Все складывалось относительно неплохо. По крайней мере, куда лучше, чем ожидал Эйнеке. Да, его по-прежнему не оставляло ощущение того, что на Тайрина сыпется слишком много новой информации и различных фактов, но молодой дракон делал явные успехи, довольно-таки шустро адаптируясь под реалии и «правила» людской жизни. По первой магу, честно-то говоря, думалось, что на все это дело потребуется куда больше времени. Намного больше. В конце концов, определенный опыт общения с Керихат принуждал постоянно думать о драконьих чудачествах, совершенных или же в попытке более успешно передразнить повадки смертных, или же просто в силу незнания некоторых тонкостей и незначительных мелочей, что так или иначе, но ускользнули от внимательного драконьего взора. Тайрин же явно превосходил все ожидания. Передвигался на двух ногах он все более и более уверено, а потому Эйнеке уже почти не боялся, что его новый знакомец навернется на какой-нибудь лестнице и набьет себе шишек на интересных местах. Говорил драконыш тоже куда больше «по-человечески», хотя и не без своих чудес и вывертов. Впрочем, о понимании хотя бы половины особенностей людского общества пока речи и не шло. В первую очередь маскировка, потом уже понимание! Фаза обретения максимально правдоподобной маскировки все еще продолжалась, по мнению Эйнеке, лишь только-только приближаясь к середине. Пока к середине, времени впереди еще достаточно для эдакого самосовершенствования.
Ненавязчивое обучение человеческому поведению шло, разумеется, и со столь необходимыми им обоим (по крайней мере так думалось полуэльфу) периодами совместного отдыха, когда каждый из них может побыть собой: Эйнеке относительно приятным (да, он умел быть приятным, когда не вредничал и не скотинился) молодым магом, Тайрин же еще совсем юным серебряным драконом. Просчитывая предполагаемый список дел на ближайшую неделю, расчетливый полукровка не забывал чередовать изучение улочек и достопримечательностей Гульрама с вылазками куда-нибудь подальше от городских стен, где никто бы не смог потревожить их с Тайрином, да и вообще увидеть дракона, которого некоторые не столь далекие личности запросто могли посчитать за смертельную опасность неведомого масштаба. Вот, например, сегодня Эйнеке предпринял прогулку в сторону тропических джунглей для того, чтобы познакомить юного дракона со своими «крыльями» или скорее крылом, Штормовым Крылом.
- Каких размеров? – хитро ухмыляясь, переспросил Эйнеке и задумался, чуть прищурив синие глаза. С ответом, впрочем, он затягивать не стал и почти сразу сказал:
- Думаю, он где-то с тебя ростом, может немного побольше. Разумеется, я сравниваю с твоей истинной личиной, - на всякий случай уточнил маг и добавил, - Он большой, двух-трех седоков на себе унесет. Правда, он-то в отличии от тебя уже никогда не вырастет…
Грустно хмыкнув, Эйнеке продолжил свой путь как можно дальше от городских стен. Погруженный в некоторые свои размышления, не забывал он приглядывать и за своим молодым спутником. Маг чувствовал определенную ответственность за него. Ответственность перед самим Тайрином, и перед Миристель. Кажется, дракон и жрица неплохо поладили. Ну, или сам Эйнеке этого столь сильно желал, что уже воспринимал как реально существующий факт.
- Вполне. Даже с высоты городски башен не должны увидеть, - согласился полукровка, быстро оглянувшись и оценив обстановку, а после выудил из внутреннего кармана небольшую мраморную фигурку – изображение грифона. Конечно, Эйнеке мог бы и раньше как следует описать Тайрину что такое за зверь ваш грифон и как он выглядит, однако он решил, что демонстрация этого весьма занятного существа в живую будет куда более эффективна, да и интересна тоже. В конце концов, одно дело на словах знания полезные получать, а другое увидеть все воочию!
- Лучше будь драконом, - поразмыслив, заявил полуэльф и улыбнулся самыми уголками губ, - Грифоны - звери гордые, строптивые и вспыльчивые. Штормовое Крыло, конечно, не совсем обычный грифон, но, думаю, ему лучше сразу узнать кто ты есть. Так ты проявишь к нему дружелюбие и открытость.

Неплохая полянка. По крайней мере вполне подходящая под нужды вздумавших прогуляться мага и молодого дракона. Отдаленность от городских стен гарантировала, что дозорные с башен их не увидят почти наверняка, да и вероятность того, что какой-нибудь бестолковый крестьянин окажется не в том месте и не в то время была фактически равна нулю благодаря густым зарослям и буйной тропической растительности. Вдобавок к этому на полянке этой имелось более чем достаточно свободного пространства, а значит и Тайрину, и Штормовому Крылу, что все же тоже был созданием довольно крупным, здесь хватит места для того, чтобы чувствовать себя более или менее комфортно. Немного осмотревшись, Эйнеке отошел чуть в сторону и остановился у кромки зарослей, тем не менее не приближаясь к ним настолько, чтобы ничего не касаться ни спиной, ни плечами, ни тем более затылком. С коварством этих прекрасных тропических лесов полукровка был знаком вполне себе неплохо отчасти благодаря личному опыту, отчасти прочитанным рукописям и дневникам именитых путешественников. Зная сколь много в этих краях ядовитых змей, опасных насекомых и растений, он и старался свести к минимуму возможные случайные контакты с ними. Благо что о хищниках беспокоиться не приходилось. Присутствие Тайрина, пускай и в человеческом обличье, отпугивало их.
- Не совсем, - вздохнув, отозвался Эйнеке на вопрос Серебруши, а после, немного подумав о том, как такое вообще можно объяснить, все же попытался высказаться более развернуто, - Я почти ничего не смыслю в создании таких вот статуэток-артефактов, но мой грифон это скорее всего дух. Возможно, его «выдернули» из иного плана, а может это душа убитого зверя, связанная со статуэткой чарами, - маг чуть поморщился, все же подобного рода чары в отношении существ столь благородных, как грифоны его несколько… смущали и даже самую малость отвращали, заставляя в очередной раз говорить себе, что в любом искусстве для получения желаемого результата необходимы жертвы, а в магии особенно, - Он больше не может по-настоящему умереть, - о том, что Штормовое Крыло убить окончательно сможет разрушение его статуэтки, Эйнеке предпочел умолчать, хотя и неумышленно, а инстинктивно, слишком уж сильно маг дорожил этим артефактом и его "жильцом", всегда помня сколько крови за него было отплачено, - Когда его убивают здесь, он возвращается в статуэтку, а после я могу вновь «позвать» его, пригласив в наш мир, - маг смущенно улыбнулся, не без определенной нежности поведя пальцем по изгибу мраморной шеи статуэтки, - И он не может больше расти, как и не может умереть. Я же не могу даже сказать насколько это живое существо… некоторые тайны магии я еще должен постичь.
Эйнеке опять вздохнул и переложил каменное изваяние во вторую руку, а после издал короткий смешок. Нет, Штормовое Крыло никогда не был его питомцем, скорее другом, а потому полукровка лишь покачал головой, давая Тайрину понять, что грифон все-таки не ручной зверек мага. Возможно, следовало все же говорить, объясняя все тонкости и нюансы в отношении существа из зачарованной статуэтки, но Эйнеке все еще считал, что все само собой разъяснится при общении грифона и дракона. Да, Штормовое Крыло – фактически зверь. И да, он не способен разговаривать посредством речи, но он и не бестолковая скотина вроде обычной верховой лошади. Он был грифоном, а грифон – зверь гордый и свирепый. Грифоны - существа свободолюбивые и наездников носят лишь в исключительных случаях, но если что-то подобное и произошло, то все равно остаются с седоком на равных. 
- Грифоны, Тайрин, это существа, сочетающие в себе величие орла и благородство льва. Орла люди зовут царем птиц, а льва царем зверей, - Эйнеке вновь улыбнулся, вертя статуэтку между тонких изящных пальцев, - Подобные создания не могут позволить себе испытывать страх, теряя достоинство, даже если они никогда не видели драконов, - улыбнувшись еще раз, маг резко посерьезнел. Слова Тайрина о случае с Миристель он принял к сведению, коротко кивнув, мол, я так и понял, а после настороженно замер, ожидая, когда дракон обратится, сменяя одну свою личину на другую.
- Именно так, - согласился Эйнеке, когда перед ним оказался не мальчишка-подросток, а молодой серебряный дракон, да спросил, - Готов? Я зову его…

