Боль, Страдания, ничтожное Несовершенство – они все правят бал в этом благом, созданном Великими богами, мире, «процветающем» под крылом светлого Имира. Здесь люд погибает в своих постелях, светлые расы убивают друг друга ради развлечения блистательных дам, а власть правителей и вождей, что сродни, по их мнению, с самой волей божьей, решают судьбу невинных. Краски мира блекнут год от года, погружая во тьму создание чистых душ, и то, что некогда было белее выпавшего снега, более теперь походит на отражение осенних серых луж. Печаль и Тоска –неутомимые предшественники Смерти и Злобы, и с каждым разом, с каждым новым вздохом,  как мертвых, так и разгневанных, в этом несовершенном мире становится все больше. 
Погода была под стать предстоящим событиям, свершившимся за одну лишь ночь, где главными действующими лицами стали двое: мужчина, довольно почтенных лет, и ничего не подозревающая девочка. Можно было предположить, что все происходящее являлось чистой случайностью, но на самом деле, реалии складывались совершенно иначе.
Маркос был человеком неплохим, на старости лет посвятил свою жизнь служению Имиру: проповедовал его Слово, убеждал всех благим делом. И не было в городе тех, кто плохо бы о нем высказался – старик, чем мог, помогал каждому, наставлял на путь и давал надежду, а многие выгодные связи, что он поддерживал на протяжении долгих лет, давали свои плоды.
- Имира Свет с тобой, - говорил он безногому бездомному калеке и дал тому работу говорить.
- Детей своих Отец не бросит, - проповедовал Маркос и немой стал работать руками.
Он помогал найти работу честным людям, давал им шанс вырваться из нищеты, давал надежду.
Но Тьма не дремлет и Зло проникло к проповеднику в дом. Самоуверенный, как и все люди, Маркос решил подчинить себе демона, а его темные искусства использовать во благо, и это ему удавалось: ужасное порождение Рилдира подчинилось своему новому хозяину и служило ему на протяжении нескольких месяцев. Но приказы старика не всегда были обдуманны, и так, из-за нескольких неточных формулировок, за одну ночь в городе умерло пятеро человек, занимающих достаточно ведущее положение. Траур для всех обернулся радостью для Маркоса, что был назначен на место одного из скончавшегося и «служить» городу и Слову стало еще проще.
Желание стать лучше и выше, объять необъятное, получить всеобщую любовь, переходящую в поклонение – все эти качества ранее не замечались в проповеднике, но теперь отчетливо сквозили в каждом его слове и жесте, а в глазах было одно лишь желание. Он не работал на благо других, он стал работать для себя, и свет его меркнул, а пламя угасало вовсе.
- Я МОГУ ВСЕ!
- …с моей помощью…
- Я ДЕЛАЮ ДОБРО!
- …для себя самого…
Маркос боролся с Тьмою, как мог, думая, что держит под контролем ситуацию и смог все же демона пленить, сделав его послушной марионеткой, которая должна нести Свет. Но он оступился. Неверно сказанное слово и сущность стала завладевать разумом праведника, постоянно нашептывая ему призывы к собственной смерти, тем самым подводя к роковой черте. Голоса не стихали ни на мгновение, приказы демон больше не выполнял и Маркос понял, что час его уже близок. В безумии своем он бросился в ночь из дома, под проливной осенний дождь, и бежал прочь, ища помощи или смерти от чужой руки, ведь, погибнув от демона, праведник выпустит порождение зла на свободу.
Девочка.
На холодных мокрых улицах не было никого, кроме одинокой девочки. Она. Она может помешать демону выйти, это хрупкое создание, не ведающее зла. Если только…
- Спаси… - прохрипел старик, протягивая ей кольцо, - …Прочитай!
В горле забулькала кровь, выплескиваясь наружу – демон рвал плоть оступившегося изнутри, наслаждаясь своим долгожданным триумфом, но вдруг…
- Тай-рих.
И насыщение отразилось в разуме темного существа.
