Это мог быть чудесный день. Определенно мог. Он даже совсем неплохо начинался для Эйнеке – семнадцатилетнего студента Гресской Школы Магии и по совместительству внука видного гресского купца Эвана Вейнса. У юноши были свои планы, преимущественно касавшиеся чтения выданных на время каникул учебников и верховой прогулки в сопровождении каких-то там дочерей дедушкиных торговых партнеров. Частично эти планы даже удалось осуществить, ведь против воли дедушки не попрешь, да и конные прогулки якобы хороши в первой половине дня. И нет, никого не волновало то, что Эйнеке в первой половине дня предпочитает спать. Долго спать, радуясь тому, что учеба не вынуждает его вставать слишком рано, а после бороться с соблазном плюхнуться лицом в парту и заснуть, досыпая оставшиеся несколько часов, столь необходимых молодому и растущему организму юного полуэльфа. В итоге Эйнеке совершенно не помнил, что он говорил и что делал во время этой распроклятой прогулки по окрестностям Греса, помнил только, что долго и старательно обдумывал сколь удобно спать верхом на лошади, ткнувшись в конскую гриву курносым носом, но раз уж дедушка остался доволен и у полуэльфа ничего не болит, то: во-первых, ни он, ни Наталь ничего не отчудили и не ляпнули, произведя на девиц, их родных и их сопровождение должное впечатление, во-вторых, Эйнеке ни разу не упал с коня, внезапно провалившись в состояние столь желанного сна. Впрочем, под вечер все испохабилось окончательно. Окончательно и бесповоротно.
Почему? Да потому что у Эйнеке есть старший брат! И этот старший брат по некоторому недоразумению божественного масштаба оказался редкостным идиотом и кретином, не переняв даже частички ума своих предков-магов (все же только Эван и его дочь Анна не проявили магического таланта, став едва ли не белыми воронами в семействе магов, пока собственно не остались его единственными представителями до рождения близнецов). Кому-то сила без ума, а кому-то ум без силы. По крайней мере физической, ведь Эйнеке был свято уверен в том, что силы магической в его мизинце больше, чем во всем Натале. Несправедливы были высшие силы. Ну или они не знали, что два число четное и можно сыпануть Нату побольше мозгов, а его младшему братцу здоровья. В силу эдакого несовершенства их дуэта, Эйнеке был вынужден под вечер потащиться невесть куда, да еще и невесть с кем. Про причины, которые принудили его на подобный подвиг и вовсе лучше было умолчать. Просто Наталю не хватало ума, чтобы осознать, что тащиться в трактир с толпой «друзей» не самая лучшая идея, а Эйнеке сил воспротивиться брату, закинувшего его на плечо и невозмутимо вынесшего из дома. Через окно. По крыше. Несмотря на вполне себе реальную возможность звездануться с этой рилдировой крыши прямиком на двор перед особняком Вейнсов и попачкать своей кровушкой брусчатку. Ах да, а еще Эйнеке в упор не понимал зачем страдать всей этой хренотенью ради того, чтобы «подружиться» со сворой парней, которых он не считал себе ровней, и «скрепить перемирие» с ними выпивкой в кабаке.
В кабаке! Да еще и в таком, в котором сам по себе Эйнеке смотрелся совершенно неуместно. Нет, заведение было неплохим по меркам Греса, даже одним из лучших, о чем собственно и говорили безбожно взвинченные цены и хитровыдолбанные названия блюд, приготовленных по столь же хитровыдолбанным рецептам, но… не самым лучшим, а значит недостаточно хорошим для Эйнеке, да и вообще для внуков Эвана Вейнса. Младшего близнеца первое время не отпускала навязчивая мысль о том, что кто-то из знакомых дедушки ненароком увидит их с братом в этом заведении и тогда их непременно будет ждать дома та еще головомойка, но… довольно скоро логика и внутренний голос в весьма едкой манере сообщили полуэльфу о том, что нет, в этой помойке знакомые их семейства уж точно не водятся, а потому выбор места встречи был не так уж и плох, а вот собутыльники… в Эйнеке боролось навязчивое желание спалить кому-нибудь из них волосы и столь же неопределимый порыв просто и молча уйти, не почтив никого из присутствующих и взглядом. Нет, не мог он спокойно пить и веселиться в обществе тех, кто всего пару месяцев назад отравлял его пребывание в Школе своими подколками и подзатыльниками. Впрочем, в определенный момент юноша пришел к мысли о том, что он может попросту обобрать их до последнего медяка, обыгрывая в карты.
Да, они играли в карты, а еще выпивали и покуривали. В общем, занимались всем тем, о чем родителям юношей из столь благородных и благопристойных семейств лучше не знать. Возможность курить несказанно радовала Эйнеке. Щемиться от дедушки ему надоело, как и делиться табаком с Наталем, а тут этого добра было вдоволь, да и Нат оказался куда больше увлечен крепкой выпивкой и игрой в гляделки с одной из разносчиц. Сам Эйнеке потягивал вино, наотрез отказавшись пить ту непонятную и резко пахнущую хренотень, что лакал его брат и «новые друзья». Сохранял трезвый рассудок, так сказать, играя одну партию за другой. Судя по всему, правила затеянной карточной игры знал и понимал только он, а потому игра эта даже и без шулерства с его стороны превратилась в фарс и довольно скоро начала надоедать юному полукровке. Тем более что светлая мысль все-таки осенила его голову: обобрать соперников, это конечно хорошо и самолюбие его изрядно потешит, и даст возможность втихую позлорадствовать, но… с чего же тогда эти засранцы будут платить за весь этот праздник жизни? Конечно, с ними был парень со старшего курса Ментальной магии, но как-то Эйнеке сомневался в его телепатических способностях. С другой стороны, парень лихо раскидывал по столу ложки и кружки, используя телекинез… но не суть. Судьба и родной брат готовили для полукровки новую подляну.