Вопрос Тайрина относительно статуэтки и магии, «привязывающей» к ней души живых созданий, ненадолго отвлек Эйнеке. Маг чуть нахмурился, глядя на молодого дракона и обдумывая сказанное им. Странная мысль, если учесть тот факт, что существа в магических фигурках являются едва ли не пленниками тех, кто владеет их «жилищем». Бессмертие и почти неуязвимость совершенно не стоят свободы, однако эти мысли Эйнеке озвучивать не стал, дабы не выдавать своего несколько негативного отношения к подобным явлениям, ответил он совершенно ровным и спокойный тоном, оценивающе прищурившись:
- Вы, драконы, существа удивительные. Чистейшая магия течет в ваших жилах, можно сказать, что всякий дракон состоит как минимум наполовину из магической силы, - не без определенных ноток искреннего восхищения говорил полуэльф, взирая на молодого крылатого, - Чтобы обуздать всю ту силу, что заключена в каждом драконе, потребуются усилия нескольких опытнейших чародеев и нечто, что действительно сможет вместить в себя дух дракона. Это слишком сложно, но, думаю, возможно. При определенных обстоятельствах, - полукровка чуть повел плечами и хмыкнул, отвечая уже на другие вопросы Тайрина, последовавшие незадолго после первого, - Он всегда является на мой зов, если только может прийти. Он не может отказаться и не может явиться в наш мир без моего приглашения. Моя статуэтка не единственная, я уверен, - сделал небольшое отступление Эйнеке, а после поспешил донести то, что считал наиболее важным в отношении подобных артефактов, - Но все духи и звери, связанные с ними чарами, становятся всего лишь гостями этого мира. Они не принадлежат ему, даже если когда-то и были рождены в Альмарене. Ни один зверь или дух, заточенный в предмет, не может долго находиться за его пределами, не может прийти в наш мир по собственной воле. Статуэтка – это почти как клетка.
Закончив на том лекцию о магических статуэтках, Эйнеке пристроил свою на сведенных вместе ладонях и, обратив свои мысли к духу, заключенному в ней, подул на крылья мраморного изображения грифона. Беззвучное заклятие и немного магии, направленной на статуэтку, стали приглашением в этот мир. Из-под тонких пальцев мага потек сизый туман, постепенно начавший обретать форму несколько в стороне от полукровки и дракона. Форму он обретал вполне себе звериную и живую. Еще даже толком не обретя своего обличья в этом мире, Штормовое Крыло создавал ощущение присутствия на поляне еще одного живого существа. Он дышал, хоть и не был в полной мере живым, эфемерные шерстинки и перья шевелились в такт мановениям ветра, могучие мускулы перекатывались под шкурой. Впрочем, момент этот длился не так уж и долго, всего-то пару мгновений, а потому уже совсем скоро между Эйнеке и Тайрином стоял могучий зверь со снежно-белой шкурой.
Штормовое Крыло был альбиносом, однако вопреки законам природы, слабым он не казался, скорее наоборот, этот зверь излучал величие и силу, присущую существу, сочетающему в себе черты льва и орла. Все в этом существе выдавало его царственную сущность, что посадка головы, что сама манера держаться, что гордый взгляд карминных глаз, устремленный на Тайрина. По первой, конечно, Штормовое Крыло взглянул на Эйнеке, его призвавшего, а потом уже обратил свой взор на молодого дракона, оценивая его взглядом и чуть приоткрывая крылья, готовясь в любой момент или взлететь, почувствовав на спине вес седока, или броситься в стремительную атаку, защищая полукровку. Впрочем, почти сразу он задумчиво щелкнул клювом и сложил крылья, чуть смягчив взгляд огромных глаз, когда сначала почувствовал прикосновение Эйнеке к своему плечу, а потом узрев короткий поклон Тайрина. Грифон одобрительно заворчал, оценивая подобное обращение, но головы не склонил.
- Грифоны не кланяются, - коротко пояснил Эйнеке серебряному дракону, а после представил крылатых друг другу, - Штормовое Крыло, это Тайрин. Тайрин, Штормовое Крыло.
Грифон, взглянув вновь на Тайрин, чуть приоткрыл крылья и заклекотал. Вероятно это означало в его понимании приветствие.

Кажется, все складывалось вполне неплохо. По крайней мере, Штормовое Крыло не проявлял явной враждебности по отношению к новому знакомцу и даже отозвался на его приветствие. Такой расклад вполне устраивал Эйнеке, который все же иногда даже и не знал, чего ему следует ожидать от пернатого. С грифонами магу иметь дело уже доводилось, да и многое он о них читал, другое дело, что в отношении Шторма работали отнюдь не все те закономерности, что относились к остальному грифоньему роду. Все же этот зверь был уже давно где-то промеж жизни и смерти, да еще и привязанный к магическому артефакту. Штормовое Крыло не испытывал голода, но все равно охотился на все, что окажется пригодным в пищу. Например, однажды альбинос прямо в полете перехватил и сожрал почтового голубя, имевшего глупость пролететь рядом со столь крупным хищником. Не чувствовал Шторм и много чего другого, присущего живым тварям, но тем не менее любил к себе почтительного или ласкового обращения. Эйнеке не знал сколько лет назад его крылатый друг оказался связан со статуэткой и сколько еще лет он провел в подчинении у предыдущего владельца. Именно в подчинении. Вряд ли прошлый хозяин был слишком любезен со Штормом. Это объясняло подозрительность и недоверчивость первых месяцев «общения». Преданность этого существа, пускай и связанного магией, и не могущего не подчиниться прямому приказу, пришлось еще заслужить.
- Ему может просто не хватить магической силы, чтобы прийти на зов. В каждой статуэтке свой запас энергии для этого, - стараясь говорить потише, чтобы не оскорбить Штормовое Крыло, молвил Эйнеке. Слова молодого дракона о его собственной силе маг комментировать никак не стал, лишь украдкой улыбнулся, мол, вырастешь еще, не такой силушкой обладать будешь, драконоборцы и чешуйки не поцарапают, собравшись всем скопом.
- Эта магическая сила требуется для материализации духа на нашем плане и поддержания его существования здесь. Ну, или для исцеления ран, если кто-то убьет его здесь, в нашем мире, - говорил маг, поясняя принципы работы этой разновидности артефактов. Грифон же несколько раздраженно щелкнул клювом и распушил перья, словно признавая, что да, убить его могут здесь, но так уж просто им это не удастся. Эйнеке, заметив это, украдкой усмехнулся, да похлопал благородного зверя по могучей шее, всем своим видом утверждая, что Штормовое Крыло самый-самый грифон на свете и конечно же скорее глотку врагу вырвет, чем погибнет, вернувшись в статуэтку, - Ее резерв ограничен, но восстанавливается со временем. Если магической силы слишком мало, то дух не может явиться на зов хозяина, как бы этого им обоим не хотелось. И да, при разрушении статуэтки, дух уходит в небытие или в свой родной мир, - последнее далось полукровке с некоторым трудом. Он чуть нахмурился и коротко взглянул на Шторма. Эйнеке за эти почти тридцать лет знакомства все-таки довольно сильно привязался к своему крылатому соратнику, а потому дорожил им и его весьма странной жизнью. И не только из-за того, что предшествовало обретению магической статуэтки.
Впрочем, долго пребывать наедине со своими не самыми приятными мыслями Эйнеке не дали. Тайрин явно решил опробовать сколь хорош Шторм в небе, грифон тоже явно желал полетать, но терпеливо ждал полуэльфа, заботливо прикрывая его своим крылом от порывов ветра, вызванных взлетающим драконом. Как только Тайрин набрал высоту, Штормовое Крыло оглянулся на Эйнеке. Маг коротко кивнул, зверь же чуть согнул лапы, позволяя тому чуть быстрее взобраться в седло. Проворачивал это Эйнеке уже далеко не в первый раз, а потому уже довольно скоро оказался верхом на грифоне. Устроившись поудобнее, полукровка зашептал заклятия, необходимые ему для того, чтобы не замерзнуть на высоте и не чувствовать сопротивления ветра. Незримая магическая сфера должна была уберегать его и Шторма от холода и порывов ветра. Когда с заклятиями было покончено, грифон оттолкнулся от земли могучими лапами и, распахнув белоснежные крылья, взмыл в небо, стремительно нагоняя Тайрина.

Нет, увы простые грифоны особо быстрой регенерацией одарены не были, в этом у Шторма были свои определенные преимущества, связанные с его статуэткой и магией, сковавшей его с ней, но Эйнеке не успел об этом ничего толком сказать Тайрину, ибо… небо зовет! А разу уж небо зовет, то болтовня немного подождет, да. В конце концов, они с серебряным еще наговориться власть успеют, да и была у этих вот разговоров одна презабавнейшая черта: чем больше Эйнеке отвечает Тайрину, тем больше Тайрин порождает и вопросов, щедро осыпая ими остроухую головушку полуэльфа. Нет, Эйнеке было совершенно не лень отвечать драконышу, хоть иногда и некоторые вопросы его ставили в тупик, а другие даже немного раздражали, во всем этом маг находил определенное удовольствие, но сейчас ему просто хотелось ненадолго отложить все это дело на потом, отдаваясь радости совместного полета. Да, Эйнеке доводилось часто летать верхом на Штормовом Крыле и да, ему это нравилось, несмотря на всю опасность этого дела и определенную энергозатратность, сказывающуюся не лучшим образом на хрупком здоровье мага, но прежде у него не было возможности летать вместе с кем-то, состязаться в скорости и умении маневрировать, учиться чему-либо… В общем, в совместных полетах с Тайрином Эйнеке видел определенный интерес и даже выгоду. Обоюдную выгоду, ведь Тайрин еще весьма юн и ему тоже следует много и часто летать, набираясь сил и опыта, да укрепляя свою мускулатуру.
- Ну что, покажем ему кто кого? – весело хмыкнув и прищурившись, спросил Эйнеке, обращаясь к грифону. Тот ответил ему громким и пронзительным клекотом, который маг был склонен расценивать как знак согласия. Он покрепче ухватился в гриву зверя и распластался на его мощной шее, готовясь к стремительному взлету, и вот лапы грифона запружинили, и он сам сорвался в небо, стремительно набирая высоту и равняясь с серебристым драконом. Впрочем, Шторм выдерживал и определенную дистанцию, столь необходимую для того, чтобы не мешать Тайрину, устраивая эдакую незапланированную воздушную аварию. Зависнув в воздухе, грифон распушил перья и торжествующе заклекотал, глядя на серебристого дракона пронзительно-алыми глазами, мол, я догнал тебя! Эйнеке же, пользуясь моментом, поправился в седле и устроился поудобнее после того, как немного съехал при взлете, неудобно уперевшись филейной частью в заднюю луку. Да, были у подобных способов передвижения свои минусы, а может все дело было в седле. По крайней мере сам Эйнеке считал, что седло на Шторме не совсем подходит для полетов. Конечно, маг бы мог спроектировать кое-что более подходящее сам и сделать заказ шорнику на один экземплярчик, но… как-то случая подходящего не было, да и предчувствие некоторых проблем с магической «привязкой» такого «аксессуара» несколько отпугивала Эйнеке. Да, до полного комфорта при нынешнем раскладе далеко, но летать же можно? Можно! Значит пока подождет!
«Кто быстрее? Посостязаться значит?» - промелькнуло в голове мага, когда он сквозь порывы ветра заслышал голос Тайрина. Пускай тот был еще весьма юн и не шибко крупен, но голосок дракона был достаточно громок, чтобы Эйнеке его смог услышать и на высоте. Правда, услышать-то маг его услышал, да только вот уверенности в том, что услышат уже его голос не испытывал. Все же кричать Эйнеке не мог – это слишком болезненно для его горла, а шептать в данных обстоятельствах как-то ну совсем не вариант, дохлый номер, так сказать. По крайней мере без применения магии, к которой явно вознамерился прибегнуть колдун, о чем дал понять дракону жестом. На такой высоте воздушные потоки чувствовались более чем замечательно. Полуэльф без труда смог выбрать наиболее подходящий и окутать его плетением одного простенького заклинания. Этот поток ветра и должен был «доставить» слова, сказанные Эйнеке, Тайрину прямиком в уши. В успехе полукровка и не сомневался, не в первый раз так делал.
- Не беспокойся за меня, - шептал голосом Эйнеке пойманный в вязь чар поток ветра, - Я опытный летун! – а тем временем Штормовое Крыло рванул в сторону того места, где река расходилась надвое. Кажется, грифон и сам не имел ничего против эдакого состязания.

