Люциан медленно брёл через пустыню. Белое на белом, жаркое палящее солнце. Плотная ткань накидки оберегала его кожу от света, но не от жара. Ветра не было. В такую погоду даже кактусы стремились скрыться за камнями, но лишь сейчас у него был шанс безопасно пройти через золотую дюну, где в толщах песка скрывался хищный червь. Здесь, и нигде более он гнездился, размножался, питался и оставлял россыпи меланжа, горьковатая крошка которого выступала на поверхности песка. Бесценный дар пустыни, волшебное снадобье, уносящее в глубины звёздного неба. Попробовав его однажды ты жаждешь повторить это вновь. Но меланж стоил дорого, а достать его было не просто, потому что мало кто знал места обитания червя. Кроме того путешествие могло кончиться печально. Ночами черви выходили на поверхность для того чтобы питаться, их размер достигал иногда пяти или десяти метров в длину и метра в ширину. Червь был способен заглотить лошадь вместе с седоком, его скорость передвижения в песке была сравнима с галопом породистого скакуна. Он мог различать тончайшие вибрации песка, реагируя на ритм шагов. У пешего путника ночью здесь не было шансов.
И всё же сейчас было утро. Люциан отпил глоток воды из фляжки. Блеск песка слепил ему глаза. Сейчас на нём можно было пожарить яичницу. Маг вздохнул посмотрел на небо. Голубой простор, ни единого облачка на горизонте, только воздух идущий от земли дрожит и искажает перспективу. В расщеплённом камне притаилась маленькая ящерка. Высунув язык она пару раз облизала любопытные бусинки глаз и юркнула обратно. Люциан принюхался, но не учуял никаких признаков искомого зелья. За камнями тёмнело какое-то пятно. Маг подошёл ближе. Сегодня он уже собрал немного меланжа, но это едва ли могло удовлетворить его потребности в зелье на три месяца. Фиолетовая крупа издавала мягкий пьянящий запах корицы. Говорили что меланж имеет каждый день разный вкус. Достав маленький совочек Люциан зачерпнул крупу и насыпал её в специально приготовленный мешочек. От резкого запаха его немного мутило, а может быть тому было виною солнце.
Через пару часов он закончил сбор. Можно было отправляться назад к пещере, где он оставил лошадь и мешок с припасами. Пустыня казалась раскалённой до предела сковородкой. Наверное он пробыл здесь слишком долго. В голове стоял неприятный туман, запах меланжа из полотняного мешка кружил голову. Превозмогая мучительную медленность собственных движений маг поднялся по песчаному бархану и посмотрел на небо. Туда, против солнца. Он умел ориентироваться в пустыне достаточно хорошо. К горлу подступала тошнота. "Как же скверно" - подумал Люциан, посмотрев на расплывающиеся перед глазами пальцы. "Я должен был заметить раньше. Нужно найти тень."
Темнота подступила внезапно, заложив уши и кружа голову. Перед глазами заметались звёзды. Он бессильно рухнул на песок, забыв о том что хотел сделать минуту назад. В палящем зное сквозь темноту Люциан успел увидеть чёрную тень, кружащую у него над головой.

Отредактировано Люциан (01-10-2015 00:12:37)

Всё что запомнил Люциан из последних пяти минут своей жизни – грифов, которые подлетали слишком близко и пытались клюнуть его лицо. Огонь опалил его одежду. Запах горелого кремния смешивался с запахом палёных перьев. Не было ничего более омерзительного чем эти птицы. Пустыня впереди вздымалась огромными синими пузырями. Они лопались, взрываясь выплёскивали наружу синеватую жидкость, застывавшую на песке, как малиновый джем. Что-то шелестело прямо под Люцианом, тёрлось усиками о его щёку, но он не мог ни пошевелиться, ни встать. Тело не слушалось, будто превратившись в гиганский творожный пудинг. 
Малиновые пузыри издавали странные вибрации, похожие на трение металлического пестика о округлую стальную чашу. Они говорили с ним. "Ты слишком устал, путник. Будешь одним из нас?"
"Нет уж" - прошептал Люциан.
"Мы знаем о твоей боли, мы дадим тебе то, что ты ищешь. Покой, забвение, вечную пустоту."
Потом самый большой синий пузырь захватил его в свои объятия и начал затягивать внутрь.
Маг вздрогнул всем телом и открыл глаза, чуть не выбив фляжку из чьих-то рук. Капли холодной воды брызнули на лицо. В голубых глазах появилось уязвимое испуганное выражение. В ладони полыхнул язычок пламени, опалив край рукава. Он увидел лицо юноши, тонкое с большими голубыми глазами. По спине пробежали мурашки. Кто же этот юноша, что он делает посреди пустыни? "Ещё немного и я сделал бы из него живой факел, как тогда." - пронеслось в голове. Люциан медленно тяжко вздохнул, восстанавливая сбившееся дыхание, как после ночного кошмара.
Тонкие пальцы, облегчённый скелет, тёмные волосы. Изящные черты лица, нечто невесомое в облике, небольшие клыки под алой полоской губ.  Такими обладал один лишь ветренный народ.
- Кто ты? - он резко сел, отодвинувшись от спасителя. Голова ответила гулом набатного колокола и маг поморщился от накатившей тошноты, закрыл ладонью горящий лоб.
Люциан нащупал рядом свой мешок, полный меланжа, погладил флягу, пытаясь хоть что-то понять. Он упал, потом здесь появился вивенди, пузыри были скорее всего плодом его воображения.

