«Надо выпить. Надо срочно выпить!» - примерно с такой вот мыслишкой и проснулся Эйнеке, а теперь точно неприкаянный дух мотался туда-сюда по таверне с целью выцепить хоть кого-то пригодного на роль собутыльника. С Волэй он пить зарекся, ибо что-то ему подсказывало что дело это запросто может привести к повторению событий прошлого вечера. Нет, конечно, все было неплохо, но… нет! Никаких женщин в такой подозрительной близости от собственного тела! С Наталем пить было скучно – слишком уж часто они это практикуют. Плюс с братом нельзя употреблять ничего такого интересного, ибо опять отнимет и обругает, а потом по тихой все в одну рожу сдует. К Даниэлю совесть заедала подходить и требовать участия в столь раннем алко-марафоне. Да и вдруг эльфы не пьют по утрам? По утрам-то и люди нормальные вроде бы не пьют… Хорошо быть ненормальным, да еще и частично не человеком, однако! Про жрицу и заикаться не стоило. И не только потому, что она якобы не пьют – при желании споить можно всякого и без его собственного желания – а потому, что нафиг оно надо? Потом сиди и слушай проповеди или чем там еще пьяные священнослужители радуют своих собутыльников? В общем, оставались только Керихат и Тэлэрин, ибо цапать совсем уж левых существ на столь важную роль совсем как-то не улыбалось.
Нажраться с оборотнем или драконом, кстати, сама по себе мысль интересная и достойная целого эксперимента, да только вот найти бы кого из них! Почему-то даже в полупустой таверне найти кого-либо вот так вот сходу было сложновато. Впрочем, дело тут заключалось уже не в особой магии больших и многолюдных помещений, а в том, что почти у каждого из участников грядущего путешествия за головой Альрика Сивала имелись и свои дела в городе. Кому-то снаряжение подремонтировать, кому-то коней купить, кому-то еще какой дребедени забацать. В общем, все жутко занятые. Кроме Тэлэрин – она что-то вдруг нашлась.
«Кис-кис? Нет, ты серьезно? Так меня еще никто не искал!» - мысленно усмехнулся маг и, обойдя девушку сбоку, встал прямиком перед ней.
- Что там у тебя есть? – чуть склонив голову к плечу, поинтересовался полуэльф.

Ну вот вниманием будущей собутыльницы завладеть удалось. Почему Эйнеке был уверен, что Тэл с ним так вот сразу согласиться пить? Да потому что это Тэлэрин! Как может отказаться в бухлишке с утра существо, что обломало интим двум не очень вменяемым существам в лесу? Да и вообще, у Эйнеке что-то в последнее время стало возникать острое ощущение того, что если бы Тэлэрин не обещали денег за голову Волэй, то она бы вообще присоединилась ко всей потехе. В общем, Тэл не тот человек, что вдруг станет отказываться выпить по утру с малознакомым психованным магом. И не только выпить. Было у Эйнеке припасено в комнате кое-что поинтереснее алкоголя. Впрочем, он еще не успел увериться в том, что курить с оборотнем дурь-траву – самая лучшая затея на свете. Между тем девушка уже перестала выискивать полукровку под столом и выпрямилась. Неторопливо так выпрямилась, но остроухий предпочел проигнорировать сей факт, как и чуточку задравшееся платье, которое, впрочем, Тэлэрин все же расправила.
«Выпить? Женщина, да ты что ли читаешь мои мысли?» - заметив в чужих руках бутылку, Эйнеке чуть ухмыльнулся и удовлетворенно кивнул, - «На ловца и зверь бежит, однако. Не придется никого уговаривать, связывать, а потом опять уговаривать…Красота!»
- Ну если это… даже не буду спрашивать заплатила ли ты за нее, - чуть прищурившись, промурлыкал полуэльф и слегка отвел в сторону бутыль, что ему так старательно тыкали в нос, - Так и быть, вредным я не буду. Не то что эти подлецы и негодяи, дорогая, - выделив особым ласковым тоном последнее слово, остроухий ухмыльнулся еще шире. Ну а что? Располагать к себе собутыльника следует сразу, а Наталь вроде что-то там в свое время твердил младшенькому, что подобные обращения, произнесенные нужным тоном, очень даже неплохо действуют на самок. Впрочем, что касается Наталя… Нет, Эйнеке пока даже и не подозревал зачем его на самом деле искала Тэлэрин и какую роль во всем этом деле сыграл его братец – жажда нализаться чего покрепче отключала думательные функции и старую-добрую склонность параноить по поводу и без.