Шторм, явно довольный возможностью испытать силу своих крыльев, похоже ничем не собирался уступать Тайрину, и да, Эйнеке был более чем уверен, что его крылатый друг ничего не имеет против эдакого соревнования. Магу даже казалось, что грифон долгое время ждал чего-то подобного, тоскуя без вызовов и эдаких подвигов. Похоже, в Шторме взыграла его натура благородного и царственного хищника. Разве может царь царей дремать, упуская возможность лишний раз продемонстрировать свою силу? В общем, все складывалось более чем удачно, и зверь из статуэтки наслаждался процессом, стараясь и отдаваясь ему вместе с пернатой головушкой. Да, пока Тайрина нагнать им не удавалось, но лев-орел и не делал ставки на скорость. Эйнеке это чувствовал. В конце концов, почти тридцать лет совместных полетов накладывали свой определенный отпечаток, да и плох тот наездник, что не учится чувствовать зверя под своим седлом. Настоящих успехов, настоящей скорости можно добиться, действуя вместе, совместными усилиями. Прекрасно понимая своего «крылатого скакуна», маг не мешал ему, лишь лег на шею и чуть приподнялся в седле, занимая наиболее удобную позу для длительного полета на огромнейшей скорости, которую взяли состязающиеся грифон и дракон.
Да, у Тайрина было определенное преимущество. Точнее у него не было седока, ради безопасности которого Шторму приходилось соблюдать определенную осторожность и не закладывать при оказии слишком крутые виражи, однако за грифоном было и иное преимущество, даже два. Первое заключалось в том, что пернатый все-таки был не совсем живым существом и не испытывал усталости в привычном понимании этого слова и явления. Вторым же преимуществом был и сам Эйнеке, который, во-первых, мог направлять зверя, задавая ему куда более выгодный маршрут, а во-вторых, поддерживать его с помощью чар. У Магии Воздуха были свои определенные преимущества, позволяющие значительно увеличить скорость полета, однако маг своими чарами пользоваться не спешил, рассудив, что в данной ситуации это будет сродни жульничеству, да и мысли об эдаком состязании, да еще и без всяких вспомогательных средств, есть определенный интерес и смысл. Маг и сам бы хотел узнать кто же все-таки из этих двух летунов быстрее. Азарт целиком и полностью поглотил остроухого.
Он не чувствовал потоков ветра своей кожей, ведь магическая сфера защищала Эйнеке от холода и ветра, однако он сконцентрировался на магических потоках, наслаждаясь близостью стихии и позволяя Штормовому Крылу вести эту гонку самостоятельно. Момент эдакого духовного «слияния» с небом дарил чувство полета. Настоящего полета. Будто бы на своих крыльях. Да, изрядная доля фантазии этому вполне способствовала. Концентрируясь на стихии, на движении магии и ветра, Эйнеке дополнял ощущения, подаренные эдаким сосредоточением, собственными грезами, он просто представлял, что является одним целым со зверем, что нес его на своей спине. И от мыслей этих у мага по спине ползли мурашки, а в груди его пойманной птицей било сердце, грозя вот-вот сломать ребра. Восторг и радость переполняли Эйнеке, он упивался полетом, постепенно теряя нить происходящего. Впрочем, окончательно оторваться от реальности полукровке не дал голос Тайрина прозвучавший вновь в тот момент, когда Шторм, решивший, что соперник устал и не готов к рывку, было собрался ускориться, резко вырываясь вперед.
«Хм, пещера? Никогда раньше не видел в этом районе подобных пещер…» - придержав грифона легким движением, Эйнеке выпрямился в седле и глянул вниз, всматриваясь в темную пасть этого провала в земле. Сердце продолжало оглушительно бить в груди, гоняя по телу взгретую азартом кровь. Маг еще не успел как следует успокоиться, а потому… потому жажда исследований охватила его сразу и целиком.
- Летим туда! Посмотрим поближе! – зашептал ветер восторженным голосом мага, а грифон ринулся вниз, складывая крылья, как только почувствовал, что Эйнеке вновь лег ему на шею.

Любопытство и азарт все еще играли в крови полуэльфа. Полет и состязание увлекли и Эйнеке, однако исследования весьма занятной вертикальной пещеры, которую прежде ему видеть в окрестностях Гульрама не доводилось, показалось магу вполне себе неплохой заменой прервавшейся гонке. Пожалуй, только Шторм, будучи не самым любопытным созданием, остался слегка недоволен такой вот кардинальной сменой приоритетов, однако недовольства своего не проявил и даже несколько заинтересовался странным природным явлением, мчась вперед, ближе к этому чуду природы. Вроде бы так часто летая все эти годы верхом и не упуская возможности рассмотреть окрестности Гульрама, Эйнеке был изрядно удивлен, что столь обширная вертикальная пещера не попадалась ему раньше. С другой стороны, он и никогда не отходил или точнее не улетал настолько далеко от города. В общем, теперь надо было компенсировать свои упущения. Эйнеке рвался это провернуть как можно скорее, тем более что Тайрин, очевидно, был только «за», а грифон тому не сопротивлялся, признавая, что его бескрылый брат имеет право на подобные дурачества и «хотелки».
Грифон стремительно приближался к черному провалу пещеры, а Эйнеке, лежа на его мускулистой шее, в очередной раз наслаждался чувством полета и радостью, что оно несет ему и его крылатому «скакуну». Что ж, одно только омрачало эти ярчайшие чувства, одолевавшие полуэльфа – легкий осадок от осознания того, сколь все эти ощущения недолговечны и даже… искусственны в его случае что ли? Вон тому же Тайрину совершенно не требовалось никаких ухищрений, что придумывал для себя Эйнеке в попытке оторваться о реальности и забыть о том, что ему-то природой летать не положено совершенно. В пору было позавидовать молодому дракону, однако магу оказалось совершенно не до того. Провал пещеры приближался. Шторм развернул белоснежные крылья, прерывая свое стремительное падение и зависая в воздухе, аккурат над черной пастью гигантской пещеры. Да уж, она действительно казалась гигантской. Эйнеке пытался прикинуть радиус этого прохода, но кровь, шумевшая в висках, и возбуждено колотящее сердце мешали ему сосредоточится на каких-либо измерениях. Появление Тайрина и вновь зазвучавший голос молодого сереброшкурого заставили мага забыть про это бесполезное занятие. Он лишь выпрямился в седле и оглянулся на дракона, ловя его взглядом.
«Большая не то слово…» - подумал Эйнеке, внутренне соглашаясь с замечанием Тайрина относительно размеров этой пещеры, но в ответ лишь коротко кивнул. Вслух говорить это было незачем, не самый ценный комментарий, чтобы тратить на него энергию и отправлять к драконышу вместе с потоком обузданного магией воздуха. Вот замечание чешуйчатого на счет света было довольно-таки дельным и полезным. Да, сам Тайрин несомненно прекрасно видел в темноте, а вот Эйнеке… пускай он и обладал острым эльфийским зрением, но в темноте видеть он не мог. По крайней мере не в кромешной тьме недр этой пещеры. Посоха маг с собой не взял. Все же «Верный», а точнее кристалл в его навершие, был неплохим источником света. В общем, пришлось действовать по старинке. Эйнеке еще раз кивнул Тайрину, давая понять, что свет он им организует, затем, отпустил луку седла и раскинул в сторону руки, разгоняя токи энергии внутри своего хрупкого на вид тела. С огненной магией ему всегда было проще, огонь был его родной стихией, а потому Эйнеке ничего не стоило воззвать к его силе. На кончиках тонких пальцев запылали золотистые огоньки. Полукровка свел руки вместе, создавая сферу огня размером с детский мячик и пуская ее в воздух, заставив плыть неподалеку от себя, освещая пространство и не обжигая при этом ни одного из летунов.
- Пара взрослых золотых драконов. Наталь говорил, что встретил их, когда искал поместье Сивала, но это довольно далеко отсюда и южнее, - прошептал ветер, направленный Эйнеке, затем маг послал новый поток и новое сообщение вместе с ним, - Ну что, посмотрим? Мы первые! – и Штормовое Крыло стал медленно спускаться вниз.

