Не исключено, что толика иронии в ее словах присутствовала, но в то же время Ритца считала, что не особо-то лукавит в своих насмешливых речах. Вообще-то это было слишком опрометчиво - огрызаться после случившегося, но... Тифлинг снова путалась в своих чувствах. Она не сорвалась на демона, обрушив свою ярость на мебель и стены - это был показатель. Не попыталась уйти после предательства, хотя доверию подобный ход нанес далеко не одну, возможно смертельную рану - очередное нелогичное противоречие самой себе. И теперь довериться ему снова? Серьезно или шутит? Ритца поняла, что однозначно не станет прыгать в воду. Если Флёр решил сокрушать то, что выстраивал - значит то его желание. Птице в бурю не обуздать непогоду, зато возможно сохранить свои крылья, не дав их сломать. Поэтому и полукровка не будет пытаться воевать с демоном, а просто постарается не доломать саму себя.
Даже если она решится прыгнуть, то... Просто не сможет. Затормозит в последний момент как нерешительная лошадь перед препятствием, так и не сделав главного рывка.
...И как же все-таки это было символично. Порушенный мост и двое по разные стороны, разделенные потоком реки. Этот мост отчасти помог воссоединиться, когда едва не угробил девчонку. Ведь как раз здесь совсем недавно и тифлинг, и демона решали, кто уйдет и уйдет ли. Полукровка неподвижно стояла на земле, глядя на Флёра. Копалась в своей душе, перебирая всевозможные варианты как поступить. И досадная обида пронимала до костей - ведь мог просто телепортироваться или перелететь, но предпочитал в очередной раз уколоть болью. Удивительно, что это удавалось ему без прикосновений, магии или слов.
Ритца выдохнула, достав кольцо, которое словно бы с радостью скользнуло на палец. Хранителю ей довериться ничего не стоит. А Флёр... Кажется, она физически теперь не готова на авантюры, где нужно согласиться на его помощь, надеясь, что он не подведет и подхватит. В то же время подставила спину там, когда очнулась на кровати - то есть, что какие-то крохи доверия еще целы? Бесы знают, время ей нужно, чтобы восстановиться или же закрылась от мужчины окончательно.
Вначале на широкую лосиную спину хранителя она закинула вещи, держа их, чтобы не рухнули. Закатав штанины выше колена, тифлинг выдохнула. Потом, помешкав, вскочила сама, всеми силами цепляясь кончиком длинного хвоста за землю - для этого пришлось вообще фактически повиснуть на боку, вцепившись в шерсть. Не хотелось ей падать вниз. Какой идиот придумал такую схему работу артефакта? Для него существует лишь то, чего касается хозяин кольца... Представив, что если хоть на мгновение "отпустит" землю, то зверь провалится куда-то вниз, девчонка содрогнулась.
Осознание, что сейчас придется переплывать эту реку, в которой едва девчонка не потонула, очень сильно тяготило. Вода вызывала страх и панику, желание отпрянуть назад, убежать подальше. Куда-нибудь в лес, например, где безопасно и тихо. Где можно спрятаться. Ритца мелко дрожала.
- Давай, - шепнула она, зажмурившись. Вот плеснула вода, в которую ступил зверь. Вот идет дальше, и хвост уже тоже в воде, а не волочится по земле. Значит, теперь надо лучше устроиться на спине, а не полуболтаться на боку хранителя. Вещи, например, убрать к рогам - голова однозначно останется на поверхности. Штаны вроде не мокнут, но не уберегла плащ... И главное, что плывет, плывет! Правда, течением относит, но противоположный берег близится. И где-то уже на середине реки Ритца все-таки решилась. Прыгать с места да еще с грузом на плечах - сложно. А тут и речь идет про добрые несколько метров. И всё зыбко, ненадежно. Но так у нее куда больше шансов оказаться относительно сухой, а не рухнуть снова в воду. Флёру нельзя доверять.
Поймав момент, тифлинг вскочила прямо на ноги, удерживая равновесие, чуть присела и выпрямилась, совершая прыжок. И всячески девчонка старалась не смотреть в воду, чтобы не увидеть своего отражения. Сосредоточенный белый взгляд был прикован к земле.

спустя 10 часов;

- Я думала, что убила тебя, - Ритца равнодушно взирала на вышедшего из лесной чащи своего врага. Холод за последнее время стал таким естественным и привычным. Холод стал ее составляющей, пропитав и тело, и душу. Лишал чувствительности, желания двигаться, бороться за свою жизнь. И белые глаза не вспыхнули страхом, когда, по всей видимости, единственный выживший бывшей семьи показался из укрытия. Не просто выжил, но и нашел ее.
- Ведь зверь порвал твою глотку, - задумчиво проговорила полукровка, - а я вырвала бок.
Тигр ухмыльнулся, задрав рубаху. Девчонка едва заметно поморщилась, рассматривая рубец.
- С-силен, - согласилась она. - Очень. И что тебе нужно?
- Ты знаешь что, - тифлинг содрогнулась от его голоса. Каким живым и полыхающим яростью он был, желанием отомстить. Она, шелестящая как осенний ветер или растворяющийся призрак, была явно обречена. Равнодушие сравняло все тревоги.
В конце концов, она обречена всё равно. Демон ушел, и промокшая жалкая девчонка не пошла за ним. Не так важно, по каким причинам полукровка направилась в лес - не то отдаться там своему безумию, позволяя тьме стереть всё, что было раньше, сдаваясь; не то сломавшись перед Флёром, будучи не в силах доверять ему дальше, решила идти сама иным путем; не то просто пытаясь сбежать от всего сразу, ища укрытия у молчаливых деревьев, которые всегда беспристрастны. Ей казалось, что больно не было. Не было даже пустоты, что казалось вовсе удивительным. Пустота - то, что можно заполнить. А ей, кажется, больше нечего в себя вмещать.
И теперь ее убьют не когти врага, что вопьются в плоть. Ее убьет собственное равнодушие, которое не даст инстинктивной тяге к жизни оказать сопротивление. Ритца глянула в сторону вещей, которые всё еще были сырые. Кольцо там, и добежать до него ей не дадут. Снова она избавилась от Лата, не желая слушать очевидные вещи, в которые хранитель тыкал ее носом. Полукровка с неохотой поднялась на ноги, до того развалившись у основания дуба.

Нет, все-таки безвольно позволить себя убить тифлинг не могла. Два смертоносных хищника не спешили напасть друг на друга, желая разорвать противника на клочья. Как волки или псы кружили вокруг друг друга, рыча и скалясь. Ее белый взор лучился усталым холодом. Кошачий янтарный взгляд второго тифлинга воплощал в себе пламя огня. Время шло, и полукровка отстраненно подсчитывала удары, пытаясь определить, кому благоволит судьба. Она уже шаталась и была в крови - многочисленные царапины затягивались. Регенерация тоже изнуряет, но девчонка заставляла себя держаться ради... Нет, просто держалась. Пока могла. Метнулась в очередной раз коброй вперед, замахиваясь когтями. Тигр отпрянул назад, взревев на глубокую рану. Жаль, Ритца тянулась к горлу, но и плечо лучше, чем ничего.
Оба могли убежать или просто слепо кинуться друг на дружку, рассчитывая оказаться более первым, более сильным в своем рывке. И всё-таки тот безумный танец крови продолжался со всё той же дистанцией. Зеленокожая полукровка не выдержала первой, сдавшись в этом противостоянии. Как шипящая кошка она метнулась вперед, целясь в глаза врага. И даже не успела понять, как так вышло, что ее пришпилили спиной к стволу дерева, сдавливая горло до знакомого удушья. Как вышло, что прямо перед ней этот янтарный взгляд с острой гранью вертикального зрачка. Эта торжествующая улыбка на окровавленных губах... И как так вышло, что внезапно безумная боль сконцентрировалась где-то в районе живота, когда чужие когти глубоко впились в ее плоть?
- Рога, вижу, ты уже потеряла, - его шепот она не слышала, утопая в своем крике и боли, - всегда ненавидел тебя, Зверица. Попробуешь на своей шкуре те игры, которыми одаривала остальных? Нет, так быстро я тебе умереть не дам... И потерь у тебя еще будет много, мы насладимся нашей игрой...
Она истерично металась, ослепленная белоснежной вспышкой под цвет своих глаз. Пыталась отодрать от себя то руку, что душила, то ту, что рвала ее плоть, нанося поверхностные кровавые раны. Его глаза и уязвимое горло были так рядом, но перепуганной девчонке даже в голову не приходило ударить в ответ, хотя бы утягивая своего палача с собой в могилу. И, чего лукавить, она в тот момент ничего не видела, не соображала. Зато подстегиваемая и животным ужасом, и болью, Ритца так ясно ощутила в тот момент: она очень хочет жить. Безумно хочет жить. Как никогда еще не хотела этого.

Ее расчетливо и растянуто убивали, причиняя максимум страданий, словно желая, чтобы этот последний миг навсегда запечатлелся в памяти не по своей воле уходящей души. Перехватив окончательно инициативу и власть в когтистые руки, противник больше не предоставлял шанса застигнуть его врасплох. Ей не давали провалиться в обморок, приводя всякий раз в сознание хлестким и тяжелым ударом по той или иной чувствительной части тела, отчего мир перед глазами вспыхивал, а голова угрожала лопнуть как переспевший фрукт от собственного оглушительного крика. Главной пыткой оказывалась даже не боль, хотя всю эту томительную вечность она неизменно фигурировала в каждом мгновении, притупляя разум, и девчонка не могла увернуться от атак полудемона, уже почти не пытаясь ответить тем же. Когти тифлинга наносили рану за раной, давая несчастному телу зеленокожей полукровки необходимые секунды для частичного восстановления - хотя бы приостановить кровотечение перед очередным увечьем. Крови она потеряла много. Истощился и организм, которому всё сложнее давалась регенерация, требующая немало сил. К тому моменту прибавилось затянувшихся свежих рубцов и у врага, но сама тифлинг едва держалась на ногах. Противник же, кажется, лишь разогрелся.
- Как же я тебя ненавижу, - мстительно прошипел Тигр, сдавив в очередной раз когти на горле девчонки и отрывая ее от земли. Ритца недолго отчаянно протрепыхалась в воздухе, болтая ножками - последовал стремительный полет, завершившийся ударом спиной о ствол, что отозвался электрическим взрывом по всему телу. Ослепленная девчонка не ориентировалась в пространстве, и как червяк попыталась было отползти, пока на ее загривок не опустилась тяжелая нога, придавливая к земле. Она зашипела и тут же поперхнулась звуком, когда последовал смачный удар под ребра, отозвавшийся хрустом.
Снова вздернутая за шею в воздух тифлинг наобум полоснула когтями воздух, а полудемон с равнодушной легкостью увернулся. Ударил в отместку ее спиной и затылком о всё тот же злосчастный ствол дуба, выбивая очередной вскрик. Сдавив ей горло сильнее, Тигр потянулся свободной рукой к лицу девчонки.
- Что же ты не рада меня видеть, Зверица? Мы же последние из всех уцелевших. Мы ведь должны заботиться друг о друге... Где же твоя извечная улыбка, м? - он, прижав пальцы к губам, растянул их в каком-то безумном оскале, пародирующем радость, - надо тебе помочь, нечего хмуриться...
Она едва не захлебнулась своей кровью, заполнившей рот соленой влагой. Окровавленные когти тифлинга скользнули от изуродованных губ девчонки ниже, разрывая остриями и ткань одежды, и кожу. Плечо... Грудь... Живот... Словно лезвиями бритвы неутомимо спускалась лапа собрата еще ниже, с неожиданным озорством было попыталась сорвать штаны с полукровки, и в итоге просто вспорола бедро, орошая землю очередной порцией крови, заставляя вскрикнуть, заплакав. Ритца решилась в отчаянии было удавить врага хвостом, однако беснующуюся плеть поймали в тот же миг, больно сдавив в стальной хватке.
- Что же он нашел в тебе, жалкое ничтожество?.. Почему ради тебя задвинул меня в дальний угол?.. Я сильнее. Меня нельзя победить. Это мое имя должно было звучать для всех страхом! СМОТРИ В ГЛАЗА, КОГДА С ТОБОЙ ГОВОРЯТ, ШЛЮХА!
Он едва голову не снес ей звонкой пощечиной, выпустив хвост, который безжизненно повис. Глаза закатывались, и девчонка каждую секунду проваливалась в забытье. На ней не было живого места, и сходу уже не назовешь ее настоящий цвет кожи. Одежда висела лохмотьями, чудом удерживаясь на последних тонких нитях. Даже подставься под когти Ритцы враг – ей не хватит сил нанести решающий удар.
Но… Но она хочет жить. Она хочет жить, и нужно показать клыки ради права на это… Нужно драться… Нужно…
- Как ты смеешь рычать на меня, тварь?! – в этот раз удар пришелся по второй щеке. Хлопок оглушил девчонку, и та снова потеряла сознание на долю секунды. В очередной раз впившиеся в брюхо когти, словно жаждущие дорваться до нутра, вернули тифлинга в этот мир. Хватая воздух ртом как вышвырнутая рыбка на берег, она едва ли что видела. Янтарный острый взгляд палача перед собой и… Что-то там за его плечом… Какой-то расплывчатый силуэт… Там кто-то есть… Вроде только что не было… А теперь есть…
- Я освежую тебя живьем, Зверица, - прорычал полудемон, и внезапно по-животному взвыл, отпрянув назад и выпуская свою жертву. Ритца, собрав все до последней капли свои силы, все-таки ударила его когтями прямо в лицо. Прямо в глаза, которые теперь вытекали. Тигр закрыл их руками, словно это могло помочь, и просто оглушал ревом…
Оставшись без поддержки со стороны, полукровка тут же сползла вниз, обессиленно рухнув на землю. Учащенно и мелко дыша, она дрожала, а белый взгляд неизбежно мутнел. Глаза медленно, словно не желая до последнего сдаваться, закрывались.