«Улыбка – признак дружелюбия?» У кочевников – нет, так же у оборотней, но он кажется вполне безопасным, а ещё очень уязвимым и неуместным в этой пустыне. Маг запустил ладонь в волосы, не слишком заботясь об отсутствии ответа. Мир всё ещё расплывался перед глазами и он не мог сообразить что делать дальше. Мысли были какими-то короткими, рубленными, односложными. «Скоро ли вечер?» - спросил себя маг, глядя на юношу одевающего на голову белую повязку. Хотя бы действует верно, хоть выглядит будто горожанин вышедший погулять. Эти вивенди, они путешествуют в потоках воздуха. Люциан когда-то об этом слышал.
Маг взял клочок пергамента протянутый ему юношей.
«Ганс. Я немой» - Ясно. «Алхимик и целитель» - Сколько тебе на самом деле лет, Ганс? – он не задал свой вопрос вслух, просто с интересом посмотрел на парня. «Явно не меньше, чем мне» Целитель, вот что заставило его остановиться. Вероятно, обещание, клятва или идеализм. Сколько ему лет? - снова спросил себя Люциан. 
- Я не ранен. – сказал он вслух, заметив беспокойство юноши и добавил. – Мне уже лучше.
Интересно. Не совсем понятно что делает здесь вивенди. Может быть тоже охотится за меланжем. Известен ли ему секрет коричного зелья? Стоило бы избавиться от него, пока он ничего не сообразил, или после придётся нарушить законы чести. Люциан посмотрел на вивенди с искренней тоской. Всё же он очень не любил убивать так.
- Моё имя Люциан, я странствующий чародей. – сказал он. Не совсем странствующий, не совсем чародей - полуправда лучше откровенной лжи. Глядя в голубые глаза вивенди впрочем можно было подумать что тому наплевать на такие мелочи как то кого же на самом деле он собрался спасать. Люциан встал, пошатнулся, задумался. Просить о помощи ему не хотелось, он не стал бы, не находись они в этой особой части пустыни. Люциан мог был уничтожить нескольких песчаных червей, но не испытывал особого желания это делать. Песчаные черви приспособились к жару настолько что спалить их могло только адское пекло. Это вычерпало бы мага до донышка. Странно. Раньше в пустыне он никогда не терял сознание. Может быть это чума? В голове что-то засмеялось адским смехом.
- Помоги мне добраться до оазиса, Ганс. Я там оставил лошадь. – просьба. «Если пойму, что тебе можно доверять, точно не убью, не смотря на то что ты видел. Есть и другие способы заставить забыть.»

Отредактировано Люциан (30-09-2015 17:30:36)

