Путешествие продолжалось. Не без чудес на ровном месте, но продолжалось. Конечно, лишних «чудес» хотелось бы и избежать, но, когда ты уже который месяц прячешь от своих соратников дракона, чудес попросту не избежать, да ты и им и рад, если их отчудил не скрываемый дракон. Сторонние чудеса помогают отвлечь внимание от скрываемого объекта, по крайней мере пока только помогали. Помогали прятать Керихат еще и щенки, парочка мелких файров, что уже научились телепортироваться и вовсю демонстрировали это умение, ловко уходя от всего того, что в них между делом пытался кинуть Наталь (его сильно раздражало чириканье и щебетание этих крох по утрам), лагерная суматоха и скверное настроение Эйнеке так и вовсе переключали все внимание на себя. Лагерная суматоха уж точно. Что до скверного настроения мага и того факта, что после охотничьего домика его поведение заметно переменилось, то тут все более или менее нормализовалось. По крайней мере большинство тех, кто пытался докопаться до истины и добиться от Эйнеке разговора по душам утратили особый интерес к проблеме. Сам Эйнеке тем был очень доволен. Разве что постоянное присутствие братца ему несколько докучало. Создавалось впечатление, что Наталь следил за ним, опасаясь, что Эйнеке вытворит что-нибудь действительно опасное. Например, выудит откуда-то мешок дури и укурится до потери сознания. То, что младший за время спуска в предгорья уже выхлестал рекордное количество выпивки, старшего волновало мало. Вероятно, он считал пьянство менее опасным пристрастием.
Впрочем, сегодня Эйнеке пребывал в относительно сносном расположении духа. Пить ему не хотелось, горло от подобия пения преимущественно заунывных песен все еще нещадно саднило, но желание выпотрошить Альрика Сивала здесь и сейчас ненадолго отпустило, дав магу небольшой перерыв в постоянных приступах тоски или агрессии, а также временно избавив его от попыток понять кого Эйнеке в данный конкретный момент ненавидит больше: эльфов за их бесхребетность и мягкость, людей за их невероятную жестокость или себя за слабохарактерность и недостаток уверенности. В конце концов, если бы Эйнеке был достаточно уверен в себе, то он бы сейчас не мучился от незнания и постоянных сомнений по поводу и без, да и не лез бы на стены, не зная во что и кому верить. Но сегодня… сегодня был замечательный день, даже орать на Ната благим матом на всех известных языках не хотелось. Все утро Эйнеке провозился со своим щенком мабари. Пришлось смириться с тем, что эта мелкая тварь к нему привязалась и теперь во всю требует любви и заботы, да и не очень-то маг тому противился. В конце концов, мабари считаются одной из лучших боевых пород, а потому с щенка в будущем мог бы выйти прок. Смирившись с участью хозяина будущей четвероногой, клыкастой махины, Эйнеке старательно выдумывал этой самой будущей махине приличное погоняло. Не хотел он его называть ни Колбаской, ни Элем, как советовал Наталь, но так ничего и не придумал. По крайней мере пристойного. Почему? Да потому что Керихат не дала!
«Да иду я, иду,» - мысленно пробурчал маг, не зная следит ли Керихат за шевелением его извилин или нет. Кличка собаке это конечно важно, но накормить голодного дракона как-то… ну, этим нельзя пренебрегать. Даже если дракон твой друг, это еще не дает тебе никакого права безнаказанно морить его голодом. Ну, в данной ситуации ее. Эйнеке мрачно зыркнул на щенка мабари, весело погрызывающего старый ботинок Ната (теперь наконец-то появился повод заставить брата купить себе новую обувь!), а после, махнув рукой, бросил.
- Да хрен с тобой, будешь Пушком, - хмыкнул маг и, захватив с собой сумку для трав и небольшой серпик, направился к опушке леса, близ которого отряд разбил лагерь. Останавливать и расспрашивать его никто не собирался. Во-первых, все были заняты своими делами. Во-вторых, если Эйнеке с сумкой для трав, серпом и Керихат (которая, кстати, уже ждала его) идет к лесу, то значит настала череда магу и его ученице опять играть в травников-алхимиков. Отряд весьма спокойно реагировал на подобное, да и уже довольно давно воспринимал это как данность. Подойдя к Керихат, Эйнеке перекинул сумку себе через плечо, да виновато улыбнулся ученице.
