|
|
~ Альмарен ~ |
|
Новости форума 
|
|
12.12.2023 Обновлены правила форума.
02.12.2023 Анкеты неактивных игроков снесены в группу Спящие. Для изменения статуса персонажа писать в Гостевую или Вопросы к Администрации.
|
|
Форум находится в стадии переделки ЛОРа! По всем вопросам можно обратиться в Гостевую |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » ~ Альмарен ~ » Старые рукописи » Дела минувшей осени 600-го.
Участники: Ланрэ дан Хоу; Адельрих Аэн'Лир; Людовик I Эст, и многие другие.
Время: Одинадцатое тысячелетие. 600 год. Середина и окончание осени.
Место: Рузьянское Графство.
Сюжет: Краткий экскурс в историю для квеста в четыре акта. Произошедшие в Рузьяне перемены, за несколько месяцев до событий мятежного бала.
Отредактировано Гоц фон Эрмс (08-09-2016 01:51:15)
Ланрэ дан ХоуИзбранник Имираhttp://savepic.ru/11260896.jpg
Имена и титулы: Ланрэ дан Хоу, Первый Судья, Защитник Южной Границы, Курфюрст Южных Земель, Избранник Имира. В миру: наследник баронства Хоу.
I. Первый Судья - ранг, занимаемый в местном южном суде. Он имеет право вершить правосудие на территории, вверенной ему графом и Верховным Отцом рузьянского храма.
II. Защитник Южной Границы - титул, который получил после объединения многих южных феодалов и централизации земель Рузьяна возле Мелайсы, на самой границе с Кельмиром.
III. Курфюрст Южных Земель - духовный титул и сан, позволяющий автономно от основного храма в Рузьяне осуществлять проповедь, собирать налоги, призывать местные дворянские семьи к защите земель и так далее, фактически - баронский титул, получаемый выборным путем. Ланрэ самый молодой обладатель этого титула за всю историю.
IV. Избранник Имира - прозвище, коим окрестили молодого проповедника сподвижники и простые крестьяне.
V. Наследник баронства Хоу - первый сын барона Эдварда дан Хоу, и соответственно наследник его земель. Земли баронства располагаются на самой западной оконечности Мелайсы, центром их является пограничная маленькая крепость у Великого Брода, называемая Водным Пределом.Возраст: 19 лет. Родился в середину осени.
Раса: Человек.
Сфера деятельности: Религиозный лидер, проповедник, ученый теолог, судья и капеллан.Внешность: Самой главной деталью внешности этого молодого человека являются глаза, меняющие свой цвет от темно-карих, до почти песчаных тонов. Глаза эти глядят глубоко, беззлобно и неотвлеченно. Задумчивость в них не граничит с рассеянностью или потерянностью, они глядят живо, с пламенем, и будто заглядывают в саму человеческую суть, преодолев преграды из титулов, речи и глупых образов. Юный Ланрэ красив, движения его плавны, и при том он ходит невероятно твердо, будто в стройной его невысокой фигуре невероятно много веса. Манеры его не лгут, когда он недоволен - то видно, когда он рад - видно и это. Лицо его светло, черты приятны и милы, улыбки доставляют искреннюю радость. Он строен телом, пусть и не по-солдатски крепок. Дворянская красота и ухоженность в нем почти не играет роли... каждый мог бы сказать, что он дворянин, что у него наверняка есть некоторое богатство и влияние, что он образован, но все это как правило отходит на второй план.
Характер: Есть малая доля людей, которые действительно смыслят в философии срединного пути и разбираются в жизни. Такой же точки зрения придерживается и молодой дан Хоу, не будучи ни излишне жестким, ни будучи излишне мягким. Он прекрасно осознает, что идеалы несбыточны, но целиком и полностью предан вере в Имира и защищает своих собратьев. За сострадательность и ответственность среди прочих ревнителей Имира он был прозван Избранником. В нем действительно сильны религиозные амбиции, он готов на что угодно, лишь бы защитить своих сподвижников, будь то простой крестьянин, или высокородный барон. Пожалуй, весь он определяется своей верой... хотя некоторые люди могут сказать, что Ланрэ идеальный лицедей и лжец, прочие назовут его едва ли не святым.
Биография: Как говорят люди - роды застали мать Ланрэ в маленьком храме у берега Мелайсы. Тогда женщина умерла, оставив на земле крепкое и здоровое дитя, которое отец отец после назвал эльфийским именем. Мальчик рос, и с ранних лет тянулся к духовной сфере бытия, впитывая всю жизнь как губка. Уже в шесть лет он знал наизусть многие храмовые уложения, в восемь лет мог объяснить их другим доходчивее, чем многие взрослые люди. По достижении десяти лет его с разрешения Эдварда дан Хоу забрали в Рузьянскую Духовную Семинарию, где он отличился и создал вокруг себя ореол мистических и полулегендарных слухов. Так, с каждым годом известность его возрастала, наставники гордились своим учеником, но относились к нему и настороженно, предполагая, что вскоре мальчик вырастет и может начать создавать проблемы. Так и случилось. По достижении шестнадцати лет Ланре вступил в судебную коллегию южных рузьянских земель, принялся по частям собирать разделенные надельные земли, склоняя к себе все большее число людей и создавая в местном храмовом наделе административный и экономический центр... а после, всего год назад, пользуясь своим авторитетом среди простого населения и любовью верующих, склонил Верховного Отца подписать согласие на учреждение Южного Курфюршества, граф же был уже по сути поставлен перед фактом, когда столько дворян воодушевленно заявили о своей преданности Ланрэ. Так внутри Рузьянского Графства создалась немаленькая по численности религиозная община, Курфюрстом и Первым Судьей для которой стал молодой и влиятельный проповедник - Ланрэ дан Хоу.
Способности:
- немагические умения и способности:
Он обладает идеальной памятью, и оттого едва ли наизусть знает очень много религиозных и философских томов, трудов по истории, традиции, языку и счету. Пожалуй, он гениален от природы, и ему не сложно выдавать дельные идеи.
