Прогулка в одиночку (кот не в счет) за город - что может быть приятнее? Особенно если вашим братом является такая незаурядная личность, как Наталь ал Аллэ. От всей этой "незаурядности" иногда очень полезно отдыхать где-нибудь подальше от мест, где сию личность едва ли возможно встретить ненароком. Потому-то лес идеальное место для уединения. После хорошей попойки Нат ни за какие коврижки не побежит шарахаться среди елочек и сосен, вдобавок всегда есть возможность восполнить свои запасы трав. Особенно тех, что нельзя вот так вот запросто вырастить в собственном саду. Да и лесной воздух куда приятней и полезней какофонии ароматов многолюдного города. В общем, одни плюсы. Ходи себе слушай птичек, дыши полной грудью и цветочки собирай! Красота!
"Вот и Магиусу хорошо как, резвиться животина ленивая..." - не без удовольствия отметил про себя Эйнеке, украдкой глядя на снэхла, внимательно изучающего какую-то давно пустующую норку. Подобная активность, по скромному мнению полукровки, была на пользу снэхлу, иначе со своим жрательно-спательным образом жизни он рисковал набрать лишний вес, а весил зверек и без того немало. Во всяком случае для домашнего кота, за которого его частенько принимали не слишком-то осведомленные в тонкостях зоологии личности. Впрочем, и сам Эйнеке долгое время не подозревал о необычной природе своего питомца, пока не задумался о всех его странностях и причудах в поведении.
- Так, а это у нас что? - отвлекшись от созерцания Магиуса, полуэльф склонился над растением с бело-розовыми лепестками. В нем он признал душицу. Несколько удивленный тем, что сие растение встретилось ему не на опушке, а столь глубоко в лесу, на полняке, Эйнеке слегка наклонился поближе к цветам. Приятный запах защекотал ноздри. Рука сама собой потянулась к небольшому серпику, взятому с собой для сбора трав. Такой чудесный экземпляр было глупо упускать.
- Да и что я удивляюсь? - тихим шепотом говорил сам с собой полуэльф, срезая серпиком молодые стебельки, - Солнца тут хватает... Вон какое заглядение выросло! Засушу и на отвары от кашля пойдет... Главное чтобы Наталь не пытался приправлять ей еду... Дурак... - разговор с самим собой все продолжался и продолжался, - С его непомерной тягой жрать все что под лапу повернется, можно чего угодно ожидать... В прошлый раз весь майоран вникуда перевел... хотя рыба приправленная майораном вполне ничего получилась... Рыба... На ужин сегодня будет рыба... точно!

Тихая беседа с самим собой оборвалась в довольно-таки неожиданный момент. В настолько неожиданный, что Эйнеке себе едва палец не оттяпал неосторожным движением серпа. Впрочем, вовремя опомнился и отделался лишь небольшим кровоточащим порезом. Прошипев тихое ругательство, полуэльф тут же попытался слизнуть кровь с раны. Ее отчетливый металлический привкус тут же смешался с горьковатым вкусом сока, что имелся как на лезвии серпа, так и на руках остроухого. Недовольно поморщившись, Эйнеке принялся искать причину переполоха.
Первым делом его настороженный взгляд обнаружил Магиуса. Эта туша припала к грудью к земле и свято верила, что ее не видно за клочком невысокой зелени. Тело зверька было напряжено, а уши недовольно ворочались, пытаясь уловить малейший подозрительный звук. Подозрительных звуков было вдоволь, ибо кто-то пробирался навстречу к травнику и его питомцу. Появилась и подозрительная фигура. Эйнеке не сдвинулся с места, продолжая сидеть на корточках и сжимать в руке серпик. Впрочем, довольно скоро остроухий заставил себя расслабиться.
"И чего молоденьким девицам по домам не сидится?" - презрительно покривился он, беглым взглядом изучая незнакомку. Страшно захотелось брякнуть что-нибудь колкое в отношении брождения хорошеньких (а эту особу Эйнеке определил именно как хорошенькую) дамочек по лесам, злых колдунах и неоднозначных намерениях, но полуэльф осекся и замолчал. Девушка утвержадал что заблудилась и просила помочь ей. Эйнеке, насупившись, опять открыл рот, чтобы заговорить, но вновь замолчал, ибо заметил некоторую странность в поведении незнакомки. Он не сразу понял в чем же именно заключалась эта странность, а когда понял, то заинтригованно вскинул вверх брови.
