Цокот копыт глухо раздавался в округе, пожираемый шепотом леса и разговорами караванщиков. Оддерли было не впервой путешествовать вместе с гресскими торговцами. Плевать ей было на то, что скряги уложили ее подобно товару в худшей повозке. Зато бесплатно, - успокаивала она себя единственной приятной в этой долгой переправе мыслью. Поговорить было совсем не с кем - купцы денно и нощно обсуждали сделки, которые планируют заключить в Леммине или же хвастались друг перед другом. Напыщенные индюки, - сердито говорила себе под нос Одд каждый раз, когда тщетно пыталась заговорить с ними. Небольшая бричка, ведомая шестью конями, на тягловой силе которых держался весь небольшой караван из самой повозки и пары прицепов, – все, что видела юная Райнстоун на протяжении нескольких месяцев. Жирный Том и Худой, как щепка, Локк были противоположностями не только внешне, но и внутренне. Эти скупердяи были поспесивее многих высокородных рыцарей и их господ, когда дело доходило до споров о мастерстве красноречия и торговли. Споры, почти всегда заканчивающиеся ссорами, подобно раннему петуху будили Оддерли каждое утро в одно и то же время. Он жевала солонину с грубым хлебом, запивая походный завтрак водой, и попутно слушала пустые речи этих двух «добряков». Но ведь и вправду добряки. Скольких же усилий им стоило взять меня в путь с собой на бесплатной основе?.. Удивительно, - подумалось однажды волшебнице за завтраком.

Они практически не останавливались на протяжении всего пути. Повозка до отвала была забита съестными припасами, рассчитанными аккурат до Леммина, как уверяли Том и Локк. Однако под грудами пшена, ячменя и прочих мешков с неизвестно чем наверняка хранились еще припасы. Такие предусмотрительные!.. Аж тошно, честное слово! - с досадой подметила одним из дней Оддерли. Спина ее ныла и периодически затекала от неудобных поз, которые приходилось принимать в силу нехватки места. Дери истосковалась по охоте и чувству земли под ногами, но они все ехали и ехали…
- Можно мне выйти в лес? – спросила как-то раз она торговца, в надежде что тот отпустит ее поохотиться на дичь, которой были богаты здешние дикие леса.
- Ишь чего удумала, деваха! Сиди смирно. Стоянка недолгая, - деловито и противно отвечал Том, впрочем как и всегда. Каким-то образом этот толстяк умудрялся пачкать свои руки о любую пищу. Будь то хлеб или шарлотка, в любом случае пальцы его делались жирными и переливались, блестя на солнце.
- Правильно-правильно. Да и чего тебе там делать? До Леммина еще пара денечков, а лес полон разбойников. Дело, конечно, твое, вот только Том будет винить себя в твоей смерти до конца дней, - ухмыльнулся тощий торговец, с хрустом вгрызаясь в поджаристый хлеб, по верхней корочке которого стекал мед. Локк давно заметил, как жадно его тучный коллега смотрит на Оддерли. Да, уж эти-то будут горевать, - подумалось девушке. Она спрятала лук обратно и вновь уселась на жесткое седалище из мешков.

Через полтора часа они продолжили путь, от предстоящих сделок настроение Тома сделалось каким-то особенно радостным. В таком бодром и веселом расположении духа Одд его еще не видела. Он пел похабные песенки своим тенором, зачастую не попадая в ноты и прочищая горло, на которое и грешил, мол связки простудил, вот и трудно поется. Свиная харя его вечно одергивалась, дребезжа бесчисленными подбородками, каждый раз, когда он старался пропеть новое слово…