- Да хватит на нее глазеть уже, не даст она тебе, - фыркнул Эйнеке, покосившись на Наталя, продолжавшего откровенно пялиться на приглянувшуюся вдруг ему официантку. И стоило только это ляпнуть, как за столом, занимаемым юношами завязался спор. Спор же этот привел к тому, что Нат, ткнув на один из дальних столиков, заявил:
- Иди тогда и закадри вон ту рогатую штуку! Или слабо, а?! – палец Наталя тыкал аккурат по направлению девушки-тифлинга, занимавшую этот столик. Эйнеке же одуревши смотрел на заданную ему цель, но… ЕМУ ЖЕ, БЛИН НЕ СЛАБО! ОН ЖЕ МУЖИК! И вот, движимый подгоревшим от праведного гнева седалищем, красный как томат и разодетый не хуже иного дворянина, мальчишка пробирался к чужому столу, стараясь даже не смотреть на указанную ему девушку, ибо… тифлинг же! Одни рога, на вид напоминающие бараньи, да странного сероватого цвета кожа чего только стоили! Благо что брат не уточнял, что именно подразумевается под «закадрил», а то Эйнеке вдруг стало… как-то немного жутковато. Степень жуткости только увеличилась, когда паренек остановился у чужого стола, во все глаза глядя на существо перед собой и как-то даже не находя слов, чтобы начать разговор и вообще привлечь к себе внимание. Хотя, наверное, второе было и без надобности. Когда перед твоим столом стоит семнадцатилетний мальчишка и, мягко говоря, на тебя пялиться, это трудно не заметить…
http://s7.uploads.ru/EL98B.jpg

Конечно, можно было бы забыть про гордость, а заодно и про злость, вызванную братом и его новыми дружками, можно было наконец-то внять гласу рассудка и не подходить так близко к возможно опасному существу (мама всегда говорила, что демоны и все что от них отпочковалось – плохо!), но… было уже поздно. Эйнеке допустил до себя мысль о возможности отступления лишь тогда, когда оказался непосредственно перед столиком рогатой девицы. Испуг и смущение взяли в нем верх, пересилив ярость и взбесившуюся гордыню. Впрочем, юноша смог удержаться от позорного бегства при виде чужих белых глаз, лишенных какого-либо намека на радужку или зрачок. Он стоял на месте и по-прежнему просто таращился на незнакомку, краснее все гуще и гуще. Заговаривать с незнакомыми девушками и без того трудно, особенно тому, кто опыта общения с ровесницами имеет не так уж много, а тут еще и… тифлинг. Эйнеке откровенно пялился на существо перед собой, пытаясь понять, как это вообще пустили в приличное заведение, а заодно как это самое «это» ему охмурять. Странного цвета кожа, еще более странные глаза и витые бараньи рога… вот неужели Наталь не мог ткнуть на нечто более пристойное и эстетичное? С другой стороны, это существо не так уж и… ужасно, как могло бы показаться мальчишке-полуэльфу, воспитываемому вдали от чего-то подобного. В конце концов, за всю свою пока еще довольно короткую жизнь Эйнеке даже нищего квартала не видал, если только чуть-чуть и со стороны. Когда проехать мимо возможности не имелось.
«Э-э-э… ладно, я, наверное, должен что-то сказать ей, да?» - мысленно спросил сам себя Эйнеке, да растерянно повел руками по затылку, ероша волосы. Возможно, он так бы и стоял на месте, просто глазея на девушку-тифлинга и пытаясь хоть как-нибудь начать разговор, хотя бы попросить дозволения сесть за ее столик, но та сама проявила инициативу. Полуэльф не лелеял надежды на то, что эта рогатка так поступила из доброты душевной, а подозрительность, уже тогда граничащая с легкой паранойей, заставила его сосредоточится и подавить в себе смятение. Ровно настолько, насколько это вообще может получится в такой-то ситуации. Паранойя говорила мальчишке о том, что все это может оказаться какой-нибудь попыткой поиздеваться над ним… ну а что? Девицы к подобному склонны. Как показывает не очень богатый жизненный опыт. Да и рогатка эта не выглядела шибко взрослой. Благословенной мысли о том, что в случае некоторых бессмертных существ и их потомков, внешность весьма обманчива, когда разговор заходит о возрасте, Эйнеке в голову еще никто не вбил, а потому он свято верил в то, что девушка если и старше его, то уж точно ненамного. Год-два, может чуть больше…
- Э… сиськи? То есть… нет... нет конечно, - не сразу поняв, что к чему и откуда вдруг не с того не с сего в их разговоре появились сиськи, Эйнеке яростно замотал головой, а после вновь покраснел, стараясь не думать об упомянутых. От греха подальше, - Я говорю с тобой! – упрямо заявил мальчишка, сам не понимая толком что несет, но зато хоть как-то реагируя на слова и действия собеседницы, - Я сяду, да? – на кой-то ляд поинтересовался полуэльф сразу после того, как его пригласили, в общем-то, сделать то же на что он и просил дозволения, а после, сознав всю нелепость свое поведения, с трудом удержался от того, чтобы не шлепнуть себя ладонью по лбу. Виноватая и определенно смущенная улыбка заменила ему сей жест. Устроившись на стуле аккурат напротив рогатой, Эйнеке мимоходом глянул себе за плечо. Убедившись, что недавние собутыльники и собственный гаденыш-брат пристально следят за ним, юноша тяжко вздохнул и выпрямился, теперь уже глядя на незнакомку и только. Как оказалось, пары минут достаточно для того, чтобы перестать так… болезненно реагировать на столь странную и необычную наружность визави, разве что белые глаза девицы по-прежнему вгоняли Эйнеке в ступор. Юноша воспользовался небольшой паузой (тифлинг как раз обратилась к разносчице, требуя принести вина), чтобы со ступором этим справиться. Молчать и глазеть на девицу теперь было бы немного… не вариант. Раз уж сел за столик, то прикидываться бревном и уж тем более сбегать, позорно поджав хвост, тоже не выйдет. Окончательно смирившись со своим положением, юноша заговорил:
- Я тебе тоже ничего откусывать не собираюсь, - хмуро взглянув на девицу исподлобья, заявил он, несколько раздраженный злобой, прозвучавшей в чужом тоне, - В общем… тут такое дело… эти придурки хотят, чтобы я тебя… ну… закадрил, - решив, что ходить вокруг да около толку никакого и вообще, честность и прямота спасут мир, молвил Эйнеке.
