Наверное, описать общее состояние его чувство можно более точно словом СТРАХ.
События разворачивались с молниеносной скоростью. Еще совсем недавно он - один из лучших выпускников на курсе - отправлялся с друзьями в веселое путешествие. Из было около 10 человек. Такие же как он - дети знати и богачей, элита - хорошо знающие и понимающий друг друга. С ними отправилась и его приятельница по курсу - Элли, с которой он "дружил" уже некоторое время и которая считалась ему хорошей парой. Отправился в путешествие считалось престижным. Только лучшие и богатые выпускники отправлялись в путешествие после выпуска. Считалось, что они смогут лучше понять себя, окружающий мир и чего они хотят от жизни повидав разные страны и расы.
И вот, пересекая очередной тракт, не так далеко от Северных земель, в яркий день как будто солнце погасло, наступило тьма, почти беспробудная. Во тьме только чувствовался запах гнили и слышны были крики и какие то бульканья. Соломона самого схватили за руки и швырнули на землю. Ему показалось, что даже чьи пары челюстей "встали" не его руку и ногу, но вдруг все совсем смолкло. Только окрик Кадара повис в воздухе.
Кадар - его верный друг и товарищ. Они считались закадычными друзьями и везде шлялись вместе. Как на студенческой скамье, так и в ближайшем борделе. Вместе они познавали эту жизни, не мешая друг другу, но помогая лучше созерцать. И вот они вместе выжили.
На голову был накинут капюшон и их куда то увели. Обувь еще долго оставляла кровавые следы внутренностей его товарищей, в том числе Элли.

Он и Кадар уже несколько дней находились в темнице. Они уже поняли, что попали к нежити и что скорее всего находятся в проклятых землях Севера, но где именно ему было конечно непонятно. Тюрьма сама по себе не удивляла Соломона, ведь одну из летних практик в родном городе он проходил именно в городской тюрьме и насмотрелся там на многое, но вот расовая, так сказать, особенность тюрьмы вызывало в Соломоне смесь ужаса, отвращения и страха одновременно.
Зловоние и смрад заслуживают отдельного повествования, даже с учетом наличия окон. В тюрьме стоял запах мертвой, разлагающейся плоти, смешанный с застоявшимися отходами разного происхождения, различных биологических и болезненных выделений и испражнений. Когда ты попадаешь туда впервые - тебе кажется что находиться там невозможно, рвотный рефлекс постоянно дает о себе знать и даже как будто берет на себя какие то главенствующие функции в организме, но затем ты привыкаешь. Организм создан так, что он может приспосабливаться к меняющимся условиям, причем к любым. Или окружающая среда или ты, или твоя эстетика, культура, воспитание и красота, или твоя жизнь.
Со всем это "великолепии" Соломон не только что соприкасался, он в нем лежал в прямом смысле этого слова. Избежать этого было невозможно, ибо даже сиденья или кровати к камере не было. Все это постепенно сохло и опять размокало, хотя разумнее было держать это засушенным - меньше вони.
Единственное утешение Соломона - это близость его друга. Подбадривая и поддерживая друг друга, все же сохранялось какое то чувство надежды, веры и даже безопасности. Вначале они вели какие то разговоры, думали о побеге, обсуждали причины неожиданной милости нежити, но потом уныние и страх привели их в полудремлющее состояние. По-видимому, организм стремился к сохранению энергии с одной стороны, и к "закрыванию" от реальности с другой.

Несмотря на то, что Соломон лежал в неком беспамятстве, мерзкое существо привлекло его внимание сразу же, наверное, потому что в нем чувствовалась какая то цель. Сложно себе представить такое уродливое создание, снующее по тюрьме с миской чистой воды без цели и какого то умысла. Он еще не привык к нежити, тем более такой уродливой, поэтому и интересом и тревогой следил за существом.
- Что тебя от нас надо? - не сказал, а прошептал Соломон засохшими, складчатыми, бледно-розовыми губами. Он попытался приподняться, чтобы придать весу своему вопросу, но слабость и головокружение немедленно "повели" его обратно на пол.