В стратегии и тактике разбирается теоретически, но не умеет вести войну, потому полагается на других людей в этих вопросах.
Почти не умеет обращаться с оружием. На низком уровне владеет только палашом.
Разбирается в дворянской культуре, но сам не танцует, предпочитает лишним изящным поклонам рукопожатия и кивки.- магия:
Владеет светлой магией на среднем уровне. Как говорил семинарский маг, обучающий его - мальчик гениален. Если бы Ланре посвятил себя музыке - то стал бы легендарным музыкантом. Если бы посвятил войне - стал бы легендарным воином. Если бы выбрал путь мага - то магическое общество получило бы в руки свои выдающийся ум. Но сам дан Хоу интересовался только светлой магией, но и на то уделял не так много времени. Магия давалась ему слишком легко, потому вскоре он уже сам мог почти на пальцах объяснять магические принципы и претворять их в жизнь.Оружие и артефакты:
Длинный посох для путешествий. Кулон священника с символом Имира, помогающий творить светлые заклинания. Кольцо Курфюрста с символом Имира, защищает от средних иллюзий и слабых попыток воздействовать на разум посредством любой другой магии.
Ланрэ.
Земли рода Хоу у дельты Мелайсы.
Юный семинарист, облаченный в черный дорожный плащ и дворянский истертый камзол, скакал что было мочи, загоняя бедное животное. Рыжий конь взрывал мокрую землю, а дорога шла под уклон с высоких полей. Развевались полы плаща, появлялись и исчезали из вида отходящие на юг и на север едва видимые деревеньки. Впереди была широкая дельта Мелайсы, уходящая в море... семь больших островов рассекли широчайшую реку у самого устья... а на самом большом из тех островков лежал его родной Водный Предел.
Травы усохли, поля пожелтели, настали холода. А Ланре смеялся, вторя ветру, и гнал коня вперед, словно вновь наступила весна его детства. Каждый камень на этой дороге был ему добрым другом, а родная земля будто добро смеялась вместе с ним, встречая своего блудного сына. Долгих шесть лет он не был здесь... долгих шесть лет не видел этих истертых мостов, через которые Кельмирские торговцы провозили товары в далекий Рузьян. Долгих шесть лет не гляделся в синие, полные таинственной тиши воды родной Мелайсы. Нет, он уже не мог остановить коня... так и несся, пока не оказался на первом из пяти мостов Великого Брода.
Остров Герона Упп'Лары - знатного рыцаря землевладельца, что из года в год сторожит мосты самого северного из семи островов, второго по размерам. Стена, представшая перед Ланрэ, была заложена четыре сотни лет назад, чтобы защищать самый лакомый путь из Кельмира в Рузьян, и чтобы не допустить врага в Графство и из графства. Только лишь перед поднятой решеткой ворот Ланрэ остановился.
- Мсье... это земли сира Герона Упп'Лары, присяжного рыцаря Эдварда Хоу, а вы кем будете? - Сурово поинтересовался один из стражей, глядя усталыми глазами на пришельца.
- Успокойтесь, солдат... - Улыбнулся ему доброй покровительственной улыбкой юноша. Глаза Ланрэ словно заискрились почти детским чистым весельем, хотя езда и утомила молодое тело. - Я сын вашего сюзерена... ух... шесть лет дома не был. Но думается, вскоре мы будем знакомы лучше. - Стражники поглядели на него получше и разулыбались, расступились, признав в красивой мордашке породу баронов Хоу.
Так он ехал по одному острову, заселенному рыбаками и воинами, по следующему... и вскоре оказался перед стенами Водного Предела - огромной крепости на самом большом острове. Здешние стражники и вовсе не стали допрашивать молодого семинариста, один даже похлопал юношу по бедру, будто старый друг... а впрочем, то и был старый друг, с этим рыцарем Ланрэ играл в догонялки, когда ему было всего шесть годков... теперь мальчишка вырос, а рыцарь постарел, но улыбка его не увяла.
Торжественно юный наследник проехал до конюшни, встретив множество слуг и солдат... кто-то сказал ему, что отец находится в храме со многими прочими свободными от патрулей и постов рыцарями, солдатами и просто мужчинами Водного Предела. Был крайний недельный день, и время проповеди настало. Ланрэ отдал коня пробегающему мимо молодому слуге, а сам, перестав улыбаться и уняв в груди желание весело вдыхать ароматы родной земли, прошествовал в высокий купольный храм.
Три сотни мужчин сидели на черных деревянных скамьях и слушали почти поющего священника. Ланрэ не знал его имени, и лицо казалось ему незнакомым. Какой-то безбородый мужчина, направленный сюда Верховным Отцом Захарием II. Юноша остановил свои мысли, не желая вешать на еще неузнанного им человека лишних ярлыков. Тот говорил.
- Бог Отец наш Имир есть порядок и высшее добро... - Ланрэ примостился у темной стены, глядя, как монотонно и заученно говорит с постамента проповедник, провозглашая общеизвестные истины. Взрослые мужчины почти засыпали, кто-то был недоволен тем, что проповедь так долго тянется, кто-то уже хотел выйти по своим делам. - ...Мы не поддадимся уловкам фанатиков, не станем призывать к борьбе против нашего сиятельного графа... потому-как предательство запрещено Имиром, а правда всегда победит... наша религия, религия рузьянского народа, священные традиции нашей философии незыблемы... поклонение... умеренность... терпение... - Продолжал говорить мужчина, а пред очами юноши отчетливо вырисовалась картина и он с болью и горечью втянул воздух ртом, глядя на продолжающего нести околесицу священника. В голове его отчетливыми красками встали записи, которые он прочел, тайком пробравшись в усыпальницу Верховного Отца Захария II. «Религия в рузьяне - есть традиция, и если вы станете проповедовать иные взгляды, мой дорогой друг, то полагаю, мы найдем вам замену...». Так заменили всех священников в столице, так заменили священников в Центральных Землях... а теперь добрались до его родного дома. Он громко прокашлялся, глядя глубоким взглядом через толпу.
