Тихо тихо прокрался первый рассветный луч в окно маленького домика нимфы, прополз по цветастому боку мурчащего кота - он только недавно пришел в постель к девушке, ибо всю ночь носился по лесу и искал себе еду-развлечение, на практике же нашел небольшую кучку проблем в виде гнездовья змеи и одну маленькую радость - утащенное змеиное яйцо. Теперь он лежал мирно, растянувшись во всю длину, распевая свои сипловатые песни и подергивая ухом, на которое то и дело садилась назойливая мушка. Лучик полз уже по льняному покрывалу, по подушке, поднялся по тонкой шее, подбородку, полуоткрытым губам девушки и остановился на носике. Не на долго, буквально на пару минут, словно задумавшись о чем-то вечном, потом одумался и пополз дальше по перекинутой через лицо руке и по белым волнам волос, расстилавшимся по кровати как волны по берегу. Нимфа проснется только через несколько минут, а в комнатке уже зарождается маленькая буря, которая и разбудит Раду. И вот она открывает глаза и первое, что она видит - морду Воргана, открывшую окно и теперь нависшую над небольшим столиком, служащим и письменным столом и тумбочкой прикроватной и обеденным одновременно. Конь радостно захрапел, обдавая девицу запахом улицу, росы, травы и... прохлады.
- Привет, Ворган... я тоже тебе рада... - она убрала руку с лица и та мягко, плавно опустилась на пушистый бок кота. - И тебе привет, разбойник... - она мягко запустила пальчики в шкуру кота и помассировала его за бок. Кончик хвоста трехцветного бандита задрожал, но не на долго.
Нимфа довольно быстро покинула свою лежанку, растянула под котом одеялко, насколько он это позволял и накрыла сверху цветастым расшитым пледом.
Далее надо было сообразить с завтраком, что ж теперь, пришлось заняться. Дело это было привычным, обыденным, а потому и заняло не так много времени. Кот был явно сыт, но нимфа на всякий случай положила ему в миску пару рыбинок, далее была очередь Воргана. Этот добрый верный конь её ни разу еще не подвел, а потому она относилась к нему с уважением и должным почтением. Прочесала гриву, почистила шкуру, сменила воду, покормила и даже напела площадную песенку, пока занималась этими делами.
Простые дела, простые вещи - собраться одеться, убрать волосы и да... не забыть кольцо личины. Она с ним не расставалась, а почему сама до сих пор не знала. Она была достаточно умным и довольно сильным из начинающих магов, но.. то ли пережитки воспитания не позволяли лишний раз нарываться на проблемы, то ли её личная скромность, то ли просто благоразумность. В общем, она как и обычно убрала с висков волосы в две косички и далее сплела их в одну на затылке, остальные волосы она не тронула из принципа - а зачем? Не мешают ведь. Накинула тонкое платье легкой ткани, небесно голубого цвета, подпоясала его тонким серо-серебристым пояском, подвесила кошель, перекинула через плечо дорожную сумку со всем необходимым для учебы и работы, а поверх платья накинула неизменную зеленоватую накидку с капюшоном, чуть ли не пошитую покойной приемной матерью.
Путь до лавки целителя не занял много времени, её как и обычно, почти никто не приметил - чудеса тонкого жестяного неприглядного колечка просто неописуемы и безумно благоприятны для тех, кому не льстят лишние взгляды. А она была такой сколько себя помнила. Да и, кому будет интересна глубоко зрелая седеющая женщина, явно идущая по делам. Либо какая целительница, а именно такой её, эту тетушку почтенную, знала уже добрая часть Греса, либо просто какая кухарка - мало ли ходит людей по утрам.
- Доброе утро! - поздоровалась она с лавочником. - Для меня есть поручения?
Ответом ей послужила тишина. Целителя не было в лавке, хотя та была открыта. Может поехал за заказами... А может пошел с кем в дом чей-нибудь... нет... не похоже на него, в любом случае я тут, а значит все хорошо... Нимфа приметила ящик, которого не было вчера вечером, открыла крышку и внимательно оглядела пузырьки. Там их было много это все были самые разные настойки. Ну вот и дело мне нашлось. нимфа отставила крышку, скинула плащ, сумку, убрала их за стол и принялась лазать по полкам, разбирать и расставлять товар.

