Таверна была самой обычной. Таких на просторах Альмарена тысячи. Здесь разве что из-за родства и близости традиций с морскими эльфами и встретить оных можно было куда чаще. К Селебрену подсела как раз одна из них, и эльф внезапно для себя разговорился. Вообще он не мог назвать себя душой компании и общительной дружелюбной персоной, да и с женщинами обычно вел себя подчеркнуто отстраненно, словно специально дистанцируясь от них. Сегодня, правда, Айвэ чуточку расслабился, да и устал после дороги и прогулок по городу. Он больше слушал, в принципе, нежели говорил сам, но даже тех скупых фраз, коими он отвечал местной завсегдатайке, было вполне достаточно.
Эльфийка щебетала, рассказывая то о себе, то о городе, ненароком вызнавала, откуда и куда едет Селебрен, ненавязчиво так поинтересовалась о том, где супругу оставил, почему она мужа не сопровождает. Разглядывала само обручальное кольцо, чуть склонившись вперед, восхищаясь хитроумными золотыми переплетениями линий и вкраплениями драгоценных каменьев.

Под вечер действительно случилась потасовка - ее и дракой-то назвать нельзя было. Один стукнул другого в нос, тот ответил кулаком по скуле, в итоге оба захохотали, обменялись выпивкой и продолжили уже кутить дальше. Ближе к вечеру собеседница Селебрена извинилась и ушла, сославшись на какие-то дела. Эльф рассеянно попрощался и, кажется, даже не заметил, куда она испарилась. Зато выстругивал уже десятую стрелу, с таким упоением и любовью занимаясь этим делом, словно от этого зависела его жизнь. Впрочем, в какой-то мере оно, наверное, так и было.

Ближе к ночи Селебрен, оставив щедрые чаевые и получив всевозможные заверения хозяина заведения о том, что ему выделили лучшую комнату, ушел наверх. Привыкший к различным тягостям в дороге, эльф всё же предпочитал чистоту и аккуратность. Сам он был всегда опрятен, а к его одежде будто и вовсе не прилипало никакой грязи. А вот комнату он не назвал бы лучшей.
"Или, если это лучшая, - мысленно проворчал Брен, - то страшно представить, какая же худшая. Неужели какой-нибудь закуток с охапкой сена вместо лежанки и с огарком свечи вместо лампы?"
В его комнате была худо-бедно приличная кровать и чистое, хотя было видно, что стиранное-перестиранное постельное. Была лампа, цедившая слабый свет от опущенного в топленый жир фитиля. Был деревянный тазик с водой (для умывания) и глиняный кувшин с ней же (для питья). Широкое окно выходило на уже опустевшую улицу. Селебрен отворил створки и облокотился о подоконник. Хорошо, что лето и не холодно. Можно даже спать с открытым окном.
"Совсем как дома", - тепло улыбнулся он своим воспоминаниям об Айна Нумиторе.
Но вскоре усталость взяла своё, и эльф, сняв верхнюю одежду, лег поверх одеяла, укрывшись лишь тонкой простыней.

Селебрен всегда спал чутко, вне зависимости от того, где ночевал - в какой-нибудь таверне людских городов, под открытым ли небом в лесу или поле, дома ли в своих личных покоях. Казалось, эльф всегда был начеку, что-то подозревал, к чему-то прислушивался. Только Талла умудрялась каким-то чудом ходить совершенно бесшумно, что Селебрен не просыпался и даже не знал о том, что эльфийка иногда приходила, чтобы просто проверить, всё ли у ее супруга в порядке. Или хотя бы просто посмотреть на него, спящего.
Но сейчас Селебрен спал не в собственной кровати, а в съемной комнате прилегающего к таверне эдакого мини-постоялого двора. Окно было открыто, и все звуки улицы сплетались в один гомон, убаюкивая какой-то особенной колыбельной. Усталость тоже взяла своё. Эльф не стал противиться ей, не пытался пересилить себя и заставить не спать, наоборот, он посчитал, что перед походом во дворец необходимо выспаться и хорошенько отдохнуть. Не завтра, так послезавтра есть возможность посетить дворец. И советнику совсем необязательно так торопиться.
"Хотя, конечно, - едва различимо, он зевнул, накрыв губы ладонью, - лучше сделать дело, а потом посмотреть на город. Я слышал, тут хороший театр, и было бы неплохо..." - додумать мысль свою Селебрену в этот раз было не суждено. Сон сморил его на половине, и до утра советник уснул чутким, но таким необходимым сном без сновидений.

