Где-то в глубине небольшой пещеры звучали звонкие нотки мелодичной капели. Каменные стены поросли серебряным лишайником, напоминающим тонкие сучки березы, покрытые инеем и изумрудным мхом, въевшимся в каменные щели. Со стен отовсюду сочилась вода, образуя миниатюрные хрустальные озера; возможно, где-то вблизи пещеры текли подземные родники.  Повсюду торчали кривые сталагмиты и свисали тонкие сталактиты; большинство их них были разбиты, а осколки беспризорно ютились на полу пещеры.
Сама по себе пещера была не мудреная и не осложненная хитросплетениями лабиринтов. Главный вход почти ничего не скрывало за исключением густой растительности, которая была безжалостно помята драконом, который особо и не пытался скрыть своего убежища, где он любил проводить время, чувствуя себя тем самым драконом, которым и должен быть. Впрочем, для Смауронга это понятие было весьма искажено. Он знал, что у древних ящеров должна быть своя пещера и свои сокровища. Увы, кроме сосулек и черепов олений на севере было сложно что-то отыскать. Особенно, если ты живешь там, где даже последним негодяям вход заказан. Мало кто осмеливался заплутать в столь суровые края по собственной воли без особой на то причины. И потому Смауронг довольствовался уроками магии воздуха от элементалей или нравоучениями Мортейна.
Другой жизни серебряный дракон не знал, а потому не жаловался.

Раздался пронзительный звон разбивающихся сталактитов, эхом прокатившийся по узком проходу пещеры. Смауронг раздраженно фыркнул, мотнув головой, вновь задевая хрупкое произведение искусства природы рогами; он стремительно рос и его небольшая цитадель умиротворения становилась миниатюрной. Но он так привык к этой пещере, что просто не хотел искать другую. Или ему было лень... Скорее второе.
- Когда это стены успели стать такими узкими? - с львиной долей негодования бурчал себе под нос молодой дракон, выползая из пещеры; из его ноздрей вырывались белые облачка морозного холода.

Смауронг скучающие взглянул в сторону входа в его старую обитель, которую тут же скрыли изломанные деревья и помятые кустарники. Встречный ветер, игриво потрепав еловые лапы, врезался в нос серебряного змея. Он тут же повел носом по ветру, скорее по привычке нежели специально; ветер нес дразнящий запах живой плоти. В разуме Смауронга в одно мгновение вспыхнула живая искра неподдельного азарта. Он вспомнил тот аромат, который ощущает, когда горячая кровь жертвы обжигает его ледяной язык. Да, он, несомненно, любил этот запах... Запах, граничащий с запахом жизни и смерти. Эти дразнящие эманации неподдельного ужаса, которые источает добыча сплетаются в унисон с насыщенным вкусом ее кровавой дани для серебряного дракона, возбуждая в Смауронге пугающую кровожадность.
Пасть наполнилась слюной; дракон возбужденно вонзил когти в землю, оставляя рваную борозду, уродуя земную твердь.
Впрочем, вскоре его посетили некие сомнения. Запах, принесенный прохладными ветрами, был подозрительно знаком. В какой-то момент Смауронгу показалось словно он учуял своего названого отца, но серебряный дракон никогда бы не стал расценивать Мортейна, как добычу. Следовательно, это был не он. Возникал другой вопрос. "Кто же это?"
Заинтересованный дракон, подавив свой первобытный инстинкт, принялся искать источник запаха, отвлекший его от утомительного одиночества.
Смауронг, как и любой охотник, предпочел зайти со спины жертвы.
Вскоре дракон замер, завидев незнакомый силуэт.