- Сегодняшней проповеди нет, и Имир не счел ваше бдение достойным себя. Отец наш средь мириадов богов недоволен. - Сказал он спокойным проповедническим голосом, таким глубоким и сильным, что звук тот заставил дребезжать витражные стекла. Люди обернулись к нему, стали приглядываться, но ничего толком не говорили... тишину в храме мог нарушить только священник, и каждый боялся остановить юнца, но недовольство на некоторых лицах стало явственно. Лысый и бритый священник замолчал, а несколько рыцарей заинтересованно поглядели в зеницы восставшего мальчишки. - Недоволен он тем, что пылающая и чистая вера ушла... ушла из Рузьяна, и покинула наши сердца. Недоволен тем, что на улицах нечестивцы распинают его праведных рабов. Что женщины стали мужчинами, и что мужчины стали женщинами. Что верующие стали лицемерами, и что постамент проповедника стал лестницей в люди... а не лестницей к Имиру. Ты говоришь нам о правде, брат... но кто разделил храмы в нашей столице? Кто разделил храмы, и назвал одни праведными, а прочие фанатичными? Имир призвал людей и эльфов быть едиными в своих народностях и в своей вере, но даже тут, в этом зале, ты говоришь, что подобные мне люди - не братья для тебя, и что Имир ненавидит нас... клянусь своим пылающим сердцем, ты неправ... и вы неправы. - Он сурово, как сошедший с картины бог, поглядел на затаивших дыхание мужчин. Слова его зарождали в них недоверие... недовольство ушло, один из рыцарей поднял вверх руку и сурово воскликнул на эльфийском «Славься Имир и его слуга!». Ладони Ланрэ непроизвольно засветились белым магическим светом, глаза заблестели, а на лицо легли гротескные тени. Священник, до того стоявший в молчании, пытался что-то сказать поперек настоящей проповеди, но голос его был слишком слаб, чтобы перекрыть теперь уже не молчащих мужчин, и мальчишку, что говорил так громко, при том не переходя на визгливый крик. - Шесть лет назад, когда я уезжал отсюда, вы были живы сердцами, я видел это... маленьким мальчиком я был уверен, что из моих собственных земель свет не уйдет. И я ошибся... вы дали свету уйти, струсили... кто из вас объявил мою веру и веру тысяч других достойных мужчин традицией? Кто из вас склонил голову и назвал честность, мужество, скромность и преданность традицией? Кто... - Они замолчали, взрослые мужчины тупились, глубокий голос юноши умолк, и в храме повисло молчание. А после раздался уже не столь громкий горестный вздох Ланрэ, и он произнес. - «Я установил законы, Я сделал благородство искренним для вас, сердца ваши наполнил из Света Своего, и разве будете теперь вы неискренними?». - Произнес он, и один из мужчин уронил слезу, которая скатилась по его суровой щеке и упала оземь. - От Лоттона и до Водного Предела люди забыли о законах, и назвали их традицией. От Лоттона и до Водного Предела люди научились лгать и убивать друг-друга за малое, научились воровать, почитать властьдержащих так, как будто они боги. От Лоттона и до Водного Предела больше не сыщешь света... всюду мрак, братья. - Его голос умолк, а безбородый священник вышел за заднюю дверь и стало слышно, как он уходит по лужайке за окнами.
Рыцари, солдаты, кузнецы... и отец. Все они глядели на юного мальчишку, один положил руку ему на тыльную сторону ладони и помог слезть, ненавязчиво и молчаливо. А после все тихонько покинули храм, в котором вновь загорелось пламя Имира... первый из храмов, что услышал голос Ланрэ дан Хоу, но далеко не последний.
*****
- Я думаю, юноша... в мои годы сложно принимать такие решения, я уже не бравый воин... но какой мужчина назовет себя таковым, если не может отстоять законов Имира и Играсиль? Ведь то действительно правильно... это лучшая жизнь. - Говорил седой растолстевший мужчина, сидя на баронском кресле и глядя на юного Ланрэ с великой задумчивостью. Проповедник молчал, его карие глаза глядели на чернильницу, и изобличали задумчивость. Похоже, думы в его голове были слишком тяжелыми, чтобы о них говорить. - Я видел творящиеся в мире вещи... как грязные злодеи обижают слабых, как подкупаются суды и как неугодных людей убивают просто так... а люди покорно говорят «Значит заслужил». Да, ты прав... ты безусловно прав. Но как нам враждовать с графом? Какие твои притязания? Как написано там, в законах Имира? - Спрашивал старый барон беспомощно... он знал что такое интриги, и как надо отстаивать свое дворянское право. Но с религией столкнулся лишь сейчас, на последних годах своей слишком грязной и бесчестной жизни.
- Мы не желаем войны сейчас, милорд Эленс... - Начал Ланрэ, и нахмурился, будто задумываясь о чем-то. - Может война и не понадобиться... Но сейчас у нас есть юг, наш славный Предел Мелайсы. И его нужно объединить под общим законом, и показать всем остальным пример... я уверен, крестьяне всех земель пожелают жить лучше в таком мире, мире света, нежели мире тьмы. - Он умолк и на долгую минуту повисло молчание.
- Создать Курфюршество? - Спросил вдруг старый барон, и Ланрэ улыбнулся, глядя на него. Старик продолжил. - Тогда нужна хартия... нужен центр, нужны дворянские роды, что согласятся объединить все наделы под единую власть...
- Я думаю, центром будут Чистые Родники... а что до объединения, то полагаю, мне стоит говорить со многими, и сделать невероятное... Что-ж. - Юноша устало улыбнулся, оглядывая красивый и уютный зал соседнего с его землями барона Эленс. - Вы со мной? Последнее геройство благородного рыцаря дома двух соколов... во имя Имира. Да будет так... - Барон рассмеялся и кивнул своему гостю, юноша же встал, поклонился хозяину, а после ушел...
Отредактировано Гоц фон Эрмс (05-09-2016 13:45:18)
Адельрих I Аэн'ЛирКороль Севераhttp://savepic.ru/11215615.jpg
Имена и титулы: Адельрих I Синекровный, из рода Аэн'Лир, наместник Рузьянского Рога, хранитель Лоренейского Маяка, владетель Лоттона и прилегающих земель. Как утверждают сподвижники - Король Рузьяна.