Рада не сразу расслышала сказанные слова ибо задели не они а... Голос... боги... откуда я знаю этот голос... Я его знаю... я слышала его... Она спустилась с лестницы и медленно развернулась памятуя о том, что она великовозрастная тётушка и что ей скакать не положено по чину, ведь тогда это вызовет подозрения. Она вышла из-за стеллажа, из-за которого мелькала только её рука да юбка и долгую минуту вглядывалась в человека, стекавшего по стенке.
- Мартин... - невольно вырвался её полу шепот полуговор и она тут же закрыла рот и отвернулась, следующее сказано уже было достаточно громко и четко, чтобы отвлечь внимание. - Подождите минутку.. Сейчас я принесу что-нибудь.
Она отошла за стеллаж и, прислонившись к стене несколько раз глубоко медленно вдохнула и выдохнула. Боги, Мартин... как же мне дать тебе знать, что это я... А стоит ли... столько лет прошло... сколько... пять... или даже шесть... Она столько лет убегала от тех ужасных событий. От тех людей, которые могли бы ей об этом напомнить... вещей... У неё не осталось почти ничего, что напоминало бы ей о её доме, полном трагических событий...Кроме тех подарков... Кроме той вещи из пузыря животного и... компаса Арена... Компас, брата... он должен его узнать... я не могу снять личину здесь... тут люди... Но время нещадно шло, а у неё в комнатушке сидел человек, которому нужна была помощь. Она взяла с полки пару бутыльков, небольшую миску, мерный стаканчик из стекла и нарисованными на нем делениями и подхватила свою сумку. Последнее было сделано нарочно, она надеялась через мелкие детали достать воспоминания этого человека, натолкнуть его на мысль о том, кто это может быть. Выйдя она протянула ему графин с водой, что стоял прям тут недалеко, на столе и попыталась им, как приманкой, переселить человека на стул рядом со столом. Когда ей это удалось, она отдала графин и поставила на второй стул сумку, на стол выставила набранные склянки, миску и мерный стаканчик.
- Что пили и сколько? - Возрастная женщина взглянула на него как на нашкодившего котенка, которого поймала за разваровыванием сметаны из крынки. - Хотя бы примерно.
Хотя что врать, она и так знала, вода в графине из которого он пил, для неё стала другого цвета и она знала что это значит. Она уже знала и сколько пил и где пил и с кем пил и чем все закончилось, но не её было его воспитывать. В конце концов это уже был взрослый человек. Она принялась мешать содержимое бутыльков и флакончиков в миске, отмеряя нужное количество колпачком, сдернула с висящей под потолком грозди пару ягод, растолкла их в отдельной мисочке, пара листиков, пахнущих горечью, так же отправились в эту заготовку. И тут Рада решила закинуть второй намек - она достала из сумки записи матушки, распечатала их из той упаковки, что ей давным давно дарил Мартин и разложила их по столу, это были не те самые бумаги, а переписанные девушкой от руки, дополненные рисунками, расчетами, записанные такими чернилами, которые не могут быть ни смыты, ни стерты, разве что сожжены. Она провела полноватой ручкой по странице, якобы нашла что-то и прочла пару строк. После этого она забрала графин, который вот вот должен был опустеть, залила одну из мисок - ту, в которой была неведомая смесь из бутыльков и флаконов, вернула графин капитану. Содержимое второй миски она разделила на большую и меньшую часть. большую оставила в миски, а меньшую медленно по чуть-чуть смешала с тем, что уже пахло как-то странновато. Как только голубовато-сизое облачко поднялось над миской, женщина протянула миску мужчине.
- Пейте, только медленно и постарайтесь не заплевать мне пол. - Это было сказано таким повелительно-властным и одновременно убедительно-мягким тоном, что не подчиниться было просто невозможно. - А я пока вам примочку сделаю... должна снять это с вашего лица... - она указала на лицо страдальца, подразумевая как раз таки выражение его лица.
