Иногда жизнь – это отвратительно скучная штука. Вот как сейчас. Я надеялась, что мое пребывание в этой таверне сегодня не будет омрачено ни чьим наглым присутствием, разрывающем мои любовные отношения с бутылкой дешевого вина. Но, видимо, пересмешнице мало того, что одна слегка безумная темная и так уже сильно раздосадована тем, что очередная ниточка завела в тупик.
Ей захотелось проверить предел моего терпения. А его и так оставалось подозрительно мало. И когда чья-то рука легла на мою голову, нагло трогая волосы, я уже была не в силах сдерживаться. Тьма рванулась изнутри, хищно срываясь с кончиков пальцев и опутывая руку неизвестного пока еще полудурка. Он пискляво взвизгнул, не ожидая такого проявления «радости» от совершенно обычной на первый взгляд девушки. Все его попытки выдернуть руку из хищных лап тьмы были бесполезны, а его самообладание улетучивалось с каждым мгновением этой борьбы.
Я медленно встала и развернулась к нему.
Дворянчик вшивый. Дико вращает глазами, пытаясь выдавить из сведенного ужасом горла хоть что-то вразумительное. Ненавижу ублюдков вроде него. Всех ненавижу!
-К-к-кто т-т-т-ы?! – наконец смог он задать столь животрепещущий вопрос, выбивая чечетку зубами.
-Твоя мучительная смерть, гаденыш, - прошипела я, хватая его за горло. Острые когти впиваются в нежную кожу шеи, медленно взрезая эту бесполезную преграду, отделяющую его мясо от внешней среды.
Тьма уже распустила свои хищные щупальца, перестав держать его руку. Но ему сейчас уже было явно не до этого. Обоими руками он пытался остановить медленно погружающиеся в его плоть мои пальцы. Кровь текла тонкими струйками, покрывая его дорогие одежды багровыми брызгами. Я бы насладилась этим видом, если бы… Если бы это была достойная жертва. Интересная.
А это был самовлюбленный дворянчик, никогда не знавший отпора. И, встретив его, он был не в состоянии совладать со страхом. И с собой. Мокрое пятно между ног кричало о том, что этот идиот наконец понял, во что ввязался. Но уже было слишком поздно… Для него.
-Сеньор Андреас! – закричали какие-то два солдафона в форме с гербами, так похожими на тот, что на камзоле бедняги, трепыхающегося в моей руке. – Чт-то происходит?!
-Тьма зашла к вам в гости! – хрипло сказала я, дико усмехаясь.
Сильным ударом я отталкиваю человечка, названного сеньором Андреасом, от себя, оставляя кровавый кусок мяса себе на память. Его тело дернулось еще раз и затихло, заливая кровью из порванного горла дощатый настил пола. Я рассмеялась, кинула ошметок дворянина одному из его охранников, интуитивно поймавшем его и тут же бросившим прочь. Тьма заплясала вокруг меня, пожирая остатки света в помещении. Безумная усмешка обнажала белые зубы, так и жаждущие человеческой плоти, а в глазах… В глазах уже точно не осталось ни капли человеческих чувств.
И матерые вояки, привыкшие видеть смерть в шаге перед собой, дрогнули. На мгновение. На один вдох. И эта дрожь стала сигналом для моей товарки, сорвавшейся щупальцами беспросветного мрака к ним. Дикие крики огласили помещение, заставляя других посетителей жаться к стенам в надежде, что их минует моя ненависть. Но мне они были не интересны. Мне даже эти стражники были не интересны. Скучно… Обыденно.
Не люблю обыденность.
Я пошла к ним, чувствуя перекрещенные на себе полные ужаса взгляды. Но я не стала их даже касаться. Лишь проходя между их трясущимися телами, парализованными больше собственным страхом, чем моей тьмой, быстрым движением я ударила кинжалами под коленные чашечки им обоим, заставив их вскрикнуть от боли, заверещать и упасть на пол. Скучно.
И это печально.
-Вы слишком скучны, чтобы вас убивать, - махнула я им на прощание и вышла из этой таверны прочь, оставляя за своей спиной стоны, крики и страх.
Тьма хищно ухмылялась внутри.
А мне было отвратительно скучно.

Я любил осень. Вчерашняя непогода развеялась и сегодня к полудню уже светило яркое солнце в голубом, скорее даже синем небе. Ни в какое другое время года такого синего неба не увидишь. Возможно, дело в контрасте между желто-красной палитрой красок, в которые осень раскрашивала листья деревьев и лазурью небосвода. Возможно, как-то в этом замешаны первые заморозки... Точного ответа на этот вопрос я не знал, но год за годом отмечал про себя одно и то же.
В это утро отметить это удалось лишь мельком - нужно было спешить: находясь еще на подходе к городу я получил весть о том, что одной девушке нужен лекарь и срочно. Вроде бы, даже обещалось недюжинное вознаграждение, а это прибавляло мне прыти. Да, лекарь должен быть бескорыстен и помогать всем вне зависимости от положения больных. Но на одном бескорыстии далеко не уедешь, мне тоже надо было есть, платить за ночлег, нанимать лошадей и иногда даже позволять себе милую прогулку с какой-нибудь не особо заботящейся о долгосрочных отношениях девицей.
