|
|
~ Альмарен ~ |
|
Новости форума 
|
|
12.12.2023 Обновлены правила форума.
02.12.2023 Анкеты неактивных игроков снесены в группу Спящие. Для изменения статуса персонажа писать в Гостевую или Вопросы к Администрации.
|
|
Форум находится в стадии переделки ЛОРа! По всем вопросам можно обратиться в Гостевую |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » ~ Альмарен ~ » Старые рукописи » Где тьма и свет пересекаются
Время: 17 лет назад
Участники: Кайриэль, Балор
Место: Домик отшельника в лесной чащи Арисфея, недалеко от Скалистых гор
События: Что бывает, когда тяжело раненного тифлинга случайной ошибкой забрасывает в Арисфей прямо на порог светлой целительницы? Об этом и будет история непростого исцеления и достаточно сложных отношений двух противоположных созданий, где одно несет в себе Свет, а другое Тьму...
Отредактировано Кайриэль (09-06-2016 22:08:53)
Шансов выбраться живым практически не осталось. У него не было ни алхимических порошков, ни дымовых завес, ни опасных масел - ничего. Даже магия почти покинула обессиленного полукровку - пущенные в ход заклинания подорвали его силы, оставив теперь один на один с людьми, жаждущими поймать крысолова, а также с их азартом охоты.
Балор не хотел умирать.
Тифлинг мчался вперед, тщетно пытаясь скрыться в хитросплетениях улиц Аменда, но бесполезно: местные слишком хорошо знали поселок, а след крови, тянувшийся за раненым магом, выдавал все его отчаянные попытки сбежать. Где-то позади лаяли гончие, взявшие след, и мелькали огни факелов вооруженных людей - травля была в самом разгаре. Окна домов Аменда горели в ночной час, освещая закоулки светом, не давая полукровке возможности спрятаться в тени. Балор скользнул между домов, держась за бок и зажимая ладонью рану, нанесенную вилами, и надеясь, что его треснувшее ребро сможет зажить само как можно скорее, и прислонился спиной к стене, дав себе секунду отдышаться и вытерев кровь с рассеченного лба. Кисть левой руки пульсировала невыносимой болью - на перебитых в попытке защититься костяшек засохла бордовая корка крови. Балор в сердцах выругался, когда, сделав неловкий шаг от стены, чтобы продолжить бег, ощутил боль в ребрах и почувствовал, как вновь открывается рана. На какое-то мгновение в глазах потемнело, и полукровка начал заваливаться в сторону, ударившись плечом о стену, но удержался на ногах и проморгался - секундная слепота отступила. Неловко схватил амулет, сорванный с шеи одного из мужчин, побрякушку-телепорт в виде фигурки кита из кости, но вещица все еще была теплой - нужно время. Время, которого у него нет.
Он не был собой, не был сейчас ночным кошмаром, резвящимся в чужой голове по ночам и внушающим страх - Балор сам стал добычей, на которую с азартом охотились. Трофей - его рогатая голова. Страх теперь сковал полукровку, холодными лапами вцепившись в неспособное ясно мыслить сознание и не принося никакого удовольствия - Балор боялся смерти. Боялся умереть вот так: застигнутым врасплох, избитым и окровавленным, с дрожащими от магического выгорания руками и с жалким шепотом заклятия на губах, не способный теперь никак защищаться - он ничтожен. Его собственный страх был повсюду, прилипнув к одежде, въевшись под кожу, под когти, туманя мысли. И его собственные демоны напомнили о себе, пробудившись в глубине запятнанной самыми разнообразными грехами души и явив себя. Балор никогда не верил, что вся эта чернь, кошмарами которых он питался, когда-нибудь будет сама внушать ему, мастеру снов, ужас – или не хотел верить, что такое когда-нибудь случится. Но сейчас, преследуемый толпой, жаждущей его крови, Балор бежал, пытаясь спасти свою жизнь. Он не может так умереть…
Тифлинг сделал неловкий шаг назад, перед глазами все плыло: огни факелов стояли неясными пылающими искрами, стремительно приближавшимися, а силуэты людей тенями спешили к попятившемуся назад рогатому полукровке. Из груди тифлинга вырвался тихий стон боли, но Балор сразу стиснул зубы и нетвердым шагом заковылял по мокрой земле, шлепая сапогами в грязи. Следы от вил на боку, перебитые руки, рассеченный лоб, окровавленная и несгибающаяся нога с раной на бедре, трещина в ребре, даже на рогах имелись следы от ножа, которым хотели отпилить два костяных нароста – Балор понимал, что в таком состоянии он не протянет до рассвета, если не предпримет что-нибудь. А шансы дожить до рассвета стремительно летели в бездну…
Новую волну ярости, выплеснувшейся из чьего-то разума, он уловил быстрее, чем услышал громкие голоса за поворотом:
- Я нашел его!
- Держи выродка, он далеко не уйдет!
Полукровка зашипел и рванулся вперед, снова ныряя в тень домов, но мысли чужаков острейшими иглами впились в разум слишком чувствительного тифлинга – и от боли, последовавшей от паутины мыслей, хотелось взвыть, сползти по стенке и спрятать лицо в окровавленных ладонях или зажать острые уши руками – всё, что можно, лишь бы только перестать ощущать посторонние эмоции, волнами бьющими в его голову. Балор схватил болтающийся на шее амулет, сжав почти остывшую вещицу, и зажмурился, стараясь как можно отчетливее представить себе Грес. Лишь бы сил хватило, а там…
Посторонний звук разорвал водоворот голосов, окруживших его со всех сторон, пронзив посторонний шепот, не покидающий голову, звуком выстрела из арбалета. Почти сорвавшееся с губ название города превратилось в неразборчивое «лес», а потом тифлинга отшвырнуло в сторону, обжигая грудь и легкие невыносимой болью – короткий крик полукровки все же сорвался на хрип, сразу сменившийся протяжным стоном. Последующий удар пришелся на спину – Балор даже не чувствовал, как легко срываются несколько чешуек с кожи, все сознание теперь заполняла только боль в груди, а перед глазами все будто заволокло кровавым туманом. Единственной мыслью, сумевшей пробиться через стену боли, была лишь догадка, что амулет сработал – лопнувшая китовая кость артефакта осколками впилась в ладонь.
Глаза заслезились от солнечного света, проникнувшего чрез зеленые кроны вековых деревьев. Это был не Грес. Попытка вдохнуть прервалась агонией, разорвавшей грудь нестерпимой мýкой, а последовавший выдох стал пыткой – грудь тифлинга судорожно поднималась и опускалась, а вместе с ней – вонзившийся в тело арбалетный болт.
«Не смей…»
Вдох. Боль.
«Закрывать…»
Выдох. Боль.
«Глаза…»
Стояло ясное солнечное утро, теплом и светом пробуждая спящую природу и играя бликами солнца на капельках росы. Птицы уже начали тихо напевать свои чудные трели, а в кустах вовсю копошились кролики, всем семейством выползая из норки на прогулку. В лесной чаще арисфейского леса, сказочного и загадочного для любого путника, стоял огромный дуб, коих на этих землях было не мало. Но именно этот был не совсем обычен… В нем жил целитель-отшельник со своей ученицей, которую много лет назад приютил у себя и давно привык считать ее и дочерью тоже. В широком дубе умещался вполне просторный трехэтажный домик, в котором с уютом и комфортом разместились эльфы. Первый этаж был общий, здесь они проводили вечера за чтением, принимали пищу и готовили, а дальняя часть была отделена от общей - стеной, за которой скрывалась узкая кровать и маленький прикроватный столик. Что-то вроде гостевой комнатки, куда размещали заблудившихся здесь, или тяжелобольных, путников. Второй этаж полностью принадлежал Кайриэль и был ее обителью, а вот третий принадлежал наставнику. Здесь находилась его спальня, кабинет и учебная комната, где в плохую погоду он проводил занятия. Помимо всего этого, на первом этаже домик был оборудован всеми необходимыми удобствами, включая и ванную комнату. Тут даже подвал был, в котором эльфы хранили продукты, зелья и настойки.
Жили они здесь вдвоем (если не считать питомца эльфийки – ледяного ящера по имени Азурит), но сегодня наставник покинул этот дом и направился по каким-то важным делам в Грес, так что Кайриэль осталась одна. Чтобы хоть как-то развеять скуку, ибо все домашние дела были сделаны, девушка взяла небольшую корзинку и отправилась собирать ягоды, чтобы испечь к вечеру пирог.
Она отошла не так уж далеко от дома, за спиной, сквозь деревья, все еще виден был их огромный дуб, как неожиданно заметила впереди фигуру человека, лежащего на земле. Он не шевелился и целительница ощущала, что в данный момент он испытывает сильные страдания. Она подошла немного ближе, находясь уже на расстоянии в пару метров от него, и почувствовала сильную темную ауру, которая словно ударила по ней холодным огнем. Кайри охнула и сделала шаг назад, но потом помотала головой, ругая себя за страх:
«Кто бы он не был, ему нужна помощь! Он тоже имеет право на жизнь! Раз он еще дышит, значит боги предоставили ему шанс …» - сжав кулачки, эльфийка кинулась к раненному темному, ставя корзинку рядом с собой.
Ее взгляд изумрудных глаз скользил по израненному телу, отмечая все увечья, и чем дольше она на них смотрела, тем больнее ей становилось, от осознания, какую боль переживает это существо. Ему даже дышать было тяжело, не говоря уже о том, чтобы что-то сказать или пошевелиться.
Прикрыв глаза, девушка положила свою ладонь ему на солнечное сплетение и прочитала заклинание, позволяющего успокоить сильную боль. Вместе с этим, потоки светлой магии, направленные на раненного, окутывали его тело, исследуя каждую клеточку. А через некоторое время эльфийка резко выдохнула и распахнула глаза. Все очень плохо!
При таких повреждениях его ни в коем случае нельзя было куда-либо переносить, а лечение обещало быть долгим, кропотливым и очень тяжелым, потому что темная энергия вступала в сильное противостояние со светлой магией целительницы.
Сказать честно, Кайриэль даже растерялась…настолько тяжелого случая в ее практике еще никогда не было. Да, она видела, как наставник справляется с такими пациентами (и то, они не были темными!), но она сама никогда еще не пробовала провести настолько глобальное лечение, да и наставника рядом не было, чтобы помочь ей советом или действием.
«Ладно, соберись!» - сказала она себе и первым делом с трудом вытащила арбалетный болт из тела мужчины, тут же концентрируя всю свою силу, чтобы остановить кровотечение и замедлить распространение яда, что проник в организм через это ранение. Дело осложнялось еще и тем, что было пробито легкое, и следовало действовать крайне осторожно, чтобы не причинить еще больше повреждений.
Вытянув болт и отбросив его в сторону, Кайри обессилено опустила руки и часто задышала, ощущая, что пора остановиться, иначе она рискует ослепнуть от магического истощения. Пока ей удалось остановить кровь и очистить от нее пробитое легкое, а так же замедлить действие яда. Достав из своей сумки пучок трав и баночку с мазью, она закрыла рану на груди, накладывая своеобразную повязку, а потом влила в рот пострадавшего обезболивающую и восстанавливающую настойку. Процесс регенерации легкого был запущен, но идти он будет очень медленно.
Вздохнув, девушка скатала в тугой рулон свой плащ и подложила его под голову раненного, после чего обратилась к Азуриту.
- Принеси одеяло из дома. Пока оставим его тут, а завтра будет видно…
Только сейчас она могла рассмотреть необычную внешность незнакомца, что так внезапно свалился на ее голову, заставив забыть о скуке. Телосложение сложно было назвать мощным, он скорее выглядел весьма хрупко и бледно, а копна черных волос только подчеркивала необычную серость кожи. В целом, он выглядел даже немного женственно и весьма мирно - по крайней мере, в подобном состоянии, угрозы точно не нес. Вот только рожки, выглядывающие из темной шевелюры, наталкивали целительницу на мысль, что сегодня она повстречала демона. Немного странного, но все же демона или полукровку, которых наставник вроде называл тифлингами.
«Это сейчас не важно… Разберемся позже, - одёрнула себя Кайри, предпочитая забыть наставления своего учителя о том, что ни в коем случае нельзя приближаться близко к демонам и уж тем более нестись им на помощь. «Эти существа несут в себе лишь угрозу и ничем хорошим знакомство с ними не оборачивается» - говорил он, - Я ведь только немного его подлечу… Тем более, его отравили ядом, сильно замедляющим регенерацию и без посторонней помощи он попросту не выживет», - рассуждала про себя эльфийка, ожидая возвращения своего питомца и продолжая изучать незваного гостя.
Через некоторое время ледяной дракончик вернулся с зажатым в острых зубках одеялом и вскоре мужчина был укрыт по самый подбородок. Хоть земля и была достаточно теплая, но ночью без покрывала будет крайне холодно, а тащить в дом темного она не собиралась – в его состоянии это было опасно. Правда, до вечера решила посидеть с ним, очищая раны специальной настойкой, обрабатывая мазями и накладывая повязки, для чего Азуриту пришлось снова летать в дом, чтобы принести бинты и недостающие лекарства.
Отредактировано Кайриэль (11-06-2016 23:31:23)
Любой знает, что жить среди людей опасно. Особенно если ты тифлинг, если ты забыл, что когда-то кого-то обидел, если ты не понравился кому-то другому, кто оказался богаче и хитрее.
Наверно, именно поэтому Балор никогда не стремился к прямому контакту с окружающими.
Наверное, именно поэтому он сейчас истекал кровью.
Веки налились свинцовой тяжестью - он, кажется, все же закрыл глаза, всего на секунду, и наблюдал, как в темноте рождаются, вспыхивают и гаснут цветные круги. Пытался игнорировать боль, сосредоточившись на чем-то другом: сознание заботливо предоставило череду воспоминаний, своих и чужих - первые тифлинг отверг сразу, уходя в лабиринты чужой памяти. Может, если полежать неподвижно достаточно времени, то все затянется само - пытаться тешить себя столь слабой надеждой выкарабкаться довольно забавно. От осознания, как жалко выглядит эта попытка поверить, что все обойдется, с губ сорвался хриплый смешок - Балор до последнего не мог принять того, что... что? Что он оказался так глуп, что попал в западню, погубившую его, или что теперь умрет?
Или что он был не один.
Чужое прикосновение, чужая светлая аура словно вывели из транса, заставив вынырнуть из воспоминаний в реальность и вновь ощутить все радости нанесенных ран. Распахнув глаза, тифлинг, дернувшийся от неожиданности, рассматривал присевшую и склонившуюся над ним эльфийку - пронзительный, бритвенно-острый взгляд изучал сосредоточенное лицо девушки. Балор уже было почти задал вертевшийся в голове вопрос «кто ты?», но последовавшая за чтением заклятия энергия, прошедшая из кончиков пальцев незнакомки, заставила полукровку задохнуться от боли - светлая магия жгучей волной прошила все тело, пройдя через каждую клеточку, и разлилась неприятным теплом в сведенных судорогой мышцах, мельчайшие царапины горели огнем, а раны пульсировали бесконечной болью, ставшей единственным, что сейчас существовало в мире. Предел выносливости наступил тогда, когда арбалетный болт поддался назад в руках девушки, вытаскивающей пробивший грудь снаряд - нечто среднее между шипением, коротким стоном и хрипом вырвалось сквозь плотно сжатые губы. Ко второму магическому излучения полукровка не был готов - тело тифлинга дернулось в новой конвульсии, выгибаясь в спине, тонкие пальцы схватились за траву, вырывая ее с корнем. «Ты убьешь меня!» - Балор направил оставшиеся крохи магии на телепатическое взаимодействие, пытаясь пробиться через эльфийскую устойчивость к вторжению в свой разум и донести отчаянную мысль, что светлая магия может его погубить, превратившись из средства спасения в пытку.
Жидкость, которую девушка влила в рот тифлинга, оказалась неприятным отваром, оставляющим горькое послевкусие трав. Балор попытался расслабить напряженные до предела мышцы и, выпустив из ладони вырванное и измятое растение, попытался приподнять голову, помогая эльфийке положить под нее свернутый плащ.
- Принести одеяло из дома. Пока оставим его тут, а завтра будет видно…
Ее голос звучал как через густой туман, а смысл сказанного дошел не сразу. К кому она обращалась? Здесь есть кто-то еще? Прежде чем снова закрыть глаза и поддаться соблазну хотя бы на какое-то время перестать ощущать что-либо, Балор снова поднял взгляд на девушку, старательно изучая каждую деталь ее внешности. Ему доводилось встречать эльфов - и никто восторга от этих встреч не испытал. Высокомерные и до отвращения прекрасные бессмертные создания, мнившие о себе слишком много - именно столь нелестное мнение сложилось у полукровки о своих предках, среди которых кто-то спутался с другими расами, заслужив этим позор и презрение своих родичей. Очередная милая мордашка, как у всех остроухих, водопад золотистых локонов - как у Мэглиан - и слишком добрые изумрудные глаза, смотрящие на растянувшего на траве незваного гостя с настороженным интересом - она тоже его изучала. Но перестав прожигать незнакомку долгим немигающим взглядом, Балор прикрыл глаза, когда навалившаяся усталость дала о себе знать, а боль начала отступать - она дала ему обезболивающее или что-то подобное?
А еще он боялся заснуть. Закрыть глаза - и не проснуться, кануть в небытие. После стольких лет блуждания по чужим кошмарам и сновидениям, ночных развлечений и подглядывания забавы ради, Балор боялся увидеть свои собственные сны - никогда не знаешь, что выкинет свое собственное подсознание, изуродованное до неузнаваемости. Собираясь с силами, он сделал поползновение вновь пробиться через стену ментальной устойчивости, силясь прикоснуться к чужому сознанию и не остаться в полном одиночестве, провалившись в сон - все, лишь бы только не видеть сновидений. Пробитое легкое едва ли способствовало какой-либо беседе - дышать все еще удавалось с трудом, не то чтобы разговаривать. На какой-то момент Балор подумал, что зря тратит силы, но страх узреть порождения своего воспаленного сознания подтолкнул продолжить попытки ментально прикоснуться к сознанию эльфийки.
«Кто ты?»
Если она позволит, если пропустит.
«Поговори со мной...»
«Не дай мне заснуть...»
Когда Кайри концентрировалась на своем долге, она полностью уходила в процесс лечения и почти ничего не замечала вокруг. Даже если рядом с ней будет кто-то стоять и что-то усиленно втолковывать, она вряд ли услышит хоть слово, потому что это было бы не самым главным.
Вот и сейчас, закончив обработку почти всех ранений, девушка тяжело выдохнула и несколько раз проморгалась, словно только что проснулась ото сна. Она только сейчас поняла, что ее пациент все это время был не без сознания, вот только его дерганий не замечала, хотя и понимала, что от светлой магии ему должно быть сейчас тяжело. Но уж лучше пережить такое исцеление, чем расстаться с жизнью и не пережить больше ничего…
Неожиданно она ощутила, что в ее сознание усиленно пытаются пробиться, о чем ей подсказал еще и Азурит, что всегда стоял на страже, сохраняя своей хозяйке ментальный блок.
«Зачем он хочет пробиться в сознание? - девушка перевела вопросительный взгляд на мужчину, который выглядел все еще очень плохо и дышал все так же – тяжело и прерывисто, - Может он хочет что-то сказать? Вряд ли с его ранениями это возможно сделать вслух, вполне вероятно, что он решил прибегнуть к ментальной связи», - целительница ненадолго задумалась, бросив еще один нерешительный взгляд на своего нежданного пациента, но после некоторых раздумий все-таки позволила темному проникнуть в ее сознание. Азурит все равно не позволит ему читать ее мысли, да и вряд ли умирающему сейчас это понадобится, так что можно было быть спокойной.