http://s7.uploads.ru/EL98B.jpg

О чем думал Эйнеке, говоря все как есть и напрямик? Например, на ускоренное решение проблемы. Насколько он знал, молодые женщины довольно бурно реагируют на подобные заявления со стороны мальчишек. Наталю пару раз за такое залепили хорошую пощечину. Да, давненько Эйнеке так не смеялся, как в те два раза, когда его непутевый старший брат демонстрировал свою немыслимую прямолинейность и грубость студенткам со старшего курса светлой магии. Иногда так поступал и Эйнеке, влипая в ситуации подобной этой. Да, это был далеко не первый раз, когда его излишняя горячность и вспыльчивость приводила к заключению подобного рода пари с Наталем или его недалекими дружками. И да, как ни странно большая часть их касалась именно баб, ибо большинство юношей в данном возрасте и вне зависимости от сословия и воспитания особой оригинальностью не отличались. Вот иногда, встряв в очередное сомнительное предприятие и не имея никакого желания потакать брату или же воворемя вспомнив про интеллект, да приструнив свою гордыню, пытаясь все поскорее окончить, Эйнеке и говорил напрямик о своих намерениях в надежде, что дама оскорбится и заскандалит, а попытка выиграть спор будет зачтена. В конце концов, в большинстве подобных споров Нату было достаточно только попытки Эйнеке хоть как-то справиться с задачей. Возможности умеренных сливов старший брат, кажется, не учитывал, а может и не знал что так тоже можно. Впрочем, именно сейчас и именно с этой рогатой особой гениальная и вроде беспроигрышная тактика дала сбой. Эйнеке не учел того факта, что тифлинг не дама. Девушка, но никак не леди и не дама.
- Это не медлительность! - зыркнув на рогатку исподлобья, буркнул Эйнеке. Он и сам понимал сколь нелепо звучат эти слова, но ничего поделать не мог. Все это было лишь защитной реакцией, вызванной едким тоном визави. И это смущало юношу куда больше странных белых глаз-девушки тифлинга. Эйнеке вновь покраснел и, чувствуя это, чуть покривился от неудовольствия. Он был раздосадован и раздражен своей неудачей, а заодно судорожно пытался сообразить как же ему следует вести себя дальше, чтобы свести все потери к возможному минимуму. Трудность тут составляло то, что Эйнеке совершенно не понимал логики и поступков своей визави. Не знал он и чего от нее следует ждать. Например, сейчас мальчишку не отпускало стойкое ощущение того, что над ним издеваются, а значит нельзя особо доверяться чужачке и радоваться ее относительной сговорчивости. Будучи и без того крайне подозрительным и мнительным подростком, Эйнеке с еще большим недоверием относился к тем, кто вроде бы, несмотря на язвительность, шел ему навстречу. Вот так вот просто. У Эйнеке даже появилась навязчивая мысль о том, что все это подстроено Наталем или кем-то из его новых друзей для того, чтобы просто потешиться над ним. Еще одной мыслью, бередившей разум Эйнеке, было соображение о том, что девушка эта куртизанка, а потому так и не отослала его прочь, решив что юнец, разодетый нехуже знатного отпрыска какого благородного гресского рода, вполне может оплатить ее услуги.
С одной стороны, такой расклад существенно упрощал дело. Эйнеке, как и его дед, предпочитал тратить деньги, а не силы, особенно тогда, когда купить всяко выгоднее. С другой стороны, данная версия имела мало шансов на жизнь, а еще внушала юноше определенную брезгливость. Все же заведение было более или менее приличным, а Эйнеке до продажной любви тогда не позволяла опуститься гордость. И немного лень, но последнее уже случай особый.
- Ты не демон. Ты тифлинг, демон только отчасти, - куда более спокойным и холодным чем прежде тоном отозвался молодой полуэльф и пожал плечами, мол, ничего я запреты мамочки не нарушаю, ненастоящий ты демон. После этого юнец принял бокал с вином, но так и не пригубил его, поглядывая по-прежнему на визави и думая о том, видит ли она своими странными глазами или все-таки слепа?
- Эйнеке Вейнс, - представился он в ответ на чужое имя, прозвучавшее незадолго до предложения выпить за знакомство. Эйнеке совершенно не подумал о том, что своего настоящего имени, а уж тем более фамилии ему называть не стоило бы в обществе подобной особы. Мало ли кем эта Арадия является и что ей может взбрести на ум при звуке родового имени Вейнсов? Впрочем, будучи внуком одного из богатейших гресских купцов и потомком небезызвестных волшебников, Эйнеке слишком привык козырять своим именем, происхождением и знаменитыми предками.