Увы, мои старания успеть вовремя сработали не так, как я хотел. Скорее, даже наоборот. Пытаясь сменить уставшую и порядком заморенную лошадь на скотинку посвежее, я задержался куда дольше, чем рассчитывал из-за нерасторопности конюхов, и, даже торопя коня галопом почти всю дорогу, явился на постоялый двор через час после полудня, через час после того, как должен был быть здесь. Плохо. Я все еще не знал, насколько срочно девушке нужен врач, но несмотря на мою небольшую практику, я уже успел повидать немало случаев, когда за час промедления несчастный уже успевал умереть и оставить меня наедине с толпой несчастных родственников и друзей.
-Неприятно получалось, да... - невнятно пробормотал я в ответ на свои мысли, входя в трактир. Девушка, разносившая пиво, вопросительно покосилась на меня.
-Извини, красавица, - быстро поправился я, дружелюбно улыбнувшись, - не скажешь, кому тут лекарь нужен был?
В глазах девушки показалось сомнение. Я чуть заметно невесело усмехнулся. Мягко говоря, я выглядел довольно-таки молодо для лекаря. Большинство людей предпочли бы, чтобы их лечил умудренный опытом человек, многое повидавший и знающий, что делает, а не юнец вроде меня. И, сказать по правде, они были правы. Мне чудовищно не хватало опыта. Иногда я допускал непростительные ошибки просто потому, что знал врачевание больше в теории, а не на практике. Конечно, это дело поправимое, но чувство вины, когда не можешь кому-то помочь, никуда от этого не девается.
Тем временем девушка указала на лестницу, ведущую к комнатам и сказала, где найти нужных постояльцев. Поблагодарив, я направился по указанному пути и вскоре уже стучался в одну из дверей, надеясь, что не ошибся. Терпеть не могу эти неловкости, когда ошибаешься домом.

Я знал заранее, что больная - молодая девушка, поэтому ожидал увидеть на пороге отца или мать, может быть мужа. Однако, дверь открыла весьма приятного вида блондинка и с виду вполне здоровая. Я сперва даже удивился, но краем глаза в глубине комнаты заметил еще одну человеческую фигуру. Теперь все встало на свои места. Ну, более-менее. Я сделал вид, что не заметил холодного оценивающего взгляда, пробежавшегося по мне. Привык уже, да и не считал нужным обижаться на само собой разумеющееся.
-Приветствую, - я улыбнулся и коротко поклонился. Девушка была весьма симпатичная, к противоположному полу я был неравнодушен, поэтому поведение галантного рыцаря вышло на первый план само собой, - да, прошу прощения, припозднился, все потому, что очень спешил, - звучало, пожалуй, слишком безответственно, но ведь так оно и было - если бы я не старался раздобыть свежую лошадь, то уже час как был бы здесь. Кашлянув, я продолжил, - могу предоставить весь пакет объяснений, после того, как осмотрю вашу... спутницу.
Я прошел в комнату, направившись к другой девушке. Нет, сестрами они, скорее всего не были. У той, другой были такие яркие рыжие волосы... И черты лица совсем другие, но стоит добавить, что болезнь уже их изменила - рыжеволосая была бледна, немного осунулась, под глазами залегли круги. Она куталась в одеяло, хотя в комнате не было холодно.
-Добрый день, - вновь улыбнулся я, стараясь, чтобы улыбка вышла как можно более теплой и вызывающей доверие. Гораздо лучше работалось, когда люди принимали тебя как хорошего парня, - с вашего позволения я тут над Вами немного поколдую.
Не дожидаясь, впрочем ответа от девушки, я прошептал короткое заклинание и коснулся рукой лба девушки. Лоб был горячим, а магия говорила, что жизненные силы ее угасают слишком стремительно. Обнаружив это, я торопливо начал читать следующее, и моя ладонь засветилась мягким, едва заметным светом, будто я держал в руке этакий комок со светлячками. Я закрыл глаза, чувствуя, как магическая энергия "перетекает" из меня в рыжеволосую девушку, подпитывая ее собственные силы. Увы, надолго этого не хватит, скоро она опять начнет слабеть. Но пока у меня есть время осмотреть ее повнимательнее и придумать, что делать. Я начинал горько жалеть о потерянном часе. Сейчас он и вправду значил многое.
Я достал из сумки "походный" набор инструментов, запрятав от греха подальше то, что использовалось при ранах, нанесенных людским оружием. Выглядит неприятно, люди волей-неволей начинают фантазировать на тему того, что делают этими штуками. А сейчас ни к чему, наверняка обе они и так на нервах.
Я прослушал девушку, дыхание было очень характерным. Почти наверняка воспаление легких. Добавить к этому жар и озноб...
-Кашель есть? - коротко спросил я, сохраняя на лице доброжелательное выражение. Пока ни к чему, чтобы обе они знали, что дело плохо.

Скука.
Скука гонит вперед, заставляя искать приключения на свою задницу. Тьма пляшет джангу где-то внутри, требуя кого-то убить, кого-то соблазнить, что-то разрушить… Но это тоже скучно. Я подустала от этих игр. Мне просто до безобразия неинтересно находиться в этом скучном сером городе. Я устала от однообразия. Даже похотливые взгляды, бросаемые в мою сторону молодыми и не очень мужчинами, уже не греют развращенную душу. И это печально.