«Я целительница… - ответила девушка, услышав вопрос, обращенный к ней с каким-то отчаянием и безысходностью, - Меня зовут Кайриэль. Я попробую тебя исцелить, но процесс будет непростой и долгий…» - она поджала губы, осознавая, что страдания этого существа еще не закончились. Ей было крайне неприятно лечить кого-то, зная, что с одной стороны это идет на пользу, а с другой – приносит муки. Она бы все отдала, лишь бы иметь возможность не допускать подобного, но разделение всех на темных и светлых, что извечно противостояли друг другу и были противоположны, говорило само за себя… Даже свет умел причинять страшные муки, несмотря на то, что шел во благо. И как бы абсурдно это не звучало, но абсолютного разделения на зло и добро в мире не существует и не существовало никогда. В каждом светлом существе есть свое темное зернышко, а в каждом темном непременно можно найти светлое, пусть и тяжело, но возможно. Вообще, на эту ему можно было рассуждать сколь угодно долго, но Кайри постаралась пока избавить себя от этих мыслей и вернуться к мужчине, что произнес еще две фразы.
«Почему ты не хочешь уснуть? – с некоторой долей удивления спросила девушка, на мгновение отставляя в сторону мазь, которой закончила обработку раны на руке, - Тебе надо отдохнуть, а сон самое лучшее для этого средство», - тепло улыбнулась эльфийка и перевела взгляд на еще одно страшное ранение, обработку которого оставила напоследок. Кровь там уже была остановлена, но вот зияющие отверстия от вил требовали обработки. Хотя это было не просто, учитывая, что ее пациент оставался в одежде.
Впрочем, после недолгих колебаний, девушка решила аккуратно расстегнуть рубашку и распахнула ее, обнажая голый торс, на бледном фоне которого кровавые раны и подтеки смотрелись особенно устрашающе. Сердце в груди сжалось от сочувствия и она поспешила как можно скорее закончить с обработкой ран.
«Кто ты?» - решила она продолжить разговор, тем временем аккуратно обмывая раны очищающей настойкой. Ее движения были легкими, почти невесомыми и ласковыми, так как она старалась не причинять боли вдоволь исстрадавшемуся телу. Уже через некоторое время засохшая кровь была полностью стерта, а сама целительница принялась аккуратно кончиками пальцев наносить травяную мазь, которая не жалила разорванные ткани, а наоборот успокаивала боль и охлаждала горящие от воспаления участки. Когда же с этим было покончено, девушка наложила повязку и с трудом перебинтовала торс, пропуская бинты под мужчиной, для чего пришлось протягивать их у него под спиной, но крайне осторожно, чтобы он лишний раз не шевелился и сильно не приподнимался.
«Постарайся не шевелиться, это сейчас очень важно. Как твои ощущения? Может быть воды?» - она внимательно всматривалась в лазурные глаза раненного, пытаясь прочитать в них ответы, если даже на ментальную связь у него не останется сил.
Отредактировано Кайриэль (12-06-2016 00:14:46)
Беспомощность пробудила старые воспоминания, которые полукровка пытался забыть. Забавное наблюдение: даже наловчившись в стирании памяти у других существ, которые чем-то насолили тифлингу, Балор так никогда не смог вытравить из своего разума самые отвратительные воспоминания и самое первое имя, с ними связанное. Лоэ. Как давно он носил это имя. От каждой буквы так и отдает беспомощностью, немощью и нищетой - эдакие друзья юности, с которыми он познакомился в первые годы жизни. Лоэ - и вот в памяти свежи смрад улиц Сгирда, шум ночного города, грязь на ладонях и на коленях, синяки и ссадины, а главное - чувство беспомощности и беззащитности перед миром. Теперь у него, конечно, другое имя - Балор. Его щит, его меч, его туз в рукаве, послушная свора ночных кошмаров, готовых по одному только его желанию накинуться на спящих - можно сколько душе угодно упиваться своей силой даже в таком зыбком мире, как мир сновидений, жить и насаждаться. Балор, не дающий обещаний и не сковывающий себя обязательствами, поклялся себе, что никогда он не будет ощущать на своей шкуре вновь эту беспомощность - и что теперь? Теперь ему оставалось только сжимать кулаки от досады и наблюдать, как склоняется над ним девушка и занимается его ранами.
Отвращение к себе самому отразилось на бледном лице полукровки: губы дрогнули, обнажив на секунду клыки, взгляд помрачнел, а между бровей пролегла морщинка - самому мерзко становилось от сложившейся ситуации. Он только что вручил свою жизнь, единственную и потому бесценную, в руки целительнице, представившейся как Кайриэль, и поэтому ненавидел беспомощность, сковавшую его по рукам и ногам, еще сильнее.
«И болезненный», - мрачно добавил тифлинг, не сомневающийся в длительности лечения. Светлая магия, конечно, хороша, но не в его случае: придется терпеть ту силу, которая будет действовать на всю его сущность, вступая в противоборство с темной кровью демона. Ведь именно для этого и существовала светлая магия, чтобы быть в противовес темной - и если для кого-то этот свет был благодатью, то для тифлинга он больше походил на занесенный над головой топор. На какой-то момент в рогатой голове мелькнула мысль, что эльфийке так-то ничего не стоит лишить его жизни, лишь шепнуть какое-нибудь заклятие - от этой идеи, вполне реальной, полукровку прошиб озноб, Балор, прищурившись, внимательно следил за девушкой, хотя перед глазами все еще плыло.
«Почему ты не хочешь уснуть? Тебе надо отдохнуть, а сон самое лучшее для этого средство», - Кайриэль светло улыбнулась - от этой мягкой улыбки на лице тифлинга отразилось недоумение. Кажется, его не хотели убивать. Странно...
«Предпочитаю созерцать чужие сны, не свои», - уклончиво ответил он, стараясь поддерживать ментальную связь и по старой привычке заглянуть в мысли, но безрезультатно - сил едва хватало на диалог, на большее после пережитого дня рассчитывать не приходилось.
Балор поморщился, когда прилипшая ткань рубашки отцепилась от кожи и ран; сдавленно охнул и шумно втянул воздух, когда Кайриэль начала промывать разорванные вилами ткани, но молчал - его мысли занимала такое странное и необычное явление, как проявленная доброта. Где-то здесь все равно должен был быть подвох, ничего ведь не бывает просто так - только вот где он? Чужая доброта настораживала и пугала своей необъяснимостью. Может, эльфийка плохо разглядела рога?..
«Кто ты?» - вполне обычный вопрос заставил полукровку содрогнуться. Врожденная недоверчивость взвывала промолчать, будто не расслышал - только проблемно не расслышать голос в своей голове.
«Балор. Крысолов», - после короткой паузы все же ответил полукровка, пристальным немигающим взглядом наблюдая за выражением лица Кайриэль. Дальнейший список его занятий тифлинг решил опустить: не в том он сейчас положении, чтобы хвастаться ремеслом отравителя.
Зачем она это делает? Бросить все и просто помогать незнакомцу, истощая свои силы ради сомнительной награды в виде спасенной жизни существа, которого любой эльф должен презирать - Балор с плохо скрываемым недоверием наблюдал за Кайриэль, пытаясь понять мотивацию девушки. Да, целители добры, но... Полукровка все же прикрыл глаза: может, он чего-то не понимает лишь из-за потери крови и головной боли? Боги, может ему вообще все это лишь представляется, а на самом деле он уже почти отдал душу Рилдиру и теперь видит лишь последние фантазии умирающего сознания? Если так, то не подобным образом он представлял последние минуты своей жизни. Впрочем, если честно, тифлинг вообще не думал о смерти, ведь жизнь слишком интересна и динамична, и времени предаваться упадническим мыслям не было совершенно...
Последовавший вопрос о своём самочувствие чуть не заставил его расхохотаться в голос, громко и злобно. Непостоянство собственных мыслей когда-нибудь сведет его с ума. Нет, Балор все же начинал верить в реальность происходящего, отринув теорию о предсмертных фантазиях: боль, сменившаяся на ноющую и тупую, была вполне реальной, как и повязка, которая плотно прилегала к телу - даже в чешуе, тянувшейся вдоль позвоночника, ощущался неприятный зуд - значит, он жив пока что.
«Ощущения? Кроме того, что во мне несколько дыр от вил суеверных селян? Ммм... Получше», - даже мысленно в слабом голосе звучала неприкрытая злоба на собственную беспомощность, а также на тупоголовых рыбаков. Мысль о рыбаках породила цепочку планов: как только встанет на ноги, так сразу напомнит людям о себе. Можно заставить их детей утопиться, а родители пусть смотрят - идея поиграть в крысолова из сказок пришлась Балору по душе. И если глаза - это зеркало души, то сейчас в глазах полукровки вспыхнул жизнью безумный лазурный огонек радости и хищной до чужих страданий жестокости. Он получит незабываемое удовольствие, когда вернется в Аменд, вдоволь насладится отчаянием, которое поглотит людские души. Может даже, что о рогатом полукровке сложат новую сказку...
«Зачем ты тратишь силы?» - полукровка снова зарыл глаза, которые предательски слезились. Балор никогда не мог подумать, что когда-нибудь ему доведется настолько хорошо чувствовать свое тело, кажется, обратившееся в сплошное сосредоточие нервов и ноющих от тянущей боли мышц. Но хуже только осознание, как ничтожно сейчас его тело, а также легкий оттенок стыда за то, что кто-то видит его в таком состоянии: с растрепанными и слипшимися от крови кудрями, с ссадинами и ранами, даже с рогами, на которых отчетливо видны следы от ножовки. Так отвратительно чувствовать себя разбитым и беспомощным.
«Не то чтобы я был против... Просто ответь: зачем ты делаешь это?» - непонимание порождало страх перед чем-то неизвестным и чуждым, а свои страхи Балор всегда старательно прятал даже от себя. И сейчас ему нужно было только понять, почему Кайриэль делает это...
- Неужели ты так боишься своих снов? – слегка удивленно спросила девушка, неосознанно произнеся это вслух, ибо так явно было привычнее, - И зачем созерцать чужие сны, что в этом хорошего? – она задумчиво посмотрела на демона, после чего медленно укрыла его одеялом, предполагая, что сейчас должна подействовать лечебная мазь и для лучшего эффекта нужно обеспечить достаточное тепло ранам и телу. Боль вскоре должна оставить истерзанную плоть, а действие яда постепенно ослабеть.
Целительница придирчиво осмотрела всю проделанную работу, затем уже более расслабленно присела и внимательно посмотрела на мужчину, черты лица которого все еще были напряжены, а взгляд недоверчив. Он явно не получал удовольствия от всей сложившейся ситуации, но хотелось бы верить, что спасение своей жизни все-таки оценит. Хотя, может он из тех, кому на это плевать? Бывают такие отчаянные создания, у которых напрочь отсутствует чувство ценности жизни, при том, не только чужой, но и своей. Они в любую минуту готовы с ней расстаться и редко цепляются за нее, когда находятся на волосок от гибели.
«Но он все-таки боролся…это видно по глазам, по самому его присутствию здесь», - Кайри все-таки рассчитывала, что он скоро уснет, поддавшись действию успокаивающей настойки, так что решила поддержать беседу, надеясь, что это плодотворно повлияет на мужчину, он успокоится и сможет нормально выспаться. Конечно, защитить от плохих сновидений она не могла, но оставалось надеяться, что сама суть этого места, пропитанного покоем и умиротворением, позволит демону хотя бы раз спокойно поспать. Пусть даже без снов, это было не важно.
- Приятно познакомиться, Балор, - розовых губ эльфийки коснулась легкая ненавящевая улыбка, а в красивом голосе звучали нотки спокойствия и тепла. На пристальные и изучающие взгляды мужчины, девушка старалась не обращать внимания, прекрасно понимая, что в его положении каждый бы вел себя настороженно и не спешил доверять представителю противоположной стороны. Она не осуждала за недоверие. Да и не стремилась к тому, чтобы как-то его завоевать или построить с этим темным какие-то дружеские отношения. Целительница просто выполняла свой долг и не требовала ничего взамен. Такова была ее позиция, которую даже наставник никак не мог исправить и направить в более правильное русло.
«Ну вот, кажется, мы уже начали язвить, - мысленно улыбнулась девушка, слушая ответ Балора про самочувствие. – Хороший знак. Значит, желания расстаться с жизнью у него точно нет, да и с сознанием все в порядке. Когда яд полностью выйдет из организма, вообще станет стремительно выздоравливать», - уже не скрывая, девушка довольно улыбнулась и лишь кивнула в ответ.
А через некоторое время ее слуха коснулся совершенно неожиданный вопрос.
«Зачем я трачу силы? Зачем делаю это? Что за глупые вопросы задает этот темный?...» - девушка в недоумении глянула на мужчину, что снова закрыл глаза, продолжая пока испытывать боль, с которой вскоре поможет справиться принятый им настой и лечебная мазь на ранах.
- Ты говоришь странные вещи, Балор, - спокойным и ровным голосом начала эльфийка и отвела взгляд от лица мужчины, посмотрев на яркое голубое небо над головой, - Для помощи не нужно искать повода или какой-то цели. Нужно просто помогать и все, - уголки губ тронула теплая улыбка, устремленная в небо, а зеленые глаза смотрели задумчиво и в тоже время уверенно, - У меня нет повода тебя ненавидеть, как и нет повода желать твоей смерти. Ты ранен и тебе нужна помощь, вот я и решила эту помощь оказать, - последовала недолгая пауза, после чего эльфийка продолжила, - Я не хочу знать, что значит «Крысолов» и какие поступки ты совершал в прошлом. Я просто не могу оставить кого-то умирать, если в моих силах спасти угасающую жизнь. Для меня важно лишь то, что происходит сейчас, ничего более, - она перевела взгляд на демона, - А сейчас передо мной раненный мужчина, с которым обошлись очень жестоко и безжалостно, и который нуждается в помощи. Здесь и сейчас – ты мой пациент. Не темный - которого надо уничтожить, не демон – которого надо бояться, не убийца – который не заслуживает жизни. Ты – это просто ты, - она снова улыбнулась, - И не имеет значения, темный ты или светлый. Ведь мы все, независимо от того, каким богам поклоняемся и к какой стороне принадлежим, делим один мир и ходим по одной земле. Здесь каждый имеет право на жизнь. И каждый решает сам, как этой жизнью распоряжаться, - девушка остановилась, подумав, что недостаток общения сказывался сейчас на том, что она говорила темному свои глубинные мысли, изливала свое мировоззрение, которое никто и никогда не мог понять и признать. Да и вряд ли он сможет. Но раз уж сказала, то так тому и быть… Сказанного уже назад не вернешь, да и желания особо не было.
Под руку неожиданно подлез Азурит и устроился рядышком, предполагая, что хозяйка задержится тут надолго. Сама же Кайриэль, погладив дракончика по чешуйчатой макушке, полезла в сумку, доставая оттуда флягу с водой и укладывая рядом. Если демону вдруг захочется пить, не придется хоть искать.
Иногда Балор, когда находилась минутка побыть в полном одиночестве, позволял себе задуматься над одной странной вещью: есть ли у него что-либо от бессмертных выскочек? Кроме излишне красивой эльфийской мордашки и острых ушей, спрятанных под черной копной волос? И находил только один ответ: врожденное высокомерие. Кто-то называет гордыню и самомнение грехами, а Балор лишь смеется, когда кто-то либо не слишком умный, либо излишне бесстрашный пытается наставить это рогатое эльфийское дитя, сбившееся и блуждающее во тьме, на путь истинный. Тифлинг, как и свои предки, научился кидать презрительные взгляды на всякую чернь под ногами и свысока поглядывать на тех, кто ему не нравился - а таких, кто не угодил рогатому полукровке, было даже слишком много. Весь мир, наверное. Повезло ему даже услышать нелестную фразу, что он, Балор, есть лишь "жалкое, ошибочное и извращенное искажение детей эльфийского рода, грязное пятно на светлом лике народа Имира и Играсиль". Балор не отрицал. Он только смеялся и принимал этот изящный комплимент - нечасто ему так льстят. А что касалось эльфов, то при всем своем непостоянстве взглядов, но мнение о Старших у тифлинга не менялось: крайне сложно полюбить тех, кто желает родственникам демонов скорейшей смерти. И не понимал, конечно же - недоумение стеной разделяла его мир с миром эльфов.
И вновь полукровка столкнулся с непониманием.
- Ты говоришь странные вещи, Балор.
- «А ты их делаешь», - не остался в долгу тифлинг. Недоумение, непринятие, непонимание, недоверие и еще множество вещей, начинающихся с "не"и олицетворяющих все, что царило в душе полукровки - именно так реагировал он на действия Кайриэль. Стойкое ощущение, что не все так просто, не покидало его и во время речи девушки, а каждое слово эльфики воспринималось как обман: не бывает на свете настолько добрых существ, способных помочь только потому, что это возможно - спасти кого-то, кто почти умирает.
- ...Ведь мы все, независимо от того, каким богам поклоняемся и к какой стороне принадлежим, делим один мир и ходим по одной земле. Здесь каждый имеет право на жизнь. И каждый решает сам, как этой жизнью распоряжаться.
Балор не поклонялся никаким богам: ведь боги не спасут от огня или меча, не прогонят врага прочь и уж точно не станут помогать. Балору было удобнее верить, что боги есть, но им нет дела до своих детей - и уж тем более Рилдиру, который заточен и у которого своих проблем хватает. За свою жизнь он боролся сам, попутно втягивая в защиту своей драгоценной тушки случайных людей, которые, если им хорошенько запудрить мозги, готовы сами бросаться на верную смерть, становясь живым щитом тифлинга. А что касается сторон... Балор рано усвоил, что Свет губителен, так пусть лучше он будет прятаться и жить во Тьме, которая примет его как родного, чем пытаться что-либо доказать миру, в котором предпочесть тьму означает быть заклейменным. В темноте ему комфортно и уютно, темнота дарит ночные кошмары, показывает потаенные страхи и поселившиеся в сердце сомнения - как можно отказаться от столь соблазнительной жизни?
- «А ты не боишься, что я, когда поправлюсь, обращусь в какое-нибудь страшное создание и, скажем, откушу тебе голову? Распоряжусь и твоей жизнью тоже», - Балор тихо рассмеялся, отстраненно замечая, что мысленно смеяться весьма необычно. - «И сделаю это не потому, что принадлежу какой-либо стороне или поклоняюсь своему божку - до которого, кстати сказать, мне дела нет. А только потому, что это я, моя привычка и мое развлечение - это моя суть, то, что делает меня мной. И нет, это не угроза - так, предположение, шутка, случайный вопрос и любопытство. Не все считают, что у каждого есть право жить. Неужели ты не допускаешь такой мысли?» - нотки веселья, поселившегося в уставшем голосе, заглушали боль в словах - меньше всего тифлингу хотелось вновь концентрироваться на своих ощущениях. Но после короткого молчания Балор чуть нахмурился, задумавшись над новым вопросом, который внезапно пришел в голову. - «Или быть верной себе и своим убеждением важнее, чем собственная жизнь?» - последний вопрос потерял всякую насмешку и был задан скорее с некой неуверенностью.
