Дальвенгир

1. Имя:
Дальвенгир Готьер

2. Возраст:
30 лет

3. Раса:
Человек

4. Профессия:
Маг, наемник. Служит в гильдии Химера.

5. Внешность:
Квадратное лицо, крупные уши, высокий лоб, золотистые волосы. Широкие глаза, крупный, прямой нос. Худые щеки, узкие губы, округлый подбородок. Кадык не выражен. Телосложение крепкое и жилистое, но худощавое. Рост 1, 82, вес 72 кг. Плечи и грудь широкие, сама грудь плоская. Живот тоже плоский, талия узкая. Руки худые, вены четко проглядываются и чуть выпирают. Ноги особенно жилистые, немного не пропорциональны относительно фигуры, выглядят крупнее. Осанка прямая, походка легкая, чуть танцевальная.
Одеваться предпочитает вызывающе, так что бы сразу показать свой статус и силу. Основной цвет одежды – красный. Обычно ходит в робе, доходящей до середины голени, если холодно, то в кафтане. На ногах всегда сапоги, под время года. Штаны обычно черные. Волосы коротко стриженные, но так, что бы прикрыть большие уши. Рубаху одевает либо красную, либо белую, с красной вышивкой. Украшений не носит, кроме кольца артефакта на безымянном пальце правой руки и браслета, указывающего на принадлежность к Гильдии.
Особая примета – шрам от ожога на указательном пальце правой руки.
6. Характер:
Положительными чертами Дальвенгира являются: благородство, храбрость, преданность и веселый нрав. Воспитанный на примерах рыцарей из легенд, а также в окружении людей благородных, Дальвенгир унаследовал эти черты. В детстве, а неосознанно и в юности, Дальвенгир старается подражать этим возвышенным примерам. Он не забывает, что является потомком древнего рода, поэтому должен следить за своим поведением. Ведь по нему судят не только его одного. Поэтому Дальвенгир обходителен (особенно с женщинами), не атакует безоружного, снисходителен к простолюдинам и уважителен к аристократам. Хоть это и стоит ему немалых усилий, он старается держать свой язык на коротком поводке. Он приветлив, сострадателен и щедр. Он умеет преодолевать свой страх, если нужно умереть, то сумеет пожертвовать жизнью ради других людей, в том числе и ему незнакомых. Друзья для него – дороже жизни, за каждого из боевых товарищей он готов принять стрелу или нож. И если кто то стал для него другом – это навсегда. Ни время, ни расстояние ни умаляют дружбы. Подружиться же с Дальвенгиром довольно легко. Он открыт для других людей, да и нелюдей тоже.
Негативными чертами являются: вспыльчивость, безрассудство, жестокость и высокомерие. Вспыльчивость является родовой чертой рода Готьер и Дальвенгир не стал исключением из своего рода, а магия огня лишь усугубила этот недостаток. Он заводится от любого оскорбления, быстро доходя до точки кипения. А уж если задета честь рода, то взвинчивается Даль в секунду. Он потребует извинений, но только один раз, потом, если оскорбил простолюдин, он атакует, а если оскорбил аристократ, вызывает на поединок. С аристократом смертельный исход маловероятен, так как к поединку Даль немного остынет, да и убивать представителей своего круга ему претит. А вот простолюдин получит сполна и его выживание Дальвенгира не волнует. В моменты ярости у него вообще отключается милосердие, просыпается даже некоторый садизм в отношении тех, кто вызвал его ярость. Безрассудство растет из его горячего нрава. Дальвенгир относится к своей жизни не слишком трепетно, а вот к своим врагам чрезмерно агрессивно. Это может привести к конфликту, которого можно было бы избежать или разрушениям, совершенно не обязательным. И когда враг повержен, милосердия от Дальвенгира он вряд ли дождется. Нечасто, но маг способен пытать, рисуя пламенем на коже тех, кто оказался в его власти. Совмещая тренировку в магии, с удовлетворением своего боевого неистовства. Ну и конечно, как маг и аристократ, Дальвенгиру свойственно высокомерие. Первым делом он определяет, кто перед ним, простолюдин или аристократ. Принадлежность собеседника к одной из эти групп влияет на степень сдержанности в разговоре и границах, какие Дальвенгир ему установит. Критику в свой адрес Дальвенгир переносит с трудом, а уж на любой выпад в свой адрес, отвечает агрессивно и практически всегда. Если нет сдерживающего фактора.
В качестве сдерживания может выступить его командир. Ведь совершенно особое отношение у Гира к членам Гильдии. Они являются для него боевыми товарищами, соратниками и самыми близкими для него людьми. В их отношении у него забыты сословные определения, и даже родовая честь не так строго спрашивается с них. Он предан им до гробовой доски, умрет за любого. Ибо совместно пролитая кровь сковала для них узы, не менее крепкие чем узы родственников. Поэтому приказы командира он исполняет, как полагается члену Гильдии.
Также исключением являются жрецы. Родители – прилежные имириты, внушили мальчику почтение к служителям культа. Дальвенгир не богохоульствует, никогда не нападет на жреца светлого бога и не перебивает его. Подчинятся ему он не станет, однако слова его всегда выслушает и этикет соблюдет от и до.