То, что валялось в луже крови и еще подавало слабые признаки жизни жалкими трепыханиями, уже едва ли было тифлингом, и любой мало-мальски сведущий в лекарстве лишь бы руками развел: не жилец. Обречена. Даже эта хваленая кровь темного наследия была не в силах исцелить все увечья хотя бы до того состояния, когда, уже вне угрозы своей жизни, необходимо долгое время отлеживаться, восстанавливая силы, а дать отпор не удастся и самому слабому противнику. Ритца вроде бы и слышала какие-то звуки вокруг, но ничего не чувствовала, ничего не воспринимала и тем более ничего не думала, постепенно прекращая дергаться.
Второй тифлинг, подхваченный в воздух, яростно зарычал. Его тело было куда выносливее и сильнее, чем у жалкой девчонки, иначе бы он не выжил, получив те страшные раны несколько дней назад. Именно поэтому боль в пустых глазницах уже поумерила пыл своих пылающих острых клыков, и полудемон был в состоянии осмыслить, что кто-то вмешался в их схватку. Разъяренный кровью, он чудом сдерживался, чтобы не сыпать угрозами в сторону неизвестного, утопая того в проклятиях и обещаниях убить.
- Кем бы ты ни был, - хриплый рык стал похожим на голос, - не вмешивайся! Ты не знаешь, кто она! Дай закончить начатое до конца!
Ууу, в каком гневе был тифлинг! Желанная добыча, которой оставался один единственный удар, ускользала из-под носа! За этот предательский укол когтями в глаза он заставил бы ее сожрать ее собственные - белые и пустые, всегда вызывающие у него омерзение. И теперь этот неведомый покровитель вмешался в последний момент, не давая добить тварь! Тигр слепо попытался было рвануться, желая высвободиться из колдовской хватки.
Видеть он ничего не мог, зато обоняние и слух были всё так же обострены. И если растерзанной девчонке в своем беспамятстве было абсолютно всё равно, где они находятся и что будет дальше, то ее собрат очень тонко ощутил перемены в окружении, включая и близость светлых существ, и их ненавистной магии, которая обжигала подобно огню. Лишь это заставило его инстинктивно притаиться, стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания. Тот стремительный перелет едва не лишил его жизни и содержимого желудка, однако потрепанный и взъерошенный тифлинг всё так же был жив, в своей готовности вонзить когти в врага. Услышав эльфийскую речь, он оскалился.

Девчонка же, кажется, упрямо и настойчиво пыталась уйти душой, оставляя окровавленное тело на потеху целителям и их экспериментам. И всякий раз, когда измученное сердечко близилось прекратить отсчитывать жизнь тифлинга, ее всё так же настойчиво никуда не отпускали, удерживая в этом мире. Моменты забытья были частыми, но слишком короткими, и непонятный свет резал ей глаза, стоило пытаться их открыть, чтобы увидеть, где Ритца находится и что происходит. Жгучая боль возвратилась, и ей казалось, что изощренные пытки врага, призванные ослабить ее и истощить, продолжаются. Она попыталась было полоснуть когтями противника перед собой, но рука не слушалась, и ее даже не удалось поднять - кажется, чем-то удерживали. И поэтому полукровка всячески пыталась сбежать - в обморок, на тот свет или куда угодно, лишь бы не испытывать этого всего. И неизбежно ее заставляли вернуться снова и снова, а эта боль продолжалась, и негде было спастись. В какой-то миг Ритца разобрала слова эльфийского говора, и в груди прямо защемило от тоски. Ей показалось, что она слышит голос матери. Запинаясь, путая слова, коверкая певучий язык, девчонка что-то лепетала в ответ, и из всего бессвязного бреда целителям удалось разобрать лишь пару отрывков фраз: Лалиэль, мать, сожаление и, по всей видимости, имя полукровки - Литьяра.
Услышанное вызвало волнение, и некоторые из целителей даже зароптали. Про эту пугающую историю, что случилась более века назад, знали многие, но едва ли кому была известна истина. Юная и прекрасная княжна, непорочную чистоту которой осквернил демон, бежала прочь из земель Арисфея, желая укрыться от позора, который лег печатью на честь семьи. Что было дальше - никто не ведал. Убило ли при родах ее дитя, понесенное от демона, или же растерзало после, когда жажда крови неизменно воззвала к душе тифлинга - все знали лишь одно: эльфийки больше нет в живых. И вполне возможно, что именно ее убийца сейчас лежит перед ними, столь соблазнительно беззащитная и приближенная к холодным объятиям смерти. Но гибель зеленокожей полукровки не принесла бы возвращения княжны, лишь только новые потери. И, наверное, это было единственным весомым аргументом продолжить спасение ее жалкой жизни, которая теперь была не так близка оборваться в любой момент.

Второй тифлинг, запертый уже в темнице и закованный в кандалы, проклинал и свою участь, и ненавистную девчонку, которая, вопреки своему ничтожеству, имела такого могущественного покровителя. Изрыгая потоки сквернословия, он требовал к себе немедленно того мужчину, что посмел вмешаться в момент справедливого возмездия, обещая "раскрыть ему правду о той, над которой трясется этот тип, что насколько он могущественен, настолько глуп и слеп".

Тем временем уже спасенную полукровку теперь пытались привести в божеский вид. В частности, убрать тот ужасающий шрам, ставший продолжением губ, что рисовал безумную улыбку чудовища, делая облик тифлинга, по мнению эльфов, еще более отталкивающим и отвратительным. Не оставили без внимания и загадочное пятно на запястье когтистой руки. Каждая отметина была обработана гремучим коктейлем из всевозможных настоек и мазей, которые прижигали зеленую кожу. К тому моменту полукровка всё чаще открывала глаза, бездумно устремляя пустой взгляд в потолок. Сопротивляться она не пыталась, и больше ничего не говорила, хотя нашлись желающие пролить свет на историю матери Ритцы. Девчонка же словно оглохла, впав в оцепенение. Будто спала с открытыми глазами, постоянно проваливаясь в беспамятство и вздрагивая, очнувшись, на очередное неприятное прикосновение, приносящее или боль, или иные ощущения, близкие к тому.
Тифлинг, кажется, до сих пор не понимала, что происходит. Вроде бы моргала, вроде бы шевелилась и тихо постанывала. Отбросив попытки разузнать хоть что-то об эльфийке, с полукровкой попробовали поговорить вначале на эльфийском языке, объясняя, где она находится и что случилось, а потом на Общем. На все разговоры была единая реакция - Ритца смутно моргала, ничего не говоря, и целительнице, оставленной присматривать за девчонкой, даже было невозможно понять - на нее смотрит маленькое спасенное чудовище или куда-то в сторону. Пока демону докладывали, что его подопечная спасена, эльфийка попыталась хотя бы напоить тифлинга, но та не реагировала и на зов своей жажды, которая иссушала изнутри. Просто, кажется, засыпала и проваливалась в дрему прямо на руках женщины.
Тифлинг же запертый в темнице продолжал бесноваться, хотя пыл его поугас - силы тоже истощились после изнурительного боя, кровопотери и бесплодных попыток порвать свои оковы.

Ритцу все-таки и напоили, - честно говоря, вкуснее воды до того ей, кажется, пробовать не доводилось - и дали подремать, прекратив тревожить расспросами и изнурительным лечением. И пусть кровать была потрясающе мягкой и уютной, боль во всем теле почти прошла, а усталость утягивала силком в мир сновидений, но девчонка всё равно спала тревожно, тяжко и металась во сне, продолжая страшную битву, в настоящей которой безнадежно проиграла. Иногда она испуганно подскакивала, несколько секунд тупо моргала, обводя взглядом комнату, а потом без сил откидывалась обратно, сворачиваясь беззащитным клубочком под одеялом. Мыслей всё так же не было, и ненужный пока что разум пребывал в отключке. Инстинктам же совсем не значимо, по каким причинам полукровка столь внезапно оказалась в безопасном месте, где получила нужную помощь. На поддержку извне организм просто бездумно откликался, и благодарностью его служила жизнь, что до того едва теплилась в изодранном теле, а теперь вполне надежно и уверенно укоренилась там окончательно.
Несколько раз девчонка просыпалась не от очередного тяжелого кошмара, а из-за жажды. И даже присутствие эльфийки или эльфа, что неизменно с любезностью и какой-то певучей красивой фразой подносили питье, помогая ослабевшей полукровке, не вызывало какого-то смущения или удивления. Ритца просто делала несколько глотков с закрытыми глазами и падала обратно, засыпая, кажется, еще в воздухе.
Лишь только к вечеру тифлинг проснулась уже осознанно. Голова гудела как с похмелья, но куда большее беспокойство вызвало окружение. Девчонка настороженно наблюдала за лекарями, не зная, как реагировать на происходящее. Угрозой не веяло, но она никак не могла вспомнить о возможном перемещении к эльфам. За окном виднелся поистине королевский дворец, и Ритцу такое величественное зрелище лишь больше смутило. Впору было сослаться на галлюцинации и предсмертный бред, но подозрительно хорошо полукровка чувствовала себя для умирающей. Выудить же ключевые события из кровавой мешанины накануне никак не удавалось, и было вовсе боязно соваться в эту эссенцию боли и ужаса.
Флёра пока она не заметила, и всё ее внимание устремилось на красивую женщину, что подошла к кровати.
- Ваш... спутник здесь.
Ритца недоуменно моргнула. Однозначно, такое замечание приносило некоторые прояснения. Кто-то принес ее сюда, но кто? Нет-нет, она не забывала про демона, не вычеркнула его из своей памяти, но тот расплывающийся образ, что привиделся ей за плечом врага, никак не вязался с мужчиной, который вроде бы как ушел окончательно и бесповоротно. Наивно интересоваться, с кем же полукровка прибыла, не стала, побоявшись как-нибудь надломить происходящее. Зато чисто машинально, по случайности или, может быть, чувствуя на себе взгляд, она обернулась.
И замерла.

Он не улыбался, но улыбались, как хотела верить девчонка, его глаза. Ей казалось, что серый взгляд прямо лучился светом - нет, не тем, которым ее исцеляли в очередной раз. Этот свет не обжигал, и от него тоже всё замерло внутри, а до того на мгновение показалось, что сердце прямо-таки пронзили. И этот острый клинок словно воплощал в себе огонь и лед. Жар радости от того, что Флёр снова был рядом, омрачался холодом расстояния между ними. Тифлинг понимала, что не просто так мужчина подпирает собой стену молчаливым изваянием. Хотел бы он быть ближе - никто не смог бы остановить демона.
Но как же ей внезапно стало плевать на всё, что было позади. Оно осталось где-то там, за гранью, и ей, чудом избежавшей ужасной смерти, в тот момент был значим один единственный факт - Флёр здесь.
Пожалуй, в тот момент упрямую девчонку тоже едва ли бы кто остановил. Обряженная в шелковую сорочку, прикосновение к коже которой казалось невесомым, Ритца упрямо спустила ноги на пол, а потом вскочила, как убедилась, что голова кружится, но весьма сдержанно и деликатно - не угрожая выбить равновесие из-под ног полукровки. Отмахнувшись от встревоженных было целителей, тифлинг молча прошлепала к мужчине и замерла перед ним где-то за метр. Словно вокруг него лучилась светлая аура, которая сдерживала от нежеланного приближения и причиняла боль при нарушении личных границ. Но она удивительно быстро переступила через собственную нерешительность. На дрожащих ногах, девчонка сократила расстояние за пару шагов, подобравшись вплотную, и просто-напросто обняла Флёра, прижавшись щекой к его груди. Зажмурилась. Когда он последний раз получал такой жест от тифлинга?.. Несомненно, что взаимные объятия присутствовали в моменты страсти и притяжения друг к другу, однако то было совсем иное. Но ведь даже у реки, желая примирения, она в раскаянии уткнулась лбом в плечо демона, ничего боле не делая. А вот так вот открыто и без намеков просто обнять - кажется, впервые сорвалась. И никакого намека на интим или что-то подобное.
Обняла робко и словно даже смущенно, но без тошнотворного заискивания перед его силой, желания подластиться.
Обняла крепко, на сколько хватало ее едва восстановившихся силенок, но без капризного намека на властность, будто лишь ей одной принадлежит.
Обняла, прильнув к нему всем телом в этой близости, но ощутимо была готова в любой момент отпрянуть назад, принимая его отчужденность.
Какие бы мысли ни роились в тот момент в голове Флёра, но одно было неоспоримым: того, кого ненавидишь, так обнять не сможешь.

Ничего, кажется, не переменилось. Ледяная стена не рухнула, улыбка не озарила лицо мужчины, а вблизи серый взор кололся не хуже заточенной стали. Непросто было полукровке решиться на такой шаг, и за доли секунды промедления внутри нее вскипела настоящая борьба. Она внушала себе, что будь Флёр в гневе или не желай он видеть девчонку рядом с собой, то обязательно бы оттолкнул от себя или грубо сказал об этом. Если бы показывал свое равнодушие, то едва ли стал бы выжидать ее пробуждение в этой комнате, пусть и соблюдая дистанцию. Но как непросто было убеждать себя в подобном, цепляясь за эти хрупкие надумки и собственные надежды. Ритца обнимала его, закрыв глаза. Чувствовала аромат своей крови, которым мужчина пропитался. И его неизменный призрачный, неуловимый запах свободы и ветра - именно так для себя называла его тифлинг, отказываясь смиряться с отсутствием оного. Полукровка ничего не говорила, да и нужны ли были слова? Девчонка даже представить не могла, что можно сказать. Спасибо? Да она ему должна так, что никогда в жизни не сможет расплатиться. И жалко лопотать какие-то там благодарности ей не хотелось. Казалось, что прикосновение скажет куда больше и искреннее то, что творилось в мыслях и душе. Ритца улыбалась уголками губ, прислушиваясь к дыханию Флёра и его сердцебиению, которое неожиданно успокаивало и утешало от всего пережитого. И отдаленное, запертое очень глубоко напряжение с ее стороны растворялось. Ведь кем бы он ни был, но тоже обладает сердцем, тоже может радоваться и злиться, чувствовать себя уставшим или бодрым, нуждаться в отдыхе. Да, демон отличался от нее, но... Он живой, он рядом, и остальное вряд ли имеет значение, по крайней мере сейчас.
Полукровка так и продолжала за него цепляться, чувствуя, что голова закружилась сильнее, но ее затрагивали сомнения, что виной тому еще не схлынувшая слабость после огромной кровопотери и истощения всех физических резервов.
- Какой? - настороженным шепотом поинтересовалась она, ощутив недоумение. Ей очень не хотелось подозревать что-то дурное, но мысли не слушались, вырисовывая далеко не самые радужные картины. Тифлинг насильно подавляла все эти всполохи, считая, что одно их наличие в этот раз сравнимо с оскорблением Флёра. И все-таки легкая паника забурлила внутри в опасении заполучить очередное наказание, обряженное в красивое и обманчивое слово "подарок". Приходилось осаживать себя, напоминать, что он в очередной раз сохранил ей жизнь, вытянув с того света, и едва ли что-то гадкое способно вклиниться в происходящее.
Глаза девчонка к тому моменту уже открыла, но так и продолжала льнуть к мужчине, пригревшись на его груди. Запоздало подметила, что в комнате они остались наедине, и это успокоило Ритцу окончательно, когда удалось подавить подозрения и страх. Она до сих пор не поинтересовалась, в каком месте находятся, хотя нарядный сумеречный пейзаж за окном красноречиво без слов отвечал на невысказанные вопросы. И на эту изящную красоту откликалось и нечто внутри тифлинга, словно десятилетиями забиваемая ее светлая часть, что неизменно присутствовала никуда не девалась, пробудилась и тянулась, как к чему-то родному, но забытому. Но никуда не девалась и демоническая, темная половинка души, ведомая хаосом, что отравляла своим существованием эту робкую симпатию к доселе невиданному девчонкой и закрытому миру остроухих.
Едва ли мятежная и противоречивая душа могла определиться с выбором в этой жизни, сохранив себя такой, какая есть. Неизменно то, что притягивало и манило одну часть ее сути, вызывало отторжение у иной. Разве что, пожалуй, Флёр являлся однозначным исключением из всего вокруг.