- Тайрих.
Связь укреплялась Словом и Кровью и истерзанное тело святоши больше не интересовало демона. Его призывали вновь и ослушаться приказа было нельзя.
Новая игра, новые лица, и старые правила, тянувшиеся еще со времен создания этого несовершенного мира. Кем же стать на этот раз?

- Он забыл, как живут в этом мире, маленькая госпожа, - из темноты показался рыжеволосый худой парень в бедняцкой рубахе и штанах, промокших до нитки, - Все когда-нибудь забывают.
К девочкам нужен особый подход и запугивать свою новую хозяйку Тирхис не спешил, с улыбкой замерев поодаль, он наблюдал за тем, как кровь стекает с детской ладошки, смешиваясь с грязью. Все когда-то смешаются с грязью…
- Тебя проводить, девочка?

Только непонимание рождало страх в душах людей: страх за себя настоящего, за свое будущее, намного реже – страх за других. Смерть всегда казалась таинственным событием, лишенным любых ответов, и это не могло не пугать несведущих в кончине, так это было и сейчас: девочка плакала над телом незнакомого ей умершего. Почему? Разве она знает, на что он обменял жизнь нынешнюю и что происходит с его сознанием теперь? Быть может, человек был зол и мучал других, он не заслужил скорби и слез по нем, быть может, он заслужил эту смерть, и эта нестерпимая боль его была ему дарована не просто так. 
Девочка боялась чужой смерти.
Девочка боялась смерти своей, и эту страшную угрозу она видела в незнакомце, неожиданно возникшим рядом. Она уже не была наивной и глупой, не искала помощи от других и не доверяла никому, она желала скрыться ото всех, забиться в углу и просто… умереть? Ее порезанные руки, кровь, стекающая по запястью… – страх был сильнее желания и только благодаря ему она сейчас жила.
Тебе придется исправляться, девочка.
Понять сознание Алисы демону не составило большого труда, и он вдруг расстегнул верхние пуговицы своей рубахи, стянул ее через голову, и, в мгновение, быстрыми шагами приблизился к девочке и укрыл ее плечи, крепко ухватив за них, чтобы малышка не решила вырываться и бежать под дождь. Ее смерть была ему ни к чему, Тирхис заинтересован ее нынешней жизнью, с которой связан теперь с этого момента и до самой гибели Алисы.
- Куда? – переспросил демон, - А куда бы ты сама хотела?
Рыжеволосый взлохмаченный парень по-прежнему не отпускал ее, прильнул к ней сзади, склонившись, и тихо прошептал на ушко:
- Выбирай, маленькая госпожа. Дождь не вечен.
Не нужно быть демоном, чтобы видеть голод в этих больших серо-голубых глазах, простое для бедняка желание – наестся до отвала, и Тирхису не составило бы труда утолить эту жажду даже сейчас, не дожидаясь ее ответа, но демон не хотел так просто отдавать, он хотел получать взамен.
Скажи, маленькая госпожа. Покажи мне свою волю, свою силу. Ее много в тебе, ты знаешь об этом, малышка? Ты горишь, светлое дитя, и ты не скоро потухнешь.

Слабость и бессилие порождают страх. Уныние, смешанное с чувством собственной беспомощности и непригодности для этого мира делало населяющие мир расы такими привлекательными и такими податливыми к искушениям, где за значимость мирскую человек был готов расстаться со своим вечным, запятнать свою душу. Ради силы все делалось в этом мире, ради собственного же могущества шли войны, где всяк пытался превзойти другого. И люди желали уподобиться богам, поднимаясь по ступеням пьедестала, заставляя других подчиняться себе, хоть и не могли иметь на это никакого права.