Несколько меньшим, нежели жрецы, авторитетом, пользуются ученые люди. Образование, в глазах Дальвенгира, компенсирует происхождение. Поэтому родовая честь к ученому по прежнему строга, однако на вежливый разговор от Вира он вполне может рассчитывать. Правда, перебить его Дальвенгир уже вполне может, если ученый простолюдин. В особых случаях – даже если это аристократ. Но, помня своего брата Дикона, поднять руку на ученого он может лишь в крайнем случае.
Аристократы и маги являются для Дальвенгира людьми его круга. Они уступают родственникам и соратникам, занимающим первое место в списке его симпатий, но надежно держат почетное второе место. В отношении магов также не действуют сословные рамки, а если он задел родовую честь то получит вызов на поединок, даже если низкого рода. Исключение здесь составляют темные маги и служащие Рилдиру аристократы. Как предатели Света и Имира, отношение к ним агрессивное. Темного мага Дальвенгир попытается убить, если нет причин этому препятствующих (например, если темный маг – пленник). Аристократа он попытается, с большим старанием, чем простолюдина, вернуть на сторону Света. Правда, даже аристократов он пытается вернуть на светлый путь только если позволяют обстоятельства. В большинстве случаев он попытается просто уничтожить служащего Тьме.
В отношении других рас Дальвенгир не оригинален. Светлых эльфов он уважает и любит, так как всегда помнит легенду о родстве их с родом Готьер. К сумеречным относится настороженно, ибо они схожи с дроу. Дроу он предпочитает просто уничтожать, считая, что исправить их, кроме могилы, уже ничего не может. К морским эльфам относится благожелательно. К людям, по обстановке и положению в обществе. К драконам – в зависимости от принадлежности. Металлические вызывают у него благоговение и трепет, желание поучится у этих созданий, мудрых и уважаемых. Охота на металлического дракона для Дальвенгира отвратительна и того, кто об этом заговорил, он может и сжечь под горячую, в обоих смыслах, руку. К самоцветным также относится уважительно и никогда не поднимет на них руку. Мечтает застать кого ни будь из них в философском настроении и поболтать, а после очень дорожить знакомством. Но вот хроматические для него – зло. Он легко согласится, пойти поохотится на подобное существо, темное по природе своей. Вне зависимости от возраста, подобные драконы для него, как нежить, подлежат лишь уничтожению. Единственное чего достойны эти создания, по мнению Дальвенгира, быть переработанными в артефакты. Особенно в артефакты для борьбы с себе подобными тварями.
К стихийным демонам относится со страхом и постарается избежать встречи с ними. Исключение может составить только демон Огня, который может быть для Дальвенгира источником знаний.
Обычные демоны для него ценны тоже лишь в качестве доноров крови. Заключение с ними союзов или сделок для него нонсенс, возможный лишь в крайнем случае и при очень веских обстоятельствах. В охоте за демоном он также вполне может принять участие, как из соображений выгоды, так и из за отношения к ним.
К тифлингам стихийных демонов относится по ситуации, помня что они не темны по природе своей. К тифлингам от классических демонов относится настороженно и никогда не станет такому тифлингу доверять. Исключение возможно только если он тоже состоит в Гильдии Химера. В остальных случаях он помнит, что изначально натура этих существ испорчена. Но то, что они могут жить в мире с другими, и не виноваты в своем происхождении, он тоже помнит.
К дампирам он относится гораздо лучше, из за их желания вредить вампирам. Тут он видит с ними общность интересов. К дампирам охотникам он относится лучше всего, к дампирам мирных профессий – как к обычным простолюдинам. К полукровкам остальных рас – в зависимости от родителей и нрава.
К любой нежити, как любой нормальный имирит, хорошая нежить – сожженная до пепла нежить. Страха перед этими созданиями у Дальвенгира нет. Отчасти это обусловлено верой, отчасти личной храбростью, отчасти тем отвращением, которое он к ним питает. Однако ему все же хватает ума понять, что эти создания опасны, так что меры предосторожности нужно соблюдать. Первая из них – не разговаривать с подобным существом, сразу сжигать и вся недолга. Или уходить, что бы вернуться и уничтожить тварь позже. Оскорбить подобные создание его не могут, потому что само их существование он воспринимает как одно большое оскорбление всего мироздания. Но вампиров он ненавидит особенно, из за злых слухов о смешении с ними, крови Готьер. Также негативно относится и к шефанго. Эта раса слишком воинственна, жить ради войны – уже безумие. Их культ смерти и поклонение Рилдиру также добавляют Дальвенгиру желания, что бы шефанго исчезли с лица этого мира навсегда.
Но вот к оркам у него отношение двойственное, преимущественно негативное. С одной стороны они также фанатики войны и набегов, источник неисчислимых бедствий ни в чем неповинных людей. С другой стороны – в Леммине они показали способность жить в мире с остальными, то есть не безнадежны. Поэтому к оркам он относится настороженно, лучше, чем к шефанго.