Она отошла за высокий стол с ящиками, достала из одного из них лоскут, обильно пропитала его той самой травно-ягодной растиркой, в которую капнула спирт, и повязала вокруг головы так, что те зоны, которые женщина пропитала сильнее всего пришлись на виски. Да, пахло это все дело не очень-то приятно горчило и немного щипало, но после этого вроде теплого пощипывания по коже растекалась прохлада. Снималась головная боль. Женщина пододвинула мужчине ведро. Она знала, что её зелье поппросится обратно, но оно и нужно было для того, чтобы вывести алкогольный яд из организма. Сама же она достала из сумки небольшую вещицу и, присев на стул, начала её крутить в руках, мерно ударяя её краешком о столешницу и проглаживая по бокам крышки и дна, после чего поднимала руку, переворачивала вещицу и по столешнице снова раздавался тихий глухой удар рода дерево-дерево.
- Легче стало, капитан?
Спросила старушка, когда Мартин перестал наконец опустошать желудок. Она даже не смотрела на него, она смотрела на подарок, который Мартин сделал Арену тогда.. на компас, который починил отец, который она берегла как память и который непонятно каким чудом завалился к ней в сумку тогда, когда она покидала Грес. Таким же неведомым чудом он оставался с ней все эти годы, хотя сумка перебиралась, вытряхивалась, набивалась новыми вещами не по одному и не под два раза.

Отредактировано Рада (09-04-2016 10:02:46)

- Была бы ты моложе, женился бы.
Нимфа лишь сухо улыбнулась, личина же вообще не проявила никаких признаков улыбки только чуть-чуть дрогнули уголки губ и приподнялись от своего типичного направления вниз. А ты все тот же... до сих пор не видишь кто перед тобой... и все так же дерзишь... Женщина глянула на него мельком, примечая как изменилось его лицо, как оно возмужало и повзрослело. Время никого не щадит.
- Муж моряком был?
- Нет... это подарок одного хорошего человека...
Женщина знала, что будет после того как капитан распрощается с ведром. Да и, что скрывать, в большинстве случаев использования таких скоропалительных и быстродейственных веществ организму сначала очень плохо, а потом дико голодно. Нимфа это знала и у неё всегда на столе стояла небольшая вазочка с домашними булочками и кексиками. Они были маленькие, но достаточные, чтобы отвлечь желудок от того, что он, по внутреннему ощущению, месяц не жрал.
- Откуда, это у тебя? - Мартин внезапно стал серьезным и перехватил её руку. - Отвечай, нууу!
Женщина положила компас на столешницу и поверх накрыла его правой рукой, на безымянном пальце которой было тонкое металлическое колечко личины. Оно было необычайно холодным, для бижутерии, которая соприкасается с телом и должна бы от него нагреваться.
- Сколько лет прошло Марти... А ты так и не изменился... Взбалмошный, импульсивный... - она скорее рассуждала сама с собой нежели говорила это Мартину, после этого она подняла взгляд на него. Да, она смотрела на него снизу вверх, сидя на стуле, закинув ногу на ногу и положив поверх их свободную руку. - Этот компас ты подарил моему брату почти шесть лет назад.
Она улыбнулась, личина её - пожилой женщины, улыбалась, глядя на тихий гнев моряка. Женщина поднялась, высвобождая свою руку из его. Она казалась выше, чем была тогда, а может такой и стала - черт бы разобрал этих коварных фурий с их мировоззрением. Она подняла планшет и отошла на шаг так, чтоб он был между нею и моряком.
- А это ты подарил мне, когда, играясь, чуть не утопил материны бумаги. Но я не надеюсь, что ты меня узнаешь сейчас. Потому что, что тогда, что сейчас, я все еще играю в прятки с людьми. - Она отложила подарок на стол, к компасу
Вошел хозяин лавки и окинув взглядом её, Мартина, ведро со рвотой, полуразобранный ящик с новой партией элексиров, только покачал головой и скрылся за стеллажами. Женщина отлучилась за ним буквально на пару минут и вернулась уже держа в руках плащ и подхватив сумку.
- Пошли, Мартин. У нас есть пара тройка часов, чтобы... Чтобы тебя покормить и жизнь обсудить.