Эйнеке совершенно не скрывал любопытства, что охватило его при упоминании Тайрином пещеры. Ладно, пускай не он первый ее нашел, но Эйнеке просто обязан оказаться в числе ее первооткрывателей, да и опять же совмещаем приятное с полезным: разведываем местность (хороший контрабандист должен знать как можно больше пещер в округе, да и не только контрабандист, мало ли... пригодится!) и удовлетворяем свое и Тайрина любопытство. Эйнеке даже и не сомневался в том, что драконыш тоже заинтересован во всем этом маленьком безобразии. Во-первых, Тай заметил эту пещеру и обратил внимание Эйнеке на нее, предложив осмотреться. Во-вторых, как Эйнеке успел уже убедиться на личном опыте, этот юный дракон был весьма и весьма любознателен. Предвкушая небольшие совместные открытия, полуэльф все пытался вспомнить есть ли у него в бездонной сумке с собой перо, чернильница и пергамент. Обычно он брал такое добро с собой на всякий случай, но... все же в Альмарене знают про существование мистических Законов Подлости? Так вот, один из этих законов можно было сформулировать так: "Если тебе ничего не нужно, то оно всегда валяется под рукой, но если оно тебе вдруг понадобилось, то хрен ты чего найдешь".
Вот сейчас Эйнеке, например, подумывал о необходимости набросать план местности и отметить положение пещеры на нем, и пускай маг вроде бы был не очень подвержен тайной магии законов подлости, его все равно беспокоила некоторая вероятность остаться с носом. Конечно, и картограф из него был так себе, хотя и Эйнеке очень даже неплохо рисовал, однако накидать более или менее вразумительный план местности он бы смог. Тем более-то имея возможность взглянуть на эту самую местность с высоты птичьего полета. Ну или точнее с грифоньей спины. С другой стороны, рядом с Эйнеке был Тайрин, а в свойствах драконье памяти, спасибо Керихат, маг никаких сомнений не испытывал, да и Серебруша вроде бы умел изъясняться вполне ясно и четко (главное привыкнуть к некоторым особенностям его речи вроде "двуног - человек"), так что на худой конец карту можно было бы составить и позднее, по словам и описаниям Тайрина...
В общем, Эйнеке нашел чем себя успокоить, убедив в том, что уж точно не позабудет где что искать, и где он видал ту примечательную вертикальную пещеру, в которой вполне могла бы поселиться парочка зрелых драконов... Эйнеке и сам о том подумал еще до того, как Тайрин вполне резонно заметил, что эта пещера наверняка бы могла понравиться какому крылатому на роль логова. И нет, это не заставило мага отступиться. Инстинкт самосохранения позорно молчал, придавленный все еще кипящим в крови чародея азартом и любопытством.
- Здесь бы мог удобно устроиться здоровенный такой дракон! - не без некоторой доли восхищения молвил Эйнеке, отсылая эти слова Тайрину вместе с потоком ветра. Штормовое Крыло же в это время плавно спускался вниз, следуя за молодым драконом и выдерживая необходимое для избежения воздушных катастроф расстояние. Эйнеке же в это время уже пытался представить себе как бы выглядела пещера внизу, если бы там действительно жил дракон. Нет, он сомневался в том, что в пещере действительно есть дракон. Если бы дракон там был, то он бы их почуял и...
"Зеленые, говорят, очень хитры и коварны, а еще и вместе с тем крайне осторожны... да и леса....зеленые любят леса," - Эйнеке чуть повел плечами и налег на шею Шторма, внимательно вглядываясь вниз. Нет, вроде бы никакими лишними драконами тут и не пахло. Тайрин успешно приземлился, а после него, спустя некоторое время, спустился ко дну пещеры и грифон. Заслышав довольно забавные звуки, коими сопровождались шаги когтистых лап по ковру из этого странного растения, Эйнеке нервно хохотнул, а эхо пещеры размножило его смешок. Весело сверкая глазами в свете огненной сферы, Эйнеке повернулся к Тайрину и улыбнулся, затем осторожно спешился, склоняясь к полу и разглядывая странный мох у себя под ногами. Честно сказать, в жизни Эйнеке много всякой странной хрени повидал, мха, плесени и грибов в том числе, однако...
- Какой любопытный экземляр, - протянул маг, благоразумно ничего тут не трогая голыми руками, - Смотри, и все стены в... этом.
Эйнеке пока еще точно не знал как следует классифицировать данное растение, хотя и тщательно шевелил извилинами, листая свою "внутренню энциклопедию" всякой дряни, которую он видел лично или о которой когда-либо читал.

Эйнеке воодушевленно изучал странную растительность, покрывавшую пол и ближайшую стену пещеры, в которую их с Тайрином завело откровенное любопытство. Правда, перед этим маг, порешав что они в этом месте как минимум на часок-другой останутся, "отозвал" Штормовое Крыло, вернув его обратно в статуэтку. Грифону явно было не очень-то уж интересно глазеть на внутреннее убранство гигантской вертикальной пещеры, да и нахождение в чуждом ему мире отнимало у птице-льва немало сил. Не имело никакого смысла удерживать Шторма в реальности, не имея для того веских причин. В общем, потому-то Эйнеке и вернул его обратно, а уж после этого принялся разглядывать здешнюю растительность. Двигался маг нарочито мягко и осторожно, стараясь лишний раз не давить пупырчатую хренотень у себя под ногами, хотя и она издавала довольно забавные звуки, вызывая у остроухого некоторый соблазн пробежаться вперед, раздавив как можно больше чудаковатых "ягодок", или вовсе завалиться на спину и покататься на темном ковре.
Удерживали Эйнеке от такого ребячества три вещи. Во-первых, пускай и опьяненный азартом разум стабильно давал удивительнейшие сбои в отношении того, что опасно, а что нет, но опыт и знания относительно животного и растительного мира, а также того, как все порождения их можно задействовать в алхимии, говорили о том, что неизвестное растение брать в рот или лапать голыми руками не самая лучшая затея. Мало ли оно ядовитое? Пропитывать одежду непонятным содержимым темных пузыриков мшистой растительности тоже казалось несколько неразумным. В конце концов, сколько историй в Гульраме бродит о том, как медленно умирали некоторые приближенные к власти хрены, лапая пропитанные ядом книги или же нося на своих плечах протравленные искусным убийцей одежды. Второй причиной не чудить и не кататься по полу пещеры была брезгливость. Эйнеке не очень любил пачкаться, да и в том, чтобы ходить в грязном мало кто находит удовольствие. Не хотел полукровка марать свои одежды веществом, которое не факт, что отстирается от отнюдь не дешевой материи его наряда. Третьей же причиной оказалась элементарная гордость. Эйнеке был слишком горд, чтобы даже в присутствии Тайрина так ребячится.
- Да уж, солидное бы логово получилось... жили бы твои сородичи стаями, то тут могла бы поместиться, думаю, одна такая... небольшая правда, - несколько рассеянно пробормотал Эйнеке, ненадолго упуская Тайрина из виду. Осматриваясь и отчаянно шевеля извилинами в попытках вспомнить хоть что-нибудь похожее на эти гроздья, полукровка пошел кругом по пещере, осматривая ее стены, однако по-прежнему ничего не трогая руками, несмотря на определенный соблазн это все-таки сделать. Вот даже руки едва ли сами не тянулись. Эйнеке даже несколько пожалел о том, что не взял с собой перчаток из мягкой кожи. Впрочем, оно наверное и к лучшему. Лапнув что-то один раз в перчатках, почти наверняка лапнешь это что-то вновь, но уже без них и исключительно для того, чтобы понять каково оно на самом деле на ощупь. Ну, зато Эйнеке нашел боковой проход, вероятно, в соседнюю уже горизонтальную пещеру.
- Тайрин, смотри, тут еще одна! - молвил Эйнеке чуть возвысив голос, а после повернул голову, удивленно глядя на Тайрина-ребенка. Как-то маг совсем увлекся и упустил тот момент, когда дракону вдруг взбрело в голову человекнуться. Чуть вскинув вверх бровь, Эйнеке пялился на обнаженного ребенка, даже и не подозревая о том, что тот считает себя одетым, и, пожав плечами решил заглянуть в проход следующей пещеры, как тут...
- Шухер, гномы! - совсем не своим голосом заорал Эйнеке, рванув к...
- Далат, ОНА пришла за мной!

Что-то совсем не то стало происходить в этой пещере. Эйнеке даже и заметить не успел, как тихое-мирное изучение только что обнаруженной пещеры превратилось в сущий балаган. Впрочем, Эйнеке сейчас не был уверен в том, что он Эйнеке и что его вообще так зовут. В голове все смешалось. Не знал он и что происходит и почему оно происходит. Все смешалось в одну невнятную мешанину событий, ощущений и эмоций. В определенный момент желание упасть на одеяло из черных странных то ли грибов, то ли ягод, то ли еще какой хитровыдолбанной дряни стало столь сильно, что у мага слегка подогнулись коленки. Он было даже завалился на пол пещеры и поддался соблазну помять боками забавно лопающуюся растительность, но острый страх, овладевший Эйнеке при виде ЕЕ, вполне себе помог побороть это неадекватное навязчивое желание, но принес и некоторые свои ощутимые минусы. Например, Эйнеке впал в ступор, разглядывая ЭТО. Он конечно много чего за свою жизнь слышал о настоящих гномьих женщинах, много странного и даже нелепого, однако до сего момента полукровка считал это все глупостью и вымыслом, а теперь… теперь его реальность терпела полнейшее крушение, подобное тому, которое потерпел один очень известный корабль, потрясший весь мир своими размерами и эпически налетевший на гигантскую ледышку во время своего первого морского путешествия.
Эйнеке в искреннем недоумении смотрел на низкорослое и бочкообразное существо, показавшееся из прохода второй, боковой пещеры. Разодетое в светящийся мох так, что тот прикрывал лишь некоторые вполне определенные места, гномья женщина шла вперед, окруженная свитой мелких бородатых карликов. Она грозно потрясала своей огненно-рыжей бородой, свисавшей аж до пупа, и что-то орала своим спутникам, указывая на дракона-мальчишку, а те отзывались на ее слова восторженным воем. Эйнеке совершенно не понимал языка, на котором эти ужасные твари говорили, хотя и вроде бы вполне неплохо знал язык гномьего народа (в конце концов, живя и торгуя в Леммине, глупо упускать возможность попрактиковаться, общаясь с собственно носителями языка). Впрочем, он догадывался о смысле сказанного гномьей женщиной. Кажется, она знала, что Тайрин (или Далатар?) немножко дракон, что внешность в его случае обманчива. Эта злобная бородатая тварь желала переплавить беднягу Серебрушу (или Крошку Золотце?) в пару подсвечников и обручальное кольцо. О том, что она собиралась сделать с Эйнеке, самому Эйнеке как-то совсем думать не хотелось. Ему и без того было страшно настолько, что он, напрочь позабыв про свою пресловутую гордость, а заодно и про больное горло, начавшее весьма тонко намекать о себе, пронзительно заголосил, прося у драконыша помощи. Ну а как еще? Сам маг против этой хрени на ножках был бессилен. И вообще, маг вдруг позабыл что он маг, а потому огненная сфера, до сего момента исправно служившая в качестве осветительного прибора, начала истерично метаться туда-сюда по всей пещере где-то в нескольких метрах от всклокоченной шевелюры Эйнеке.
Сам Эйнеке, повинуясь движению Тайрина (как будто он мог этому сопротивляться, ага), рухнул брюхом на мох и восторженно заржал, когда заслышал тот самый забавный звук, сопровождавший лопанье мелких черных пузыриков. Вообще-то, падение было несколько болезненным, полукровка больно ударился локтями и носом, ибо ими он и тормозил. Оказаться лицом в непонятной сильно пахнущей растительности, да еще и вместе с тем под брюхом у дракона тоже было не очень приятно, но когда выбор стоит между незапланированным браком с пещерной тварью и занюхиванием каких-то подозрительных грибов… В общем, Эйнеке пополз подальше под Тайрина, прячась от страшной бородатой женщины, что уже вынула черти откуда ЭТО. Большое, золотое и сияющее в свете магической сферы ЭТО.
- Гаси ее, Далат! Не дай ей вставить… - а на этих словах голос Эйнеке вдруг оборвался, скатившись в дикий и беспричинный ржач.