- Идем, тут Бредвик на нас осуждающе пялиться будет, - полукровка поманил девушку за собой в сторону лестницы вниз, - А в моей комнате нам никто мешать не станет. На как раз нужно решить… гм… вопрос доверия, в чем нам и поможет эта бутылочка.       

Ну просто охота на охотника какая-то ненароком получалась. Эйнеке продолжал свято верить в то, что Тэлэрин просто ищет с кем нажраться с утречка пораньше винца, и даже не допускал до себя мысли о возможном заговоре, чьи путы стараниями Наталя, Тэл и собственного неведения уже стали оплетать непозволительно беспечного полуэльфа. Вероятно, не подозревала и Тэлэрин о тех коварствах, что продумывал в своем умишке маг, и допускала до себе мысль, что все идет по плану. В общем, ситуация-то на деле забавная выходила, но ни оборотень, ни полукровка о том даже и не подозревали. Впрочем, Эйнеке тоже посетила крамольная мысль о том, что что-то тут не так и все очень уж легко вышло. Правда, эту мысль он тут же отмел прочь, ибо собутыльник наконец-то найден и грешно как-то уж выпендриваться - радоваться такой удаче надо. Как-никак нашел такую же пьянь, готовую начинать закидываться винишком в столь ранний час.
- Ну конечно, отличная. В конце концов, в нашем с братцем дуэте я отвечаю за все отличные идеи, - с легкой снисходительной полуулыбочкой фыркнул Эйнеке, а про себя подумал, - "Все же львиная доля ума досталась именно мне, а никак не Наталю."
Между тем Эйнеке уже спустился в погреба таверны и принялся возиться с замком, отпирая дверь в свою комнату. Хоть полуэльф и уступил свое жилище Гволкхмэй, девушки там не было. Она лишь ночевала в лаборатории, а остальное время проводила за ее пределами. В общем, у Эйнеке и Тэлэрин было предостаточно времени, чтобы и разрешить "вопрос доверия", и даже замести следы своего маленького преступления до возвращения воительницы.
- Падай в кресло и устраивайся поудобнее, - небрежно махнув рукой, полукровка предложил гостье сесть, а сам плюхнулся в кресло напротив. На заранее расчищенном от книг и прочего немаловажного барахлишка столе теперь стояли лишь две пустые кружки, да небольшая коробочка из темного дерева. На содержимое этой коробочки Эйнеке возлагал нынче большие надежды...

Эйнеке не поленился прибраться в комнате прежде, чем кого-либо сюда тащить. Вообще, он старался придерживаться определенного порядка в собственных «владениях», но нередко этот порядок можно было принять скорее за бардак. Творческий такой бардак, в котором все предметы располагались в понятной исключительно владельцу последовательности. На это раз, впрочем, бардак этот был все-таки прибран. Отчасти из-за Волэй, живущей в комнатах Эйнеке, а отчасти из-за соображений о том, что лучше убрать подальше все ценное, нужное и ядовитое, коли пьянку замыслил, а то мало ли куда зеленый змий уведет и на какие подвиги надоумит. Хотя и в этом порядке нет-нет, но мелькали всякие верные признаки обыденного состояния комнаты, вроде стопок книг, поставленных прямиком на пол около забитого под завязочку стеллажа или уложенных на стуле в углу комнаты. Пожалуй, не было книг только рядом со столом и теми двумя креслами, что полуэльф приготовил для себя и своего собутыльника. Точнее для собутыльницы, раз уж эта сомнительная честь выпала Тэлэрин. Эйнеке коротко глянул на девушку, словно удостоверяясь в том, что она еще не сбежала от него, а после одобрительно хмыкнул, глядя на то, как гостья наполняет кружки вином. Конечно, этой бутылочки им на двоих будет маловато, но для начала сойдет, а там при желании и до погребов идти недолго. Буквально за дверь выйти, да пару десятков шагов еще сделать, минуя бочки и приближаясь к полкам с бутылями. На худой конец у мага в комнате всегда был припасен свойский самогон. Чего напиться всегда найдется!
«Главное, чтобы она под стол не брякнулась после второй…» - подумал мельком Эйнеке. Все-таки Тэл была не очень-то похожа на существо, способное выпить много и не опьянеть слету. С другой стороны, она была оборотнем. Эти ребята все-таки обычно оказываются покрепче людишек, эльфов и прочих тонкокостных зверушек. В общем, Эйнеке не терял надежды, продолжая изучать девушку пронзительным взглядом льдисто-синих глаз.