Уже несколько дней прошло с того случая в таверне. Я даже слышала, что меня кто-то там ищет, обвиняя чуть ли не во всех грехах… Да вот только одно убийство – не повод строить из моей нескромной персоны аватару Рилдира, хе-хе. И плевать, что это был какой-то там дворянчик. Вообще плевать. Что мне какой-то там дворянчик? Кучка мяса и костей, отправленная в бездну. Я хмыкнула, усмехнулась и толкнула дверь очередной таверны. Сегодня я решила сменить пристанище. С этого момента и до очередного приступа осенней меланхолии я буду жить здесь.
И, может быть, даже никого не убью…
Я почувствовала, как зашевелилась тьма, когда мой взгляд скользнул по фигуре молодого паренька, что-то спрашивающего у служанки и резко взмывающего по лестнице вверх. Светлый. Светлый мальчуган. Здесь… По губам скользнула плотоядная усмешка. Этот вечер обещает быть интересным. О-о-о-очень интересным. Впервые за последние несколько дней во мне проснулось игривое любопытство и сладострастная истома безумия.
-Эй, трактирщик! – окликнула я дородного мужчину за стойкой, умащивая свой шикарный зад на жесткий грубо сколоченный табурет. – Вина. Хорошего вина.
Монетка от толчка пальцами прошелестела по гладкой столешнице, исчезая под мощной ладонью дородного мужчины, переставшего протирать кружки. Странно вообще, что здесь, в этой, в общем-то, захудалой забегаловке так чисто и уютно. Слишком это странно. Нервный стук когтей по дереву, и тут же передо мной появляется запотевшая кружка с холодным вином будто только из погреба. Я обычно не люблю пить вино. И тем более не люблю его холодным, но это сейчас уже не было сколько-нибудь важным. Я отхлебнула их кружки, не чувствуя ни вкуса, ни аромата.
Этот паренек захватил меня. Мне было интересно.
Мой взгляд выхватывал элементы декора, пока мысли крутились вокруг этой нежданной пока еще даже не встречи, но ее предвкушения. Я люблю бывших собратьев по вере. Наши игры всегда интересны и вкусны. Эти танцы на кончике ножа и балансирование на грани, за которой – жуткая смерть и окровавленные сгустки везде…
Я негромко рассмеялась, вплетая в мелодию смеха нотки откровенного безумия и пугая этим самым тут же покрывшегося испариной бармена. Он тут же постарался отойти подальше, вдруг увидев во мне не объект сексуального вожделения, а реальную угрозу его здоровью… Возможно, и психическому в том числе.
-Ну что ты, голубчик… - увидев такое, я просто не могла удержать свою игривость. – Я не кусаюсь… А вот кое-что я делаю… И очень люблю это делать.
Многозначительный взмах ресниц и томный взгляд. Легкая улыбка, едва коснувшаяся губ. Язычок, сладострастно скользнувший по алой коже… Давно я так не развлекалась тем, что вызывала столь противоречивые чувства у людишек… Страх и похоть – несовместимо совместимые вещи. И их соседство заводит лучше многих трав, которыми сердобольные старушки потчуют своих лишившихся тяги к познанию самой себя и противоположного (часто и своего) пола. Мое тело горело от желания, в голове крутились сотни мыслей и желаний, но пока я просто ждала
Я предвкушаю новую игру.

Я отмерил нужные пропорции трав. Благо весов для этого мне не было нужно, можно было повысить чувствительность нервных клеток, ощущающих тяжесть в руках с помощью магии. Так было даже точнее и даже при маленьком опыте редко когда подводило. Оставалось только ждать, когда принесут кипяток. Я тем временем подошел к окну, выходившему во внутренний двор и тактично делал вид, что не слышу и не замечаю, маленькой ссоры, разыгравшейся у меня за спиной. Пусть мне и удалось внешне разыграть полную непроницаемость, на деле получилось плохо - во дворе не происходило абсолютно ничего, что могло бы привлечь внимание, поэтому я волей-неволей слушал разговор девушек, смотря на уныло колышущееся белье, развешенное на просушку и стайку воробьев, устроивших крикливую баталию из-за куска черствого хлеба, который невозможно было разделить на всех.
Я подумал об Элеоноре с жалостью и сочувствием. Видно, что она измотана, а тут еще спутница донимает своими капризными обидками. Недосып и переживания. Вероятно, еще и недоедание. Все это ведет к тому, что тело слабеет, становится более уязвимым для инфекций. Как бы такими темпами у меня скоро не появилась бы еще одна пациентка.
-Ничего, бывает... - немного рассеянно улыбнулся я, не сразу поняв, за своими мыслями, что обращаются ко мне, - не волнуйтесь, все еще будет хорошо.
Какое банальное и плохо работающее утешение. Однако, что еще я мог сказать, не давая им обеим ложных обещаний и надежд?. Я отошел от кна и начал слоняться по комнате. Атмосфера в комнате стояла нерадостная: ощущение болезни, тревоги, ссоры. Я почувствовал как в душе заворочалась тоска, частенько без всяких существенных на то причин одолевающая меня. Осень. Самое подходящее для этого время...