Кайриэль была первой из эльфов, кто, мягко говоря, удивил полукровку своими рассуждениям и свои мировоззрением. А где же самомнение, присущее ее народу? Расскажи кому - не поверят. Но, как бы странно это ни звучало, тифлингу стало спокойнее со столь непонятной ему эльфийкой - она хотя бы прямо высказалась, что сейчас его прошлое не важно и без помощи его не оставит. Накатила усталость - та самая усталость, которая должна прийти после двух дней борьбы за свою жизнь: хотелось лежать, потерявшись во времени и не обращая внимания на мир вокруг. Но тревога, что с этим отдыхом придут и сны, не давала окончательно и бесповоротно провалиться в короткое небытие сновидений - старые страхи сильны. Напомнило о себе и магическое истощение: поддерживать даже самую простую телепатическую связь становилось сложнее. Мысли путались, обрывки воспоминаний теперь стояли неясным туманом. Это было снотворное? Может, что с ним все обойдется...
Балор тихо вздохнул: боль постепенно уходила, оставляя после себя только разбитость и бесконечную усталость. Истерзанное и уставшее от всего пережитого сознание будто бы проваливалось и погружалось во мрак, в стократ более приятный, чем тот, что был до него в Аменде. Наконец-то сон...
Отредактировано Балор (20-06-2016 04:44:48)
И все-таки Кайриэль не могла понять своего нежданного пациента, а уж заглянуть в его мысли и узнать, что творится в его голове, тем более было невозможно. Да и, если честно, желания тоже не было. Сейчас для нее было абсолютно не важно то, о чем он думает и чем живет. Да пусть он хоть план ее убийства в голове рисует, она воспринимала его как очередного несчастного, который оказался на пороге смерти и которому нужна была помощь, чтобы этот порог не переступить.
Впрочем, от внимания целительницы не укрылся тот отголосок эмоций, что скользнул по лицу демона. Кажется, он тоже ее не понимал, отчего вокруг него так и стягивалась аура недоверия, отчужденности и непонимания. Но и это не остановило эльфийку в намерении помочь ему. Да что уж говорить…даже слова о возможном желании откусить ей голову, никак не повлияли на непоколебимое решение дойти до конца и поставить это странное создание на ноги. К тому же, чего ей бояться? Во первых, девушка попросту не верила в подобный исход событий (как обычно, она бережно таила в глубине души веру в то, что даже в самой темной душе есть место капельке света), а во вторых, пусть боевой маг из нее плохой, но защиту она поставить сможет. Ну чисто теоретически она знала как это делается и даже наставник ни раз прогонял ее по разделу данных заклинаний светлой магии, но на практике ей еще не доводилось сталкиваться с настолько серьезной опасностью, чтобы этими знаниями воспользоваться.
«Надеюсь, что и не придется…» - как ни крути, а вот сражения, конфликты, ссоры и насилие, светлая очень не любила и всегда чувствовала себя неуютно, если попадала в подобные ситуации.
- Что ж, вот выздоровеешь и посмотрим, - с легкой улыбкой ответила целительница, после недолгих раздумий над словами Балора. Где-то она, конечно, почувствовала легкий укол страха от его слов, но быстро его подавила, снова наполняясь верой в самое лучшее и светлое, - В конце концов, не твоя суть диктует, как тебе поступать, а твое сердце, - возможно, это звучало несколько наивно, но если задуматься над этими словами, Кайри считала, что они совершенно точно отражают смысл некоторых поступков тех, кто порой и не догадывается, что способен на подобное, - Для меня важнее спасти чужую жизнь, если есть такая возможность, - под конец, заключила целительница, решив дальше не развивать тему.
Вместо этого, девушка еще раз внимательно осмотрела своего пациента и с облегчением отметила, что успокаивающий отвар начал действовать. А когда тот окончательно уснул, с интересом начала разглядывать приятные черты лица, которое во время сна разгладилось и стало совершенно спокойным и безмятежным. Ушла та напряженность и отголоски боли, что кривили казалось бы каждую мышцу на теле тифлинга, а так же недоверчивый блеск лазурных глаз, которые сейчас были прикрыты веками. Было ощущение, что перед ней совершенно другой мужчина – естественный и открытый, коим не мог себе позволить быть в реальности на глазах у других.
Некоторое время девушка просто смотрела, а потом не выдержала и, закусив губу, протянула руку к маленьким рогам, на которых виднелись следы, словно их пытались отпилить. Осторожно и невесомо коснувшись кончиками пальцев этих зверских отметин, целительница прикрыла глаза и поняла, что восстановить их поверхность у нее не получится. Она лишь слегка ускорила регенерацию клеток на поверхности рожек, так что со временем эти отметины разгладятся.
«Интересно, а он их полировать может?» - возник в голове весьма странный вопрос, заставив эльфийку всерьез задуматься над столь необычным предположением. Ведь если может, то проблемы с царапинами на рогах и не будет.
Встряхнув светлой шевелюрой, Кайриэль отбросила все лишние и ненужные мысли, а потом, убедившись, что пациент надежно укрыт одеялом и лежит на теплой земле, отправилась к себе домой. Уже был вечер, да и сил на лечение эльфийка истратила очень много. Требовался отдых.
- Азурит, - обратилась девушка к питомцу, который неотступно следовал за ней, - Останься с ним и предупреди меня, когда он проснется, - ледяной ящер недовольно фыркнул, бросив не самый добрый взгляд в сторону темного чужака, после чего нехотя отправился к месту ночлежки незваного гостя. Кайриэль улыбнулась и скрылась за дверью, а вскоре переоделась в ночную сорочку и легла спать.
Завтра утром стоило посмотреть на результат своих трудов, ибо он явно должен быть на лицо. Однако, пока яд еще в организме, раны будут заживать не так быстро, да и сил придется снова потратить достаточно много, чтобы ускорить этот процесс и как можно быстрее вывести отраву из организма демона.
С этими мыслями, целительница и уснула…с опаской, и в тоже время со странным чувством предвкушения, ожидая завтрашнего дня.
Отредактировано Кайриэль (23-06-2016 00:01:05)
Балор никогда не смог бы в полной мере описать все ощущения, какие можно было испытать, шагнув в мир сновидений, но мог бы утверждать с точностью только одно: этот эфемерный мир снов ему куда ближе сухой реальности. Может, что это все влияние магии: иллюзии созданы для обмана и мошенничества, искажения действительности в угоду своим желания, они лишь одна большая ложь, застилающая неясным туманом истинное положение вещей. Балору нравилось лгать: поддаваясь своему «я», говорить ласково и тихо, мягко шептать на ушко сладкие речи и лестные слова – искусство обмана всегда было ему родной стихией. И только просочившись в чужой сон, полукровка чувствовал себя чуть ли не всемогущим богом – а власть это всегда приятно.
Но вот настал день, когда ему, Балору, меньше всего хотелось закрыть глаза и заснуть. «Сон – младший брат смерти», - так говорил полукровка, чуть улыбаясь и отводя в сторону лукавый взгляд. Он привык, что, закрыв глаза, ощущает вокруг себя сновидениях других людей и, все так же хищно улыбаясь, ныряет в любой из снов, чтобы превратить его в кошмар. А кто знает, с чем придется столкнуться, оставшись наедине с собственным разумом, в здравии которого Балор уже не был полностью уверен - лучше не видеть монстров своего подсознания. Но усталость взяла верх над измученным разумом, уже слабо сопротивляющемся действию снотворного. Полукровка мучился странными отголосками боли в теле, потому будущее мало волновало тифлинга: единственным, что ему хотелось обрести, было избавление от терзавших его страданий – в лекарстве ли, в беспамятстве ли, в покое ли. Находясь в состоянии, близком к полубредовому, было затруднительно точно уловить момент, когда сознание угасло совсем, сменившись сном, но, кажется, лекарство, которое Кайриэль ему дала, начало действовать незадолго до того, как монотонная пульсация в висках перестала причинять боль.
Возможно, что светлая магия могла оставить след, не только исцелив некоторые мышцы и чуть затянув раны, но и серебряным кинжалом полоснув по темной сущности тифлинга: реакция, вызванная магией, чужой для полукровки, оказалась далекой от нормальной. Преобладало ощущение свободного падения в холодную темную бездну – или же наоборот казалось, что это не он падает куда-то далеко вниз, а вся вселенная и весь мир стремительно проносятся мимо. На какой-то момент стало невозможно дышать, как если бы легкие заполнило грязной водой или горло сдавило безжалостной петлей – но и это ощущение не длилось долго: последовавшее сразу за судорожной попыткой вдохнуть обилие воздуха было подобно удару в грудь. Пульсирующая боль, вроде бы только отступившая, вернулась – а вместе с ней изможденность, будто все тело до этого представляло собой хрупкий хрусталь и теперь разбилось вдребезги, разлетевшись на мельчайшие осколки.
Эта блуждающая где-то на границе сознания отстраненная мысль об осколках породила отчетливые звуки, оглушившие и застигнувшие одержимый горячечным бредом разум врасплох: жуткое эхо пронзительных воплей, злобное рычание, отвратительный хруст костей и скрежет разбитого стекла – водоворот звуков, долетающих откуда-то из бескрайней дали. Постепенно к какофонии терзающих слух звуков присоединились и другие - Балор содрогнулся, когда разум начал наполняться беспорядочным шепотом: казалось, что мертвецы и неприкаянные души обступали его, окружали со всех сторон и что каждый из них хотел ему что-то сказать, из-за чего вместо слов Балор слышал лишь шум и гомон отвратительного хора. Падение продолжалось – но теперь оно больше походило на то, будто бы что-то тащило его вниз, вцепившись в одежду, в волосы, в кожу и затягивая в бездну. Это ощущения, что чьи-то чужие руки все время хватают и держат мертвой хваткой, стало толчком для приступа паники: как и любое живое существо, не желающее умирать, тифлинг забился в попытке сбросить с себя десятки рук, а когда попытка спастись провалилась, рванулся в сторону, чувствуя, как уже не может дышать – будто нечто сдавливало горло и не позволяло сделать вдох. Последние секунды отчетливо отпечатались в воспаленном сознании: вцепившиеся в горло тонкие когтистые пальцы, усиливающиеся гомон и крики, а потом все резко прекратилось – полукровка открыл глаза.
Первые несколько мгновений все расплывалось перед взором, в ушах все еще стояло эхо пережитого шума, а в памяти с трудом и не с первой попытки всплыло собственное имя. Безумно жарко – Балор ощущал, как ненормально горит кожа, обычно слишком холодная, и потом дернулся, когда тело прошиб озноб. Глаза, привыкшие к полумраку, нестерпимо слезились, воспаленные утренним светом восходящего над деревьями солнца – уже рассвет? Тифлингу хотелось проклясть все на свете, но с пересохших губ, побледневших как у мертвеца, сорвалось лишь неясное бормотание, больше похожее на разрозненный набор малопонятных и скрипучих звуков. Полукровка старался не напрягаться, вновь чувствуя каждую саднящую рану, и понимал, что если он шевельнется слишком резко, то вновь откроются только начавшие затягиваться раны. Удалось сделать неглубокий вдох: возможно, что легкое, которое пострадало больше всего, Кайриэль – имя эльфийки тифлинг помнил на удивление четко – попыталась излечить в первую очередь. Осторожно пошевелив рукой, полукровка попытался найти флягу с водой, оставленную девушкой где-то рядом, но вместо этого прикоснулся к чему-то чешуйчатому и дышащему и инстинктивно одернул руку. Слишком резко: тянущая боль в боку мгновенно сменилось острой и проникающей, разрывающей начавшие затягиваться и вновь открывшиеся от нелепой неосторожности раны. Попытавшись прикрыть рану рукой и ощутив, как теплая кровь заливает ладонь, тифлинг, дрожащий то ли от холода, то ли от жара, цветисто выругался, упомянув богов в не самых цензурных выражениях.
Балор повернул голову, попытавшись увидеть то, что заставило его дернуться, и на секунду опешил, впившись взглядом в небольшого дракончика, утыкающегося ему в плечо. Эта тварь хочет сожрать его руку? Ему нравятся татуировки, цветами украшающие его дрожащую от лихорадки бледную конечность, или нарисованный плющ, обвивающий белые лилии? Что вообще здесь делает дракон? С хотя бы каким-то просветлением рассудка возвращалась и способность мыслить – а все сводилось к тому, что лежащий рядом с ним дракон всего лишь галлюцинация, навеваемая перемещающимся по венам ядом; но мелкий ящер, зевнув и продемонстрировав ряд острых зубов, почти сразу исчез, скрывшись в зарослях лесной растительности. Жар и в то же время холод, дрожь, головокружение, заливающий глаза пот – собственное тело стало ему чуждо и отвратительно.
Пора было встретить новый день.
Ночь прошла спокойно и без незапланированных происшествий, так что Кайри удалось выспаться и даже встать пораньше, встречая рассвет. Одевшись в легкое бледно-желтое платье с короткими рукавами из полупрозрачной ткани, которое на талии было перехвачено белой атласной лентой, она расчесала длинные светлые волосы, умыла лицо и внимательно осмотрела себя в зеркало. Оставшись довольной своим внешним видом, целительница поспешила на первый этаж и вскоре готовила легкий завтрак. Себе она сделала воздушный омлет и овощной салат, а вот для своего пациента приготовила куриный бульон с травами. К моменту, когда она уже позавтракала и бульон был готов, в дом влетел Азурит и присел на подоконник, поглядывая назад и вновь обращая внимание на хозяйку.
- Он уже проснулся? – ящер активно закивал и принюхался, ощущая запах пищи. Увидев это, Кайри указала питомцу на стол, где того уже ждала миска похлебки с полусырым мясом, от которой шел аппетитный аромат пряностей и овощей – любимое блюдо дракончика, особенно если большую часть этого блюда составляет мясо. Воодушевленно рыкнув, Азурит мигом оказался у миски и принялся жадно поглощать свою порцию завтрака.
Кайриэль улыбнулась и засобиралась к своему пациенту. В небольшое деревянное ведерко она налила холодной воды и окунула в него белоснежное чистое полотенце, а готовый бульон перелила в бутыль и убрала в сумку. Подхватив ведерко и сумку, девушка вышла из дома и направилась по знакомой тропе, которая вскоре вывела к небольшой полянке, где на обочине этой самой тропки и лежал раненный мужчина.
- С добрым утром, - тепло улыбнулась девушка, присаживаясь на колени рядом с Балором и ставя подле себя ведро с водой. Впрочем, после беглого осмотра, светлые брови эльфийки нахмурились и она беспокойно посмотрела на бок тифлинга, - Ты что пытался встать? – в голосе прозвучало удивление вперемешку с легким возмущением. Покачав головой, целительница строго взглянула на своего пациента, - Тебе пока нельзя подниматься, постарайся этого не забывать. Такими темпами, все мои вчерашние труды не принесут никакой пользы, - с этими словами она достала из ведерка намокшее полотенце, которое тут же выжала и уложила на лоб мужчины, после чего прикоснулась кончиками пальцев к открывшейся ране на боку и зашептала заклинание, стараясь не думать о том, насколько неприятные и болезненные ощущения принесет демону это лечение. Сегодня ее магический резерв был полон, так что можно будет попробовать пустить больше сил на исцеление ран, а там может получиться добиться того, что Балор сможет добраться до дома и лечь в нормальную кровать.
Как только заклинание было завершено, открывшуюся рану на теле демона наполнило белое свечение, очень медленно исцеляя порвавшиеся ткани, соединяя сосуды и регенерируя клетки. Обычно этот процесс протекал более быстро, но в данном случае все усложняла принадлежность пациента к темной стороне и яд, который замедлял регенерацию и не позволял в одно мгновение исцелить даже мелкие царапины. Впрочем, через некоторое время, усилия целительницы были вознаграждены и рана затянулась, хотя полностью еще не была излечена. Еще одно резкое и не осторожное движение и шов снова мог разойтись.
Не открывая глаз и не слыша пока ничего вокруг, девушка осторожно повела кончиками пальцев вверх, направляя заклинание к следующей серьезной ране в груди. Определив, что легкое уже начало восстанавливаться, она влила еще немного силы и ускорила этот процесс, чтобы демон смог хотя бы нормально дышать, а при лучшем раскладе и говорить. Это тоже заняло достаточно много времени и отняло весьма большое количество сил, так что когда очередная мучительная процедура для демона была закончена, Кайри открыла глаза и тяжело дыша, посмотрела на тифлинга. Лицо ее побледнело от потери сил, но она была довольна, что сделала еще один ощутимый шажок на пути к выздоровлению своего пациента. Да долго, да неприятно, да больно…но он постепенно восстанавливался. Хотя наверняка, завтра придется повторить процедуру. А сейчас следовало его накормить и дать целебное зелье.
Балор завидовал эльфам, а если быть более точным, то завидовал их бессмертию. Болезни и хвори не страшат их, старость не грозит, а они могут наблюдать, как время проходит мимо, оставляя эльфийский народ молодым. Балор восхищался чистокровными потомками эльфов: вечной молодостью, здоровьем, талантами и красотой - и ненавидел их за это. Рогатый полукровка никогда не жалел себя и не сваливал все грехи на тяжелое детство и трудную юность, как многие другие любят делать - боги, это жалкие оправдания, пусть слабаки оставят их себе. Он выше этого. Но он никогда не мог смириться с собственной завистью: ведь это чувство свойственно существам совсем ничтожным, а ставить себя в один ряд с бесхребетными слабаками тифлинг не мог - самолюбие не позволяло. И самое отвратительное для Крысолова было то, что он практически ничего не мог противопоставить чистокровным эльфам: он слаб, он смертен, лишен умения создавать прекрасное - его призвание разрушать и искажать. И тогда Балор научился презирать. Спрятав обиду на весь на род эльфийский под маской величайшего высокомерия и научившись глядеть презрительно на каждого, кто в чем-то его превосходил, тифлинг продолжал жить, криво улыбаясь и кривя губы в усмешке: так он чувствовал себя намного лучше.
Только сегодня маска надменности дала трещину.
«С добрым...» - эхом отозвался полукровка, осторожно начиная мысленный диалог и устанавливая ментальную связь: от душевных разговоров вслух придется временно воздержаться.
- Ты что пытался встать?
О, этот взгляд: праведное возмущение, негодование и строгость целителя - тифлингу на какой-то миг стало даже неловко от такого беспокойства за его жизнь, но в следующий момент полукровка взял себя в руки и спокойно выдержал взгляд Кайриэль, даже глазом не моргнув.
- Тебе пока нельзя подниматься, постарайся этого не забывать. Такими темпами, все мои вчерашние труды не принесут никакой пользы.
Холодное прикосновение влажного полотенца было встречено одобрительным вздохом: жар, который полыхал во всем теле, хотя бы ненадолго уйдет. Тифлинги отличались от других рас температурой тела: либо слишком холодная кожа, либо наоборот горячая; Балор довольствовался первым, пугая некоторых, кто случайно или специально касался его, почти неживым холодом - нечто среднее между покойником и кожей лягушки. И если бы не пульс, который можно было почувствовать, то полукровку, еще и обладающего сероватым оттенком кожи, можно было бы принять за вампира - только пульсирующая жилка на шее и выдавала в нем пока еще живое существо.
Сделав глубокий вдох и приготовившись к тому, что сейчас будет, Балор собрал все свое терпение и сжал зубы: придется немного пострадать, но кратковременная боль, которая приходит вместе со светлой магией, стоит того, чтобы остаться в живых. А потом вернуться в Аменд и...
- Не привык просыпаться с драконом под боком, вот и попытался убежать, - через силу попытался улыбнуться тифлинг, но вышло скверно: светлая магия проникла в мышцы, вновь восстанавливая и залечивая открывшиеся по неосторожности раны, и действовала не хуже кипящего масла, чужая для тела. - Думал, что ящерка хочет откусить руку, - продолжил полукровка, жмурясь и втягивая носом лесной воздух. - Он травоядный и запал на цветы? Или же хищник, побрезговавший ими? Лилии, может, не любит?..