Движения юного дракона были легки, подобно эфемерным потокам ветра; казалось, он не полз, а плыл, превратившись в невесомого элементаля воздуха, преследуя неизвестного. В каждом движении Смауронга читалась элегантность воздушной стихии, которая с давних пор составляла неотъемлемую часть его самого. Серебряный змей и за тысячелетия не смог бы смириться с бездонной мыслью о том, что однажды и навсегда утратил магическую силу...
Превратившись в тень незнакомца, Смауронг неизменно следовал за ним, но вскоре это преследование начало ему надоедать. Становилось скучно и невероятно уныло. И если первое время дракон с научным интересом наблюдал за поведением человека, то после Смауронга посещали мысли о том, что если он сожрет этого незадачливого путника, то окажет ему услугу.
- Сколько можно вилять? - раздраженно процедил себе под нос серебряный змей, зло щуря льдисто-голубые глаза. - А он знает куда идет? - вдруг поинтересовался Смауронг, но его слова растворились в пустоте... ответа так и не последовало. Впрочем, поведение человека говорило само за себя.
- Привал, - серебряный змей иронично закатил глаза, - как чудесно.
Смауронг все еще не понимал, что удерживает его и заставляет с завидным упорством следовать за человеком, игнорируя утомительную скуку. Впрочем, овчинка стоила выделки. Серебряный дракон с изумлением заметил то, что прошел круг, вернувшись к своему старому и тесному убежищу. От Смауронга не ускользнуло и то, как оживился незнакомец, воодушевленно перебегая от одного пострадавшего деревца к другому.
Серебряный дракон весь подобрался, чувствуя, как ноют напряженные мышцы.
Внешний облик Мортейна научил юного дракона тому, что глаза легко обмануть, если они не желают видеть большего или взирать в саму суть. Недоверчивость и осторожность упорно твердили о том, чтобы Смауронг бросил эту затею вместе с логовом и живо убирался подальше от незнакомца, но любопытство слишком глубоко вонзило свои когти в разум серебряного змея, пустив корни, а потому дракон не простил бы себе позорного бегства.
Смауронг скосил хищный взор в сторону пещеры, провожая незнакомца взглядом.
"Возможно, я пожалею об этом. Но еще хуже будет, если я пожалею о том, что не сделал этого."
Тучи сгущались, кружась над холодными землями подобно стае чернокрылых воронов.
Серебряный дракон вытянул шею, словно пытаясь кончиком носа дотянуться до стального небосклона. Казалось, что вот-вот пышные чрева туч разорвутся, извергнув на земную твердь холодную стену дождя. Ветра ежились в высь, беспокойно завывая.
Смауронг подавил вздох, решительно ступая во тьму узкой пещеры.
Его шаг был на удивление тихим и осторожным. Казалось, словно серебряный дух плыл по незатейливым коридорам драконьего логова.
Послышался человеческий голос, который заставил Смауронга замереть; он так и застыл, не успев поставить когтистую лапу на каменистый пол. Человек был совсем рядом, и теперь серебряный змей осторожно протянул точеную морду, выглядывая из-за угла.
- Надеюсь дракон не будет против, -
Неизвестно, чем тогда руководствовался Смауронг, но после этих слов он радикально изменился в настроении. Забыв про свои опасения и недоверчивость, он лукаво прищурился, сверкнув льдистыми глазами.
- Я слышал, от надежды сходят с ума, - его голос струился низким шипением, напоминая шелест сухих ветров. Неторопливо выступив из-за угла, Смауронг бросил безжалостный взгляд на незнакомца.
Серебряный дракон изогнул мощную шею, растянув тонкие уста в зверином оскале; в тусклом свете, который едва достигал утроба пещеры, сверкнул ряд обнаженных клыков. Шумно выдохнув, он выпустил белый ледяной вихрь, обдав им человека.

Густой бас, завывающего ветра, гудел в коридорах пещеры, подобно разъяренному зверю. Облака сгущались; первые хрустальные капли окропили землю, разбиваясь на мириады алмазных осколков. Золотые лучи сковал плен тяжелых туч, и они в бессильном молчании превратились в безучастных зрителей непогоды...