-Это вам нужна была вода, мессир? - донеслось из открытого дверного проема. Черт, еще дверь забыл закрыть... На пороге стояла та самая девица, что навела такой страх на обитателей там, в зале. Я едва заметно нахмурился, но изобразил вежливую улыбку, получившуюся, однако, довольно-таки кривой.
-Да, благодарю вас, - сказал я, принимая у девушки воду, - очень любезно с вашей стороны избавить бармена от этой работы.
Намек был тонким, однако, не незаметным. Я поставил кастрюлю на стол и повернулся к Элеоноре и Роуз.
-У вас кружки или стакана не найдется или опять вниз бежать? - конечно, травы можно было заварить и в кастрюле, и потом заставить рыжеволосую выпить все литров пять отвара, но куда проще было сделать это в кружке.

Игра на чувствах парня оказалась проиграна, толком даже не начавшись. Он был поглощен самочувствием рыжей девицы, которой, судя по всему, жить-то осталось несколько дней. Светловолосая, стоявшая подле окна, была какая-то чрезмерно уставшая, измученная, потертая, будто старый портрет на саму себя. Блеклая, выцветшая – будто выгоревшая на солнце картина под слоем пыли. И в глазах какая-то неизбывные тоска и разочарование. И короткие взгляды, что она бросала в мою сторону, подогрели мой интерес.
Но вот только изначальная цель моего визита тактично намекнула, что мне здесь и сейчас не место. Конечно, я бы могла воткнуть в его шею нож за то, что он посмел меня послать, но… Сейчас у меня не то настроение. Резня уже не настолько меня радует, чтобы я вот прям сейчас бросилась кого бы то ни было убивать. Я чувствую, как щиплет кончики пальцев от близкого соседства со светлым даром, и это меня заводило. Я хочу поиграть с ним. И ради предвкушения этой игры…
Готова подождать.
Улыбка появилась на моих губах и тут же исчезла, спрятавшись за маской серьезности. Ведь я должна проникнуться сложностью момента, ведь лекарь пытается спасти вот ту рыжую деваху, чей замутненный хворью взор даже не коснулся меня. Да вот только я чувствовала, что смерть – вот она, рядом. Только руку протяни. Она уже ждет, когда эта девочка сдастся, ведь ее тело уже проиграло последний бой, сдав болезни последнюю крепость. Я хмыкнула, кинула еще один взгляд на рыжую, потом ненадолго задержала его на тонкой фигуре блондинки и достаточно долго – на симпатичной спине светлого лекаря. Он должен был почувствовать этот взгляд и обещание, что скрыто за этим молчанием. Дальше уже его выбор. А мне здесь и сейчас делать нечего.
-Знаешь, светловолосая, - напоследок бросила я, оборачиваясь в дверном проеме. – Сейчас от тебя здесь уже ничего не зависит. Лучше выйти и не мешать людям делать свою работу.
Кинув это многозначительное замечание, я выскользнула из траурной атмосферы этой комнатушке, с легкостью сбежала по ступенькам, вбегая в главную залу, и плюхнулась на облюбованный ранее стул ровно напротив трактирщика. Он сглотнул нежданно подкатившую к горлу слюну, стараясь перестать нервно дергать левым веком. Я же в ответ ему мило улыбнулась и постучала коготками по изрядно побитой временем и клиентами столешнице.
-Повтори, дорогой. И еще один кувшин с кружкой организуй. Возможно, у меня будут соседи.

Я только кивнул Элеоноре, собравшейся оставить меня с Роуз. Что ж, пусть всего пятнадцать минут назад я желал бы обратного, опасаясь того, что придется терять время и внимание на уговоры больной девушки, то сейчас был скорее рад этому. Работать все же легче, когда никто не стоит над душой и не следит взволновано за каждым твоим движением. А рыжеволосая уже теряла внимание, осознание себя. Я смотрел, как она все еще цепляется за реальность, откинувшись на подушки, но пелена бреда уже обволакивает ее и взгляд становится совсем бессмысленным и туманным.
Надо сказать, "работать" - это было слишком сильным словом для того, что мне предстояло делать. Я мог лишь ждать действия зелья, и постараться не дать Роуз умереть до того, как оно станет заметным. Нужно было, чтобы оно побороло инфекцию, чтобы силы тела Роуз превозмогли болезнь и начали восстанавливать поврежденные ткани. Я мог бы поторопить этот процесс, так чтобы девушка справилась с болезнью, насколько бы ослаблена она не была, но для этого переломный момент должен был миновать и болезнь должна была повернуть вспять... А до этого было слишком далеко.
Я сел на постель рядом с Роуз и положил ладонь на горячий и липкий от пота лоб девушки. Вновь зашептал то же заклинание, что произносил, в самом начале своего визита, подпитывая девушку магия, чувствуя одновременно, что ее жизненный "огонек" в несколько раз слабее того, что был тогда. Она угасала удивительно быстро, а я не мог "переливать" в нее энергию слишком быстро, она могла сжечь ее изнутри, убив рыжеволосую.