С какой неохотой отпрянула Ритца от Флёра, отстраняясь от его тепла, словно была готова стоять так целую вечность. Легкая грустинка накрыла ее вуалью - тифлингу так хотелось, чтобы демон обнял в ответ, прижимая к себе, провел руками по волосам, оправляя прядь за остроконечное ушко, и коснулся губами макушки. Пошатывающейся, будто была пьяна, походкой полукровка направилась к оставленной одежде, спеша переоблачиться, и стараясь идти по прямой линии, а не зигзагом. Как давно, с самого детства, она не примеряла наряды такого качественного покроя, успев позабыть, что ткань может казаться одним целым с кожей, ни в коем случае не стесняя в движениях. Девчонка даже увлеклась этими тряпками и примеркой, не поглядывая в сторону Флёра. Да и, стянув сорочку, она не могла не удивиться, увидев, что множество царапинок и шрамов пропали, словно их никогда и не было. И то злополучное пятно на запястье тоже ушло, оставив робкую надежду на что-то светлое в будущем, радостное. Не без любопытства Ритца устремилась к зеркалу, чтобы полюбоваться собой - она напрочь успела забыть, казалось бы, невозможное: то, что ее костяного головного убора больше нет, и сама же она зареклась вглядываться в свое отражение. Это напоминание тут же бросилось ей в глаза, отозвавшись растерянностью в мыслях. Слегка тифлинг поникла, глядя на себя зеркальную, но ничего не произнесла и, с трудом оторвав взгляд от непривычной пустоты на голове, уставилась на роскошные, по ее мнению, одежды, что словно по девчонке оказались сшиты.
Мгновенно, отчасти с облегчением она ушла от зеркала, стоило Флёру подозвать ее к себе. И пусть Ритца выглядела обескураженной, но никакой обиды или прежнего холодного презрения от нее не промелькнуло ни в едином жесте, и сама полукровка будто бы вновь потянулась к мужчине поближе.
А ведь как забавно, что едва ли не каждый кирпичик льда, который демон вложил в колкую стену между ними, исходил из неравнодушия тифлинга по отношению к мужчине. Памятуя об его истинной силе и характере, разве одарила бы она Флёра пощечиной, так дико перепугавшись за свои воспоминания, связанные с ним, почуяв угрозу лишиться их навсегда, будь ей плевать на всё? А те слова ненависти, что априори является антиподом любви? Ведь не негативизм эмоциональной окраски в тот момент был ключевым, а сама сила чувства, что после из пылающего черного начала неспешно и вдумчиво перетекать в белый оттенок. Ее недоверие и пренебрежение были словами обиды за болезненные моменты, на которые Ритца остро среагировала. А ведь за свои годы, будучи презираемым потомком демона, она тоже обзавелась черствой душой и распробовала равнодушие на вкус, которое оберегало от многих бед. Сколь ничтожной и жалкой ни казалась девчонка для Флеуриса, но и она тоже располагала всевозможными ощущениями, мыслями, надеждами и, трудно поверить, мечтами. И демон, назло, развлечения ради или с иной целью, но вклинился в ее маленький мир, становясь слишком значимой и яркой фигурой для тифлинга, пусть та и позволяла себе всевозможные выходки, ведя себя зачастую как дрянь.

- Ого, - пробормотала обескураженно Ритца, невольно даже попятившись, когда в нее вперился кошачий янтарный взор врага. Даже закованный в цепи, обездвиженный и уязвимый он был для нее страшен, вызывая дрожь в ногах - один в один как тогда, у реки, в которой полукровка чуть не утонула... Девчонка оторвалась от пронзительного взгляда собрата, глянув на Флёра. Очередное спасение, к которым впору уже привыкать и воспринимать как должное, удивило ее, однако такой странный дар и вовсе перешел все границы. Насколько тифлинг помнила - способный достаточно легко убить демон, тем не менее, предпочитал этого не делать без повода. И нечто подобное говорил ей три года назад, когда ее хвост сдавливал шею незнакомого ей мужчины, что пришел в дом, а сама девчонка одинаково легко была готова и оставить жизнь, и ее отобрать - второе было куда привычнее.
И теперь... Флёр сам отдавал ей в руки того, кто едва не умертвил полукровку в неравной схватке, любезно не просто разрешая отомстить, но словно подталкивая к этому. Такой... знак внимания? огорошил еще больше, и Ритца туманно осознала, что даже после всех бурь и заморозков росток доверия, который столько времени взращивал демон... хотя какой там росток - куст, дерево или с чем еще его можно сравнить - действительно пережил обрушившиеся невзгоды, не зачахнув окончательно.
И как неуютно ей было оставаться наедине со своей убийцей. Тифлинг почти тоскливо проводила Флеуриса взглядом, вновь соприкоснувшись взглядом с собратом. Теперь они вдвоем. Повисла неловкая тишина.
- Как обрядилась-то, шалава, - не выдержал первым Тигр, презрительно сплюнув, - никогда не понимал мотивов твоих союзничков. Дала ему что ли хорошо? - голос его звучал хриплым лаем, и, пренебрежительно рассмеявшись, тифлинг мотнул головой в сторону ушедшего демона.
- Могла бы и лучше, - мрачно буркнула в ответ Ритца, пытаясь пробудить в себе ту самую жажду крови, которую прежде приходилось сдерживать. Зверица же словно не воспринимала врагом пленника, даром, что эти когти причинили столько боли.
- Жалкая, - прозвучало в ответ шипение, когда стих смешок, - с-сколько раз тебя учили не заговаривать с тем, кого собираешься убить? И ты ничего не усвоила. Жалкая.
- Ты не прав, - возразила полукровка, - я умела убивать и тех, с-с кем даже с-спала. С-с кем говорила. С-с кем билас-сь плечом к плечу.
- Я не боюсь смерти.
Белый взор пытливо прошелся по мощному телу собрата. Звериные страшные когти, и лапы, едва ли похожие на людские руки. Массивные рога, напряженное лицо, готовое сморщиться в оскале. Девчонка видела, что враг дышит учащенно, а острый слух уже уловил, как участился бег сердца.
- Пус-сть так, - она пожала плечами, всё так же продолжая стоять на месте, словно забыла для чего здесь находится.
- А каково это? - облизнулся хищник, - каково быть предателем? Каково убить тех, кто тебя спас, дал кров и знания, дал силу и оберегал от всех невзгод? Каково это обращать в свои игрушки всех, трахаясь с ними или ластясь, чтобы исполняли твои прихоти?
- Мы вс-се были его игрушками, - глухо ответствовала Ритца, - мы вс-се с-служили ему и обрекли на с-себя проклятие при жизни. Мы умерли, будучи еще живыми, но не с-стали нежитью, потому что наши с-сердтца вс-сё так же билис-сь.
- Легко предателю судить со стороны. Ты струсила, сбежала!
- А ты знаешь, что укрывалос-сь за моей... трус-сос-стью? Знаешь, как это было? А я помню до с-сих пор. Помню, что у меня не было выбора, и я или с-сгорю как с-соломинка от этой жизни, или решус-сь ради с-свободы. Помню, что дико боялас-сь, что Рич и Триль подс-ставят и выдадут мои планы. Помню, как вела ту облаву и как попала в ловушку, едва не подохнув там. Помню, как на коне с-скакала, и как он рухнул, переломав ноги. А тот дом... Его с-сожгли, ты же тоже знаешь об этом. А я была там, в двойном погребе. И даже не знала, что мне подкинули за с-снадобья - отрава то была или то, что нужно. И не знала, пробудят меня через неделю или ос-ставят лежать так. Каждый раз я там рис-сковала с-сдохнуть, но шла к с-свободе и получила ее. И ею я была готова отплатить вам вс-сем!.. Но что в итоге?
- Ты убила свою семью!
- Нет. Я убила того, кто убивал нас-с. Я открыла вс-сем нам путь дальше, но проклятие уже отравило вас-с вс-сех, и вы не с-смогли этого понять! Я лишь защищалас-сь, как ты этого не понимаешь?! - Ритца сорвалась на крик, сжав руки в кулаки. - Я не хотела им с-смерти! Они... Они помогли мне бежать! Не предали! Я помню и это, и как мы вмес-сте лили кровь! Вс-сё помню! И их литца, их желание меня убить за этого гребаного мудака я видела! И призраков, которыми они с-стали, придя за мной!
- А сама, с-сука...
- Нет, - отрезала она, - и я тоже проклята. Но я выживу. А ты - нет.
- Ты утомила меня, девчонка. Может быть, перейдешь к делу? - он улыбался, не веря, что полукровка решится. И самое гадкое, что был прав.
- Не соскучилась по своему дружочку? Как он примчался на помощь тебе... Как требовал спасти твою никчемную жизнь, угрожая разнести всю столицу по кирпичику. Жаль, что ты не слышала. Тебе бы понравилось. Тебе всегда лишь бы слушать о себе. Интересно, а что было бы, узнай он про тебя правду? Всю, какая она есть. Быть может, я бы имел удовольствие наблюдать, как он собственноручно свернет тебе шею?..
- Он знает, кто я, - Ритца с ужасом поняла, что ее голос звучит слишком неуверенно. Она сама задумалась над этими словами, и ей страшно было представлять реакцию Флёра на ее прошлое. Кажется, отвращение и уход - самое лучшее, что могло бы случиться. - Знает и... И...
- Ооо, принимает такой, какая есть?
- Ты забыл, кто тут в оковах, - фыркнула тифлинг, пытаясь унять тревожно колотящееся сердце.
- Увиливаешь. Я твои трюки знаю, скользкая змея. Но впервые вижу, чтобы виляла своей хвостатой задницей так бойко. И как ты на него смотришь - тоже подметил.
- Ты мне надоел, - ровным голосом проговорила полукровка. Изначальный ее порыв рявкнуть "вранье!" куда-то делся. Она просто отпустила эту мысль, отмахнулась от нее, запретив себе думать, правда то или все-таки нет. Никакого значения не имеет. Или имеет? Нет, не имеет. Да, Флёр снова рядом, и она просто... Просто... Просто в восторге, что это так, но...
- Не убьешь, - с удовольствием осклабился Тигр.
Ритца выдохнула.
- Шальной кот уже пыталс-ся меня утопить в крови убитых мной в той пещере. Хрен знает, Бог он или лишь питометц им, но не буду... поднимать уровень водички, пока не научус-сь плавать.
Он ничего не понял. Плевать.
- Я с-скажу, что тебе для гарантии надо и голову отрубить, и вырвать с-сердтце, и с-сжечь тело, - пообещала полукровка, отступая назад на пару шагов. А потом кинулась бежать, не вслушиваясь в поток брани, который устремился ей в спину. Голова кружилась. Но как горда она была собой... Ведь тогда, годы назад, как тщательно и строго ее выучивали убивать беззащитного, связанного и обездвиженного. Всё время оцепенение накатывало на полукровку, когда однозначный приказ хлестал по ушам, повелевая замахнуться когтями. И сейчас, как раз не сумев этого сделать, она торжествовала, что в противостоянии между собой и темным прошлым как минимум одна битва выиграна ею, не Зверем! Ритца улыбалась, спеша отыскать Флёра.

