Кровь.
Кровь была повсюду: запятнала одежду, въевшись в ткань темной блузы, окропила лицо, размазалась по губам, осталась под когтями. Из девичьей груди вырвался нервный вздох, взлетев к темному небу едва заметным белым облаком. От запаха и привкуса крови уже тошнило, но темное начало двигало убивать дальше, еще и еще, не обращая внимание даже на незначительную рану в боку. Арадия покачнулась, вовремя схватившись за угол дома, и прильнула к нему всем своим хрупким с виду телом, ощущая щекой шершавую поверхность деревянной стенки. Мраморно-белые глаза отрешенно уставились куда-то вперед, а затем и вовсе прикрылись.
Таддеус мертв. Из груди вырвался сдавленный кашель, а бок снова пронзила тупая боль. Поморщившись, тифлинг опустила голову, убирая прижатую к правому боку руку, и с неудовольствием сжала зубы, обнаружив на своей серой ладони алые пятна. Она прекрасно знала, что это уже ее кровь, но и была уверена в том, что эта рана затянется быстрее, чем ее следующая жертва поймет, что скоро смерть придет и за ней. Таддеус хоть и был ублюдком, хоть и пытался обороняться перед своей гибелью, но все же под немаленьким давлением со стороны взбешенной рогатой девчонки четко выдал, где искать его старых друзей. Клялся, что они больше ничем не занимаются. Говорил, что все пытались измениться и начать новую жизнь. Девичьи губы тронула ухмылка: она не верила. Или, может быть, просто не хотела верить, упорно продолжая глядеть на мир со своей точки зрения, руководствуясь только своими соображениями, подкрепленными чувством затаенной обиды. "Убивший однажды не перестанет убивать" Слова Дауда стучали в ушах, и любая мысль о погибшем почти полсотни лет тому назад главе гильдии тут же распаляла в душе тёмной пламя, жар от которого будто бы грел изнутри, заставляя двигаться дальше.
Арадия подняла голову, косо глянув на шмыгнувшую мимо нее бродячую собаку, осмотрелась по сторонам, но, как водится, не обнаружила на улицах спящего Греса никого, кроме себя самой. Время давно уже перевалило за полночь; город поглотили заморозки - отголоски прошедшей зимы, а по всем открытым пространствам гулял слабый, но все же холодный ветер. Полукровка дрогнула, поежившись, и накинула на рогатую голову капюшон плаща, скрывая свое лицо в тени, а потом, отступив назад, и вовсе слилась в темнотой переулков.
Город продолжал спать.

"Проклятый дождь", - девчонка стиснула зубы, лишь сильнее кутаясь в плащ. Ливень, который лишь недавно сменился мелким накрапывающим дождиком, шел с самого утра, и, видимо, погода свои планы насчет Греса (в которых явно значилось что-то вроде "Затопить город за максимально короткий срок") менять не собиралась. Арадия моргнула, когда ей на нос упала холодная капля, мотнула головой и снова немигающим взглядом уставилась на людей на рыночной площади. Да, что ж, стоит признать, что она была мокрой до нитки, что побаливал бок ровно в том месте, в котором в него вошел короткий стилет, но своего поста тифлинг не покидала, лишь изредка меняя дислокацию, дабы обеспечить себе вид с разных точек обзора. Ей пришлось собрать в кулак всю свою волю и терпение, чтобы выждать очередную свою жертву.
Хайрем. Что необычного было в этом имени? Да ничего, сказал бы проходивший мимо человек, имя как имя, разве что не больно-то и распространенное. Но для Деи это имя на ближайшую неделю, по всей видимости, станет всем. О, она планировала задержаться в гостях у того, кто когда-то сумел расправиться с ее подругой, перед этим над той надругавшись. Дать ему быстро сдохнуть было бы сравни пощаде, демонстрации того, что, мол, рогатая стоит выше всего этого и вовсе не гонится за местью. Но сейчас, когда кровавый путь уже практически подходил к концу, Арадия не могла внезапно бросить все и остановиться. "По крайней мере, не в этот раз"
Белые глаза сузились, стоило только им выделить среди толпы не столько знакомый силуэт, сколько знакомую рожу. Обезображенная шрамами правая половина лица, бельмо на глазу с той же стороны, плотно сжатые тонкие губы, странный цвет кожи (сероватый какой-то) и никакого капюшона на голове, несмотря на дождь. Хайрем всегда был странным по мнению полукровки: не скрывал своих недостатков, что красовались на его морде, вечно был напряжен, будто бы в любой момент готов ударить мимо проходящего человека или вогнать ему кинжал под ребро, и никогда не стремился быть незаметным. Девчонка фыркнула, подумав на мгновение, что это могла быть ее самая легкая слежка, но тут же осеклась - никогда не знаешь, в какой момент все может пойти под откос. Ара и не помнила, почему Хайрем вообще смог дожить до этого дня, - кажется, у него в роду были дроу. "В таком случае, грацией он явно пошел не в своих бессмертных предков", - тифлинг наблюдала, как мужчина, сутулясь, проходил сквозь толпу, изредка задевая кого-то плечами.