Девушка смотрела куда-то поверх него, а подобное, обычно, не в ходило в ряд стандартных людских привычек. Выпрямив спину, Эйнеке заглянул в глаза незнакомке, стараясь определить куда же она смотрит.
- Ты слепа, - не столько спрашивая, сколько утверждая, констатировал вслух Эйнеке. У него у самого были свои причуды в поведении. Например, полнейшее пренебрежение элементарной вежливостью и правилами приличия. Ни вам "здравствуйте", ни "до свидания"... Белесая дымка же, замутившая чудные голубые глаза девушки просто провоцировала природное любопытство полуэльфа. Он даже помахал ладонью, пытаясь подтвердить свою догадку и ожидая реакции незнакомки на свой жест.

Эйнеке продолжал наглейшим образом изучать девушку заинтригованным взглядом. Он даже чуть склонил голову к плечу и отложил на землю рядом с собой серпик. Манипуляции с волосами, кои провернула незнакомка, очень даже позабавили остроухого. Все же, девушка всегда остается девушкой, а девушкам, как известно, свойственно беспокоиться о своей внешности. Магиус между тем продолжал корчить из себя часть пейзажа. Впрочем, он уже начал проявлять к незнакомке вполне здоровый кошачий интерес. Зверек чуть протянул шею и приоткрыл пасть, пробуя на вкус воздух. Полуэльф краем глаза приглядывал за поведением питомца. Во-первых, неизвестно как на него может отреагировать девушка. Во-вторых, остроухий порой замечал за Магиусом некоторую особенность – снэхл всегда вел себя необоснованно странно и беспокойно в обществе откровенно опасных или просто неприятных типов. К тем же, кто в последствии приходился Эйнеке по душе, Магиус изначально был ласков и спокоен. У полукровки давно сложилось впечатление, что усатый куда лучше своего хозяина разбирается в людях, а посему вердикту Магиуса в отношении той или иной особы Эйнеке был склонен доверять едва ли не полностью.
- Я любопытен, - в ответ на усмешку девушки ухмыльнулся и маг. Это заявление в его исполнении можно было счесть, как некое подобие извинения, - И порой нетерпелив. Я хотел лишь подтвердить свою догадку. Не более.
Желание проявить хоть немного учтивости, все же прорезалось в Эйнеке, хотя и в несколько своеобразной форме. Причиной тому служила определенная симпатия полуэльфа к тем, кого он считал если не слабейшим, то просто не столь сильным телом, как большинстве окружающих. В общем, к таким же как и он сам. К тем, над кем пошутила природа или судьба, в которую, впрочем, остроухий не очень-то верил. Слепая девица, сложения отнюдь не воинского вполне вписывалась в категорию подобных созданий. Да и Магиус уже между тем успел осмелеть и, подняв брюхо от земли, подобраться чуть ближе к объекту изучения.
- Тут рядом мой… гм… кот, - на всякий случай предупредил Эйнеке, хотя и не был уверен в необходимости делать это. Если незнакомка смогла определить его мах ладонью, то присутствие еще одного существа не должно было укрыться от нее. Вдобавок, в голове так и свербела мысль о том, что слепые якобы слышат и чувствуют много лучше и острее зрячих.
- Могу, - припомнив про просьбу о помощи, добавил полукровка спустя мгновение, - И помогу, если ты подождешь и составишь мне компанию. Дело в том, что я пришел сюда за травами и отдохновением. И пришел недавно. Возвращаться в город так рано мне совершенно недосуг, - Эйнеке вновь стих, однако, немного поразмыслив, как бы между прочим спросил, - Ты голодна? 

Непрошенная гостья производила вполне приятное впечатление. Вот так вот с ходу и сразу приятное. Для Эйнеке это было несколько необычно. К людям он притирался долго и, как правило, слишком уж тяжко. Особенно к женщинам, потому как большинство женщин он находил недостаточно умными и мудрыми, чтобы не докучать магу или (что куда более важно!) не заигрывать с его братом. Эта особа явно выходила за рамки привычного Эйнеке образа женщины, али девушки, да и ловко она поддела его со всем этим непомерным любопытством. Несколько опешив и смутившись, полуэльф вспыхнул, затем не сдержал короткого смешка, в полной мере оценив прозвучавшую шутку. Во всяком случае, замечание девицы он предпочел воспринять именно как шутку. Еще одним немаловажным располагающим фактором оказался тот факт, что девица согласилась составить ему компанию и даже разделить трапезу с магом. Ничего так не нравилось Эйнеке, как идущий в соответствии с его замыслом план и достаточно терпеливый сообщник. Сегодня они будут вместе оттягивать возвращение в городскую суету и это по-своему чудесно. Хотя бы потому, что с братцем такое хрен прокатишь – ему все в таверне эля нализаться не терпится! Никакого вам слияния с природой!