Услышав поток эльфийской речи, тифлинг притормозила, затаившись за дверью бесшумной тенью, и руководствовалась она далеко не смущением и желанием дать стражам договорить, не вмешиваясь и не сбивая с мысли - свои чуткие ушки она и не подумала закрыть ладонями. Прикрыв глаза и обратившись целиком в слух, полукровка пыталась разобрать отдельные фразы языка, который вроде бы знаком ей с самого детства, но за долгие годы стал чужим и подзабылся. Впрочем, общий смысл Ритца не могла не уловить, и встревоженно прикусила нижнюю губу, осмысливая подслушанное. Речь велась про долг и чуть ли не служение, а уж разобрать "gwelw", оно же "воздух" и соотнести всё, что случилось, совсем ничего не стоило... Тифлинг растерялась. Враг рассказывал ей, что демон угрожал всем и вся, обещая хаос и разруху, а сейчас ее уши слышали совсем иное, в корне противоположное тому, что изначально наговорил Тигр - про сделку. Впрочем, не собрату же ей доверять, который словно раздраконить ее пытался, не то провоцируя на атаку, не то желая вскрыть ее потайные раны и уязвимости? Полукровка поежилась, вспомнив неприятный для нее разговор. И пусть она упрямо себя считала победителем, первой решившись вырваться на свободу обманным путем, но после всех слов усомнилась в самой себе. Если она победитель, то почему едва не протянула ноги от того, кого презрительно обозвала проклятым, мертвым при живом сердце? Он сильнее. А правит в мире тот, кто сильный.
Девчонка, мрачнея на глазах от этих мыслей, наконец-то вышла, подходя к эльфам. Она не врала полудемону, обещая тому казнь чужими руками, и спокойным тоном поведала лишь самые яркие подвиги из его жизни, отобрав те, которые не оставят равнодушными чутких остроухих. Не преминула она уточнить про особенную регенерацию тифлинга, которого просто так не убить. Себя же Ритца старалась подать предельно невозмутимой, будто ничего такого не услышала. А если и слышала, то не поняла, хотя на сердце снова стало тревожно. Она упрямо говорила себе, что это давят таким образом стены подземелья, и Флёра невозможно укротить, удержать, подчинить, она ошиблась... Но какой еще воздух может оказаться в долгу, кому и за что может служить?
В общем, уже на поверхности она была какой-то задумчивой, если не подавленной. И встрепенулась лишь когда увидела демона, прибавив шагу. Он показался ей удивленным.
- Что? - не поняла Ритца, напрочь забыв, что "подарок" ей поднесли ради мести. - А... Ну... Да так, ничего. Быс-стро, да, - с неохотой кивнула она, подходя ближе. Кажется, сама по себе тифлинг не была готова говорить Флёру, что и когтем не тронула врага, передав его жизнь и судьбу в другие руки. А мужчина едва ли поинтересуется подробностями - он ведь сам оставил их наедине, не оставшись наблюдателем. Значит, не хотел. А не хотел - не спросит.
- Вещи... - эхом повторила, равнодушно вспомнив, что там же осталось и кольцо. Хотя, нет. Что-то царапнуло внутри. Не то чтобы скучает по хранителю, но ей больше нравится, когда артефакт в зоне доступа. И странно больно Флёр сказал. "Телепортирую тебя"... А что он сам? Куда пойдет? Или остается? Ритца бегло заглянула ему в глаза, тут же отводя взгляд в сторону дворца, словно величественное здание притягивало ее внимание. - Потом. Не убегут. Голова еще кружитца, - соврала она, хотя чувствовала себя значительно лучше.
Какое-то время она металась в своих мыслях, пытаясь понять, что беспокоит и как искоренить причины тревог. Главная причина, разумеется, стояла рядом с ней, но его ухода тифлинг не хотела. Нужно было говорить, нужно было спросить, но... Что?
Как он узнал, что ее вот-вот убьют? А вот вдруг Флёр наблюдал, и этим вопросом она подловит его, разозлив? Мол, вроде ушел окончательно, так с какого перепугу проверял, как она там.
Чего примчался на помощь? Провокация снова. Вдруг решит хвост оторвать, а не отвечать на это? Да и хочет ли она знать? А еще слишком дерзко прозвучит. Словно и не рада этому.
Что будет теперь? А вдруг ответит, что ничего не изменилось?
Это просто пытка какая-то. Или она не хочет и боится услышать ответ, или же опасно задавать вопрос. Но только Ритца собралась для самой себя решить, что, по всей видимости, лучше не лезть и ничего не ворошить, как с ужасом услышала собственный голос.
- Флёр, я... Я... Я бы хотела поговорить.
Искренне ошалев от предателя своего языка, тифлинг аж замерла, потому что совершенно не представляла, о чем будет вещать дальше. И потому украдкой очень рассчитывала, что демон - пусть грубо - откажет, ответив, что им не о чем разговаривать.

В идеале, чтобы он ее послал куда угодно, лишь бы подальше с этой неожиданной просьбой поговорить. Неплохо, чтобы заткнул рявком "это МНЕ есть о чем с тобой поговорить, а ну слушай!" с последующим списком претензий, который озвучивал бы хоть пару часов, лишь бы не было нужды лихорадочно соображать, как же сложить всевозможные кубики слов в пирамидки фраз, чтобы эти сооружения не рухнули, похоронив под собой. И когда Флёр изъявил готовность на диалог, то несколько секунд имел возможность лицезреть весьма испуганное выражение на физиономии девчонки, которая явно растерялась от такого поворота событий. Тифлинг была целиком и полностью согласна, что негоже на такое подписываться, если нет мыслей и желания всё разрешить, но беда была в том, что, при всем ее согласии с вышесказанным, всё сорвалось само с языка, будто кто-то со стороны вложил такую навязчивую идею в мысли девчонки. Она бы даже обернулась проверить, кто есть еще поблизости, но попросту не успела, недоуменно моргнув, когда местность в один миг переменилась вокруг после телепортации. Кажется, полукровка издала едва слышное обреченное "иии", прозвучавшее писком. Отступать, увиливать, сдавать в позициях и ретироваться, по всей видимости, было слишком поздно.
А ведь такой приятный закат, уютная веранда и дивный вечер в целом, ведь и она живая и целая - прекрасные условия для размышлений, которые далеко не каждый день складываются столь удачным образом. Так нет же, вот уселась на краешек подушки, сидит как иголках. Аж спины прямая, будто оглоблю проглотила, зато в противовес склонила голову, очень удобно пряча лицо за длинными черными волосами. Устроившийся на коленях девчонки хвост нервозно елозил, прекрасно иллюстрируя ее состояние и настроение.
Ритца паниковала.
Окажись она наедине с собой, то наверняка - по крайней мере, считала так сама - вела бы изысканный и уверенный монолог, расписывая по пунктикам свои недовольства происходящим. Еще богаче, поди, были бы размышления в мыслях, то бишь без озвученных вслух слов. А вот так вот, оказавшись усажена, как академичная двоечница перед профессором на экзамене... По хвосту пробежалась дрожь.
- Никогда не была в Айна Нумиторе, хм, - выдавила из себя тифлинг. О, ну разумеется, что она не кто где когда побывал за всю жизнь планировала обговорить и, кхм, помериться.
Нужен был план. Срочно. А? Что? Обычно операцию проводят уже располагая какими-то стратегиями? Пф, это же Ритца, что с нее взять. Для начала, надо определиться, чего она хочет добиться. Эээ, ну, чтобы Флёр не уходил. Ну, в смысле, чтобы ее не бросал. Стоило обрисовать себе желаемую цель и стало капельку... Нет, показалось. Легче и проще не стало.
Вообще-то говоря, происходящее походило на разбор полетов и выяснение отношений. Иначе - на то, чего тифлинг совершенно не умела. А что? У кого-то к ней какие-то претензии? Пффф, пошел куда подальше, едва ли кто в этом мире незаменим. И теперь, даже не представляя, как такие разговоры ведутся, она пыталась... Она что-то несомненно пыталась. Например, всё так же держа голову склоненной, полукровка приглушенно недовольно сопела, судорожно пытаясь найти, отыскать в абсолютнейшей пустоте головы хоть что-то, что окажется по делу. Вот как быть, а? Как-то подлизываться, лукавить... Или просто говорить открыто, как есть? Мало того, она ведь говорит... молчит с Флёром, и это тоже всё многое значит. Промолчав невесть сколько времени, она словно взорвалась, не выдержав внутреннего напряжения, которое звонко лопнуло струной.
- Я не зна-а-а-аю, - схватившись за безрогую голову, протянула она в отчаянии, старательно избегая смотреть в глаза демону. - Не знаю! Я не хочу, чтобы ты уходил, даже ес-сли это "не хочу" ничего не значит. И в то же время вс-сё, что было и произошло... Это... Это было, с-случилос-сь, и... И вот... И что теперь - я не знаю, и это ужас-сно. Я будто... Будто за карточным с-столом играю! И хочу, чтобы продолжалас-сь игра, и выпавшие карты не нравятца! - она закрыла лицо ладонями, сгорбившись, словно так пыталась убежать от его внимания. Робкая надежда теперь шевельнулась в направлении, что Флёр просто отмахнется от нее, мол, сама не понимает, чего желает. Или, как вариант, чтобы ловко так перехватил инициативу в свои руки, раскладывая всё по полочкам, а девчонке лишь свое согласие да несогласие высказывать - удобно было бы, да.

- Нет, - мрачно буркнула в ответ Ритца. Вообще-то говоря, своя доля истины присутствовала в словах Флёра, но в жизни были и другие удобные... инструменты, причем менее взрывоопасные и легче поддающиеся манипулированию при должном умении. А вот демон как раз не особо-то ею воспринимался в таком потребительском отношении, пускай и оное присутствовало в некоторой степени - чего скрывать очевидное. Полукровка опасалась копаться в этих причинах странного отношения к мужчине, с подозрением ожидая отыскать то, что ей не понравится. Но однозначно, Флёр ее притягивал, потому что... Потому что он был Флёром и никем иным. Вряд ли, конечно, она ценила отрицательные черточки его характера, но не могла не признать, что и они - часть него, без которых демон предстал бы совсем другим существом. А ей, как уже говорилось, был значим именно Флёр. - Низя делать, что хочешь... И не глупый... - а вот того, что с ним "неудобно" жить, так и не прозвучало от полукровки. Да и брякни она такое - однозначно можно уличить во лжи. С этим было глупо спорить, и это причина тоже присутствовала в списке поводов быть рядом с демоном, но, как уже говорилось, далеко не на первом месте почему-то. Девчонка знала себя, знала, что главным для нее является то, что можно использовать. Ну, хорошо, она бывает падкой на блестящие бесполезности, но и их можно продать, заполучив в свои алчные лапки звонкие монеты! То есть, что польза была и в таком случае. А отношение к мужчине ее путало, и разбираться, предаваться глубочайшей рефлексии хотелось меньше всего. Ибо и меньше знаешь - крепче спишь.
Интуиция у полукровки была, но вот считывать чужие эмоции, мимику и понимать чувства Ритце было сложновато, поскольку едва ли когда мелькала нужда в эмпатических навыках. И все-таки ей показалось, что прозвучало "что-то эдакое" в вопросе. Не то неприязнь, не то недовольство, не то вообще что-то третье. Тифлинг не нашлась, что ответить, пытаясь осмыслить услышанное. Зато среагировала на последующие слова демона, искренне им удивившись.
- Я не могла, - немного помолчав, ответила девчонка, - эта река... Я ис-спугалас-сь тогда, когда чуть не утонула. И прос-сто... Ну не могла прыгнуть. Вообще. С-ступор какой-то, с-стоило предс-ставить. И кроме этого... То, что было... Ну, в комнате... - ее передернуло, стоило вспомнить, как руки мужчины сдавили ей горло, - я ис-спугалас-сь, что прыгну и упаду в воду. Хотя бы на мгновение, на с-секунду, но даже это пугало. А перебиратца надо было. Или ос-статца на берегу одной, или идти хотя бы так. Я и пошла, - задумчиво договорила Ритца. Руки от лица она уже отняла, но головы не поднимала. Впрочем, по голосу было слышно, что она загрустила и, по классике своего зеленого жанра, не имела ни малейшего понятия, как быть дальше. Фактически ей сейчас прямо ответили "нет", а значит и разговор подходил к концу, едва начавшись. Чувствовала она облегчение? Нет. Оказывается, в этот раз ложные иллюзии и надежды были куда слаще однозначного будущего, где поворотов на другую дорожку не планировалось. Не рыдать же у ног демона в мольбе не оставлять, понять и простить? На мгновение девчонка задумалась, а могла бы она таким унизительным и жалким способом заполучить разрешение быть всё так же рядом с Флёром. Ведь цель оправдывает средства? А с гордостью договориться можно... Но не хотелось бы. Или она готова на всё? Поняв, что сунула свой нос в очередной лабиринт противоречий и путаниц, тифлинг мысленно махнула рукой на всё это. Какая разница? Нет. А на нет - и суда нет. И все-таки хотелось проковырять какую-то лазейку. Полукровка упрямо не хотела верить, что всё - прямо вообще всё, прямо настолько всё, что всёмее просто некуда. Ведь как так может быть... Он же пришел на помощь. Пришел, хотя его не могло быть рядом, а невидимкой уж точно не крутился вокруг! Что же, она готова сыграть на его слабости к ней? Однако стоило ей вспомнить тот ураган, и сразу Ритца усомнилась в наличии каких-то уязвимостей у Флёра касательно нее. Заодно и поймала себя на мысли, что невероятно любопытно узнать, что он думает о ней и как относится. А вдруг есть различия между правдой и словами?.. И как по заказу всплыло - надоела, уйму раз хотел убить, можешь идти. Царапнуло как всегда по нутру, но не заставило обозлиться на мужчину. Может быть, смирилась с этими словами и уже не реагировала так остро. А может, чем бесы не шутят, атмосфера сейчас благоприятная и просто не хочется скатываться до борьбы и соревнования, кто кому сделает больнее.
- Я тоже кое-чего не могу забыть, - с задумчивым спокойствием протянула тифлинг. Нет-нет, в ее тоне никаких намеков и подковырок - не тыкает носом демона, что и тот перед провинился в некоторых вещах, но явно старается напомнить, что сама полукровка так же является живой и может быть чем-то больно задета. Впрочем, он мог понять всё по-своему. Это же Флёр.