Соломон и не собирался разговаривать с этим созданием. Он очень хотел пить и так же с жадностью в глазах и жаждой во всем теле смотрел на миску с водой. Соломон продолжал лежать на полу, силясь фокусировать взгляд и внимание на мерзкой твари и на воде, пытаясь понять причину такого негаданного милоердия, как в помещении появилась новая фигура и горбун куда то исчез. Отличие от прежнего "собеседника" было разительное. Хотя внешне он выглядел как обычный человек, странная манера держаться и полная уверенность в таких обстоятельствах вызывала в Соле тревогу. Может это и есть тот Хозяин, про которого говорят? Может он наконец то поведает нам, что от нас надо?

- Простите его, у него тяжелая судьба, когда-то он был книгохранителем, начитанным умным мужчиной с пытливым умом, и хорошим оратором, но ему был отмерен очень короткий срок. Такой человек вправе получить большее, вы так считаете?
Вопрос хоть и повис в воздухе, но как будто и не предполагал ответа. Рыжеволосый парень, как казалось Соломону, хотел как то начать разговор, возможно установить контакт. Именно так поступали следователи в тюрьмах, допрашивая сложных заключенных, требующих особого подхода. Любой дурак способен хлопнуть по столу, швырнуть табурет и требовать ту или иную информацию, но вот истинное искусство - получить или вложить мысль незаметно, как бы мимоходом.
- Что тебе от нас надо? - отвечать Соломон был не намерен. Нет, он не храбрился, но общая слабость и уже начинающееся чувство отчаяния давало ему достаточное безразличие, чтобы игнорировать вопросы в такой ситуации и даже задавать свои, - Когда вы нас отпустите? Мы не нарушали границы и не переходили на территорию Темных земель! - конечно Сол понимал, что такой аргумент для таких тварей не аргумент, ну образование и мозг упорно искали путей для спасения и почему бы не попробовать официоз? Он и его друг были детьми высокопоставленных чиновников большого государства, а значит могли, в перспективе, быть использованы в каком то торге, или быть обмененными, или быть выкупленными, или что то еще.

Кадарhttp://apikabu.ru/img_n/2012-04_4/n06.jpgПотеряв надежду

Кадар чувствовал касания своего друга, но хворь медленно завоевывала его тело, подчиняя все мысли себе. Даже голод и жажда отступали на второй план от приступов удушливого озноба и выворачивающей боли внутри. Но Кадар слушал, хоть и не особо пытался что-то сказать. Он слышал, что говорил незнакомец. И осознавал, чего он хочет.
Смерти и вражды.
Он молчал, не спеша с ответом, ведь слышал в словах Соломона нелепую надежду. "На что ты надеешься, Сол? - мысленно задал он вопрос своему другу, зная, что у того все равно не будет ответа. А вот отвращение на лице пока еще заботливого друга Кадар успел разглядеть. - Мы не выйдем отсюда собой. И вряд ли выйдем отсюда вместе". Кашель снова скрутил промерзшего до костей дворянского сына. Но он молчал, не отвечая ни на слова рыжего, ни комментируя слова Соломона.
Лишь сжал его руку, прося прекратить задавать глупые вопросы. Не он будет для них что-то сделать во имя спасения. Как Сол не может это понять? Им самим придется каким-то извращенным способом заслужить свободу. Но свобода ли это будет?
Кадару оставалось только догадываться.
Но в любом случае он не собирался сдаваться на милость воли темных существ. Да, он слаб, и болезнь его в скором времени прикончит, но даже в этом случае он будет верен своим идеалам. Именно это читалось во взгляде, которым он посмотрел на рыжего парня, когда наконец-то справился с приступом.
Вызов.
Пусть глупый, безнадежный, но сложить лапки и подохнуть, признав темных победителями, Кадар не собирался. Пусть попробуют сломать его волю. Не изощренные слова, ни болезненные приступы, ничего не смогло ее поколебать. Он решил бороться за себя, Соломона и их души до конца. Раз не суждено выжить, то надо хотя бы победить.