I. Синекровный - прозвище, заслуженное происхождением. На протяжении веков род Аэн'Лир роднился с сильнейшими благородными родами Рузьяна и не только. Адельрих же носит в себе кровь сгирдских, рузьянских, кримеллинских и элл-тейнских сильных дворянских домов, пусть и по женским линиям. Отец же его взял в жены эльфийскую баронессу из Элл-Тейна, чем упрочил положение своего рода. Несмотря на это, фактические претензии Адельрих имеет только на Рузьян.
II. Аэн'Лир - восходящий корнями к Эстам род, правящий на севере Рузьяна.
III. Наместник Рузьянского Рога - северный регион Рузьяна, от Лоренейского маяка, до Беловодной реки.
IV. Владетель Лоттона - портовый город у самой Беловодной реки, обитель рода Аэн'Лир и средоточие их власти.
V. Король Рузьяна. Фактически Рузьян имеет достаточно большие размеры и может принять на себя роль полноценного королевства. Именно этого добиваются сторонники Адельриха.Возраст: 52, выглядит на лет 40-45. Родился в середину зимы.
Раса: полуэльф. По отцу - человек, по матери - эльф.
Сфера деятельности: Предводитель восстания. Воин, правитель, наместник, полководец и так далее.Внешность: Несмотря на сильную эльфийскую кровь, рузьянский варвар выглядит в свои пятьдесят на сорок. Виной тому густая борода и длинные волосы, залегшие рано морщины и часто хмурые, целеустремленно глядящие вдаль глаза дальновидного человека. В нем нет эльфийской утонченности, а уши, пусть и острые, выглядят скорее как уши породистого пса, направленные точно вверх, и сокрытые волосами. Черные волосы его на удивление чисты и мягки, глаза такого же черного цвета могут испугать неподготовленного человека.
Адельрих не славится высоким ростом, коренаст и крепко сбит, плечист, тело его крепко, и выглядит он весьма суровым и умелым противником. Одет чаще всего в сгирдские простецкие рубахи, брюки да сапоги, и в целом, в землях его царит ныне гирдская мода на все, от деревянных столовых приборов, до пластинчатых и кольчужных доспехов.Характер: Он мыслит глубоко, и с лица его никогда не сходит задумчивость. Мысль его всегда идет рядом с делом, и несмотря на видимую угрюмость, он не стоит на месте, не замыкается на себе. В главной зале его дворца в Лоттоне всегда есть веселая компания гостей, купцов, ремесленников, воинов, путешественников, духовников. Он склонен к глубоким разговорам с разумными людьми, и от него всегда исходит ощущение собранности, полнокровности, жизни... он не застывший в своем теле полуэльф, не стремящийся ни к чему, нет, в нем бурлит множество мыслей, идей, и несмотря на свой поистине варварский вид, он может заткнуть многих видных ученых Рузьяна и не только. В жестах его порой сквозит скромность, так слабо присущая высокородным людям.
В бою же он редко бывает на первых линиях и чаще руководит всем с самых удобных для того точек, выигрывая для своей армии лучшие позиции и умело управляясь с многими сотнями солдат, а то и тысячами. Голос его подобен раскатам грома, даже когда он говорит тихо, его слышно достаточно хорошо.Биография: Он родился в середине зимы, в увешанной красными гобеленами комнате дворца Лоттона, и был назван Синекровным. Детство его проходило в беседах с людьми и бесконечных разъездах по западным землям. Еще до того, как у него пробилась борода - дворянин успел вступить в большое сражение, а после долго метался меж наемничьих отрядов, но в целом, такая жизнь была ему не необходима и не по душе. Долгое время он пробыл послом в Сгирде, имел переписку со многими видными молодыми дворянами Греса, Карида, Рузьяна, даже Аримана. Вернулся лишь десяток лет назад, когда Рузьянский Рог получил еще более широкую автономию, и с тех пор уже не уезжал из графства.
8. Способности:
Способности описываются подробно
- немагические умения и способности:
Владение копьем, мечом и топором на высоком уровне.
Перечень солдатских умений, от добычи пищи, до установки шатра.
Знание тактики, стратегии, военной и мирной экономики.
Умеет танцевать на северный и южный лады, знает этикет, подкован в истории, философии, религии, часто сам пишет стихи, обращенные к своему народу и родине. Знает эльфийский язык и поэзию, но никогда этого не демонстрирует.
- магия:
Не владеет магией.Оружие и артефакты:
Языки. Прямой меч северного типа, на котором эльфийской вязью отражено два священных предания, в одном говорится о мирном времени, а во втором о военном, у самой рукояти золотыми буквами вытеснено "Имир". Меч, в течении трех поколений передававшийся из рук в руки в роду Аэн'Лир.
Тришкур. Чешуйчатый рунический нагрудник сгирдской выделки. Крепкая магическая броня, выделяющаяся лишь тем, что ее не смогло бы пробить даже копье.
Адельрих.
Рузьянский Рог, Лоттон и усадьба Адельриха в окрестностях.
- Ничего не просто так в нашем Альмарене... - Глубокий голос спокойно влился в поток медленно танцующего ветра. Сухие листья кружились в танце, влекомые незримым забавником... соприкосновение извечного потока с чем-то столь хрупким как листья, как звук человеческого голоса завораживало. Невысокий силуэт мужчины стоял у резной арки балкона, облокотившись о холодный дверной косяк. Тускло светило закатное солнце, где-то из-за полувысохших осенних деревьев в саду виднелся алый блеск моря.