Они шли медленно и тяжко. Ганс был не приспособлен к подобным переходам, Люциана всё ещё шатало слабыми порывами иссушающего пустынного ветра. Он испытывал лёгкие уколы совести за то что забрал с собой меланж. Впрочем, тут был запас на год, ценнее золота, иным - дороже жизни. В лучшем случае вивенди не поймёт этого, в худшем - поймёт. Дюна сменялась дюной, один раз они чуть было не провалились в песчаную осыпь, что совсем никуда не годилось, но Люциан уверенно шёл к оазису. За годы путешествий с караванами торговцев он приучился ориентироваться в пустыне по солнцу и скудной растительности.
Ганс молчал, как и ожидалось от немого, Люциан молчал тоже, ему не хотелось говорить. Иногда в уголке глаза он видел огромные синие пузыри прячущиеся за камнями и уверял себя в том что их не существует. Пузыри так не считали и продолжали свою слежку, пока безмолвно, тихо. Дойдёт ли он? Не придётся ли уже мне его нести? - думал маг, глядя на усталого спутника, обливающегося потом и ощутил ещё один укол совести. Люди из народа пустыни предложили бы оставить вивенди среди дюн, таким хилым он выглядел. Скорее обуза, чем помощь - сказали бы они. Лучше бы я уговорил его лететь прочь с попутным ветром. - подозрительно подумал маг. Бескорыстная забота начинала его бесить. Он не верил ни во что подобное и всегда оказывался прав. Исключение составляли адепты различных орденов, отдававшие свои силы за различные духовные блага. Немой парень немного походил на одного из них.
Если он попытается обратить меня в свою веру, в худшем случае подниму его насмех. - в мысли было что-то острое и неприятное. Потом за очередной дюной открылся зелёный склон. Жёсткая трава, за ней огромные кактусы, вечнозелёный кустарник с узкими листьями, финиковая роща. Люциан с размаху опустился к подножью финиковой пальмы, запрокинул голову, прикрыл глаза, наслаждаясь тенью. Ползти к озерцу ему пока не хотелось. Он тихо свистнул. Соловая кобыла с стриженым хвостом и гривой осторожно вышла из-за пальмы и посмотрела на хозяина, потом подошла к нему и ткнулась в плечо, взяла в рот прядь волос.
- Дарви. - прошептал он ласково, поглаживая её по носу. Нужно было собраться с силами и устроиться на ночлег. Ночи здесь холодные, даже в низине.
Ганс подошёл к нему с новым кусочком пергамента, Люциан заметил что он когда-то успел переодеться и усмехнулся, развернул пергамент.
- Да, я в порядке.
Дарви жевала его рукав.
- А ты, Ганс? - юноша посвежел после того как умылся в пруду, это было заметно сразу. Никаких тревожных признаков Люциан не обнаружил. Разве что паренёк успел нахлебаться воды из открытого источника и подхватить не заметную пока поносную горячку. - Холодает. Нам нужно подготовиться к ночи. - зябко поёжился Люциан, вставая. Для этого он бесцеременно ухватился за шею Дарви. Послушная кобыла не возражала. Нужно было найти седельные сумки в зарослях колючего кустарника. Маг извлёк свои скудные пожитки и бросил их на ровную лужайку рядом с прудом. В центре её виднелась небольшая проплешина от костра. Рядом с ней валялись обломки сухих ветвей финиковой пальмы, собранные в кучу.
- Там в седельной сумке есть котелок. Набери воды, я разожгу костёр.