Незнакомец что-то невнятно проговорил,  копошась  в своей сумке. Смауронг лишь на миг сконфуженно потупил взгляд, тупо уставившись на каменные своды тесной пещеры. Он не ожидал, что человек так хладнокровно и почти безучастно отреагирует на его появление. Но... о чудеса! Пелена спала с глаз смертного, и он обратил своё внимание на серебряного змея, с чьих уст так и не сползал оскал, холодящий кровь в жилах. Человек просто смотрел на дракона; слабый свет лишь слегка подрагивал, отражаясь в радужке его глаз.
Смауронг непонимающе нахмурился, непроизвольно клацнув мощной челюстью. Как бы поступил истинный дракон? Разве он бы с радушием принял незваного гостя, который так дерзко вторгся в чертоги его обители? Вздох. Смауронг не был тем драконом, о котором слагают легенды или которого ожидают увидеть. Он был воспитан совсем не драконами и многие их принципы были чужды для юного Смауронга. И пусть серебряный змей осознавал, что вся ценность в неповторимой индивидуальность, что-то всё-таки тяготило его душу. Не позор ли он для истинных благородных змеев? Возможно, на их фоне он будет выглядеть лишь очеловеченной ящерицей, не более.
Вдруг парень воскликнул, очнувшись.
"Настоящий?" эхом отозвалось в мыслях.
Человек замахал руками, как будто они могли защитить его от праведного гнева свирепого дракона.
Когда же белая дымка морозным инеем осела на камнях пещеры, Смауронг изумленно захлопал глазами, крутя точеной головой. В какой-то миг он испугался, что с человеком что-то случилось, но тут парень снова заговорил из-за небольшого валуна.
Смауронг с детским любопытством приподнял голову, пытаясь заглянуть за камень. Увидев плоды своего ледяного дыхания, дракон довольно зажмурился, гулко загудев. Так сразу и не скажешь, но этот своеобразный утробный звук был ничто иное, как смех.
Серебряный дракон расслабленно опустился на пол, устроившись поудобнее. Он больше не чувствовал надоедливого подозрения.
Наконец человек вновь заговорил. "Пытаешься отсрочить неизбежное?"
Смауронг вытянул шею, положив голову на каменный пол. У него и в мыслях не было вредить незнакомцу, если тот сам не перейдет рамки дозволенного. Но удержаться от соблазна и не поиграть... дракон просто не смог отказать себе в таком удовольствии.
- Да, серебряный, - согласился Смауронг; от его ледяного дыхания каменный пол около кончика носа покрылся скользкой наледью, превратившись в гладкую зеркальную гладь. - А ты больше верь книгам, - небрежно фыркнул он. - Станешь однажды ледяным изваянием и больше не будешь слепо принимать за правду буквы.
Вскоре ему надоело беседовать с пустотой: - А разве достойные гости прокрадываются в дом, а после прячутся от хозяина?
Немного помолчав, Смауронг добавил:
- Выходи. Я даю слово, что оставлю одну из твоих рук при тебе.

Человек продолжал отсиживаться за ненадежным, на взгляд Смауронга, укрытием. Ведь серебряному дракону ничего не стоило выдохнуть ледяной вихрь, который, подобно огню, изничтожит всё живое. Казалось, что незнакомцу было легче от того, что между ним и драконом стоить незначительный, но барьер, скрывающий от пронзительного драконьего взгляда.
Сквозь завывания ветра и треск гнущихся ветвей под натиском бушующей стихии, дракон услышал, как человек стучит зубами, явно дрожа от холода. Смауронг удивленно приподнял голову, заинтересованно вслушиваясь в ритмичный звук. Серебряный дракон просто не способен был замерзнуть. Разве может воплощение абсолютного нуля жаловаться на морозы? Смауронг сам создавал ледяные вихри, сковывающие все живое и неживое.
- Не нравится ходить мокрым? - в шелестящем голосе дракона слышалась явная насмешка, - а мертвым, значит, нравится?
Смауронг незатейливо вильнул хвостом, со свистом рассекая воздух и сбивая пару тройку уцелевших сталактитов, безмятежно свисающих с потолка тёмной пещеры.
"Рассказывали, говоришь..." задумавшись, Смауронг хмыкнул. Тот факт, что о нем знали не мог не беспокоить молодого дракона. Если говорить вернее, то ему был почти безразличен тот факт, что о нем знают местные; серебряный змей знал, что это не понравится Мортейну. Дракон сосредоточенно нахмурился, обдумывая над тем стоит ли говорить названному отцу об этой мелочи (мелочи по меркам Смауронга, конечно).
- И зачем я мог тебе понадобиться? - неожиданно грозно поинтересовался змей, срываясь на приглушенное шипение. Мысли о том, что Мортейн будет недоволен никак не оставляли ясный драконий разум.
Где-то в густой вышине небес раздался громогласный рев природы, сравнимый лишь с яростным рыком могучего дракона. Смауронг невольно затаил дыхание, замерев в благоговении перед неукротимой мощью стихии.
Посыпались своды пещеры; мелкие камешки забарабанили по серебряной чешуе молодого дракона с характерным стуком. Дракон взволнованно приподнял голову, изогнув шею назад. Он бросил выжидающий взгляд в сторону выхода из пещеры, из которого лились струи пепельного полумрака. Но ничего так и не произошло. Серебряный дракон вновь непроизвольно выдохнул облачко морозной свежести, повернувшись к камню, который служил убежищем для человека.