- Кот, - изображая подобие улыбки, отозвался Эйнеке. В том, что незнакомка была слепа имелся даже свой определенный плюс – она не видела то, что заменяло полуэльфу добродушные и искренние улыбки, а посему поводов нервничать у остроухого было куда меньше. Собеседников обычно пугали или смущали его гримасы. Тут имелась возможность избежать подобного казуса. Вроде бы имелась. Со слепцами Эйнеке раньше как-то дела не имел, а посему только мог догадываться об их возможностях и причудах. Могут ли они чувствовать чужие улыбки, не видя их и не касаясь пальцами лица? Паскудное любопытство…
- Впрочем, Магиус несколько необычен, чтобы зваться просто котом, - немного поразмыслив, добавил полукровка. О природе своего питомца он говорил не часто, но по большей части из-за того, что о том редко кто-либо спрашивал. Для многих было достаточно услышать, что Магиус кот и на том весь разговор об усатом и заканчивался.
- И да, он действительно крупен. Для кота, а для своей… хм… породы он не столь примечателен, - неторопливым шепотом говорил маг, убирая серпик и собранные только что травы, - Я читал и о более крупных представителях этого вида.
Разобравшись и с душицей, и с серпиком, Эйнеке принялся извлекать из корзины прихваченный с собой плед и расстилать его на траве. Он даже невольно порадовался тому, что заботливый брат-близнец напихал ему с собой побольше еды. Сам Эйнеке ел совсем немного, но… вдруг незнакомка отличается куда более хорошим аппетитом?
«Хотя вроде бы не похоже...»
- Тебе помочь? – как бы между прочим поинтересовался полуэльф, посчитав желание помочь незваной гостье устроиться за импровизированным «столом» вполне уместным, - Меня, кстати Эйнеке зовут и города я тоже не люблю. Мне в них тяжело дышать. Но жить слишком далеко от них я не могу. Зима для моего здоровья не самое простое испытание, - пародия на добродушную улыбку сменилась горькой усмешкой. Между тем, Магиус уже подобрался к девушке и вовсю пытался заглянуть ей по плащ, разыскивая нечто, так заинтересовавшее его.

Пристроив на пледе флягу с водой, хлеб, несколько обрезков солонины, кусочек козьего сыра и пару яблок, Эйнеке убедился в том, что Магиус слишком занят изучением гостьи и не намерен пока ничего умыкнуть со «стола». Не то чтобы он был против такого поведения своего питомца, но все же… не хорошо это при незнакомой девице. Поймав себя на мысли о необходимости произвести более-менее приятное впечатление не непрошенную гостью, полуэльф слегка усмехнулся. Видать это так свежий воздух на него действует. Он от него резко подобрел и поглупел, раз уж стал интересоваться такими бессмыслицами. Между тем девица стала проявлять интерес к Магиусу. Точнее к словам Эйнеке о нем. Может это был лишь вежливый интерес, призванный поддержать беседу, а может и просто праздное любопытство. Не суть. Говорить о своем «коте» полуэльф мог до бесконечности и упускать такой возможности он не хотел. В конце концов, подобные беседы ему были весьма приятны.
- Бывают, - мягко отозвался Эйнеке на вопрос девицы, - В мире много чего необычного. Почему бы и не жить в нем необычным котам? – замечание о породах и трудности их определения на слух позабавило полукровку, и он отозвался на него легким смешком, затем вновь заговорил своим тихим вкрадчивым шепотом, - Впрочем, если быть совсем откровенным, то Магиус не кот, а снэхл. Зверек такой, чрезвычайно похожий на кота, но в какой-то мере волшебный. Он прожил уже намного дольше всякого простого кота. Я знаю его уже более пятидесяти лет. Он верен, хоть и ревнив. Он защищает меня. По-своему, конечно, - Эйнеке слегка усмехнулся, а потом заметил, - У тебя что-то или кто-то есть под плащом? Он слишком уж заинтересовался тобой…
Проследив взглядом за маневрами снэхла, Эйнеке извлек из ножен кинжал и, отрезав кусочек сыра, поманил Магиуса к себе. Зверек заколебался, растерянно вращая головой. С одной стороны, его все еще не отпускала затея изучить незнакомку и ее плащ вдоль и поперек. С другой стороны, отказываться от угощения он тоже был не дурак. Немного пораскинув мозгами, снэхл преисполненный гордости и собственного достоинства предпочел именно сыр.