- Ты очень... интересная, Арадия, - все-таки отхлебнув из бокала и чуть наклонив голову, заметил Эйнеке, продолжая разглядывать новую знакомую. Назвать ее красивой у юноши не повернулся язык, хотя и в непривычном и странном образе этой девицы была своя определенная красота, а вот интересной... да, она действительно показалась ему таковой, точно хитроумная головоломка или какая статуя в саду.
http://s7.uploads.ru/EL98B.jpg

Молодость, глупость, беспечность… кажется, именно эти слова и мог бы подобрать Эйнеке-взрослый по отношению к Эйнеке-мальчишке. Ни грамма осторожности (по крайней мере там, где она бы не помешала), ни капли сдержанности и никаких мыслей о том, что называть свое имя первой встречной – не самая лучшая затея, что может взбрести в голову отпрыску богатого семейства, покинувшего фамильный особняк с бестолочью-братом (который, к слову, уже изрядно захмелел), а не с парой-тройкой верных телохранителей. Конечно, он студент местной Школы Магии, талантливый студент, подающий большие надежды ученик, но… всего лишь ученик, не имевший толком никакого опыта применения своей весьма опасной магии против других разумных. Переборов в себе некоторый страх перед столь… необычной внешностью визави, заставив себя перестать думать о ее демоническом происхождении, Эйнеке гордо выпрямился, а заодно и позабыл о том, что беседует все-таки отнюдь не с очередной дочкой кого из деловых партнеров своего дедушки, а с девицей крайне сомнительной профессии. В том, что девка-тифлинг может заниматься чем-то пристойным полуэльф, благо в этом отношении детская наивность обошла его стороной, искренне сомневался. Никто бы из мастеров-ремесленников не пожелал бы взять в подмастерье демонское отродье, купцам же важен престиж.
Либо шлюха, либо… кто-то из тех, кто стоит по другую сторону закона, а может быть и просто бродяга, оставшаяся в городе на некоторое время. Примерно такие выводы приходили на ум юному Вейнсу. Эйнеке продолжал разглядывать существо напротив. На этот раз куда пристальнее и внимательнее. Он запоминал ее черты, ее приметы, пытался запечатлеть чужой образ в своей памяти. Зачем? Тут уже трудно сказать. Скорее как дань привычке. Это казалось юноше куда более важным и полезным, чем хоть ненадолго призадуматься о том, как он неразумно раскрывает свои карты, дает понять кто он и откуда. В конце концов, ничто не помешает какой-нибудь взбалмошной и достаточно сильной для того особе просто заманить в укромное местечко дитятко богатого семейства, а там его убить ради его увесистого кошелька. Или, например, взять в заложники, требуя с родных мальчишки солидный выкуп… Ситуация вполне к тому располагает, ведь рядом нет тех, кто мог бы защитить подростка из состоятельной семьи, да и повод увести его подальше от людских глаз не трудно найти, сам Эйнеке его волей-неволей указал, сев за чужой стол и как духу выложив свои намерения. Впрочем, далеко не факт, что взбалмошной особе все это сойдет с рук.
Эйнеке немного знал о делах дедушки, кроме тех, что были у всех на виду и тех, в которые его порой посвящал старший родич, считая, что рано или поздно, но от мальчишки будет прок. Впрочем, полукровка мог бы и догадаться о том, что Эван Вейнс далек от простых и честных торговцев, что состояние их семьи нажито не только честным путем, если бы не привычка. Случайно увиденные в детстве сцены избиения кого-то из должников, странные смерти тех, кто когда-то имел глупость перейти дорогу дедушке или, не приведите боги, угрожать жизни его семейства… все это казалось обоим близнецам вещами совершенно нормальными и естественными. Дедушка всегда учил их что слезы по врагам следует лить лишь над их трупами, что все в этом мире подвластно законам равноценного обмена, что подлость, предательство и коварство – тоже вполне неплохие средства для того, чтобы добиваться своих целей. И ничего нет удивительного в том, что Наталь, еще будучи ребенком, отличался нездоровой жестокостью и агрессией, а его младший братец, столь нелюбимый сверстниками, злопамятностью и мстительностью. Собственный отец порой звал их дикими волчатами, и дело тут было явно не только в той истории, когда близнецы лет в пять-шесть заблудились в лесу и заснули в волчьем логове… Эван Вейнс человеком был непростым, жестоким и достаточно хитрым, чтобы иметь и умело скрывать свои связи с криминальным миром Греса. Кто знает, кто был ему союзником, а кто врагом по другую сторону закона?
- Вот как… - протянул Эйнеке и чуть выгнул бровь, с легким удивлением глядя на девицу. Ладно, его неуклюжий комплимент не высмеяли (вроде бы), а это уже что-то. Впрочем, нельзя сказать, что юноше хоть сколько-нибудь понравился ответ Арадии. Намеки ее вызывали у него некоторое напряжение и раздражение, нежели любопытство, а в голове в очередной раз возникли мысли о продажных женщинах и любви за деньги.
- Я его внук, - поставив бокал на стол и бросив на него короткий задумчивый взгляд, молвил мальчишка, - Младший из двух, - после он затих, по-прежнему не торопясь проявлять инициативу.
http://s7.uploads.ru/EL98B.jpg

Эйнеке все еще не понимал той опасности, которой сам себя же и подвергал по глупости и неосмотрительности. Юноша считал, что имя его знать обязаны. В том числе и собеседница, кем бы она на самом деле не являлась. С малых лет Эйнеке привык к тому, что его имя имеет определенный вес в обществе и порой производит на окружающих определенное впечатление. Конечно, лживое расположение какой недалекой красавицы – это не то, чего хотел бы юный полуэльф, но все это тешило его самолюбие, а потому выкидывал мальчишка иногда такие фокусы и абсолютно неосознанно, исключительно ради того, чтобы еще немного порадовать свою гордыню. Пожалуй, сейчас была именно такая ситуация, ибо Эйнеке как-то даже и не задумывался о своих словах, концентрируя свое внимание на девушке, ее внешности и предполагаемой профессии, а также на том, как следует все-таки себя вести с этой особой и что говорить ей. Эйнеке по-прежнему надеялся на то, что инициативу в разговоре будет проявлять именно собеседница, поскольку разобраться что и как с этой рогатой штуковиной делать для мальчика из хорошей семьи оказалось совсем непросто. Возможно, будь бы сейчас младший близнец чуть меньше зол на старшего, то точно бы подумал о том, что Наталь бы уж наверняка смог сообразить, как и что говорить девушке. Даже если она… Такая вот. Тифлинг.