Девочка дрогнула в его руках, робко пробуя вырваться из цепкой хватки древнейшего демона, а Тирхис улыбнулся еще шире, наслаждаясь страхом своей новой хозяйки, готовый рассмеяться от удовольствия доставлять неудобства. Чувства Алисы были живыми, такими полными и насыщенными, и такими наивными, отчего темный на какой-то миг замер, не желая их перебивать, впитывая в себя потоки этой удивительной энергии, и дожидаясь кульминации от гнетущего напряжения. И она настала, разразилась криком отчаяния и непонимания, страхом и бессилия, и девочка поникла в руках мужчины, окончательно сдаваясь его воле.
Демон ликовал.
«Плачь, девочка, плачь. Тебя никто никогда не полюбит, о тебе никто никогда не позаботится, никто не утешит и никто не защитит. Знай об этом, моя маленькая госпожа. А я здесь, я рядом с тобой. Ты чувствуешь мое прикосновение? Мое дыхание? Теплое. Кто убережет тебя, если не я?»
Демон не перебивал ее мысли, дожидался, когда стихнет буря внутри этого маленького, потерянного существа, который сейчас делал выводы, осознавая себя и свою значимость для этого мира. Он дал ей вдоволь накричаться и смог дождаться, пока боль утихнет в ее душе, пока она смирится со случившимся и поймет, что ей нужно жить дальше, цепляться за любую возможность, чтобы выжить, даже если этой возможностью окажется демон.
Девочка перестала вздрагивать от плача, перестала вырываться и собралась с силами, чтобы повернуться и посмотреть в глаза исчадию тьмы и своему слуге, в одном лице.
- Как тебя… Вас… звать, господин? Меня – Алиса, - представилась девочка, стараясь побороть свой страх, и демон решил ей в этом помочь, вступая в игру со всем своим «природным добродушием».
- Ты можешь называть меня Тирхисом, Алиса. Тисом - если пожелаешь, - демон улыбнулся малышке и смахнул застывшую слезинку с ее щеки, - Я тебя понял, пойдем. Только если ты не будешь больше плакать.
Червь ликовал, он добился от девочки реакции, Алиса приняла его игру и начинала соображать последовательно. Хаос прекратился и можно было мыслить рационально, что, впрочем, Тирхису было тоже по душе, если конечно его новая хозяйка не окажется в итоге полной дурехой.
- Я знаю, где можно поесть, - проговорил он разом с Алисой, предугадав ее мысли и слово «поесть» прозвучало в одно мгновение сразу из обоих уст.
Поправив свою рубаху на ее плечах, демон направился к мертвецу, наступая в вытекшую из его глотки лужу крови, и, присаживаясь перед бывшим хозяином на корточки, быстро снял с пальцев того, кто раньше звался Маркосом, дорогие перстни и достал из его кармана увесистый кошель золотых. Этого вполне хватит на начало, а дальше… Быть может, дальше для девочки и не наступит.
Спрятав украденное в карманы, Тирхис взял Алису за ее маленькую ладошку и бросил прощальный взгляд на бездыханное тело: ««Доброму» человеку – «добрая» смерть».

И они не спеша шли под дождем: девочка и демон, и вокруг не было никого, кто бы мог их увидеть, окликнуть, помешать. Тирхис крепко держал ее ладонь, давая Алисе уверенности и силы на дальнейшую борьбу, чувствуя ее сознание и предугадывая желания. Чего уж говорить – демон любил удивлять.
- Сюда, маленькая госпожа, - бесцеремонно, снова заговорил он, несмотря на то, что Алисе это обращение не понравилось и в прошлый раз, и свернул за угол, где вдали улицы мелькал огонек, работающей в такую пору, таверны.
Преодолев последнее расстояние, девочка со своим спутником, наконец-то оказалась внутри теплого помещения, пахнущего мясом, вареными крупами, крепким ромом и блевотой.
- Вам чего здесь надо, оборванцы? – «дружелюбно» встретил странную парочку недовольный здоровяк, пахнущий пирожными, - Проваливайте, пока не поколотил!
- Приятель, у нас есть деньги. И есть то, чего мы можем тебе предложить сверх, - в доказательство Тирхис достал из кармана пару золотых и снова спрятал их, - Но сначала милую леди нужно умыть и накормить, и, с ее позволения, я бы сам не отказался сытно поесть.