"Интересно, так ли ты хорош теперь в бою, ублюдок?" - рогатая, оглядевшись по сторонам, отошла от стены, незаметно двигаясь следом за Хайремом, который уходил с рыночной площади прочь, стремясь к менее людным улицам Греса. Она не планировала убивать его прямо сейчас - нет, сначала надо хотя бы проверить, на ту ли улицу приведет ее мужчина, в тот ли войдет дом. А уже потом, когда бок слегка заживет, когда на Грес вновь опустится ночь, бестия снова двинется по чужому следу, готовая проливать кровь.
И откуда Арадии знать было, что не только она одна может двигаться следом за бывшим членом гильдии головорезов? А уж тем более она и понятия не имела, что у кого-то в этом чертовом городе на Хайрема могут быть свои, совсем не кровавые планы.

Хайрем.
"Ублюдок" Арадия продолжала идти, натянув на голову капюшон поглубже, чтобы не было видно лица, рогов, глаз... Чтобы не видели ничего, что могло бы ее выдать. В который раз она мельком думала о том, как же сложно было оставаться незаметной в толпе похожих друг на друга людей, как же больно потом обходится эта людская нетерпимость к другим. Но было бы глупо на месте тифлинга жаловаться на свое происхождение, было бы странно судить какой-то мимолетный случай, благодаря которому она родилась такой, какая есть. "Что я, хуже людей?" - девушка покосилась на прошедшего мимо нищего с седой бородой и в рваной одежде и снова вперилась взглядом в широкую спину Хайрема. "Нет. Я их лучше" Сам себя не похвалишь...
Дея метнулась в сторону, завидев впереди двух городских стражников, почти что прижалась к стенам зданий на одной из двух сторон улицы и низко опустила голову, стараясь не привлекать внимания к себе. Не сомневалась - может достаточно серьезно отхватить если не по лицу, так по рогам просто за то, что у нее в жилах течет кровь демона. Как естественно для людей. Как тошнотворно, как противно... Девчонка поморщилась, услышав знакомое бряцанье железной оковки сапог по камню совсем близко, но голову не подняла, напрягаясь всем телом. Кололо в боку, и эту боль игнорировать с каждой секундой становилось все труднее.
-...девки-то в "Ласковой розе" умелые, что говорить! - раздался грубый мужской голос.
- Ага. Только тошнит уже от их лиц. Все одни и те же... - ответил ему голос второй, потише и помягче.
- А тебе-то прям чего-то необычного подавай! Ты что, пока бабу трахаешь, лицо ей разглядываешь?
Полукровка вздохнула и подняла голову, больше не вслушиваясь в чужой разговор; стражники остались за ее спиной и больше ее не волновали. Что ж, обсуждать они могли и более неприятные вещи... "Или не могли", - Арадия, четко выдерживая дистанцию между собой и своей потенциальной жертвой, помедлив чуток, свернула на улочку поменьше следом за Хайремом. Мужчина уже шествовал по левой стороне улицы, и по его уверенному шагу тифлинг догадалась, что он на подходе к своему дому. Она никогда не понимала, почему люди ассоциируют дом с безопасностью, отчего им кажется, что внутри четырех стен их жизнь всегда остается в целости и сохранности. Неужели своими убийствами Ара это не опровергла? Не доказала, что смерть в собственном жилище может быть страшнее смерти в ближайшей подворотне? "Странный народ", - рогатая своим бесцветным взглядом белых глаз следила за тем, как Хайрем подошел к небольшому дому и начал искать ключи в своей сумке, что висела у него на плече. Остановившись на другой стороне улицы, девчонка прислонилась спиной к стене, якобы прячась под навесом какой-то двухэтажной лавки-дома, из-под капюшона продолжая наблюдать за мужчиной. Она видела его спину, видела серебро седины среди черных волос, подметила уверенную, спокойную позу - ну конечно, он же стоял на пороге своего убежища.