- Идем, - спокойно сказал маг и коротко кивнул в сторону леса, а про себя подумал:
«Пуш… Пушок… Чтобы Наталь не ржал, что я, мол, сдаю, буду звать псинку Пушоргал Третий… вроде достаточно пафосно…»

Иногда Эйнеке казалось, что он знает на своей шкуре примерно то, что чувствует Пушистик в отношении него. Только вот он собакой не был, хоть и прибегал по первому зову своей драконистой "хозяюшки". Нет, в этом можно было найти свои плюсы, изрядно повеселиться тому, как затыкается гордость при мыслях об оголодавшем драконе, но... общая степень странности подобного все еще время от времени долбила Эйнеке по извилинам, заставляя полукровку смущаться или же пытаться хоть сколько-нибудь осознать причины своего поведения. Ну а заодно и то, как Эйнеке умудрился во всю эту историю со скрытием спутницы-драконицы вляпаться. Это, конечно, весело и по-своему приятно, ибо "я знаю, а они нет" - один из самых вкусных и эффективных способов магов тешить свое самолюбие, почти развлечение, да еще и профессиональное, немногим уступающие таким забавам как вынос мозга окружающим сложной терминологией, хитровыдолбанными теориями относительно чародейского искуства и его влияния на что-либо, да ругани на языке магического аркана, нередко принимаемой непосвященными за составления какого-нибудь смертоносного заклятия, ну или за вызов какой жуткой твари с иных миров и планов. Стоило во все это играть хотя бы ради реакции Дани на "апельсин". Название этого пресловутого фрукта оказывало действительно волшебный эффект, а совмещение шутки и суровой необходимости время от времени предупреждать Керихат о риске демаскировки доставляло полукровке определенное удовольствие. Но... как будто ему до этого проблем не хватало?!
"Надеюсь, Нат не найдет свои боты до моего появления. Не хватало еще чтобы он псину убил, я зря ему что ли кличку придумывал? Никакого уважения к чужому труду у ублюдка..." - между делом Эйнеке продолжал эдакий безмолвный диалог с самим собой, старательно отгоняя прочь всякие мысли о всей абсурдности ситуации с драконом, точнее с драконицей. Вот действительно, мало ли ему было проблем? На голову свалились эльфы в количестве двух штук, а одна так и вовсе жрица, всплыла эта паскудная история с отцом, да возникла необходимость разобраться в не самых приятных семейных тайнах. Да-а-а, игры "Сныкай дракона!" ему и не хватало для полного счастья. Организация всех этих путешествий туда-сюда, поиски Сивала, попытки сбыть захваченные товары по приемлемым ценам - это недостаточно большая нагрузка для мозга, срочно необходима доля легкого страха за то, что один конкретный дракон оторвет голову докучливому спутнику (нет, Керихат была приличной драконицей и Эйнеке вполне ей доверял, просто доля паранойи не давала ему покоя, как и тот факт, что Керихат все-таки дракон, а драконы создания дикие и могущественные, а также обладающие своими специфическими нормами морали) или же будет разоблачена, попавшись на какой-нибудь  незначительной мелочи. Впрочем, эти прогулки в стороне от лагеря и разношерстной компании соратников были необходимы не только для Керихат. Эйнеке они тоже были полезны, они давали возможность немного расслабиться и придти в чувство, сбросить эмоциональное напряжение. В конце концов, из-за этого самого эмоционального напряжения, не спадающего уже несколько недель кряду, Эйнкке и был сам не свой. В общем, в какой-то степени маг был рад эдакой прогулке.
Впрочем, на Керихат Эйнеке почти не реагировал. Во-первых, не желал ей мешать, предполагая, что драконица нынче сосредоточена на поиске добычи. Во-вторых, лес, его звуки и запахи привлекали мага куда больше. Говорить он пока не был настроен. Шелест листвы и хвои, запахи лесных трав, сырости и еще невесть чего заставляли концентрироваться на них, пытаться определить есть ли поблизости то, что после можно будет пустить на снадобья и отвары. Смотрел полукровка по большей части себе под ноги, но время от времени оглядывался по сторонам в надежде выискать свою "добычу" на веточках кустарников, среди колючек и темно-зеленых листьев. Возвращаться с пустой корзиной не хотелось. Это-то как раз и могло привлечь к себе тонну ненужного внимания. Эйнеке был достаточно опытным алхимиком и травником, чтобы целенаправленно ходить в лес за травами, но в итоге возвращаться ни с чем.