- Ношу, - между тем согласился полуэльф, вытирая клинок рукавом и возвращая его в ножны у запястья, - Не столько для еды, сколько для трав, которые здесь собираю. Вот тут я нашел душицу. Чувствуешь? – полукровка сорвал один из ближайших цветочков и растер его между пальцев, после он поднялся на ноги и сделал шаг навстречу незнакомке, намереваясь-таки помочь ей присесть – все же она на то свое добро дала.
- Обопрись о мою руку, - Эйнеке протянул девушке озвученную конечность, - Болел. Пока был ребенком, - он чуть поморщился, воспоминания эти никогда не приносили ему особого удовольствия, - Сейчас Не столь часто, но я слаб и отголоски старых хворей мне аукаются до сих пор, а лес меня не пугает. Я могу постоять за себя.   

- Снэхл, - слегка улыбаясь, подтвердил маг, - Они редки в природе. Особенно в наше время. И мало кто о них нынче что знает, потому я и предпочитаю представлять Магиуса людям как обыкновенного кота. Так проще, - Эйнеке не удержал короткого смешка. Полукровка слыл нелюдимым. Кто-то считал, что одиночество он любит куда больше, чем хорошую беседу. На деле все было куда сложней, тоньше. Эйнеке не любил шумных, а еще он не любил глупцов или скорее тех, кого считал таковыми. Глупцов он презирал, а вот к большинству других людей относился с легким снисхождением. Правда, должно ли говорить, что глупца он видел в каждом втором своем знакомце или соседе? Отчуждение и холодное презрение не вызывали симпатии и не способствовали ведению светских бесед и уж тем более объяснению разницы между редким снэхлом и обыкновенным котом. Один ляд для простого обывателя это все слишком сложно и, скорее всего, совершенно бесполезно. Впрочем, порой встречались магу личности приятные и любознательные, как например эта загадочная незнакомка, случайно набредшая на него в лесу. Только вот они все равно что бриллианты в куче свиного навоза… удивительная редкость, в общем.
- Я сам долгое время думал, что это всего лишь кот, честно сказать, - новый смешок слетел с тонких губ полуэльфа, изогнутых во все той же странно-добродушной улыбке, - Но не сказал бы, что я слишком уж похож на Магиуса или он на меня. Мне он больше напоминает Наталя – моего брата. Что-то общее между ними определенно есть! Я же… в юности я позволял себе думать, что должен был родиться драконом и никак не меньше, - улыбка вдруг превратилась в горькую усмешку, а в тоне волшебника проскользнуло нечто похожее на иронию, подобной же иронией лучился и взгляд, которым Эйнеке одарил питомца своей собеседницы, - Вы куда более схожи со своим другом. Летучей мыши, как и волшебному коту, присущ определенный шарм.
Магиус, выслушав изречение хозяина, оторвался от поглощения сыра и, вытянув шею, взглянул на то, что так старательно искал под плащом незнакомки. Снэхл задумчиво дернул усами и вернулся к сыру, посчитав его куда более очаровательным. В конце концов, о спорах не спорят.
- Кади… - тем временем протянул Эйнеке вслед за девушкой, словно бы пробуя имя на вкус, затем он чуть кивнул, мол я запомнил, и произнес, - Будем знакомы, Кади, - наверное, после таких слов следовало бы поцеловать ручку дамы, но полукровка, хоть и испытал сей порыв, удержался. Вопрос про травы его несколько насмешил, принудил тихо рассмеяться и поспешить успокоить новую знакомую, - Нет, не помешала. В первую очередь меня интересовал отдых, а не дело. Большую часть трав я предпочитаю выращивать в своем саду или же собирать во время привалов в странствиях.
Между тем пальчики девушки коснулись предплечья Эйнеке. Хоть и полукровка старался избегать прикосновений, в этом случае он предпочел сделать небольшое исключение. Совсем скоро Кади уже опиралась о его руку, и Эйни собирался усадить ее на плед, но слова касательно возраста несколько застали его врасплох. Решив повременить с ответом, полукровка сначала помог девушке сесть, а потом, опустившись рядом, переложил ее руку со своего предплечья к себе на щеку и повел чуть дальше – к заостренному уху.
- Мне чуть больше семидесяти. Дело в том, Кади, что я лишь наполовину человек, - молвил Эйнеке, стараясь не поддаваться нахлынувшему смущению. Впрочем, ощущение чужой ладони на собственной коже так или иначе, но заставило его чуть вздрогнуть с непривычки.