В комнате царило спокойствие. Красный ласковый свет здесь соприкасался с серой и уютной темнотой. Осенний холодок гулял по полу, но нагой полуэльф словно не чувствовал этого холода. Лучи гуляли по его могучей груди, где черная вязь татуировок соседствовала с продольными шрамами и зажившими уже давным-давно ранами. Черная как смоль борода растрепалась, и вместе с такими же черными длинными волосами забранными назад обрамляла контур задумчивого лица. Черные зеницы глядели на сад долго, будто желая оставить все так, как есть сейчас, запомнить каждое мгновение, каждый лепесток и каждую воркующую в ветвях птичку. Жестокий и не раз поломанный нос его вдыхал аромат осени... палая листва, высохшая трава, капли прошедшего уже дождя, намочившие почву, деревянные стены бревенчатой усадьбы, плоть его воительницы... Высокие уши северянина, острые-острые, прижатые плотно к варварскому черепу, вздрагивали от звуков чьей-то возни позади.
Силуэт мужчины медленно повернулся к солнцу спиной. Глаза скользнули по комнате, в которой было слишком много всего ненужного. Резные стропила крыши под потолком, гобелен-история на стене, щиты и оружие, шкафы с книгами и напольный железный очаг с решеткой, близ которого были постелены тонкие сгирдские подушки. Была здесь низкая кровать, слишком мягкая для варвара, устеленная теплыми шкурами животных. Свет закатного солнца падал на резные опоры кровати и поднимался выше, красным светом лаская вылезшую из под мехов гладкую ножку. Она возилась, полупроснувшаяся, тоже нагая, но невообразимо красивая в свете этого солнца. Рыжие волосы, поджатые пухлые губки, прямое личико с выступающим гордо подбородком и приподнятым носиком.
Варвар медленно и тихо пошел в сторону кровати, девушка открыла глаза и нахмурилась, заслышав скрип досок под массивным телом, рука ее потянулась к тумбе и пальцы сошлись на рукояти топора. Увидев обрамленное черной бородой лицо, она улыбнулась сонно. Когда северянин ступил на кровать, опустился на колени и откинул меха, обнажив перед красным солнцем ее подтянутое и сильное тело, девушка отпустила топор и взялась за другую рукоять.
- Мой... - Спокойно сказала она, стискивая бедрами его пояс, пальцы свободной ее руки вплелись в его бороду, она медленно и мягко притянула его лицо к себе и поцеловала в жесткие губы. Волосы его сползли с плеч и накрыли их поцелуй темным мраком. - Люблю... - Вздохнула она, закрыв глаза, объяв массивную шею руками, и поддаваясь любовном такту.
Он же молчал, потому-что слова крал ветер... потому что слова уносились подобно листьям, а любовь его была незыблема. Он молчал, наслаждаясь каждой крупицей ее, эфемерной или долговечной, запахом или сердцебиением, звуком ее стонов и слов, или цветом ее полуоткрытых губ. Он любил ее больше, чем положено, чем дозволено богами и людьми, и чрез боль, чрез запрет все же продолжал любить. Солнце ушло за горизонт, а они все еще обрывисто дышали, сплетаясь вновь и вновь как в последний раз...
*****
- Не бери ее с собой, отец. - Произнес Адельрих, глядя на седого старика, стоящего посреди бревенчатого зала во дворце Лоттона. Глубокий голос полуэльфа заполнял полусгирдскую залу, он сделал шаг от скамьи, и люди неодобрительно забормотали. - Те из вас, кто сидит здесь... неужели вам надобно посылать свою любимую дочь, дочь северного края, в обитель змей? Я не понимаю вас...
- Я старше тебя... - Молвила было девушка, стоящая рядом со стариком, но Адельрих поднял руку и она, несмотря на воинский свой облик, замолчала и потупилась, рыжие волосы прикрыли половину ее личика.
- Я мужчина... и я наследую эти земли, зачем тебе брать дочь? Ты уверен в том, что случится? Вернешься ли ты сам оттуда? - Это был первый раз, когда полуэльф поднимал голос на отца так рьяно и зло, нарушив свое собственное душевное спокойствие.
- Вернусь... мы решили все, и знаем, когда нанести удар, знаем с кем его нанесем... Вернусь вновь с венцом, выкованным из золота. Я вернусь, сын, и ты закроешь свой рот навеки... Мне не нужен трусливый щенок, не нужен трусливый наследник. В нас течет кровь Сгирда, кровь Кримеллина и Элл-Тейна... Синекровный, будь мужчиной. - Эдмунд Аэн'Лир сплюнул на пол, выложенный разноцветными камнями в форме карты Рузьяна, а люди, сидящие на скамейках вдоль стен, будто стая глумливых псов, раздались улыбками и поддакиваниями. Словно весь северный нрав кончался на их лидере. Адельрих низко зарычал, и отец впервые улыбнулся, сощурился, но никак не отреагировал на злость сына. - Потому я выбрал Рету. Она сильнее тебя духом, и даром что женщина. В ней мало слов. Пока ты говоришь, осторожничаешь, пока ты сдерживаешь себя и прочих, трусливо, как южанин... она делает. Потому я выбрал Рету. - Отец поцеловал дочь в рыжие волосы, она кивнула сурово, с лица ее пропал румянец, а глаза стали узкими щелочками, блестящими зеленым эльфийским светом.
- Мы вернемся... А если нет, то север восстанет сию же минуту, возьмет в руки мечи и восстанет, зло, яростно... Север сожжет в своей ярости города и села, вы уничтожите предателей, и на пепелищах воздвигнете свое новое Рузьянское Королевство! - Громко и зло произнесла она, и в который раз Адельрих удивился, как умело она говорит, зажигая сердца глупых мужчин. Север слишком слаб, пока он один... и никого он не сожжет. Но эти люди верили в то, что она говорила, верили искренне и самозабвенно, все вскочили с резных скамей и завопили.
- Ре-та! Ре-та! Ре-та! - Bыли они, а Адельрих лишь прикрыл черные усталые глаза и вышел, легко расталкивая глупых болванов, в чьих головах не было ничего...
*****
В день прощания они долго нежились на полу возле очага. Она чувствовала себя виноватой и извинялась, лаская его внизу. Пальцы его вплелись в рыжие волосы, касались ее острых аккуратных ушек. Ее молчаливая фигурка внизу доставляла ему спокойствие и удовольствие... Варвар выгнулся, торс его исчертили кубики пресса, грудные мышцы напряглись, а после он поднял ее за личико и они перевернулись, глядя друг дружке в глаза, в свете горящего магического очажка.