Гость, воззвав ко всем самым светлым чувствам дракона, наконец-то решился выйти из-за камня, представ перед ним в полный рост, а не съежившись или сидя на полу.
Смауронг какое-то время молчал, критически осматривая человека. Парень трясся, как осиновый лист на ветру, явно побежденный настойчивым холодом. Последней каплей стал его жалобный чих и шмыг носом.
- Как ты умудрился не умереть в первые годы своей жизни? - снисходительно прогудел дракон, явно уставший от собственных жестоких игр. Ему скорее хотелось побольше узнать о незваном госте. Возможно, он бы подал какую-нибудь идею серебряному дракону о том, как превратиться в человека. Смауронг был до сих пор убежден, что лишь люди могут рассказать, как правильно принимать их облик.
Из-за морозного дыхания серебряного змея в пещере становилось все холоднее.
- Ты можешь развести огонь, если сможешь и захочешь, - как бы в невзначай бросил дракон, понимая, что из-за его ледяной сущность температура будет неумолимо падать.
- В противном случае, - глаза Смауронга предостерегающе сощурились, - замерзнешь на смерть.

"И не поспоришь" промелькнуло в мыслях. Последние слова человека прозвучали довольно дерзко и вызывающе; серебряный дракон прищурился, пытливо всматриваясь в парня; Смауронгу казалось, что гость вот-вот выкинет какую-нибудь неожиданность, что не давало в полной мере потерять бдительность. Возможно, это просто его паранойя, но с этим уже ничего не поделать.
Самуронгу казалось слишком подозрительным тот факт, что к нему из банального любопытства заглянул человек. Разве люде не должны остерегаться тех, кто сильнее их и забавы ради может превратить в хладный труп?

Смауронг чувствовал волнительные колебания воздуха, колебания его родной стихии, и сам незаметно для себя начал поддаваться непонятной тревоге. Непогода захватывала дух и пугала одновременно. Порой юному дракону казалось, что разъяренная стихия сметет его аки назойливую муху; в такие мгновения он примерно понимал, что чувствуют люди перед хищным оскалом свирепого древнего ящера. И серебряному змею определенно не нравилось это жалкое чувство омерзительной беспомощности перед высшими силами. Смауронг непроизвольно поежился, подавив невеселые мысли о собственном ничтожестве перед мощью природы. Он знал, что когда-нибудь, спустя века, он станет настолько силен, что ветра не смогут сломить его крылья, а огонь прожечь броню. Когда ему будет несколько сотен лет, то и магия его возрастет, и он с легкостью сможет подчинить себе ветер любой силы и не важно буря это или торнадо...

- Я так похож на диковинную вещь, чтобы на меня кто-то решил посмотреть? - хмуро процедил Смауронг, но все же не мог не признать, что ему приятно польстило то, что кто-то изъявил желание воочию взглянуть на него. Всё-таки не все драконье в нем было мертво. Гордость, например, жила и здравствовала, а сейчас еще и кичливо выпятила грудку, просияв.
- А я вот не умею превращаться в человека, - нехотя признал серебряный змей. Ему просто не с кем было обсудить наболевшее. Мортейн и так знал о его беспомощности в сфере изменения облика, а элементалей интересовал только ветер, других же Смауронг не знал.
Пусть дракон и не умел превращаться в человека, он не мало времени проводил в размышлениях о том, как бы выглядел, если бы ему вдруг посчастливилось сменить ипостась. А еще ему до боли было любопытно каков Мортейн в своем истинном облике. Смауронгу даже было жутко представить насколько Мортейн страшен и могуч в теле древнего ящера...

На вопросы о гендерном признаке, дракон лишь положительно кивнул. Он внимательным взором окинул человека, - а ты самка? - поинтересовался серебряный. Он сравнил гостя с Мортейном и решил, что для самца этот человек слишком слаб и хрупок, а потому вынес свой безжалостный вердикт в слух.
- Лис? - эхом отозвался дракон, - ты умеешь превращаться в лису? - с какой-то непонятной надеждой спросил он.
- А я Смауронг, - опомнившись, взаимно представился серебряный змей, в вежливом поклоне склонив голову.
Лис живо принялся расчищать место для будущего источника тепла.
- Такой огонь помешает, - отозвался Смауронг, с интересом наблюдая за движениями гостя.
- Я здесь не живу, - почти обижено заявил дракон, - это так... ради забавы, - пояснил он.
- А где ты живешь? - спросил Смауронг, стараясь сдерживать ледяное дыхание, которое по обыкновению клубами валило из пасти. - Не похож ты на местного человека...