"Я сделаю этот дом твоим последним пристанищем", - Арадия сжала зубы, плотнее закутавшись в плащ, и отвела от Хайрема взгляд, тут же обнаружив кое-кого еще на сцене мрачного дождливого Греса. "Рыцарь?" - она рассеянно оглядывала фигуру, что стояла вдалеке, но явно была облачена в доспехи. Шлема на голове не было, но это сейчас полукровку мало волновало - с расстояния, разделявшего ее и незнакомца в латах, она бы все равно не смогла разглядеть чужого лица.
В любом случае, пока что рыцарь волновал ее в самую последнюю очередь.

Рыцарь не волновал Арадию ровно до того момента, пока не начал подходить угрожающе (или подозрительно?) близко к человеку, которого рогатая избрала своей следующей жертвой. Но вот только когда мужчина в доспехах достаточно лихо подскочил к Хайрему, опуская тому свою тяжелую руку на плечо, девушка насторожилась и, повертев головой по сторонам, вперилась взглядом и в незнакомца, и в старого знакомого. Она старалась улавливать обрывки их разговора, пыталась считывать эмоции на лицах, чтобы хоть примерно понять, о чем они говорят и стоит ли ей начинать беспокоиться. К сожалению, эти два проверенных метода сейчас были бесполезны: снова задул ветер, унося отголоски чужих фраз куда-то, а из-за неестественного волнения, что разожглось в груди, Ара никак не могла сосредоточиться на чужих лицах. Потоптавшись на месте еще с пару секунд, тифлинг, стиснув зубы, вышла из-под навеса и побрела, низко опустив голову, якобы вперед по улице, приближаясь к той стороне, на которой стоял дом Хайрема.
-...не нуждаюсь в твоей защите. Уходи.
Тревожный взгляд молочно-белых глаз упал из-под капюшона на говорившего, метнулся на рыцаря и снова опустился в землю. Тон Хайрема девчонке был не по нраву - какой-то излишне уверенный и нахальный. Из-за этого ей лишь сильнее захотелось полоснуть мужика по роже когтями, уродуя здоровую половину его лица. "Но сейчас не время"
- Я бы слушал, что ты скажешь, будь у твоего горла клинок убийцы.
Это уже другой голос. Твердый, спокойный тон. И, что самое важное, рогатая его вроде как нигде и никогда не слышала. Арадия, конечно, могла ошибаться - когда живешь уже вторую сотню лет, ни в чем нельзя быть уверенным, а особенно в том, что стоящий перед тобой человек тебе не знаком. Но вместо того, чтобы раздумывать на тем, слышала ли когда-то она этот голос, Дея решила для себя, что будет верить в обратное. Незнакомец, стоящий на пути, представляет опасность. Но что еще хуже, думала девчонка, удаляясь от дома Хайрема, лишь краем уха уловив хлопок двери, еще хуже то, что рыцарь, возможно, здесь... из-за нее. Стараясь не терять самообладания, тифлинг лишь на какой-то миг обернулась, вглядываясь в фигуру в латах, а затем снова отвернулась, скользнув в ближайший переулок.
Ноги в легких сапогах зашлепали по грязи, порой увязая в ней; выпустив из рук края плаща, Ара приподняла свою длинную юбку, силясь хоть ее не замарать. "Рыцарь... рыцарь..." Чуть не подскользнувшись, рогатая с трудом удержалась на ногах, злобно клацнув зубами, словно голодная собака. Появление мужчины, закованного в латы, который заинтересован в защите Хайрема от убийства, могло значить лишь то, что за голову неизвестной бестии, разодравшей почти что в клочья уже нескольких некогда влиятельных персон "темного" мира, назначена награда. "Живой или мертвой", - на девичьих губах появилась ухмылка, а верхняя губа чуть приподнялась, обнажая клыки. Как убийце, появление на шахматной доске третьей фигуры не сулило Дие ничего хорошего, но как любящей чужое внимание самовлюбленной (порой) суке... Да, ей это льстило.
Да, да, она вернется сюда сегодня ночью, чтобы оборвать еще одну жизнь! "Но все-таки надо быть осторожнее" Чувствовать лезвие меча у своего горла - не самая приятная вещь, что хотелось бы ощутить девчонке в своей жизни.