Он спокойно молчал, положив массивную ладонь на ее лицо и утерев влагу с пухлых губ большим пальцем. В его бездонных черных глазах читались слова, и она тоскливо щурилась. - Я не могу, Рих... я поеду... - В его усадьбе ее голос становился ласковым, отбросив ненужную ярость воительницы. В его усадьбе она говорила больше, и смеялась реже, потому-что... в этом спокойном месте не было места смеху, только спокойным улыбкам, нежным прикосновениям. Здесь не лаяли псы, прислуга здесь ходила тихо, и не беспокоила задумчивого хозяина. Здесь было не так, как на всем остальном пресловутом севере. Здесь не было медовых пьянящих рек, и люди не убивали друг-друга из гордости и честолюбия. Здесь было маленькое свободное от богов, глупых фанатиков, глупых честолюбцев и прочих людей Королевство Адельриха, в котором всем жилось хорошо, и в котором она хотела быть любимой женщиной, а не искусной воительницей. Она то прекрасно знала, что королевой быть не может, и что лучшим королем для Рузьяна был бы ее брат, но разве кому втолкуешь? Потому приходилось жить с этим.
Объяснять ему дальше смысла не было. Брат не упрашивал ее, в глазах не было мольбы, и она кивнула, в который раз отдаваясь в его чуткие руки. Такими руками можно было бы ковать лучшую сталь, творить прекрасные руны, шить превосходнейшие ткани, строить корабли, которым не было бы равных. С его руками можно было делать великое множество вещей, но он тратил годы своей жизни на перо, книги, на мечи и топоры, на людей... В который раз она радовалась его прикосновениям и поцелуям... а потом, поутру, она покинула его.
Накинув на широкие плечи одеяло и стерев его семя со своей кожи, она оделась, взяла свой топор и ушла из Королевства Адельриха в земли севера. А оттуда они с отцом должны были направится на юг... на обжитый змеями юг.
Отредактировано Гоц фон Эрмс (06-09-2016 17:20:50)
Людовик II ЭстГраф Рузьянаhttp://savepic.ru/11288536.jpg
Имена и титулы: Людовик II Эст, правитель Рузьянского Графства; главнокомандующий Рузьянской Армией; сюзерен Рузьянского Рога, Предела Мелайсы(Курфюршества), Предела Видавии, Межречья и Центральных Земель; хранитель Двух Рек и Великого Леса; владетель Сияющего Рузьяна и всех окрестностей; И прочие титулы.
I. Эст - древняя династия, с переменным успехом устанавливавшая свое влияние на западе, в землях окрест Рузьяна, и подчинявшая себе соседние дворянские рода. Сильная династия, представители которой есть и в Гресе(владетели небольшого надела на самом юге, у границ с Кельмиром), и в Кримеллине(купеческий род, владеющий двумя большими ремесленными подворьями и винокурнями на юго-восточной границе), и в прочих землях, хотя наиболее силен именно в Рузьяне, где столичное дворянство часто состоит в дальнем родстве с Эстами.
II. Правитель Рузьянского Графства - верховный титул государства. Действующий и легитимный правитель.
III. Главнокомандующий Рузьянской Армии - всех ее частей, на севере, юге, востоке и западе, где бы то ни было. Только он может собирать и распускать войска, назначать генералов и снимать их с поста и так далее. Осуществляет военную власть.
IV. Сюзерен: 1) Рузьянского Рога - территория на севере от Лоренейского маяка, до Беловодной Реки. 2) Предела Мелайсы - небольшая и узкая полоса вдоль реки Мелайсы. 3) Предела Видавии - территория от северного берега Видавии, до Лоренейского маяка. 4) Межречья - территория на востоке, от границы с Кримеллином, и до истока малой Мелайсы и Видавии включительно. 5) Центральных земель - территория от западного берега, города Рузьян, до истока малой Мелайсы и Видавии.
V. Хранитель Двух Рек и Великого Леса - суть хранитель Мелайсы и Видавии, а также Великого Рузьянского Леса.
VI. Владетель Рузьяна и всех окрестностей - достаточно прозрачный титул. Эсты давно владеют городом, Рузьян - их фамильная вотчина, на которую никто не имеет права претендовать.Возраст: 44 года, родился на исходе весны.
Раса: Человек.
Сфера деятельности: Правитель, главнокомандующий и так далее.Внешность: Людовик слеп на один глаз из-за травмы, полученной в ходе давнего военного конфликта, в центре которого он успел побывать. Также увечно и его суровое лицо, тело, не раз побывавшее в сражениях. Еще не старый граф высок и широк в плечах, тело его подтянуто и по-мужски крепко, сам он создает впечатление серьезного и сильного человека. В благородных чертах, пусть и изуродованных отгремевшей войной, сквозит властность и гордость, он выглядит как правитель, и движется со свойственной правителям грацией. В каждом жесте его заключена сила, могущество, не скрываемые, но выставленные напоказ. Одет граф в соответствии с дворянской модой, но никогда и ни при каких условиях не носит он узких брюк, не мажет лицо пудрой, и всегда одевается в черно-золотые одежды своего рода. Ему не свойственна погоня за красотой, и выглядит старый граф как мужчина, сильный, закаленный, местами жестокий, но только мужчина. Манеры его сухи, жесты просты и незамысловаты. Граф носит черные волосы, уже покрытые ранней сединой, также лицо его украшает густая полуседая борода и усы, ровно подстриженные и расчесанные.