Глядя на ЭТО и гномью самку, Эйнеке, а точнее уже Эсмарил начинал верить в теорию заговора изложенную Далатаром. Вообще-то, Эсм считал себя мозгом команды, но никогда Всадник не сомневался и в интеллектуальных способностях своего брата-Дракона. Просто именно сейчас наступил тот момент, когда остроухий ими в очередной раз искренне восхитился, попутно подумав о том, что, мол, и сам бы мог уже догадаться! Страшная правда открылась перед Эсмарилом: Миам (Элисс?) его предала! Предала ради подлеца Гальбаторикса и его проклятой Империи! Подобное предательство больно задело Всадника, его сердце было разбито, хотя и кровь хлестала из носа, повстречавшегося с каменным полом пещеры и устилающем его черным пупырчатым ковром из непонятной растительности. Растительность, кстати, эта воняла нещадно, а еще от сока, лившегося из круглых «ягодок», больно щипало в носу. Эсмарил, как и полагалось истинному драконьему Всаднику, героически терпел эти малоприятные ощущения! В конце концов, на него и его Дракона вздумала напасть злобная и коварная гномья женщина с этим золотым ЭТИМ! ЭТО и гномья самка казались Эсму первостепенными проблемами. Старейшие из Всадников всегда учили его решать проблемы в соответствии с приоритетами. Для начала ЭТО и гномья женщина, после саднящий нос и гномы вокруг, а что до борделя…
- Рыжей еще отомстим! Пожжем все бордели Урубаена! – взвопил Эсмарил и тут же заткнулся, поскольку оказался где-то в области подмышки доблестно защищающего его Крошки Золотца. Орать в подмышку не очень-то удобно. Тут бы хотя бы дышать-то научиться без особенно сильных затруднений! Ну и не думать о том, что то, что вдруг хрустнуло было не твоими костями, например, ребрами, а каким-нибудь камушком, случайно попавшим под драконью лапу. Впрочем, уж лучше драконья подмышка, чем ЭТО и брак с рыжей бородатой гномихой! Более ужасного создания Эсмарил не видел за всю свою жизнь, а ведь пожил он немало и немало чудес повидал, как, впрочем, и Далат. Далат, к слову, времени зазря не терял. Поток праведной ярости, обращенный в пламя, вырвался из клыкастой драконьей пасти. Ну или как-то так описывали поэты процесс выдыхания огня в исполнении драконов. Огонь этот, правда, был какой-то странный. Холодом разил, да и цветом был не таким. У Далатара вроде бы было не бело-голубое пламя, разве нет? Это не на шутку обеспокоило и без того напуганного Эсмарила. И ладно гномья женщина, шейд с ней, даже женитьбу на таком чудище можно пережить, главное, чтобы верный крылатый брат – Дракон – был жив и здоров!
- Ты не простудился, Золотце?! – взволнованно заверещал Эсм откуда-то из-под подмышки Далатара, да заелозил там, пытаясь высвободиться и как следует осмотреть соратника. Эльф не видел, что там случилось с гномьей женщиной, но коли вокруг ненадолго все затихло, то… время еще есть! Здоровье Далатара было важнее всего, вот так вот. Даже важнее тех чудесных кексиков, посыпанных сладкой пудрой, и булочек с медом и орешками, которые готовили той далекой деревушке в горах, такой со смешным названием… эх, не вспомнить уже! Еще немного поелозив, Эсм смог даже частично вынырнуть из-под чужой подмыхи и оценить происходящий вокруг бедлам. На месте гномки остроухий обнаружил лишь большущее пятнище, нарисованное заледеневшей растительностью пещеры, рыжий клок из бороды и ЭТО, гордо венчающее «могилу» гномьей предводительницы. Может Далат все-таки не простудился, а и впрямь магичнул? Что ж, тогда о такой «чих» спас Эсмарила от свадьбы… Но остались еще и гномы, что явно не собирались долго оплакивать гибель предводительницы. Они начали кричать все громче и вместе с тем понятнее. С ужасом Эсм сознал, что именно они собираются сделать с его Золотцем.
- Далат, освободи меня! Дай я порублю этих сволочей! – орал откуда-то из-под подмышки дракона Всадник, совершенно не думающий о том, что верный меч он с собой как-то и не взял, - Хрен им, а не Подсвечник Всевластья! Хрен им, а не захват мира!
Эсмарилhttp://s9.uploads.ru/hybrf.jpgВсадничег

Предательство бордель-маман оказалось сильным ударом, ударом ниже пояса, а ведь когда-то Эсмарил ради нее был готов забыть о мнении большинства, откинуть прочь все предрассудки и жениться! Жениться на куртизанке! Их многое связывало, у них бы получились замечательные рыжие детишки: два мальчика и красавица-дочка! Но это предательство... оно перечеркнуло все эти дивные мечты! Лишило Эсмарила этого светлого будущего и едва ли не привело к позорной гибели в застенках гарема гномьей предводительницы! Если бы не доблесть, острый ум и морозное (внезапно!) дыхание Далатара, то томился бы гордый Всадник в плену до самого скончания времен! Да, предательство рыжей действительно было жестоким ударом, но не смертельным. Оно не сломило Эсмарила, и он был готов доблестно сражаться, спасая Урубаен, а может и весь мир от гнета тирана Гальбаторикса и коварных Рыжиков! Только вот прежде чем сражаться следовало как-нибудь выбраться из драконьей подмыхи, а то как-то... маловато в ней места для маневра, да и дышать затруднительно! Что уж говорить о ногах, не находящих опоры, поскольку Далат вздумал подняться на дыбы! Болтая в воздухе ногами и пытаясь освободиться, Эсмарил все старался вспомнить свой боевой клич. Он бы непременно поверг коротышек в ужас! А о заговоре рыжих Эсм бы обязательно подумал позже. Как раз тогда, когда одержит победу над коварными гномами, вознамерившимися мстить за скоропостижную кончину своей предводительницы, а заодно и изготовить из Далатара Подсвечник Всевластья.
- Пусти меня, Далат! Я должен биться с этими исчадьями бородатой Бездны! - вопил Эсмарил, яростно елозя в чешуйчатой подмыхе дракона. Он был готов сражаться даже с голыми руками, а потому по-прежнему не волновался о полном отсутствии под рукой верного клинка. В конце концов, он Драконий Всадник, один из славного ордена хранителей этого мира, что ему какие-то гномы?! Особенно-то когда их отвратительная королева мертва, а точнее как следует подморожена. Нет, Эсм не сомневался в Далате и его магических способностях, но и гномка, по его скромному мнению, была не так уж и проста. Вдруг она еще жива? Вдруг смертельный мороз драконьего дыхания не убил ее, и она теперь взирает на своего остроухого "жениха" из-под толщи намерзшего льда и ждет своего часа вновь явиться в эту пещеру, а после повести злобный пещерный народ на бой с жителями поверхности?! Эсмарил счел необходимым проверить это все после битвы с гномами, что уже заканчивали перегруппировку и готовились к новой сокрушительной атаке. Гномья женщина, кажется, пока была не опасна.
- Может ты чего не того съел накануне? Что-нибудь с мятой? - на всякий случай поинтересовался Эсмарил. Свой голос сейчас он слышал совсем слабо. Воинственный драконий рык, усиленный эхом пещеры и осадивший было осмелевших гномов, с силой ударил по барабанным перепонкам чувствительных эльфийских ушек. В итоге к ощущению мокроты под носом, вызванному тем, что Эсма этим самым носом (при том чудом его не сломав) с силой воткнули в пол и легкому пощипыванию опять же носа от сока странной растительности, покрывающей пол, добавилась и некоторая глухота. Но и это не могло остановить Эсмарила. Эсмарила Неудержимого! Великого Всадника золотого Далатара! Остановить Эсма могла лишь подмышка его крылатого брата-Дракона, но и та совсем скоро ослабила свою хватку, дав остроухому свободно вздохнуть полной грудью и... ринуться в бой. Эсмарил помедлил лишь для того, чтобы получить из лап Далата ЭТО, а уж после, вооружившись страшным и богомерзким оружием своего врага, пошел в атаку.
- Пепел и пламя! - воинственно завопил он, срывая голос и колотя ЭТИМ по голове ближайшего гномьего воина, что отчаянно пытался отобрать ЭТО у эльфа, - Их слишком много, Далат, прикрой меня со спины!
Эсмарилhttp://s9.uploads.ru/hybrf.jpgВсадничег