Не выкарабкается... - пронеслось в мыслях у меня, когда я внимательно смотрел на лицо больной, все так же держа руку у нее на лбу.

Прошло некоторое время. Долгое, как я мог судить по тому, день за окном превратился в густую темноту осеннего вечера. Она и вправду не выкарабкалась. Я продолжал колдовать, даже когда не чуял не единой искорки жизни, исходящей от девушки, но вечно это продолжаться не могло. Пора было признать, что сила, уже просто протекала сквозь безжизненное тело. Я прервался и пощупал пульс на шее рыжей, а потом отошел к окну. Ноги были ватными, голова чугунной. Посмотрев с минут пять на черное небо без единой мысли в голове, я спустился в зал.
Он был полон, но среди толпы я все равно разглядел Элеонору и ту девушку, что приносила воду. Мне даже не показалось странным, что сидят они за одним столом. Несколько часов назад я тревогу и опасения мне внушала та незнакомка. Но сейчас единственным человеком, которого я боялся была блондинка. Рано или поздно она, будто моя собственная совесть, спросит у меня, как там Роуз. А я буду прятать глаза, пытаясь подобрать подходящие слова и одновременно понимая, что все они одинаково жестоки. Я уперся взглядом в заплеванные доски зала и тяжело плюхнулся на стул возле барной стойки. От шума медленно начала подниматься головная боль.
-Неважно выглядишь, парень, - хмыкнул трактирщик, - горло промочить не желаешь?
-Да, - кивнул я, - Хорошая идея.
Передо мной мигом оказалась кружка со спиртным запахом. Я непонимающе посмотрел на нее и поднял глаза на трактирщика.
-Нет, я имел в виду не это. Можно молока? Или хотя бы воды? - брови трактирщика удивленно взметнулись. Мало кто в такое время просит молока или воды.
-Видать и вправду молоко на губах не обсохло... - буркнул он, но просьбу исполнил. Я взял в руки кружку с молоком и отпил несколько больших глотков. Кто-то заботливый еще положил туда меда. Тем лучше. Молоко восстанавливало силы после длительного колдовства куда лучше, чем вино. Впрочем, чтобы заглушить отвратительное чувство моральной опустошенности, последнее, наверное, пригодилось бы мне куда больше.

Иногда лучшая поддержка - это невмешательство. Когда просто рядом сидишь и подносишь кубок с вином. Молча. Не мешая человеку насладиться всем ужасом осознания близкой смерти дорогого человека и грядущего одиночества. мешанина чувств смоется терпкой рекой алкогольного дурмана, а боль временно растает в мареве забытья. И она, эта блондинка, пусть и совсем ненадолго, но сможет отринуть от себя крепкие лапы боли грядущих потерь. Ты еще слишком мало потеряла, девочка с пшеничными волосами, чтобы суметь оценить истинную сущность боли.
Но я не желаю тебе такой судьбы, как ни странно.
И я просто сидела рядом, не мешая ей исчезать в тишине безмолвия. Слова - бесполезная рябь на поверхности воды. Просто чье-то присутствие на соседнем стуле - все что нужно тебе. Даже не сострадание, которого от меня ты не получишь, не помощь, которую тебе и этой рыжей уже никто из присутствующих здесь и сейчас не в силах оказать, а именно простое человеческое тепло. Хоть и не направленное лично на нее.
Эх, красавица... знала бы ты, с кем сейчас пьёшь...
Я усмехнулась и облокотилась на стойку, задумчиво исследуя все вкусовые нюансы дерьмового вина и пугая многозначительными взглядами многострадального трактирщика. Сколько мы так просидели - одним богам известно. Но этим ребятам явно плевать на такие мелочи, как чья-то бесконечно ничтожная жизнь. Но вот картина изменилась. Новые действующие лица нашей трагикомедии вновь появились на сцене. Повелитель бокалов и управляющий стойкой рванул к спустившемуся  со второго этажа лекарю. Их разговор был наполнен недовольством с одной стороны и усталой обреченностью с другой. И я уже знала ответ на невысказанный пока еще блондинкой вопрос.
Смерть забрала свой приз, закрывая книгу жизни одного человека и зачеркивая пару абзацев у другого.
Как бы это не было странно, меня ни трогали страдания девчонки и печаль, затаившаяся в глаза светляка. Я настолько привыкла к смертям и боли, что растеряла много почти все, что когда-то толкнуло меня в объятия слуг Имира. Я - чудовище. И... я не особо горжусь этим.
Мне просто все равно.
Я коснулась светлых волос, ненадолго объединяя тьму и свет в единую композицию. Рука скользнула вниз, сжала плечо, выражая даже не поддержку, а просто еле заметную нотку понимания. Я ведь отлично понимаю, что сейчас у нее на душе, ее чувства, страхи, мысли. Когда-то давно я бы нашла сотни слов сочувствия, но сейчас...
-Сожалею, - предваряя ее реакцию, сказала я. - Судьба выдала не те карты.