- Хм? - несколько рассеянно протянул Эйнеке, едва не пропустив вопрос драконицы мимо ушей. Помолчать и побыть наедине с собой и окружающей природой ему все-таки не дали. Смиряясь с этой мыслью, маг прокрутил в голове пару последних минувших мгновений, а после наконец ответил, пожав плечами:
- Пытался придумать имя псу и кормил его говнодавами Наталя. Брату давно пора купить новую обувь.

Ну да, он скормил обувь брата собаке. Ну с кем не бывает? Главное только это потом выставить как несчастный случай или спихнуть всю вину на братьев и сестер Пушика. В конце концов, щенков в лагере нынче целая свора, за всеми не уследишь, а Пуш самый воспитанный и послушный из щенков, наименее шкодливый, кстати. Как думалось Эйнеке, свалить всю вину на того же Малыша не составит особого труда. Питомцы часто похожи на своих хозяев, Малыш же был почти точной копией Наталя, особенно в вопросах свинства. В общем-то, подставив этого щенка, Эйнеке сделает за раз два хороших дела. Во-первых, отведет подозрения от своего Пушика, и Пушик не получит пинком под зад от доброго (живодера) полуэльфа, являвшегося по странному стечению обстоятельств еще и братом-близнецом Эйнеке. Во-вторых, это, возможно, заставит Наталя куда лучше следить за своими вещами и за своей бестолковой собакой, а то случаи из разряда «Этот тупой пес опять помочился в свою же миску!» как-то уж слишком сильно участились. Эти добрые дела, конечно же, дополняло самое-самое большое и доброе дело: Эйнеке подобными хитрыми манипуляциями уничтожил ботинки Наталя, а значит Наталю в срочном порядке придется обзаводиться новыми. Эйнеке, живя с братом все семьдесят два года своей жизни, прекрасно знал насколько тот не любит новую обувь и одежду. Наталь занашивал рубашки до дыр на локтях и в подмышках, штаны до дыр на коленях и причинном месте, а обувь…
- Пуш - мабари, мабари сильны, умны и выносливы. Ничего, проблюется и будет как новенький, - пожал плечами Эйнеке, заверяя Керихат в том, что животинке ничего толком не будет, а сам прикидывая примерно, что сунет в пасть Пушу из снадобий, если щенку и впрямь дурно станет. С другой стороны, он же всего лишь изгрыз эти несчастные ботинки, а не проглотил их целиком, так что… - Поверь, сегодня ночью ты нам с Пушиком еще спасибо скажешь, когда мы эти смердящие огрызки закопаем подальше от лагеря, - фыркнул полуэльф, вспоминая истинные причины такого своего поступка, - Я сегодня ночью проснулся от того, что мой братец поставил ботинки перед своей палаткой и ветер вдруг подул как раз в мою сторону… Рилдир побери, я подумал что кто-то из щенков опять притащил в лагерь какую падаль, а нет… Наталь боты снял и проветриваться поставил! И если это я унюхал, то каково же тебе… - а вот тут Эйнеке осекся на полуслове и замолчал, поскольку Керихат, кажется, что-то учуяла. Что ж, это была не первая их совместная «прогулка», а потому Эйнеке сразу же благоразумно заткнулся, предположив, что дичь где-то рядом. Он, конечно, негромкий: говорит тихо, предпочитая шепот или полушепот, да ступает по-эльфийски, почти бесшумно, однако это не повод трепать языком во время чужой охоты. Плюс, у зверюшек ушки на макушке тоже есть, да и чувства поострее чем у всяких полуэльфов.