Мятный пряничек значит? Так вот чем рыжая отравила Далатара! Проклятым мятным пряничком, это он испортил огненное дыхание Далатара, снизив его температуру до этого ледяного безобразия! Мятная свежесть, блин! Нет, конечно, даже такое боевое дыхание ничего, вон гномку приморозило как следует, лишив ее возможности подкатывать свою бороду к Эсму, возможно даже была мертва, но считайте Эсмарила консерватором, только верните Далату его огненное дыхание! В конце концов, пламя красивее, не надо мучится с разведением костра во время путешествий по всяким жопам мира, в которые Эсмарила любит запинывать круг Старейшин, а как же шашлычки каждый выходной?! На этом ледяном дыхании ничегошеньки не поджаришь, в лучшим случае только эль охлаждать сгодится, а то и вовсе, даже с этим толку может никакого не выйти. Вот получится пивной лед и грызи его, сосульку эдакую. В общем, последствия предательства рыжей становились все более и более очевидны, а вместе с тем и ужасны. Только сейчас Эсмарил стал понимать сколь опасна и коварна была эта женщина. И у него стали возникать смутные сомнения относительно и собственного состояния. Не стоило, наверное, трахать эту ведьму, да? Теперь вот жди когда на одной немаловажной части тела выскочит какая-нибудь пакость. Да и вся эта слабость, сбившееся дыхание...
Эсмарил сражался. Сражался смело и яростно, точно лев. Он был превосходным фехтовальщиком и опытным воином, одним из лучших Всадников своего поколения, хоть и немножечко недисциплинированным, но никогда прежде Эсм не чувствовал себя таким хилым и слабым. Он яростно бил гномов ЭТИМ, отбивался от них и ловко контратаковал, он сразил уже не меньше двух десятков злобных коротышек, рвавшихся отомстить за свою поверженную королеву, но мышцы бравого воина сковывала усталость, а из легких рвалось тяжелое и хриплое дыхание. Ну не мог Эсмарил так скоро выдохнуться! Наверняка во всем была повинна эта рыжая сука, наверняка она его прокляла! Совратила и прокляла храброго Всадника, лишив его силушки всадничьей. Наверняка для того, чтобы он уж точно погиб в этой распроклятой пещере, окольцованный ужасной рыжебородой самкой гнома. Его лишили всей силы страшным проклятием, наложенным во время постельных утех, а после запродали в рабство, дабы укрепить союз Гальбаторикса и подземного королевства этих зловредных коротышей. У-у-у как крепко и плотно оказывается их оплели путы этого рыжего заговора! Благо что они с Далатом оказались слишком умны и наблюдательны, чтобы это вовремя заметить. Недооценили вероломные предатели всю гениальность их драконье-эльфийского дуэта!
- Мы непременно снимем это проклятье, Золотце мое! И проклятье и башку с плеч рыжей! - грозно рявкнул Эсмарил, судорожно хватая ртом воздух, затем сделал резкий выпад, сунув ЭТО аккурат в раскрытую пасть ближайшего гнома, а после пнул коротышку ногой в живот, опрокидывая его на толпу злобных соплеменников. Те аж зарычали, исторгая из себя тонны невообразимых ругательств. Бой продолжался. Неравный бой, но Всадник и его крылатый брат Дракон твердо удерживали свои позиции, а золотое ЭТО оказалось грозным оружием, способным повергать злых недомерков в настоящий ужас. Да, Эсмарил ослаб, проклятье давило на него, он не мог биться в полную силу, однако это вполне успешно компенсировалось наличием столь... необычного оружия и праведным гневом, что обуял молодого Всадника. В определенный момент напарникам даже удалось добиться определенного момента в противостоянии, Далатар прыгнул вперед и, чуть не снеся Эсма, передавил целую кучищу гномов, но тут бородатым врагам пришла помощь. Огромная и злобная помощь в виде чудовища, похожего на гигантского розового слона. И, завидев эту тварь, Эсмарил пересилил охвативший его ужас, да метнул ЭТО вего раскрытую зубастую пасть. Ну а что ему еще делать, если одна злобная рыжая сука лишила его не только сил, но и магии?
Эсмарилhttp://s9.uploads.ru/hybrf.jpgВсадничег

Да, сил у него осталось совсем мало. Честное слово, эльф никогда еще не ощущал себя таким хиляком, никогда прежде он и не выматывался так быстро. Разве что, когда еще только-только учился сражаться на мечах и не успел привыкнуть к весу собственного оружия. Да, клинки Всадников в разы легче все прочих, но учат тем не менее молодняк сражаться обыкновенным оружием, по весу близкому к вот ЭТОМУ. Проклятье все же было сильно, раз так быстро и эффективно опустошило все его запасы сил. Ну ничего, рыжая сука за это еще поплатится, жестоко поплатится. Эсмарил, движимый своим праведным гневом, мысленно уже предвкушал как войдет в зал обители Гальбаторикса, держа за рыжую гриву, отсеченную всадничьим мечом голову предательницы, как швырнет ее к подножию трона Великого Императора Носков.  Вот тогда-то тот непременно поперхнется яблочным сидром, к которому так тяготеет, и издохнет как последняя падаль. Ну а Эсм… а что Эсм? Эсм поступит, как и полагается благородному герою. Присвоит эту победу себе и Далатару, да коронуется как новый Император. И вот тогда, объединив вокруг себя армии сил Света и Добра, Эсмарил и Далат поведут их войной на подземное королевство этих ублюдочных гномов, да вставят им под бороду по ЭТОМУ. Подобный расклад казался Всаднику вполне справедливым, ибо кровь за кровь и все дела. Плюс оно же было вроде бы вполне оптимальным способом спасения мира и ликвидации гномьей угрозы. Возможно, если дело обойдется малыми потерями, его еще и Старейшины похвалят.
- ПОБЕДА ИЛИ СМЕРТЬ! – этим воинственным криком Эсмарил провожал ЭТО, отправившееся в полет в сторону разинутой пасти кровожадного слонопотама, что совсем недавно мчал на Далатара, намереваясь насадить Золотце на свои острые бивни. Наверное, было не очень разумно кидать свое единственное оружие в сторону противника, даже не имея никаких гарантий попасть точно в цель, однако… ЭТО было не простым оружием, касаясь его, Эсм чувствовал его силу. Эта сила и убедила его в том, что ЭТО наверняка сразит ужасного слонопотама. Весело поблескивая в свете магической сферы, заменявшей в этой пещере солнце (эльф, хоть убейте, не помнил, что сам же ее и сотворил не столь давно), ЭТО описало в воздухе дугу и настигло цель, попав ей аккурат в пасть. Не очень умное и разборчивое розовошкурое чудище заработало челюстями, явно пытаясь сожрать ЭТО. Бой замер. Гномы, явно ошарашенные происходящим, не рвались более вперед, лишь наблюдали за тем, как слонопотам пожирает грозное оружие их почившей королевы. Наблюдал за происходившим и Эсм. Если уж ЭТО и не убьет слонопотама, то оно уже его хотя бы остановило, дав Далатару возможность не стать украшением кое-чьих бивней. Эсму очень уж хотелось увидеть, что случится со слонопотамом после такого вот угощения, но…
Кажется, у Далатара на этот счет было свое мнение. По крайней мере, Эсмарилу толком и не дали посмотреть на результат его атаки. Золотце, точно жопой чувствуя скорый бада-бум, опять зажал эльфа в области подмыхи, защищая невесть от какой напасти. Эсмарил первые секунды две пытался сопротивляться эдакому беспределу, свято веруя в свою неуязвимость и вообще во весь успех операции, но не тут-то было. Он краем глаза заметил, как чудище раздувается и благоразумно решил, что да ну нафиг, береженного и боги берегут. Он затих в драконьей подмышке, искренне радуясь, что еще не задохнулся и ничегошеньки не сломал, а после… после прогремел взрыв оглушительной силы, ненадолго лишивший Эсма слуха. Всадник безвольно обмяк в подмышке Далатара, но тут же, спустя несколько мгновений, встрепенулся, вспомнив о таких прелестях, как наука ведения боя, тактика и стратегия.
- Далат, отпусти меня! Мы должны срочно контратаковать и загнать этих ублюдков в их норы! – вопил остроухий, елозя по подмыхе Золотца.
Эсмарилhttp://s9.uploads.ru/hybrf.jpgВсадничег

Слонопотам был повержен, а армия гномов повержена в шок и ужас, несомненно вызванный смертью страшного чудища – почившего любимца почившей рыжей гномьей королевы. Вот сейчас-то и следовало контратаковать, добивая гномье войско и загоняя его обратно по норам. Конечно, это бы не разрешило бородатую проблему окончательно, но дало бы Эсмарилу время отомстить рыжей предательнице, отрубить ей башку, свергнуть Гальбаторикса, ну и далее по плану вплоть до победы Света и Добра над рыжими злыми тварями, вознамерившимися накрыть весь мир огромным золотым ЭТИМ, что должен быть собран из шестисот шестидесяти шести Подсвечников Всевластья, скованных из душ поверженных драконов. Ну а что? Одна победа порождает другую, если, конечно, правильно распорядиться полученным преимуществом. И нет, это не про гномов и накрытие всего мира огромным золотым ЭТИМ, а про успешную контратаку, которую Эсмарилу никак не давал совершить его же крылатый брат-Дракон! Эх, наверное, Далатар прогуливал уроки тактики и стратегии, а может для драконов таких уроков в орденском образовании предусмотрено не было… но, неважно! Нужно, нет даже необходимо, было сейчас незамедлительно контратаковать, дабы не упустить столь удачной возможности!
- Да отпусти же ты меня, Золотце мое! Пока они не перегруппировались, а-а-а! – верещал Эсм, елозя в чужой подмыхе все яростнее. Наверное, будь бы Далатар в данной области чуть чувствительнее, а его шкура помягче, то он бы уже наверняка покатился со смеху, поверженный неистовым приступом щекотки, но… бесчувственная скотина же ж! И вот попробуй Далату докажи, что сейчас самое то время для того, чтобы нанести противнику сокрушительнейшее поражение. Эх, ну ничего, вот они разгонят эту бородатую шушеру, а потом уже Эсми поможет своему крылатому брату восполнить пробелы в образовании! Как раз, как только начнутся полномасштабные боевые действия, у них будет множество замечательных возможностей попрактиковаться! Разве не для этого войска сил Добра и Света нужны, а?
Кажется, Далатар все-таки внял голосу разума и доверился тактически-стратегическому гению своего напарника. Нет, конечно Далатар не упустил возможности повозмущаться, ведь Эсмарил променял его теплую подмышку на битву с гномами, но... на слова чешуйчатого остроухий внимания не обратил. Честно слово, иногда Далат ведет себя как его (Эсма конечно) сердобольная матушка. Ну какое изнасилование гномами?! У него есть ЭТО, омытое желудочными соками розового слонопотама! Подхватив свой верный золотой "меч", Эсмарил бросился в бой. Его удары разили карликов аккурат по щам, а иногда и по макушкам или выпуклым лбам. Он сразил немерено врагов прежде, чем пещера опустела. Опустела окончательно.
- Ну я же говорил! - на выдохе крикнул Эсм, оборачиваясь к Далату, а Далата... не оказалось! О, каков был ужас Эсмарила, когда до него дошла страшная истина - Далатара украли. Украли проклятые недомерки во время своего отступления! Что ж, наверх, во внешний мир уйти они не могли, Эсмарил бы уж наверняка заметил проклятых карликов, лезущих по стенкам пещеры, а значит путь за Золотцем был только один и благо что совсем недолгий, да недалекий, ибо, не пройдя и пары десятков метров, Эсмарил мог лицезреть какую-то вакханалию, устроенную гномами - жрецами ЭТОГО вокруг его брата-Дракона.
- ДА ВЫ ОХРЕНЕЛИ ЧТО ЛИ?! - искренне "возмутился" Эсмарил, потрясая зажатым в лапке окровавленным ЭТИМ.
Эсмарилhttp://s9.uploads.ru/hybrf.jpgВсадничег