К гномам он относится с интересом, любит послушать их музыкальные инструменты и мечтает посмотреть на танцы. Их механические игрушки интереса у него не вызывают, но он покупает их в подарок Дикону, который питает слабость к ним.
Дальвенгиру нравятся библиотеки и Школы. Он сам любитель поболтать на отвлеченные темы, к тому же самообразование для него важно как для мага и аристократа. Ценность образования как для мага, заключается в возможности совершенствовать мастерство, создавать новые идеи. Ценность для аристократа составляет то, что образование отличает его от простолюдинов, в большинстве своем неграмотных, подчеркивая его особый статус. Он любит верховые прогулки и наблюдение за окружающим миром. Любит пирушки с соратниками, особенно после успешно выполненного задания. Никуда не делась любовь к рисованию огнем.
Дальвенгир не любит осеннюю распутицу, именно осеннюю. Весенняя распутица для него, как сотворение мира, когда все оживает. А вот осенняя – как предсмертные судороги. Не любит символов увядания, а также кладбищ. Ибо внутренне боится того момента когда ему придется хоронить кого то из своих родителей.
К народным праздникам он относится прохладно, никогда не принимая в них участия. К праздникам аристократов с уважением, всегда посещая при возможности.
Дальвенгиру свойственны следующие привычки:
- Крутить кольцо на пальце
- Подходить к лошадям только сбоку. Неохотно подходит спереди и никогда не подходит сзади
- Держатся в центре отряда.

7. Биография:
Дальвенгир родился в семье рузьянского барона Бертрана и баронессы Элизабет Готьер, в девичестве Леруа. Он был седьмым ребенком баронской четы и четвертым сыном в семье.
Первые годы его жизни, были заполнены обществом матери и двух его сестер близняшек, Дези и Дениз. Сестрам было по одиннадцать лет, они готовились к замужеству, так что Дальвенгир стал для них, своего рода тренировкой по уходу за ребенком. Сами девочки были отнюдь не против, с удовольствием развлекая малыша и активно читая ему легенды и сказания, в основном рыцарский эпос, а также семейные предания родов Готьер и Леруа. Его жизненный путь и перспективы определились в пять лет, ночью поздней осени. Тогда мать послала его что бы он позвал Дези и дала ему свечу. Однако когда мальчик отправился в свой путь, свеча потухла, а ему нужно было преодолеть темный коридор. Испугавшись, мальчик так захотел, что бы свеча горела, что зажег её, правда обжег палец. По этому ожогу и рассказу как он появился, мать поняла что сын унаследовал дар магии огня. Её это не удивило. Род Леруа, по семейным преданиям, шел от могучего мага Огня, Гарта Палящего и в нем было немало могучих огненных магов. Обучение Дальвенгира началось в семь лет. Именно тогда мать и сестры уступили первенство в воспитании отцу, Бертраму Готьер и Абсолону Леруа. Абсолон – маг огня среднего уровня, толстый, низенький и жизнерадостный, любитель пива и женщин. Были конечно и учителя различных наук, но они не оставили в памяти заметного следа как эти двое. Бертрам, отец Дальвенгира, могучий мужчина весом в полтора центнера, составленных, в первую очередь, из мускулов, убивающий быка одним ударом кулака. Первые три года обучения магии, были изучением основ. Абсолон учил Дальвенгира чувствовать силу и не отвлекаться на внешние раздражители. Поэтому первые годы учебы, Дальвенгир был прилежен, но не особенно старателен. Время с отцом проходило куда веселее. Они вместе пели, катались на конях, когда отцу нужно было проверить крестьян, отец брал его с собой на охоту и даже давал пострелять из лука, хотя ни одного зверя из него мальчик так и не убил. Охотились они вместе с отцом на птиц, на медведей и другую опасную охоту отец брал с собой Ральфа, старшего из детей. Ральф был копией отца и его наследником, так что с ним Бертрам проводил больше времени, чем с остальными детьми, хотя любил их не меньше. Отношения с Ральфом у Дальвенгира сложились дружеские, брат не раз играл с ним, поддаваясь младшему в борьбе, перетягивании веревки и палки, метании камней и прочих силовых развлечениях. Также брат, вместе с отцом, учил Дальвенгира танцевать и заразили его любовью к танцам. Также с Ральфом, Дальвенгир очень часто бегал наперегонки. Это соревнование ему удавалось лучше всего, в силу телосложения и в нем брат поддавался менее всего. Поэтому физическое развитие мальчика составили в основном бег и танцы. Магическое развитие начало утягивать Дальвенгира по-настоящему с десяти лет, когда Абсолон, тщательно проверив его навыки, решил что можно изучать заклинания. Тут уже стало интереснее, успехи стали куда нагляднее. Свободное же от занятий время, если отец с братом были заняты, Дальвенгир проводил с Каем, младшим из своих старших