Ему нужно было говорить. Нести любой вздор, но только чтобы не думать целиком и полностью о боли, которую несло с собой исцеление. Балор, если бы была такая возможность, с удовольствием мог бы «запрыгнуть» в чужое сознание и переждать там, но сейчас он слаб как и физически, так и магически - про объединение с чьим-либо сознанием можно было бы забыть. Оставалось только попытаться не обращать внимания на новую волну боли и отгородиться от нее любым разговором, какой только придет в рогатую голову. Пусть даже это будет полнейшая бессмыслица, плевать.
- Сто лет не видел лилии, кстати. Даже эльфов встречал чаще, чем эти цветы - странно, да? А знаешь, что более странно? Ты, - еще одна попытка в усмешку, уже даже не в улыбку. Еще один провал.
Следующее заклинание, которое должно было подействовать на начавшее заживать легкое, заставило полукровку побледнеть и зашипеть, будто иголками впившись в каждую клеточку. Балор видел достаточно подобных ранений - почти всегда раненый умирал, лишенный вовремя оказанной помощи; Крысолову даже повезло: отчасти эльфиское, отчасти демоническое происхождение подарило ему регенерацию и возможность побороться за свою жизнь, не отдав ее так просто в костлявые руки Многоликой. Обычно с такими ранами не выживают.
- Даже не спросив, откуда я и за что отхватил, бросаешься помогать - это так... непонятно. Просто странно наблюдать, как ты помогаешь, не требуя ничего взамен, - голос тифлинга звучал то тише, то громче: пытаясь поддерживать мысленную связь и в то же время абстрагироваться от ощущений, полукровка не следил за своим голосом. - Более странно поступают только демоны... Хм...
Пытка светом - именно так уже именовал ее тифлинг - подошла к концу. Балор слышал, как тяжело дышит девушка, а бледность, сменившая здоровый румянец, на лице Кайриэль почти не уступала его бледности - почти как привидение. Совет, что неплохо было бы девушке отдохнуть - ведь от ее навыков зависела его жизнь - почти сорвался с уст полукровки, но внимание тифлинга привлек запах, который он сперва не заметил. Аромат супа.
- Пресвятые подштанники Рилдира... Только не говори, что будешь кормить меня с ложки... или как-то так, - упавшим голосом проговорил Балор, недоверчиво взглянув на девушку. - Я же не настолько немощен...
Никогда еще полукровка не был так близок к позору.
Пока Кайри занималась лечением, она ни на что не отвлекалась и молча выполняла свою работу, но теперь, когда самое сложное уже было позади и можно немного отдохнуть, она решила, что неспешный разговор с пациентом пойдет тому только на пользу. Да и игнорировать демона она не могла, каждая его фраза вызывала у эльфийки желание ответить, а если потребуется и пояснить. Вот и сейчас, она со спокойной улыбкой посмотрела на Балора.
- Этого дракона зовут Азурит, но он не совсем дракон, скорее какой-то подвид. Никогда не задавалась вопросом кого я тогда подобрала, - окунувшись в воспоминания, снова улыбнулась девушка, - Он всеяден и очень любит поесть, но на двуногих это не распространяется, ими он обычно брезгует, - и словно в подтверждение ее слов, совсем рядом раздалось громкое фырканье, отчего Кайри обернулась и увидела вылезшего из кустарника питомца, который, видимо, закончил завтракать и поспешил к хозяйке, не желая оставлять ее рядом с опасным чужаком, - И да, цветы он тоже не ест, - уже обернувшись к мужчине, продолжила целительница и скользнула взглядом по расписанной татуировками руке.
«Интересно, почему именно лилии?» - пронеслась в голове отдаленная мысль, но озвучивать этот вопрос эльфийка пока не решилась.
- Мои любимые цветы, - только и сказала Кайри, с промелькнувшей невесомой улыбкой, - Вот поднимешься на ноги и сможешь на них посмотреть, неподалеку есть полянка с дикими лилиями, - конечно, это лишь малый и, наверное, несколько наивный стимул для мужчины поскорее поправляться и выполнять все ее предписания, но если это все-таки как-то поднимет его душевный настрой, то и исцеление пойдет быстрее. Самое главное – положительная энергия, хорошее настроение и приятные эмоции. Порой даже этого достаточно, чтобы организм начал быстрее восстанавливаться. И тут уже не важно, тьме ты принадлежишь или свету. Ведь это твой внутренний мир, твоя душа… И если душа жаждет жизни, то и тело устремится к этому. Без всякой магии и зелий.
- И вовсе я не странная, - протянула эльфийка, вспомнив эти слова мужчины, - Каждый видит мир по своему… Для кого-то что-то может показаться весьма странным и не привычным, а кто-то воспримет это обыденно и вполне естественно, - она легко пожала плечами, отчего светлые локоны скользнули за спину, - И как я уже говорила, для помощи не должно быть повода. Если ты можешь помочь, почему бы и нет? Я не могу оставить кого-то в беде… Мне не важно кто ты и откуда, почему вдруг ты оказался на грани смерти и какие поступки ты совершал ранее. Какими бы они не были, но своим текущим положением ты за них уже расплачиваешься, - она достала бутыль с горячим бульоном, после чего вытащила неглубокую глиняную миску, - На самом деле, - взгляд снова метнулся к мужчине, - Я просто верю, что во всех живет частичка света и тьмы. В этом ведь и состоит суть равновесия…мирового баланса. Так что не вижу ничего странного в том, что я готова оказывать помощь даже темным, - с этими словами девушка принялась осторожно наливать бульон в миску, отчего их окружил аппетитный запах, на который даже Азурит вытянул свою мордочку и подошел поближе.
- Не стоит так драматизировать, - с губ целительницы сорвался веселый смешок, ибо реакция и слова Балора ее весьма позабавили, - Ты не немощен и вполне можешь поесть самостоятельно, но тогда все лечение придется начинать заново. Ты правда этого хочешь? – она выгнула светлую бровь и зачерпнула ложкой немного бульона, после чего подула на него, чтобы остыл, - Если до вечера больше не будешь дергаться и тревожить раны, то может поужинать сможешь уже самостоятельно, - с этими словами Кайриэль мило улыбнулась и поднесла ложку к губам демона, - А теперь не вредничай, надо поесть. Куриный бульон с травами хорошо восстанавливает силы и способствует выздоровлению, - поучительно заявила целительница, глядя на мужчину.
Азурит тем временем не без доли злорадства наблюдал за этой сценой, устроившись сбоку от хозяйки и внимательно рассматривая чужака, которому явно все происходящее не нравилось и восторгов от кормления он не испытывал. Впрочем, дракончика весьма порадовал тот факт, что этот незнакомец будет питаться простой жидкостью. Это означало, что на косточки и на мясо, которые обязательно входили в рацион ледяного ящера, никто больше не позарится. А этот болезный пусть и дальше водой питается. Его было не жалко.
Азурит тихо фыркнул, прикрыл глаза и задремал.
Для помощи не должно быть повода.
Впрочем, как и для веселья.
Кайриэль помогала потому, что могла помочь - вот и вся простая истина, объясняющая ее поступок, который сперва никак не укладывался в рогатой голове полукровки. Однако… Балор развлекался похождениями по чужим сновидениям по той же причине: просто он мог это делать. Он мог насылать кошмары, изменять воспоминания, играться с подчиненными ему разумом и дергать за ниточки живых марионеток - и все это потому, что это забавно. Они оба делают свое дело потому, что могут. Такая параллель, проведенная между ним и эльфийкой, заставила тифлинга усмехнуться: смог найти сходство там, где его и быть не должно. И не одно: чем дольше он рассматривал лицо девушки, тем чаще отмечал ее сходство с Мэглиан. И пускай последняя лишь морок, навеянный магией, который тифлинг использовал, притворяясь кем-то другим, но золотые локоны и добрые глаза слишком напоминали прелестное личико Мэг. Мэглиан, облик которой тифлинг создавал с особой тщательностью, не уступала эльфам красотой и была похожа на цветок, на лилию. Интересно, что лилии на плече и предплечье полукровки появились еще задолго до иллюзии златовласой тифлинг, но именно с появление столь прекрасного на вид морока именно лилии как никто лучше описывали сущность самого Балора: невинность и чистота лилий снаружи и ядовитый плющ, обвивающий эти цветы, внутри. К слову, некоторые виды лилий ядовиты, а их аромат одурманивает…
- И вовсе я не странная.
- Все странные, – успел вставить слово тифлинг, не удержавшись от неопределенного жеста плечами. Это уж он мог утверждать с уверенностью: он побывал в таких местах, как чужой разум, и видел мысли людей и нелюдей. Пусть сперва кажется, что все люди - сплошная серая масса, но если покопаться в головах получше, то можно обнаружить весьма интересные вещи. Что уж говорить о снах, которые просто плодородная почва для кошмаров, где каждый ужас, навеваемый Балором, сугубо индивидуален.
А еще Балор никогда не считал себя поистине темным. Самые темные существа это, пожалуй, личи, а он так, мелкая рыбешка в огромном океане опасных обитателей Темных Земель. Но и становиться мертвецом, чтобы потом воскреснуть, полукровка не спешил: ему нравилось жить. За все годы тифлинг проявлял поразительную живучесть: начиная от не совсем невинного детства, когда выживал так, как мог, и заканчивая последними годами жизни, которые представляли собой пестрый ураган из самых разнообразных грехов. Интересно, а можно ли их как-нибудь искупить? Но от такой мысли, совершенно мимолетной, полукровке стало не к месту смешно: назад пути нет. Да и он не хотел поворачивать назад или бежать в храм, чтобы замаливать грехи. Балору нравилось жить и наслаждаться этой жизнью, беря всё и познавая все удовольствия и причуды мира.
Ну, кроме сомнительного удовольствия кормления с ложки, которого было не избежать. «Паршиво? Еще как…» - полукровка мрачно посматривал на ложку с бульоном, будто бы она должна было обернуться чем-то зубастым.
- А теперь не вредничай, надо поесть. Куриный бульон с травами хорошо восстанавливает силы и способствует выздоровлению.
Последующие несколько минут были самыми унизительными, но в то же время незабываемыми в жизни полукровки – а забыть хотелось, очень сильно хотелось стереть этот момент из памяти. В какой-то момент тифлинг уже подумал о том, что словил бы и второй болт, но лишь бы только прекратить быть таким беспомощным, как слепой котенок. Ложка за ложкой, но вскоре миска с бульоном была побеждена, опустев.
- Никогда бы не подумал, что кто-то будет кормить меня с ложки и выхаживать, – Балор горько рассмеялся, в которой раз отмечая, как странно пытаться не издать ни звука вслух. – Кажется, даже в детстве такого не было. Буду считать, что ты первая… Боги, это точно карма…
Внезапно полукровка замолк, задумавшись. Не о карме, не о законе «что посеешь, то и пожнёшь» и не о том, что каждому воздается по заслугам - в последнее тифлинг не особо верил. Было нечто важнее...
- Если все лечение пройдет хорошо, то когда я смогу вернуться обратно? - Балор сощурился, отчего лазурные глаза еще больше стали похожи на две холодные льдинки, и испытывающе взглянул на Кайриэль. Ему нужно было кое-что сделать, он уже почти все продумал...
Несмотря на явное недовольство своего пациента, Кайриэль спокойно продолжала процедуру кормления с ложечки, совершенно отчетливо ощущая, что перед ней сейчас не взрослый и сильный демон, а обыкновенный маленький ребенок-подросток, который считает себя слишком независимым и самостоятельным, дабы принимать какую-либо помощь от других существ. Хотя, сколько ему лет? Может он вообще в два раза младше самой эльфийки, внешность которой была так же обманчива, как и у других рас-долгожителей, к которым и демоны с тифлингами вроде тоже относились. Правда, что там говорил на этот счет наставник, вспоминалось смутно. Но разве это сейчас главное?
Кормление, наконец, было закончено и девушка убрала посуду обратно в сумку, после чего снова обратила внимание на своего пациента.
- Вот и все. И ничего страшного не случилось, - она довольно улыбнулась, - Все когда-то бывает в первый раз, - философски заметила целительница, а потом слегка удивленно выгнула бровь, услышав последующий вопрос Балора, - А зачем тебе возвращаться обратно? – она искренне не понимала, как можно желать подобного, учитывая, что его там чуть не убили. – Все зависит от того, как быстро из твоей крови выйдет весь яд. Это может случиться и сегодня к вечеру, и завтра, и послезавтра. Я пока не могу точно сказать. Слишком много ран и организм крайне ослаб, чтобы помогать мне бороться с ядом, - взгляд был задумчивым и серьезным, так что от былой наивной беззаботности девушки не осталось и следа. Честно говоря, ей совершенно не хотелось, чтобы Балор возвращался обратно. И не от того, что она тратит на его лечение кучу сил и времени, а он снова хочет рискнуть жизнью, а от того, что она не может позволить ему снова пострадать. В ней как обычно взыграла жалость и сострадание ко всему живому. Да и теперь она чувствовала определённую ответственность за жизнь своего пациента и мириться с его безрассудностью не собиралась.
- Что вообще там произошло? – осторожно спросила эльфийка, озвучив давно вертевшийся на языке вопрос и надеясь получить на него ответ. Хотя, понимала, что мужчина имеет полное право промолчать, ибо это его лично дело, а сама Кайриэль еще недавно заявляла, что ее не волнует, что было до этого. С одной стороны это и правда не в ее правилах лезть в чужие проблемы и пытаться вызнать правду, если случившееся с кем-либо было не так очевидно, а с другой стороны, подавить природное любопытство было крайне сложно, а порой и вовсе, практически, невозможно. И сейчас оно просто требовало истории о том, кто так жестоко поиздевался над тифлингом, да еще и потратил на это весьма дорогой яд, который не всем по карману и является весьма редким товаром.
Как давно он не ел? Балор не мог сказать точно, сколько дней назад видел перед собой миску с нормальной едой, которая мало того, что была вполне съедобной, но еще и вкусной. Полукровка привык есть все, что получалось добыть, в последнее время кое-как перебиваясь сухарями, солониной, побитыми фруктами и овощами, а также объедками, если дела шли уж совсем плохо - а шли очень плохо они эти несколько месяцев. И тифлинг не особо жаловался: не привыкать.
- А зачем тебе возвращаться обратно?
Балор не знал, чему удивляться больше: всей этой ситуации или же беспокойству, скользившему в голосе Кайриэль. Тревога, охватившая эльфийку, чувствовалась ментальщиком чуть ли не кожей - дали о себе знать слишком обостренные магические способности, чтоб их... «Она и вправду беспокоится?..»
- Дорога домой лежит через Аменд,, - уклончиво ответил он, все еще с откровенным недоверием наблюдая за целительницей. Пожалуй, не стоит углубляться в детали и причины, почему еще нужно вернуться в поселок: тифлинг сомневался, что столь мягкосердечная особа, готовая помочь каждому, будет рада услышать всю правду. Нужно всегда быть осторожнее...
- Все зависит от того, как быстро из твоей крови выйдет весь яд. Это может случиться и сегодня к вечеру, и завтра, и послезавтра. Я пока не могу точно сказать. Слишком много ран и организм крайне ослаб, чтобы помогать мне бороться с ядом.
- Это крысиный яд. Убить не убьет, но все равно это скверно - ощущать в себе эту дрянь, - бледные губы дрогнули в подобии усмешки. Ему больше грозило умереть от потери крови, чем от яда, который он сам создал против грызунов. - А то было бы весьма иронично: крысолов умирает от крысиного яда. Смешно, если бы не так грустно...
Только сейчас Балору было не смешно: полукровка старался удержать себя в руках и не дать вырваться злобе, терзающей его от одной только паршивой мысли, что болты смазали им же изобретенным ядом - это унизительно. Он потратил годы своей жизни, чтобы изобрести эту отраву, а теперь что? Теперь эта мерзость течет по его сосудам, пытаясь отравить стойкой ко всякой дряни организм, а ему самому остается только ждать и выполнять все предписания целительницы, о которой он ничего не знает. Скверная вырисовывалась картина...
- Что вообще там произошло?
Балор ждал этого вопроса. Стоит ли вообще отвечать на него? Тифлинг слегка нахмурился: пусть Кайриэль и не проявляла никакой враждебности к нему и даже помогла, а помыслы девушки были чисты, но врожденное недоверие к любому чужаку, пытающемуся сунуться в слишком личные дела, требовало промолчать. Только вот тревожная мысль, что, если он обидит чем-то девушку, будь то слишком резкое слово или угрюмое молчание, попрощается с надеждой на полное исцеление, даже такое болезненное для него, давила на полукровку посильнее недоверчивости. Рассудив, что в любом случае, но этот вопрос все равно снова поднимется, а отношения с целительницей, в чьих руках была его жизнь, лучше не портить и сразу пойти на контакт, полукровка, до этого молчавший, осторожно ответил:
- Это... долго рассказывать. Проще показать. Воспоминаниями.
Ему эта затея мало нравилась. Одно дело - смотреть и менять чужие воспоминания, но совсем другое - делиться своими. Кажется, его жизнь - сплошное противоречие: не испытывать никаких мук совести или чего подобного, когда он проникад в сокровенные тайны чужого разума, но не сметь никому и близко приближаться к собственному рассудку, с которым, как показывал печальный опыт, уже давно не все было в порядке. Слишком там много чужого, нахватанного из других голов: путались имена, года, жизни, которые он, Балор, изучал, прокрадываясь в последнее убежище каждого - в сознание, в самую святыню. И теперь меньше всего полукровка жаждал делиться тем, что навсегда должно остаться в его голове, не увиденное никем больше. Но для себя тифлинг, все еще сомневающийся в правильности этого хода, все решил: хочешь и дальше пользоваться помощью, без которой вряд ли долго протянешь, то попробуй ответить на вопрос.
- Просто расслабься и ни о чем не думай - так будет удобнее, - полукровка осторожно взял девушку за руку и продолжил. - Может быть немного неприятно, заболит голова или перед глазами все поплывет - это нормально. Объединение сознаний не всегда проходит гладко.
Балор начинал с малого: осторожно заставлял свой мысленный барьер, спасающий его от окончательного безумия все эти годы, исчезнуть, а потом мысленно прикоснулся к ментальному блоку эльфийки. Все должно быть добровольно - брать такое сокровище, как чужой разум, «штурмом» тифлинг, конечно, мог, но только не в этой ситуации. Дав Кайриэль время, чтобы привыкнуть к вторжению постороннего в свое сознание, полукровка занялся своими воспоминаниями, ища то, что его интересовало. Балор старался никогда лишний раз не тревожить сосуд своей памяти: слишком много там того, что лучше не вспоминать и не переживать снова. Рано или поздно, но хаос, который он пытался сдерживать и контролировать, сломает последние остатки собственного рассудка и наполнит разум окончательным безумием, рожденным чужими жизнями, которые он украл: такова плата за способность проникать в самое неприкосновенное и личное, изучая, наблюдая, изменяя и искажая. В конце концов, возможно, это даже справедливо.
- И еще одно, - Балор сосредоточился на магии, соединяющей два сознания. - Не пытайся зайти дальше того, что я покажу. Для твоего же блага: там можно увидеть.. всякое.
«Я тоже не хочу это видеть...»
Кайри слегка нахмурилась, услышав про крысиный яд, поэтому не преминула высказать свое сомнение вслух.