- Потому что... Потому что он не может меня убить. Не может этого захотеть. Не может... Пошутить, - она пожала плечами, не зная как сформулировать точно свои мысли. Подавленно добавила, - а ты в тот момент выглядел так, что будто утопить хотел лично. И этот наказ... И та река...
Ритца поникла. Изначально тифлинг пыталась донести, что для нее ключевым было добраться до демона, и уж неважно каким способом цель была достигнула. Ведь полукровка могла заартачиться и заявить, что нет, не доверяет, а потому или пусть телепортирует, или ведет под ручку по воздушному мосту. А теперь против аргументов Флёра ей было нечего сказать. Легко разве что обернуться назад в прошлое и досадливо взрыкнуть, что чего же, дура-то, не прыгнула? Хотя отпечаток склизкого страха и, чего лукавить, настоящего недоверия в тот миг помнились достаточно отчетливо.
За отдельные слова мужчины она цеплялась, пытаясь увидеть в них надежду для себя. Например, вот, он говорит, что будет сложно вернуть его расположение. Говорит, что не знает, а возможно ли это. Но... Но ведь нельзя восстановить доверительные отношения, находясь на огромном расстоянии друг от друга без возможности контактировать! Или она в очередной раз ловит то, чего не существует, цепляется за миражи, пытаясь добраться до них?
В отчаянии, будучи не в силах сидеть на одном месте, девчонка поднялась на ноги, отходя к перилам. Бессильно облокотившись, вновь взъерошила черные патлы, натыкаясь подушечками пальцев на следы от рогов. Однозначно, своему чудесному спасению она искренне рада, но подери же Рилдир! Какой счастливой она была пару часов назад, когда впервые продрала белые глазищи, кое-как осмысленно оглядывая непривычную комнату. И когда увидела Флёра, что стоял у стены и смотрел на тифлинга... И как полукровка робко подкрадывалась под постепенно охлаждающимся серым взором, приближаясь всё ближе и ближе, пересиливая свою опаску и нерешительность.
Ритца с раздраженной резкостью вильнула хвостом из стороны в сторону. Она не хотела реальности, которая окутывала девчонку, вынуждая смириться и принять то, что есть, не брыкаясь. А та не давала выбора, ставила перед фактом, диктовала условия и призывала подчиниться.
Но полукровка не хочет такой правды. Не хочет поддаться и уступить сложившимся устоям, но не обладает хотя бы минимальным количествам сил, чтобы сопротивляться миру. А мнение букашки многих ли волнует, м?
- Да... Наверное, - пробормотала тифлинг, на секунду обернувшись на Флёра. Злость - не на него, ни в коем случае, лишь на происходящее и на ненавистную стену между ними - бурлила энергией внутри, требуя выхода. Полукровка шумно выдохнула.

То, что она сделала дальше, едва ли Флёр ожидал и мог представить. Ритца бегло глянула вниз, оценивая высоту, которая была достаточной, чтобы как минимум свернуть шею или сломить хребет в случае падения, а максимум - оставить заместо себя мокрое место. Сердце заколотилось, словно пытаясь вырваться на свободу и не участвовать в этом безумии.
Потом неуловимое, слишком быстрое движение, и тифлинг уже спокойно балансирует на перилах, развернувшись к нему лицом. Живой плетью хвост спутал оба запястья, соединяя вплотную руки, которые она демонстративно вскинула вверх. Всё, ими ни за что не зацепиться, если вдруг предоставится шанс.
- Я верю, что поймаешь, - она закрыла глаза, откинувшись назад - всё произошло слишком стремительно. Сцепила зубы, чтобы не вскрикнуть в предательском страхе, который тут же распространился по всему телу. Вдруг не успеет среагировать? Вдруг ушел порталом в тот миг, когда тифлинг сорвалась по своей воле. Вдруг, вдруг, вдруг - колотилось сердце. Вдруг это ничего не даст, ничего не изменит. Вдруг сделает лишь хуже. Вдруг погибнет. Вдруг, вдруг, вдруг...

Как же она испугалась, Рилдир подери...
Последним смазанным впечатлением до полета оказался перепуганный взгляд Флёра, словно Ритца торжественно решилась сигануть прямо в пасть дракона, полную острейших зубов. Она не успела удивиться или иным образом среагировать на выражение лица мужчины. Полукровка действовала быстро даже для самой себя, позволив вспыльчивой импульсивности рвануться вперед и утянуть девчонку за собой в безумной выходке, словно закусившая удила и понесшая карьером норовистая лошадь в открытой степи - инстинкт самосохранения даже гневно возопить не успел, желая остановить сумасбродную дурилку. Если бы тифлинг допустила промедление хотя бы в пару-тройку секунд, то уже точно не решилась бы на подобное и, честно говоря, Ритца даже толком не поняла, что происходит, куда уж там осмыслить всё - будто бы это происходило с кем-то другим, не с ней... Ну в самом же деле. Да, полукровка много раз говорила, что не боится высоты, но которую полностью контролирует, полагаясь на свои силы и ловкость. И тот же прыжок у реки был бы выверенным и взвешенным, демон же должен был быть наготове подхватить тифлинга, не дав ей окунуться - тем более там вообще неуместно говорить про высоту. Уж коль не успел - ну, подмокла бы слегка, не беда, не смертельно. А тут ей оставалось уповать исключительно на скорость реакции мужчины, искренне рассчитывая, что тот не зависнет в оцепенении, не поверив своим глазам в такое безумие. Разве это похоже на Ритцу? Можно вспомнить, когда в Леммине ей довелось ринуться в колодец, взывая снова к Флёру за помощью. Так там альтернативное развитие было бы еще печальнее - или прыг, или превращаешься в ежика от обилия арбалетных болтов в родном теле, что наверняка прошьют насквозь. К тому же, там она спасала и свою шкуру, а тут... Тут... Да уж, она сама себе не поверит, вспоминая такое позднее, если выживет.
Глаза тифлинг не открывала, дико боясь этого падения, хотя летела спиной к земле - едва ли что рассмотрела бы. Волосы щекотали лицо, а ветер в ушах шумел, напоминая о стремительности и скорости. Ритца заставляла себя молчать, хотя дико хотелось завопить - ЭЙ, ГДЕ ТЫ ТАМ, РЕЩЕ ДАВАЙ! До скрежета сжала зубы, болезненно жмурилась, а хвост так неприятно сдавил запястья в безудержном напряжении... Ну, стыдно признаться, но похоронить себя тифлинг успела. И поэтому ни хрена не соображала, ошалевше хлопая глазищами, когда почему-то страшный полет сменился орущим на нее демоном. Да еще и встряхивал ее как безвольный мешок сена, в который, кажется, полукровка на тот момент и превратилась. На ноги установилась чудом, едва не завалившись куда-нибудь на бок. Увидев же, когда мужчина ее все-таки подхватил - на каком расстоянии от земли, совсем побледнела до серого цвета.
- Я не для того заключил это дурацкое соглашение, чтобы ты решила сдохнуть!
- Так мы ж его того... Этого, - успела удивленно пробормотать Ритца, абсолютно не поняв, о чем Флёр вещает. Услышанный разговор эльфов выветрился из головы (кажись, в буквальном смысле слова), зато про обоюдный договор между демоном и тифлингом на крови девчонка сразу же вспомнила. И не поняла, причем тут та сделка, если контракт был по инициативе демона прерван. А что, они успели по-тихому еще один заключить? А почему-у она не помнит? Да и честно говоря, девчонка в тот же миг забыла и собственное сбивчивое замечание. Флёр мог хоть свое истинное имя поведать, хоть в любви признаться (тссс, дайте помечтать), хоть самую страшную тайну всего мира поведать - это знание жило бы ровно полторы секунды в безрогой бестолковой головушке, а после тоже растворилась бы напрочь без угрозы возвращения.

Мысли были бредовые, шальные. Ноги дрожали, и сама она вся дрожала, всё еще переживая стремительный полет, хотя уже стояла на веранде, распутав кое-как руки от хвоста. Никакого восторга тифлинг не испытывала после такого веселья, от которого кровь была близка вскипеть. Скорее, истерику что ли чувствовала. Сердце заходилось в бешеном стуке, соображалось мутно, будто выжрала за раз бутылку эля, а еще перед глазами поплыли классные цветные пятнышки, забавные такие. И вся проблема была в том, что за ними ничего не видно, так что полукровка слепо поводила головой, пытаясь от них избавиться, да так и замерла, не сумев стряхнуть наваждение. Голова лихо закружилась.
- Да-а, - неожиданно ясно протянула она, - была неправа у реки...
А потом, как подкошенная, рухнула в обморок.

Однозначно не той реакции упавшая в обморок девчонка ожидала, и пока не представляла, что ее ждет после выхода из беспамятства. Искренне и всей душой тифлинг рвалась показать, что всё так же доверяет демону, будучи готовой вверить свою жизнь в его руки. Не было у нее желания всякий раз попадать в авантюры и приключения, которые в одиночку не пережить, и необходимо покровительство Флёра. Инстинкт самосохранения резаной свиньей оглушительно визжал сразу же, когда перед глазами маячила угроза для драгоценной зеленой шкуры, и Ритца куда больше мечтала о спокойном и безопасном существовании, где не нужно ожидать подвоха от всего сразу в любой момент. Тот спонтанный, так легко выглядевший со стороны прыжок, дался ей невероятно тяжело, и полукровка прямо-таки обожглась тем бесконтрольным животным ужасом, на который обрекла себя по своей воле, пытаясь, как считала сама, открыть глаза мужчине. Она была безгранично счастлива, когда всё кончилось, и сама девчонка оказалась целой да невредимой на земле, пускай ее отчитывал Флёр как нашкодившего котенка, но ослепительно вспыхнувшие эмоции после подобного не могли не взорваться, начисто перегорая. Пошатнувшийся разум отключился ради безопасности своей же хозяйки.
И тем более тифлинг не считала, что всякий раз волшебным образом будет появляться демон в трудную минуту, за уши вытягивая из очередной беды. Там, когда мост под ногами рухнул, она не думала, когда же мужчина примчится спасать ее. Ну, тогда девушка... Не суть. Истекая кровью как агнец на жертвенном алтаре в когтях Тигра, Ритца не звала Флёра, пускай так сильно боялась смерти. Слишком поздно включился увязший в равнодушии после разлуки механизм борьбы за выживание, с первых секунд отдавая преимущество в лапы врага своим промедлением.
С Флеурисом было удобно, да. Но почему-то страхов за последние дни становилось всё больше и больше, и просыпалось трусливое желание забиться в самый темный уголок этого мира, не высовывая нос наружу, чтобы не получить по нему. С куда большей охотой Ритца бы спряталась за спиной мужчины, а не безбашенно рвалась навстречу любым невзгодам, уповая на всесильного защитника.
От болезненного удара она очнулась спустя секунды, открывая мутно глянувшие глазищи. Всё так же мутно моргнув, кое-как уселась, чувствуя себя выжатой как лимон после таких страстей. Глянула на Флёра... И, поняв по выражению его лица, что всё плохо, бессильно поникла головой, зажмурившись. Сейчас Ритца не тонула, воды поблизости не было, которая могла утянуть на свое дно, но... Почему-то девчонке казалось, что именно в этот момент она тонет, безнадежно тонет, и ничего нельзя сделать. Полукровка упрямо пыталась грести и сопротивлялась как могла этой стихии, но вместо поверхности, за которой сияет солнце, стремительно приближается черная глубина, готовая заглотить пленницу.
И теперь, так странно запоздало, она задумалась, не глядя на демона - почему. Почему столько раз он появлялся в ее жизни? С охотой, кажется, был готов расквитаться собственноручно с тифлингом, но не позволял этого остальным - почему так? И ведь... Ведь даже тогда, когда полукровка попалась в лапы безумному культисту, Флёр не подоспел на помощь. Значит, не мог знать, что она в беде. Но примчался, когда ее убивали и оставался последний удар. Откуда узнал? Наблюдал? Почувствовал? Услышал?
Эти вопросы не сорвутся с языка, по крайней мере сейчас. Сидеть им пока в клети, пока не станут сильны настолько, что снесут прутья неволи, вырываясь на свободу... Если, конечно, Ритца будет обладать возможностью поговорить с демоном. Тяжелая обреченность на сердце подсказывала, что не будет.
Предельно незаметно полукровка утерла пару слезинок, которые щекотали глаза. И, чувствуя кипящую ненависть, бурлящую демоническую кровь, что обжигала изнутри, и не представляя причин, породивших это чувство, тифлинг обрушила этот черный яд на саму себя. До тошноты и жажды почувствовать запах крови она возненавидела себя, свою суть, свою жизнь, свою слабость, свою вспыльчивость и глупость, неосторожность и опрометчивость во многих поступках. Целиком и полностью возненавидела жалкую и испуганную девочку Литьяра, которая хотела выжить и училась низшим законам жестокого мира. Безумствующую бестию Зверицу, которой не было дела до чужих жизней и ощущений. И измотанную, истерзанную Ритцу, в которой воплотились и все пережитки прошлого, и было нечто иное, чем не обладали умершие образы. Как забавно - они ведь не маски... Они ее жизнь и ее часть.
И Флёр... Он...
Он ведь как ночь. О, она всегда обожала это мистическое темное время суток. Во-первых, ночь дарила ей преимущество, ведь далеко не всякий был способен видеть в темноте. Бесшумная как тень тифлинг была идеальной убийцей, подбираясь к своей беспечной жертве незамеченной. Ночь оголяла душу, настойчиво и ласково снимая всю колючую броню как старую змеиную кожу, что сама готова спасть, лишь потяни. Ночь не могла принадлежать всецело одному единственному, но могла быть благодарна за высокие чувства по отношению к себе. И ночь никогда нельзя было задержать, если наставал час прощания...
Видимо, наступал рассвет, и Ритца ничего не могла поделать. Поникнув, она продолжала сидеть на холодном камне, подогнув к себе ноги и уткнувшись лбом в колени.