Эйнеке стоял чуть в стороне от Керихат, внимательно наблюдая за ней и вместе с тем вслушиваясь во все те звуки, что достигали его заостренных ушей. Впрочем, за шелестом растительности и их с Керихат дыханием маг ничего толком различить и не мог. Вероятно, серебряная все же обнаружила потенциальную добычу, хоть и Эйнеке не смог сделать этого. Чувства ее всяко превосходили его, а потому полукровка просто переключил свои мысли на поиск трав, которые ему были всяко нужнее каких-нибудь оленей, лосей или горных коз, случайно забредших в лес. Впрочем, перед тем, как отправляться за травами, маг принялся собирать кое-что другое, а именно одежду Керихат, которую та разбрасывала чуть ли не по всем окрестным кустам (ну, по скромному мнению Эйнеке, конечно). Правда, для начала Эйнеке отвернулся от того куста, за которым собственно и раздевалась Керихат-человек, да дождался, когда она уйдет подальше, обернувшись драконом, а уже после… с трудом удержал рвущийся наружу смачный матюк. Но ладно, деревцо было небольшое, да и Эйнеке находился от него далеко, так что по лбу ничем он не получил, даже щепочки несчастной деревяшки до него не долетели, не то что она сама и целиком!
Как только серебристый хвост огромной чешуйчатой бестии скрылся за зарослями, полуэльф принялся собирать разбросанную одежду, складывать ее и пихать к себе в бездонную сумку. Опыт первых охот показал, что так делать крайне разумно и полезно, поскольку тратить еще часа два на поиски кое-чьей рубашки по всему лесу – не самое приятное времяпрепровождения, да и… не позволяла Эйнеке так поступить его собственная натура. Его мозговые тараканы не допускали существования подобного бардака, а потому маг, безмолвно согласившись с ними, старательно пихал в свою сумку чужой шмот, дабы после вернуть его владелице.
Одежку собрали, обувь тоже, в сумку запихали, а теперь можно было и сбором трав заняться, что Эйнеке собственно и сделал, осмотрев окрестности и прикинув с чего лучше начать свои новые поиски и сбор. Времени у мага нынче было вагон и маленькая тележка, поскольку Керихат никогда особо не торопилась во время своих трапез, а Эйнеке ее и не торопил, поскольку торопить дракона, который в принципе в разы больше и сильнее тебя как-то… не очень идея. Дружба дружбой, но в вопросах кормежки на нее полагаться не стоило особо, да и Эйнеке было полезно подольше оставаться наедине с собой. Он нуждался в этом. В одиночества. Абсолютнейшем одиночестве. Так маг хоть как-то мог отдохнуть от лагерной суеты и прийти в себя, ну а еще недолго поупиваться своей дикой яростью и злобой на весь род людской, поскольку воспоминания, украденные у наемника Сивала, все еще бередили сознание полуэльфа, который порой себе попросту места не находил, разрываясь между желанием вспороть себе сонную артерию, сжечь кого-нибудь или вскочить на коня и мчать в Гульрам. В такие моменты Эйнеке предпочитал пить… собирался он выпить и сейчас, после довольно продолжительного сбора трав у того места, с которого Керихат начала свою охоту, но был вынужден спрятать флягу обратно, поскольку сытое серебристое чудо в чешуе замелькало на горизонте…
- Яблоня? – осведомился Эйнеке, чуть вкинув бровь и подумывая будет ли Керихат бухтеть на него, если он все-таки сделает пару глотков из фляги, - Ну идем посмотрим на твои яблоки, - вздохнул пиромант, устало улыбаясь драконице, - Веди, только хвостом случайно не пришиби! Могу и не успеть увернуться…