Завидев в руках оборванца монеты, вкусно пахнущий здоровяк мгновенно сменил свой гнев на милость и, хоть подозрение в глазах его только усилилось, мужчина все же окликнул местную работницу, наказав ей заняться девчонкой как подобает, а Тирхиса отвел в комнату управляющего, разъяснив тому положение сложившихся дел. Едва дверь за громилой захлопнулась, как демон прошел в свет к столу незнакомого ему человека и плюхнулся в кресло, поглаживая свои мокрые от дождя колени.
- Ты не похож на того, у кого водятся деньги, - начал управляющий, разглядывая того, кто пачкал сейчас его мебель, - Но Орих говорит об обратном, а еще о том, что у тебя ко мне какое-то выгодное дело?
Оказавшись в тепле, в теплом кресле, рыжий начал улыбаться еще более открыто и «лучезарно», что в данной ситуации, несомненно, смущало собеседника, доставляя ему моральные неудобства и наводило на мысль о том, что парнишка не совсем в своем уме. Но демон тянул время, наслаждаясь неловким моментом и заговорил только лишь спустя пару минут, когда собеседник намеренно прокашлялся, привлекая к себе внимание.
- Девочка. Она не должна заболеть. Вы сегодня были на улице? Такая ужасная погода, этой ночью определенно кто-нибудь умрет, - Тис поерзал в кресле и облокотился на стол управляющего, рассматривая лежащие бумаги, и лениво проводя когтем по оперению чернильного пера, - Вы живете здесь же? В этом же доме, где и таверна?
- Позвольте! – вскочил из-за стола бородатый, перебивая рыжего, - Чего ты тут себе позволяешь, паршивец?! В шею гоню я таких…
На стол перед раскрасневшимся от гнева мужчиной легло кольцо, принадлежащее когда-то Маркосу.
- На сколько ты его оценишь?
- Где ты его украл? – управляющий схватил украшение, тут же нацепил на нос очки и принялся рассматривать драгоценные камни на кольце.
- Разве обязательно красть, чтобы обладать? Вещи (и даже люди) иногда принадлежат своим хозяевам абсолютно случайно. На все воля божья. Эту прекрасную вещицу мне подарили. Но, ты сам видишь мое бедственное положение, мне деньги важнее, чем память о моем прошлом, именно поэтому я хочу его обменять.
- Разумно, - буркнул бородатый, опуская кольцо на весы, - Мне нужно будет оценить его, в честности моей будь уверен, деньгами я не обижу.
«Я знаю, что не обидишь, я знаю».
- Прикажу, чтобы твою спутницу накупали, и чтобы вас обоих накормили до отвала. А сейчас, можешь вернуться в зал и Ориху скажи все, что тебе нужно, - не отрываясь от украшения, управляющий взмахом руки показал Тирхису, что тому пора оставить его одного и покинуть помещение.
Рыжий не заставил себя долго ждать и скоро уже сидел за одиноким столом в тихом зале (предварительно умывшись в уборной), слушая, как на кухонке переговариваются посудомойки и повара, готовясь к завтрашнему дню, изредка раздавался звонкий женский смех, а одна бабенка все сновала туда-сюда, и даже умудрилась побраниться с молодой девкой, когда та не захотела ей отдавать ведро горячей воды. Забавные существа, да и только. Но где же Алиса?
В спину дунул холодный уличный ветер, напоминая Тирхису о том, что он все еще без своей рубашки, а на улице идет дождь, и рыжий задумался. Неплохо было бы раздобыть себе чистую одежду и не ходить оборванцем, которого даже не хотят впускать в таверны, ведь, как бы не хотелось демону быть тем, кто он есть, ему приходилось играть по правилам этого мира и не привлекать к себе повышенного внимания посторонних глаз. До поры до времени.