Тифлинг! Подумать только! К кому Эйнеке сел! И все это ради дурацкого спора. Кажется, теперь юный маг начинал понимать всю степень абсурдности ситуации, в которую он попал. И возможную угрозу наказания, если дедушка узнает, что его любимый внучек замарал себя обществом демонского выродка, а если она еще и проститутка… хотя нет, тут уже скорее Эван Вейнс к ужасу своей дочери выдаст что-нибудь на тему «Мальчик вырос» и «Но у него странный вкус, мог бы получше девку снять!». Почему-то именно в этой странноватой мысли Эйнеке был до жути уверен. И что еще более странно, она его изрядно позабавила, и даже придала немного сил. По крайней мере молодой полуэльф более не испытывал той отупляющей злобы по отношению к брату, да и смущение его, кажется, окончательно и бесповоротно отступило на второй план, оставляя место привычной самоуверенности и некоторой надменности, присущей и многим другим представителям эдакой «золотой молодежи» Греса. Слова относительно известности дедушки даже в квартале нищих лишь немного позабавили Эйнеке, заставив его чуть покривить бледные губы в подобии на улыбку, да чуть наклонить голову, мол, я знаю, я все знаю и вообще, иначе и быть не могло. Долго торжествовать и нежиться от мимолетного удовольствия, однако все-таки не удалось. Рогатка желала перейти к делу, а Эйнеке…
«А… эм… а действительно, что я должен сделать-то, чтобы выиграть спор?» - только сейчас юнец вдруг осознал, что пьяный мозг его брата родил крайне размытые условия пари и толком даже и не уточнил чего он именно желает от Эйнеке, дабы зачесть его выигрыш. Зная Наталя, это мог быть как просто поцелуй с этой рогатой штукой, так и попытка трахнуть ее прямиком на столе в таверне на глазах у всех посетителей. От последнего варианта Эйнеке стало как-то немного дурно и он поставил бокал с недопитым вином обратно на стол. От греха подальше. С некоторым удивлением он тогда же заметил, что рогатка поддалась вперед, но удержался от того, чтобы отстраниться. Сейчас этот жест был бы… неуместен. Он казался Эйнеке недостаточно мужественным. Мальчишка старался оставаться на месте, восседая на стуле точно на троне и горделиво вздернув подбородок. Со стороны оно наверно казалось забавно, особенно-то в таких декорациях, но… нужно было говорить и немедленно!
- Обойдемся, пожалуй, без поцелуев, - чуть нахмурившись, бросил Эйнеке, после оглянулся через плечо на брата и его компанию, да как-то сразу засомневался в своих словах, - Мы уйдем отсюда. Вместе. И этого хватит, - добавил юноша, все еще глядя на брата и те странные жесты, что тот вдруг стал показывать в надежде на то, что младший их заметит, -  А нет… не обойдемся без поцелуев, - поняв наконец смысл довольно красноречивых жестов, Эйнеке повернулся обратно и в пару глотков прикончил содержимое своего бокала, - Сколько я тебе буду должен?
http://s7.uploads.ru/EL98B.jpg

Отредактировано Эйнеке (18-11-2016 14:45:07)

Иногда логика Наталя оказывается выше разумения его брата, хотя и Эйнеке втайне подозревал, что Нат в принципе не способен мыслить логически, как и не способен он точно формулировать свои желания. Ну, или, например, условия победы в очередном дурацком споре. Да и новые дружки его оказались ничем не лучше. Впрочем, Эйнеке и раньше знал, что все они законченные идиоты. Только вот сейчас это никакого значения не имело. Вообще. Эйнеке-то уже встрял в этот дурацкий спор и вляпался в ситуацию из разряда «хуже не придумаешь». Все что он мог сделать, вне зависимости от интеллектуальных способностей других участников пари, так это довершать начатое и пытаться сделать это так, чтобы все выглядело более или менее естественно, ну и чтобы сохранить достоинство в глазах оппонентов, конечно же. Эйнеке считал, что он не в праве облажаться. По крайней мере перед братом и его тупоголовым дружками. Собственно, юноша и пытался сделать все возможное, чтобы не дать им его засмеять. Для начала впутался в этот бессмысленный спор, заговорил с рогатой полудемоншей, а теперь еще и с ней торговаться пытался. Да, все в этом мире имеет цену, так всегда говорил дедушка. Слова дедушки для обоих близнецов были единственно верной истиной и законом, а потому сомнениям не подвергались. Если же все в мире имеет цену, то прежде чем что-то получить, следует уточнить сколько за это придется заплатить. Эйнеке не был бы собой, если бы не спросил о цене.