Люциан привычно сложил в сухой земляной ямке шалашик из дров и запалил их, используя огниво и пучок сухой травы. Он не воспользовался магией, потому что рядом был Ганс. Убитые в пустыне грифы и так выдавали мага с головой, если задуматься. Может ли вивенди сопоставлять факты, если да, насколько успешно? Немой вынужден прислушиваться к словам. Он может написать лишь отрывочные фразы. Это специальное ограничение в пустопорожних рассуждениях может много значить.
Маг легко согласился на то чтобы сварить ужин из запасов Ганса. Не убеждать же его в обратном. В конце-концов, у Люциана возникло неприятное подозрение, что у вивенди всего два пути – он останется здесь с перерезанным горлом и станет пищей червей, прекрасно маскирующих следы кровавых преступлений или пойдёт с ним до края Золотой Пустыни. Иначе парень мог застрять среди дюн, покинутый попутным ветром, к жизни в пустыне он не преспособлен. Конечно, если Ганс не станет задавать лишних вопросов и искать на них ответы, ничего плохого с ним не случится.
Сперва спокойствие вивенди радовало Люциана и вселяло в него надежду на благополучный исход. Когда же в котелке забулькала каша, взгляд целителя стал неспокойным и он снова достал своё перо.
«Расскажите о себе, пожалуйста. Кто Вы? И как оказались посреди пустыни один?».
Люциан приподнял одну бровь, глядя на пергамент, потом осторожно положил его в горячие угли, с удовольствием посмотрел, как кусочек шкуры сначала потемнел, затем вспыхнул синеватым пламенем.
- Сложные вопросы ты задаёшь, Ганс. На первый я и сам ответ не соображу. – губы дрогнули в характерной улыбке. – И, заметь, мне не известно о тебе почти ничего, хоть ты и спас меня.
Ему захотелось снова призвать огонь, хотя бы небольшой, пару язычков на ладони. В пустыне становилось всё холоднее и полосатая шерстяная накидка спасала полудемона лишь частично. Люциан подвинулся к огню, продолжая задумчиво изучать лицо Ганса.
- Давай сварим кофе. Поиграем в вопросы, как это заведено в пустыне. Я отвечу на твой вопрос, ты на мой, потом снова и опять – сказал маг и извлёк из седельной сумки маленькую турку, закопченную по краям. Туда он насыпал полгорсти кофейных зёрен и поднёс их к раскалённым углям.
Его научила этому одна девушка из местного народа, её звали Сабиха.
Блики от углей дрожали, отражаясь в глазах полудемона. Люциан задумался. Зачем вспомнил? Упоминать же и вовсе не стоило, древнее дело. Иногда, глядя на огонь, он видел, как кружится в ночи её чёрный подол её платья с вышивкой виде алых языков пламени и искры вздымаются вокруг босых ног.
- Чтож, отвечу на твой вопрос. Я пришёл сюда один, вместе с этой лошадью через дюны. Мы никогда не расстаёмся на долго. – маг прищурился, встряхивая турку. Зёрна кофе слабо дымились, только огонь раскрывал их истинную суть. Странные мысли. Когда Ганс отхлёбнёт первый глоток кофе, всё это перестанет быть важным. Может быть можно будет рассказать ему чуть больше чем другим, встреченным по пути. Глоток кофе и он забудет обо всём услышанном здесь. Надеюсь, я тоже забуду. Люциан высыпал зёрна в каменную пиалу и достал пестик.
- Какой магией ты владеешь? - в надвигающейся темноте Дарви казалась призраком заката. Бледные радужки её глаз отливали розовым, она тихо возникла за спиной Ганса и потянулась шелковистыми губами к вороту его рубашки.

Отредактировано Люциан (02-10-2015 15:43:54)

- Да, в регулярную армию тебя бы не взяли. - сказал маг скептически. По крайней мере она не то, чего бы я на твоём месте сейчас стал боятся. Впрочем судя по реакции вивенди боялся чего-то такого что произошло в его прошлом и оставило в душе след. Интересно, кто и что это было и не приходит ли оно ночью с кошмарами как в юности приходило к Люциану?
Маг засыпал перетёртые зёрна кофе в турку и добавил в неё несколько щепоток меланжа, потом настоящей корицы из бутылочки лежавшей в седельной сумке и, наконец, сахара. Стоило бы пожарить его над огнём для карамельного привкуса, но сегодня маг забыл. Его отвлекла реакция Ганса на Дарви. А зря, лошадь милейшее создание. Люциан снова укоризненно на неё посмотрел.
- Иди кустики покушай, милая. - Дарви, услышав его попятилась назад и  принялась жевать остролистную колючку за спиной Ганса.
Вивенди понял суть иры даже быстрее чем было нужно. Конечно, глупец не смог бы стать алхимиком и целителем, это усложняло задачу наврать ему в три короба чтобы бы не заподозрил чего лишнего. На очередной бумажке маг прочитал.
«Я светлый маг, целитель. Теперь моя очередь задавать вопрос! А куда Вы держите путь? Неужели у Вас не было другой возможности, кроме как идти по пустыне?»
Лицо мага озарила хитрая улыбка.
Ага, светлый. Люциан это видел. Вивенди обладал магией, которой воспротивилась бы его собственная демоническая кровь. Беловолосый сунул руку в рюкзак и извлёк оттуда две чашки, протёр их лежавшей там же тряпицей, потом налил дымящийся горький кофе до половины, одну протянул Гансу. Будет ещё время долить.
- Хорошо. - сказал он и уголки губ продолжили растягиваться в полуулыбке. - Очевидно, мы шли в пустыню и она была целью нашего путешествия. Я здесь живу. Другие возможности предполагают опасности иного толка. Не люблю человеческое общество.
Маг не стал уточнять где именно, просто "здесь" - как всегда ни слова лжи. Задать ли этот вопрос. Конечно, да, каким бы глупым ни был на него ответ.
- Что тебя так напугало в моей кобыле? Что-то о чём ты видишь страшные сны?
Люциан отпил глоток кофе и отметил что напиток вышел прикрасным - не обжигающий, чуть горьковатый, вяжущий, густой. Организм почувствовал дозу наркотика. В глазах появилась лёгкая рябь, потом он услышал как за дюной шуршит по песку змея, будто совсем близко.