- А я никогда не видел таких маленьких людей, - произнес серебряный дракон и не сорвал. Реже, чем людей, он встречал только драконов. А дракона за свою жизнь он видел только одного, а если точнее, то Мортейна.
- Скажи, ты еще птенец? - Смауронг задумчиво нахмурился, - или правильнее сказать человеческий детеныш? - вслух рассуждал он.
Дракон лениво раскрыл затекшее крыло; зазвенели серебряные пластины, напоминающие перья из птичьего крыла. Казалось, искусные ювелиры вырезали изо льда мощное драконье крыло, настолько нереальными выглядели богатые серебряные оттенки в сочетании с изысканным сплетением разнообразных чешуек.
- Как досадно, - огорченно протянул дракон, шумно вздыхая, - я надеялся увидеть превращение собственными глазами.
Не сказать, что Смауронг был сильно разочарован, но его несказанно расстроило то, что еще один спасительный свет в конце туннеля оказался факелом на стене тупика. Впрочем, удача человека в том, что он не умеет обращаться в лису. В противном случае дракон бы не отстал от него, пока и сам не сумел бы сменить ипостась на иную. Порой упорство Смауронга перерастало в непреклонное упрямство, а это страшная сила.
- Я тоже не знал своих родителей, но меня это не огорчает, - отмахнулся дракон. - Я живу вместе с Мортейном. Он спас моё яйцо от ледяного плена и до сих пор присматривает за мной, - Смауронг довольно зажмурился. Ему еще не доводилось говорить с кем-то о его отце и это было приятным разнообразием его повседневности.
Если бы Смауронг был самым обычным драконом, которого растил самый обычный дракон, то он не был тем, кто есть сейчас да и не был бы в компании Лиса.
Насколько знал Смауронг, драконы долго не терпят своих отпрысков. А сейчас, будучи существом иной закалки, Смауронг считал, что когда-нибудь, когда у него самого появятся птенцы, то он не прогонит их. Ему определенно нравилась идея жить вместе, ведь так веселее.
- А кто такой Цирк? - рассеяно поинтересовался серебряный змей, наивно считая, что цирк некое живое существо.
Когда Лис что-то протянул ему на ладони, Смауронг вопросительно взглянул на него, принюхиваясь. Запах был знакомый, но приглушенный. Серебряный змей удивленно уставился на кусок вяленого мяса, а после благодарно слизнул угощение, обдавая Лиса привычной свежей прохладой. Но нужно было отдать должное Смауронгу. Он старательно пытался унять клокочущий холод внутри, который не привык быть скованным. А потому из пасти дракона больше не валили клубы белого вихря, а сочились тонкие струйки светлой дымки.
- Если хочешь, как успокоится погода, я покажу тебе настоящую добычу, - довольно клацнув зубами, гордо заявил дракон. Он был искренне убежден, что сырое мясо намного лучше подходит на роль обеда, нежели эти иссушенные кусочки. 
- Не самка!? - смутился Смауронг. - А так сразу и не скажешь... - рассуждал в слух дракон, приблизив точеную голову почти вплотную к человеку. - Такой чахлый... - словно не замечая, что Лис рядом, говорил он. - Ты, наверное, самкоподобный самец. - подытожил Смауронг, довольно качнув головой и опуская ее на каменный пол рядом с Лисом, уставившись на мирное дыхание огня. Казалось, что в недрах небольшого костра билось чье-то крохотное сердечко... Приятный треск сухих веток ласкал слух.

- Звучит, конечно, здорово, - согласился Смауронг, - особенно для того, кто прикован к своему дому. Но... мне есть куда вернутся. А тебя не расстраивает то, что тебя не ждут? - поинтересовался он, обратив взор огромных глаз на Лиса.
- Я не знаю, - на выдохе ответил дракон; его серебряная чешуя искрилась, отражая языки пламени и освещая всю пещеру мерцающим светом. Сейчас, когда алый пламень играл на его броне, казалось, словно дракон от носа и до кончика хвоста покрыт ограненными алмазами.
- Я не совсем понимаю, что нужно делать... О! Лис, ты же человек? Расскажи мне, что значит быть человеком. Может это поможет мне.