Женщина только поманила его полноватенькой ручкой и вышла из лавки, направляя свои стопы к тем прилавкам с продуктами, что считала лучшими. Тут была и лавка булочницы - старушки, к которой Рада часто забегала по лечебным делам и лавка молочника, который никогда не пытался обманывать её и даже наоборот - всегда откладывал ей творога, сметаны и сливок, ведь он обязан был ей жизнью жены и второго сына. В общем и целом - проведя быстренький набег на торговые ряды, женщина увела капитана в одно из своих излюбленных мест - в солнечную аллею, подальше от людских глаз к небольшой запруде у которой так часто практиковалась в магии, читала книги и просто слушала шум природы.
- Падай...
Кивнула женщина на корни дерева, что стояло на берегу и своими корнями формировало что-то на подобии большого гнездовья. Сама она обошла дерево, переодела кольцо на другую руку и вышла к нему уже иной. В небесно голубом легком платье, с раскинутым по плечам, серебром волос, держа в одной руке сумку с припасами а во второй - извечный зеленоватый плащ. Она кинула его на траву и села поверх него, выкладывая пищу между собой и капитаном.
- Ешь... тебе нужно сейчас. - Она была все так же изящна, тонка, только вот формами несколько изменилась. Расцвела в какой-то мере. - Что было с тобой за эти шесть лет, Мартин? Как занесло сюда?
Все тот же тихий мелодичный шелестящий и журчащий ручьем голос, но теперь уже прямой и неприкрытый взгляд женщины, не то маленькой девочки, а взрослой, осознающей свою суть и природу, женщины. Те же гибкие мягкие текучие движения легких тонких рук, чуть убранные излишества девчоночьей скромности и... и холодный аромат яблока и мяты, которым от неё едва ощутимо пахло.

Отредактировано Рада (09-04-2016 12:55:28)

Она села у дерева, облокотившись о выступающий корень, как на спинку софы или койки, тапочки тонкой светлой кожи остались позади неё и она опустила одну ножку в запруду. По воде пошли мерные ровные кольца, а на другом краю запруды распустилась белая лилия. Она ждала и страшилась вопросов о её прошлом, поэтому она пошла на рынок, поэтому увела Мартина подальше от людей и шума.
- Его больше нет, Мартин... его и отца унес пожар...
Ей тяжело дались эти слова, но она все еще владела собой, для девушки не дворянского происхождения это было неким достижением, только вот голос все равно дрогнул и взгляд она отвела. По воде побежала легкая рябь, поднимавшая и колыхавшая листы ряски и кувшинок. теребя и колыша кусты камыша.
- А маскарад... Маскарад от людей... Ты когда-нибудь пытался представить какого женщине с моей внешностью в мире людей, в мире, где правит сила, разврат и пороки? Я не обучена махать саблей и у меня нет того гибкого находчивого ума, который есть у сельских девок... Да и... сомневаюсь, что он у них есть, скорее то бравада... показуха... - Она достала тонкий кинжал из сумки, вскрыла бурдюк с молоком. Бурдюк следовало бы потом вернуть, а потому вскрыла она его аккуратно. - Скорее уж они сами на сеновал прыгают, только помани... Я так не хочу и не позволю... Когда я поняла, что все покупаются и продаются, я решила, что людям не стоит видеть меня, но помогать я им все равно хотела... проданная хозяином в утеху богатому торгашу... я... наверное я разочаровалась в людях... но... но ведь я все еще оставалась целителем, я видела как умирают те, кто не таков по душе... и я нашла выход - я стала для них почтенной тётушкой. Так и как целителю доверия больше и как путницу не задержат, потому что брать нечего и как женщина я мало кого интересую.
Она отпила из бурдючка и протянула его капитану. После чего взяла яблочко, аккуратно разрезала его кинжалом и надкусила, подняв уже взгляд на капитана. Она сказала слишком много и одновременно мало, но надо было сделать эту паузу. Где-то в листьях щебетали беззаботные птички, а гладь озерца под ей ногами успокоилась, хотя все еще то там то тут слышались легкие плески воды.
- Я рада тебя видеть, Мартин... Скажи мне, ты ведь знал тогда, верно? Ты знал, как и мои родные, кто я, но промолчал... Почему? - Она говорила это мягко, но с каким-то тихим укором, ведь, если бы он тогда ей сказал... может быть брат её и отец были бы живы.