братьев или Эмили, старшей из своих сестер. Вместе с Каем они играли и вместе с ним же ему, влетало от отца. Кай был ребенком веселым и любящим подшутить над всеми остальными, а Дальвенгир был напарником в его шуточках. Кого-то напугать, что-то спрятать, весело соврать… Кай проводил основную часть своего времени за придумыванием и воплощением в жизнь своих розыгрышей. В отличие от брата, с которым Дальвенгир проводил совсем мало времени. Дикон, сравнительно закрытый и ночной человек. Он любил наблюдать за звездами и считать, поэтому в основном бодрствовал ночью. Для Дальвенгира он всегда был некой загадкой, и он не раз подглядывал за ним. А бывало, и разыгрывал его вместе с Каем. Однако он всегда уважал точный, в детстве казалось что безошибочный, ум брата, легко справляющийся с расчетами по хозяйству. Ему прочили место кастеляна замка и его это более чем устраивало. По мере взросления Дальвенгир сильно сблизился с Абсолоном. Поначалу просто учитель, он первым заметил, как мальчик смотрит на одну из служанок в их родовом замке. Именно Абсолон подсказал, как себя вести и что делать, давая советы умудренного опытом мужчины. Чуть позже, что-то присоветовал и отец, но первые мужские советы были от Абсолона. А первые женские от Эмили. Именно к сестре, язвительной, но умной девушке он обращался, пытаясь понять загадочную женскую душу. Душу так и не понял, но в четырнадцать он познал женское тело. Абсолон научил его, в качестве подарка, способу не иметь нежеланных детей, за что Дальвенгир ему впоследствии не раз сказал спасибо. В четырнадцать лет он также открыл для себя нечто новое в магии огня – рисование пламенем. Это было почти случайно, он выпустил небольшую струю пламени в полено. Посмотрев на след от огня, он выпустил ещё одну и ещё и понял, что получается фигура. Тогда он взял несколько досок и начал рисовать на них огнем. Получилось криво, но мальчику понравилось. И с этих пор его тренировки приобрели совершенно иной окрас. Он больше не тренировался как другие маги, заучивая и отрабатывая заклинания. Он занялся рисованием огнем. На коже и дереве, траве и камне, он получал все более и более совершенные фигуры. К пятнадцати годам, ему удалось освоить базу огня, он стал новичком этой магии. И он продолжил тренировки. И мерилом его успехов стали его рисунки. Что бы нарисовать, что-то огнем, требовалась немалая концентрация, но когда нужно было получить нужный оттенок черного – тут усилия нужны были титанические. Его картины смотрела вся семья, но главными критиками были Абсолон и Эмили. Эмили оценивала красоту и богатство оттенков, подталкивая Дальвенгира к тому, что бы получать все новые и новые. Абосолон оценивал технику магии, которая теперь росла быстрее. Ведь пламя превратилось из просто стихии, в инструмент, средство выражения своих эмоций и своего видения мира на «холст». Подросток начал по иному смотреть на огонь и по другому ощущать его. Отчасти это и позволило ему, к двадцати годам, стать уже полноценным магом огня.
Кроме того, став новичком магии Огня, мальчик так же стал тренироваться в магии Воздуха. Толчком к этому стал визит в их замок Красса Летучего, мага воздуха. Он показал мальчику свое умении левитировать и даже дал ему полетать самому, подняв его над землей. Воздух конечно не стал для Дальвенгира такой же родной стихией как огонь, но, ощущая на интуитивном уровне родство этих магий, он задался целью изучить эту магию. Визит Красса был краток, он показал лишь упражнения, которые следовало выполнять, что бы продвигаться в магии воздуха. Но ощущение полета, ни с чем не сравнимое чувство потрясло его до глубины души. Дальвенгир прилежно выполнял эти упражнения и упросил отца нанять ему учителя магии воздуха. Через два года такой учитель все же нашелся. Аанг, маг воздуха, выглядящий моложе своих лет, возвышенный и, немного сумасшедший. Он научил Дальвенгира созерцанию природы, любованию её красотой. Они занимались на возвышенностях, и учитель всегда уделял внимание виду живой природы и мирной жизни. Он показал мальчику разницу между бороться с чем то и за что то. Он смягчил нрав Дальвенгира, показав ему, как важно всегда помнить, за что ты борешься, чтобы не стать тем, с кем ты сражаешься. Но также он всегда поражал мальчика тем, что умел смотреть на мир немного иначе. Юный маг так и не понял до конца своего учителя, не ставшего смотреть, как вешают разбойников и собственноручно похоронившего их. Хотя люди бросили разбойников в яму на растерзание волкам. Но само событие врезалось в его память, и он часто вспоминал его, пытаясь понять, как можно быть таким мягкосердечным. Лишь глубокое уважение к наставнику позволяло ему не называть Аанга просто слабаком и девкой.