- Не слышала, чтобы крысиный яд блокировал процесс регенерации организма, что с тобой и происходит, - она внимательно посмотрела на Балора, после чего ее взгляд скользнул ниже, туда, где она все еще чувствовала пульсацию от глубоких ран и порванных тканей, что медленно, но успешно, восстанавливались под действием мазей, зелий и, самое главное, вследствие «шоковой» терапии светлой магией. – Хотя, как алхимик, могу точно сказать, что разновидностей ядов очень много и, возможно, ты имеешь ввиду какой-то особенный яд. Сама изготовлением подобной мерзости не занимаюсь, но научиться в этом разбираться мне пришлось, - она слегка улыбнулась и посмотрела на Азурита, который сопел у нее под боком, предавшись своему любимому времяпрепровождению – сну. Легонько погладив ледяного ящера по чешуйчатой колючей шкурке, девушка вновь обратила внимание на Балора, все еще ожидая услышать ответ на свой самый главный вопрос – что же с ним произошло? Любопытство буквально съедало душу, хотя эльфийка держалась очень достойно, ничем его не выдавая, словно ей ответ был безразличен. Лишь внимательный собеседник смог бы заметить промелькнувшие искорки любопытства в ее темных изумрудных глазах. Да и вся поза ее выражала застывшее ожидание, потому как спина была прямая, а ладони сложены на коленях, пытаясь скрыть внутреннее напряжение.
Впрочем, реакция демона на заданный вопрос, яснее всего дала понять, что он ждал подобного проявления любопытства от целительницы, но пока был не уверен, хочет ли на него отвечать или нет. Его темные брови нахмурились, а взгляд стал задумчивым. И когда девушка уже было подумала, что он просто промолчит, решив оставить эту историю при себе, как неожиданно он предложил самое невероятное – посмотреть на все события самой! И ведь она бы не стала относиться к нему хуже, если бы он решил ей не отвечать. Для нее это было просто проявление любознательности… И от того, хотят ли с ней чем-то делиться или нет, ее отношение к раненому и больному существу не меняется. Ведь ее долг – помогать и лечить, а не копаться в чужой личной жизни.
Но как бы то ни было, Балор решил ей показать свои воспоминания и это очень тронуло чувствительную и беспокойную натуру эльфийки, которая робко улыбнулась и согласно кивнула.
- Хорошо, - она без сомнений вложила свою ладонь в руку мужчины, закрыла глаза и попыталась расслабиться, выбросив из головы все нужные и ненужные мысли. Благо, наставник учил ее некоторым техникам медитации, для установления душевного равновесия и баланса силы, когда она училась экономить свою магию, не допуская перерасхода.
Постепенно темнота в голове начала расступаться и девушка почувствовала легкую сверлящую боль, но восприняла ее спокойно и постаралась не сопротивляться ей, понимая, что чужое вмешательство в собственный разум вещь не всегда приятная, пусть и делается это добровольно. А тем более на ее собственной памяти о далеком прошлом стоял очень мощный ментальный блок, который даже она при всем желании не могла снять, до сих пор оставаясь в неведении о собственных воспоминаниях тех дней, когда она жила вне этого леса. До того дня, как ее полуживую подобрал здесь наставник, так же оказав помощь и исцелив, что и она сейчас делает для Балора.
Балор не мог представить свою жизнь без магии. Наверное, он бы добровольно лишился ноги или руки, чтобы только оставить при себе магический дар любой ценой. Рогатый полукровка рано уяснил такую простую вещь: если ты слаб, то сдохнешь. Не погибнешь где-нибудь благородно на поле боя во славу священной битвы или за дело чести; не умрешь, отходя на тот свет тихо и мирно - а именно сдохнешь. Как крыса, растянувшись где-нибудь в вонючей канаве, лицом в грязь, с нелепо вывернутыми суставами и разорванным горлом - именно так отдают душонки богам те, кто не смог быть сильным и постоять за свою жизнь. Тифлинг знал, что физически уступает даже самым дурным воякам, на которых приходится взирать снизу вверх, а его навыки владения оружием сводятся к внезапному удару в спину, поэтому свою жизнь он отдал магии, туманящей разум и отравляющей сознание. И сейчас, позволяя своим мыслям проникнуть в разум девушки, Балор чувствовал удовлетворение, покорно отдаваясь родной магии - впервые за столько времени на бескровных губах мелькнула блаженная улыбка.
~
Аменд представлял собой жалкое зрелище. Балор видел места и лучше, роскошнее, но только вот местным лучше не говорить, что он думает про поселок, в который его занесло, а то ведь обидятся. Поэтому, шагая по извилистым и размокшим от холодных дождей улочкам Аменда, тифлинг ограничился презрительным взглядом да холодной усмешкой - скоро его здесь не будет. Добредя до двора старосты, который как раз и обратился к крысолову, и окончательно запачкав сапоги в грязи, полукровка неожиданно остановился, прислушиваясь к своим ощущениям. Будто весь мир замолчал, оставив его одного наедине лишь с эхом очень далеких голосов где-то там - чужие мысли и эмоции, которые тифлинг привык чувствовать, пропуская через себя, померкли - Балору это не нравилось. А если что-то не нравится, то лучше убраться подальше.
- Ааа, ты все же вернулся, крысолов, - полукровка стремительно обернулся, встретившись взглядом с довольным старостой. Взгляд тифлингу тоже не понравился.
- Должен же я получить вознаграждение за свои труды, - Балор очаровательно улыбнулся, не сводя льдисто-голубых глаз с мужчины. - Грызунов больше нет.
Староста присел на лавочку у ворот, улыбаясь сквозь бороду каким-то своим далеким мыслям - мыслям, до которого Балору никак не получалось дотянуться. Проклятие, что с ним такое?.. Балор начинал нервничать: нехорошо это все. Самое время забрать награду и покинуть сие тухлое местечко - только вот старосту Грегори потянуло поговорить.
- О твоих трудах, кстати. Хочу задать один вопрос... Знаю, ты на него не ответишь, однако я все же спрошу еще раз, - Грегори сцепил пальцы в замок и положил их на колени. - Что особенного в твоих ядах? Наш алхимик Пьеро столько лет пытался вытравить этих тварей и столько всего перепробовал, но ничего. А потом явился ты - и, какое чудо, крыс как не бывало. В чем твой секрет? - Грегори говорил ласково, но глаза лгали - тифлинг видел насквозь злобу в лукавом взгляде, но ответил такой же мягкой улыбкой.
- На то он и секрет, чтобы оставаться в тайне. А теперь прошу заплатить мне, как мы и договаривались, - тифлинг осторожно приблизился к старосте, готовый в любой момент выхватить из сумки какую-нибудь едкую для глаз дрянь и расколотить склянку с ней перед носом Грегори, если дед выкинет какой-нибудь трюк. Но староста лишь притворно тяжело вздохнул и, извлекши из кармана небольшой мешочек с монетами, кинул его крысолову - полукровка поймал заработок и сразу спрятал в сумку, после чего откланялся и пожелал Грегори еще долгих лет жизни, отворачиваясь и чуть ли не сразу примерзая к земле, только увидев собравшихся ко двору мужчин.
«Почему я ничего не слышу? Почему не ощущаю их? Что со мной происходит?» - пронеслись в рогатой голове пугающие мысли. Он же не мог потерять магию, не мог же? Значит, это с местными что-то не так...
- Мы с Пьеро долго думали, что такого есть у тебя, чего нет у нас, - преспокойно продолжал Грегори, говоря уже в спину тифлинга, который медленно отступал назад, впившись взглядом в постепенно приближающихся мужчин. - Порошки? Настойки? Травы? Измельченные в пыль кости?
- Ум? - уныло поинтересовался крысолов, понимая, что его берут в кольцо. «Что нужно еще эти ублюдкам?..» - Балор уже всерьез начал опасаться за свою жизнь.
- А потом увидели то, что ты так хотел скрыть от нас. Впрочем, ничего удивительного, что вы, отпрыски демоном, всегда хотите спрятать свои рога, - голос Грегори стал сладким и чуть ли не воркующим. - Ну а еще кровь - говорят, она у вас особенная.
- Не юли, старик, и прекращай пороть чушь, - от доброжелательности полукровки не осталось и следа.
Балор отступал, медленно создавая чары, способные удержать одиннадцать человек, обступающих его, но что-то - или же кто-то - крайне умело пресекало все его попытки, попутно вытягивая силы - пришлось прекратить попытки проскользнуть в лабиринты чужого разума. Балор понимал, что дела плохи, а то единственное, что могло бы его спасти, по непонятной причине покинуло его - магия, которая должна была паутиной захватить чужое сознание, рассыпалась как речной песок, ни во что не формируясь, ни в одно заклятие.
- Вижу, ты пытаешься улизнуть, - Грегори хмыкнул и встал со скамьи, сделав шаг к все еще отступающему назад тифлингу. - Да будет тебе известно, что пока ты возился с крысами, мы пообщались с нашими гостями из Сгирда - и они тебя узнали. Ну а мы узнали о тебе много нового, Ночной кошмар. Так же ты называешь себя? И решили, что ты сослужишь нам хорошую службу: не каждый день можно получить демонические рога и кровь. Да и от крыс ты нас сам избавил...
Балор оглядывался, лихорадочно ища путь к спасению и все еще пытаясь прорваться через защиту, которая исходила от болтающихся к шеях самодельных талисманчиков из рыбьей кости. Гости из Сгирда зачаровали?.. Первым, кто попытался протянуть руку к тифлингу, оказался смуглый мужчина в шапке, из под которой нелепо торчала светлая шевелюра - полукровка отшатнулся, запустив руку в сумку и нашарив там необходимую склянку, а потом, дернувшись в сторону, швырнул ее в землю, отворачиваюсь и пряча лицо от расползшегося желтого слезоточивого дыма. Метнулся вперед, попытавшись проскочить между еще двумя рыбками, полукровка на ходу сотворил троих своих двойников, чтобы сбить с толку накинувшихся на него мужчин, и вытянул из сумки вторую склянку, швыряя ее в купившихся на отражения местных: как только хрупкое стекло треснуло, янтарно-золотистая жидкость перекинулась на одежду и оголенные участки тела не успевшего увернуться от снаряда мужчины, прожигая вещи и живые ткани и заставляя потерпевшего взвыть от боли. Балор, довольный результатом "слез мантикоры", сей непривлекательной жидкости, рванулся вперед, концентрируясь на сфере невидимости, которая должна была скрыть его с глаз долой, но тут кто-то поймал полукровку за руку и рванул на себя с такой силой, что чуть шли не отодрал бедную конечность. Тифлинг, не ожидавший такого удара, опрокинулся на землю, вписавшись лицом в грязную лужу и откатился в сторону, пытаясь выплюнуть попавшую в рот воду и кашляя. Все та же сильная рука без проблем дернула крысолова в верх, подняв за одежду как котенка и встряхнув, а потом повернув лицом к лицу.
Балор, все еще отчаянно пытающийся хотя бы что-нибудь сделать с проклятым барьером, дернулся вперед, занося руку - короткий удар темными ногтями, напоминающими когти, тифлинга пришелся на незащищенную шею силача, распоров кожу и задев артерию. Мужчина сразу выронил когтистую добычу, пытаясь ладонями зажать хлестнувшую от раны кровь, а крысолов, не теряя ни секунды, вскочил на ноги, но чтобы только снова упасть: кто-то слишком шустрый ткнул в бедро острыми вилами, распоров ткань и вонзив металл в мышцу. Балор зашипел и, перевернувшись на спину, отполз назад, ненавидящим взглядом прожигая вооруженного вилами мужчину. Сорвавшееся с губ заклятие, призванное уничтожить, выжечь чужой разум, ментальной стрелой пробило искусственный барьер - рыбак выронил оружие и опрокинулся на землю, так и не поняв, что умирает. Но если разбрасываться такими заклинаниями, то от полукровки останется только жалкая физическая оболочка, абсолютно выгоревшая магически. Тифлинг нетвердо встал на ноги и кинулся прочь, уворачиваясь от пронесшегося над головой тесака, и снова концентрируясь на заклятии невидимости.
- Не дайте ему уйти! Он исчезает!
Балор успел ухмыльнуться через гримасу боли, но один из мужчин накинулся на тифлинга с боку, прижав к земле и разорвав чары. У него было кольцо: удар, пришедший в лицо крысолова, рассек лоб. Тифлинг заколотил ногами по животу нападавшего, но второй из рыбаков, пришедший на подмогу, схватил полукровку за волосы, намотав черные кудри на кулак - крысолов зашипел от боли. А потом заорал, когда какой-то умник скользнул лезвием кухонного ножа по чувствительным рогам, и укусил первую попавшуюся руку, впившись клыками как можно сильнее и отцепившись только после удара в висок. Рилдир только знает, как тифлинг сумел нанести хороший удар в пах прижимающего его к земле рыбака и змеей выскользнуть от скрючившегося тела, а потом, вывернувшись, вцепиться когтями в лицо мужчины, держащего рыпающегося крысолов за волосы, и выцарапывая глаза. Сумев освободиться, полукровка схватил первый попавшийся под руку амулет, узнав в нем типичную побрякушку-телепорт, и выкрикнул Грес, но ничего не произошло.
Балор, выбравшись из двора староста, мчался вперед, сжимая в окровавленной руке артефакт из китовой кости, и в третий раз пытаясь создать вокруг себя сферу невидимости. Он чувствовал, как постепенно магия формируется в цельное заклинание, скрывая и спасая его, и рванулся вперед, но внезапно появившиеся впереди те самые злосчастные вилы впились в бок - кто-то из преследователей оказался быстрее тифлинга. Крысолов неуклюже споткнулся и впечатался плечом в стену, но с трудом сумев удержать чары под контролем и растворившись в холодном ночном воздухе. Только расползавшиеся круги на воде выдавали место, где пробегал тифлинг, и кровавый след тянулся за полукровкой темным шлейфом.
~
Вскоре пульсирующая боль в голове прошла и чувство тяжести исчезло, уступая место смутным очертаниям незнакомых образов. Еще немного и перед ней возникла картинка воспоминаний демона, за которыми она наблюдала его глазами. Создавалось впечатление, что она в один миг оказалась на его месте…и это было страшно.
Она наблюдала за разговором, который произошел у мужчины со старостой небольшого поселка под названием Аменд. Судя по всему, он действительно выполнял работу крысолова и избавил местных жителей от крыс, а потом пошел за заслуженной наградой. Вот только дальше события развивались совсем не так, как ожидала целительница. С виду порядочные и добродушные люди вдруг превратились в настоящих монстров, готовых подло убить существо только из-за его происхождения! Им, видишь ли, понадобились рога и кровь, словно перед ними стояло не живое существо, а какая-то вещь, не имеющая ни души, ни собственного мнения. Кайри глубоко возмутило такое поведение людей, но ей оставалось только наблюдать за тем, что будет дальше. Вот только лучше бы она этого не видела… Все вдруг смешалось в сплошной круговорот борьбы и боли, пропитанной злостью, ненавистью и упорным желанием выжить. Люди нападали на Балора, а он отвечал им тем же. Вот только, как бы ни ужасно было наблюдать за жестокостью схватки, эльфийка прекрасно осознавала, что тифлинг защищается и имеет полное право действовать так, как считал нужным. От ран это его не уберегло, но он сумел вскоре убежать от нападавших, прихватив с собой странную вещицу.
Дальше была погоня…
И первое чувство, которое мощной волной нахлынуло на нее, как только она окунулась в воспоминания о поспешном бегстве демона от преследователей – сильнейший страх… И страх не столько от погони и тех, кто желал расправиться с раненным тифлингом во что бы то ни стало, а страх смерти. Да, Кайри отчетливо распознала это чувство, которое было вполне естественным и ожидаемым от того, кто ценит свою жизнь и не желает просто так с ней прощаться. Она видела, как Балор скрывается в тени, придерживая раненный бок и пытаясь уйти от преследования. Хотя нет, не так. Она и была в этот момент вместе с ним, чувствуя его страх и его боль, которая расходилась острыми волнами по всему телу, покрытому многочисленными ранами и синяками. Ее сердце сжималось от страданий мужчины и хотелось повернуть время вспять, оказаться там рядом с ним и защитить его от тех, кто решил, что имеет право отнять чужую жизнь, да еще и таким жестоким образом – загнав израненную жертву в угол и добив, насмехаясь над его смертью. Они ведь даже спустили на него собак! Словно и правда вели праздную охоту, полностью уверенные в своем превосходстве и в своей победе. И целительнице было сложно это понять, а тем более принять. Да, она знала, что люди (да и не только люди) могут быть очень жестокими. Но никогда ей еще не доводилось настолько близко столкнуться с этой жестокостью, ощущая ее на себе, пусть это и было чужое воспоминание.
В этот момент даже лицо девушки не могло скрыть ее чувств. Губы сжались, а между бровями появилась характерная складка, выдавая ощущаемую душевную боль, которая рвалась наружу с каждой увиденной минутой, которую она проживала в чужом сознании. Ей было больно на это смотреть она начала качать головой, сжимая кулачками ткань на светлом платье, пытаясь опровергнуть все увиденное и не желая верить в произошедшее.
Балор наблюдал. Сколько раз он проделывал сей трюк, беззастенчиво вторгаясь в лабиринты чужой памяти, чтобы воочию наблюдать за событиями жизни? Достаточно, чтобы чувство, отдаленно напоминающее подобие совести, смолкло и притупилось, вовсе сойдя на нет - теперь его ничего не тяготило. Сколько раз он разрешал постороннему заглянуть в свои воспоминания? Ни одного. И полукровка уж точно не планировал пускать в свою рогатую голову эльфийку, но все же так случилось: ему нужны были достаточно дружеские отношения с целительницей, чтобы выкарабкаться и выжить - свою жизнь тифлинг ценил очень высоко. И неважно, кого нужно будет использовать, чтобы только самому уцелеть – Балор готов был идти по головам, если от этого зависела его драгоценная жизнь. Но сейчас от него лишь требовалось потерпеть и поделиться кое-какими воспоминаниями с Кайриэль, что могло бы показаться совсем маленькой ценой - только вот спокойствия эта цена не прибавляла.
Страх, который Балор чувствовал, со стороны наблюдая за прошлым, был противоестественен – крайне тяжело осознавать, что он, самопровозглашенный король ночных кошмаров и потаенных страхов, чего-то боялся, а потому и это чувство, которое должны испытывать другие, было ненавистно. Разве ночные кошмары боятся? «Если только собственного бессилия…» - отрешенно думал полукровка, пытаясь стряхнуть с себя страх, пропитавший это воспоминание. Балор не сомневался, что Кайриэль прекрасно ощущает это мерзкое чувство, граничащее с отчаянием, но контролировал сознание девушки, не позволяя выйти за пределы этого воспоминания – нечего ей там делать. Тифлинг, смекнувший, как ему повезло со спасительницей, не был врагом самому себе и не хотел лишиться возможности встать на ноги – так пусть он лучше побудет в глазах эльфийки несчастной жертвой, а не последним ублюдком, отхватившем за кое-какие темные дела прошлого. «Такая доверчивая», - Балор мысленно улыбнулся: кажется, он начинал понимать, как действовать дальше. Правда, осознание, что Кайриэль видит его столь слабым, окровавленным и, что уж скрывать, напуганным, немного омрачало всё, но это ради его же блага…
И не только оно одно. Улыбка мгновенно растаяла.
Жалость.