Вопрос о том, как же Эйнеке все же вызнал что Магиус не просто кот, был вполне уместен. Эту историю полукровка рассказывал нечасто. Во-первых, мало кто до нее доходил в беседе с магом. Во-вторых, это была далеко не самая интересная и забавная история, связанная со снэхлом, но коли уж спросили, то почему бы и не рассказать?
- Это произошло случайно. И мне очень повезло, я нашел того, кто был крайне осведомлен в подобных вопросах. Меня уже в те годы немало беспокоило, что Магиус живет много дольше простого кота, а потом я стал замечать, что когда он спит рядом, я не вижу кошмаров, - Эйнеке задумчиво улыбнулся, украдкой поглядывая на своего четвероногого друга, - Впрочем, спать рядом с Магиусом еще то удовольствие! Я как-то жаловался брату, что кот ночью вздумал дрыхнуть у меня на голове, а тут мимо проезжал какой-то причудливый старичок. Он услышал мои причитания, да предложил отвадить Магиуса от таких вот причуд. Наталю это показалось забавным, и он пообещал «дрессировщику» в оплату пару серебряников. Мне же пришлось показать ему котика. Дрессировщик дал мне затрещину, назвал дураком и сказал, что я своего счастья не знаю, а потом согласился выменять кое-какой трактат о снэхлах. Пришлось отдать ему свои новые сапоги и ехать до таверны на закорках у братца…
Ненадолго Эйнеке затих, восстанавливая в своей памяти все подробности той истории, а потом, удержавшись от громкого хохота, лишь украдкой ухмыльнулся. В конце концов, сапоги в обмен на ворох пергамента – это далеко не самая абсурдная сделка в его жизни. Бывало и не такое. Правда, преимуществом на пьяную голову, но не суть.
Слова девушки о ее питомце и теплота, мелькнувшая в чужом голосе, вновь заставили Эйнеке вновь слегка улыбнуться и одобрительно кивнуть.
- Вы стоите друг друга, - прошелестел маг, украдкой изучая зверька, - Ты вырастила его? Он к тебе очень… привязан. Чем ты кормишь его? Может у меня найдется подходящее угощение… - начал было Эйнеке, но тут же спохватился, - Ты тоже угощайся, - после небольшой паузы добавил он, слегка смутившись возникшей заминкой. Впрочем, смущало его и тепло чужой руки у собственного уха, но оно-то довольно скоро прекратилось. Взглянув на лицо собеседницы, Эйнеке понял, что умудрился ее как минимум удивить. Это одновременно и льстило, и смущало еще больше. Пришлось ненадолго отвести взгляд в сторону, чтобы собраться с мыслями и продолжить разговор. Есть полукровке не очень-то хотелось, а потому сам он собирался по большей части именно говорить, ибо ничего другого ему и не оставалось.
- Мой отец был лесным эльфом, - подтверждая догадку Кади, молвил Эйнеке, а потом благоразумно сменил тему, как всегда решив, что, если его еще о чем-то спросят касательно его происхождения – он ответит, но сам ничего рассказывать не будет в обратном случае, - Путешествую я много. Вместе с братом. Работа обязывает. Впрочем, зимой мы обычно живем в Леммине до самого наступления весны, а что до моих драконьих фантазий... – вот тут-то полуэльф ненадолго замолк, а потом, все обдумав, заговорил вновь, - Нет, такое не передашь словами. Но я могу попытаться показать. Ты увидишь это, как видел... вижу я. Если сможешь мне довериться…

Кажется, его историю сочли весьма забавной. Сам Эйнеке, будучи по своей натуре немного жадиной, больше думал об утрате тех чудесных сапог из мягкой кожи, что так удачно пришлись ему по ноге и так скоро покинули своего владельца, став собственностью чудесатого старикашки. Впрочем, заслышав чужой смех, полуэльф слегка вскинул голову и, поняв, что именно произошло, сам усмехнулся. Ну что же, иногда полезно повеселить хорошенькую малознакомую девицу, даже по-своему приятно и ни капельки не больно. Наверное, следует почаще такое делать, а не убегать в панике, когда кто-то из представительниц прекрасного пола обращает на тебя внимание. В общем, пока Эйнеке не успел пожалеть о том, что не поспешил отделаться от незваной гостьи, отвлекшей его от сбора душицы. Ему это даже нравилось. Правда, полукровку не отпускало ощущение некоторой неловкости, начавшее заставлять его острые уши краснеть от новой порции смущения. Благо, Кади не должна была заметить эдакой перемены.