Впрочем, ответа, который мог бы удовлетворить его, юноша так и не получил. Рогатка увернулась от ответа, сказав лишь, что ее не интересуют деньги. По крайней мере Эйнеке посчитал, что она увернулась, а потому недовольно нахмурился, сведя брови к переносице и поджав тонкие губы. Да, он был еще мальчишкой, даже не отрицал этого, однако мальчишкой вроде бы неглупым и излишне подозрительным. Эйнеке не понравился подобный маневр, было в пору заподозрить обман, да и, собственно, чего еще можно ожидать от девчонки-тифлинга? Только вот… Хм, нет, Эйнеке понимал, что если уж сказал про необходимость поцелуя, то сам поцелуй будет, только вот… как-то неожиданно все вышло. Для Эйнеке конечно, рогатка-то вряд ли смутилась тем действам, которые сама и провернула с растерявшимся юношей. Молодой маг, невольно испугавшись прикосновения чужих пальцев, попытался отпрянуть и инстинктивно дернулся назад, испугано округлив глаза, однако новая знакомая оказалась на удивление сильной. Наверное, столь же сильной, как и Наталь… хотя неважно, совершенно неважно. В момент поцелуя Эйнеке замер, смущенный и напуганный одновременно. Нет, это был не первый его поцелуй (и не первый спор, да-да), однако юноша все равно слишком… своеобразно его воспринял. Что ж, можно было порадоваться тому, что Эйнеке сидел спиной к брату и остальным спорщикам. Они не могли видеть его лица и испуганного взгляда. «Очнулся» Эйнеке лишь спустя несколько мгновений.
«Ну твою же мать, зачем мне все это было надо?» - обреченно подумал мальчишка, сжимая руку в кулак и поглядывая на удаляющуюся к выходу девицу. Еще с минуту он провел за столом, переводя дух и приходя в чувство после недавнего-то потрясения. Лишь уверившись в том, что он теперь наверняка устоит на ногах и сможет безупречно сыграть свою роль, Эйнеке поднялся и с легкой усмешкой на губах непринужденным жестом бросил из кошеля на стол пару монет, которых хватило бы не только закрыть счет, но и разносчице на новый передник. Ну или еще на что-нибудь, кто знает, что эти разносчицы себе покупают? После этого Эйнеке нарочито неторопливым шагом вышел из заведения, махнув на прощание рукой: он даже и не сомневался в том, что Наталь и компания наблюдают за ним. Выйдя из заведения мальчишка глубоко вздохнул и тряхнул головой, даже и не представляя, что ему теперь дальше делать. Нет, конечно все было очевидно, ему нужно найти рогатку и подойти к ней, выслушать ее условия, но… в этом во всем был какой-то подвох. Подвох столь очевидный, что Эйнеке его как назло упускал из виду, никак не мог заметить, но чувствовал его и от того-то злился, раздражаясь от собственного бессилия и обреченности. Рилдир побери, он чувствовал себя, как загнанный в угол… олень. Да, пожалуй, именно олень. Крысой назвать себя не позволяла гордость, да и собственную глупость было сложно не оценить по достоинству. Едва сдерживая проклятья, мальчишка приблизился к рогатке.
- Ну и? Что я тебе должен? – настороженно спросил он, нервно поведя плечом.
http://s7.uploads.ru/EL98B.jpg

Отредактировано Эйнеке (18-11-2016 19:11:37)

Ох, как же все это не нравилось Эйнеке, как не нравилось, а ведь это Наталь виноват! Им дедушка обоим головы поотрывает, если узнает, что его внуки нынче вечером штаны в каком-то кабаке протирали, пьянствовали и деньги на невесть что пускали. Эйнеке вон еще и дополнительную дозу люлей натолкают за то, что он курил, когда как лекарь ему запрещал подобным образом гробить свои слабые легкие. Он утверждал, что юный полуэльф от одной-двух затяжек помереть должен. Эйнеке ему, конечно же не верил, регулярно опровергая это заявление, но старшей родне об этом знать как-то не следовало. А уж если кто-нибудь узнает, что младший из близнецов ушел из кабака в обществе какой-то крайне подозрительной рогатой особы, имеющей у себя в родственничках кого-то из демонской породы, так и вовсе случится скандал. Нет, даже скандалище! По крайней мере, Эйнеке несколько запоздало подумал о том, чем грозит его общение с девушкой-тифлингом и сплетни, которые оно может породить, если юношу кто-нибудь увидит и узнает в такой-то компании. Как-то все не очень складывалось… и вроде бы ничто не мешало подростку просто взять и уйти, делая вид, что никого он тут не ищет и вообще, домой идет. В конце концов, кем бы эта рогатка не была и чем бы себе на жизнь не зарабатывала, она не станет бросаться на него посреди улицы, однако Эйнеке чувствовал себя обязанным. Ему это тоже нравилось мало, но спесь и гордость не позволяли ему остаться перед кем-то в долгу.
С другой стороны, если бы юноша позволил себе хоть немного задуматься, как следует так задуматься, то он явно бы пришел к выводу о том, что он все-таки ничего не должен новой знакомой, да и с чего бы это? Она поцеловала его и вполне неплохо сыграла свою роль, уходя из таверны, теперь же спектакль был окончен, продолжения его не требовалось, вот и вся услуга, собственно. За нее он заплатил тем серебром, что легло на столик в таверне и должно было сполна покрыть расходы за выпитое вино. Пожалуй, большего этот пустячок и не стоил, но Эйнеке… Эйнеке думал, но думал совершенно не о том. Он жалел себя и ругал за то, что имел глупость вообще вляпаться в такую-то вот историю, сетовал на брата-болвана, собственную вспыльчивость, невезучесть и неосторожность, за то, что налакался вина и вообще позволил какой-то мелкой рогатке (теперь глядя на нее с высоты своего немалого роста, Эйнеке и впрямь считал Арадию мелкой, ну крупной ее назвать язык совсем не поворачивался). В перерывах между всем этим безобразием он пытался придумать как выйти из всей этой истории с наименьшими для себя потерями, а еще… еще волей-неволей мысленно возвращался к тому поцелую, след которого все еще стыл на губах. Эйнеке все еще чувствовал его, мог точно вспомнить каково было прикосновение чужих губ к его и… это как-то не очень нравилось юноше. Подобные ощущения его пугали, как и пугало то беспокойство и волнение, что принес этот дурацкий поцелуй.