Она среагировала даже не на то, что очнулась на полу, и Флёр не сделал попыток помочь ей прийти в себя или переместить девчонку куда-нибудь на более уютное и мягкое местечко - однозначным и красноречивым ответом был его взгляд, в котором тифлинг не увидела тех искорок радости, что подметила, к примеру, после своего пробуждения на кровати, когда лекари сумели сохранить едва не выскользнувшую из их пальцев жизнь полукровки. Впрочем, были ли они? Ведь потом, подбираясь к Флёру с робким желанием обнять, Ритца укололась о холодный стальной взгляд, вызвавший оторопь...
Оторопела тифлинг и от такого неожиданного сравнения, нелепой ассоциации, приведенной Флёром. Да еще как назло слова Лата вспомнились, аналогом чего выступал тот недолговечный договор на крови. Но если это самое... Этот самый брак - неизменное выяснение отношений, вечные претензии и недовольства друг другом, то пошло бы куда подальше такое счастье. Разве назовут что-нибудь приятное и хорошее таким словом, а? Однозначно, что лишь затосковавшие в этой жизни и бесящиеся со скуки согласятся сковать свою свободу цепочкой и оковами супружества. А Ритца... У нее, как показывает практика, иногда просто перейти мост - целое приключение с риском для жизни. Впрочем, никто ее замуж и не манит ни пряником сладким, ни кнутом с угрозами.
Зато прояснялось многое. В частности, лишь сейчас Ритца весьма запоздало вспоминала, что оказывается и такое бывает - одну и ту же ситуацию можно увидеть с разных сторон, и у каждого окажется своя личная правда, пусть истина будет разительно отличаться от мнения всех... участников, скажем так.
Он не давал ни доли секунды паузы, чтобы вякнуть хотя бы "нет". Поэтому полукровка внимала молча, не пытаясь перебить мужчину, тем более, что его слова были, грубо говоря, полезны. Пребывая в забвении по многим пунктам, сейчас тифлинг получила шанс хоть что-то исправить. В печальном исходе могла всё испортить еще больше. Исходя из этого, она то касалась мысли "всё кончено", чувствуя отчаянную готовность открыть все-все-все карты, то отгоняла ее подальше, не настраивая себя на поражение. Утешала, что продолжение следует, более того - вершится прямо в этот момент.
- Нет, - проговорила Ритца, поднимаясь на ноги. Пошатнувшись, удержала равновесие не без помощи хвоста, дошла до качелей и уселась, сложив ладони на коленях. - Ес-сть, что с-сказать.
В детстве не только эльфийка сочиняла или рассказывала известные ей сказки маленькой дочери, но и Литьяра наивно пыталась "потчевать" всевозможными сказаниями матушку. И какие нелепые, смешные и кривые были плоды творчества полукровки! Потом, уже повзрослев, она выучилась складно врать в отдельные моменты или ловко оправдываться. Нет, сейчас не о умении кривить и лукавить идет речь. Скорее о хорошо подвешенном языке, способности поймать нечто, что поможет легко творить фразы, передающие предельно четко истинное положение дел. И пусть голова гудела чугунной тяжестью, но Ритца заставила себя собраться изнутри.
- Я прыгнула, - медленно начала она, после того, как привела в порядок хаотичные и спутанные мысли, не позволив им убежать, - потому что хотела показать... И, наверное, убедитца для с-себя, что я доверяю тебе. Там, у реки, у меня не было с-сомнений, что я не могу погибнуть. Я знала, что ты этого не позволишь, но не могла прыгнуть. Не могла, потому что... Боялас-сь. Не с-смерти, но с-стоило предс-ставить, что окунус-сь в эту холодную, мокрую воду и почувс-ствую с-себя беззащитной... Хотя бы на короткое мгновение, пока не вытащишь... И мне с-становилос-сь жутко, очень жутко. Забавно, хм, - она задумалась, - выходит, что... Я боялас-сь не с-смерти, а... с-страха?
Ненадолго тифлинг умолкла, осмысливая собственные выводы. Задумчиво и невесело хмыкнула.
- Видимо, так. Но вот тебя я никогда не видела... марионеткой. Может быть, что я подумывала об этом тогда, годы назад, когда... Ты учил меня, наказав быть рядом. Но уж в с-считанные час-сы я поняла, что это - невозможно. Ты говорил, что я не доверяю тебе. Я только хотела показать, что это неправда. Что правда доверяю... Ос-смысленно что ли, а не хватаюс-сь в панике за любую с-соломинку, которая поможет не потонуть, когда оказываюс-сь в очередной заднитце. А мои с-страхи вс-сегда с-со мной, и они неизменно кус-сают раньше, чем я вс-споминаю, что ты можешь защитить и с-спас-сти. Ненавижу боятца...
Девчонка приумолкла снова, переводя дыхание. Давненько не приходилось говорить так много, объясняя, что происходит внутри, чем мотивирован тот или иной поступок. Да и, откровенно говоря, едва ли сама Ритца понимала, что с ней творится. А уж каких-то откровений от тифлинга добивались слишком немногие в этой жизни.
- Ес-сли чес-стно, то... - она напряженно притихла, не сводя пристального и внимательного взгляда с мужчины, - то я не знаю, почему... почему ты вс-сё это делаешь. Я, наверное, поняла, кто ты, хоть немного. Какой ты. Ну, когда увидела, когда показал... И я окончательно запуталас-сь. Я не понимаю и не понимала, почему ты... Мелькаешь в моей жизни. Нет, это не в значении, что мне это не нравитца, - поспешила добавить Ритца, - но... Ты говорил, что я тебе надоела, однако... Мы с-с тобой говорим с-сейчас-с. Ты говорил, что много раз хотел меня убить, но... Я жива и... Ты с-сам с-спас-сал меня не единожды... Я не понимаю. Ты же такой... Такой... - она неопределенно обрисовала жестом нечто, что могло значить "всесильный, могущий, крутой" и тому подобное, - но чуетца мне, что лучше этого и не знать. Нет, я не думаю, что ты врешь, не в этом с-смыс-сле говорю про твои с-слова и противоречащие им пос-ступки. Не знаю, как объяс-снить это... И... Я думаю, что ты легко... Можешь меня убить. Но выходит вс-сё, будто говоришь, что нарис-суешь белый рас-свет, а в итоге на полотне выходит черная ночь... Хм. А ты похож на Ночь, - туманно отметила полукровка и без объяснений продолжила дальше. - Ты говоришь, что чувс-ствуешь с-себя женатым. Я же чувс-ствую с-себя... Плющом. Который с-сам по с-себе никак не может ус-стремитца ввыс-сь и с-слишком... Хм. И мне это тоже не нравитца. Как и претензии, и вс-сякое такое... Напряжное. Я не понимаю, почему так. Ненавижу боятца и ненавижу, когда вот-вот с-сдохну, и это вс-сё в моей жизни на каждом шагу. Ненавижу то, что вызывает неприятные ощущения, коробит и... причиняет боль, и этого тоже так много!
Голова шла кругом. Девчонка теребила кончик хвоста, устроив его на коленях, чтобы отвлечься.
- Знаешь, - внезапно решила она признаться, - там в лес-су... Было так гадко. Прос-сто с-сидела и даже не знала, что делать. Вообще. Куда идти, зачем, почему... Такое равнодушие полное. Хоть мир трес-сни, думаю, что и на это плевать было. И когда вышел Тигр, то... Я вроде понимала, что он пришел убить меня и отомс-стить. Но так с-спокойно об этом думала, даже не дернувшис-сь. С-смотрела, как он подходит. Даже не удивилас-сь, что он с-смог выжить. Будто это не меня пришли убивать. Или... Или будто думала: "ну, давай. Убивай по-быс-строму и вали, ос-ставь в покое только." А потом, когда почувс-ствовала боль, то будто очнулас-сь, но... Уже было поздно. Я не думала, что ты придешь. И то, что вытащишь из реки - тоже. Это... Не знаю, как с-сказать. И удивляло, и радовало, и почему-то надежда была... Не знаю на что. Вроде вс-сё это было... И вс-сё-таки нечто иное, а что - не понимаю, как назвать.
Что еще добавить? Кажется, она выдохлась. Ритца вздохнула, вставая на ноги.
- Чего я добиваюс-сь? Наверное, с-самым чес-стным будет с-сказать, что... Чтобы не ос-статца одной, - и пусть понимает сам как хочет, в каком значении брошены эти слова. - Ес-сли ты думаешь, что я обожаю вилять хвос-стом перед опас-снос-стью, памятуя о тебе - нет. Это не так. Например, я не с-смогу прыгнуть еще раз прос-сто так. Вообще не с-смогу, даже ес-сли пообещаешь точно и обязательно поймать с-сразу. Я даже... Не понимаю, как с-смогла это с-сделать. В мыс-слях потемнело прямо, я даже не ус-спела с-сообразить, что делаю, прос-сто... Как рвануло и вс-сё. И даже рас-считывая, что ты не дашь умереть... Я чуть не умерла от ужас-са, - глухо договорила тифлинг. - Не потому что не доверяю. Прос-сто с-страхи быс-стрее. Ес-сли на меня будут замахиватца раз, два, хоть тыщу раз, но так и не ударят... Мне кажетца, что я вс-сё равно каждый раз буду жмуритца и пытатца закрытца от грядущего удара. Даже ес-сли внутри буду думать, что и в этот раз обойдетца. И твоего гнева я боюс-сь, - созналась полукровка, - только... Почему-то вс-сё выходит дурацко. Пытаюс-сь огрызатца в ответ, когда что-то не нравитца, и только потом, когда ос-стыну, уже хочу отс-ступить назад, а поздно. И выходит лишь жалеть.
Всё-то у нее "дурацко" складывается и словно в мире заговор против бедной Ритцы, которая по жизни ничего не понимает в происходящем. Тифлинг аж задумалась, как так может получиться - желает одно, а получает совсем иное. Обессиленно она уселась снова, склонив голову.
- Я никогда никого подобного не вс-стречала, - прошептала Ритца, - я не понимаю. Раньше вс-сё было прос-сто и понятно. Что-то не так - беги. Неудобно, опас-сно, больно - беги, беги, беги. Нравитца, может быть полезно или что-то такое - заполучи или будь рядом, с-следуй. А ты... Я помню моменты, когда была, наверное, очень с-счас-стливой. Помню, и когда было горько-горько и тяжело, обидно... Хотя я думала, что разучилас-сь обижатца. И в то же время... Я вс-споминала не раз про те с-слова, чтобы лишитца вос-споминаний. И даже в моменты, когда хотелос-сь выть волком, я понимала, что вс-скрою глотку вс-сякому, кто на них пос-сягнет, даже ес-сли это принес-сло бы облегчение мне. Но я ненавижу боль! Это ведь... Это же правильно, чтобы хотеть от нее избавитца! И она мне не нравитца, но в то же время... Я с-схожу с ума, - отчаянно выдохнула Ритца, - это она... Она, наверное, с-становитца с-сильнее и пробуждаетца. Зверь, - она нахохлилась, как воробей в зимнюю пору на ветке.

Ей действительно, вопреки измотанности после всех заключений и усталости, удалось взять себя в руки, собраться и сосредоточиться. Тифлинг больше не задумывалась, последние строки дописываются совместной истории Флёра и Ритцы или же у нее есть шанс всё повернуть в противоположную разлуке сторону.
- Все чего-нибудь боятся, это нормально. Если ты не боишься ничего, то либо дурак, либо лжец. И в этом, пожалуй, и заключается ответ, почему я всё это делаю.
Полукровка пытливо уставилась на демона, никоим образом не переспрашивая. Дураком его девчонка не могла назвать при всем желании, даже в те моменты, когда руки чесались чем-нибудь швырнуться в мужчину, и лишь собственная смертность останавливала ее от такого опрометчивого поступка. А вот лгал ли ей Флеурис хоть когда-нибудь? Этого Ритца припомнить не могла, зато всплыли в памяти те глаза, когда демон замер, увидев, что она вспрыгнула на перила, готовясь броситься с высоты. Интересно, а как он смотрел на нее, когда тифлинг валялась окровавленной у его ног? Она-то всегда убегала в обморок, оставляя свое тело на растерзание врагу, словно душе для жизни едва ли необходим такой сосуд из плоти и костей.
- Тебе стало удобно со мной, ты перестала выживать, а стала просто жить. Для тебя, тифлинга, потомка темной крови, это немыслимо. Выходит, что я могу лишь навредить тебе. И в таком случае ты сама знаешь, что нам предстоит делать дальше.
Тифлинг болезненно и тяжело выдохнула, будто ее горло сдавила чья-то рука. Почему она не подумала, что такую реакцию вызовут ее слова?! Не к этому подталкивала Ритца Флёра, боги в свидетели ей!
- Это потому что... Потому что я знала, что нельзя ни с-с кем с-спать рядом, что это правильно, безопас-сно! - отчаянно, тихим шепотом вскрикнула полукровка сама для себя. Демон мог услышать, если бы прислушался, отвернувшись от своих мыслей. А Ритца... Ох. Ведь ее упрямый и бескомпромиссный принцип спать всегда и только одной заключался не только в недоверии полукровки ко всему миру. Нутром тифлинг чуяла, что это тело - уязвимо, хрупко и предательски потянется к теплу, безопасности и силе, которая не причинит вреда и убережет. Именно это было залогом одиночества на спальном месте, даже если нити страсти еще связывали девчонку с кем-то, а кожа хранила память горячих поцелуев. К отдыху после секса полукровка, пожалуй, была еще строже. Эмоции, что расцветали в момент близости, когда она вся отдавалась партнеру и принадлежала ему даже душой, следовало без жалости и пощады растоптать и уничтожить. Дистанция была неизменна между остывающими после жара объятий телами, а голос Ритцы всегда становился насмешливым, презрительным. Говорить могли о совместных делах, если таковые имелись в планах. Чаще - молчали, переводя дыхание, а потом полукровка равнодушно уходила от любовника. Иногда прогоняла, но в основном ей доводилось бывать гостьей, и брачное ложе тифлинг покидала без сожалений... И ведь всё правильно, логично и привычно произошло после ночи с демоном. Но... Какую боль причинили те слова, вызвав сумятицу и недоумение, что такое бывает, такое и она может ощутить!
И ей хотелось спать рядом с ним. Хотелось, чтобы Флёр продолжал именно принуждать к этому, ведь так проще договориться со своими принципами, мол, Ритца бы и рада по старинке одиноко свернуться на кровати, а не позволяют так, и поспорить никоим образом не выйдет - бесполезно. И хотелось в ту ночь остаться рядом, продолжая греться и ласкаться... Он ее просто приручил. Рассчитывая, что взял лишь на время под крыло, памятуя о разлуке и говоря о ней, он делал совершенно обратные по смыслу поступки. Он приручил ее, и даже годы не выцарапали злые чувства, поселенные в душе полукровки. Он приручил ее, и она тянется, помня прошлое. И теперь этот уход окажется метким ударом прямо в сердце. Милосердие через боль. Для блага обоих. И обреченность жертвенного ангца причиняла еще большую боль, пробуждая Зверя.
- Ты не считала никогда зазорным ползать в ногах у сильного, вымаливая себе жизнь.
- Это то, без чего вс-сё ос-стальное не будет иметь значение или хоть какую-то тценнос-сть, - глухо ответила Ритца, - и этому... меня... научили... не так давно... - голос задрожал, а на последних словах и вовсе дрогнул, зыбкой стенкой удерживая плещущиеся боль и страх. На мгновение тифлинг напряглась всем телом, а потом заставила мышцы расслабиться, тяжело выдохнув и не сдержав всхлипа. Прежняя сдержанность ломалась как бобровая плотина от чрезмерно сильного течения хлынувшей реки. По кусочкам поток ее смывал, медленно, но верно высвобождая истерику.
- Я не знаю, для чего ты прыгала сейчас и не прыгала тогда, для чего неслась в тюрьму, избивая себя и изображая из себя несчастную возлюбленную...
- Я же говорила, - бессильно напомнила тифлинг, а потом словно вспылила, едва повысив голос, - не возлюбленную! Так... Так было проще! Быс-стрее! Я... Я не помню... Боялас-сь ждать... Хотела узнать... Что хотела? Что делать, да... И боялас-сь тайком идти... Придумала вот так! Не возлюбленную! - как безумная повторила она снова, клещом вцепившись в это слово, неведомо почему вызвавшее столько беспокойства.
- А ты всего лишь лишилась рогов... Ты обижена потому, что я придушил тебя, а спросила ли ты, для чего я сделал это? Может быть, для того, чтобы ты не чувствовала боли?
- Я... Я не знала! Не поняла! Я не знала, что надо с-спрос-сить! Что так можно! Ты же не с-сказал, зачем так делаешь!
- Ты была глубоко уязвлена тем, что я выгнал тебя из своей постели и разорвал контракт. А спросила ли ты, почему так случилось? Может быть, потому что иначе мы бы никогда из той постели не вылезли? А контракт попросту был неправильно составлен?
- Почему?! Почему никогда?! Как неправильно?! Я хотела, чтобы тебе было хорошо!
- Ты испугалась меня настоящего, испугалась, увидев бушующий смерч, разрушающий дома и убивающий людей... Спросила ли ты, почему же сама осталась жива, когда другие погибли? Нет... тебе было куда уютней спрятаться в бочку и колоть меня своим ядом...
- Ты с-сломал мне жизнь... Ты с-спас-сал ее с-столько раз... Не позволял другим отнять... Но с-сломал ее с-сам... Она никогда не будет такой, какой была... Пус-сть полной крови и боли, мучительной и тяжелой... Ты изменил ее, с-смял, разброс-сал и принес хаос-с. Ты дал отраву, от которой не хочетца отказыватца и не хочетца принять противоядие. Ты ос-слепил с-собой, затмив вес-сь мир, который я знала... Это обожгло меня в тот момент. Поэтому... Я с-сказала те с-слова. Но понимая это вс-сё и с-сейчас-с, я... Я не с-соглас-сна с-с ними... То, что с-стало - это благо, а не проклятие... Но я не колола тебя ядом! Ни когтем не кас-салас-сь тебя!
Внутри нее было слишком много эмоций, рвущихся на свободу. Эти безумие и тысячи противоречий, тревог и беспокойств не давали ей сидеть на месте, и Ритца резко вскочила в отчаянии, подбегая столь стремительно к перилам, что, казалось, надумала решить все проблемы однозначным прыжком вниз.
Обошлось.
Мимолетно глянув на город, она отпрянула назад, нервозно и быстро проходясь по веранде. Вскинула бессмысленный взгляд на мужчину, и всякий бы увидел в этих глазах страдания и смуту, а так же то, что тифлинг совершенно не в себе.
- Ос-стров, - проговорила она, - ос-стров, да. Ты же наверное знаешь в океане ос-стров, где нет никого из людей и других? Чтобы не было кораблей и драконов, убийтц и их жертв, демонов и тех, кто проклинает их потомков. Ос-ставь меня там. Одну. Навс-сегда.
Ее речь изменилась, а широко раскрытые глаза - хваленое зеркало души - не отражали в себе осмысленности и разума. В ней не было равнодушия и безучастности, и полукровка говорила с пугающей страстью в интонациях... Будто не осознавала, чего просит и чего желает.
- Хотя нет же, нет, - Ритца почему-то рассмеялась, и обреченность в смехе отравляла вечер, - ведь незачем. Ведь я даже мос-ст не могу перейти, не погибнув. Быть может то знак, что нельзя уходить, и Боги, хваленые вс-семи Боги, наказывают быть с-смирной? И тогда на том ос-строве я прос-сто запнус-сь и с-сломаю с-себе шею. Так и будет, - она засмеялась снова.
Что-то темное, смертоносное и порожденное болью зевнуло, раскрывая клыкастую пасть, словно пытаясь определиться - стоит прервать свой безмятежный сон или не вмешиваться. Белоснежный взор пылал безумием и страданием.