А вот и ужин. На столе быстро стали появляться блюда на двоих, начиная с похлебки, заканчивая куриными окороками и картошкой с зеленью. Все аппетитно, все приятно пахнет и нутро демона заурчало, с горечью Тирхис понимал, что нестерпимо хочет сожрать здесь все прямо сейчас. Аппетит рилдирова создания был невообразим, человеческое тело, хоть и казалось вполне обычным, требовало пищи в разы больше, чтобы удовлетворить потребности древнейшего. О, да что может картошка по сравнению с живой человеческой плотью?! Тирхис предпочитал мясо. «Мясо» разумное, думающее, боящееся и страдающее. Живые организмы могли питать его лучше, чем любые овощи и приготовленные лапки мертвой курицы, но устраивать здесь кровавые бесчинства Червь не мог. Сейчас не мог. Нужно дождаться приказа своей новой госпожи, но для начала, ее нужно было расположить к себе, ведь ее душа так чиста и невинна, так трогательна и наивна...
Она идет босая, едва касаясь грязного пола, казалось, что летит, уверенно и грациозно переставляя свои детские ножки по одной линии, будто в танце. Жар тела белым паром пронзает холодный воздух зала, заполняя собой пространство вокруг источника, а капли замирают на волосах на мгновение, перед тем, как сорваться вниз, превращаясь в холодные мельчайшие брызги. Ты здесь, моя девочка. И ты выглядишь счастливой.
Она расположилась на стуле, робко улыбнулась и, смутившись, быстро опустила взгляд. Девочка была так трогательна в своей скромности, что невольно на губах Тирхиса появилась откровенная улыбка.
- Если через десяток лет твоего кокетства не убавится, то ты вскружишь головы сотням мужчин, которые будут готовы торговать своими душами только лишь для того, чтобы ты их удостоила этим взглядом.
Но комплименты на этом и закончились, потому что уже в следующую минуту на стол опустилась потрепанная, но чистая демонская рубаха и кольцо, с чьей «доброй» помощью Тирхис может вновь отправиться прямехонько в бездну. Уничтожить – невозможно, выкинуть – найдут, заточить – не выйдет. Червь пробовал много способов оградить расы от своего артефакта, но ничто не могло ему помочь. Однажды он «запер» кольцо в горах в расщелине, в местах, пустующих на многие километры, но магия вещицы быстро заинтересовала чародеев и реликвия была найдена спустя лишь пару лет…
- За рубашку я отблагодарю тебя ужином. Мне обещали очень вкусную похлебку, надеюсь, это так.
Тирхис тактично промолчал о кольце и принялся за еду вместе с Алисой. Нельзя. Нельзя брать с собой собственную же клетку - это гнетет.
- Мистер, вот вы где, а я вас все ищу, - к столику приближался бородатый управляющий, посмеиваясь своей шутке в пустующей таверне, и позвякивая монетками, - Я думаю, этого вам вполне хватит, и я высчитал оттуда стоимость ужина, так что учитывай и это.
Лениво потянувшись к брошенному на стол мешочку, развязывая бечевку и заглядывая внутрь, Тирхис поморщился. Он слабо мог оценить реальную стоимость обмена, но количество золотых его вполне устроило, на что демон утвердительно кивнул.
- А это кольцо мы обменяем на свободную комнату у вас и лошадь к утру, - Тис указал на свой артефакт, совершая явно не равный обмен, но бородатый видимо клюнул, заинтересованно уже вертя украшение в своих руках, любопытствуя названием камня в оправе, - Это редкий драконий камень, - буркнул обманщик первое, что пришло ему в голову, - Ну так что, по рукам?
- Договорились.
Управляющий довольно быстро согласился по причине того, что и вовсе ожидал торгов за первое колечко, рассчитывая на то, что отдать придется еще больше золота, поэтому, вторая предложенная Тирхисом безделушка и лошадь за нее вполне могли окупить друг друга в итоге, делая обмен более равным. Удаляясь с места сделки он на мгновение замер, обдумывая, а не обманул ли его этот рыжеволосый проходимец, и, так и не найдя ответа, скрылся в своем кабинете, распорядившись, чтобы этим двоим приготовили комнату и лошадь по утру.