Что касается выбора жизненного пути, то тут все было решено уже в пятнадцать. Наследником Дальвенгир не был, в замке сидеть он тоже не желал. Горячность и магия звали его в дальние края, а заложенные в детстве песни о рыцарях добавляли сюда свою лепту, Физически Дальвенгир был крепок. Мужчины рода Готьер вообще славились крепким здоровьем и долголетием. Семейные предания объясняли это тем, что род Готьер когда то активно смешивал свою кровь с эльфийской. Физической мощи отца и Ральфа не получил, но был чудовищно вынослив, превзойдя, в этом качестве, даже их. Бег сделал свое дело и Дальвенгир продолжил тренировать выносливость, бегая уже не с братом, тот не выдерживал, а с лошадьми. Тем более что в поисках вдохновения и холста, Дальвенгир часто предпринимал дальние переходы, что также благотворно сказалось на его выносливости. Становится же просто наемником, Дальвенгир не хотел. Он понимал, что ему нужна защита в бою, иначе он погибнет, поэтому путь одиночки счел слишком опасным, да и скучно в пути одному. Вторая причина, ещё более важная, чем первая, заключалась в том, что отряды наемников состояли, в подавляющем большинстве, из людей низкого нрава и легко становились разбойничьими ватагами.
Поэтому в двадцать лет, когда Абсолон дал ему все, что мог дать, Дальвенгир покинул отчий дом что бы продолжить совершенствоваться в магии уже на практике и увидеть мир. Семья была готова к его исходу. На прощание отец, от лица семьи и учителей, подарил ему кольцо – артефакт, защищающее от ментальной магии и пожелал ему жить своим умом, но не забывать, что родной дом остается родным до кладбища.
Последующие девять лет и оттачивал навыки магии Огня и осваивал магию воздуха. Три года занятий с Аангом не прошли зря, однако ещё многое ему предстояло освоить самому. К двадцати пяти годам он все же сумел покорить воздушную стихию. И сейчас, к двадцати годам, он близко подошел к тому, что бы стать мастером Огня и адептом Воздуха.
Что бы избежать участия в отрядах наемников, но не оставаться одному, он искал заказчиков через друзей и знакомых отца. Он служил аристократам, в основном обедневшим и занимающимся торговлей, что имели честь, но не имели присяжных рыцарей и возможности жить на ренту со своих владений. Он охранял их не только от опасностей пути, но и от их собственных наемных охранников. Именно от других наемников он услышал о гильдии Химера, в его родном Рузьяне. Однако услышав что её основал простолюдин, он не стал спешить с вступлением в неё. Его мнение изменилось через год, когда Гильдия обрела уже более внятную репутацию честной и порядочной организации. К тому же он узнал что кроме Крейна - простолюдина, там есть ещё и Фокс - аристократ, как раз такой же аристократ, на которых он в основном и работал. Именно тогда он и решился на вступление в гильдию, о чем ни разу не пожалел за последующий год.

8. Способности:
- немагические умения и способности:
Образование: аристократическое. Умеет читать и писать, разбирается в политике, истории, военном деле и философии. Ну и конечно же в магии.
Походные навыки. Приготовление пищи в поле, выбор места для ночлега, в общем, все что необходимо для выживания в дикой природе. Навыки приобрел на заданиях гильдии. Знает только основы матерым охотником его не назвать, скрываться в лесу и ходить без следов не умеет, как и читать следы тоже. Потерявшись в дикой природе, долго не протянет.
Рисование пламенем (пирография), верховая езда. Оказание первой помощи при ранах и увечьях.
Также обладает отличной зрительной памятью, благодаря занятиям рисованием и развитым цветовосприятием.

- магия:
Огонь – адепт
Воздух – начинающий

Способность не иметь нежеланный детей.

9. Оружие и артефакты:
Артефакт – кольцо, защищает от ментальной магии
Оружие:
Отсутствует.

10. Прочее:
~ Аватар подберете сами или оставите это администрации?
Думаю оставить старый
~ Частота посещения игры? (Хотя бы примерно сколько раз в неделю)
Начнем с четырех раз в неделю
~ Опыт игры на ролевых?
Играл у вас
~ Контакты (icq, агент или e-mail). Никакие ЛС не будут приниматься!
Kolya-031 (Скайп)
~ Откуда узнали про форум
~ Кодовая фраза из Правил как доказательство того, что вы их читали (вы ее узнаете, она выбивается из контекста). Писать под скрытый текст

11. Пробный пост

Не претендую ни на что, кроме пинка. Но я стрался.

Рассветное солнце яркой вспышкой показалось из за горизонта. Лучи, рассекая тьму ночи, наполняли мир светом. Пение петухов, простое, громкое и бодрящее раскололо тишину, напоминая, что пришел новый день, со своими тревогами и радостями, подчас маленькими и незаметными, а подчас и потрясающими до самой глубины существа. Дальвенгир открыл глаза и с наслаждением потянулся на постели. Постелью это можно было назвать весьма условно, скорее любительское сооружение из соломы и дорожного плаща. Но было начало лета, так что холод не донимал путников. Путников было трое. Кроме самого Дальвенгира, в комнате был ещё Солон, мечник, чье простое на вид и грозное в бою оружие лежало рядом с ним. В другой комнате, на девичьей стороне дома, просыпалась Диана, охотница, что видела следы там, где Дальвенгир с Солоном видели лишь траву. Всех троих объединяло, прежде всего, три вещи. Первое – все они были наемниками из гильдии Химера. Второе, все они ночевали в доме старосты села. И третье, все они были тут по делу. Остатки банды Харальда Людоеда, уничтоженной по большей части Грессом, возобновили свою поганую работу здесь, рядом с Рузьяном. Разбойников осталось немного, не более полутора десятка ушли, однако вреда от них все же много. Часть этого вредя была нанесена жителям именно этой деревни. Сын местного старосты пропал, а позже его голова оказалась на копье недалеко от деревни. Разбойник, что привез голову, сообщил, что сына Харальд съел, зажарив живьем. Поэтому селяне встретили наемников гостеприимно, видя в них защиту от этих страшных людей, давно уже ушедших далеко во Тьму. Дальвенгир спиной чувствовал на себе взгляды селян, полные надежды. И с удовольствием подумал о том, что когда банда будет уничтожена, его тут примут как героя. А сельские девушки весьма неровно дышат к героям. Правда, главаря нужно обязательно живым взять. Он должен был ответить перед судом города, возможно, он что то знал, что нужно было ещё вытянуть из него. Так что Харальд нужен был живым. К счастью, внешностью он обладал приметной, так что случайно убить его было почти невозможно. Хвастаясь своим пристрастием к мясу человеческому, разбойник носил на себе человечьи кости, людей им сожранных. Пахло от него соответствующе, однако запах ему видимо нравился. Позавтракав, троица отправилась искать следы банду.