- Если бы я был человеком, то мой возраст, я полагаю, тоже можно было бы назвать юностью. Или состояние души... - хмыкнул Смауронг, поджав губу, - мне многое запрещено. Я, безусловно, понимаю, что запреты это не пустой звук, но так хочется хотя бы раз нарушить их... - серебряный дракон досадливо прогудел, прикрывая веки. - Я столько хочу узнать и увидеть, но север держит меня сильнее притяжения, - зло прорычал дракон, тяжело хмурясь. Он и правда не мог покинуть безлюдные места, пока не сумеет превратиться в человека. К тому же Смауронг был еще слишком мал, а его чешуя не превратилась в броню, которой уступает в прочности алмаз. И эта мысль глодала юного дракона изнутри.
- Пока я юн у меня столько сил и желания, но с возрастом я боюсь утратить свой энтузиазм и разучиться удивляться. Тогда какой будет толк в путешествиях? Кстати, сколько тебе лет? - вдруг поинтересовался Смауронг, выжидающе взглянув на Лиса.
- Мортейн... да, он дракон, но так сразу и не скажешь, - тонкие драконьи уста тронула еле заметная полуулыбка; кончики губ поползли наверх. - Я думаю, что он лучше любого дракона. Если бы ты его увидел, то точно согласился бы со мной. Я бы хотел перенять от него хотя бы толику того, что знает и умеет Мортейн. А еще... - Смауронг замолчал, казалось не в силах подобрать слово, которое могло бы уместить в себе все качества отца. После дракон лишь пожал плечами: - слишком мало слов, чтобы сказать о самом главном.
- Впрочем, слова для меня пустой звук, а вот дело - веское слово, - Смауронг вновь взглянул на Лиса, желая услышать его мнение.
- Да, это моё убежище. Сейчас оно слишком тесное, и я едва могу развернуться, а когда-то коротал здесь часы... -ответил серебряный дракон, вытягивая затекшую лапу вперед. Изогнутые когти, напоминающие стальные клинки, зловеще сверкали, отражая алые искры огня.
- Весело?.. - задумчиво протянул дракон, внимательно взглянув на Лиса.
Спустя пару мгновений своды пещеры озарили мириады золотистых огоньков - это светлячки запорхали, озаряя густой полумрак. Смауронг завороженно наблюдал за размерным полетом золотых бабочек. Серебряный дракон даже голову приподнял, изогнув мощную шею. Не удержавшись, он пару раз клацнул клыками, пытаясь поймать мотылька, скорее рефлекторно нежели специально. Вскоре сияющая вереница заструилась к пылающему огню, рассыпаясь в пыль... Языки пламени вздрогнули, засуетившись. Смауронг затаив дыхание во все глаза наблюдал за таинственным волшебством, пока не увидел эфемерного дракона, - это потрясающе, - на выдохе прошептал Смауронг.
- Что это за магия? Как она работает? - поинтересовался серебряный дракон, - меня элементали учили только магии Воздуха, - как-то обиженно пробубнил он, впрочем, ящер понимал, что вряд ли элементали воздуха начали бы учить его иной магии. - Я могу преобразовать энергию воздуха в электрическую, например, - с этими словами Смауронг приподнял лапу; между когтей заискрились тонкие нити синего свечения - это был ток. После дракон коснулся плеча парня кончиком когтя, передав ему небольшой заряд. - Бодрит, правда? - довольно загудел дракон.
- Как он умер? - с сочувствием спросил Смауронг.
Серебряный дракон с приподнятым настроением наблюдал за реакцией Лиса. Ему нравилось то, как он отвечал и реагировал на слова дракона.
- А зачем мне отличать самку человека от человеческого самца? - удивился Смауронг, - то, что мне нужно, я знаю, - он был весьма серьезен, пусть его слова и звучали скорее, как издевательство.
Парень не переставал возмущаться. Дракон невинно склонил голову в любопытстве, - покажи ямочки, - потребовал он.
- Семья - не только ответственность. Ты не должен воспринимать ее, как бремя или как вынужденную необходимость. А главное это то, что семья это не кровь, а дух... - Смауронг уставился в пол, - я знаю это не понаслышке. Мортейн стал для меня семьей. И пусть он порой ворчлив, - "и виновен в смерти моей матери" - я все равно не оставлю его. Боюсь лишь того, что он оставит меня.
Смауронг внимательно выслушал парня, сосредоточенно обдумывая его слова.
- Что, если я не хочу становиться человеком по-настоящему? - вдруг удивился Смауронг, - возможно, не настал тот час...