- Мы с Дарви уже шесть лет вместе, мне её подарили жеребёнком. - сказал Люциан задумчиво глядя в костёр. - Так звали мою первую любовь. Забавно, правда? На этом месте люди обычно называют меня извращенцем.
Он подождал реакции молчащего вивенди и развернул кусочек пергамента.
- Пятидесяти шести - пятидесяти восьми по моим подсчётам. Наверное по мне и так видно что я не чистокровный человек. Мама была проституткой в дешевом барделе, папаша - демоном огня. - маг рассмеялся, действительно, "не чистокровный человек". - Почему живу один? Устал от людей. Они мне надоели. Вечно крутятся вокруг со своими эмоциями и проблемами, примитивными нуждами, глупыми чувствами вражды и ревности, завести и что ещё хуже привязанностями которые они называют любовью. Ну не смешно ли? Всё что их интересует - твоё положение в их обществе и соотвествие твоей рожи этому статусу. Всегда был среди них чужим, пожалуй, меня понимала одна лишь Дарви. Знаешь, даже деньги не исправили проблемы, мне стало просто скучно. Зато в пустыне ты зависишь только от себя. Я и раньше здесь жил, охранял караваны купцов, дружил с местными кочевниками.
Ещё один глоток кофе, горчинка, соль на кончике языка. Главное не переборщить, а то потом будет плохо или уснёшь, вырубишься на несколько часов, потеряешь в кустах ужин. Он уставился на ярко алеющий закат, думая о том какой вопрос задать Гансу. Страшные сны, почему я спросил об этом? Потому вероятно что они терзают меня самого. Сейчас чуть реже, но раньше каждую ночь, и я понятия не имею как жить без моих маленьких кошмаров.
Нужно было отрешиться от собственного опыта, для того чтобы узнать что-то новое.
- Ты вполне можешь называть меня на "ты". Эта шелуха для больших городов. Мы в пустыне. К слову почему на твоём горле шрам? - маг поднял глаза и увидел падающего на бок вивенди.
Вот проклятие, я его не предупредил. Нельзя так по-многу пить за один раз. - Люциан втал с места и подошёл к Гансу, осторожно перевернул его на спину и уложил голову себе на колени. Пульс бился немного чаще чем следовало, расширенные зрачки казались омутами. В них Люциан увидел последние отблески заката и маленькие отражения себя самого с спутанными волосами сдуваемыми едва дышащим прохладным и сырым ветром оазиса. Лицо вивенди было бледным. Расовая непереносимость?
- Ты меня слышишь? - маг легко похлопал парня по щеке, плеснул ему в лицо воды из фляжки.

Ты доиграешься, малыш... - огонь окутывал Люциана полностью, голос говорящий с ним исходил неоткуда и прямо из куста напротив. Ганс постепенно приходил в себя и пытался встать. Полудемон сморгнул, поглядев на куст. Куст посмотрел на него, Люциан не мог понять как это происходит но был готов поклясться что куст смотрит. У куста не было глаз.
Ганс снова пошевелился, заставив полумага выпустить его плечи из рук. Ничего не поделаешь, дети растут. Мир изменяется... Что ты курил?
- Отец? - полудемон смотрел на куст.
Жалкое подобие кусков земной плоти! Как ты смеешь называть меня отцом?
- Ну и урод же ты. - сказал Люциан кусту. - Всегда знал что ты - урод. Как ты мог нас бросить?
Куст расхохотался.
Руки мага охватил огонь. Он не смотрел на бегущего Ганса, а вместо этого вперил уничижающий взгляд в куст.
Разве ты сам не бросил Дарви? Вот в этой пустыне, когда она умирала?- не сдавался куст. Люциан метнул огонь в куст и куст загорелся.
Не тебе меня судить. - мрачно ответил Люциан и осенённый внезапным видением добавил: - Ты весего лишь куст дикого акатника, чтоб тебя...[/spoiler]
И тут он понял, вернее увидел Ганса, бегущего по песку вместе с его мешком. Вивенди показывал ему язык. Люциан вскочил, бросился к нему, схватил за край одежды и притянул к себе, сжал в железной хватке пальцев и приставил к горлу острие ножа.
- Вот твоя истинная цель, это то, чего ты хотел. - мягко прошептал маг ему на ухо. - Мой мешок... ты как целитель не можешь не знать сколько он стоит и какие возможности открывает.
От тихого шелестения Люциан обернулся и увидел куст, который тянулся к нему своими листиками. Маг сделал шаг вперёд, толкая вивенди перед собой.
- Даже не думай. - сказал он.
Рукоять кинжала нагрелась в руке мага и тепло поползло по лезвию, прижатому к шее вивенди. Вот так просто порезать мягкий хрящ, почти как нагретый воск. Куст тянулся к Люциану крючковатыми ветвями и тихо шелестел.