- Ну что, - деловито спросил Солон, - Лес большой, а нас всего трое. Как искать будем?
- Их последнее нападение было здесь. Они явно неподалеку, - ответила Диана, пригладив короткие волосы, сейчас тщательно собранные и поправив колчан за спиной, - Я поговорила с местными вчера, так что примерно представляю, где их искать. Главное, что бы они, не увидели меня первыми, иначе придется мне одной со всей бандой биться.
- Ну, с этим я могу помочь, - самодовольно сказал Дальвенгир, разминая пальцы, - Парочка заклинаний и сокрытие от их глаз и ушей тебе обеспечено. Только ненадолго, я в магии Воздуха пока не слишком силен. Но резко заклинания не спадут, это я тебе обещаю.
Диана упираться не стала, послушно встав и давая наложить на себя нужные заклинания. Сначала Дальвенгир окружил её воздушным полем, которое заглушало её шаги. Это исключало риск быть обнаруженной из за ветки не в том месте. А потом уже сделал её невидимой для глаз. Дабы не быть обнаруженными самим, мужчины залегли в заранее выбранном месте, где их не было видно. После этого маг и мечник занялись тем, чем и должны были – подготовкой к атаке. Подготовка эта выражалась в сложный умственных упражнениях, когда они лежали на земле и смотрели в облака, говоря друг другу, какое облако на что похоже.
За таким занятием их и застала Диана. Она тихо подкралась к ним и резко кольнула обоих кончиками стрел, заставив буквально взлететь, безо всякой магии, с земли. И только память о том, что где то рядом разбойники и их жуткий главарь удержали их от красочного рассказа охотнице, в каком блуде жили её предки. Но Харальд, при всем отвращении что внушал, внушал и опасение и, Дальвенгир не признавался в этом даже себе, страх. Охотница обнаружила разбойников. Они укрылись в дремучей части леса, куда местные не ходили, ибо место было очень близко к болоту. Будучи бандой, а не войском, бандиты не боялись быть обнаруженными и не выставили серьезной стражи. Поэтому, скупо обдумав план, наемники без особых затруднений подошли к ним. План их был прост, как мычание. Сначала охотница всаживает стрелу в колено Харальду. Это не даст ему сражаться и не даст наемникам его случайно убить. Затем бьет Дальвенгир, уничтожая десяток разбойников. Затем атакует Солон и они с охотницей убивают оставшихся. Ну а потом они берут Харальда под белы рученьки и доставляют куда надо. Встав на свое место, Дальвенгир приступил к подготовке заклинания. Десяток целей – его предел, так что нужно было крепко сосредоточиться. Вспомнив уроки Абсолона, он отрешился от внешнего мира, переключив внимание на Силу. Он ощутил её, могучую и грозную, вновь по телу пробежала дрожь от того, на какие силы он посягает и чем он осмеливается управлять. Ощутил понимание, как мала его собственная сила, по сравнению с этим океаном мощи, из которого он черпал сколько мог, словно вырытая ребенком ямка на берегу моря, способная вместить лишь часть того объема, что лежит совсем рядом. Но это было лишь ощущение, могучее, но непродолжительное. Он зачерпнул Силу из своего внутреннего резерва, начав, словно пекарь с тестом, работать с ним. Своей волей он разделил сгусток Силы на десять частей, после чего каждую он растянул, придавая ей форму стрелы. Любовно, трепетно его «пальцы» чуть скрутили стрелу. Затем он «дохнул» вкладывая в стрелу частичку своей воли, своего желания, давая ей приказ, как именно она должна лететь и в кого попасть. А разбойники пировали, главарь доедал часть своей страшной пищи, хотя рядом с ними стояла их смерть. Почти завершив заклинание, маг смял его в руке, каждый его палец задержал стрелу, которые были уже готовы, нужно было лишь дать им толчок к движению. И в этот момент он произнес ещё одно заклинание, Шепот. Он прошептал охотнице – пора. Вылетевшая словно из ниоткуда стрела вонзилась Харальду в колено, пробив его насквозь. Долю секунды разбойники смотрели на это, не понимая что происходит, а после вскочили, намереваясь сражаться. Но тут Дальвенгир произнес завершающее слово и разжал пальцы, посылая огненные стрелы. Стрелы летели по кривым траекториям, делая почти невозможным, для разбойников, уход от их удара. Десять бойцов разом оказались поражены огнем, что прожог их одежду и вспыхнул внутри, убивая быстро, но жестоко. Их рты раскрылись к крике величайшей и последней агонии в их