Пожалуй, нормальный бы двуногий испугался такой вот «ящерки» оказавшейся поблизости и зовущей за собой один лишь Рилдир ведает куда, да еще и про яблоньку какую-то рассказывающую. С другой стороны, нормальный бы двуногий, осознав тот факт, что с ним говорит дракон и зовет его на яблоню поглазеть, решил бы что напился вусмерть и видит весьма и весьма чудесатые галлюцинации, а также то, что с завтрашнего дня наверняка бросает пить, но Эйнеке… Эйнеке не был бы собой, если бы испугался дракона. Особенно СВОЕГО дракона. Ну, точнее драконихи. При виде Керихат, говорящей про яблоньку, у мага на физиономии чудом не расцвела идиотически умиленная улыбка. Эйнеке с трудом сдержал этот странный и неоправданный порыв эмоций, улыбнувшись лишь самыми уголками губ, но в целом удержав на своем лице вполне себе серьезное и спокойное выражение, даже несколько задумчивое, кстати. Да, Эйнеке думал и думал он о яблоках, поскольку от этих мыслей про яблоки вполне себе успешно отпочковался план того, как немножко сэкономить золота на покупке провианта для всего отряда в следующем же крупном селении. Впрочем, для начала все-таки следовало посмотреть на ту яблоньку, что привлекла внимание Керихат и… спрятать подальше фляжку с вином! Все-таки мало кто с восторгом встречал его увлечение выпивкой…
- Разумеется, Меткий Глаз, - весело отозвался Эйнеке на заверения драконицы в аккуратности и тут же состроил максимально невинную мордашку, дабы не обидеть существо, способное его шутя размазать по этому лесочку, да и вообще, не хотелось ему никак обижать Керихат. Не только из соображений о личной безопасности, но и просто потому, что общество этого создания он ценил весьма и весьма высоко. По крайней мере немногим он бы смог открыться и вынести мозг собственными многочисленными переживаниями. Нет, с Керихат полуэльф тоже такой номер не прокатывал, но допускал до себя мысли о возможности этого. В конце концов, кому как ней ей ему доверять? Драконы умеют хранить тайны. И хоронить тех, кто за тайнами этими без спросу сунется. Но согласитесь, трудно упустить возможность не пошутить, когда желание отвлечься немного от своих головных тараканов столь сильно? Выпить не дали, значит будем болтать и пытаться немножко подтрунивать над друзьями. В этом, кажется, и состоит определенный смысл дружбы. Только флягу все еще нужно как следует спрятать пока не…
«Поздно,» - обреченно подумал Эйнеке, завидев как Керихат вдруг замерла. Он услышал, как драконица шумно втягивает в могучие легкие воздух, и сам едва удержался от того, чтобы не шлепнуть себя ладонью по лбу, смачно так шлепнуть. Его рассекретили, видать недостаточно крепко флягу закупорил, раз серебряная все же учуяла. Или же, что более вероятно, Эйнеке не совсем верно оценил остроту драконьего обоняния. Нужно было прятать флягу намного быстрее и как можно дальше, например, в бездонную сумку, хотя и там нынче хранилась одежда для двуногой версии Керихат…
- Для начала могла бы и попробовать, - с напускной беспечностью заявил Эйнеке, все еще невинно улыбаясь, аки дитя, а заодно, пользуясь моментом, нежно повел ладонями по кое-чьему чешуйчатому подбородку, - Я не кислый, вполне себе нормальный, Чешуйка, - заявил Эйнеке, даже и не подумав о том, сколь это заявление лживо или правдиво. Да, он бы смог открыть свою душу Керихат и знатно поплакаться ей в плечо, не подумав о том, сколь это унизительно для них обоих, но все же… как-то старался избегать этого, инстинктивно и почти ненамеренно. Между тем путь их к расчудесной яблоньке продолжился, и маг в скором времени смог убедиться в том, сколь огромно это растение. Вскинув вверх голову и прищурив глаза, полуэльф попытался прикинуть сколько же метров в высоту составляет это дерево, но как-то сбился с мысли и решил, что это не имеет особого-то смысла.
- Огромная, - присвистнув, согласился Эйнеке, продолжая оглядывать чудовищных размером «яблоньку», возвышающуюся над значительной частью деревьев этого леса, а после заявил, - Рилдир побери, наверняка какой-нибудь друид пошутил, взрастив такую махину! – он нервно хохотнул, представив водящего под этой яблоней хороводы друида и парочку дриад, а после оглянулся, на всякий случай. Мало ли кто рядом есть? Хотя в том, что тут кто-то кроме них еще есть Эйнеке как-то сомневался. К дракону крайне затруднительно подобраться незамеченным, да и мало какой зверь рискнет такое совершить. Человек тоже.