В кусте зашевелилось нечто знакомое, от чего у Люциана пробежали мурашки по позвоночнику. Потому Ганс смог так легко отодвинуть его руку с приставленным к шее кинжалом и припечатать к шее окровавленную ладонь.
Горячая липкая жидкость. Люциан почувствовал как внутри него вспыхивает злость.
Он вдохнул, поймав руку мальчишки, играющего с его кинжалом.
- Ты так легко тратишь свою кровь. -  Фокусировка. Из тысячи орущих мятущихся масок в потоке пробужденном спайсом выделилась одна. Ни Люциан ни она сама не помнили ни имени, ни прошлого этой сущности. Была ли она Люцианом или какой-то из его прошлых жизней? Они оба были не уверены. Но в данный момент важным казалось совсем иное. Необходимо было просто остановиться.
- А ведь выпил всего ничего!
Люциан подхватил вивенди падающего на камни за плечи, удержал и хорошенько встряхнув удержал напротив своего лица. Он ощутил что-то вроде отцовских чувств к непутёвому сынку, накурившемуся в сарае.
"А я ведь сам его напоил.." - пронеслось в голове. Люциан засмеялся. "Ну и что с того собственно? Просто немного специй с кофе, не с чего сходить с ума."
Вивенди в его ладонях был каким-то тяжёлым, что говорило о его несомненной неустойчивости.
- Всё, заканчиваем, Ганс. - Люциан посмотрел на обронённый кинжал лежащий у костра. А ведь могло произойти многое. И никто не нашёл бы тела в песках оазиса. - По утру я двинусь к крепости на краю пустыни. Ты пойдёшь со мной.
Дарви, как кошка, спала лёжа у большой пальмы. Люциан повёл вивенди к ней и уложил рядом с лошадиным боком, вытащил из сумки трубку и раскурил. Произошедшее нужно было хорошенько обдумать.

Первым что увидел Люциан в момент своего пробуждения был клочок бумаги, исписанный какими-то символами, но она расплывалась перед глазами. Встревоженное лицо сына ветра говорило само за себя.
Маг накрыл глаза ладонью и громко чихнул.
- Ужас. - он посмотрел на лежащий рядом окурок, потом оглядел мир вокруг. Медленно светлело небо за оазисом в свете угасающих звёзд картина казалась ещё более плачевной. - Зачем ты разбудил меня так рано? Мы могли бы спать ещё пару часов...
Или даже три при особо сильном желании. Демоническая кровь частично спасала от похмелья, но всё же Люциан очень любил спать и делал это с особым наслаждением каждый раз когда мог себе позволить.
- Что случилось ночью? Мммм... - он задумался. Перед глазами встало лишь мерцание теней в костре, кипящий кофе, потом картинка становилась нереальной, шаткой, будто спьяну. - Мы выпили кофе, потом... потом было то же что всегда, когда выпьешь кофе - познали суть времени и пространства... и сразу всё забыли.
Дарви приоткрыла светлый глаз и сонно смотрела на возмутителей ночного спокойствия. Люциан погладил кобылу по морде и посмотрел на свои руки, попытался убрать волосы в хвост. Кровь на руках его не слишком удивила - иногда от специи шла носом кровь, а вот волосы, слипшиеся в сосульки у уха были не совсем в порядке вещей. Прошло несколько секунд недоумения, а потом он поймал Ганса за запястье и поднёс к лицу его порезанную ладонь. Весь мокрый, с пораненой рукой целитель смотрелся печально. Кажется, слишком много кофе они выпили вчера.
- Надо перевязать. - кратко объяснил полудемон в глубине души радуясь, что в бреду не раскроил юноше череп. Фляжка с виски была ещё полна. Идеальное обеззараживающее средство, жалко конечно, но что делать. Люциан выпил глоток и вылил немного на ладонь вивенди, потом крепко завязал носовым платком с вышитой на нём меткой ЛГ.
- Раз проснулись, надо идти дальше. - взохнул он и встав направился к прудику, чтобы умыться и привести себя в порядок.