Будучи близнецами, Эйнеке и Наталь разительно отличались друг от друга. Простота Наталя явно спорилась с тонкостью и изяществом его младшего брата, с его манерностью и некоторой заносчивостью. Стоило магу устроиться в кресле, как контраст этот стал куда более явным, хоть и Ната для сравнения (или фона?) рядом не было. Просто про таких как Эйнеке говорят, что они и на табуретке сидят, точно на троне. Горделивость позы и властность, присущая натуре молодого мага давали знать. Несколько надменный взгляд и снисходительная усмешка лишь добавляли своего. И да, Эйнеке видел некоторую фривольность Тэлэрин, видел, как задралось ее платье, но особого внимания тому не уделил. В конце концов, оборотница вроде бы и не отличалась особой пристойностью и воспитанием, да и она была наемницей, Эйнеке тоже наемничал. В общем, привык он к таким фортелям со стороны женщин его профессии.
- За доверие, - согласился Эйнеке и поднял кружку, присоединяясь к тосту, после же выпил ее содержимое до дна. Стоит отдать напитку должное. На вкус он оказался весьма и весьма неплох. По крайней мере определенное удовлетворение от его употребления было. Впрочем, Эйнеке не дали толком насладиться прелестью напитка. Тэлэрин обратила внимание на деревянный ящичек, оставленный на столе до лучших времен, а Эйнеке лишь широко ухмыльнулся.
- Там табак, - лукаво молвил маг, - Для курения. Желаешь попробовать?

Приятный вкус хорошего вина бодрил. И заодно улучшал настроение, которое до этого, честно говоря, было немного не очень. Ну да, сложновато сохранять настроение в состоянии «очень», когда тебя не столь давно пытались убить, на голову свалились два эльфа, что отчаянно ворошат не самые приятные тайны твоего прошлого и твоей семьи, а кучу всего этого тотального пушного зверя венчает рыжая баба, которую вроде и хочется, а вроде и ошибки прошлых лет в покое не оставляют. Не нравились Эйнеке мысли о том, что он при ней настолько поддавался эмоциям. В принципе, это и объясняло почему он не пытался пить сейчас с Волэй, а выцепил Тэлэрин. Впрочем, в пьянке с Тэлэрин были и свои определенные плюсы. Они пытались друг друга убить меньше недели назад, а такое как бы… не очень просто забыть, откинув на дальний план. Драку Эйнеке бы смог забыть, смог бы забыть и тонну ругательств в свою сторону. По крайней мере в этом отношении он был не очень-то обидчив, мелко напакостит и тихо-мирно забудет. Но угроза жизни… нет, маг не мог заставить себя доверять Тэлэрин после того, как она его чуть не пришибла, размазав мозги молоточком по травушке в Лемминской роще, да и все-таки немного было обидно за тот облом, которым закончились его заигрывания с Волэй. Нет, конечно, все к лучшему, хорошо, что Тэл своим появлениям не дала ему наломать дров, но… тяжесть ее грехов может смыть только вино! Много вина!
Ну и табак, в принципе, тоже, раз уж оборотница им заинтересовалась. Да, наверное, обкуривать не совсем безобидными травками малознакомую девицу, которой ничего не стоит обратиться зверем, не самая хорошая затея, однако Эйнеке одолевало любопытство и желание как следует поразвлечься. Ведомый этими своими не очень вменяемыми страстями, маг как-то даже и не задумывался о небезопасности таких игр. Тем более что Тэлэрин и сама-то была, похоже, не против покурить! Конечно, Эйнеке не сказал девушке, что табак не совсем обычный. И конечно, он даже и не думал того делать, полуэльф лишь хитро ухмылялся, рассматривая собутыльницу и ни капли не смущаясь того, что она тоже изучает его взглядом. В конце концов, познакомились они не столь давно, да и обстоятельства первой встречи были не очень располагающими к дружбе, пускай привыкает к его курносой морде, ну и к тому, что не всегда эту морду кривит кровожадный оскал. Все-таки мало кому хочется при длительном походе в своем отряде иметь потенциальную угрозу своей жизни. Страх может принудить предать любого, не взирая на щедрую денежную оплату. Наемники же более склонны к предательству.
- Хочу, - спокойно отозвался Эйнеке и вновь улыбнулся самой настоящей лисьей улыбкой: столь же хитрой, сколь и по-своему обаятельной. Маг допил остатки вина и потянулся за деревянной коробочкой. Спустя какое-то время он уже старательно набивал трубку табаком и время от времени бросал на Тэл короткие мимолетные взгляды, приглядывая за ее реакцией на происходящее, - Ничего, научим. Давно пора таким побаловать себя, ты вроде уже большая девочка, - не без некоторой доли ехидства отозвался Эйнеке, а когда с набивкой трубки было покончено, он встал со своего кресла и, подойдя поближе, опустился на колени рядом с тем креслом, что занимала девушка. Сделал маг это исключительно из соображений удобства: находиться слишком далеко не хотелось, а разницу в росте пришлось компенсировать. Впрочем, он старался вообще не прикасаться к Тэл, соблюдая привычную дистанцию.