Что за народ эти пещерные гномы и какие у них там тараканы по головам каменным бродят? Это ж надо было до такого додуматься! Спереть Дракона у Всадника! Ну нет, такое было непростительно. Совершенно. Праведный гнев вновь закипал в Эсмариле, заставляя его все крепче сжимать ЭТО. И ладно бы гномы просто сперли Далата, ладно бы сперли и покормили его хоть приличия ради, а после вернули бы Дракона обратно к его Всаднику, но нет же! Они пляски вокруг него какие-то задумали, да еще и эту богомерзкую уточку нацепили! Нет, в тот момент Эсмарил твердо решил, что как только он станет императором всея мира, то в первую очередь он изничтожит всех гномов. И рыжих шлюх, действующих с ними заодно, а на месте борделей построит… блинные! Вот пускай там из розовых слонопотамов готовят и пекут слоноблинчики. И польза казне, доход дополнительный есть, и народу приятно, правительство о них заботится, втюхивает им готовую пищу из натуральных слонят, да еще и почти за бесценок! Ну а что? Ингредиентов в предыдущей пещере по всем стенам раскидало знатно! Все вокруг розовые ошметки лопнувшей твари разукрасили. Не пропадать же добру эдакому? Впрочем, не суть. Для начала изничтожить пещерных гномов. Это будет первым деянием праведного императора Эсмарила Первого, а там уже будет время обсудить с Далатом идею замены борделей.
- Эй, ты чо дерзкий такой, недомерок?! – перейдя на более доступный к пониманию ущербного гномьего умишка язык, рыкнул Эсм, набычившись и недобро сверкнув синими глазищами. Нет, жрецов, конечно, полагается уважать и почитать, как и силу, стоящую за ними. Этому учили в Ордене. Однако, жрецы ЭТОГО как-то особых симпатий у Эсмарила не вызывали, да и неудивительно! Эти паршивцы в нелепых шапках нанесли ему смертельное оскорбление, украв Далатара. Даже более того, они нанесли смертельное оскорбление и Далату, нацепив на него столь… отвратительный намордник! Вообще, натягивать намордники на детищ Крылатого племени неприлично, а такие… ну просто верх неприличия! У Всадника и Дракона, как известно, все на двоих делится. Гномы со своими оскорблениями, в общем, конкретно так попали. Эсмарил вышел на тропу войны! Не желая уступать врагу артефакт, являющийся еще и по совместительству его единственным оружием, эльф приготовился к бою и встал в стойку. Сдаваться он не собирался, он собирался побеждать! Только вот для победы не пришлось прилагать даже особых усилий. Сила ЭТОГО или же банальное везение подсобили. Эсмарил лишь явился в святилище, да отвлек на себя внимание верховного жреца, а дальше дело как-то само пошло-поехало, только стой, смотри и наслаждайся крахом своих врагов!
Улучив момент, Далатар изловчился высвободиться из своих оков, да разом передавить всех распроклятых жрецов культа ЭТОГО. От них даже их причудливых шапочек не осталось, только неопрятные пятна на каменистом полу пещеры. Остальные коротышки, лишившиеся в один день и ЭТОГО, и своей королевы с ее питомцем, и всех жрецов разом, предпочли спасать свои волосатые седалища героически бегством. Эсмарил во время этого массового побега умудрился отвесить пару смачных пенделей для ускорения некоторым особо медлительным и толстопузым карликам, а кое-кому настукал по башке и ЭТИМ. Только когда гномий народ был изгнан обратно в свои норы, эльф довольно ухмыльнулся и утер нос, не замечая на своем рукаве следы не только соплей, но и крови вперемешку с темным соком загадочных грибов, али мха из соседней пещеры.
- Эй, дружище, дайка я сниму с тебя эту мерзость! – обратился Эсмарил к Далату, когда последние гномы заныкались в свои темные углы, да отбросил в сторону (недалеко, а то мало ли коротыши опять повылазят) ЭТО. Эльф было ринулся к золотому, но… в определенный момент удача ему изменила, а может дало знать проклятье, наложенное одной рыжей стервой…
- Что? Какой оазис? – только и спросил Эсм, когда вдруг понял, что камень под его ногой слишком скользок. Поскользнувшись, эльф повалился ничком и кубарем полетел вниз по небольшому склону, ведущему… в оазис!
Эсмарилhttp://s9.uploads.ru/hybrf.jpgВсадничег

И вновь все пошло не так. Вроде бы хотел как лучше, почти снял намордник с драконьей морду, спасая Далата от бесчестья, но получилось как всегда. Вместо того, чтобы содрать с чешуйчатой ряхи отвратительнейший намордник, горе-Всадник полетел спиной вперед, да еще и шейд знает куда! Эх, высока оказалась цена недавнего везения с чудесным освобождением Далатара из цепей! Кажется, говорили Эсму наставники что-то там про великий баланс и равноценный обмен, однако только сейчас остроухий всерьез задумался о чем-то подобном. Ну, трудно было о том не задуматься, когда такой беспредел творится! Когда такие-то примеры самовосстановления баланса происходят у тебя прямиком перед носом. Точнее с твоим носом, а если еще чуть-чуть уточнить, то с тобой самим. Целым и с носом. Чудом не сломанным об пол носом. Ну а еще надо же было чем-то занять себя в момент полета невесть куда! Кстати о полете в невесть куда, Эсмарил не знал сколько ему лететь вниз, не знал он и чем окончится его полет. По крайней мере до тех пор пока не умудрился различить внизу блеск водной глади и черную лужицу гномьего оазиса. Ну как лужицу... для Далатара может и лужицу, а вот для Эсма приближающийся водоем был вполне себе немаленьким подземным озером. Ладно, спасибо ордену за то, что плавать в нем учат сразу, как только узнают, что рекрут, оказавшись в воде, идет камнем на дно! Эх, сейчас главным было не убиться, ударившись об гладь водоема! А что? И такое бывает!
"Интересно, а если я убьюсь об воду, кто станет Императором? Далатар, сиротинушка моя?" - эта странная спонтанная мысль заставила Эсмарила ужаснуться. Нет, ужаснуться не мысли о Далатаре-Императоре, хотя и это было несколько пугающим, ибо в управленческих способностях Далата остроухий несколько сомневался, но тому, что его бедный-несчастный Золотце вдруг останется один в этом ужасном и несправедливом мире, где великой империей Эсма правит жестокий узурпатор Гальбаторикс, рыжие шлюхи плетут заговоры с королевами гномов, а заодно и лишают доблестные дуэты из Всадника и Дракона их силы и прекрасного огненного дыхания. Нет, Эсмарил не мог оставить Далатара одного в этом ужасном мире, а потому твердо решил, что если вдруг убьется об воду, то все равно встанет и пойдет (по воде!) за Далатаром. Если уж умирать, то вместе! Тем более что из Далата мог бы получиться замечательный драколич.
- И даже после сме-е-ерти мне не обрести-и-и покой!… - вдохновившись всей трагичностью ситуации, попробовал было запеть Эсмарил, но вдруг оказалось, что петь в полете не так уж удобно, ибо ветер в рожу, слюни-сопли в стороны и все такое - это не очень удобно в моменты демонстрации своих вокальных способностей. Да и какие-то куда более громкие звуки перекрывали собой прекрасное пение эльфа-Всадника. Обидно, да. А это еще Эсмарил не знал, что следом за ним летел и так вот шумел никто иной, как Далатар. Лишь оказавшись в теплой и уютной подмыхе Золотца, Всадник наконец понял что такое счастье! Ну и что вообще происходит тоже, да. Что ж, шансы на выживание его резко возросли, а если уж им с Далатом и суждено убиться при столкновениис водной поверхностью, то они умрут вместе. И в один день. Вот она смерть всадничьей мечты!
Впрочем, случиться ей было не дано. Они не убились. Эсмарил, к этому морально чуточку не готовый, возмущенно выругался, затем немного поелозил в подмышке Далатара и успокоился. На сей раз Эсм не стал требовать дракона отпустить его. Не хотелось ему в воду лезть. Вот никак не хотелось. В воде-то сыро и холодно! Впрочем, в подмыхе и радиус обзора был никакой, потому Эсмарилу пришлось возобновить свою возню, чтобы хоть как-то узреть танец загадочных великанш. Эх, а он только-только расслабился!
- Жги их! - завопил Эсмарил, так и не увидев толком великанш, - То есть морозь!  Будь мужиком, Дракон!
Эсмарилhttp://s9.uploads.ru/hybrf.jpgВсадничег

