Участники: Ритца, Роман;
Место: Рузьян, кварталы бедняков;
Время: Полтора года назад; https://pp.vk.me/c624430/v624430219/414a4/xycFidxTEfo.jpg
Продолжение эпизода Поворот не туда для Ритцы.
Они всё-таки ужалили ее.
Но для начала обо всём по порядку.
В большинстве случаев тактика, призывающая руководствоваться лишь слепыми и первобытными инстинктами, выходит провальной. Множество раз тифлинг оказывалась в каверзных ситуациях, из которых она первоначально пыталась вырваться однозначным рывком, бесполезно в итоге расшибала лоб о стены и лишь потом, не единожды получив по рогам, относительно унималась и была готова к диалогу или же прибегнуть к стратегии уже хитрости, которую справедливо недолюбливала по, как минимум, одной причине: вокруг нее было слишком немного идиотов, коих ничего не стоит обвести вокруг пальца. Если к этому всему добавить факт существования магии, что позволяет читать мысли, а так же любую магию в принципе, которой непосредственно сама Ритца была обделена напрочь, то и вовсе всё складывалось против нее, вынуждая лишь терпеть и ставить рекорд за рекордом по выживаемости.
Иначе говоря, что не стоит, когда беда хватает за рога, горло, задницу, хвост или иные части тела, превращаться в дикого звереныша, у которого в арсенале лишь лютая тяга к жизни, злоба, когти да клыки против стали или непостижимого колдовства. Этот случай, надо отметить, в жизни девчонки стал уникальным.
Ее приспособленческий организм не уставал спонтанно изобретать причудливые механизмы по убережению если не собственного тела, то хотя бы разума, раны которого порой заживали куда сложнее физических. Ритца не помнила ничего, что было, или же практически ничего. Те витиеватые речи о смысле жизни, о Рилдире и о чем-то еще, что полукровка не сумела понять то ли от шока, то ли от собственной бестолковости, вызывали оцепенение, покуда девчонка вслушивалась в слова своего истязателя.
Отрезвляющими белыми вспышками, выбивающими из того ступора, служили удары, которые обрушивались подобно камнепаду на съежившуюся у чужих ног девчонку в тщетных попытках прикрыть наиболее жизненно важные и уязвимые места своего тела собой же. Донельзя странное то было состояние, напоминающее собой обморок, но все-таки им не являющееся. В тот момент ей действительно казалось, что она понарошку умерла без возможности воскреснуть. Понарошку лишь потому, что тело всё еще продолжало дергаться и наверняка протянуло бы не один год даже в таких условиях существования. Пускай тот же Флёр, выучивая тифлинга всевозможным полезным навыкам, не понимал, как хвостатая недотепа умудрилась до сих пор выживать, но именно это Ритца умела лучше всего - по крайней мере, что всё еще не сыскался тот, кто умертвил бы ее. Не так важно, по каким причинам отродью демона даровали жизнь - рука ли дрогнула добить столь ничтожное и жалкое создание, что избитым щенком скулит, валяясь в грязи и собственной крови, или же просто то было невыгодно, но факт оставался фактом. То ли по вине своей харизмы, то ли живя под пристальным вниманием госпожи Удачи, но тифлинг неизменно выбиралась живой и практически целой из любой передряги.
Разве что в этот раз веры не было вообще ни во что. Кроме, разве что, Рилдира, имя которого фигурировало слишком часто.
И даже не поводком, а откровенной удавкой служила некая печать повиновения, которой этот Мёрфи наградил полукровку, покуда та валялась без сознания, лишившись его после не самых приятных пыток, которые девчонка по жизни не умела терпеть, равно как и боль. Оживший рисунок из колдовских змей теперь оплетал когтистую руку, и стоит их жертве продемонстрировать характер, желая или навредить господину, или бежать прочь на свободу, как яд из клыков умертвит плоть, заставив гнить заживо. Как хорошо, что Ритца едва ли помнила, как налетел этот колдун на ее конвой, сопровождавший по пути в темницу за жалкую провинность перед законом...
Как хорошо вообще ничего не помнить.