«Не хочу больше целоваться…» - между делом раздраженно подумал мальчишка, даже не заметив сколь сильно эти мысли отдают ребячеством, да хмуро уставился на Арадию в ожидании того светлого (или напротив, темного и ужасного) момента, когда она назовет свою цену за оказанную услугу. Цену она назвала, а Эйнеке, недоверчиво покосился сначала на нее, а потом на мешочек в ее руках. Ох, сколько всего в этот мешочек можно было засунуть… даже изучая алхимию в Школе и находясь пока не на самом высоком уровне мастерства, юноша предполагал сколько всего нехорошего, противозаконного, но интересного из списка алхимических ингредиентов или составов (в пузырьке, конечно) в этот мешочек можно запихнуть…
- Значит отдать это твоему другу и все? – недоверчиво переспросил мальчишка, - А что в этом мешочке? – на всякий случай спросил он, хотя и отчего-то сомневался, что ему ответят, а если и ответят, то честно. Шансы на то были ой как невысоки.
http://s7.uploads.ru/EL98B.jpg

Отредактировано Эйнеке (23-11-2016 22:46:23)

Какая бы в конечном счете дрянь не находилась бы в этом мешочке, Эйнеке она бы не спасла от необходимости доставить ее прямиком адресату. У него не было выхода. Точнее юноша попросту не видел его, считая, что все-таки обязан это рогатой штуковине за оказанную услугу, и мальчишка даже не думал о том, что размен может выйти не совсем равноценным. В конце концов, что сложного в том, чтобы просто передать один не очень крупный предмет в чужие руки? Ну да, придется потратить, вестимо, немало времени на то, чтобы дойти до нужного дома. Только в этом Эйнеке и видел какую-либо сложность в данном мероприятии. Ну и еще в том, что по-хорошему не следовало бы попадаться никому на глаза в столь неподходящей компании. Увы, но модный в последнее время плащ, достававший Эйнеке всего лишь до середины бедра, не мог скрыть щеголеватого наряда молодого Вейнса, да и капюшона он не имел, чтобы прятать в его тени лицо и аккуратные заостренные уши. Эйнеке даже как-то невольно позавидовал тому плащу, что был на плечах у рогатой девице, хоть и он, по скромному мнению юноши, не шел ни в какое сравнение с его плащом. Ну, раз уж нет варианта получше, то придется довольствоваться тем что есть и верить в удачу. В конце концов, дело к ночи уже, так что вряд ли на улицах Греса их встретит слишком уж большое скопление народа. Возможно, все-таки удастся выйти сухим из воды, а после… после никаких больше споров! НИКОГДА!
- Пф, - только и фыркнул раздраженно мальчишка в ответ рогатой бестии, да резко отступил на шаг, пытаясь ускользнуть от чужого пальчика, какого-то беса потянувшегося к кончику курносого полуэльфячьего носа. Вот уж чего-чего, а новых соприкосновений с чужой тушкой мальчишка всячески хотел избежать. Ему и без того неспокойно было после того злополучного поцелуя, а тут еще и лапки тянут, нарушая всякие правила приличия (как будто они его самого особо волновали!) и личное пространство (а вот это уже почти что святое!). Эйнеке хмуро поглядел на Арадию и хотел было потребовать, чтобы она перестала его трогать и по возможности вообще избегать всяких прикосновений, да только вот уже было поздно. Рогатая зараза вцепилась в его руку, да потащила к своему другу, точнее к порогу его дома. Эйнеке пришлось смириться с эдакой несправедливостью и наглостью. Он шел следом за Арадием, но не забывал время от времени корчить страдальческую мину. Глупо конечно было вести себя подобно капризному ребенку, но выпитый алкоголь, дурное настроение и чрезмерное нервное возбуждение как-то не способствовали сохранению самоконтроля, вот Эйнеке и занимался откровенной ерундистикой. Впрочем, ровно до того момента, пока Арадия не затащила его в сторону… менее приятных улиц и проулков Греса, в самую тень этого богатого города. Или точнее полутень, покуда это был еще и не квартал Нищих, который куда более был достоин этого имени.
Эйнеке оказался отнюдь не на своей территории и ему было несколько не по себе. По крайней мере, мальчишка не испытывал никакой симпатии к эдакой изнанке светлых и чистых улиц, по которым доводилось ходить ему и всем прочим везунчиком (хотя таковым бы Эйнеке никогда себя не назвал), родившихся под счастливой звездой. Он здесь был неуместен, как и его наряд. Он привлекал слишком много недобрых и хищных взглядов, хоть никто из тех, кто взгляды эти на него кидал, не пытались остановить их с Арадией. Эйнеке едва удерживал себя от того, чтобы начать разгонять магическую силу по телу, заставлять ее циркулировать по телу вместе с кровью. Инстинкт и просто излишняя осторожность, природная недоверчивость, требовали от мальчишки быть готовым к любому внезапному удару и нападению из засады, но… все прошло относительно неплохо. По крайней мере без приключений. Даже странно было подумать о том, что близнецы, оставшись без присмотра и убежав прочь из фамильного гнезда, когда-то сами забредали в места подобные этому. Что ж, сейчас Эйнеке бы и не поверил тому, что два семилетних шкета могут стянуть отрубленную голову с пики, укрепленной на городской стене, а ведь он до сих пор отчетливо помнил, как они с Наталем носились за девчонками, и старший брат требовал поцеловать каждую из них или младшего, или же мерзкую отрубленную башку.
«Ну да, а потом Наталю надоела эта игра и он придумал другую… «Отсоси или умри». Кажется, так он ее назвал? Боги, мой брат всегда был таким кретином?!» - юноша нервно вздрогнул, да чуть поглубже вдохнул, тут же поморщившись. Да уж, запашок тут был так себе. Даже для его недоэльфийского обоняния. Впрочем, опыт работы в алхимической лаборатории хоть где-то пригодился… мальчишка довольно быстро привык к столь резкому и мерзостному запаху, перестав его особо замечать. Куда больше юношу интересовало где нужный дом и в какую дверь следует стучать.