жизни, а из глоток вырвалась часть пламени. Потеряв разом десяток человек, с раненным лидером, разбойники струсили и бросились наутек. Но тут их уже ждал Солон. Разбойников осталось четверо. Первых двух он срубил легко, они даже не успели понять кто это перед ними. Еще один оказал ему сопротивление, но был обречен. Видя это, последний разбойник не решился помогать товарищу, а попытался убежать, но стрела от Дианы оказалась быстрее. А Солон легко и быстро убил бандита, разрубив его от ключицы до копчика. Ни убегать, ни драться с пробитым коленом Харальд не мог. Последней линией защиты главаря были его псы, которых он кормил костями. Но одного зарубил Солон, второго застрелила Диана, а третьего сжег Дальвенгир и Харальд остался без защиты. В отчаянии, он, гремя костями, попытался им ещё угрожать и махать оружием, но Солон легко обезоружил его. А после того как Дальвенгир, не желающий слушать грязь из уст такого низкого человека, нарисовал пламенем на его спине юношу, похожего на сына старосты им убитого, он заткнулся и больше говорить не смел. Довольные собой, соратники посадили Харальда на четвертую лошадь, специально для него взятую и поехали в село. Заодно прихватили с собой и кости несчастного парня, что бы отец мог похоронить его по человечески. По пути Дальвенгир уже представлял себе, как их радостно встретят, как будут обхаживать и как можно будет хвастать местным девкам о своем подвиге. А ведь у них по пути есть ещё деревни… в общем, применить свое умение не делать ненужных детей, ему ещё пригодится. И этому Дальвенгир был рад. Поэтому когда он увидел толпу селян, что собрались их встречать у деревни, он сначала обрадовался и принял позу, чуть задрав голову и уперев руку в бок. Но по мере приближения, восторженность его все более сменялась настороженностью. Лица у селян были отнюдь не радостны, а наоборот, злы и пылали кровожадностью. У Дальвенгира возникла ассоциация этих селян с картинкой толпы гоблинов, жаждущих крови и разрушений. Он невесело усмехнулся собственным мыслям и все же попытался начать диалог с крестьянами.
- Доброго дня, мирные жители, радуйтесь, - бодрым голосом начал он, втихую подсчитывая количество мужиков и собирая Силу в ладонь, опущенную и невидимую селянам, - Мы уничтожили ватагу, угрожающую вам, а самого главаря отвезем в суд, в Рузьян. Там он ответит за свои преступления перед законом наших земель…
- Погодъ глаголить, - грубо перебил его староста, - это что же получается, ты его в город, на суд повезти хочешь? Да какой разбойнику суд?! Мы его сами сейчас разорвем да собакам скормим!
Слова старосты нашли отклик в сердцах деревенских. Сына старосты здесь любили все и возлагали на него большие надежды. Добрый и отзывчивый, он пользовался непререкаемым авторитетом на селе. И сейчас, от горя, жители буквально обезумели.
- Послушайте, - Повысил голос Дальвенгир, пытаясь достучатся до разума, но понимая что это у него вряд ли получится, поэтому продолживший собирать Силу в ладонь, - Такова воля владетелей Рузьяна. Вы осмелитесь ослушаться приказа вашего графа? Пойти против его воли?
Однако граф Рузьянский был далеко, так что особого действия слова мага не возымели. А староста быстро нашелся с ответом, - За убийство этого разбойника, граф строго не спросит. Да и если спросит, за то, что бы его своими руками на куски распилить, я даже на плаху взойду!
Одобрительный рев возвестил о том, что остальные крестьяне того же мнения и также готовы жизнь положить, но за парня отомстить. Толпа уже двинулась что бы доказать слова делом и исполнить наконец свое жуткое намерение, но тут уже Дальвенгир оказался готов. Его рука резко выстрелила вперед и из указательного пальца вышла струя пламени, ударившая в землю перед крестьянством. Полукругом стена огня возвысилась между наемниками и мстителями, отделяя их, друг от друга. Жители отступили, но боевого духа не потеряли, даже наоборот. В их руках резко начали появляться различные орудия. Топоры, вилы, дубины, дело явно плохо. Главарь, перед лицом смерти явно очень хотел убежать, но Дальвенгира, после рисунка на спине, он боялся больше. Да и умение Дианы стрелять не забыл.
- Что же ты, колдун поганый делаешь?! – заорал староста, - Зачем такого человека, такую тварь защищаешь? Неужели нас, честных тружеников, жечь будешь, ради этого убивца?