Она даже была не просто жива к тому раннему-раннему утру, когда ею уже наигрались всеми способами, но и в сознании. Валялась, вытянувшись во весь рост где-то вдоль стены, прикрыв глаза и стараясь вдыхать как можно меньше воздуха за раз, потому что даже это откликалось болью во всем, казалось бы, теле. Ушел истязатель или просто где-то спит - откуда знать? У нее не было сил вслушиваться, чтобы разобрать среди обилия шорохов вокруг чужое сердцебиение.
Раздвоенная ленточка языка едва скользнула по разбитым, но уже подзажившим губам, обжигаясь соленым привкусом металла. Демоническая кровь не позволяла так легко сдохнуть, и тифлинг проклинала собственную живучесть, не то едва ли не зовя смерть, не то просто скуля в мыслях от жалости к себе и боли. Кажется, потом снова всё потемнело в рассудке - то ли оказалась в обмороке, то ли организм вспомнил, что наилучшее восстановление протекает во сне, и озаботился созданием условий для повышения регенерации.
В любом случае, что на самую, ровно одну капельку полукровка чувствовала себя лучше. По крайней мере, она до сих пор жива как минимум, и это дарит надежду на... Нет, просто дарит надежду. Неважно, что это чувство умерло несколько часов назад. Оно как кошка, только жизней побольше, чем девять.
Мыслей не было в голове вообще. Тифлинг моргнула, видя всё расплывчатым и смутным. Потом моргнула снова. Злосчастный разум дремал, сломавшись после всех бед, зато никогда не дремали инстинкты, которые сейчас лишь окрепли, почуяв власть в своих руках.
Что нужно делать, когда враг силен, и победить его невозможно?..
Бежать.
А если враг оставил умирать или решил продолжить свои игры потом, то бежать нужно прямо сейчас, потому что иного шанса может не быть. И вся соль в том, что для инстинктов просто-напросто не существует такой вещи, как магия. Может существовать какой-то барьер впереди, который надо сломать или, при отсутствии для этого сил, обойти каким-то иным способом. Может быть противник, которого надо застигнуть врасплох, нападая со спины и ударяя когтями.
Белесые глазищи без выражения в своей пустоте сфокусировались на пятне в этой комнате, что дарило свет. Маленькое окошко - совсем несерьезное препятствие по пути к свободе, зато больные мышцы не позволяли с юркой грацией выбраться наружу, скрываясь с глаз. Тифлинг все-таки умудрилась встать на ноги; более того - бессознательно, по наитию рука сграбастала простынку с кровати, и в этот фактически кусок ткани девчонка поспешила укутаться, как в плащ, даже соорудив подобие капюшона.
Наверное, она провозилась непозволительно долго, пытаясь доползти до окна, а после его открыть, и если бы мужчина был в домишке, то мимо его внимания такой откровенно жалкий побег не прошел бы.
И вот потом, уже по сути вывалившись на землю и замерев без сил, Ритца вскрикнула, вздрогнула всем телом и словно очнулась, когда руку пронзило острой болью, что мгновенно вырвала девчонку из состояния червяка.
Змеи пропали, словно их никогда не было, и о существовании их напоминала лишь паутинка, словно повторяющая все венки и капилляры, выделяющаяся на зеленой коже чернеющим пурпуром. Тифлинг всхлипнула, запоздало осмыслив, что теперь конец. Умерла.
Хотя для мертвой она была, сколь ни бредово звучит, слишком живой, а боль сменилась слабостью (которая, впрочем, сопровождала на протяжении всего затяжного побега). Рука же слушалась, однако пальцы сгибались неохотно, а неестественный узор, если в него всмотреться внимательно, расползался по коже. Медлить явно не стоило.
При всей бестолковости, Ритца прекрасно знала, что огонь гасят водой, а темной магии (тут уж вторую руку на отсечение дать можно, что именно с чернокнижником свела злодейка судьба) враждебна стихия противоположная, порожденная светом.
Вся беда в том, что и сама тифлинг наследница демонической крови, которую не терпит и простое общество, куда уж до магиков, избравших своим покровителем Имира. Идейный такой священник или целитель едва ли станет радеть за здравие никому не нужной полукровки, любезно помогая разве что протянуть ноги без лишних мучений, однако сейчас, вкусив свежий... немножко отравленный вонью помоев и всех прелестей нищенского района воздух, Ритца не могла себе позволить умереть так просто, сдавшись после первого шажка из своей клети.