Утро пробудило эльфа с первыми лучами, коснувшимися его спокойного, расслабленного лица. Селебрен открыл глаза, позволил себе полежать еще неподвижно буквально несколько минут, а затем поднялся, чтобы одеться и воспользоваться по назначению всеми приготовленными заранее тазами и кувшинами с водой. Прохладная чистая жидкость сразу же взбодрила, прогоняя остатки сна. И вниз, в обеденный зал таверны, Селебрен спускался уже в своем привычном духе. Завтракать не хотелось, эльф лишь попросил стакан воды, а по дороге уже, направляясь в сторону дворца, сжевал одну эльфийскую лепешку. Нет, именно сейчас, в такую рань, Айвэ не собирался наносить визит правителю Кельмира. Ему было интересно просто посмотреть на постройку со стороны, прогуляться по главным улицам и посмотреть, что представляет из себя только-только пробуждающийся город. Улицы же были почти пустынны - в такую рань разве что крестьяне просыпались, чтобы вовремя скотину накормить и надоить утреннего коровьего молока.
Тем интереснее было идти по длинной и широкой улице, еще блестевшей от ночной влаги. Казалось, это какой-то другой город - вечером он был шумным и грязным, а сейчас - тишина и пустота, и вроде бы даже мусора куда меньше.

Улочки, улицы, переулки... Все они были одинаковыми, и в то же время Селебрену было невероятно интересно разглядывать всё это. Он редко бывал в портовых городах, а здесь, в Кельмире, всё дышало соленым морским духом, запахом рыбы, парусины, смолы. Кажется, Селебрена потянуло в сторону от дворца, куда-то к порту. Эльф, бросив последний взгляд на высокие шпили, видневшиеся за крышами домов, свернул в одном из переулков к морю.
В какой-то момент некое чувство защекотало Брена, словно он является объектом чьего-то пристального внимания. Будто чей-то упорный взгляд вырисовывает узоры на его спине. Не то чтобы Селебрен не привык к чрезмерному вниманию окружающих, но тут было нечто другое. В принципе, в Кельмире эльфы не были в диковинку. Встречались, правда, всё больше морские и полукровки с ними, но и лесных нет-нет да и можно было встретить. Селебрен же был на голову выше практически всех, кто попадался ему за пределами Арисфея, особенно на юге. Мог ли он только этим привлекать к себе такое внимание?
"Хм, пожалуй, всё-таки... нет, - извечная его подозрительность иногда служила советнику плохую службу, но куда чаще оказывалась оправданной, вот и сейчас Айвэ предпочел прислушаться к своему чутью, а не отбросить его с нежеланием портить такое чудесное тихое утро глупой паранойей. - В таком случае, хорошо, что я свернул с пути во дворец".
Он не мог быть уверен в том, что за ним действительно кто-то следит, однако, как ему казалось, то и дело замечал смазанную тень, скользившую то позади, то сбоку, в переулке, то в отражении витрины торговой лавки. Селебрен все же удержался от острого желания резко обернуться. Он предпочел делать вид, что совсем не замечает за собой никакого наблюдения, и наоборот, всецело расслаблен и поглощен созерцанием нового для себя города. Даже для пущего эффекта карту Кельмира извлек, то и дело останавливаясь и разглядывая ее, будто решая, где свернуть, чтобы не заблудиться.

Дорога, так или иначе, привела его к порту. Вдохнув полной грудью этот манящий воздух, который не портили даже "ароматы" тухлой рыби и отходов из рыбной требухи, Селебрен подошел к стоявшим на пирсе бочкам, будто дожидавшимся своего часа перед погрузкой. Но порт тоже еще спал, только чайки кричали - это и были фактически единственные звуки, нарушающие тишину. Селебрен провел рукой по одной из бочек, ее деревянная поверхность была влажной, с терпким деревянным запахом и потеками выступившей соли.
Странное ощущение всё не покидало эльфа, и он решился на один отчаянный шаг. Точнее, не столь отчаянный, сколь проверочный. Ну а вдруг повезет, и тогда он либо опровергнет свои догадки, либо подтвердит - неведомый наблюдатель мог отозваться, мог испугаться и сбежать, а мог остаться в тени и впредь быть более осторожным.
- Почему ты прячешься, Mellon ut Gothamin (Друг ты или враг)? - достаточно громко, чтобы быть услышанным в своеобразной тишине, задал вопрос Селебрен, - что ж, покажись, раз тебе понадобилось идти за мной так долго.