Однако нашлись и те, кто высказался крепче. В сторону Дальвенгира полетели оскорбления. Решив, что предупредил уже достаточно ясно, Дальвенгир хотел ударить огнем в самого громкого крикуна, и самого гнилого сквернослова заодно. Однако Диана углядела это намерение и положила руку ему на плечо, сказав, - Эти люди, подданные графа. Нам нельзя причинять им вреда. Тем более, сейчас.
Её слова не охладили пыла Дальвенгира, однако заставили его отказаться от удара. Во всяком случае сейчас, на глазах у людей. Солон же, спокойно сказал, - А может, ну его? Сражаться с ними мы не можем. Прорубимся через толпу – уроним авторитет гильдии. Я своего меча против мирных землепашцев, за этого ублюдка не подниму.
- Мы должны выполнить приказ, - ответила охотница, - Нам сказали доставить его живым! Это явно неспроста!
Тут Дальвенгир был с ней согласен, никто не станет тащить обычного разбойника через сотни километров, лишь для того что бы красиво срубить ему голову. Для казней и так хватало людей, значит, это Харальд нужен для чего-то ещё. Но сражаться, с крестьянами…нет, авторитет Химеры упадет. Будь дело только в самом Дальвенгире, он бы прошел огнем через толпу и все, но теперь он часть Химеры. Его взгляд упал на жреца, не беснующегося вместе с толпой, но все же он был явно на их стороне. И тут у него возникла идея. Он опустил, медленно пелену огня, показывая, что готов пойти на уступки. Толпа, заинтересовавшись, все же не торопилась нападать.
- Мы привезли кости вашего сына, - сказал Дальвенгир, глядя старосте в глаза, - Так что у вас есть дела важнее мести. Предлагаю так. Сегодня мы устроим похороны вашего сына. Этому разбойнику, - Дальвенгир указал на Харальда, - мы дадим эту ночь что бы провести её в молитвах. А завтра, делайте с ним что хотите, я не буду его защищать. Но сделаем все именно так как я сказал и отвечать за это будете вы, я с себя снимаю обязательства, - Дальвенгир посмотрел на жреца, - Разве мы не должны дать этому заблудшему шанс попросить у Имира прощения? Разве не наша обязанность дать ему ночь, что бы, возможно в прозрении смерти, он узрел всю скверну деяний своих? Разве не так?!, - последнюю фразу Дальвенгир уже просто крикнул.
Селяне чуть притихли. Кости парня все же отвлекли их от Харальда, горе, медленно, но все же вытесняло гнев. А согласие Дальвенгира их все же немного остудило. Жрец же, когда на него устремились взоры, ответил, - Да, это правильно. Прежде мы должны воздать должное праху этого несчастного, всеми любимого Ингвара. Мы все сожалели о том, что не можем похоронить его, как полагается, на нашем кладбище. Теперь, у нас есть такая возможность. Разве кто то хочет отбросить кости нашего Ингвара, отложить дарованную нам Имиром возможность правильно похоронить его?
Горе, ещё более продавило гнев, уже начавший спадать. Люди стали вспоминать каким был Ингвар и каким он был хорошим. Харальда Дальвенгир убрал себе за спину, что бы люди, не вспомнили о нем лишний раз. Постепенно все сошлись на том, что похороны важнее и стали готовить церемонию. Харальда же, связанного, отвели в храм где поставили на колени перед изображением Имира. Жрец говорил ему молитвы, а Харальд их повторял. Дальвенгир пообещал выжечь ему язык, если будет упираться.
Вечером все село предалось горю от потери, снова. Кости парня обмыли и положили в гроб, к его черепу. Забыв о Харальде, люди ели и пили, больше чем ели. Дальвенгир сказал что будет, вместе с Солоном и Дианой, охранять Харальда. Жрец все же был пожилым мужчиной, да и он больше времени он проводил на празднике.
Жрец, оставшись с ними наедине, посмотрел на Дальвенгира мудрым взором старика и сказал, - Вы же не собираетесь отдавать Харальда?
Это был не столько вопрос, сколько утверждение. Отпираться маг не видел смысла и кивнул. Жрец пожевал губы и ничего не сказал. Будучи человеком уже не юношеских лет, он понимал, что месть этому существу не стоит ссоры с графом. Селяне это поймут, потом, когда утихнет их ярость. Но сейчас они ослеплены жаждой мести. Они оба это понимали. Скорее всего деревенские не простят ему обмана, но иного выхода Дальвенгир просто не видел. Он понимал этих людей, он чувствовал тоже самое к Харальду и если бы Диана тоже высказалась за нарушение приказа, он бы самолично освежевал разбойника огнем, сжег бы его кожу прямо на нем, воздавая ему за всех, кого он, живыми, жарил себе на страшную пищу. Как будет дальше, было понятно. Справив похороны, селяне пойдут спать. А в предрассветных сумерках, пока ещё не пропели петухи, поднимая людей, они увезут Харальда. Догнать их крестьяне не смогут, так что погони можно не опасаться. Нужно только выехать из села. Так они и сделали. Сделав Харальда невидимым, но наложив на него заклинание, что если он попробует убежать, то сгорит, его вывели их храма и увезли.