- Держи, - Эйнеке протянул девушке трубку, глядя в чужие глаза немигающим взглядом, затем повел над ней ладонью, зажигая с помощью магии табак, - Все просто. Глубоко в себя не вдыхай, долго не держи, выдыхай лучше через рот. И почаще-почаще затягивайся, трубку еще нужно раскурить.

Всучить трубку Тэлэрин удалось, да и не сказать, чтобы девушка этому очень-то уж сопротивлялась. Она вообще не сопротивлялась, если быть точным. И Эйнеке то только и было надо. Какой толк курить одному дурь-траву, когда рядом есть молодое существо, ее еще не пробовавшее? В определенные моменты, когда твой организм на подобные радости начинает реагировать довольно-таки скучно и предсказуемо, ну или просто мозг вдруг решает, что временное забытье – это слишком скучно, просыпается желание поэкспериментировать. И иногда не только на себе. В конце концов, себя беречь надо! А вот на других всякую мерзопакость пробовать – это самое милое дело. Сегодня роль подопытного кролика досталась Тэл. И нет, Эйнеке не испытывал ни малейших угрызений совести по этому поводу. Во-первых, ему для этого хватало самолюбия и эгоизма, маг просто не считал себя обязанным из-за заботы о другом живом существе лишать себя какого-либо особого удовольствия от наблюдений за результатами эксперимента и даже возможной потехи. Во-вторых, кое-кто его пытался убить не столь давно, а значит вполне себе безобидную попытку накурить можно считать лишь эдакой моральной компенсацией за то, что этот кое-кто чуть ему мозги через уши не выбил распроклятой колотушкой, изрядно сдобренной магией. Можно считать, что Тэл еще легко отделается!
- Не все, - относительно добродушно хмыкнул Эйнеке, да хитро прищурил глаза, разглядывая Тэлэрин, словно бы оценивая ее, - Но некоторые большие девочки такое уже пробовали и не единожды, - протянул маг, чуть усмехнувшись на слове «большие». В этот момент ситуация его даже несколько позабавила своей абсурдностью. В определенный миг остроухому показалось, что он совращает маленькую девочку, предлагая ей взамен чести и невинности карамельку на палочке. На редкость дурацкое чувство, хотя и довольно забавное. Впрочем, «насладиться» им во всей красе Эйнеке не успел. Набивка трубки не заняла у него много времени – маг далеко не в первый раз этим занимался, а опыт прожитых (или прокуренных?) десятилетий так просто не пропьешь и не протрахаешь, но теперь дело было за Тэлэрин, и Эйнеке, устроившись рядом с ее креслом на коленях, неотрывно смотрел на девушку в ожидании ее первых затяжек. Ему было любопытно и интересно. Что будет дальше? Как все пойдет сейчас? Какой эффект курево окажет на оборотницу? Эйнеке не припомнил, чтобы ему доводилось обкуривать оборотней, вот пить он с некоторыми пил, а курить нет… в общем, эффект был магу интересен. Даже с научной точки зрения немного! Ради науки можно было и рискнуть своей шкурой, заигрывая с дикой звериной сущностью, жившей в этом обманчиво хрупком существе.
- Ну-ну, в первый раз не все легко дается, - широко ухмыльнулся Эйнеке, когда Тэлэрин, немного поколебавшись, сделала первую затяжку, а после вернула ему трубку только затем, чтобы спустя несколько мгновений забрать обратно и повторить опыт. Пока все шло по вполне ожидаемому и обыденному сценарию, но самое вкусное и любопытное, как подсказывал магу опыт, ждало его впереди. Следовало лишь дождаться, когда не совсем обычный табак вкупе с алкоголем начнут оказывать на молодую оборотницу свое влияние, а в том, что эффект какой-никакой, но все-таки будет, Эйнеке как-то и не сомневался. Да, оборотни покрепче людей в таких делах будут, но Тэл… юная больно, да и оборотни хоть и крепче, людей, да все равно хмелю и дурь-траве поддаются. Весело улыбаясь Эйнеке забрал трубку себе:
- Точно больше не будешь? – слегка подтрунивая, поинтересовался маг и невольно поддался чуть ближе, заглядывая Тэлэрин в глаза, затем поднялся с колен, но еще не отдалился от девушки, замирая и обдумывая где еще в комнате может быть запрятана у него бутылочка годного алкоголя. Процесс мышления сопровождался неторопливым покуриванием трубки, в ходе которого маг пару раз выпустил дым через нос, весело усмехаясь и косясь на Тэлэрин.