- Да понял я, - раздраженно фыркнул мальчишка, заинтригованно взглянув на огонек в чужих руках, да чуть усмехнувшись. Огонь его не пугал, скорее привлекал, пусть даже и в чужих руках. Эйнеке не обжигался пламенем, разве что чужим, вызванным чужой ему магией. Это он знал из личного опыта, но все же юность накладывала свой определенный след, даже пламя на чужой ладони не казалось ему особой угрозой, - Покончим с этим, - бросил мальчишка, выдвигаясь к указанной двери и с трудом заставив себя отказаться от вопросов из разряда «А ты тоже пиромант?». Оказавшись у цели всего этого вынужденного путешествия черти куда, Эйнеке трижды постучался, да затих, ожидая ответа и прислушиваясь к звукам по ту сторону от двери.
http://s7.uploads.ru/EL98B.jpg

Отредактировано Эйнеке (23-11-2016 22:46:37)

Ладно, это действительно было несложно и какая разница в том, кто доставит этот мешочек «другу»? Мальчишка столь сильно желал поскорее закончить со всей этой историей, что всячески пытался себя убедить в том, что он действительно может выйти сухим из воды, да и что такого предосудительного в его действиях? Он всего лишь исполняет одну несчастную и незначительную просьбу. Кем бы не был хозяин этой лавки, в каких бы отношениях он не состоял с рогатой девицей и что бы не находилось в этом мешочке, Эйнеке оно не касалось. Не могло оно омрачить его репутации и репутации его семейства. В обратном случае… дедушка разберется, в очередной раз дав понять, что бывает с теми, кто смеет оспорить могущество и влияние Вейнсов. Что ж, тогда благосостояние и власть их семейства были достаточно высоки, чтобы Эйнеке мог так думать. Стоя у порога чужого дома, юноша, уверенный в своем скором успехе, всячески вслушивался в звуки, должные доноситься с той стороны двери, только вот… звуков никаких не было, даже чуткий слух полуэльфа не мог уловить скрипа половиц под ногами хозяина жилища, его шагов и тихой ругани в адрес того, кто додумался явиться к его порогу в столь поздний час, когда всем уважаемым и пристойным жителям Греса полагается спать в своих постелях. Эйнеке даже чуть отошел от крыльца и вскинул голову вверх, вглядываясь в темные окна лавки и ожидая, что на верхнем этаже вот-вот зажжется огонек свечи, однако… этого так и не произошло. В тот момент, когда юноша собрался было еще разок, но посильнее, постучать в дверь, опять дала знать о своем присутствии рогатка. Эйнеке резко одернул руку, которая едва не лупанула об дверь от всей души. Ну, чтобы злополучный глухой хозяюшка услышал, что к нему посетитель, да-а.
- Это где ж его мотает в такой час? – пробормотал Эйнеке, растерянно глянув на Арадию, - Значит отдадим эту… штуку ему завтра днем, да? Думаю, дедушка отпустит меня после обеда, если только не приедет дочка… - а вот тут юноша резко оборвался, поскольку девица-тифлинг явно не собиралась отступать и вообще отказываться от затеянного. Эйнеке в пору было уже как следует ругнуться и схватиться за голову со словами «Что же делать?!» и «Отстань от меня неугомонная рогатая женщина!», но Эйнеке был слишком юн, покладист (по крайней мере в этой ситуации) и ему вообще слова не давали сказать. Как послушная марионетка, юнец поплелся за Арадией, чувствуя, как усиливается в нем навязчивое желание сбежать. И если бы родной особняк не был бы так далеко, на дворе не была ночь, а между Эйнеке и фамильным гнездом Вейнсов не лежало несколько не самых благополучных городских районов, на прелести которых мальчишка успел налюбоваться во время дороги сюда, то он бы непременно сбежал. Еще Эйнеке бы сбежал, если бы не так хорошо оценивал свои физические возможности. Он бегал быстро, но, увы, недолго, да и валяться в подворотне, сотрясаясь от очередного приступа кровавого (в худших кошмарах юного Эйнеке он был непременно кровавым) кашля, ему ни разу не улыбалось…
- Не летал, - честно признался Эйнеке, оценивая задний фасад здания и прикидывая сколько там метров до балкона. Дальнейшее предложение полетать в восторг его не привело, однако юноша, понимая, что это хоть и незаконно, был вынужден смириться. Плевать какой ценой, но он заплатит за услугу и напрочь позабудет об этой наглой рогатой занозе. Юноша, совладав с мгновенным испугом, быстро прикинул возможные пути отступления. В детстве ему (опять же по милости Наталя) приходилось часто лазать по деревьям и стенам некоторых зданий, а потому Эйнеке, опираясь на детский опыт, все же посчитал что сможет при надобности спуститься и без помощи девицы, если та вдруг вздумает его бросить. Собственно, полуэльфу казалось, что все к этому только и идет. По крайней мере о том говорила ему собственная недоверчивость и мнительность. Дальнейшие слова Арадии он пропустил мимо ушей, ответив на них несколько рассеянным кивком головы, а когда тело его вдруг оторвалось от земли, подчиняясь чужой магии, закрыл глаза, вновь испугавшись в первые мгновения полета, но после… это было по-своему забавно! Совершенно непохоже на полеты во снах, на воображаемых крыльях, но… тоже неплохо. Юному магу даже было несколько жаль, что этот «полет» был обречен закончится слишком рано. Уцепившись и найдя опору для ног, Эйнеке забрался на чужой балкон и, приблизившись к альтернативному входу в чужое жилище, робко заглянул внутрь, силясь что-нибудь разглядеть в ночной мгле.
http://s7.uploads.ru/EL98B.jpg