Вечерело. Становилось все холоднее и холоднее по мере того, как солнце скрывалось за горизонтом, в последний раз окрашивая Грес в кроваво-красный свет. Арадия, глядевшая на закат сквозь дырявые ставни на чердаке давно покинутого дома, задумчиво провела языком по клыкам, щурясь на свету. Здесь, на расстоянии от дома Хайрема, она чувствовала себя спокойнее, не ощущала желания разорвать чужую глотку, лишь равнодушно глядя на заходящее солнце. Думала лишь об одном - о рыцаре, так внезапно появившемся на ее пути, нежданно-негаданно записавшемся на роль защитника убогих головорезов, которые уже давно оставили свое ремесло. Он ее беспокоил тем больше, чем дольше рогатая о нем думала, и в конце концов тифлинг приняла решение пока что повременить с мыслями о человеке, закованном в латы. Быть может, это был обман, лишь иллюзия защиты и покровительства над ее жертвами, чтобы отпугнуть неведомую бестию и заставить ее залечь на дно. Девичьи коготки скользнули по деревянной стене, оставляя неглубокие царапины; Арадия отошла от ставней, телекинезом переправляя к себе плащ с другого конца небольшого помещения. В желудке было пусто, от голода, уже столь привычного, как и рога, когти и странные глаза, чуть кружилась голова, но тифлинг надеялась, что сегодня ночью ей удастся поживиться чем-нибудь... человеческим.

Человеческое мясо на вкус сладковатое, напоминающее то ли свинину, то ли курицу. Может, что-то среднее между ними. Этот вкус настолько врезался Арадии в память, что она, наверное, могла бы выделить его из сотни других, безошибочно угадать. А кровь... Рогатая Гресская бестия, стращающая не то обычный городской люд, не то даже стражу, не то всех вместе, прикрыла мраморно-белые глаза, притаившись в тени проулка, выводящего к дому Хайрема. Она ждала, ждала уже так долго, что кончики ее пальцев уже начинали подрагивать от нетерпения и вновь разгорающейся в груди ненависти, которую тифлинг с трудом смогла обуздать. Казалось, если бы Дея могла шевелить рогами, то они бы выпрямились и вытянулись, напряженно дрожа вместе с цепкими серыми пальцами.
Грес давно спал. Солнце зашло, а на небе высыпали звезды, рассеявшись по темному полотну и уступив место обкусанному диску луны. Девчонка, замерев, словно статуя, высеченная изо льда, выжидала своего часа, попутно прислушиваясь ко всему, что происходило вокруг. В основном было тихо; изредка по подворотням шныряли крысы-мыши в поисках пропитания, но маленькие ночные жители города сейчас не волновали Ару. Она, подняв наконец голову и распахнув глаза, медленно огляделась вокруг и выплыла из-за стены прямо к дому Хайрема. Сливаясь с тенями, тифлинг, укрытая крылом мрака, неслышно ступала по переулку, подходила все ближе и ближе к задней части чужого жилища, построенного из камня, ища глазами черный ход. Вот она, заветная дверь, которая тут же заставила Арадию разочароваться раньше времени, - там оказалось заперто. "Неудивительно", - девушка подняла голову, глядя на окна на втором этаже здания, но все же мотнула головой, скользнув глазами вниз. Окошко, которое больше ей подходило, было в пределах досягаемости - в него можно было бы пролезть, забравшись на стоявшие рядом бочки с ржавыми ободками. Но и оно, конечно же, было заперто, и рогатая в этом ни секунды не сомневалась, осознавая, что придется раньше времени предупредить Хайрема о своем появлении. Поднимая телекинезом в воздух одну из бочек, Дея все думала о том, что ждет ее внутри и не поджидает ли там этот... рыцарь. Или, может, латник укрылся где-то на улице и ждал, пока она попробует войти в дом с парадного входа? Улыбнувшись своим мыслям, девчонка взглянула сначала на бочку, зависшую в воздухе, потом на окно, и швырнула предмет уличного интерьера прямо в свою цель.
Звон стекла, наверное, мог бы разбудить всю округу. По крайней мере, так казалось Арадии с ее обостренным слухом. "Разбудить Хайрема уж точно", - хмыкнула тифлинг, облизнув пересохшие губы, и забравшись на другую бочку, достаточно быстро протиснулась в окно, на месте которого теперь зияла дыра, скалившая свои стеклянные невыбитые зубы. Один из торчавших осколков слегка вспорол девчонке блузку прямо на бедре, добравшись и до ее кожи, оставляя на ней царапину. Глухо зашипев, рогатая коснулась ногами пола и тут же пригнулась, уловив движение наверху, в спальне, по всей видимости. Здесь было темно, но недостаточно, чтобы не позволить Аре видеть окружающие ее предметы немного хуже, чем днем. Она поняла, что попала на кухню, но размышлять об этом не было времени - шаги Хайрема были слышны уже на лестнице, что вела наверх. Осторожные, но торопливые, они раздавались в тишине спящего дома так ясно, что Арадии не пришлось бы даже гадать, где сейчас находился мужчина. Но он, увы, направлялся прямо на кухню, и девчонке ничего не оставалось, кроме как скользнуть в угол, затаившись меж стеной и нагромождением каких-то ящиков. Она согнулась по полам, закутавшись в плащ, еще до того, как Хайрем, по всей видимости, вошел на кухню. У него не было свечи - возможно, в руках мужчина держал какое-нибудь оружие, - а к его обычному запаху примешивался еще и тонкий аромат страха, от которого голова кружилась все сильнее.