Ну вот так всегда! Ты еще толком накосячить не успел, а уже виноват. И почему это постоянно случается с Эсмом? Почему именно с ним? И почему так часто, а? А ведь он всего лишь желал посмотреть на этих великанш, своими глазами! Из подмышки Далатара ничегошеньки видно не было, она хоть и уютная, да супер-пупер укрепленная чешуей, настоящая защита для его тщедушной эльфийской тушки, но такая неудобная! В пору жалеть о том, что природой не предусмотрены комфортабельные условия для Всадников, пребывающих в драконьих подмыхах. Эсмарил не имел совершенно никакой возможности хоть одним глазком глянуть на великанш-танцовщиц, исполняющих соблазнительный танец любви полуорков, а ведь хотелось… интересу ради. Интерес этот, к слову, разжигали и те ощущения, что испытывал Эсмарил. Они исходили как раз от Далатара по их ментальной связи. Какой еще такой ментальной связи? Да самой обыкновенной! Такая есть у всякого Всадника и Дракона. Они едины, едина их душа и все такое… только вот Эсмарил еще никогда прежде так остро не ощущал эту духовную связь. И уж тем более никогда ничего подобного не испытывал Эйнеке (разумеется, по собственному умыслу и желанию), поддавшийся странной магией этого места и обманчивыми образами, навеянными этой магией. Магией древней и… весьма своеобразной. Джунгли вокруг Гульрама хранят много тайн и секретов. Говорят даже, что в этих тропических лесах скрыт храм Рилдира.
Впрочем, эта огромнейшая пещера не имела никакого отношения к Рилдиру и его храму, хотя и когда-то была святилищем. Святилищем одного из божеств (а может просто могущественного духа или демона?), чье имя ныне позабыто или звучит совсем иначе, нежели в старину. Старинное святилище бога шутника и проказника давно было оставлено. Пустуя много лет и оказавшись в ходе определенных естественных процессов на самом дне внушительных размеров вертикальной пещеры, оно оказалось вне досягаемости почитателей безымянного божества. Впрочем, определенная сила в этом месте осталась. И силы этой оказалось достаточно, чтобы шутки ради сплести сущности двух живых созданий, осквернивших древнее святилище своим присутствием. И не только присутствием. На дне подземной лужицы, которую Эйнеке-Эсмарил упрямо принимал за настоящее озеро, так и вовсе находился растрескавшийся алтарь, по которому успешно топтались незваные гости. Ну как топтались… Эйнеке, простите, Эсмарил вон вообще барахтался, отчаянно изображая попытки держаться на плаву, хоть то было и без надобности, в такой-то лужице при все желании утопиться крайне проблематично!
«Эй, я такого не говорил!» - отчаянно оправдывался Эсмарил, все еще стараясь не утонуть в своей лужице и усиленно пытаясь убедить своего верного брата-Дракона простить его, хотя и просить прощения вроде было и не за что. Вот действительно, чего такого Эсм сделал? Только захотел глянуть на танцы огромных великанш и убедиться в том, что все так ужасно, как себе это представляет Далатар. Только вот все попытки Эсмарила оправдаться как-то потеряли всякую надобность. Матернувшись, остроухий сел на задницу (да-да, так и не соизволив вылезти из лужи), да стал бессильно наблюдать за расправой Далата над великаншами. И нет, он не собирался этому мешать, лишь обиженно поджав губы, ждал когда крылатый закончит. В конце концов, никогда не стоит спорить с собственным братом-Драконом. Вообще крайне проблематично спорить с частью своей души…
«Ну? Ты там закончил, а?» - с легкой обидой поинтересовался Эсмарил, сложив руки на груди, - «Нам нужно срочно возвращаться на поверхность, отвоевывать нашу империю!»
Эсмарилhttp://s9.uploads.ru/hybrf.jpgВсадничег

«Да мне было просто интересно, ты крылатая ревнивая жопа в чешуе!» - мысленно отозвался полуэльф, ударив лапкой по воде, ибо более он никак не мог выразить свое возмущение, вызванное этой неприятной ситуацией. И ведь ему даже не оставили никакого шанса оправдаться! Эх, ну вот что ему за дракон достался? У всех драконы в Ордене как драконы, а у него Милашка Золотце – Великанья погибель. Эсмарил грустно смотрел за расправой над великаншами, да жалел о том, что все-таки не смог увидеть их танец и оценить сколь все это безобразие было ужасно, что аж смогло повергнуть в ужас самого Далатара. Нет, Эсму не очень-то жалко было самих великанш, только пропавшую вдруг возможность узнать нечто новое, но и не более того. Эльф вновь угрюмо вздохнул, да продолжил следить за тем, как его доблестный крылатый брат истребляет переросших все мыслимые и немыслимые размеры девиц-танцовщиц. Не видать ему никогда как они исполняю страстный танец любви полуорков! Ну ладно, зато Империя наверняка будет спасена, и вообще следовало бы поскорее заняться этим делом, главное Далатарушку дождаться, дабы не пиликать пешком до столицы, утруждая свои ноги сим холопским деянием. Благо Далатар себя долго ждать не заставил.
«Не я их нашел, они сами отыскались!» - между делом продолжал оправдываться Эсмарил, впрочем, находясь уже в куда более приподнятом настроении. От великанш они все-таки избавились, танцы танцами, а жить-то все равно хочется! А тут еще и Далатар предложил наконец-то усесться верхом на него. В общем, Эсмарилу только это было и надо, чтобы ноги свои не утруждать поспешной ходьбой и ускоренным бегством куда подальше из этой ужаснейшей пещеры, чтобы после сразить злобного Императора Носков и вернуться сюда уже с войском, дабы поставить поганый гномий народ на колени, но это гм, позже… да, позже. Эсмарил сам удивлялся откуда в нем такая ненависть к гномам, а еще он радовался тому, что наконец-то полетает вдвоем с Далатаром. Действительно давненько они не летали вместе, для Всадника и его брата-Дракона совместные полеты – одно удовольствие! Без труда, проверенными годами движениями Эсмарил взобрался верхом на своего крылатого брата и устроился аккурат в том месте, где его лебединая шея переходила в могучие плечи, а после покрепче взялся за шипы гребня, растущие как раз рядышком. И нет, Эсма совершенно не смущал факт отсутствия седла.
Да, неприятно потрясло, пока Далат выбирался из дальней пещеры, да и на взлете Эсму было нелегко, но он удержался на драконьей спине, а спустя несколько минут наконец оказался на воле. Воздух обтекал и его и его могучего дракона со всех сторон, ощущение полета и мнимой свободы приносило неподдельное удовольствие. Хотелось раскинуть в разные стороны руки и громко закричать, чтобы хоть как-то сбавить эмоциональный накал, только вот не делать этого Эсмарилу хватило ума. Впрочем, Эсмарилу ли? В этом остроухий не был точно уверен. Полет выветрил из его головы все лишнее, в том числе и имена. Остроухий упивался своими новыми ощущениями, ведь полет на грифоне и на драконе совершенно разные вещи, и вообще никак не утруждал свой мозг умственной деятельностью. До определенного момента, ибо дракону под горе-Всадником вдруг взбрендило опять потрепаться, только вот Эйнеке… да, его определенно звали Эйнеке! – оказался как-то совсем не готов к чужим мыслям в своей голове и всем тем эмоциям и ощущениям, которые трудновато было счесть за свои…
«Эй! Ты какого хрена в моей голове творишь?!» - возмутился было полуэльф, только вот дракон как-то весь резко крутанулся, едва не сбросив седока. Эйнеке, матерясь, вцепился в шипы перед собой, - «Лети ровно… Зараза! Тайрин!»

Какая-то странная мешанина перекатывалась-перетекала по его остроухой голове и, кажется, определенную ее часть создавали не только веселые галлюцинации, но чужое сознание, какого-то хрена вцепившееся в его разум подобно клещу. Да, кажется, какие-то такие определения и должны были приходить на ум Эйнеке в момент осознания какого-то невообразимого трындеца на ментальном уровне, только вот не мог полуэльф ничего такого сообразить из-за эмоций, захлестывающих его и воспоминаний, которыми так щедро одаривал его Тайрин, одержимый, видать, остатками веселенького глюка. Хотя нет, ни разу не веселенького. У Эйнеке, который с трудом смог отделить себя от некого Эсмарила, щемило сердце от боли и тоски по погибшим товарищам, по целому отряду наездников и их могучих драконов. Каждый из них шел за ними в бой, шел в бой за идеалы своего командира и за свою свободу от Ордена, использовавшего их как какой-то расходный материал, от Ордена, что прогнил на корню и давно стал пережитком прошлого, пускай и славного прошлого. Они сражались среди огня и вздымавшихся столпов пепла, среди крушащихся белокаменных бастионов и крепостей Дору Ариба. Это была страшная битва, за свою жизнь (а по меркам людей он был древним старцем) Эйнеке не видал ничего подобного. Ему приходилось сражаться в наемничьих отрядах, брать крепости штурмом и жечь врагов на поле битвы. Он не единожды видел, как пламя пожирает живую плоть и остовы зданий, он видел смерти, многочисленные смерти и разрушения, но…
Всякая битва, в которой вдруг оказывается дракон, да еще и не один, обретает особенно ужасающий оттенок и масштаб. И нет, дело не только в чудовищной силе и смертельной красоте этих созданий, но и в том… их слишком мало. Их неоправданно мало. И всякая смерть столь редкого и удивительного создания – это трагедия, а тут… эти воспоминания или вымышленные образы заставили Эйнеке бесконечно долго смотреть на то, как гибнет великое множество драконов под ударами зачарованных клинков, смертоносной магии и, что много хуже, от клыков и когтей собственных крылатых собратьев. Эйнеке не отпускала мысль о том, что войну эту развязали отнюдь не драконы, что вина в том за двуногими, однако страдают от этого, вырождаясь и истребляя друг друга, именно они. Он ощущал жгущую кровь на своих руках, тяжесть меча, хоть никогда толком и не держал подобного оружия в своих руках, все это было странно и пугающе. Эйнеке несколько раз чертыхнулся, хватаясь сильнее за шипы гребня перед собой, после попытался разорвать ментальный контакт, только вот острая боль, дернувшая правую руку, не позволила ему толком сконцентрироваться, да и никак не получалось у полуэльфа отдалиться от чужого сознания, проникшего в его разум. У него даже возникало определенное сомнение относительно того, что оно действительно чужое…
«Брр-р, как же громко ты думаешь!» - невольно «фыркнул» Эйнеке, толком и сам не понимая, что происходит и стараясь не сильно-то удивляться всему происходящему безобразию, а заодно и тому факту, что сидит верхом на драконе. Что-то внутри будто само подсказывало ему, как следует себя вести, как наклоняться, за что держаться – возможно, дело было в опыте полетов на грифоне или том случае, когда они напились с Флеурисом до сиреневых попугаев, а после собутыльник взял, да перекинулся в фиолетово-красного дракона? Неважно. Сейчас Эйнеке волновало совершенно другое. Например, ментальная чертовщина, от которой уже шла кругом голова. Магу и своих мыслей, да чувств иной раз было многовато, а теперь… кажется, их стало вдвое, если не втрое больше! – «Э-э-э, мы слышим мысли друг друга! И, Рилдира матушку за ногу, не только мысли…» - отозвался полуэльф, судорожно пытаясь хоть как-то успокоиться, только вот попробуй это сделать на фоне разума отнюдь не спокойного дракона! – «Нет, это исключено, не можешь ты быть частью меня, ведь я – это я,» - упрямо заявил маг, понимая, что не очень-то и верит собственным словам, - «Просто нам нужно хорошенько сконцентрироваться и разорвать телепатический контакт, который привел к этой… э-э-э к этому слиянию сознаний,» - заявил Эйнеке, а вот на последний вопрос Тайрина он так и не нашелся с ответом, лишь растерянность и легкий испуг исходили от него в этот момент…