Сто восемь? - изумленно изогнув брови, спросил серебряный дракон. Насколько он знал, люди так долго не живут, а если и живут, то явно не так бодры и энергичны, как Лис. Смауронг в недоверчивом прищуре взглянула на "человека", - люди столько не живут. Кто ты?
Юный дракон недовольно фыркнул, выпуская холодные испарения. Он был возмущен тем, что был обманут. Нет, он не винил Лиса, Смауронг просто поверил глазам и винил лишь самого себя.
- А я знаю, что я могу принять любой облик... Мальчишки или старой женщины, - усмехнулся Смауронг, - но я бы вряд ли выбрал старое дряхлое тело в качестве сосуда. Проблем не оберешься с такой ипостасью. - Дракон замолчал, а после испуганно вздрогнул; зрачки сузились до такой степени, что осталась видна лишь льдисто-голубая радужка глаз, - а что, если я не смогу выбрать себе внешний облик? И стану дряхлой старухой... - Смауронг приподнял голову, взволнованно уставившись на Лиса, словно он способен утешить его или дать ответ на любой вопрос, - что-то я не очень хочу рисковать... - жалобно протянул дракон, удрученно прикрывая веки. К тому же Мортейн уже доигрался и теперь щеголяет в человеческой плоти. А это был самый ужасный плен для могучего дракона, который только знал Смауронг.
"Всё-таки... если сильно захотеть, то можно обойтись и без человеческого облика. Я буду усердно учиться и стану могущественным магом. И мне никто не посмеет перечить." дракон решительно закивал сам себе, соглашаясь с мыслями.

- Иллюзия? Ментальная магия что ли? - предположил Смауронг. Он знал, что в его генах заложен потенциал, который помог бы овладеть это магией, но пока дракон решил сосредоточить свои силы на магии Воздуха. Он считал, что не стоит смешивать дисциплины, когда ты и так достаточно ленив, чтобы так долго овладевать одной...
Когда Смауронг решил показать прелести своей магии, то Лис почему-то яростно запротестовал, впрочем... поздно.
Серебряный дракон лишь загудел, развеселенный видом парня. Его волосы встали дыбом, пропуская ток, а голос сорвался.
- Из тебя выходит хороший проводник, - с видом знатока сказал дракон, - если бы ты встал на землю, расставив ноги на ширине плеч... - дракон замолчал, когда Лис откашлявшись, попросил его больше так не делать. Смауронг разочарованно поджал губу, но больше не стал докучать Лису.

- Люди так слабы... - с сочувствием проговорил себе под нос Смауронг. Он не знал, что нужно говорить в таких вот ситуациях. Ему не доводилось утешать или самому терпеть потерю. А потому дракон предпочел больше ничего не говорить, решив, что почтительное молчание - лучшее, что он может сейчас дать.
- Объектом симпатии? - скривившись переспросил Смауронг, - да кому нужны человеческие женщины? - искренне удивился дракон. - Я не собираюсь их съедать.
Смауронг критично взглянул на улыбку Лиса, а после весело выдохнул белое облако прямо ему в лицо.
- Крайне мило, - саркастично промычал он.
Услышав, что семья это всего лишь фикция, а не плоды искренних чувств, Смауронг ощетинился. Он гневно сверкнул ледяным взором. Да разве можно считать их отношения с Мортейном иллюзией? Если оно так и было, то серебряный дракон просто не хотел принимать это, отказываясь верить.
- Когда-то давно я не мог понять, чем бессмертные отличаются от смертных. В итоге я понял, что те, кто стали рабами вечности, испытывают самые глубокие чувства. Люди невероятно изменчивы, но это легко объяснить... им дан слишком короткий срок и они всё хотят успеть. У нас же, у бессмертных, целая вечность впереди. Я что хотел сказать, - подытожил дракон, - у тебя просто еще не было семьи. Да, ты жил с кем-то, но это не была семья.
Смауронг внимательно выслушал Лиса, - я думал, что для того, чтобы стать человеком нужно перестать быть тем, кто ты есть и обрести нового себя.