Меньше всего Селебрена сейчас бы заботило, как выглядит его неуловимый преследователь. Скорее заботило бы другое и казалось бы куда более насущной проблемой - почему этот незнакомец следит за эльфом? Нет, ну тут Брен мог бы целый список предполагаемых причин выдать, и вероятнее всего, что среди них крылась бы и настоящая. Только какой толк в догадках?
Слова Селебрена, обращенные к кому-то, потонули в тишине и не повлекли за собой никакого ответа. Напрасно эльф щурился, вглядываясь то в нагромождение ящиков, то в тень от построек или оставленные без вьючных животных повозки. Ни вздоха в ответ не донеслось, ни испуганного неосторожного движения. В какой-то момент Айвэ уже подумал было, что его паранойя действительно зашкаливает, и всё, что ему до того чудилось, - лишь сигнал о том, что эльф все-таки не отдохнул как полагается.
Однако же, когда Селебрен собрался было отмахнуться от своих подозрений и вернуться к созерцанию спокойного утреннего моря, курившегося легкой дымкой, неуловимый преследователь все же объявился. Эльф дернулся было рукой к кинжалу на поясе, но пальцы так и не обхватили точеной рукояти с сияющим лазурным камнем посередине. Увидев, что в лучах солнца сверкает женский, даже скорее девичий силуэт, Брен одернул свой плащ, и оружие скрылось из виду. Эльф был удивлен - он ожидал увидеть какого-нибудь соглядатая, может, от кельмирского монарха, а может светлый богато одетый господин мог показаться подозрительным каким-нибудь другим важным шишкам этого города. Но уж никак не думал, что следить за ним будет девушка, да еще и такая дерзкая.
Умудрилась выхватить такой момент, когда солнце выбелило ее фигуру до сплошного яркого пятна, чтоб нельзя было различить лица. Другое дело, что и сама она в таком положении не могла видеть Селебрена - солнце светило в лицо и слепило глаза. Что советник умудрился заметить - так это длинные волосы и в целом худенький стан незнакомки.

Догонять ее он не стал. Усмехнулся только лишь на ее предложение выяснить, в чем же тут дело. Подумал, что всё и так выяснится со временем, ведь не просто так же она проводила эту слежку. Вернется. И тогда, быть может, не станет таиться.
"А если бы не хотела обозначать своего присутствия, то и выходить бы на свет не стала", - рассудил Селебрен, вновь переведя взгляд в сторону моря. Этот вид действовал умиротворяюще. Селебрен, даже особо того не замечая, пропустил волосы меж пальцев и затем неторопливо стал заплетать их в косу.

Целый день эльф прослонялся по городу без особого дела. Он вернулся ко дворцу, разглядывая его со всех сторон, прогулялся по главной площади, побродил по городскому саду и вновь добрел до порта. Только уже в разгар самого дня Брен окунулся в кутерьму кипящей жизни. Почувствовав голод, ведь и с утра самого ничего не поел, эльф снова извлек свою походную лепешку и довольствовался этим нехитрым пайком. Уже собираясь возвращаться в таверну, когда солнце начало клониться к горизонту, Селебрен вдруг обнаружил в своих руках какую-то бумажку. Ее ему всучили то ли на площади, то ли на той улице, где торговали цветами. Но эльф заинтересовался, с удовольствием прочитав о том, что может провести свой вечер не в одиночестве в какой-то гостинице, а в театре, наслаждаясь местным искусством. Он не был уверен, что оно ему понравится, ведь он много раз слушал, как поют лучшие голоса Айна Нумиторы, и считал, что никто с ними не сравнится. Но посетить театр всяко лучше бесполезного убивания вечера в ожидании нового дня и похода во дворец.
Так что в назначенное время Селебрен сидел в первом ряду в том самом театре, заплатив какую-то баснословную цену для подобного представления, и предвкушал что-то особенное.