По большей части, неловкость эта была вызвана тем, что Эйнеке чувствовал себя рядом с новой знакомой слишком странным и слишком… старым, что ли? Нет, конечно, полукровка порой выступал в «Коте», рассказывая байки и сказки. Иногда рассказывал он и некоторые истории из собственной жизни, прикрытые чужими именами и выдуманными точками на карте, только вот даже их слушатели воспринимали как порождения фантазии подвыпившего мага. Либо Эйнеке просто не привык делиться собственными воспоминаниями в подобном формате тет-а-тет, либо он просто слишком трезв и вменяем, чтобы не так сильно волноваться в ожидании реакции собеседницы. Да и не говорил он раньше о себе такого, что у нормального бы человека вызвало удивление или нечто подобное. Ну вроде того недавнего «А я вообще-то полуэльф, хочешь – пощупай мои ушки!». Как-то уж совсем непривычно осознавать себя несколько не выписывающимся в рамки чужого видения нормальности.
«Угу, как будто ты вообще когда-то вписывался в рамки чьей-либо нормальности, одно ходячее недоразумение. Просто она этого не видит, а ты этим пользуешься, а еще и сам диву даешься,» - ехидно заметил внутренний голос, вместе с какой-то запрятанной частичкой существа Эйнеке (вестимо самой извращенной и склонной к откровенному мазохизму) получая удовольствие от происходящего. На фоне этого глубоко скрытого чувства еще четче осознавалась и потребность понравиться Кади – самая большая странность и чудесатость нынешней встречи.
- Что ж, жаль не могу услужить и ему, - мягко молвил обескураженный собственным поведением чародей, узнав ответ относительно излюбленного рациона спутника Кади, - Надеюсь, твой друг простит мне эдакую незадачу, - добавил Эйнеке еще спустя пару мгновений. Сам к еде он так и не притронулся, лишь наблюдал за тем, как ест девушка, готовый при оказии помочь нащупать тот или иной предмет на импровизированном столе. Между тем разговор зашел до тех методов, с помощью которых полуэльф намеревался поделиться с девушкой собственными грезами…
«Отлично, а теперь тебе осталось только сказать нечто вроде «Я немного маг и если бы очень захотел, то сжег бы к хренам во-о-он ту елочку!»…» - Эйнеке, немного поразмыслив, принялся объяснять суть своей затеи.
- Я могу проникнуть в твои мысли. Или же открыть тебе свои. Если получится, - неторопливо заговорил полукровка, опасливо поглядывая на девушку, - Я уже давно не пытался говорить с кем-то подобным образом, кроме как с братом. И столь же давно я никому не позволял увидеть, что у меня там… в душе. Не хотел. Ты исключение.

«Знаю, что чудесатость уже перевалила за рамки разумного… Я не специально, просто так вышло,» - подумал Эйнеке, но в ответ на замечание Кади лишь тихонько хмыкнул, мол меня и самого это уже забавляет. Слова про слух полуэльфа ни капельки не остановили и уж явно не напугали, даже скорее заинтересовали, вызывая новую волну непомерного любопытства и желания незамедлительно все изучить, почувствовать на собственной шкуре, понять и попробовать. Эйнеке было попросту необходимо понять, как же на самом деле ощущает себя существо со столь острым слухом, но напрочь лишенное способности видеть. Возможно, это было несколько бестактно и грубо, но полукровка готов был заплатить за такое знание. Он открывал свою душу человеку, которого, в принципе, толком не знал, а это чего-то да стоило. В конце концов, даже Наталя Эйнеке не пускал в самые затаенные уголки своей души, не делился с ним самым дорогим и сокровенным – детскими мечтами, пряча их за ворохом других и не столь ценных воспоминаний, подсовывая любопытствующему братцу мысли-обманки и всячески его отталкивая при попытках перейти допустимую черту.
- Я догадывался, что у тебя острый слух, - как бы между прочим молвил маг, поддаваясь чуть ближе и начиная концентрироваться на образе Кади, выискивая огонек ее разума, - Правда, не предполагал, что настолько, - он чуть улыбнулся, - Я не боюсь – игра стоит свеч.
Теперь Эйнеке был достаточно близко к Кади, чтобы облегчить себе установление ментального контакта. Одной рукой полукровка легко коснулся чужого запястья. Изящные пальцы осторожно прощупали пульс – отчетливое биение под чувствительными подушечками помогало. Второй рукой волшебник дотронулся подбородка девушки, заставляя ту чуть приподнять голову – так было куда удобнее смотреть прямиком в дивные голубые очи новой знакомой.