После того, как Лис упомянул свои глаза и уши, которые и говорили о его родстве с исчадием преисподней, Смауронг приподнял голову, внимательнее взглянув на столетнего юношу, как первый раз, а после задумчиво принюхался, втягивая носом воздух.
- Если бы я видел людей чаще, чем тифлиногв, то сразу бы почувствовал твою истинную расу, - усмехнулся серебряный змей с какой-то ироничной досадой. Он унаследовал любовь к свободе и одиночеству от своих предков, но уже давно чувствовал, что вполне утолил свою ненасытную жажду за полтора века и хочет хотя бы на несколько лет влиться в суету смертных... Впрочем, ему, скорее всего, быстро бы надоело непостоянство людей, приводя юного ящера в непривычную панику, всё-таки он привык к размеренной жизни, которая плавно перетекает из одного десятилетия к другом, а не поражает неторопливого дракона своей стремительностью.
- Аура иная, говоришь? - хитро прищурившись, пророкотал Смауронг, хищно скалясь, - тогда мне стоит прямо здесь и сейчас оторвать тебе голову от плеч, чтобы ты ничего не учудил? - его мощные челюсть угрожающе клацнули. В такие мгновения трудно было понять шутит дракон или нет. Уж слишком ужасающе были его движения и холодный бесстрастный взгляд льдистых глаз.
- Впрочем... - Смауронг помедлил, - я разочарован. Ты едва ли напоминаешь того, кем являешься. Если бы меня попросили описать тифлинга, я бы сразу представил рога, хвост, чешуйчатую кожу... - дракон критично уставился на Лиса, - но никак не самкоподобного самца, - хмыкнул он.
Смауронг и сам по себе был не слишком мощным драконом. Его тело было создано для быстрого полета и грациозной ловкости, а не для ожесточенных боев. Впрочем, серебряному змею не с кем было сравнить свои габариты, и он вполне был доволен тем, что так неподражаем в воздушной стихии, когда увлечен полетом.
При мыслях о недосягаемой выси у дракона заныли плечи, а тугие перепонки крыльев, через которые сквозили хитроумные узоры вен, невольно вздрогнули. Казалось, что высь никогда не перестанет звать в свои пленительные объятия Смауронга...
Серебряный дракон невольно вздрогнул, почувствовав призрачное тепло от руки трифлинга. Чешуя Смауронга еще не успела превратиться в непробиваемую браную, а потому он еще был способен к осязанию. Хоть он и чувствовал лишь толику того, что мог бы ощутить, имя кожу человека, он всё же чувствовал. Было странно осознавать, что когда-нибудь, когда минует не один век, он обрастет твёрдым панцирем грубой чешуи, то совсем забудет о игривых прикосновения ветра, о брызгах морского бриза... Эти мысли навевали на дракона непонятную грусть.
- Скажи мне, как смириться с неизбежностью и принять ее? - вдруг спросил дракон, а после пояснил - твой срок конечен, что ты чувствуешь, осознавая, что тебя и Создателя разделяют всего несколько веков?
Смауронг внимательно взглянул на Лиса. Дракон знал, что его, Смауронга, срок ограничен лишь его собственным желанием или неосторожностью.

Услышав про бабку, дракон согласно кивнул, - я тоже так думаю.
Заметив какое-то странное колебание, дракон скосил взор в сторону, заметив, как призрачный образ неизвестного вырисовывается перед ним. Это был молодой человек. Его серые волосы напоминали чешую Смауронга, если бы она утратила свой ослепительный блеск и перестала играть яркими серебряными всполохами.
Смауронг с некой надеждой взглянул на призрачный образ, невольно потянувшись к нему. Неужели он бы мог стать таким? Вот его цель, она совсем близко. Стоит только протянуться к ней, и она твоя. В огромных глазах дракона отразился невесомый образ человека. Но... Пышная юбка разорвала его человеческий идеал, заставив дракона возмущенно отстраниться.

- Если бы они были, - хмыкнул дракон, - единственные гости, а точнее их кости, сейчас покоятся под твоими ногами.
Смех Лиса здорово оживил мрачные своды тёмной пещеры, когда его волосы покрылись инеем.
- Я знаю, что делать с самками, - обиженно фыркнул Смауронг, - но не понимаю зачем мне человеческие женщины, - пояснил он. В какой-то степени дракон не хотел портить свою кровь, смешиваясь с иными расами. В нем говорила та заносчивая гордость его предков, которая въелась в его разум еще до того, как он покинул скорлупу яйца.
- Но ведь и в одиночестве есть своя сила и слабость, - настаивал серебряный дракон.
- В этом и проблема, - понурив голову процедил он, - я думал, что знаю чего хочу, но сейчас понимаю, что ошибаюсь.