Чудо-сила волшебной травы еще не пробрала Эйнеке. Может сказывался опыт употребления всего что только можно и нельзя, а может и обкуренность затаилась в его буйной головушке и ждала наиболее подходящего момента для того, чтобы явить себя во всей красе. Пока маг ощущал лишь легкую ненавязчивую расслабленность в мышцах, да сам по себе горько-сладкий привкус вина и табака во рту. В целом это было даже… приятно. Неплохо. Ради этого и стоило курить самому, а не только Тэлэрин угощать с целью поэкспериментировать с оборотницей и ее реакциями на подобное угощение. Впрочем, истинное удовольствие и веселье Эйнеке намеревался получить, наблюдая за действиями «жертвы». В конце концов, он сам слишком много баловался подобной ерундой, чтобы уже выхватывать с нее нечто действительно стоящее, нечто действительно достойное внимания и беспредельно обостренной реакции. Сомневался Эйнеке и в том, что вдруг уж испытает какие-либо новые ощущения от старой забавы, а потому отчаянно надеялся повеселиться за чужой счет. В конце концов, скоро накроет и его. Что бывает, когда его накрывает маг знал превосходно: дурная голова рукам покоя не дает. Он будет чудить, а чудить всегда весело в компании. В накуренной компании, лишенной всяких ограничений и морали. Дурь-трава неплохо освобождает голову от подобной требухи…
- Все в порядке, Волчок, все в порядке. Наслаждайся! - хихикая, заявил Эйнеке и склонил голову к плечу, изучая Тэлэрин откровенно заинтересованным взглядом. Таким пристальным и совершенно немигающим взглядом, каким порой смотрят ученики Гресской Школы Магии на песочные часы, установленные в учебной аудитории и отмеряющие песчинки времени до конца скучной лекции о теоретических основах того или иного направления чародейского искусства. Он бесстыдно изучал Тэл, пытаясь разобраться или скорее догадаться о том, что именно она сейчас испытывает. И маг совершенно не задумывался о том, что видом своим слишком уж явно дает понять о только что свершившейся подставе и своем непосредственном участии в ней. Впрочем, наблюдения эти не затянулись надолго. Честно говоря, зная о предполагаемом эффекте курительной смеси, набитой в трубку, наивно было рассчитывать, что все дело не сведется к… ржачу. Простому ржачу, бессмысленному и беспощадному. Хриплый смех Эйнеке довольно скоро перерос из тихого и сдержанного в веселый значительно более громкий и определенно неприличный с точки зрения правил этикета. Маг смеялся столь долго и сильно, что у него даже навернулись на глазах слезы, а грудь зажгло изнутри от явной нехватки кислорода в легких.
Наверное, хорошо, что оборотница просто отвернулась от него. Глядя на ее лицо Эйнеке никак не мог успокоиться, а вот в спину… ну нет, ржать в чужую спину не так уж и интересно! Мордашка-то всяко лучше. В общем, временный приступ истерии удалось подавить, хотя и чародей все еще тихонько хихикал, внезапно вспомнив о том, что искал выпивку столь необходимую им для продолжения банкета. Он хотел было отправиться на ее поиски, но заметил весьма странный жест собутыльницы, нацеленный в собственную голову и тут… Эйнеке словил вторую волну истерического смеха. Правда, перед тем как засмеяться вновь, он успел сказать следующее:
- Вина, боюсь нет, но есть свойский самогон. Будешь? – а вот после… после он громко и хрипло засмеялся, рухнув в свое кресло и уткнувшись лицом в открытые ладони.
- Что это? – просипел он сквозь смех спустя несколько минут и попытался повторить жест девушки на себе, запуская тонкие гибкие пальцы в собственную черную шевелюру.

Да, наркомания — это плохо, да последствия для человеческого организма от злоупотребления ей весьма и весьма плачевны. Но Эйнеке не человек. Точнее только наполовину человек, а еще алхимик, более или менее соображающий, чем долбиться стоит, а что его угробит слишком быстро, не дав как следует насладиться всем этим чувством эфемерности и легкости. В конце концов, вся эта дрянь давала ему расслабиться и возможность перестать мурыжить собственные мозги всей той тонной абсурда, что не выходила оттуда на протяжении всех тех десятилетий сознательной жизни. Он бы на себя руки наложил, поборов страх и инстинкты, если бы не мог хоть таким-то вот образом разгонять передоз негатива в черепушке. В общем, иногда курение всяких интересных веществ было оправдано. В глазах Эйнеке уж точно. И особенно сейчас. От наблюдений за поведением Тэл, ее действами и реакцией на курево, мага прошибло на такое веселье, что уже дурно становилось от нехватки кислорода. Ну да, дышать приходилось только в перерывах между приступами беспричинного, но такого… приятного и желанного хохота. И да, хохот этот отдавал изрядной долей истерики, однако… иногда истерить тоже полезно, ничего лишнего в башке тогда не застаивается. Попытки помассировать собственную голову, впрочем, прервали эту истерию, заставив Эйнеке передразнивать движения Тэлэрин. Не очень удачно, правда.