- Не закрывай глаза… Мне проще так, - одними лишь губами прошептал Эйнеке и, представив, как все это выглядит со стороны, невольно допустил до себя одну странноватую мысль:
«Если бы я только захотел, то мог бы поцеловать ее. Она мне, похоже, доверяет и вряд ли ожидает подобного маневра,» - впрочем, мысль эта довольно скоро сменилась другой, - «Пожалуй, я бы и поцеловал ее, если бы был Наталем.»
Отринув все лишние мысли и желания, Эйнеке наконец смог нащупать огонек чужого разума и осторожно прильнул к нему, соприкасаясь и предупреждая о дальнейших своих действиях. Дав Кади немного привыкнуть к возможным последствиям первого «касания», полуэльф проник в ее разум и настороженно замер, теперь уже сам привыкая к нахлынувшим со всех сторон ощущениям. Все же к ним он был не готов и едва не отпрянул, оборвав контакт. Впрочем, оправиться удалось, как и вновь сконцентрироваться, заставляя нужную мысль стать костяком и обрасти нужными образами и видениями, чтобы передать всю суть и смысл, хранимого в глубинах памяти воспоминания. Эйнеке показывал Кади дракона. Молодого дракон, бьющегося под скорлупой своего яйца, но еще слишком слабого чтобы выбраться наружу, потом хилого мальчишку, каким он сам когда-то был. Хоровод образов и видений проносился вперед – в чужое сознание, показывая на этот раз уже не мальчика, а юношу, меж пальцев которого играют и пылают языки пламени, и все того же дракона, осознающего что он такое на самом деле и пробивающего свою скорлупу, показывающего миру свою пламенно-алую чешую и горящий янтарный взгляд.
«Чувствуй, как чувствую я,» - подумал полуэльф и сосредоточился на биении магии в собственной крови, на течении пламени в венах и артериях, на жаре, согревающем и всегда согревавшим его изнутри.

Эйнеке продолжал поддерживать ментальный контакт, добавляя все новые и новые краски воссозданной в уме картинке. Он даже несколько увлекся этим процессом,  забывая о том, что подобная яркость и пестрота может оказаться непривычной и странной для существа, с которым полукровка сейчас «говорил». Осознание этого пришло несколько запоздало, да и его чересчур сильно затенило чувство благодарности за подобное откровение, исходящее от огонька чужого разума. Словами волшебнику никогда не удавалось в полной мере выразить своих чувств – он даже улыбаться-то толком не умел! Сейчас все было намного проще, ибо в словах давно отпала надобность. Зачем сложные речевые конструкции и витиеватые обороты, когда можно просто показать чувство?
Поделиться нужной эмоцией и ее послевкусием… На благодарность Эйнеке отвечал благодарностью. И ощущением, что у людей было принято называть радостью. Было в нем и нечто вроде счастья, потому как Кади оказалась первой спустя столько лет, кто согласился его «выслушать», а не поднял на смех и не велел убираться восвояси. Впрочем, маг остерегался того, что девушка могла заметить в этом ощущении и мрачноватый оттенок постоянного одиночества, которое маг носил в себе и которым вполне сознательно ограждал себя от большинства окружающих. Не хотелось портить происходящее чем-то излишним, а потому Эйнеке поспешил вернуться к составлению нужных образов в своем воображении, ставшем вдруг чем-то общим для них двоих. Впрочем, теперь он больше концентрировался не на визуальных образах, а на собственных ощущениях.
Теперь полуэльф не только ощущал в себе течение живого огня, но и слышал его. Слышал, опираясь на чужой невероятно острый слух. Это пугало и очаровывало одновременно, приводя разум в странноватое чувство легкой эйфории. Сколь остро Кади воспринимала звуки, окружающие ее, столь ярко пылали эмоции Эйнеке под толщей льда безразличия и напускного равнодушия. Впрочем, восторг, охвативший полукровку, довольно скоро унялся, сменившись некоторым сожалением. Одно дело единожды и благодаря осознанному выбору испытать подобное, другое жить с этим постоянно, смиряясь с неконтролируемой громкостью всех звуков, бьющих по ушам. Стараясь отвлечься, маг ненадолго прислушался к шелесту травы, к жизни, кипевшей вокруг. В конце концов, не мог же он не поддаться эдакому искушению познать мир через призму чужого восприятия?