С терпением охотницы на редкую дичь, которую легко спугнуть, рогатая бестия сидела в своем уголке, вслушиваясь в неуверенные теперь мужские шаги, в ругань, вырывающуюся изо рта Хайрема. Он осматривал место происшествия, но не спешил проходить глубже в помещение, видимо, понимая, что тот, кто проник в его дом, может быть еще здесь. Его неуверенность бесила Арадию, раздражала, заставляя девчонку лишь кусать губы и досадно щелкать зубами, напоминала ей лишний раз о том, что в свое время сделал этот человек. "Почему же ты теперь так боишься, а?" - немой вопрос, адресованный мужчине, остался без ответа; тифлинг прикрыла глаза, чтобы через мгновение вновь распахнуть их, заслышав, как Хайрем медленно, а затем все быстрее и быстрее удаляется от кухни. Когда его шаги вновь зазвучали на лестнице, полукровка, мотнув рогатой головой, поднялась, выпрямилась и вышла из своего укрытия, скидывая с ног сапоги. Они ей были пока что не нужны, без них будет намного тише - Арадия умеет ступать почти неслышно, чтобы ненароком не спугнуть свою добычу. Полы девичьего плаща зашелестели, когда та сероликим привидением выплыла из кухни, повернув голову к лестнице. Наверху все стихло. Наверное, Хайрем ее ждал, забившись в угол, приготовив нож, который он вгонит ей под ребро в надежде убить... Дея лишь улыбнулась, и ее улыбка показалась бы наблюдающему за развитием событий со стороны безумной... Что ж, возможно, так оно и есть: объятая желанием мести и пламенем легкого сумасшествия на почве ненависти, девчонка развернулась и применила телекинез к самой себе (проще говоря: использовала заветную "Левитацию"), медленно поднимаясь сначала просто в воздух, а затем уже и на самый верх лестницы, чтобы лишний раз не тревожить Хайрема своими шагами. Чтобы заставить его верить в иллюзию спокойствия, так ненадолго воцарившегося в этом доме...
Ее босые ноги коснулись пола.  Жилище бывшего головореза молчало, будто бы поглотив все звуки, и даже не откликнулось на едва-едва слышный шорох плаща и юбки, когда убийца вновь начала свое движение. Арадия сдерживала себя с большим трудом даже от простого рыка, берегла силы для кровавой расправы, и сжала зубы крепко-крепко, чтобы не издать ни звука, когда подошла к двери в спальню. Дверь с виду была заперта, но легкий толчок дал рогатой понять, что это не так - она, дверь, со скрипом открылась, обнажая перед бестией спальню, тонувшую во мраке ночи. Белые глаза скользили по убранству комнаты, выделяя в темноте кровать, большой шкаф, закрытое окно... "Ну где же ты спрятался?" - тифлинг коснулась когтями дверного косяка, в нетерпении царапая его, но не спеша входить внутрь. Нельзя, нельзя было терять голову прямо сейчас, врываться в комнату и с безумным видом искать Хайрема! Нельзя! "Но так хочется..." - Дея сделала осторожный шаг вперед, затем еще один, проходя в спальню и тут же оборачиваясь, чтобы посмотреть, не притаился ли мужчина за дверью. Но нет, там было пусто. Но он определенно здесь, ее чувства не могли лгать...
- Э-эй... - девичий голос прошелестел в тишине, похожий на какой-то отголосок, принесенный издалека ветром. Арадия толкнула дверь, чтобы та захлопнулась, и закрыла ее на задвижку, с виду такую хлипкую, что, казалось, ее можно было бы сорвать без особого труда - надо было лишь хорошенько навалиться на дверь с другой стороны. - Я здес-с-сь... - растягивая "С", делая свою речь все больше и больше похожей на шелест, тифлинг оглядывала спальню раз за разом. - Ха-айрем, - она будто пробовала чужое имя на вкус, произнося его не то с издевкой, не то с угрозой. - Вылезай, подлый трус. Ты что, не видишь, что у тебя гостья?
Он выдал себя нервным вдохом, глупец. Там, за кроватью, которая стояла параллельно окну, - там было его ненадежное убежище. И Гресская бестия, улыбнувшись, обнажив клыки, щелкнула запонкой на своем плаще, позволяя тому соскользнуть с плеч вниз и упасть на пол. Время играть до потери сознания!