Предприняв еще одну неуклюжую попытку, Эйнеке тихонько хохотнул, смахнул с глаз накатившие от смеха слезы и воззрился на оборотницу беспомощным и чуть рассеянным взглядом, аки малое дитя, ожидающее помощи заботливой родительницы. Впрочем, чтобы и впрямь начать воспринимать Тэл за добрую мамку требовалось перестать восторженно подхихикивать время от времени, думая о том, что маленькая шалость с накуркой девушки все-таки удалась. Да, Эйнеке воспринимал это за шалость, считал неким ребячеством: глупым и приятным. Именно по этой причине маг и ничегошеньки не говорил беловолосой о том, чем именно сулит им обоим курение данных трав, что это наркотик и вообще. Страх отказа существенно уступал желанию представить себе все происходящее какой-то извращенной игрой. Теперь же это если и имело какое-то значение, то весьма посредственное. Эйнеке, кажется, потихоньку придумывал себе новую игру, да только вот… как-то все пошло не совсем так, как предполагалось его одурманенным разумом. Полуэльф с некоторым легким недоумением уставился на Тэлэрин, вдруг оказавшуюся непозволительно близко. Эйнеке как-то упустил момент ее приближения к его креслу, но не испытывал злости или раздражения, скорее некоторое недоумение и растерянность.
И да, Эйнеке не очень-то любил чужих прикосновений, особенно к волосам, но нынче он даже не сопротивлялся этому, только замер, настороженно и очень внимательно глядя на оборотницу взглядом смущенного и застигнутого врасплох ребенка. Не пытался Эйнеке и скинуть чужую руку со своей макушки. К его удивлению чужое прикосновение не несло ему каких-либо неприятных ощущений или же откровенного страха, оно было даже приятно. Приятно настолько, что маг против своей воли чуть мотнул головой, подставляя свою макушку под чужую руку и ластясь, аки домашний кот. Впрочем, длились чужие ласки недолго и оборвались столь же неожиданно для Эйнеке, как и начались. Несколько мгновений маг провел в легком ступоре, пытаясь сообразить, что ему следует делать и вообще надо ли что-нибудь делать, чтобы Тэлэрин повторила все эти нехитрые действия, принесшие ему столько удовольствия. Глядя прямиком в глаза девушки все тем же по-детски наивным взглядом, Эйнеке пришел к выводу, что все-таки действовать стоит. Он развернулся в кресле, подогнув под себя ногу и, потянувшись руками к оборотнице, обхватил ее за талию. Потянув девушку к себе, полукровка уперся ей лбом в плечо, да подставил голову для очередной порции ласк. Вроде бы данный жест должен был достаточно красноречиво говорить о том, чего Эйнеке желал в этот конкретный момент.

И вроде бы Эйнеке хотел накурить Тэлэрин и посмотреть, что из этого выйдет, но как-то… дурь-трава оказалась коварной. Коварнее лосося в кустах черники. В общем, Эйнеке что-то как-то совсем накрыло, а он этого даже и сам не ожидал. Все мысли спутались, а после, став эфемерно легкими, развеялись. Он сейчас был даже не совсем уверен в том, что девушка у него на коленях это Тэлэрин. Почему-то у него в голове успешно сплетались между собой образы оборотницы и Миристель. Наверное, во всем виноваты были их светлые шевелюры. Эйнеке как раз смотрел на чужие белые волосы, чувствуя на душе какое-то невероятное веселье и отупляющую нежность. Поддаваясь этой странной нежности, он чуть крепче обнял Тэл, о после замер, ощущая, как чужие пальцы слегка треплют его шевелюру и массируют голову. И это было более чем… занимательно. Обострившееся восприятие ловило весьма и весьма приятные ощущения от чужих прикосновений. Некоторая настороженность в Эйнеке еще осталась, впрочем. Он не слишком-то любил чужих касаний, а потому даже сейчас реагировал на них довольно остро, чуть вздрагивая и напрягаясь, но тут же замирая и расслабляясь. Все как-то… странно стало. По крайней мере чужие прикосновения сейчас не несли ему отторжения или беспричинной ярости. Ярость, если такова и была, сжалась в клубок где-то в глубинах одурманенного сознания и не торопилась себя как-либо проявлять. Пожалуй, к лучшему, ведь магу определенно нравилось происходящее, хоть и часть его разума, не успевшая окончательно поддаться дурману, продолжала искать подвох в этом.