«Тайная жизнь муравьев,» - в уме всплыла сначала одна единственная фраза, вызвавшая новую вспышку веселья, потом картина – долговязый юнец, выводящий эти слова синей краской на стене учебной аудитории. Второй парнишка – тот, что покрепче – восторженно поглядывает на брата и просит поторопиться, что-то говоря о скором начале занятий.
«Нас тогда грозились отчислить из Школы. Опять грозились, но мы еще боялись,» - подумал Эйнеке, направляя эту мысль к Кади, а потом, решив, что уже начинает злоупотреблять своими развлечениями с чужим слухом, спросил, - «Хочешь я покажу мир таким, каким его вижу я?» 

Как сменялись картинки, вырисованные фантазией по образу и подобию уцелевших воспоминаний, так менялось и настроение «собеседницы». От ребяческого восторга до печали. Эйнеке чувствовал эти перемены столь же ясно, как слышал теперь собственное невыносимо громкое дыхание. Чувствовал, но не пытался проникнуть в чужие мысли чуть дальше и глубже, чтобы понять причину таких перемен и метаний. Даже при таком контакте должен оставаться хотя бы один уголок сознания, где можно спрятаться вместе со своими самыми сокровенными мыслями. Пускай у Кади тоже будет такой уголок и такие воспоминания, которых Эйнеке не сможет коснуться. Так будет честно. И это не нарушит негласных правил приличия, которые маг только что выдумал, невольно вспоминая про дурные привычки брата «подглядывать» за его мыслительными процессами. Впрочем, и сам Эйнеке тем же грешил. Все же Наталь его брат, частичка души и все такое… В общем, типичные заморочки близнецов.
Легкий отголосок грусти сменился теперь куда более яркой и очевидной неуверенностью. Эйнеке теперь смог бы, пожалуй, со стопроцентной уверенностью сказать какова неуверенность на вкус. Он и сам невольно поддался чужой неуверенности, начиная подозревать о том, что задал слишком неуместный и ненужный вопрос. Действительно, а хочет ли слепой видеть? Хочет ли он видеть всего лишь несколько мгновений или, в лучшем случае, минут своими глазами, чтобы потом вновь погрузиться в привычную темноту? Каково будет потом жить во тьме, осознавая, что есть нечто совершенно иное? Кого-то подобное открытие могло бы и сломить. Например, Эйнеке. Он бы, пожалуй, не смог примириться с подобным лишением – слишком уж жаден, слишком амбициозен, слишком дракон. Он же до сих пор не смирился со слабостью и немощью собственного тела, со своим никудышным здоровьем и порой пугающей худобой…
«Что же, риск порой уместен. Только рискнув, можно сорвать большой куш,» - уловив мысли Кади, откликнулся на них полуэльф, а после принялся за подготовку всего грядущего мероприятия. Телепатом он был отнюдь не самым лучшим и обученным, хотя и способным. То, что предстояло ему провернуть требовало особого подхода, ведь придется прервать зрительный контакт – основную «опору» при его поддержании. Теперь все мысли полукровки стали концентрироваться на ощущениях тонких пальцев, на биении чужой жизни под чувствительными подушечками. Не взгляд, но прикосновение станет связующим звеном или скорее даже своеобразным мостиком для двух душ. Эйнеке считал. Считал слабые удары и вместе с тем слышал их. Резко обострившийся слух, пожалуй, теперь был только на руку. Оставалось лишь «настроить» его на что-то одно, не отвлекаться на посторонние звуки, хоть то казалось едва ли возможным.
«Я так долго не смогу…» - на всякий случай предупредил маг, а потом, моргнув, взглянул на Кади, - «Это ты,» - чувствуя на душе нечто вроде удовлетворения за удавшийся маневр, подумал Эйнеке, затем чуть отдалился, чтобы уцепить взглядом как можно больше объектов, хотя и внимание его пока по большей части продолжало концентрироваться на девушке. Возникло навязчивое желание брякнуть какой-нибудь комплимент, сказать Кади, что она вполне красива, но полуэльф удержался от этого, и мысли его так и остались бродить по подсознанию как некое эфемерное ощущение, так и не облаченное в слова.
«А это лес, где ты меня встретила,» - он взглядом оббежал и полянку, и окрестные деревья, ненадолго задержавшись на самых макушках, где солнце золотило кроны, придавая листве особые тона и оттенки.
«Там Магиус. Кажется, он что-то нашел в траве,» - теперь взор полукровки проследил за движениями черной косматой туши в ближайших зарослях, а потом ненадолго обратился к небу, - «И небо. Облака…»