- Хм, этими яблоками при желании можно кому и голову раскроить, если по сильнее кинуть… - как бы между прочим заметил маг, на этот раз уже опасливо приблизившись к дереву, у которого крутилась драконица, и рассматривая сбитые ею «яблочки». Чудом он успел спасти свою голову от яблока, что скинула ему Керихат, подхватив его не без помощи воздушной магии и опустив его себе в руки, - На мне решила опробовать эдакий снаряд, а, Чешуйка? – поинтересовался Эйнеке с некоторым ехидством, затем попробовал откусить кусочек от такого-то слонопотамского яблушка, что оказалось не так уж и просто для существа, не обладающего здоровенной драконьей пастью. Плод оказался сладким, с легкой кислинкой. По крайней мере Эйнеке счел вкус яблока вполне себе приемлемым, хотя и не представлял, как эту хренотень будет доедать. Много же!
- Не все непривычное гадость, да и вроде ты не ела вчерашнюю кашу по рецепту Ната, так что… что ты знаешь о гадости, крылатая? – усмехнулся в очередной раз Эйнеке, чуть отойдя в сторонку от Керихат и ее невообразимых пируэтов на задних лапах, - Знаешь, мы могли бы набрать этих яблок. И кормить наших соратников. На еде сэкономим. Или продать их в какой деревеньке к югу отсюда… чего добру пропадать? – наконец маг дал волю своей коммерческой жилке, да вновь оценивающе оглядел дерево, - Высоковато, мда-а-а, - протянул он, а после заявил, - Знаешь, я могу попробовать поднять себя повыше с помощью левитации и перебраться на во-о-о-он ту ветку, а уже с нее посбивать яблоки. И потом мы их в моей бездонке и донесем до лагеря!
Не самая здравая идея, но здравый смысл желанию нажиться на находке не проблема! Да и это дело обещало выйти весьма и весьма забавным…

Жадность иногда то еще наказание, хотя и Эйнеке в данный конкретный момент жизни считал совершенно иначе. Он думал о том, что он достаточно умен, чтобы использовать факт нахождения такого-то чуда природы, как яблоня-переросток, в свою пользу. Ну и в пользу казны их небольшого отряда, конечно. Да, они не бедствовали. Совсем не бедствовали, ибо почти все участники их маленькой «экспедиции» были достаточно состоятельны, чтобы сделать свой определенный денежный вклад в общее дело, а разгромленный и разграбленный охотничий домик Альрика Сивала и вовсе принес им ощутимую выгоду: в ближайшем селении отряд продал немало прихваченного чужого добра, пару лошадей и одного мабари, а также планировал сбыть все остальное по пути в Гульрам, однако… денег много не бывает! Возможно, в Эйнеке действительно имелось нечто драконье, нечто вполне присущее этим гордым крылатым созданиям. И это была, несомненно, его почти неосознанная тяга к накопительству. Полуэльф любил золото, холодный металл, дающий ему власть над созданиями, охочими до блестящих монет. Ничего и не было удивительного в том, что он, видя возможность еще немного подзаработать, пытался эту самую возможность использовать. В конце концов, разве кому станет худо от его рационального использования ресурсов? Или от лишней пригоршни монет? При хорошем раскладе за счет этих расчудесных яблок можно существенно разнообразить рацион отряда, сэкономив часть купленной провизии, а заодно и при должном везении продать лишку где-нибудь в Ниборне! Впрочем, Эйнеке рассчитывал еще и нанести на карту точное местоположение исполинского дерева, чтобы потом за пару монет эту карту продать какому умному дельцу, что тоже сможет умело попользовать находку в своих целях. 