Завершив наконец-то необходимые дела, новые знакомые остались одни.
- Видимо, у тебя есть ко мне какие-то вопросы? – продолжая свою трапезу, заговорил демон, - Не спеши, моя госпожа, слишком много ответов за раз – вредно для твоей головки…
И зал погрузился в тишину.

Наблюдать за ее внутренними терзаниями было одно удовольствие. Она боялась и стремилась к своему ужасу одновременно, стирая грань между страхом и откровением, сливая эти качества в нечто единое, сродни рождению или смерти. И Тирхис не мешал ей, давая ей самой право самой решать, ведь девочка сама заслужила его.
Вопрос был не тем, который ожидал демон, но у него не было причин скрывать свою сущность перед своим новым хозяином, как не скрывал его с самого своего освобождения. Алиса поняла это едва ли ни с первой минуты их знакомства, вот только обманывала себя, пытаясь оправдать рыжего парня перед собой и перед всем миром. Зачем? Так проще.
Тирхис неспешно доел свою порцию, со скепсисом бросив взгляд на полную тарелку девочки, к которой она даже не притронулась, и постучал по столешнице пальцем, так же размеренно и мягко, как и зазвучавший его голос.
- Ты задаешь мне вопрос и сама же отвечаешь на него, моя госпожа. Вечность – то, к чему стремятся смертные, посвящают свои жизни поиску молодости, но умирают, не научившись понимать творцов, а непонимание – от неумения мыслить, а разум, если он примитивен с рождения, можно развить только благодаря знаниям, - демон поднялся и обошел стол, оказавшись за спиной Алисы, - Мир огромен, и даже боги уже не могут контролировать свое создание. Этот хаос, который мирских жители называют порядком, манит, как светлых, так и темных, и все, без исключения, пытаются постичь его суть, - руки демона легли на ее плечи, плавными и неспешными движения массируя, снимая напряжение даже против воли девочки, - И это прекрас-с-но, моя леди.
Тирхис обнажил свои клыки и прикрыл глаза, ощущая сквозь собственные пальцы свою новую госпожу, ее настроение и эмоции. Прекрасный экземпляр, юный разум, склонный к изменениям, и, быть может, она станет не просто очередной жертвой. Демон этого хотел, и сущность внутри него бурлила, готовая напором вырваться наружу.
- Наверху нам подготовили комнату, - Тирхис снова заговорил как прежде, более сухо, и заметно громче, уняв буйство своей сути, - Я оставлю тебя на время снова, чтобы не смущать своим присутствием, и ты должна будешь поесть, после чего поднимешься ко мне.
Не объясняя больше ничего рыжеволосый направился прочь, зная, что спустя время Алиса пойдет за ним. Должна. Не может быть иначе. Ей больше некуда идти и демон дал ей пищу для размышлений, но одной лишь этой скудной информацией нельзя было обойтись, пытливый ум потребует еще. А кто, как не Тирхис сможет ей в этом помочь?

В комнатке, которую выдали на двоих, было одно лишь окно, которое скверно выдерживало нынешнюю уличную погоду и стабильно подтекало, одна лишь кровать, наспех застеленная, но, все же, чистая, что не могло не порадовать, светильник ярко горел, освещая все помещение – чего еще желать тому, у кого нет ничего? Тирхиса это более чем устраивало, оставалось только надеяться, что Алиса не окажется привередой и ценительницей роскоши.