Что еще можно сказать? Нужно ли? Кому-то - да, быть может. Но не мне. Я вообще разочаровалась в происходящем. Потеряла интерес к этим бесполезным соплям и скорым крикам или безмолвному душевному опустошению. Все это я видела не раз и увижу еще не единожды. Часто я и есть причина этого, иногда... бывает как сейчас, и я - сторонний не особо заинтересованный наблюдатель. И мне надоело.
Три звонких серебряных монеты покатились по стойке, разрушая вязкую зыбь тишины, окутавшей нас троих. Я словила взгляд бармена и нежно ему улыбнулась.
-Тьма заглянула к тебе на огонек, - ласково прошептала я, вставая со стула. - Не обессудь, но я покину эти стены... здесь слишком скучно.
Неспешной величавой походкой я пошла прочь, уже у самых дверей поняв, что я чуть ли не слово в слово повторила то, что говорила охранникам убитого совсем недавно дворянчика. Как там его звали?
А... не важно.
Осенний полумрак, наполненный сыростью и хандрой окатил меня, стоило взломать последнюю преграду между мной и городским вечерним сумраком. Ненавижу осень!

Взгляд Элеоноры, которым она сверлила меня после того, как я произнес роковые слова, обжигал, грозя испепелить на месте. Смотреть девушке в глаза было пыткой, однако, несмотря на все свое желание избежать его, я все же выдержал ее взгляд. Чутье подсказывало, что если этого не сделаю, то мне будет еще паршивей чем сейчас.
На едкие слова блондинки я не ответил. Не смотря на то, что цель их была задеть меня как можно больнее, хуже мне не стало. Совесть терзала меня гораздо эффективнее, чем чьи-либо колкости. Но тем не менее мотря, как девушка выходит из таверны, я внезапно задумался о значении сказанного. "Близкие" - говорила она. Пожелание-то не из добрых, только вот есть ли они у меня близкие? Есть ли кого терять, чтобы боль от потеря раздирала потом душу в клочья. Родители? Я не знаю живы ли они, я не видел их уже больше десяти лет. Младшие братья? С одним из них мы никогда не были близки, второму не исполнилось и года, когда я уехал, я не был к ним привязан. Наставник? Разве что. Мы жили бок о бок годы, старик постарался передать мне так много знаний, как только мог, но он всегда держал дистанцию, поэтому расставание не далось мне с трудом. Помимо них в моей жизни было много людей и нелюдей, которые приходили и уходили, оставляя разные о себе воспоминания, чаще все-таки теплые. Если бы я узнал об их смерти кого-нибудь из всех них, включая родителей и наставника, я бы, конечно, чувствовал утрату, но она бы не выбила меня из колеи.
После этих размышлений, я почувствовал себя черствым сухарем и со вздохом побрел к трактирщику.
-Там наверху умерла девушка, - произнес я, -Нужно позаботиться о теле, я могу оплатить расходы, когда вернусь, - на лице мужчины отразилось недовольство, однако, возражать он не стал, решив, видно, избавиться от покойницы как можно быстрее и не держать у себя под крышей мертвое тело незнакомой девицы. Я же мысленнно подсчитывал свои средства, в предчувствии времен, когда придется поэкономить.
Я неспешным шагом вышел за дверь, толком не зная, куда и зачем иду. Наверное, просто проветрится. Придется вскоре вернуться в таверну, я был больше, чем уверен, что Элеонора, выпустив пар, захочет проститься с подругой и, может быть, узнать детали о причинах ее смерти. А мне хотелось поговорить с ней еще раз, уж слишком неприятный остался осадок. Неплохо было бы загладить его относительно мирным прощанием.
Шагая по опустевшей улицы, я прислушивался к разговорам редких прохожих. Интересно, где сейчас бродит блондинка?.. В такой час девушке на улице не безопасно... Едва я об этом подумал, как взгляд мой уперся в танцующую девичью фигуру, обладательница которой, видно, плевать хотела на все опасности, которые могут подстерегать в городе вечером. Гибкость и пластичность невольно завораживали. Я от любопытства ускорил шаг, но, разглядев плясунью остановился как вкопанный. Это была та самая, из таверны, навевающая ужас на всех посетителей. И танцевала она не одна. Вокруг нее в дикой пляске метались тени, настолько плотные, что, казалось, коснись их и ощутишь на руках тьму и холод.
Несмотря на то, что внутри заныло от ощущения опасности, я не заторопился прочь. Слишком уж завораживающим оказался танец.

Тьма танцует за моей спиной. Улица пустеет. И лишь две человеческие тени замерли на противоположных концах. Девушка в капюшоне с пустыми глазами, поблескивающими в полумраке, и парень со светом в душе. Те двое, которые были в той таверне. Девушка, чья подруга умерла, и парень, который не смог ее спасти. Мы снова оказались в одном месте в одно время. И сейчас что-то будет. Что-то чрезвычайно… интересное. Я продолжала мельком их рассматривать, видя напряжение в их фигурах. Он – не понимал происходящее. Она – шла ко мне с четкой целью.
И эта цель была явно не пожелать мне доброй ночи.
Я рассмеялась ей в лицо.
-Плохая идея, моя девочка, - спокойно сказала я ей в лицо, - идти кого-то убивать, не разобравшись, кто и что у тебя за цель. Хотя… я тебя отлично понимаю, - хищная усмешка на губах обнажила выбеленные зубы. – Сама никогда особо не заморачиваюсь такими вещами. Планирование – это так скучно...