На остров. На песчаный кусок тверди со скудным, сотворенным природой садом, что со всех сторон окружен насмешливым морем, волнами касающегося берегов. Где никого нет и никогда не будет, докуда даже не долетят птицы с Большой земли, а корабли изберут совсем иной маршрут, обходя издалека позабытый всеми клочок земли. Утонуть в своем одиночестве, наслаждаясь безопасностью и тем, что местному зверью глубоко плевать - присутствует демоническая кровь в зеленокожей девчонке или нет таковой ни капли. Тифлингу казалось, что она вдыхает запах соленой воды и ветра, что просыпается мелкий золотой песок сквозь пальцы, а равнодушное солнце в отрешенной задумчивости оглаживает кожу своей теплотой...
Неожиданный звонкий удар выбил ее из грез, утянувших так далеко. Боль мгновенно отрезвила, и склизкие щупальца безумия отпрянули в испуге, выпуская истерзанный разум из своей тошнотворной, удушливой хватки. Заторможенно Ритца поднесла ладонь к горящей щеке, медленно поворачивая голову в сторону Флёра. Нет-нет, ее слишком много и часто ударяли, зачастую предпочитая бить на поражение, и полукровка даже не знала, что наличие груди и не только ее - гарант некоторой неприкосновенности, ибо в высших кругах на женщин не принято поднимать руку. И потому в уже осмысленном белом взгляде не затаились обида или горечь на очередную боль от демона, пусть девчонка не озвучила благодарности на достаточно эффективный способ вернуть самообладание. Даже если бы мужчина неожиданно обнял ее, притягивая к себе, то истерия никуда не делась, увлеченно вороша мысли девчонки.
- Д-да, - сбивчиво прошептала Ритца без особого страха. Ведь ее били, и пусть боль была ненавистна, но... стала почти привычна. Неотъемлемая часть этой жизни, что чаще всего представляет отчаянную борьбу за право существовать. Он ударил не чтобы испугать.
И он не ответил на те вопросы, а полукровка тоже вполне привычно позволила им раствориться в воздухе, не указывая Флёру на них вторично. Если демон не отвечает сразу, то едва ли ответ можно получить, проявляя упорство. Получить удастся лишь его гнев.
Тифлинг закрыла глаза, оставшись одной. Снова речь про то соглашение... О чем он? Ведь их, как сам сказал, неправильно составленный контракт в прошлом - расторгнут, разорван, смят и выкинут в мусорную корзину. Пшик - и ничего нет. Вся хваленая магия испарилась по желанию Флёра.
А потом полукровка сосредоточилась на выборе, перед которым ее поставили. И растерялась: а как быть? Если идти с демоном, то... без своих вещей? Без Лата, оружия, того свертка с ее рогами, без кулона и прочих вроде не приносящих пользы, но в чем-то значимых безделушек, которые принадлежат ей? Может быть, просто неверно поняла Флёра?
Ритца выдохнула, лишь сейчас заметив, как стремительно ускорилось сердце, надрываясь в безудержном стуке. Ведь демон... Демон позволяет идти с ним! Позволяет, и она даже не валялась в ногах, моля об этом и заклиная о великодушии... В тот же миг мысли рванулись в другую сторону. Кажется, это разрешение напрямую связано с условием. Ведь сколько раз с открытой неприязнью упоминал Флёр о Лате?.. И теперь ее поставили перед выбором. Почему-то девчонке не было смешно думать о ревности столь всемогущего существа, а точнее о способности еще чувствовать ее. Пелена тоски подобравшимся призраком приобняла Ритцу за плечи. Артефакт был скверного нрава, но умел читать мысли и обладал невероятно притягательным качеством - пониманием. В его силах было сформулировать то, что тифлингу никак не удавалось поймать и обличить в слова самостоятельно, он мог выудить любое воспоминание и рассказать его, и лишаться всего этого... Она мотнула головой, поспешив в комнату, будто боялась, что последние крупицы вот-вот перетекут в незримых песочных часах вниз.
- На с-север, - громко выдохнула она, замерев в дверях, и лишь после осторожно и бесшумно вошла, робко ступая босыми ногами.
"На север... Мы в сером... Мы - звери... На север..." - пульсировало что-то такое знакомое в мыслях. Строка из песни или чей-то стих? Полукровка смотрела на спину Флёра, который снова отхлебывал что-то горячительное из бутылки. Неужели вечность настолько тяготит, что бессмертное и непобедимое создание предпочитает спиваться, будучи не в силах выдержать этот груз? Тифлинг перевела взгляд на стол, что уже ломился от всевозможных яств. Очередное запоздалое осознание, что она едва ли не сутки кукует без пищи, и потому ноздри азартно дернулись, улавливая вкусные запахи. Но к еде девчонка не потянулась, усилием воли заставив себя вновь уставиться на Флёра.
- Но у меня ничего нет тогда... Вообще, - тихо заметила Ритца. Даже маленькая сумочка, где прежде хранился платок, в ныне остались лишь ножик да симпатичный кулон, осталась там, с остальным барахлом. И деньги... Оружие... Запасная одежда. Ей даже не хотелось представлять путешествие в беспощадные снежные земли без того, что может заменить обувь. Как было бы просто, имей тифлинг возможность надеть какие-нибудь добротные меховые сапожки, но... Так еще выше шанс, что ноги отнимутся и лишатся чувствительности, прежде сведя девчонку с ума от боли, слишком быстро.

А ведь Ритца даже не подумала, какое значение Флёр вкладывает в это "на север". Поиски того самого озера или уже свои личные дела - ни тогда, ни сейчас этот вопрос не возник в голове, и казалось, что полукровка реагирует лишь на имя демона, а не на цель совместного маршрута. Она, того и гляди, могла согласиться хоть до края света в компании мужчины отправиться, хоть в жерло вулкана, хоть на дно океана, хоть в логово матерого дракона - всё едино, лишь бы поблизости маячил его образ. А может быть, что тифлинг просто наивно рассудила где-то там на подсознании, что прежний план снова активизировался, и потому нечего спрашивать очевидные вещи, растрачивая время и слова.
- Да, уверена, - наверное, ответ прозвучал слишком быстро, чтобы получить право считаться обдуманным и взвешенным. Хотя будто девчонка могла раздумать, в отчаянии до того вызвав Флёра на откровенный разговор, что вовсе не свойственно для нее! Всё это время она будто балансировала на льду, поскользнувшись и отчаянно пытаясь сохранить остатки своего равновесия и вернуть его в полной мере, не желая свалиться окончательно. И до сих пор полукровке было сложно поверить, что всё направилось в так желаемом ею русле. Она боялась радоваться, боялась позволить себе расслабиться и каждую секунду ожидала продолжения тяготящей сцены. Головокружительный прыжок и откровения тет-а-тет остались позади и казались такими давнишними событиями, которым много-много дней, если не лет. Ритца вновь украдкой покосилась на блюда, ощутив пружинистое напряжение во всем теле на долю секунды. Словно кошка, нацелившаяся на оставленный без присмотру на столе горшок жирной и лакомой сметаны. И хочется, - ведь так манит, дразня пустое брюхо! - и боязно, - а мало ли что, вдруг больно достанется?
Вопрос от демона отвлек от пожирания взглядом, вызвав удушливый приступ паники - вот оно, чего ждала! Эти слова походили на плохо прикрытый капкан, и ловушка, таящаяся в них, слишком очевидна. Тифлинг замерла, не зная, что сказать, чтобы не спровоцировать возможный взрыв эмоций и ярости. Заместо ответа сделала пару шагов по направлению к кровати, наблюдая за улегшимся мужчиной. Потом, посомневавшись, еще несколько.
- Там оружие было, - с сожалением проговорила девчонка, усаживаясь на самый краешек, но в тот же миг осознала, что едва ли лук ли, нож сравнятся с мощью магии демона, - ну... деньги... - которые еще больше, чем оружие необходимы в бескрайних снежных полях, - эм... одежда, - единственное, что, пожалуй, действительно было жаль потерять, не считая артефакта, - и еще... мелочи разные, - тифлинг внезапно смутилась; в самом же деле, не рассказывать, что и оторванные рога она трепетно носила с собой, завернув в тряпицу? Или, к примеру, тот кулон, за который полукровка цеплялась как сорока, не желая расставаться, но и не надевая на шею.
- Без одежды... нехорошо, - робко подытожила Ритца, не став намекать, что с босыми ногами она там падет мученической смертью до позора быстро. И, бросив напоследок очередной тоскливый взор на манящую пищу, тоже улеглась на кровати словно собака, устроив голову поверх покорно сложенных рук, упираясь в ладони подбородком. Скосила взгляд на лежащего поблизости демона.
- У тебя с-седина немного, - задумчиво протянула тифлинг, - так надо, да? - памятуя о возможностях Флёра менять облик на любой, простодушно поинтересовалась девчонка. А может, бес его знает, просто свет так неудачно падает, создавая иллюзию серебристого блеска у одной пряди.