Разместившись на краю кровати, демон направил взгляд в окно на хмурые грозовые тучи, и в таком положении и застыл…

Общество погрязло в своих грехах. Создания светлых богов осквернены Рилдиром и медленно приводят этот, некогда беззаботный и счастливый мир, к хаосу и разрушению. Похоть – грех, посланный разумным расам тьмой, она играет отнюдь немаловажную роль в растлении общества и толкает людей на необдуманные поступки, вынуждая творить зло ради собственного удовлетворения. Одна малейшая подачка со стороны «зла» - и механизм самоуничтожения запущен. Сколько веков или столетий должно еще пройти, чтобы народы светлого Имира окончательно истребили самих себя, погрузив мир в вечную тьму, рождая вместе с тем новые устои и порядки, создавая новую жизнь, несравнимую с нынешней?
Похоть.
Демоническое начало в сердцах людей.
В тишине полумрака улыбка исказила лицо недвижимого демона. Выждав еще немного времени, Тирхис поднялся с кровати и покинул комнату, что так и не станет его сегодняшним местом ночлега, и, вероятно, еще долго не сможет приютить себе гостей, пока не получит нового трактирного владельца…

- …А уж с твоим рыжим мы договоримся…
Тирхис замедлил шаг, спускаясь по ступеням в зал, где происходило бессовестное действо, где победители и проигравшие уже были заранее определены друг другом, а иных судей больше здесь и не имелось. Девочка неумело отбивалась от грузного мужчины, который превосходил ее не только в силе и размерах, но и в опыте вылавливать таких, как она, заставляя их делать то, что пожелается ему. Деньги решают в этом мире все, а если «шлюха» откажется продаваться, то золотые монеты быстро заткнут рот ее владельцу, отцу, или простым наблюдателем сей «неловкой» ситуации.
- Что ты можешь предложить мне за нее? – рыжий сделал последний шаг и ступил на пол, беззлобно буравя взглядом толстоватого бородача, который, помедли Тирхис еще хотя бы мгновение, мог бы разбить лицо демонской хозяйке и выбить несколько зубов.
- Пару золотых тебе хватит. Девчонка худа и брыкается. Пусть прекратит и я, быть может, еще накину медяков.
Мужчина продолжал держать «рабу своих утех» за волосы, не давая девочке подняться с пола, и все прижимал к своей ноге, как взбалмошную суку, устраивая торги за живой товар.
- Ссадины на щеке не было до этого, - Тирхис медленно подходил ближе, лишь коротко взглянув на Алису с безразличием, - Ты ее испортил. Что же мы будем теперь делать?
- Сучка сама бросилась, ее никто не собирался бить. Одно серебро сверх получишь. И не пытайся меня обдурить, а-то вышвырну вас обоих и лошадь не получите.
Не теряя времени даром (ведь девчонка уже измотала его и удерживать извивающуюся «жертву» становилось ему все труднее), бородач прижал ее лицом к столу, смахнув тем самым все, что на нем находилось, и принялся расшнуровывать штаны.
- Смотреть собрался? А-ну, вали отсюда, - рявкнул он демону, продолжая дело.
Похоть породила зло. Злобный человек был готов убить ради удовлетворения своих желаний, был готов вечно мучить и наслаждаться страданиями беззащитной жертвы. Ему не важны ее чувства, она – объект его утех, не более, и дитя, рожденное шлюхой, не больше чем изгой общества, бастард, без прав, так часто лишенный, преждевременно, жизни... Призыв Имира к воссозданию себе подобных был осквернен и очернен и стал ныне источником совершенно других нужд и потребностей.
- Хорошо, - кротко согласился демон с толстяком и, наконец-то, обратился к Алисе, - Ничего не хочешь мне сказать?
Он жаждал услышать ее, он проникал в ее сознание, ощущал то, что чувствует она, незримо касаясь напряжения, что творилось в ее душе, но не делал ничего, чтобы успокоить, чтобы повлиять на ход происходящих событий.
Ты все мне скажешь, маленькая госпожа. Откройся мне.
Ведь в тебе уже есть тьма.

Отчаяние в ее глазах было велико, она отдавала себе отчет в том, что просит помощи у бесчувственного существа, в которого с рождения были заложены только злость, лживость и коварство, но не было таких чувств, как сострадание, жалость и понимание. Алиса понимала это, но цеплялась за единственную, пусть и призрачную, надежду спастись, вырваться из тисков, сковавших ее тело, и она знала, что без посторонней помощи этому никогда не случиться.