Пожатие плечами выразило мое наплевательское отношение к таким мелочам. Для меня просто моя жизнь уже давно ничего не значит. Чужая – тем более. Так что, да, я явно хуже, чем эта уставшая от тяжести последних событий, сломанная кукла с человеческой душой. Смех да и только. Когда-то и я прошла через похожий кошмар. Мир нагло пережевал меня, сломав в тысяче мест мою душу, и выплюнул на пыльную мостовую со шрамами на теле и сердце. Я тебя понимаю, но вот ты…
Ты пока не готова понять, светлоголовая.
А мне лень пытаться объяснить, что и как. Ты хочешь меня убить, обвинив во всех смертных грехах. Ведь как удобно обвинять кого-то другого в том, в чем не виноват в лучшем случае никто, а в худшем, ты сама, ведь так, девочка? Усмешка стала шире, но потеряла хищный изгиб, став грустнее и печальнее.
-И что же ты хочешь сделать, малышка? – поинтересовалась я у нее, изогнув бровь в знак вопроса. – Даже не что, а каким образом ты это хочешь сделать?
А вечер-то налаживается!

Отчего-то я не удивился, увидев смотрящее на меня острие арбалетного болта. Ночь уже дала понять, что намерена преподнести уйму сюрпризов и неожиданностей. Да и, если подумать, такой ли это было неожиданностью?.. На то, что Элеонора не захочет послушно уйти, наоборот следовало рассчитывать. Да и вопрос, заданный ею был более, чем справедливым. Будучи слабо способным повлиять на исход дела, я чувствовал себя как человек, случайно занесенный в бурное течение реки и теперь отчаянно махающий руками и ногами в попытках спасти свою шкуру. Разве что, в отличие от этого несчастного утопающего, я пытался спасти чью-то чужую шкуру, совсем того не желающую, но это играло для меня не такую уж и большую роль. Если мне сейчас удастся увести отсюда Элеонору, то, может быть, совесть успокоится и перестанет терзать меня за смерть ее рыжей подруги.
-Шел к Вам навстречу, любезная, да вот мимо проходил, - ощерился я в ответ светловолосой. Собственная беспомощность и предчувствие упрямства Элеоноры раздражало. Наверное, язвить человеку, держащему в руках направленный на тебя арбалет - не самая лучшая идея, но и лебезить я тоже не собирался. Сродне тому самому человеку, угодившему в горную реку, я отдавал себя на волю потока событий, несущихся вперед.
В игру вступила темная. Она говорила легко, с интонациями хозяйки положения. Пожалуй, будучи сильнее и меня, и Элеоноры она и вправду ею была. Судя по ее словам, ей и вправду захотелось поиграть, продлить забаву, обещавшую развеять ее скучный вечер. Иначе зачем было бы пытаться наставить Элеонору на путь истинный. Я смотрел на нее, замечая печальную улыбку на ее лице. Какие мысли гуляют у нее в голове? Определилась ли уже, как будет развлекаться дальше?
-Послушай свою предполагаемую жертву, дело говорит, - обратился я вновь к девушке, покосившись на тени, грозно вставшие за спиной у светловолосой. Совершенно не кстати, я вдруг задумался о том, каким образом бесплотным теням удастся причинить вполне осязаемые увечья. Хотя, вовсе не обязательно, что они набросятся на тело. Можно еще терзать и мучить душу. Я на мгновение собрался было обратиться к темной, решив, что она сейчас куда более хладнокровна и вменяема, чем Элеонора с притупленными горем чувствами, но я вовремя осекся, сообразив, что это еще больше разозлит светловолосую, а это было бы не кстати. Поэтому я так и остался выжидательно смотреть в глаза темной.

Мои пальцы сами собой скользнули по ее подбородку, когда наконец-то опустила ненужный здесь и сейчас арбалет. Я улыбнулась ей нежно и по-доброму, вытаскивая из дальних уголков сознания такие забытые чувства, как сострадание. Я отлично понимала ее, ведь я сама прошла через подобное несколько лет назад. Скорбь, злость, ненависть, отчаяние, страх. Вкусный коктейль эмоций, будоражещий все тело, заставляющий бегать кровь по жилам и яростно стучать сердце в висках.
-Молодец, девочка, - тени расстаяли в ночном сумраке, смешиваясь со своими сестрами. - Не стоит сегодня творить больше смертей, чем отмерено этой прелестной ночи насмешницей-Судьбой...
Я отошла и обернулась на лекаря с кривой усмешкой. Что ты будешь делать? Ты должен спасти девчонку из загребущих лап тьмы. Из моих лап. Будешь пробовать? Или отдашь ее мне?
-Как думаешь, мне нужна она? - рассмеялась я ему в лицо и пожала плечами, сделав бровки домиком. - Беда в том, что я - не демоница, не колдунья и не темный маг. Просто путница, с которой пересеклись ваши дороги. Отвратительная, чудовищная, опасная, злая, но просто путница. Случайность.