- Боишься не поймать, Чешуйка? – с прежней ноткой ехидства поинтересовался полуэльф, глянув на Керихат, усевшуюся под деревом и своим видом ясно дающую понять, что она категорически против этой затеи. Эйнеке вздохнул, покачал головой, мол, извини, и виновато улыбнулся, - Ладно, я, пожалуй, действительно не хотел бы убиться по вине какой-то злосчастной деревяшки, - маг хмыкнул, вновь вскинув голову наверх. Он разглядывал чудесную яблоньку, пытаясь охватить взором всю ее пышную крону, украшенную здоровенными спелыми плодами, - В конце концов, смерть не освободит меня от того обещания, - Эйнеке, все еще пытаясь улыбаться (после происшествия в охотничьем домике настроение его менялось непозволительно часто и совершенно неконтролируемо), оглянулся на драконицу, - Но она явно помешает мне его исполнять с должным старанием, - добавил остроухий и затих, придумывая план, могущий помочь им добраться до яблок, да еще и без лишних смертей и погромов, которых тоже бы следовало избежать. Эйнеке не хотелось привлекать слишком много внимания к их с Керихат дуэту, особенно когда последняя пребывала в своем истинном обличье. Пожалуй, маг слишком ответственно относился к вопросу сохранения одной «маленькой» тайны Керихат. Впрочем, это вполне неплохо оправдывалось его желанием защитить ее…
- Женщина, неужели тебе неведома эта простая истина? – заслышав предложение драконицы относительно сбора более доступных яблушек, спросил Эйнеке. На физиономии его вновь появилась хитроватая ухмылка, а в синих глазах, выражавших до сего момента одно лишь равнодушие и холодное спокойствие, мелькнуло веселье, - Все самое вкусное всегда находится в наиболее недоступном месте, понимаешь? Самые вкусные яблоки всегда наверху! – конечно, Эйнеке шутил, но вместе с тем он совершенно серьезно не намеревался так просто сдаваться. В его остроухой головешке взыграли не только жадность и жажда наживы, но и азарт, изрядно дополненный воистину бараньим упрямством, - Знаешь, я думаю, что мать и дедушка специально прятали от нас с братом сласти на самых верхних полках кладовой, - протянул волшебник, припоминая эти не самые поганые моменты своего детства и юности. Впрочем, витать в облаках ему никто не дал. Эйнеке, пускай и обладающий довольно тонким эльфийским слухом, не заслышал того звука, что вдруг привлек внимание Керихат, но заметил слабое движение драконицы, реагируя мгновенно. Сосредоточившись, он глянул в ту же сторону, но тут же беспечно пожал плечами, решив, что там нет ничего достойного их с серебряной внимания.
- Хм, а может ты меня просто подсадишь, а? Мы с Натом так делали в детстве…

Идея с «подсадить» казалась Эйнеке не такой уж и плохой, даже вполне себе жизнеспособной. По крайней мере, что им еще остается, если Керихат сама не может дотянуться, а Эйнеке уж и подавно, да еще и никто не хочет применять магию для достижения столь желаемой (пускай только одним Эйнеке) цели. Держаться на голове и шее у Керихат было за что. Эйнеке уже заприметил себе пару наростов, на которые можно будет поставить ноги, да упереть руки, чтобы не свалиться. На худой конец он мог бы еще немного подстраховать себя магией и тогда бы уж точно все удалось. Другое дело, что маг как-то думал, что уж этот план чешуйчатая точно отметет прочь, сочтя подобное совершенно недостойным дракона. Все же, сколь бы Эйнеке не увлекся навязчивой мыслью о продаже яблок и переходом всего отряда на эдакий яблочный рацион, он все же помнил, что драконы – существа крайне гордые и своенравные, не пальцем деланные, так сказать. Пожалуй, следовало сказать Керихат, что он все-таки пошутил, покуда драконица не решила, что держать в своем логове останки пироманта куда сподручнее чем его живого и целого, что мол, мороки меньше и никто рядом не генерирует глупые идеи. Керихат уже сейчас не выглядела особо счастливой и довольной происходящим, а если еще учесть тот факт, что Эйнеке в последние полчаса не очень-то следил за своим языком и язвил, да ехидничал только так… чешуйчатая вполне могла решить, что драгоценная остроухая собственность нынче просто охренела, взбунтовалась и решила довести ее до белого каления. При таком раскладе путь мага на загадочный и таинственный восток мог закончится быстро и очень неожиданно. Хотя последнее было уже спорно, если мозг Эйнеке все-таки посетила мысля о подобной перспективе.