- Спас-с-си… - еле слышно прошептала сбившимся от крика голосом, и стук ее запуганного сердца казался громче, чем этот отчаянный призыв.
Едва ее сознания коснулась тень ненависти к грубому мужлану сверху, к безразличному рыжему мужчине, бессовестно улыбавшемуся, как нечто странное случилось среди них. Воздух резко наполнился тошнотворной вонью, тьма, казалось, наступала изо всех углов, а перед глазами будто все поплыло, и… Тот, кто мгновением ранее стоял неподвижно перед столом с «любовниками», наблюдая за их неравной борьбой, вдруг неожиданно взвился вверх. Необъяснимо и непонятно – верхняя его часть тела, начиная от пояса, подверглась глобальным изменениям: здесь больше не было его худощавого торса, той растрепанной огненно-рыжей шевелюры, голубых задумчивых глаз, того беззаботного лица и бледной кожи… Все заменил хитиновый панцирь с множеством цепких лапок-рук, и зубастая пасть одноглазого урода раскрылась в один лишь раз, чтобы в мгновение заглотить опешившего и, уже отпустившего Алису, мужика. Размеры Червя были велики и толстяк без помех прошел в бездонную глотку демона, оставив на своем месте только лишь горькое воспоминание о себе.
Это ты желала ему смерти, моя маленькая госпожа… Он сыграл свою роль и больше нам не нужен. Он сделал все то, что от него требовалось, я – сделал то, что хотела ты. Теперь… ты иначе будешь видеть мир. 
Изменения происходили в считанные секунды и, уже мгновение спустя, Тирхис предстал в привычном для Алисы виде. Будто он и не был огромным чудовищем, заглотившим человека целиком, не позволив тому даже пикнуть от страха и не дав возможности убежать, чтобы спастись. А теперь они остались с девочкой наедине, с той, что вжималась сейчас в стену, широко раскрыв от ужаса свои глаза и жалела, что связалась этой ночью с демоном, рассчитывая на помощь от него.
- Ты всегда знала кто я, маленькая госпожа. Так не бойся меня и теперь. 
Тирхис быстро настиг своей цели, поднимая заплаканную девочку с пола и рывком прижимая ее к себе, несмотря на сопротивления. Ее страх, ее ужас, они будто проходил через его кожу, питая демона и заставляя его ликовать в своей победе.
…Тебя никто никогда не полюбит.
Тебя никто никогда не защитит.
Ты создана для высшей цели, что будет тебе ненавистна.
Ты подходишь им…
Кровавая ссадина, что появилась на детской щеке, благодаря стараниям местного управляющего, одурманенного лживыми словами демона, только портила милое личико. Кому-то не нравятся подобные «увечья», кто-то от них в восторге. Чего же до демона… Проведя пальцами по девичьей щеке, Тирхис не испытывал абсолютно ничего. Наказание ли это – не уметь оценить, не испытать ничего, помимо заложенных в него Рилдиром качеств? Но так ли оно важно для его, едва ли не бессмертной, жизни, где, помимо выборочных стандартных наборов чувств, существовали и иные, не доступные пониманием тех, кто создан светом?
Ты открыта, дитя.
Еще немного и ты все поймешь.
Привычным «людским жестом», коим существа многих народов привыкли успокаивать друг друга и показывать нуждающимся свою любовь, Тирхис коснулся губами головы Алисы, задержавшись на долгое мгновение, вдыхая запах ее волос и страха.
Все еще боишься, глупенькая? Не хочешь мне довериться? Тебе придется, госпожа. Только будь осторожна.
Нужно было уходить прочь, не дожидаясь, когда рассвет погонит в таверну посетителей, которые увидят разбитую посуду – явный признак драки, да заметят пропажу управляющего. Но демон не спешил. Зачем спешить тому, кто умел наслаждаться моментом?