Чем нужно обладать, чтобы суметь договориться с менее фанатичным знахарем и знатоком светлой магии, которая поможет (наверное) нейтрализовать смертоносный колдовской яд, пропитывающий кровь с каждым мгновением, что всё больше приближает к точке невозврата? Соблазнительные изгибы тела и женские прелести не спасут, и лишь кругляши из презренного, но драгоценного желтого металла помогут тифлингу оказаться услышанной.
Где взять за один раз много золота, которым удастся расплатиться за свою жизнь?.. Только украсть, и иных вариантов тут нет.
Узкие людные улочки, кишащие всевозможным отребьем, были идеально созданы для того, чтобы украдкой об кого-то притереться, пробегаясь пальцами по поясу, чтобы стянуть с него или вытащить из кармана кошель, но никто не мог похвастать хоть каким-то богатством, и спустя томительный десяток минут в кулаке девчонки был зажат лишь один медяк - вот и всё состояние.
Внимание ее привлек всадник, который явно и рад был бы пустить своего верного скакуна галопом, да боялся поди, что благородный зверь подвернет ногу некстати, топча людскую чернь вокруг. Проталкиваясь вперед, сидящий в седле человек бранился, покрывая ударами кнута спины тех, кто слишком замешкался, не сойдя вовремя с дороги.
Грех упускать такой шанс, и если все норовили поспешно отступить прочь, то сама Ритца напротив пыталась пробраться к всаднику, твердо считая, что уж у него станет чем поживиться. Главное было схватить добычу и бежать. Учитывая, что силы и ловкость не на ее стороне, то стоит посеять панику, в которой удастся легко скрыться.
Схватить коня под уздцы ей пришлось хвостом, чтобы левой рукой продолжить придерживать жалкую простынку, дабы не предстать перед всеми в чем мать родила. Когтями тифлинг рванулась к кошелю на поясе, который теперь ей был виден, однако плечо болезненно обожгло ударом, а следом и звякнула сталь обнаженного меча, намеревавшегося обезглавить нищенку и потомка презренного демона, так что рефлекторно полукровка замахнулась в защите. Правда, что острия прошлись лишь по подпруге, удивительно легко перерезая ремни, а так же украшая брюхо зверя неприятными царапинами. Испуганный конь взвился на дыбы, роняя всадника, а Ритца...
Она всё-таки умудрилась срезать звякнувший и приятно тяжелый мешок с монетами, и теперь спешно, пытаясь скорее стать незаметной и слиться с толпой, не бежала, а жалкой трусцой ковыляла прочь, всей душой моля Богов о потайном закутке, где удастся перевести дыхание и рассмотреть свой трофей.
Ей отдавили все ноги, намяли бока, а простыня, и до того не сверкавшая снежной чистотой, напоминала изодранный и грязный лоскут с помойки, но свою добычу тифлинг удерживала мертвой хваткой, без устали подгоняя себя бежать, хотя бы продолжать двигаться дальше, ковылять потихоньку, чтобы найти убежище... а потом помощь...
Снова поплыло всё перед глазами, и она стиснула зубы, приказывая себе не сдаваться. Ведь самое невозможное, самое сложное уже сделано! А шум и гвалт уже позади, значит, что скоро можно будет отдохнуть. Да-да, девчонка позволит себе прямо улечься, а может быть и поспать... Нет, спать ведь нельзя, каждая минута на счету, а жизнь истекает как песок в верхней чаше часов, и остановить может только...
может только...
Она поймала себя на том, что почему-то стоит на месте и куда-то смотрит. На какого-то человека, и цвет... или сами его одеяния не дают покоя, привлекают чем-то внимание. Ритца вяло мотнула рогатой головой, пытаясь изгнать наваждение слабости и смутно моргнула, близоруко сщурившись.
...не Имировы ли прислужники наряжаются так?
Шрифт:
#main-reply, .punbb .post-content { font-size: ${value}px; }