Характер: Правитель прямолинеен, склонен к жестокой иронии и гневливости. Ему претит слушать от людей оправдания, и сам себе он оправданий не ищет. Когда считает нужным - выходит за рамки морали, и вообще живет по правилу «Благая цель оправдывает любые средства». В нем нет притворной религиозности и столь модной сейчас притворной любезности, он всегда говорит прямо, и открывает рот только тогда, когда это имеет смысл. Привык править, потому любое неподчинение или опасную критику строго наказывает. Как известно всем жителям столицы Рузьяна, говорить о правителе плохо нельзя... потому-что тебя всегда могут найти в подворотне с десятком колотых ран и вывернутыми карманами, и стража даже не почешется в сторону поиска убийц, сославшись на грабителя. Темными делами занимается тайная канцелярия графа, выкорчевывающая из города потенциальных шпионов, бунтовщиков и прочих людей. Несмотря на свое суровое и жестокое отношение к собственному народу, граф сильно любит свою семью и души не чает в собственной дочери и жене. Людвиг не стремиться к реформам и изменениям, потому, приняв престол от своего отца - очевидно слабого правителя, так и не справился с коррупцией чиновников и прочими проблемами в государстве. Он стремится сохранить то, что есть, но совершенно не имеет планов по изменению Рузьянского Графства, ему все нравится так, как оно есть.
Биография: Будущий граф был единственным ребенком в семье хворого отца, уже в молодости, после рождения сына тот подхватил легочную болезнь и вынужден был править страной из койки во дворце. Людовик рос глядя на серый двор и такой же серый город, словно вобравший в себя болезнь своего правителя. Когда грянула первая внутренняя рузьянская война и север впервые взбунтовался против юга, еще юный наследник графского престола взял в руки оружие, силой своего уже в то время окрепшего характера созвал знамена и двинулся на север. В той войне он сошелся со слишком опытными противниками и проиграл, но не позволил северянам окончательно пройтись по их землям. Он отвел войска, укрепившись вдоль всей Видавии и показал, что любые попытки пересечь реку с целью захватить власть из рук Эстов будут предотвращены. Тем же временем подоспели подкрепления, и северяне, не желая терпеть поражения на Пределе Видавии, быстро согласились на мир, выставив условия и принудив усилить автономию своего региона. Юноша вынужден был согласится, но с тех пор так и не смог простить род Аэн'Лир. В той войне его характер окончательно изменился. Когда он вернулся с севера, то, как говорят злые языки, сместил отца... посредством простого убийства. Взял власть в свои руки и усмирил прочих баронов и наместников, которые также возжелали автономии и требовали возобновить поход на север Рузьяна. В последующие годы Людовик правил сильной рукой, стараясь удерживать целостность своей страны и не давая внешним и внутренним врагам застать графство врасплох. Так шли годы, север креп, крепла и казна Рузьяна, но оставалось неизменным недовольство дворян общим положением вещей. Ныне, после покушения на свою жизнь, Людовик усилил контроль за всем... но даже он не мог уследить за всем, и потому прямо под носом его было создано Южное Курфюршество, достаточно сильное, чтобы угрожать стабильности страны, но при том дающее слишком мало поводов для того, чтобы отдать приказ об его уничтожении. Сейчас, когда вокруг слишком много врагов, граф вовсе не склонен к прощению и милосердию, каждый, кто подает признаки неповиновения, признается предателем... лояльные же ему люди получают поддержку и уважение со стороны правителя.
Способности:
- немагические умения и способности:
Великолепный воин, владеет копьем, мечом и арбалетом на высоком уровне. Умелый стратег и тактик. Разбирается в политике, в жестоком ключе. Не чужд интригам, хотя предпочитает доверять это исключительно верным, проверенным и доверенным людям. Все прочие присущие правителям, дворянам, воителям навыки.- магия:
Не владеет.Оружие и артефакты:
Имеет огромную оружейную, в которой содержаться ценные магические и просто искусно выработанные экземпляры оружия и доспехов.
Также дело обстоит и с ценными артефактами, коих у правителя целая коллекция.
Людовик.
Город Рузьян - столица Рузьянского Графства.
Щебетали в холодном саду осенние пташки. Синеперые забавницы перелетали с ветви на ветвь, игрались друг с дружкой, влекли молодых вельмож, таких игривых в эту морозную осень. Одетые по новой моде в черные расшитые кюлоты поверх белых чулок и кафтаны, с забранными на затылок волосами, короткими учеными бородками и лихими усами. В такую погоду игривые молодые дворяне быстро пачкались, пачкались и их прекрасные леди. Но все-же... то были странно беззаботные дни.
Граф сидел на скамье в беседке из белого дерева и смотрел, как племянники играют с деревянными клинками. Жак и Ламберт умело выбивали друг из друга всю дурь, а где-то на балконе небольшого зимнего дворца стояла его красавица дочь, разглядывая ворота в ожидании кого-то. Давно ли у его малютки появились люди, которых она могла ожидать вот так, стоя под каплями дождя? Давно ли стала ждать не его, возвращающегося из своих разъездов? Давно ли она перестала называть его папой, и принялась величать милордом или лордом-отцом? Возможно, когда смогла понять впервые, что отец ее - не облик великого добра, и не являет собой воителя ни за веру, ни за идеалы. Возможно, с первыми книгами, с первыми тихими слухами, с первыми проблесками понимания... понимания того, что руки доброго и всегда улыбающегося папы по локоть в крови невинных людей. Людовик провел пальцами сверху вниз по лицу, разглаживая прямые порезы, идущие от лба и до подбородка. Единственные три видимых раны, которые нанес ему мир... единственные, за которую он отомстил тысячекратно. И слепой и зрячий глаза его закрылись, а мысли потонули в монотонной песни деревянных клинков, капель дождя и ровных шагов. В груди стало темнее, и граф нахмурился, даже не открывая глаз, и молвил.
- Здравствуйте, мсье мон Рихт, прекрасное утро для прогулки по моему великолепному саду, не так ли? - Правителю не понравилось, что глава Тайной Канцелярии, весьма темный человек, пришел в его дом. Работу Людовик предпочитал оставлять за пределами своего крова, не досаждая семье и домочадцам лишними визитами констеблей, командиров, глав канцелярий и прочих формирований. Он даже не открыл глаз и не встал, чтобы поприветствовать человека, от одного присутствия которого сжималось сердце... каким бы псом графа мон Рихт ни был, в своем поводке Людовик сомневался. - Разве вы не должны ныне допрашивать молодого господина дан Хоу? Вроде бы... мальчик уже покинул семинарию. - Хрипловатый голос его произнес это с таким пренебрежением, что многие люди бы содрогнулись... но граф не видел в пытках и допросах ничего запретного. Уже не видел. Граф настойчиво не размыкал век, массируя виски и пытаясь избавиться от несвойственного ему страха... но не получалось. Кто-то остановился в метрах пяти перед ним, и звук твердого шага, отдавшийся в белом дереве беседки, заставил правителя чуть податься назад.
