Убаюкивающий и нежный рокот океана был нарушен громким карканьем.
- Отстань, Нилин... - Ру, не открывая глаз, попытался рукой отогнать птицу прочь и повернулся на бок в своем гамаке, но взамен получил еще одно долгое громкое карканье настырной вороны, тянувшей О'Хару за отросшие волосы и не дающей покоя. Уже пожалев, что взял птицу с собой, мужчина, прекратив бесполезные попытки сопротивления, с трудом проснулся и встретился взглядом с умными глазами-бусинками этого белого пернатого чудовища, сидевшего на груди вора и все еще терзающего рыжую прядь.
"Нужно было оставить тебя Пируэт", - Ру присел в гамаке, потира переносицу и убирая с лица упавшие волосы, и перевел уже менее сонный взгляд на лестницу к трюму. Нилин, не терпевшая расставания, шумная как десять моряков и вполне довольная жизнью, упорхнула прочь из темного сырого помещения, служившего всем ночлегом, а вечером почти пустое - все трудились на палубе. О'Хара натянул валяющиеся рядом с гамаком сапоги, с которых еще на суше срезал подошвы и каблуки, и поднялся наверх, осторожно ступая по скользким деревянным ступеням.
Ночь уже приближалась, осыпав бескрайние небеса звездами. Лишь где-то на горизонте догорал закат, окрашивая облака и морские просторы в яхонтовый, коралловый и розовый оттенки уходящего солнца. Сильный восточный бриз, очень соленый и до восхищения свежий - Ру с удовольствием подставил лицо ветру, вдыхая незабываемый аромат. Ладно, стоит признать, что по шумящему океану он тихо скучал все те тринадцать лет. Конечно, год пиратства, когда молодой и полный сил Птица бороздил океан на судне морских разбойников, был несладким, но подарил вору одни из самых лучших дней жизни. И вот он снова в море - и снова на пиратском корабле, плывущем под черными парусами.
Идея рвануть в море не была спонтанной, как когда-то в горячей молодости, нет - это скорее была необходимость. Увы, но вора чуть не поймали в злополучном приморском городе прямо на горячем, и потому Ру пришлось бежать, упустив драгоценную блестящую добычу, до которой ловкие руки - что настоящая, что костяная - подобрались до обидного близко. И подставлять труппу комедиантов тоже не хотелось - здесь на плечи рыжего огнеглотателя лег груз ответственности. Бегство было лишь способом залечь на дно и не высовываться, подождав, пока все успокоится, а потом уже снова двинуться в путь с шумными веселыми циркачами, днем развлекая народ, а ночью промышляя в городах и наведываясь в чужие дома. Но еще одной целью морского путешествия стало одно очень интересное предложение набиравшего в команду капитана: что награбил, то и твое. Справедливо и заманчиво. А поскольку у Птицы давно в кошельке не водилось лишних монет, то маг отправился в сию авантюру. Конечно, согласился Ру на это не с легкой душой: бросать их пестрый караван бродячих артистов было непростым решением, но все же необходимым. Пришлось успокаивать Пируэт, не желающую отпускать заменившего ей отца О'Хару и подарившую простенький амулет с вырезанной на черном камне белой птичкой - вороной, и пообещать, что он вернется и даже привезет самую большую раковину, а потом отдать Пируэт Роксане - благо, что у самой Роксаны уже имелось двое своих детей, ей не в первый раз успокаивать соскучившихся по близкому человеку девочек...
Их "Дева" могла похвастаться скоростью, какой не обладала и половина торговых кораблей - бегущая по волнам, быстрая и в то же время почти бесшумная шхуна. Только на самом судне царила какофония разнообразнейших звуков: скрипели перегородки и половицы, раскачивались мачты, хлопали паруса и змеями изгибались канты; с самой палубы доносились шум споров и смех, отдавались приказы, раздавались песни обитателей "Девы", ходивших в мокрых, прилипающих к телу рубахах или вовсе без них, демонстрируя бронзовый загар. Еще один соленый порыв ветра растрепал огненно-рыжие волосы мага, которые мужчине пришлось собрать в хвост, открывая седые пряди на висках и демонстрируя серебряную серьгу в ухе. Ру какое-то время просто наблюдал со стороны за работой команды и не вмешивался. О'Хара всегда мог влиться в любую компанию, но, видимо, со временем растерял тогдашний опыт общения с пиратами - и теперь вор стал настоящей на борту "Девы" настоящей белой вороной. Единственный, кто все же поддался чарам обольщения и сладких слов Ру, был кок корабля - и это даже к лучшему: О'Хара мог рассчитывать, что голодная смерть ему не грозит, а для Нилин их корабельный повар специально откладывал и оставлял испортившееся мясо или рыбу. Кок, конечно, не капитан, но грех от такой "дружбы" отказываться и нос воротить...
Что касается других обитателей корабля, привлекших внимания Птицы, то с ними все было тоже... сложно. Вор, который, только ступив на корабль, сразу завалился спать в трюме, устроившись в гамаке, знал лишь, что на борту у них две представительницы прекрасного пола и одна из них дроу, а про вторую мужчина просто не дослушал - сил, чтобы воспринимать какую-либо информацию, после почти недели воровской работы банально не осталось. Утро, весь день и практически весь вечер Птица отсыпался и восстанавливал силы и только сейчас смог выползти на палубу, когда ночь опускалась на океан.
Очередное воронье карканье услышать было среди океана весьма необычно - кто-то даже голову повернул, заинтересовавшись странной белой птицей, но Ру лишь неопределенно пожимал плечами и ласково трепал Нилин по перьям, присевшую на руку. Да, ворона. Да, белая. Да, его. Весьма яркая внешность тоже выделяла мужчину из других моряков, ведущему себя весьма холодно с остальными и с начала плавания не проронившего ни слова - ну, вернее, проспавшего весь день, а потом молчавшего: отросшие до плеч огненно-рыжие волосы с ранней проседью, блестящая серебряная серьга, вечный белый шарф и протез вместо правой кисти - что уж удивительного, что Ру сам быстро стал той самой белой вороной, на которую остальные пираты искоса поглядывали?..
Но это всё мелочи, что никак не могли повлиять на решительный настрой Птицы заработать. Маг огня, которому среди прекрасной океанской стихии все же немного, но было неуютно, стоял у трюма, облокотившись о перила и задумчиво глядя на бесконечный океан, лишь поглаживая Нилин по перьям. На шее вора болтались костяной амулет в виде птичьей черепушки и черный камешек на шнурке с нацарапанной-нарисованной вороной. На поясе - набор отмычек, фляга с отваром из трав и клинок китобоев, подаренный одним полукровкой и хранимый уже как почти семь лет. Но пока все тихо - потому можно и полюбоваться морскими просторами...