Кайриэль его жалела. Балор остро чувствовал, как эта жалость исходила от эльфийки, перекидываясь и на него, тошнотворными волнами накатывала на его связанное с девушкой сознание, разбивая о стену гордыни. Пожалуй, нет на свете ничего отвратительнее, чем на себе прочувствовать, как жалко ты выглядишь в чьих-то глазах – и именно сейчас так все и было. Балору было все равно, что сострадание – добродетель, ведь его должны испытывать только по отношению к совсем ничтожным созданиям – а разве он ничтожен? Тифлинг всеми силами старался отгородиться от милосердия, чуждого и неприятного ему, но не пытался повлиять на саму Кайриэль, заставив ее прекратить что-либо чувствовать, – нельзя портить отношения, ведь они залог его жизни и здоровья. Что лучше: искупаться в этой жалости или же остаться без целителя? Или будет уместнее спросить, что хуже? Балор даже не пытался скрыть отвращение, которое шло в противовес состраданию Кайриэль – липкое, черное, скользкое чувство отравляло милосердие эльфийки, безжалостно уничтожая его и не подпуская к разуму самого полукровки. Мерзко, мерзко, мерзко, Рилдир, избавь его от этого, боги, как же омерзительно тонуть в сострадании, захлебываться в сочувствии…
Балор бесцеремонно выбросил девушку прочь из своего сознания, мгновенно оборвав ментальную связь – с него хватит этой жалости. Не хватало только вновь вернуться к ней, освежить в памяти, как в те далекие времена, когда он был юным и не таким рогатым – натерпелся, вдоволь испил чашу отвратительного чувства. И плевать, что столь внезапный разрыв с чужим сознанием закончится легкой головной болью для него – жалость, которая будто прилипла жирным тошнотворным слоем, была намного хуже.
- Довольно, - прошипел тифлинг, открыв глаза и теперь прожигая девушку немигающим взглядом. Его голос снова звучал то тише, то громче, затрудняя телепатическую речь – Это была плохая идея, признаю. Сострадание, милосердие, сочувствие, жалость – избавь меня от этого, пожалуйста, - гримаса отвращения на секунду исказила приятные черты лица полукровки, но сразу же растаяла, сменившись задумчивостью. – Ведь если начнешь барахтаться в жалости к самому себе, жизнь станет бесконечным ночным кошмаром, - кривая усмешка застыла на дрогнувших бескровных губах Балора, но взгляд оставался так же бездушен – ведь его жизнь, так же, как и имя, уже давно стала ночным кошмаром. И Балору не жаль.
Кайри даже не успела ничего толком понять, как совершенно внезапно картинка в сознании оборвалась и ее словно что-то выдернуло из чужих воспоминаний, оставив после себя лишь боль, ослепительной вспышкой пронзившей сознание, и послевкусие ощущаемого недавно чужого страха. Целительница резко вздохнула, зажмурилась и слегка отшатнулась в сторону, еще не до конца приходя в себя после всего увиденного. Лишь голос Балора, разорвавший вдруг звенящую тишину одним своим коротким словом «довольно», привел эльфийку в чувства.
Она перевела беспокойный взгляд на тифлинга, но на его лице увидела лишь отвращение, которое сильно резануло по чувствительной натуре девушки.
- Сострадание и сочувствие я в себе задавить не могу, - тихо начала Кайри, продолжая зажимать в кулачках белдно-желтую ткань платья, - И ничего плохого в этом не вижу – это вполне нормальные чувства того, кому не безразлична судьба другого существа. К тому же, я невольно переношу все увиденное или представляемое на себя, чуть ли не физически ощущая эту боль. Так уж сложилось… - она отвела взгляд и посмотрела куда-то в сторону, не в силах видеть полный отвращения взгляд Балора, который сейчас казался ежиком, свернувшимся в комок и выпустившим все свои иголки, да к тому же проглотившим лимон. С одной стороны это было забавно, но с другой… Кайри действительно не могла понять, что такого плохого сделала. Разве можно подавить в себе какие-то хорошие чувства по отношению к другому? Да и зачем это надо?
- И в одном ты не прав, - вдруг начала целительница, снова переводя взгляд изумрудных глаз на тифлинга, - Когда я видела твою историю, во мне кипела не жалость к тебе, а сострадание. Это разные вещи. Но все это перекрывало лишь одно – непонимание и злость от того, как люди могли так жестоко поступить. Я до сих пор не могу этого понять… - уже тихо закончила девушка, уставившись на свои кулачки, сжимающие платье.
Только сейчас она обратила внимание, что провела в чужих воспоминаниях гораздо больше времени, чем казалось до этого. Солнце уже клонилось к закату и лес начал погружаться в полумрак, разрываемый слабыми лучами солнца, которое обещало вскоре вовсе скрыться за далеким горизонтом Альмарена.
- Как быстро пролетело время, - пробормотала целительница и перевела взгляд на Балора. Осторожно коснувшись кончиками пальцев его грудной клетки, девушка прикрыла глаза и некоторое время наблюдала за его организмом, осторожно рассматривая процесс заживления ран и наблюдая за тем, как яда становится все меньше. Удивительно, но мужчина достаточно быстро шел на поправку и через несколько дней наверняка сможет свободно дышать и говорить. Мелкие царапины, ссадины и синяки уже давно исчезли с его бледной кожи, а глубокие раны достаточно заметно затянулись и теперь весь успех их исцеления зависел от внутренних процессов. Возможно, завтра кровь уже полностью очистится от яда и тогда исцеление некогда безнадежного больного пойдет гораздо быстрее.
- Давай попробуем переправить тебя в дом, - она аккуратно разгладила смятую ткань юбки и поднялась на ноги, перебрасывая через плечо свою сумку, - Не делай резких движений. Возьми мою руку и плавно поднимайся, - протянув руку демону, Кайри мысленно радовалась тому, что он был весьма легким на вид и не таким мощным, какими обычно ей представлялись демоны. Этот тифлинг казался ей скорее хрупким и изящным, а значит как-нибудь удержать она его точно сможет. Впрочем, на всякий случай, девушка ухватилась другой рукой за стройный ствол березки, - И даже не думай отказываться от помощи и вставать самостоятельно, - голос прозвучал необычайно строго, а в глазах сверкнуло предупреждение, - Сейчас речь идет о твоем здоровье и гордость следует отодвинуть на второй план. Оставлять тебя здесь еще на одну ночь мне не хочется, по этой дороге иногда проходят путники и не хотелось бы, чтобы они наткнулись на тебя. К тому же, земля все-таки холодная, а тебе следует сейчас спать в нормальной теплой кровати.
Они чувствовали по-разному. Кайриэль не были безразличны страдания другого - Балор упивался чужой болью. Девушка не могла подавить сострадание – тифлинг же задушил в себе это чувство еще в зародыше. Полукровка считал, что чувства делают любого слабым, уязвимым каждого, кто переступил через такие ненужные вещи, как милосердие или сострадание. Но вот какой парадокс: те, кто сохранили в себе эти добродетели, нужны миру и, что более важно, самому рогатому полукровке – должен же кто-то спасать его бесценную жизнь?
- И в одном ты не прав. Когда я видела твою историю, во мне кипела не жалость к тебе, а сострадание. Это разные вещи.
- Может быть, - тифлинг не стал лишний раз спорить. Все равно это ни к чему не приведет.
- Но все это перекрывало лишь одно – непонимание и злость от того, как люди могли так жестоко поступить. Я до сих пор не могу этого понять.
- Если захочешь, то объясню как-нибудь на досуге.
Балор родился, вырос и прожил достаточно долго среди людей, тифлингов, полукровок, чтобы попытаться объяснить девушке суть их поступков. Среди эльфов, кажется, насилие не принято, потому ничего удивительного, что целительница не могла понять некоторых вещей, которые для тифлинга стали обыденностью. Жестокость, ложь, предательство и другие малоприятные вещи – все это нормально, так принято. «Будет занятная беседа».
А вот то, как поразительно быстро пролетело время, напугало полукровку. Он так магически ослаб, что даже простейшее заклинание пошло под откос? Объединение сознаний, самое первое, чем он овладел, обычно занимало всего ничего, но сегодня растянулось на несколько часов? Тифлинг хотел уж было выругаться, но мягкое прикосновение Кайриэль оборвало всякое желание сквернословить – Балор озадаченно смотрел, как целительница наблюдает за тем, что скрыто от глаз. Ему хотелось спросить, как он и каких результатов ждать, но это было бы столь наивно и по-детски, что полукровка решил промолчать. На предложение перебраться в дом он медленно кивнул и осторожно приподнялся на локтях. Рукава рубашки, и так красные от засохшей крови, были заляпаны зелеными пятнами от травы, а следы грязи, которые попали на одежду при падении в лужу, тоже не прибавляли привлекательности; кожаный пояс, на ремнях которого одиноко болталась пустая деревянная фляжка, тоже был не в лучшем состоянии – опять же грязь и кровь, которые, когда удастся, придется оттереть и отмыть. Сумка, в которой хранились порошки, травы, ингредиенты, склянки и фиалы, а также клинок, осталась в Аменде – скверно, очень скверно. Но от безрадостных мыслей, от которых тифлинг хмурился и поджимал губы, его отвлекла Кайриэль, протягивающая руку.
- Я смогу… - запротестовал он, но поздно.
- И даже не думай отказываться от помощи и вставать самостоятельно.
Похоронив остатки гордости и махнув рукой на свои бесславные попытки самостоятельно подняться, Балор покорно вздохнул и позволил помочь, лишь чуть морщась от боли, но упрямо молча и не смея выдать себя ни стоном, ни звуком. «Вот бы эти путники удивились», - почти веселая мысль заставила полукровку только усмехнуться. Реакция людей, когда они встречали тифлинга, всегда была различной: если рога были скрыты капюшоном или платком, то Балора нередко принимали за эльфа и обращались соответствующе; если же два скромных костяных нароста виднелись из-под черной копны волос, то тифлинг ловил только косые взгляды и редкие попытки как можно сильнее уязвить его. Это уже давно перестало удивлять полукровку – годы, проведенные среди тех, кто не испытывал к детям и внукам демонов симпатии, научили принимать это как обыденность.
Встать на ноги получилось далеко не сразу – это больно. Сделать первый шаг удалось с трудом. В сапогах с лихо загнутыми носами все еще хлюпала вода, туго затянутые вокруг талии кожаные ремни непривычно мешали сделать вдох, а на лицо то и дело падали черные пряди. С каждым шагом по телу пробегала судорога – Балор, вцепившись в руку Кайриэль и уже не заботясь ни о какой самостоятельности, коротко зашипел и прикусил бескровные губы. Давно ему не было так больно…
Надолго его выдержки не хватило: непривыкший к дрожащим рукам и причиняющим боль вдохам, тифлинг, с трудом перебирая ногами, только с помощью Кайриэль кое-как и дошел до дома девушки. Раны, начавшие затягивать, и треснувшее ребро, которому поможет только время, делали Балора чертовски неуклюжим, что только злило тифлинга: собрав плечами все ветки деревьев, неловко пошатываясь, постоянно цепляясь за эльфийку и опираясь о ее плечо, полукровка все же запнулся о порог дома, чуть не упав, но вовремя схватившись рукой за косяк.
- А ведь на холодной земле было не так уж плохо… – коротко заметил полукровка после этой полосы препятствий, устроившись на узкой кровати и чуть усмехаясь. Усмешка, ухмылка, оскал – бледные губы тифлинга никогда не изгибались в улыбке. – У тебя очень уютный дом, – кажется, нечто подобное вроде бы должен сказать гость. И неважно, как дела обстоят на самом деле – долг гостя похвалить любое жилье, будь то роскошный замок или же убогая каморка. Но первый этаж, который полукровка успел бегло осмотреть, не нуждался в ненужной лести и лжи: и вправду уютно.
Внезапно усмешка исчезла прочь с бледных губ – полукровка снова задумался о своем.
- Значит, ты не понимаешь, как и почему происходит жестокость… – Балор, после длительной паузы, поднял лазурный взгляд на девушку, вновь возвращаясь к показанным воспоминаниям и спокойно меняя тему разговора. – Но сама как думаешь? – ему было любопытно послушать.
«Ну что за упрямый демон!» - с укором подумала целительница, наблюдая жалкие попытки Балора приподняться и встать самостоятельно. Тем не менее, она продолжала удерживать протянутую руку, а в воздухе все еще чувствовались отголоски ее недавних строгих слов. Когда дело касалось обеспечения чьего-то выздоровления, Кайри всегда оставалась непреклонной и серьезной, словно и не было еще недавно той светлой эльфийки, с мягкой улыбкой и всепонимающим взглядом, готовым проникнуться к любому страждущему существу. Возможно, в такие моменты она становилась той прежней Кайриэль, которая росла в семье и не знала еще, что в будущем забудет саму себя и станет жить новой жизнью. Кто знает, какой у нее был характер до тех страшных событий, после которых она напрочь забыла абсолютно все свое прошлое.
Сейчас же, всегда терпеливая эльфийка, продолжала наблюдать за мужчиной, чья гордость не позволяла ему просто так взять и принять руку помощи. Благо, после некоторого раздумья он все-таки позволил девушке помочь ему подняться и встать на ноги. Процесс хоть и был болезненным, но прошел успешно.
Уже скоро они начали медленно, но верно, продвигаться к домику целительницы, куда тут же засеменил Азурит. Дракончик сначала топал рядом, а потом захлопал крыльями, поднимаясь, и улетел вперед, намереваясь оказаться первым в доме, где его ждала мягкая подстилка и скорый ужин.
Кайриэль чуть ли не физически чувствовала насколько тяжело ее пациенту дается переход, так что как могла поддерживала его и старалась идти неторопливо и мягко, то и дело беспокойно посматривая на мужчину. С одной стороны она жалела, что пришлось поднять его на ноги и попросить добраться до дома, с другой – она прекрасно понимала, что на тропинке его оставлять было нельзя. Сюда хоть и редко, но захаживали путники и некоторые из знакомых наставника. И первым делом, что они бы непременно сделали, погнали бы демона куда подальше от этих мест, несмотря на его полуживое состояние. Да и сам наставник, возможно, поступил бы так же - слишком он не любил эту братию.
Тяжело вздохнув и пока не думая, что будет делать, если наставник вернется раньше времени, Кайри только сейчас обратила внимание, что они добрались до дома. Тифлинг совсем выбился из сил и только благодаря чуду, не иначе, смог добраться до постели в небольшой комнатке на первом этаже, предназначенной для таких тяжелых пациентов и просто для гостей. Благо, она находилась недалеко от входа, так что топать через весь дом им не пришлось. Радовало еще и то обстоятельство, что он все-таки не растянулся на пороге, когда умудрился споткнуться, чем сильно встревожил эльфийку. Но все обошлось и теперь стоило подумать о продолжении лечения.
Целительница помогла устроиться мужчине на кровати, после чего критическим взглядом прошлась по его фигуре, укрытой грязной и помятой одеждой, что особенно сильно было заметно на белоснежных простынях.
- Надеюсь, что для тебя он и правда будет уютным, - с улыбкой ответила Кайри, отвлекаясь от своего осмотра и делая лицо попроще, хотя нахмуренные бровки выдавали ее крайне задумчивое состояние.
«Пожалуй, сначала займусь ранами и восстановлением, а потом можно будет подумать и о смене гардероба. Вещи наставника ему будут почти в самый раз», - кивнув своим мыслям, эльфийка присела на стул рядом с кроватью и притянула к себе на колени свою сумку. Достав оттуда баночку с мазью и несколько стеклянных склянок, в которых плескалось темно-зеленая травяная настойка, девушка разложила это все на ближайшей прикроватной тумбочке и сбросила сумку на пол.
- Сначала выпей это, - спокойно ответила Кайри, протягивая мужчине одну из склянок с настойкой, - Избавит от боли и восстановит немного сил, - дождавшись, когда из ее рук заберут лекарство, эльфийка сложила ладони на коленях и посмотрела на Балора, чуть склонив голову, - Я видела что такое жестокость. Видела ее последствия на телах некоторых пациентов, - тихо начала целительница и перевела взгляд чуть в сторону от тифлинга, - Но я не могу понять, как кто-то может решиться на подобное… Зачем это надо? Почему некоторым нравится доставлять боль? Они ведь и сами однажды могут попасть под чью-то жестокую руку… - продолжала эльфийка, пытаясь подобрать правильные слова, чтобы выразить все свое непонимание данного аспекта жизни многих существ, - Лично я, видя чужую боль, невольно ставлю себя на место страдающего и понимаю, насколько ужасна его участь и насколько сильные страдания он испытывает. У меня даже мысли не может возникнуть, чтобы причинить живому существу муки, осознавая насколько сильную боль это может доставить, - девушка перевела взгляд изумрудных глаз на своего пациента, - Так почему же происходит жестокость? – ее бровки вопросительно нахмурились, а взгляд выражал не то вопрос, не то немое возмущение, - Эмоции, ощущение силы, власть, бесчувственность, месть?... Я видела тех, кто обладая всем этим, сохранял присутствие духа и не видел причин прибегать к жестокости, без крайних на то причин. Им это не доставляло никакого удовольствия… Но ведь есть и другие?
Отредактировано Кайриэль (10-08-2016 22:27:30)
Балор скептически поглядывал на склянку, которую протянула ему девушка, и осторожно принюхался, после чего чуть скривился: пахло не очень. Не боли так сильно голова и все тело, то тифлинг мог бы назвать по запахам хотя бы три четверти трав, входящих в состав отвара, но сейчас он уловил только мягкий аромат медуницы и догадывался, что в настойке обязательно будет мак. Но после коротких раздумий и мысли, что хуже ему уже просто не будет, тифлинг сделал осторожный глоток, стараясь поменьше морщиться от неприятного вкуса, а затем еще один и еще, пока не влил в себя лекарство. Нужно поменьше попадать в такие скверные истории, чтобы поменьше пить неприятных лекарств, да…
Полукровка слушал внимательно, не отвлекаясь ни на что и пристально следя за каждой эмоций на лице Кайриэль - впрочем, ему только и оставалось, что наблюдать и слушать. Тифлинг внимал каждому слову, запоминая, обдумывая, анализируя – Балор никогда не упускал возможности узнать чуть больше о тех, с кем придется провести пару дней. И хорошо, если узнает он это с добровольного согласия, не вторгаясь лишний раз в святыню чужого разума – иногда и простого разговора вполне хватало.
«Почему некоторым нравится доставлять боль?..» - эхом повторил он слова Кайриэль, обращаясь к самому себе. Действительно, почему? Полукровка не мог ответить за всех и каждого, но за себя вполне точно мог сказать: это забавно. Именно причиняя боль ближнему своему, Балор чувствовал себя живым. Каждый раз, ломая чужое сознания, покоряя его, поселяясь ночным кошмаром в голове, Балор чувствовал, как в нем кипит жизнь, а жажда подчинять и играть в кукловода подталкивает на безумства. Но рогатый полукровка предпочел промолчать, лишь немного рассеянно улыбнулся, прислушиваясь дальше к словам девушки.
Как же они не похожи. Кайриэль ставила себя на место того, кто страдал и истекал кровью, почти погибая в муках – Балору больше нравилась роль того, кто приносил боль. Конечно, иногда он был добр… по-своему: он был магом, которому было доступно прикоснуться к чувствам, мыслям, эмоциям и забрать эту боль – точнее, мысли о боли. Или вовсе погрузить страдающего в сон, в котором нет физических мучений. Сейчас тифлингу почему-то вспомнился тот короткий период, как он, еще не будучи крысоловом, подрабатывал целителем и только так спасал своих пациентов от боли, а потом спокойно латал раны телесные, но оставляя раны душевные. Потому что ему так хотелось.