Соломону в конце концов надоел утомительный разговор, слабость все нарастала, да и Кадар четко подавал сигналы молчать и не вступать в контакт с рыжим. Соломон сжал руку Кадара в ответ. Друзья все еще полулежали вместе, имея возможность контактировать таким невербальным образом.
Хитросплетения слов и понятий рыжеволосого начали утомлять Сола и он все с большем трудом мог сосредоточиться на них и до конца вникнуть в их смысл. Однако, главное конечно не ускользнула от него - незнакомец чего то хочет и что то просчитывает, имеет совершенно определенную цель, возможно, предложение, на которое можно обменять свободу. А чего стоит, свобода и жизнь? Что можно за нее отдать, продать? Если плата не столь высока, то может быть главное вырваться на эту свободу, а там исправить ошибки? А может удастся так увернуться от платы, что и ошибок не будет? Или тьму не обмануть и она все равно возьмет свое в той или иной форме? В истории можно привести множество примеров за каждый из этих вопросов, но никто не скажет тебе как произойдет в твоем случае.
Аристократ на этот раз почитал полностью игнорировать слова человека в рясе, хотя тот впервые не задал в своей речи ни одного вопроса. Он вроде как уже собирался уходить, но вот внезапный жест с предметом совсем озадачил Соломона. Его разум сразу включился и он с удивленно-тревожным взглядом посмотрел на руку таинственного собеседника, стараясь рассмотреть предложенное. Но сколько он не силился, сколько не старался и не щурил глаза - предмет верно был специально положен так, что рассмотреть его можно было уже взяв в руки. Тревога все усиливалась в нем. На этот раз, он сам крепко сжал руку Кадару и уже не отпускал его. Ловушка была более чем очевидна. Незнакомец попытался усыпить их внимание обещанием жизни, а теперь, уже почти уходя и давай им надежду, пытался подсунуть им нечто. Яд? Оружие? Или может в этой руке ждала сама смерть для Кадара. Соломон держал руку друга, строго смотря в капюшон и был готов не пустить его к решетке силой, хотя тот едва ли мог сейчас встать на ноги самостоятельно.

Боль... Боль... Круговерти кровавых сгустков и ярких пятен перед глазами. Жестокая рука, сжимающая беспардонно сердце дикой необузданной хваткой, заставляя его сбиваться с извечного ритма с жуткой болью. Кровавая пена на губах, солоноватый привкус на языке. Смрад умирающей плоти и человеческих испражнений.
Усталость.
Ненависть.
Слабость.
Но не безволие.
Кадар чувствовал, что силы покидают его. Что шершавый язык распух и сдирает в кровь тонкую кожу на небе. Видел уже почти черную кровь, выбивающуюся из-под треснувших ногтей. Он умирал. Но не собирался отдавать себя в руки кому бы то ни было. Тем более, рыжему проходимцу...
Но вот Соломон... Соломон уже решил сыграть по их правилам. Кадар дернулся его остановить, когда тот пополз к миске, но от неловкого движения слабое тело скрутило от приступа боли. Натянутая кожа лопнула, и мужчина завыл от боли, валясь на грязный пол. Очередная серия кашля заставила его скорчиться на полу, пока он смотрел, как его друг, поддавшись своим страхам, лакает из миски воду.
Пальцы скребли по полу, но он не мог подняться. Лишь через какое-то время он с трудом снова сел и погрузился в бессловесное отрицание всего происходящего. Он признал поражение. В битве, но не в войне. Пусть шансов и было чудовищно мало, но он все еще надеялся выйти с победой. Вырваться из болота чужих слов и чужих мыслей.
Но, когда к ним сквозь пелену времен, приступов, боли и изнуряющей лихорадки, смешанной с резью в животе и теле заявился наконец-то этот демон, Кадар уже не мог ничего сделать, что-то противопоставить его воле, вминающей их сознания в стенки черепа. Он почти не слышал слов, который говорил пришелец. Еле чувствовал касания друга, пытающегося его поднять. Но измученное болезнью тело не подчинялось ни своему хозяину, ни его другу. Истончившаяся рука лишь сухо треснула, ломаясь в пальца Соломона.
Боль стегнула кнутом по нервам. Но... Кадар уже не боялся ее. Он смирился с ней.
Лишь в глазах, которыми он всматривался в голубые льдины неизвестного, было холодное упрямство крысы, не собирающейся сдаваться.
-Нет, я не боюсь, - мысленно ответил он рыжему. - Ничего уже не боюсь...
Кадарhttp://apikabu.ru/img_n/2012-04_4/n06.jpgПотеряв надежду