- И вам здоровья, милостивый государь. - Произнес лишенный оттенков и граней бесцветный голос Дюриха. Что-то будто обожгло графа, и он все-же открыл глаза. Пред им стоял тот самый человек... или не человек, которого граф действительно боялся. Таких людей не было мало... такой человек был всего-лишь один. И черные глаза его глядели сейчас на своего господина без уважения, раболепия или подчинения, просто глядели, чтобы видеть, не более. Ни улыбки, ни веселого оскала, ничего. - Мои люди не смогли достать его, мальчик ускакал на юг... либо он понял, что за ним идет погоня, либо ему невероятно повезло.
- Это допустимая оплошность? - Спросил граф, прекрасно зная, что мон Рихт почти всегда выполняет все сообразно своим целям, в интересах государя. Он всегда делал все правильно, не позволяя лишним вероятностям закрасться в свои планы. Лишение власти храмовников, передача торговли из рук свободных гильдий в руки государства, подавление интеллигенции и борьба с предателями, живущими за Видавией. Дюрих был слишком сообразным, чтобы говорить, что у него что-то не получилось. У него всегда все получалось.
- Полагаю. Ланрэ дан Хоу был натравлен своими друзьями из семинарии, Витор мон Руар, Деймон Лир, Уильям дан Ривьен... все они - дети фанатиков-висельников, и сами в паре шагов от виселицы, дайте мне лишь приказ. А кроме этого... он общался с Сельвином Эхинским еще до того, как этот фанатик уехал обратно в Кримеллин. Полагаю, наш мальчик найдет для себя соратников и через десять-двадцать лет мы либо вкусим плоды разрушительного религиозного восстания, либо люди устанут от его проповедей, навряд ли устанет он сам. - Ответствовал мон Рихт, глядя черными глазами на своего собеседника.
- Он способен? Вы знаете, как сложен мальчишка в своем уме? - Спросил Людовик, не отводя взгляд от бездонных черных зениц своего тайного кардинала. Сам граф знал прекрасно, как многое зависит от состояния ума человека, сколь много лени, сколь сильна предрасположенность к предательству, как человек мыслит. Предатели тоже люди, а люди мыслят вовсе по-разному. Правитель уже привык к подробным донесениям Дюриха, и сейчас ожидал от него ответа... но Рихт покачал головой, и Людовик хмуро кивнул, указывая на скамейку напротив. Шпион и дознаватель сел, подобрав полы своего черного плаща. - Хотя бы что-нибудь о нем мы знаем?
- Только то, что он делал, а делал мальчик вещи весьма неоднозначные. Я точно знаю, за чей счет был куплен том «Ruh al-Rilaadis»...
- Что это за книга? - Людовик коснулся своих бровей и вновь разгладил шрам через все лицо указательным пальцем. Очевидно, то был язык востока... один из хаотичных языков Гульрама, Галад-Бера, тех же эльфийских земель и пустынь. Но... не мог же мальчик семинарист приобрести на черном рынке... граф гулко выдохнул. - Темная вера... это философия жрецов Рилдира? Зачем она ему? Он читал еще что-нибудь про темных богов?
- «Husar Irasi», «Daemonis Rella'Den», и еще два тома темной направленности, которые я не смог отследить. - Под тем, разумеется, подразумевалось «мои агенты не смогли отследить», но то, что шпион берет всю ответственность на себя, всегда нравилось графу... он сам привык так делать. Даром что оба они были личностями премерзкими... но что поделать в мерзком мире. Сейчас вопрос был в другом. - Но это ни о чем не говорит. То, что он смог найти их на черном рынке объясняется острым умом и находчивостью, Ланрэ дан Хоу весьма одаренный юноша. Цели мне неизвестны, кроме этих книг большая часть времени его была посвящена религии, молитвам, встречам с именитыми религиозными деятелями... его наставник всегда брал его с собой, потворствовал целеустремленности и амбициям своего ученика. Ныне покойный наставник... естественная смерть. - Пояснил мон Рихт до того, как граф задал вопрос, тот кивнул и задумался, откинувшись на спинку скамьи. - Что прикажете делать?
- Проверьте наш юг... хорошенько проверьте. Я знаю, что там осели многие изгнанные из столицы фанатики, но нам нужно знать точно, какие силы придется отражать при возможной войне. - Он нахмурился еще больше, гладя слепым и здоровым глазом на белые гладкие стропила беседки. Жак и Ламберт продолжали сражаться, не прошло еще и пяти минут их тяжелого разговора, а Людовик уже хотел пойти в купальню и выпарить из себя все то, что принес с собой Дюрих мон Рихт. - Моя дочь... эти именины мы решили провести с размахом... прибудут северяне, прибудут южане, дворяне межречья и многие другие. Проконтролируйте все, все до мелочей.
- Я не всесилен, ваша светлость. - Граф кивнул, приняв это за согласие. Мон Рихт всегда занижал свои достоинства... не всесилен. Мужчины встали, кратко пожали друг другу руки, от чего Людовик поморщился... было больно, но больно не руке, а где-то глубже, в самой душе. А после он покинул беседку, глядя на балкон. Дочь его провожала взглядом уходящую за ворота темную фигуру самой мерзкой личности всего Рузьянского Графства... вот оно... сердцу не прикажешь. После того, отогнав от себя глупые мысли, граф вернулся к размышлениям о севере и юге... о своей стране и странах чужих. Бесконечный ворох вопросов требовал решения.
Вы здесь » ~ Альмарен ~ » Старые рукописи » Дела минувшей осени 600-го.
.
Шрифт:
#main-reply, .punbb .post-content { font-size: ${value}px; }