Он ластился и даже, кажется, тихо урчал, поддаваясь как можно ближе к Тэлэрин, которая казалась полуэльфу чуточку Миристелью. Ну ладно, наверное, это не страшно, да? Главное оборотницу случайно именем жрицы не назвать, а то мало ли что из этого выйдет, ну? Например, Тэл могла перестать теребить его макушку и попросту уйти, обидевшись. Девушки так часто поступают, видать конкуренции не любят. А вообще один Рилдир ведает, что там у девушек в извилинах происходит на самом деле! Впрочем, сейчас про свои извилины Эйнеке мог бы сказать то же самое… если бы ему до этого сейчас было бы хоть какое-нибудь дело, конечно. Пока же маг был больше сосредоточен на своих ощущениях и попытках понять сколь долго все это будет продолжаться. И нет, он даже и не замечал намерений Тэлэрин, не допустил до себя мысль о том, что рамки приличия они уже давно перешагнули, а оборотнице, кажется, только это-то было и нужно, что она явно намерилась его соблазнить. Будь бы Эйнеке в чуть более здравом состоянии, он бы наверняка заподозрил, ну а пока… Прикосновение чужих губ к уху, ощущение чужого горячего дыхания на шее, заставили мага вновь слегка вздрогнуть. Он чуть отдалился и, нахмурившись, взглянул на оборотницу искренне непонимающим взглядом, после перевел взгляд на чужие руки на своих плечах. Ладно, это тоже… было приятно, пускай и не столь волнующе, как соприкосновения мягких девичьих губ и заостренного уха.
Ничего толком не ответив, Эйнеке лишь прикрыл глаза и чуть откинул голову, явно наслаждаясь происходящим.

Истеричное веселье, кажется, окончательно и похоже бесповоротно перетекло в отупляющий приступ нежности по отношению к существу, что оказалось так близко к нему. И да, подобное нарушение дистанции было непривычно Эйнеке, но злости он уже не ощущал. Ни злости, ни клокочущей ярости, ни даже легкого раздражения. Все эти яркие и столь привычные магу в подобные моменты чувства и ощущения оказались напрочь убиты смущением и внезапной робостью. Кажется, что-то подобное он и ощущал порой в присутствии Миристель. Только вот сейчас это Эйнеке не пугало совершенно. Какая-то частичка его сознания, еще не совсем поддавшаяся дурману, понимала, что перед ним все же не юная жрица, а Тэлэрин. В конце концов, даже в самых странных и спонтанных своих фантазиях колдун не допускал до себя мыслей о том, что их общение с Миристель в определенный момент может привести к этому. К подобной телесной близости, всяко выходящей за рамки приличия и допустимого для праведных жриц Играсиль поведения. Эйнеке вообще не думал о том, что когда-либо коснется даже руки Миристель, что уж говорить о чем-то подобном! Впрочем, Эйнеке начинало нравиться соотносить образ эльфийской девы с образом Тэлэрин.
Чужое тепло или даже скорее жар тела, льнувшего к нему, приятная дымка, мутящая сознание, и  вся эта восхитительная странность и неправильность происходящего постепенно начинали будоражить полуэльфа, ничуть неменьше прикосновений чужих рук, пытавшихся массировать его плечи и макушку. Возможно, это все не так уж и плохо... впрочем, Эйнеке и не думал о том, как о чем-то отвратном и ужасном. Ему было слишком тепло, хорошо и приятно, чтобы так думать и уж тем более чтобы начать вырываться из чужих рук. Он откровенно наслаждался происходящим, блаженно щуря глаза и хрипловато прерывисто дыша. Впрочем, как-либо еще откликаться на действия оборотницы маг не торопился, разве что рассеянно водил тонкими пальцами по девичьей спине, оглаживая ее или теребя пряди светлых волос, падающих на нее. После же Тэлэрин решила устроиться удобнее, перекинув ногу через Эйнеке. В платье это действо было достойно особого внимания и вело к определенным последствиям, поскольку платье это такая одежда, что... ну вообще не одежда, когда девица вдруг вздумала вас оседлать. Изрядно смутившись и ощутив телом неприличную близость того, что подолу платья причиталось скрывать, полукровка нервно дернулся, отстраняясь и раскрывая синие глаза. Он смотрел на Тэлэрин с прежним недоумением и даже с легкой опаской. Бледные щеки залились пурпуром румянца. Покраснели и кончики заостренных ушей. Как-то Эйнеке вспомнился другой подобный случай. Много лет назад. И полуэльф прекрасно помнил к чему все свелось. Было забавно, если не учитывать того, что та жещина была его наставницей, а он хитростью и обманом соблазнил ее, будучи еще подростком.