Слова относительно великой «истины», кажется все же были приняты крылатой. По крайней мере никаких контраргументов с ее стороны не последовало, а значит спора не будет, ибо пиромант, как обычно, оказался самым быстрым стрелком на районе самым убедительным в округе знатоком драконов и спелых яблочек. Что ж, таким раскладом Эйнеке был доволен. Меньше споров – больше дела, хотя и что-то говорило магу, что до дела они такими темпами доберутся нескоро. Подсаживать его повыше драконица не станет, не драконье это дело и вообще слишком унизительно для дочери крылатого племени! Драть нижние яблоки тоже как-то не вариант, такую мелочевку Эйнеке мог с любой другой и более обычной яблони. Вряд ли бы кто за это шибко много денег отвесил, да и вкусовые качества наверняка были не те. В общем, под исполнение планов Эйнеке такая мелкота определенно не подходила, даже смысла никакого не было за не лезть-корячиться. Признавая необходимость добраться до самых крупных и вкусных яблок, а также полнейшую безнадежность своего нынешнего положения, Эйнеке глубоко ушел в себя, пытаясь придумать очередной альтернативный способ добычи распроклятых плодов яблони-переростка. Не имея под рукой никаких подручных средств и получив запрет на попытки рисковать собственной шкурой, пиромант как-то… понял вдруг сколь бессилен мозг здравомыслящего существа перед женской логикой (вот честное слово, если бы Керихат не выдавала бы такие невыполнимые условия всем бы жилось намного проще), особенно если эта женщина легонько дракон, и огромным плодоносным деревом.
В реальность Эйнеке вернул голос Керихат. Ну как голос Керихат… ее громогласный крик. Ну или даже скорее рык, ибо крик дракона в любом случае перерастает в рык, если дракон этот не размером с котенка. От неожиданности Эйнеке аж подскочил на месте, сердце у него ушло в пятки, и пиромант был готов в скором времени обнаружить, что его шевелюра поседела, целиком и полностью обретя благородный серебристо-белый цвет. Почему именно такой? Ну потому что Эйнеке не мог иначе, седина у него должна была быть непременно благородной и серебристо-белой. В конце концов, наполовину эльф он или как, ну? С трудом придя в себя, Эйнеке уставился на Керихат. Крайне удивленно и даже чуточку возмущённо. От ее рева у него аж заболели уши, маг даже был удивлен тем, как он не оглох. А нет, все-таки оглох. Самую малость. Поморщившись, полукровка постарался откинуть прочь все неприятные ощущения, хотя бы мысленно. Как его не свалил при этом сердечный приступ или еще какая другая интересная фигня, присущая позорной смерти от испуга, полуэльфу оставалось только догадываться, а заодно и благодарить богов или еще какие высшие силы мироздания за то, что он еще жив и вроде бы относительно здоров. Пожалуй, после этого он мог даже зваться истинным другом дракона… Он хотя бы этого дракона просто не испугался, а это, вашу мать, уже достижение!
«Да ладно, ты серьезно, Чешуйка?!» - Эйнеке удивленно уставился на Керихат, опустившую массивную голову наземь явно для того, чтобы его остроухой морде было удобнее взбираться верхом на драконицу, точнее на эту самую драконью голову. Несколько секунд Эйнеке просто глазел на Чешуйку, пытаясь понять что тут к чему и не шутит ли она, но как-то… не было похоже, чтобы Керихат шутила. По крайней мере, как казалось Эйнеке в подобном положении и таким тоном драконы, наверное, шутить не склонны. Следовало что-то уже начать делать, пока Керихат не решила, что Эйнеке над ней смеется. Ситуация была полна абсурда, но маг всячески сдерживался, не позволяя смеху вырваться из легких, а веселой и нахальной улыбке отразиться на его курносой физиономии.
- Клянусь, что никому и никогда в жизни о том не расскажу, - пообещал Эйнеке, подходя ближе к Керихат и в нерешительности осматривая ее голову в отчаянной попытке понять, как именно все же стоит на нее взбираться. Полукровка помялся еще пару мгновений, неуверенно поглядывая на серебристую, да на ее рога и острый гребень.
«Ладно, была не была, только бы эта хрень не ткнулась мне в задницу… брр, Эйнеке, сраженный драконьим гребнем в сральню… это будет шедевральная смерть,» - в некоторой истерии метались по остроухой головушке мысли, но в конце концов, полуэльф все же решился. Перекинув ногу, он уцепился рукой за ближайший шип острого гребня, да вскарабкался на голову Керихат.
- Прости… - на всякий случай попросил прощения Эйнеке, неуверенный в том, что случайно не ткнулся ногой куда-то не туда в попытке взобраться верхом на драконицу, - «Ладно, если и умру от драконьего шипа в заднице, то это будет хотя бы… смерть от друга! Ну… подруги… Боги, о чем я только думаю?»