Балору нравились эмоции Кайриэль, отражавшиеся на ее лице: задумчивость и аккуратность при выборе слов, неодобрение, негодование, даже возмущение. Будь тифлинг немного в другой ситуации, то с удовольствием бы поглотил каждую эмоцию, находя интересную замену страху и отчаянию и оставив потом только отрешенность и опустошение – но не судьба, не сегодня и не с ней. Шальная мысль на секунду промелькнула в рогатой голове: а что будет, если посеять семена сомнения в душе девушки? Взойдут ли они, расцветут ли пышным цветом равнодушия и цинизма? Можно ли вырастить жестокость в светлой душе? Но все эти вопросы так и остались без ответов, а жаль – было бы интересно понаблюдать, как ломается и рушится мировоззрение того, кто так предан своим идеалам.
- Есть, были и всегда будут, - тифлинг осторожно пожал плечами, стараясь не сильно шевелиться. – Кто-то наконец дорывается до власти, до силы, которых был лишен все это время, и желает показать остальным, на что способен теперь. Другие убеждены, что их дело святое, когда утопают в океанах крови врагов и недругов. Знаю в парочку таких созданий, у них еще крылья за спиной, - крысолов хмыкнул. – Третьим просто интересно посмотреть, что будет, если сделать больно – умрет сразу или нет? Если не сразу, то когда? Как любопытные дети, отрывающие мухам лапки, честное слово… Кто-то утверждал, что чувствуешь себя ближе к богам, причиняя боль и отнимая жизнь. Не забудем и тех, чьим разумом управляют зависть, месть, гнев, жажда справедливости, а также фанатиков, дураков и шовинистов, - Балор умолк, хмурясь и собираясь с мыслями, а потом лукаво улыбнулся. – А кто-то просто получает удовольствие, подчиняя, ломая, играясь и развлекаясь. И не нужно больше причины, только бы это было весело.
Не будь ему сейчас так плохо, то Балор бы рассмеялся: громко и чисто, развеселившись и стараясь заразить этим приступом смеха других. Но сейчас полукровка лишь чуть задрожал, стараясь сдержать рвущиеся на волю эмоции, чтобы потом не страдать от открывшихся ран, и блестящими глазами глядя на Кайриэль.
- Но если я начну перечислять всех и всё, то придется проговорить всю ночь, весь день и еще захватить вечер. Не думаю, что ты это одобришь, - полукровка слабо усмехнулся. – Да и меня…
Крысолов умолк, почувствовав на себе чужой взгляд, и чуть повернул голову, чтобы только увидеть дракончика эльфийки, который присел неподалеку от хозяйки и пристально рассматривал незваного рогатого гостя. Полукровка ответил Азуриту таким же пристальным и немигающим взглядом, ледяным и внимательным, будто решил поиграть в гляделки с дракончиком, но почти сразу на ум пришла более занятная мысль, навеянная отчасти скукой, отчасти интересом. Собравшись с силами, которые еще теплились и постепенно, по капле восстанавливались, тифлинг обратился к магии, создавая перед самым носом дракончика образ его копии, будто ставя перед маленьким созданием невидимое зеркало. Азурит попятился назад, разглядывая теперь своего двойника, проделавшего то же самое – Балор фыркнул, стараясь не дать иллюзии распасться. Он не давал образу звуков, запаха или даже имитации тела, которое можно было бы почувствовать, прикоснувшись – только мнимый двойник дракончика, теперь попытавшегося понюхать иллюзию. Но стоило только чешуйчатому носу коснуться обманки, как образ сразу же исчез, растворившись в воздухе и оставив Азурита в драконьем недоумении.
- Если колдую, то жив, а это приятная новость, - полукровка постарался сдуть упавшую на лицу черную кудрявую прядь, окончательно развеселившись, но продолжая внимательно изучать лицо Кайриэль и все еще чуть криво улыбаясь - демоны только знают, что творилось сейчас в рогатой голове...
Отредактировано Балор (14-08-2016 15:44:46)
Кайри внимательно слушала Балора, наблюдая за переменами на его лице и улавливая едва заметные движения, в попытке пожать плечами. Сейчас она вся обратилась вслух, отчего-то понадеявшись, что вот именно это существо сможет донести до нее причины жестокости других, последствия которой ей порой доводилось наблюдать на пациентах наставника. Но она слушала и все же не понимала… Точнее с одной стороны слова тифлинга звучали вполне убедительно и подтверждали уже сделанные ранее ею выводы, но с другой – девушка все еще недоумевала, почему остальные не ставят себя на место тех, кому с таким упоением причиняют боль. Неужели они не осознают, какие муки приносят?
- Как это может быть весело? – тихо прошептала целительница и покачала головой, не обращаясь ни к кому конкретно, а скорее просто озвучивая свои мысли. Тонкие пальцы, тем временем, уже некоторое время неосознанно теребили многострадальную ткань платья, а глаза были устремлены куда-то вдаль, словно эльфийка сейчас была вовсе не здесь, а где-то глубоко в своих мыслях.
Она и не заметила, что Азурит давно устроился рядом с ней, прислушиваясь к их неспешному разговору и буравя мужчину настороженным взглядом синих глаз. Он явно не доверял незнакомцу и даже не планировал этого скрывать, но тот момент, когда тифлинг повернул голову и уставился на ящера таким же пристальным взглядом, вызвал сначала растерянность, а потом легкое раздражение. Азурит уже хотел ощетиниться и зарычать на гостя своей хозяйки, но неожиданно перед ним появился еще один ледяной дракончик. Весь его пыл тут же растаял, а синие глаза удивленно распахнулись, уставившись на этого странного незнакомца. Он даже пошатнулся и попятился назад, пока еще не определившись, чего в нем сейчас больше – любопытства или настороженности.
- Балор, - с укором произнесла Кайриэль, слегка нахмурив брови, - тебе надо беречь свои силы, а ты их тратишь на бесполезные фокусы, - в голосе звучали нотки неодобрения, но, тем не менее, целительница не смогла сдержать легкой улыбки, наблюдая за реакцией растерянного Азурита. Ее ящер явно впервые столкнулся с подобным проявлением магии, так что взирал на свою копию в весьма смешанных чувствах. А когда он осмелился приблизиться к этому новому чешуйчатому существу, так похожему на него самого, чтобы понюхать, то остался ни с чем. В буквальном смысле этого слова… Стоило Азуриту только прикоснуться к своему двойнику, как тот исчез, не оставив после себя даже намека на недавнее присутствие. От неожиданности и растерянности, ледяной ящер аж присел, уставившись в пустоту, где еще недавно была его копия. Какое-то время он не шевелился, наверное, все еще надеясь, что странный дракончик снова появится, а потом медленно перевел взгляд на улыбающуюся хозяйку и довольного собой чужака.
Осознание того, что его только что нагло обманули, обрушилось на бедного ящера таким сокрушительным ударом, что он сначала замер, а потом вскочил на все четыре лапы и громко фыркнул, тряхнув своей колючей головой. Его синие глаза, устремленные на раненного демона, полыхнули такой обидой и злобой, что Азурит еле удержался, чтобы не выпустить в этого чужака десяток ледяных иголок. Впрочем, поверхность прикроватной тумбочки, на которой сидел питомец целительницы, достаточно быстро покрылась льдом, треск которого прозвучал особенно громко в наступившей тишине. Поборов в себе желание искусать рогатого демона, Азурит громко на него рыкнул, обдав облачком ледяного пара, после чего спрыгнул на пол и направился в комнату Кайри, где его ждала уютная мягкая постелька. Где-то там еще был припрятан лакричный леденец, так что ящер смог немного успокоиться, в предвкушении любимого лакомства.
- Он очень обидчивый и мстительный, - чуть улыбнувшись, эльфийка покачала головой, глядя вслед своему зверьку, после чего перевела взгляд на Балора.
- Ты итак жив, так что не трать силы зазря и воздержись пока от магии, - она смерила тифлинга долгим взглядом, а потом вздохнула и решила спросить о насущном. - Ты переодеться сможешь? Эта одежда только сковывает тебя и лишний раз раздражает раны. К тому же она грязная, что попросту неприемлемо, - поймав на себе взгляд мужчины, целительница поспешила его заверить, - Одежда моего наставника тебе вполне подойдет, так что не переживай, - она вдруг улыбнулась, - в платье наряжать тебя не буду.
Бесполезные фокусы.
«Ты даже не представляешь, на что они способны».
- Это не бесполезные фокусы, - резко ответил Балор, с трудом удержавшись от того, чтобы еще не огрызнуться и не сказать какую-нибудь колкость, но ограничился лишь тяжелым взглядом, в котором читались немой упрек и вопрос «да неужели?», и поджал бескровные губы, выразив свое недовольство. Как же Балора временами раздражало, выбешивало то, как все легкомысленно относятся к нему и его иллюзиям: почти никто не воспринимал всерьез полукровку, внешность которого была слишком обманчива, а магия на первый взгляд безобидна. Люди, эльфы, демоны, полукровки, другие тифлинги – все как будто не желали понимать, на что он способен и как легко его магия может отобрать жизнь, впившись когтями страха в сердце, поглотив душу и затуманив разум. Тифлинг, конечно, понимал, что глупость окружающих ему только на пользу, но обида все равно жила в душе полукровки, периодически царапаясь и проявляясь в таких коротких вспышках гнева. Но, сделав медленный выдох, Балор на секунду прикрыл глаза, гася эту вспыхнувшую от неосторожных слов Кайриэль злобу, а потом уже холодно и спокойно смотрел на девушку, не оставив на лице и следа мелькнувших эмоций.
Азурит, не оценивший тем времен безобидную шалость тифлинга, выразил свое негодование, заморозив прикроватную тумбочку и дыхнув на незваного гостя холодом, но все же ушел, оставив свою хозяйку одну разбираться с рогатой проблемой.
- Он очень обидчивый и мстительный.
- Попробует превратить меня в ледышку? – полукровка с сомнением посмотрел вслед удалившемуся из комнаты ящеру.
На замечание девушки, что лишний раз лучше воздержаться от магии («Фокусов»), крысолов немного рассеяно кивнул. Пожалуй, Кайриэль права: ему сейчас вроде бы ничего не угрожает, нужно восстанавливаться как можно скорее, чтобы встать на ноги и оправиться от многочисленных ран и увечий.
- Ты переодеться сможешь? Эта одежда только сковывает тебя и лишний раз раздражает раны. К тому же она грязная, что попросту неприемлемо.
Балор растерянно взглянул на эльфийку. «И во что одеться?» - тифлинг быстро осмотрел платье девушки, уже представив, как нелепо будет смотреться эта вещь на нем. Есть ли у Кайриэль что-нибудь помимо платьев? Если нет, то как тогда быть? Целители, конечно, привыкли видеть своих пациентов нагими, а сам тифлинг вполне спокойно жил с напрочь отсутствующим чувством какого-либо стыда. Но в некоторых ситуациях полукровка все же не слишком был рад ходить или лежать в том, в чем мать родила…
- Одежда моего наставника тебе вполне подойдет, так что не переживай, в платье наряжать тебя не буду.
- И на том спасибо, - насмешливо фыркнул полукровка, избавившись от сомнительных мыслей, что придется все же щеголять в платье.
Балор снова закрыл глаза, ожидая, пока Кайриэль занесет запасную одежду, и постарался расслабиться хотя бы на минуту, но не мог: боль, пусть слабая, едва ощутимая после лекарства, притупились, но не ушла окончательно, а светлая аура, исходящая от девушки и ее дома, от всего леса, нервировала своей чужеродностью. Ему нельзя быть здесь, он чужак, чужак, чужак, нужно поскорее покинуть это место, иначе оно сведет его с ума. Именно сейчас, ощущая, как все здесь чуждо и неприятно ему, Балор почти мечтал о том, чтобы вернуться домой, в Город Нежити, в тень, в Земли, никогда не видевшие солнца и света. Даже осторожные и ласковые прикосновения Кайриэль, когда она залечивала раны, вызывали это жгучее желание сбежать, лишь бы не контактировать с тем, кто так сильно отличался от него самого. Все это мешало думать ясно, мысли путались чаще обычного – он чужой в этих краях. Крысолов нехотя повернул голову, заслышав шаги девушки, и осторожно приподнялся сперва на локти, а потом медленно присел на край кровати, прижимая руку к повязке на груди. Забрав одежду и подождав, пока Кайриэль ненадолго выйдет из комнаты, тифлинг отстегнул ремни и стянул порванную в нескольких местах рубашку, злобно вытерпев то, как липкая от крови ткань с трудом отрывается от кожи. Вывернув карманы и обнаружив в одном из них тот самый злополучный амулет, треснувший и явно уже ни на что не годный, крысолов попытался вспомнить, когда он положил эту костяную побрякушку к себе, но тщетно: последние часы представляли собой один большой клубок боли и слабости. Осмотрев трещину, пересекающую артефакт и придя к выводу, что вещице настал конец, Балор положил амулет на тумбочку, все еще хранящую корочку льда, и продолжил переодеваться дальше. Штаны, находящееся в таком же плачевном состоянии, что и рубашка, отправились на спинку стоящего у кровати стула, а сапоги, мокрые и грязные, оказались небрежно брошены на пол. Повертев в дрожащих руках новую одежду, оказавшуюся в плечах чуть шире, Балор осторожно надел вещи, пытаясь привыкнуть к мягкой чистой ткани: давно ему не доводилось носить одеяния, качество которых было лучше его грубой рубашки с одним рукавом да брюк с заплатками на коленях. Но черные штаны и рубашка подходили ему - темные тона всегда шли Балору... Как он дожил до этого момента, когда приходится надевать чужую одежду?.. Застегивая пуговицы, полукровка дернул плечами и, задрав сзади рубашку, завел руку за спину, пытаясь провести пальцами по позвоночнику: содранная чешуя зудела и цеплялась на ткань, грозя наделать затяжек и вывести крысолова из и без того хрупкого душевного равновесия.
- Кайриэль?.. - Балор неуверенно обратился к эльфийке, аккуратно поддерживая связывающую их телепатическую речь.
Он не знал, как попросить помочь. Балор не мог просить о помощи, не разрешая себя падать так низко: мог использовать, принудить, внушить, подчинить - но не просить. Иногда гордыня и нечто, отдаленно напоминающее чувство собственного достоинства, были единственными, что оставалось у него, когда все остальное летело прямиком в бездну. Но теперь пришлось отказаться и от этого: серебристо-пепельная чешуя, похожая на змеиную, колола и царапала пальцы, а когти, тоже доставшиеся в наследство от предка-демона, могли оставить еще несколько царапин спине.
- Ты... - тифлинг запнулся, пытаясь сформулировать просьбу так, чтобы она не звучала слишком уж умоляюще. - Ты можешь убрать то, что содралось, выдернуть?.. - полукровка снова провел пальцами по спине и смотрел куда-то в сторону, стараясь не пересекаться с целительницей взглядом и вовсе потом отворачиваясь от нее. Еще сильнее хотелось сбежать туда, где не придется чувствовать себя столь жалко и беспомощно - это невыносимо. Но чтобы отвлечься от неприятных мыслей, Балор, облаченный в черное, снова обратился к девушке, придав своему голосу будничный тон и равнодушие. - Думаю, твой наставник, чью одежду ты мне любезно одолжила, будет не в восторге от того, что у него гости. Когда он вернется?
От Кайриэль не укрылась столь резкая перемена настроения тифлинга, когда он весьма ярко отреагировал на ее слова про фокусы. Но девушка лишь удивленно выгнула бровь и продолжила настаивать на своем, даже не думая, что ее слова как-то задели Балора.
- Именно бесполезные, - с совершенно спокойным и, скорее даже, поучительным видом настаивала эльфийка, - Тебе сейчас нужно восстанавливать силы, а не тратить их. В твоем положении магия пока никакой пользы не приносит, а лишь усугубляет твое физическое состояние. Вот когда поправишься, сможешь снова колдовать вволю, а сейчас тебе надо быть осторожнее с этим, - после чего она проследила взглядом в том направлении, куда удалился обиженный Азурит и вновь посмотрела на своего пациента, - Нет, в ледышку он тебя не превратит, - девушка легко улыбнулась, качнув головой и на мгновение прикрыв глаза, - Но вот подпортить жизнь всякими пакостями очень даже может, - она ненадолго задумалась, а потом спокойно встала со своего места, - Пойду схожу за одеждой, - вежливо улыбнувшись, целительница покинула комнату и быстро поднялась в покои наставника, где некоторое время пыталась найти что-нибудь подходящее для Балора. Остановив свой выбор на черном комплекте из штанов и шелковой рубашки, она вскоре вернулась вниз и сложила вещи на краешке стула, где еще недавно сидела.
- Одевайся, не буду тебе мешать, - Кайри вышла за дверь, но осталась стоять рядом. Вдруг мужчине станет плохо или какая-нибудь рана откроется?… С этим шутить нельзя, и необходимо быть начеку.
Какое-то время до эльфийки доносились едва слышные шорохи и звуки возни с одеждой, а потом в голове вдруг раздался голос Балора. И пусть это был лишь ментальный вопрос, при котором она не слышала ни звука голоса, ни интонации, но все равно девушка отчетливо ощутила некую неуверенность и натянутость, когда тифлинг решился ее позвать.
- Да? – она осторожно заглянула в комнату и в недоумении посмотрела на растерянного мужчину. Сейчас он выглядел еще более уязвимо, чем будучи лежачим на земле и находясь на грани смерти от многочисленных ран. И как ни старалась, Кайри не могла объяснить, почему он сейчас ей показался именно таким… Словно перед ней стоял совсем молодой мальчишка, преисполненный гордости и не желающий мириться с тем, что иногда ему требуется просить помощи у взрослых.
Она уже хотела спросить, чем она может ему помочь и что случилось, как неожиданно Балор заговорил, сбивчиво и как-то неуверенно пытаясь объяснить свою просьбу. Вот только целительница никак не могла понять, что у него содралось и почему это надо выдергивать. До тех пор, пока тот не отвернулся от нее и она не увидела его спину… Изумрудные глаза удивленно и испуганно расширились, а тонкая ладонь метнулась к губам.
«Почему же я раньше не додумалась осмотреть еще и спину?! – тут же начала ругать себя девушка и тихо приблизилась к тифлингу, внимательно осматривая необычные чешуйки, часть которых явно была содрана со спины и остатки теперь наверняка приносили неудобство, - Но нельзя же все это выдирать…» - она задумалась, прислушиваясь к будничному тону Балора, когда тот припомнил ее наставника.
- Он вернется не скоро, - задумчиво отозвалась целительница, продолжая осмотр спины своего пациента, - Примерно через неделю, а может и через две… Так что не стоит волноваться. К этому времени мы поставим тебя на ноги, - с улыбкой закончила эльфийка, осознав, что лучше всего сделать в текущей ситуации.
Порывшись в своей сумке, она достала обезболивающую мазь.
- Я покрою поврежденные участки мазью. Она обезболивает и заживляет. После чего осторожно удалю пострадавшие чешуйки, - с этими словами Кайри принялась за дело, нанося тонким слоем мазь на кожу Балора. Подождав некоторое время, чтобы подействовал обезболивающий эффект, от которого эти участки кожи ненадолго потеряют чувствительность и онемеют, девушка осторожно избавилась от поврежденных чешуек и, добавив немного магии, ускорила процесс заживления. К этому времени мазь впиталась и можно было смело надевать рубашку.
- Готово, можешь одеваться, - она отошла на шаг назад и проследила за тем, чтобы дальнейший процесс переодевания прошел без проблем, хотя вроде бы теперь спина не должна была беспокоить Балора.