Что ж, сейчас, кажется, пытались соблазнить его. Осознание истины мимолетным озарением пристукнуло по извилинам. Но... ничего не изменило. Эйнеке встретил его с поразительным равнодушием, а после... поддался, отзываясь на мягкое прикосновение чужих губ, в силу привычки углубляя этот поцелуй. С силой он надавил и на бедра девушки, заставляя ее опуститься обратно, так было... приятней. На чужие тихие слова маг по-прежнему не торопился отвечать. Только украдкой одной рукой растегнул пару пуговиц рубахи, у самого ворота, на ключицах, затем оборвал поцелуй, вновь глядя на оборотницу, на этот раз не без вызова.

Да, возможно, травы тоже оказали свое определенное воздействие на весь этот дурдом в комнате. Ну по крайней мере этим можно было объяснить странное и крайне навязчивое желание Эйнеке представлять рядом с собой отнюдь не Тэлэрин, а Миру, при этом прекрасно сознавая, что это все-таки именно Тэлэрин. И нет, мага ни капли не смущала столь очевидная и бессмысленная ложь самому себе, что тоже вполне себе можно было списать на дурман, туманящий его рассудок. Стоило, наверное, приписать к последствиям употребления трав и все прочие чудесатости, что вдруг свалились на Эйнеке. Во-первых, ощущения… столь острые и яркие, что у мага аж пошла голова кругом с непривычки. В пору было просто сидеть и пялить глаза в потолок, пытаясь свыкнуться с реакцией собственной кожи на воздух или на соприкосновения с чужим разгоряченным телом, но… Эйнеке действовал. Уверено и довольно властно. Это, пожалуй, можно было считать за во-вторых. В-третьих же, Эйнеке постепенно начинал доходить до мысли о том, что Тэл отнюдь не массажиком его побаловать решила, точнее что одним массажем дело не закончится, и чтобы вдруг не обнаружить себя в ближайшем будущем в одной постели с наемницей, чуть не убившей его при первой встречи, надо бы начинать оказывать хоть какое-то сопротивление, поставить девчонку на место, сбросив ее с себя, а может и еще чего вытворить, дабы больше не смела до себя допускать мыслей, что это допустимо, но… Эйнеке даже и не думал сопротивляться. Равнодушие к моральной стороне данного вопроса неплохо так контрастировало с навязчивыми желаниями тела, со всеми теми страстями, что охватили огненного мага. Все же игнорировать и уж тем более скрывать свое возбуждение он не мог. Чудесные травки, а?
Не сопротивляясь попыткам оборотницы вести игру согласно ее разумению, Эйнеке продолжал сверлить взглядом Тэлэрин. Он ждал ее действий и старался никак не выдавать своих подозрений относительно ее намерений. Хочет и дальше его соблазнять и искушать? Пускай. Это было… забавно и крайне занимательно. Опьяненный травами и вином разум находил в этом во всем свою прелесть. Эйнеке нравились и чужие замыслы, пускай возможно надуманные им самим и с непонятными для мага мотивацией (хотя самолюбие позволяло ему думать о том, что он весь такой красивый и вообще востребованный, ага-ага), и чужие ласки. Он откинул голову, подставляя шею под чужие поцелуи, после чуть выгнулся, чувствуя новые поцелуи у груди. Тонкие девичьи пальчики расстегивали пуговицы рубахи, ставшей, судя по всему, несколько лишней во всем этом обкуренном балагане. И нет, в какой-то момент Эйнеке совершенно не желал, чтобы все это прекратилось, даже всерьез рассматривал возможность попытки применить магию, принудить силой телепатии Тэлэрин продолжать, а после, сознав сколь абсурдно так упиваться одним единственным мгновением и столь нехитрым действием, скривился в насмешливой ухмылке. Ухмылка эта сползла с лица полуэльфа лишь тогда, когда оборотница все-таки прервалась. Воздух холодил обнаженный торс остроухого, вызывая в мозгу навязчивое желание прильнуть поближе к самому доступному сейчас источнику тепла – чужому телу. Впрочем, Эйнеке принудил себя сдержаться. Вместо этого он, видя, что Тэлэрин, кажется, нарочно избегает с ним зрительного контакта, слегка коснулся ее щеки, после взялся за подбородок, да попытался заставить вскинуть голову и взглянуть на него сверху-вниз. В этом маг тоже находил сейчас нечто забавное.