Я прижалась к стене плечом и задумчиво пробежала взглядом по ним обоим. Наше трио было одиноко на этой улочке в богами забытом человеческом муравейнике. И наш танец на костях чужой души останется только в нашей памяти. И я несказанно рада этому, как ни странно.
-И что же мы будем делать? - спросила я у них. - Устроим кровавую расправу? - я посмотрела на хищно блеснувшие в свете звезд когти. - Так мы все понимаем, что здесь, в этом переулке, и сейчас, под покровом ночи, моих сил достаточно, чтобы превратить вас обоих в кровавые ошметки. Как совсем недавно убила какого-то дворянчика на глазах его охраны. Но мне просто скучно... - щелчок пальцами, ознаменовавший очередную смену русла нашейго разговора. - Или поскорбим о той, кто умерла по собственной глупости, не желая признавать очевидное? Так эта дура, - пусть это и слишком жестко, но это правда. Я не люблю лгать. Никогда и никому. Лжи и без меня слишком много, - чуть было не утянула за собой еще одного человека. Действительно желавшего ей помочь... Так давайте все же посмотрим в будущее? - еще один пронизывающий внимательный взгляд по их лицам и глазам. - В ваше будущее. С моим-то все и так ясно. Меня когда-нибудь сожгут.
Я весело улыбнулась.

Я краем глаза отметил, как Элеонора вытащила арбалетный болт и вернула оружие на прежнее место. Хорошо, конечно, но немного странно. В таком состоянии куда более естественно для человека было бы выронить арбалет из рук, оставив, бесполезный, лежать на мокрой мостовой, но, видимо, девушка слишком уж сроднилась с ним. Что ж, в грудь мне им не метит - и то хорошо.
Мое внимание вернулось к темной. Я усмехнулся в ответ ее словам, но ничего не сказал, поскольку возразить мне было нечего, а поддерживать эту идею - себе дороже. Но в правдивости ее слов сомневаться не приходилось.
Я остался на месте, когда темная подошла вплотную к Элеоноре, коснулась кончиками ее лица и вдруг обняла, будто защищая, поддерживая, опекая. Признаться, такого исхода я ожидал меньше всего и удивленно вскинул брови. Я никак не мог себе объяснить ее действий, не мог понять, что творится в голове этой молодой женщины. Что-то ведь должно было сделать ее такой... непредсказуемой и молниеносной под стать тем теням, что повиновались ее руке. Что-то перевернуло, разбило на куски ее душу и собрало ее заново, но уже искалеченной, искаженной, грозящей принять самые неожиданные формы и ипостаси.
Кажется, опасность все же миновала. Хотя, нельзя быть уверенным в этом до тех пор, пока темная не скроется совсем из виду. Но дышалось уже свободнее. Не знаю, повлияли как-то на эту "оттепель" мои речи, или же это было подарком судьбы, но, пока все повернулось к лучшему.
Меня подозвали жестом руки, сродне жесту фокусника, подзывающего своего ассистента продолжить номер. Я подошел, глядя при этом на темную, следя за каждым ее движением, ожидая, что ее настроение в любой момент может измениться.
-Пойдем, - сказал я Элеоноре, трогая ее за плечо, увлекая прочь, - Как говорит наша незнакомка, твоя жизнь для тебя же - штука ценная, не стоит отравлять ее измождением и, вполне вероятно, простудой.

Я отпускаю этих двоих. Зачем? Просто мне так захотелось. Я не хочу еще смертей сегодня, не хочу крови. Я просто хочу отдохнуть от этого. И от этих двоих - тоже. Пусть идут. Да и девчонку жаль. Пусть постарается остаться живой до нашей следующей встречи, которая, надеюсь, состоится. Когда-нибудь. Позже. А пока... Пусть идет.
-Запомните, дети... - негромко начала я. - Ваши жизни стоят много. Не стоит разбрасываться таким богатством. Тем более, когда вам, - я обвела их тяжелым взглядом, - есть, что терять. В отличии меня.
Я улыбнулась им и отвернулась. Все, эта ночь, полная сюрпризов и прекрасных свершений, подходит к концу. Мне больше нечего здесь делать. Я ничего не могу им дать. Да и хочу ли я этого? Я же - зло и тьма, а не свет и это веселенькое добро. Я хмыкнула и обернулась, чтобы посмотреть на этих двоих, замерших в проулке без движения.
-Надеюсь, мы еще встретимся. И вы тогда будете лучше готовы к этому, - ослепительная улыбка, я уверена, породила сотни бликов от белоснежных хищных зубов. - Я буду ждать этого момента. Но пока... Пока тебе, девочка, надо научиться жить с дырой в сердце. Будет отвратительно сложно, чудовищно больно и очень горько. Но ты должна. Ведь именно этого бы хотела та, кто сегодня умерла, - я перевела взгляд на лекаря. - А тебе, мой мальчик, надо научиться разговаривать со смертью. И в данном случае, это даже не я.
Я в последний раз улыбнулась, отвернулась и шагнула в радостно распахнувшие мне навстречу свои объятия мрак и тени. Моя фигура для этих двоих просто медленно растворилась в нигде. Лишь в самый последний момент я махнула им рукой на прощание и улыбнулась, в очередной раз блеснув клыками.
До свидания, светлые. Может, еще свидимся...