«Надо и об ужине позаботиться…» - тут же всплыла неожиданная мысль, потому как Кайри совершенно забыла о еде.
- Я пойду приготовлю ужин, а ты пока устраивайся поудобнее, - улыбнувшись, целительница вышла из комнаты и направилась на кухню, где через некоторое время уже дымилась ароматная мясная похлебка, распространяя по дому аппетитные запахи горячей пищи. Даже Азурит, почуяв еду, спустился к хозяйке и традиционно устроился у своей миски, в ожидании порции вкусностей. Хотя вид у него был обиженный, а вздернутая вверх мордочка и полуприкрытые глаза, ярче всего говорили о том, что в ближайшее время никого прощать он не собирается и даже Кайри считает виноватой в том, как над ним подшутили.
- Перестань дуться, это не серьезно, - улыбнулась эльфийка, наливая похлебку в миску ящера, на что тот лишь фыркнул и демонстративно устроился спиной к целительнице, принявшись поглощать ужин.
Вздохнув и покачав головой, Кайри поставила на поднос тарелку с похлебкой для Балора. Овощи и мясо в ней были разварены достаточно, чтобы не попадались жесткие куски, которые было бы тяжело разжевывать. Все же, тифлингу пока полагалась более жидкая и легкая пища. Вслед за миской на поднос отправилась тарелка с порезанными кусочками свежего хлеба и кувшин, наполненный горячим чаем с малиной и мятой.
Вернувшись в комнату пациента, целительница поставила поднос на недавно замороженную поверхность тумбочки, которая уже подтаяла, и присела на стул.
- Тебе надо поесть, а потом будем укладываться спать, - со спокойной улыбкой проговорила эльфийка, разливая по чашкам ароматный чай. – У тебя есть дом? – неожиданно спросила Кайри, сделав осторожный глоток чая и подняв глаза на Балора.
Тифлинг в очередной раз вздрогнул, стоило ему только ощутить чужое прикосновение, и постарался подавить в себе желание отстраниться, лишь неловко дернул плечами и промолчал. Светлая магия, теплом исходившая от рук девушки, медленно и постепенно затягивала поврежденную кожу, но не восстанавливала чешую – сама восстановится, нужно только время. Не лечить же наследие предка-демона светлой магией?.. Балор впился взглядом в одну точку, пытаясь разобраться в своих ощущениях: противная его природе магия исходила от ласковых рук Кайриэль, теплые ладони на холодной коже, смешанные чувства благодарности и подсознательного отвращения перемешались между собой, вводя полукровку в легкое замешательство. Чего тифлинг не любил и не умел делать, так это копаться в себе, разбираясь в хитросплетении своих собственных эмоциях. Но в какой-то момент благодарность взяла верх – полукровка, стоило только перестать ощущать прикосновения целительницы, ответил лишь одним словом:
- Спасибо.
Осторожно надев рубашку и убрав волосы из-под ткани, крысолов молчаливо наблюдал, как из комнаты уходит Кайриэль, пообещавшая заняться ужином, и перевел взгляд в окно, рассеянно наблюдая, как начинает темнеть. По правде говоря, тифлинга совершенно не интересовало, что там происходило за оконной рамой: сейчас его мысли занимали совершенно другие вещи. Балор еще никогда не ощущал себя настолько странно: все, что сейчас происходило, было настолько непривычно тифлингу, привыкшему только к темной и неблагодарной стороне мира и населяющих его обитателей, что полукровка то и дело с сомнением осматривался по сторонам, пытаясь уловить хотя бы где-нибудь след хорошо проработанной иллюзии, но обмана не было. Все это было реальным – и пугало полукровку. Слишком странно. Непривычно. Непонятно.
Вскоре Кайриэль вернулась – Балор все еще не отрывал взгляда от окна, спиной ощущая чужое присутствие, почему-то давящее, гнетущее, удручающее. Интересно, девушку не напрягает присутствие темного гостя в своей доме?..
- Тебе надо поесть, а потом будем укладываться спать, - Кайриэль светло улыбнулась, разливая пахнущий малиной и мятой чай. Балор лишь хмурился.
Тифлинг скользнул взглядом по подносу, практически не уделив внимания ужину, и с настороженным интересом посмотрел на эльфийку. Что он знал он ней? «Ничего», - полукровка разочарованно качнул головой и запоздало подумал, что все же стоило попытаться подглядеть хотя бы какие-то воспоминания, пока была такая возможность, но и ее он опустил. Дала о себе знать и та тревога, никуда не исчезнувшая, только на время свернувшаяся змеей на сердце и ныне поднявшая голову – она нервировала крысолова, все время твердя одно и то же: ему здесь не место. И тифлинг, потянувшийся за кружкой ароматного чая и вежливо делая глоток слишком горячего напитка, только горько усмехнулся: а где ему вообще место?..
- У тебя есть дом?
- Дом?
Балор удивленно вскинул брови: что за странные вопросы? Он не знал, как ему реагировать, но на всякий случай вымученно улыбнулся: почти сразу на губах мелькнула напряженная улыбка, не выражающая, правда, особой радости от такого любопытства Кайриэль, полукровка тихо фыркнул от смеха - он чувствовал на себе след липкого внимания целительницы, и оно заставило его ответить.
- Вроде бы есть. Иногда я там даже появляюсь, - Балор осторожно взял кружку и сцепил вокруг нее пальцы, будто бы пытаясь согреться. - Мне уже больше столетия, поэтому было бы странно не иметь своего тихого уголка в мире, - заметил он. Конечно, для других долгожителей он лишь молодняк и маленькая рогатка, боги только знают как доживший до ста четырнадцати лет. – Скверное место.
Больше тифлинг не сказал ничего – он и так, пожалуй, слишком много наговорил, больше, чем следовало. Нужно быть осторожнее. Закончил ужин в молчании, не сумев из себя выдавить слова благодарности, и, отворачиваясь, снова пытаясь устроиться удобно, пожелал Кайриэль спокойных снов, чтобы ночные кошмары по случайности не съели их.
А ночью становится хуже.
Тифлинга вышвырнуло из безликих бессмысленных сновидений, он лихорадочно хватал ртом воздух – не вдохнуть и не выдохнуть. Ужас, накативший ледяной стеной, темной аурой расползался по комнатке и крепко цеплялся за истерзанное сознание - Балор тонул в своих же кошмарах, увязнув в порождениях собственного воспаленного разума. Неприятные последствия светлой магии, не только спасающей жизнь, но и призванной уничтожать всю тьму: тело, отравленное ядом, не в состоянии терпеть слишком быстро затягивающихся противной ему магией ран сопротивлялось, а разум, в котором слишком много украденных жизней, не выдерживал постоянный страх, рождающийся с легкой руки полукровки. Магия кошмаров и потаенных страхов становилась замкнутым кругом, проникая по венам и сосудам Балора и отравляя самого хозяина, затаскивая тифлинга в пучину глубокой, вязкой и жгучей тьмы, которая царила в мыслях крысолова. Самое худшее, на что полукровка способен, оборачивалось против него, ведь больше не на кого напасть – магии, пронизывающей каждую его клеточку, нужен выход, нужна жертва – и неважно, что ей станет сам маг.
Никогда такого раньше он не чувствовал. Только не на себе. И снова – больно, страшно, холодно, нужно сбежать, он здесь чужой, чужой, чужой… Балор, побледневший как плотно, запустил пальцы в волосы и, сжимая в бесполезном жесте мягкие черные пряди, будто пытаясь руками изгнать из головы ряд своих кошмаров, рвущихся наружу, что-то бессмысленно хрипло шептал. Тело отравлено, разум истерзан, когтистые лапы страха сомкнулись на горле тифлинга – от себя бежать некуда.
Отредактировано Балор (21-09-2016 08:22:34)
Кайри обратила внимание, что Балор отчего-то стал более хмурым и задумчивым, но списала это на усталость и последствия не самого приятного лечения светлой магией. К тому же, день был весьма насыщенным и демону явно требовался хороший отдых. А она тут его всякими вопросами и разговорами закидывает.
Молча покачав головой и сделав маленький глоток ароматного чая, целительница удивленно посмотрела на своего пациента, который все-таки ответил на ее последний вопрос.
- Это хорошо, что есть уголок, куда можно вернуться в случае чего, - тут же смягчилась эльфийка, хотя последние слова тифлинга заставили ее слегка нахмуриться. Однако развивать эту тему дальше не было смысла, да и она прекрасно понимала, что ему сейчас требуется отдых.
Когда ужин подошел к концу, девушка собрала посуду обратно на поднос и вышла из комнаты, пожелав в ответ спокойных снов Балору.
Помыв посуду и разложив ее сушиться, Кайри поднялась к себе в комнату и достаточно скоро уже лежала в кровати, слушая мирное посапывание Азурита.
Впрочем, как она ни старалась, сон к ней не шел. Это было необычно, потому что бессонницей целительница никогда не страдала, а сегодня глаза напрочь отказывались закрываться. В голове же, тем временем, не утихала буря мыслей, которую породили события последних дней. Она не могла не думать о тифлинге, который лежал этажом ниже на узкой кровати и принадлежал к совершенно другой стороне, отличной от привычной для Кайриэль. Но как ни старалась, она не могла найти в себе никаких негативных ощущений по отношению к нему, хотя все вокруг всегда твердили, что все темные существа вызывают неприязнь и отрицательные эмоции по отношению к ним. Эльфийка наоборот чувствовала все то же желание помочь ему…и, наверное, как-то понять… Хотя вот с этим были большие проблемы. Не сказать, чтобы они общались на разных языках, но на одни и те же вещи они смотрели абсолютно по-разному. И то, что для целительницы казалось нормальным и естественным, для Балора выглядело чем-то необычным и странным. И наоборот.
В этом и заключалась вся дилемма…
Через некоторое время, Кайри оставила безуспешные попытки уснуть, поэтому, откинув одеяло в сторону, легко соскользнула с кровати и направилась к лестнице вниз. Ей показалось, что если она выпьет немного воды, это поможет расслабиться и скорее провалиться в сон. Ну а если и это не поможет, то придется воспользоваться сиропом из сонной травы, который она обычно разводила с водой, для самых тяжелых пациентов.
Однако, спустившись вниз, она услышала странный шорох и звуки возни, которые раздавались из комнатки, где расположился раненный тифлинг. Приблизившись к приоткрытой двери, целительница расслышала сбивчивый тихий шепот, а когда заглянула за дверь, увидела, как Балор мечется по кровати. Какое-то время она встревоженно наблюдала за тифлингом, не понимая как реагировать на его состояние. Его явно преследовал какой-то кошмар, но он никак не просыпался и продолжал им мучиться. Попробовать разбудить?
Не в силах и дальше просто стоять и ничего не делать, целительница прошла в комнатку, шурша по полу длинной сорочкой, и осторожно коснулась плеча мужчины.
- Балор, проснись… - прошептала Кайри, беспокойно нахмурив брови, - Проснись же, ты только раздражаешь свои раны! – уже более громко воскликнула эльфийка и, поджав губы, более активно затрясла своего пациента, рассчитывая вырвать его из кошмара.
Балор не сходит с ума.
Тифлинги не сходят с ума.
Если это так, то почему ему тогда страшно?
Мягкое прикосновение чужих рук к плечам разбудило тифлинга, вырывая его из клетки ночного кошмара, но перед глазами полукровки все еще стояли обрывки кошмара — страх успел полоснуть больной разум своими когтями. Балор растерянно смотрел на Кайриэль, будто видел девушку первый раз в жизни, но непонимание, заставшее в обезумевшем взгляде, длилось недолго – понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить, кто он, где он и кто находится рядом.
- Кайриэль?.. – слова давались с трудом, тихо срываясь с побледневших губ. – Кайриэль, - снова назвал он девушку по имени, будто сейчас была только она и больше ничего. – Кайриэль… - обессилено повторил тифлинг, хватаясь за имя и собираясь с мыслями, которых слишком много и которые погребены под лавиной кошмаров, а потом со стоном закрыл лицо руками, не понимая, что происходит. Тифлинги не сходят с ума, не сходят, нет…
Балор прекрасно знал, что такое безумие, ведь он сам становился причиной этого душевного недуга и питался им. С наслаждением поглощал незабываемые эмоции, какие испытывало существо, попавшее в ментальную паутину тифлинга, высасывал без остатка чувства и доводил несчастного до ручки, смеялся, когда не выдерживающая его магии жертва ломалась и шла на самый последний шаг, лишь бы только прекратить весь тот кошмар, в которую Балор превращал ее жизнь. Иногда тифлинг сомневался, существует ли он вообще – или же он плод чужого воображения? Больного, истерзанного, извращенного чужого воображения. Балор убрал от лица руки и долгим пронзительным взглядом смотрел на целительницу, рассматривая лицо девушки с поразительной ясностью для того, кто только что тонул в пучинах собственных кошмаров.
- Я схожу с ума, - медленно произнес тифлинг. После нескольких дней молчания голос полукровки звучал сухо и чуть хрипло, напоминая слабый клубящийся дым, а сам крысолов втянул голову в плечи и затравленно смотрел куда-то сквозь Кайриэль, пронзительным взглядом исследуя полумрак комнаты. Нужно сказать, что темнота успокаивала, а видения, порожденные играми безжалостного разума, отступали - в темноте Балор чувствовал себя лучше, чем в залитой светом помещении. - Вся проблема здесь, все демоны, - полукровка небрежно указал на рогатую голову и растрепанные смоляные кудри. - И от этого нет спасения, - слова давались с трудом. - И не будет, потому что это моя жизнь, то, что делает меня мной. Сердце мертво, хотя все еще бьется, а в наличии души я уже давно сомневаюсь - остается только память, - Балор замолчал, закашлявшись и прижав руку от головы к груди, но, когда чуть полегчало, с сомнением посмотрел в глаза девушки. – Но… Но если бы мне предложили стереть ее, уничтожить все прошлое и забыть всю жизнь, чтобы это кошмар закончился, я бы не согласился, - совсем тихо выдохнул тифлинг. – Никогда.
Балор никогда раньше не говорил с кем-то так откровенно, предпочитая держать свои мысли при себе. Но никогда раньше он и попадал в столь безвыходное положение, когда даже разум и тело действовали против него - и никогда раньше никого не было рядом. Возможно, он говорил это только потому, что не чувствовал от Кайриэль никакой угрозы, враждебности и исходящей опасности - или же потому, что остатки здравого смысла окончательно изменили ему, отобрав искусство лжи и обмана и оставив наедине с эльфийкой, чьи доброта и милосердие казались чем-то из другого мира. Или и то, и другое.
- Расскажи мне о своем прошлом, -тихо попросил он, прикрыв глаза и все еще пытаясь понять, что с ним не так. Безумие - болезнь духовная, и никакое зелье, никакая магия не исцелят то, что разорвано в клочья, добровольно отдано пучине темноты и удушливого всепоглощающего страха. И Балору не жаль, ведь оно того стоило.
Отредактировано Балор (13-10-2016 17:24:00)
Кайри облегченно вздохнула, когда Балор, наконец, открыл глаза и начал возвращаться в реальность. Хотя, судя по взгляду, ночной кошмар все еще удерживал его в своих крепких объятиях.
- Да, это я, - мягко улыбнувшись, ответила целительница, когда тифлинг принялся повторять ее имя, после чего закрыл лицо руками.
Эльфийка невесомо накрыла своей ладонью его руки, передавая с этим прикосновением свое тепло и спокойствие. Она не собиралась спрашивать, что же такого страшного мужчина увидел во сне, потому что сейчас главное было вернуть его в этот мир и дать понять, что все хорошо. А все вопросы можно оставить на потом. Если они вообще нужны и имеют значение.
Какое-то время в комнате воцарилась тишина, которую целительница не стала нарушать, терпеливо дожидаясь, когда ее пациент заговорит или даст понять, что все в порядке и кризис миновал. Все равно спать ей уже не хотелось, так что возвращаться в свою комнату девушка не спешила. Она сидела на краешке кровати и внимательно смотрела на демона.
Однако, когда он заговорил, Кайри вздрогнула от неожиданности, только сейчас осознав, что слышит настоящий живой голос Балора, а не странный рассеянный звук в ее голове. Странно, что она сразу не обратила внимания… Наверное, слишком сосредоточилась на его состоянии, ни на что больше не отвлекаясь.
Впрочем, перебивать своего пациента эльфийка не стала. Она внимательно выслушала его до просьбы рассказать о своем прошлом, после чего поднялась со своего места и молча вышла из комнаты, направившись на кухню, где тут же нашла кувшин с холодным травяным отваром. Подогрев отвар, она добавила в него сладкий мятный сироп с черной смородиной, чтобы избавить от излишней горечи и придать более яркий аромат, после чего разлила отвар по чашкам и направилась с ними обратно к своему тяжелому пациенту.
Протянув ему одну из чашек, девушка молча уселась на стул рядом с кроватью и, обхватив свою чашку обеими руками, сделала маленький глоток ароматного напитка. Собравшись с мыслями, она заговорила:
- Это не так, - слегка качнула головой целительница, - Ты не сумасшедший и не безумный. Ты такой же, как все – со своими демонами в голове, со своими проблемами, чувствами и страхами. Это свойственно всем, независимо от того, служат они свету, тьме или живут сами по себе и по своим законам, не придерживаясь четко никакой стороны. Это не сумасшествие, а просто отголоски твоей жизни. И не важно, с чем эта жизнь связана, ты от нее не убежишь и не спрячешься. Даже если тебе сотрут память… - на этом моменте эльфийка едва заметно вздохнула и бросила грустный взгляд куда-то в сторону, -…Это не спасет, - продолжила она и сделала небольшой глоток отвара. – Прошлое все равно остается в тебе, как бы ты не пытался его забыть. Ведь без прошлого, не было бы тебя настоящего. Это неотъемлемая часть жизни. И ко мне, наверное, это тоже относится… - она горько улыбнулась, переводя взгляд на Балора, - Мне особо нечего тебе рассказать, кроме того, что всю сознательную жизнь я живу здесь с наставником и обучаюсь целительству. Я не помню почти половину своей жизни. Кто я? Откуда я? Кем были мои родители? Как я оказалась одна в лесу, да еще и при смерти, пока меня не подобрал наставник? – голос ее звучал спокойно, но в нем слышалась устаревшая боль, которая снова потихоньку прорывалась наружу. – Каждый день я задавалась этими вопросами, но ничего не могла вспомнить. Однако, несмотря на, казалось бы, полную потерю памяти, меня очень часто преследуют одни и те же кошмары и сны о прошлом. Быть может, это игра воображения. Но я чувствую, что это не так и те картины, действительно, являются воспоминаниями, - она ненадолго замолчала, сжимая в руках чашку и смотря куда-то сквозь тифлинга, - Как бы тебе не стирали память, прошлое – это то, из чего ты состоишь. И каким бы плохим оно не было, не нужно позволять ему влиять на твое настоящее и будущее. Просто живи, наслаждаясь каждым днем, и не зацикливайся на кошмарах, - она ободряюще улыбнулась, фокусируя взгляд изумрудных глаз на мужчине, - Как ты сам правильно заметил – это твоя жизнь и только твоя. Так что если тебе что-то не нравится или ты хочешь что-то изменить – все в твоих руках. Просто отпусти прошлое и оставь его там. Живи настоящим.
Вы здесь » ~ Альмарен ~ » Старые рукописи » Где тьма и свет пересекаются
.
Шрифт:
#main-reply, .punbb .post-content { font-size: ${value}px; }