Так странно... Вот он лежит - уставший, сонный, изможденный, обессиленный. Любая стерва, бросив взгляд на последствия видовой (женской, то бишь) традиции, что заключается в ненасытном пожирании мужских мозгов и нервов, устыдилась бы своего поведения и пожалела, пытаясь приголубить или милосердно добить. Ритца же лишь недоумевала, что тот ураган без плоти, способный разнести весь мир в своей мощи, сейчас валяется вот так вот, еле ворочая языком. Нет-нет, его нынешняя слабость не стала поводом распушить перья и расхрабриться. Тифлинг тоже была измотанной - если не физически, так морально. Обоим досталось немало на их долю, и был необходим отдых, особенно после откровенного разговора, в котором Ритца выложилась всей, кажется, душой. Ее волновало, что будет дальше. Демон отоспится, придет в себя и... восстановит ту стену? Ту непробиваемую броню из камня и льда, делая свой взгляд удивительно холодным и равнодушным? Будет вспоминать всё то, что сказал на эмоциях или из расчета, что разбегаются навсегда, досадовать на самого себя, жалеть и срываться на полукровке? Она поежилась, глядя на Флёра - такого смирного и спокойного сейчас. И даже багровые кровавые - ее кровь, ее! - не внушают жути и трепета перед ним, хотя полукровка слишком хорошо помнит его истинную суть. Настолько, что с охотой бы отпустила это знание в туман, видя лишь смутные его очертания, а не такую четкую картинку, которая прочно отпечаталась в памяти.
- Научилас-сь я из него с-стрелять, - возмущенно буркнула Ритца чисто ради противоречия в ответ, прекрасно понимая, что никто ей в этот момент не вручит лук для доказательства своих слов.
Что-то там бормочет и бурчит, закрыв глаза, - она половину разобрать не может, а переспрашивать толку нет, всё равно понятнее не станет. Тифлинг, кажется, впервые его таким видела и рассматривала не без любопытства, как поразительную диковинку. Шутка ли - довести стихийного демона до седин и готовности отключиться от усталости! Ни гордости, ни угрызений совести девчонка не чувствовала, молчаливо созерцая воплощение сонливости.
- Тебе идет, - приглушенно фыркнула она в ответ, памятуя, как издевался - Ритца твердо продолжала так считать - Флёр, когда назвал ее безрогий облик чудесным, касаясь губами плеча. Тифлинг целовать не полезла, продолжая лежать, подергивая кончиком хвоста.
Вот и уснул, сумев договорить фразу, столь желанную для остроконечных ушек. Девчонка хищно и довольно облизнулась, глядя на мужчину, и перевела взгляд на стол. Потом очень робко и осторожно дотронулась кончиками пальцев до плеча демона. Крепко спит, даже не шелохнулся... Уморила так уморила.
Эту морскую звезду, что изначально собой всю кровать почти заняла, полукровка кое-как устроила по-человечески что ли, попутно избавив и от обуви. Проклинала в мыслях тяжелую спящую тушку, которую нужно было двигать очень легонько и осторожно, чтобы не разбудить. Она-то сильнее человека будет, справилась, но запыхалась в итоге. Осмотрев критичным взором итоги своей деятельности, пришла к выводу, что раздевать уж демона не станет, ибо или разбудит, пытаясь не повредить одежду, или может разозлить потом, если просто-напросто пустит в ход когти, приговаривая ткань на тряпки. И, торжественно отлучившись на несколько секунд, поспешно вернулась с пледом, обнаруженном свернутым на диване. Это уже была традиция - укрыть. Хотя, если посчитать, то лишь третий раз Ритца проявляла себя таким нехитрым способом, но полукровка не вдумывалась - просто действовала. Это было важно для нее лично, видимо веяло каким-то символизмом (который девчонка никак не могла объяснить для самой себя) и ни в коем случае не являлось показателем заботы, по крайней мере сама она считала именно так. То ли стыдилась подобного, то ли упрямства ради отказывалась признавать - кто разберет, что творится в этой голове. Лишь после всех махинаций гордая выполненной миссией тифлинг устремилась к столу, как оголодавший хищник к взятой измором добыче. Как всегда, себе она не изменила в трапезе - ела быстро, тихо и не так много, хотя до того была уверена, что готова проглотить целиком всё, что предложат, как змея. Утолив голод и наевшись, девчонка облизнулась, утираясь. С подозрением уставилась на Флёра, который, вроде бы, дрых без задних ног. И бесшумной ящеркой юркнула уже к кровати, тоже устраиваясь на покой и тоже в одежде, поленившись ее стягивать. Прижиматься и льнуть к демону тифлинг не стала, но растянулась в непосредственной близости от мужчины, забравшись под плед, которым накануне его укрыла, благо, что тот был достаточно велик. И даже толком не крутилась, не елозила, укладываясь поудобнее - так провалилась в сон на удивление быстро, словно и не продрыхла невесть сколько часов до того, борясь за свою жизнь, а после отдыхая от утомительного лечения.

А Ритца действительно словно все обиды позабыла и простила демону, хотя так оскорбленно дулась и огрызалась ранее - вроде не хочется ей оставаться одной, но так и подмывает как-нибудь назло поступить, показать себя, вплоть до готовности совершить демонстративный побег, глубоко в душе надеясь, что отыщут и вернут, даже больно оттаскав за ухи. А после разговора, должно быть, что-то переменилось в душе тифлинга, пусть та еще слишком смутно это понимала. К примеру, оказывается, что Флёр может обижаться, ревновать и... заботиться что ли, переживать. Нет-нет, это полукровка вроде бы и так знала, что способен, ибо является живым существом, но на поступки и поведение демона отвечала первой, импульсивной реакцией, зачастую негативного характера. На нее кричат - она шипит, ее ударили - она попытается ударить в ответ или сбежать. А вот то, что всё это сопровождается чувствами, мыслями и какими-то там мотивами да причинами в мыслях оппонента - нет, Ритца не заглядывала так глубоко в чужую душу, не видя в том необходимости и воспринимая всё достаточно поверхностно. Задумывалась исключительно о себе, своих ощущениях, что казались ей значимее, пренебрегая всеми остальными - получается, что в том числе и Флёром. И этот разговор, отчасти позволивший увидеть неприятные события прошлого его глазами и многое прояснивший, напомнил о том, что даже у спонтанного в своих действиях мужчины таятся определенные, одни ему ведомые переживания, которые и выдвигают Флёра на всевозможные поступки.
Это всё было сложно, скучно и муторно, поэтому сформировалось лишь на каком-то бессловесном, упрощенном и лишь примерном понимании в подсознании полукровки; оставалось надеяться, что там же это задержится на сколь какой-нибудь приличный срок, представ усвоенным уроком. Разумеется, что и теперь тифлинг не станет "почемучкой", донимая демона вопросами о тех или иных причинах поведения, а так же предпочитая все недопонимания обговорить и разрешить мирным способом, но был ощутимый шанс, что в случае очередного напряжения полукровка сможет поступить разумнее, а не действовать исключительно на поводу своих эмоций и страхов.
Сейчас она спала, довольно вытянувшись рядом с демоном и упрятавшись с головой под плед. Эльфийская удобная одежда не мешалась и казалась почти незаметной, пусть девчонка и предпочитала отдыхать с предельно освобожденным от тряпок телом - своим, естественно. Пару раз Ритца, разглядев или надумав во сне что-то глупое и страшное, тревожно раскрывала глаза, спросонок моргала пару раз, рассматривая спину мужчины, и отключалась снова, успокоившись, что он рядом и никуда не делся, а так же постоянно напоминая себе, что так надо - отдыхать рядом с кем-то, а не в привычном одиночестве, и тревожный звоночек настороженности с каждым пробуждением вякал всё тише и тише, смиряясь.
Зато к моменту подъема, когда стало пора собираться и готовиться в путь, сон стал наиболее крепким и сладким, поэтому ответом Флёру послужило протяжное "мммммм" и глубокий вздох, призванный укорить бездушного демона за нарушение безмятежного покоя тифлинга. Шумно и тоскливо вздохнув еще раз, полукровка недовольно перевернулась на живот, кое-как привставая. Тело, собственно, почти продолжалось валяться, и опиралась девчонка на выставленные вперед и выпрямленные руки, наивно рассчитывая, что демону не придет в голову подлость "выбить подпорки", заставляя снова шмякнуться на пузо.
- Угу, - еще не проснувшись толком и чудом продрав глаза, объявила Ритца, - иду, да.

Зато ее пробуждение оказалось не таким радужным. Нет-нет, Ритца выспалась, была при своих силах и вполне вернулась в форму. Не сыскалось и угрюмой озлобленности на Флёра за все обиды или вчерашнее в целом. Отсутствовала тяготящая подавленность, однако всё-таки тифлинг явственно ощущала, что "что-то не то", но никак не могла сориентироваться, толком пока не проснувшись.
- Иду. На с-север. С-с тобой, - с паузами отчеканила полукровка, зевнула и без помощи демона самостоятельно плюхнулась на живот, когда руки, дрогнув, подломились. Потягиваясь и тонко поскуливая, девчонка перевернулась на спину, равнодушно уставившись на потолок - лениво нежась, она неспешно просыпалась, раз была возможность поваляться еще пару минуток. И наконец-то сообразила, что ей не так.
Мышцы ломило, словно после похмелья, и эта же муть отравляла рассудок, отчего соображалось слегка туманно. Сердце Ритцы сжалось - что-то подобное всегда ощущалось накануне беспокойной ночи, когда наивный разум впадает в спячку, не ведая, что тело совершенно не спит и творит темные, кровавые дела, сливаясь в единое целое с темнотой, настолько бесшумна и неуловима могла быть хищница - страшный и беспощадный жнец чужих душ...
Флёр уже выбрался из-под одеяла, а тифлинг продолжала лежать, опустошенно взирая куда-то вверх. Первый порыв осмотреть правое запястье, опасаясь снова обнаружить то злополучное пятно, она подавила, не желая привлекать лишнего внимания - надумала дождаться, когда останется одна. Поэтому за демоном полукровка не последовала, когда наконец-то поднялась с кровати. Может быть, мужчина заметил, что Ритца подавленная и угрюмая. Может быть, еще нет или просто не обратил внимания, считая что у той снова заскоки и свои бабские мысли с логикой.
Пятно возвращалось - в этом тифлинг убедилась, когда никого больше не было в комнате, и последняя надежда, что девчонка просто не выспалась, дернулась в предсмертной агонии. С глухим стоном полукровка уселась на кровати, сдавив виски. Честно говоря, за последние дни, в которые уместилось огромное количество событий, Ритца напрочь забыла о своем недуге, о темной половине души, что заявила права на тело, в котором двум "существам" слишком тесно - обо всем на свете. Казалось, что достаточно чудом остановить трещину, что неумолимо ползла между ней и Флёром, угрожая разделить их навсегда, и всё решится само собой - больше никогда в жизни не случится беды, всё налажено и можно расслабиться.
Нельзя.
Она потянулась в своих мыслях рассказать обо всем Флёру, чтобы успокоиться, когда он напомнит, что их путь пролегает к тому озеру, что ей нечего бояться рядом с ним, что всё будет хорошо. А потом запоздало всплыли те слова разговора накануне - нет никакого зверя, есть лишь маленькая испуганная девочка. Сердце снова сжалось: демон не верит ей, но... почему же ведет тогда к тому источнику? Или что-то иное имел в виду, а тифлинг поняла неверно?
"Я попозже расскажу обязательно", - решила полукровка, хотя где-то подсознательно понимала, что поступает нехорошо, особенно, если сама самочувствием предсказывает грядущий приступ. Учитывая, что помутнение приходило и днем в моменты эмоциональных всплесков, ей тем более надлежало предупредить Флёра, но полукровка упрямо убегала от этой мысли. А длинный рукав очень удобно прикрывал напоминание о проблеме.
Невероятным образом ей получилось скрыть свои тревоги, и все едва проглядывающие нелепости в поведении демон мог объяснить и тем, что не выспалась, и что трусит перед опасной дорогой, и что светлая атмосфера эльфийского мира тяготит девчонку, и мало ли, что еще может взбрести в эту голову? Она и вовсе старалась улыбаться или хмуриться в моменты, когда это было уместно, отвечала впопад, пару раз что-то там прокомментировала - в общем вела себя настолько естественно, что сразу навевала подозрения такой удивительной, будто отточенной и контролируемой правильностью. Новые вещи и тряпки помогли ей по-настоящему отвлечься, и всё внимание Ритцы завлекло переодевание - она даже не вздрагивала, взирая на свое нерогатое отражение в зеркале. Нужно было отобрать то, что нравится и может пригодиться, а так же определиться, в чем пойти - дел достаточно. И вкусная еда настроение подняла. И леденец на палочке в форме листочка кленового, умыкнутый в карман, где уже приглушенно шуршали пестрыми обертками конфеты, порадовал. И сами сласти, которые контрабандой уже лежали даже в ее сумке, а не только кармашках, неожиданно прямо магнитом манили к себе тифлинга, что выглядело вовсе забавно: такая, стало быть, вся из себя матерая убийца и беспощадная сволочь в прошлом, далеко не сахар в настоящем, а глаза по-детски горят, стоило увидеть обилие кондитерских изделий. Благо, что ее зубкам всё нипочем.
А вот по пути к границе лесной слегка приуныла полукровка, а может просто собралась внутренне и потому стала будто бы строже, молчаливее и угрюмее, старательно таща на родном хребте выданные вещи в сумке. Муть не спадала, напоминая собой физическую усталость, но Ритца упрямо пыталась игнорировать зловещее предзнаменование ночного приступа. И, кажется, при уходе из столицы ей стало капельку легче и вольнее дышать. И с каждым шагом, отдаляющим от сердце леса, становилось лучше. Тифлинг сказала себе, что в таком случае совсем необязательно говорить что-то Флёру и впустую беспокоить. Может быть, обойдется. От его вопроса она дрогнула, бегло глянув в его глаза. Ей казалось, что однозначно всё было решено и взвешено, и потому нет смысла обсуждать вновь. А теперь... Снова легкая грустинка, что не будет понимания, никто не сформулирует мысль еще до того, как она появится и никто не выудит любое воспоминание в считанные секунды, пересказывая его предельно точно. Но ответ не изменился, и поэтому...
- Я хочу идти с-с тобой, - ответила Ритца и вдумалась в свои слова, прозвучавшие - ей так показалось - слегка двусмысленно. Потому и с легким запозданием добавила, - на с-север.
И в тот же миг пожалела о сказанном, что стало видно по выражению лица. Девчонке не понравилось, что теперь ее ответ звучал... Хм. Словно только на север она и согласна идти в обществе Флёра, а в иных случаях и даром подобное не нужно. Будто бы лишь за свое исцеление она боролась в таком отчаянии, идя даже на откровенный разговор, только бы не остаться одной, а ведь о своем недуге тифлинг напрочь забыла в тот момент... Она шумно выдохнула, опережая возможные придирки со стороны мужчины, - нет, не отправляй, то бишь. Я не раздумала.

Себя Ритца чувствовала больной, расхлябанной и едва ли готовой хоть к каким приключениям, куда уж там до покорения сурового и снежного Севера, который одним своим пронзительным холодом сломает девчонку в несколько часов, превращая ее в дрожащий и зябнущий зеленый комок. И сейчас ее низкий ранг и статус в составе нелепой экспедиции во имя великой цели были весьма уместны и выгодны, поскольку мнение тифлинга едва ли могло повлиять на события и планы, и сама Ритца была вынуждена подчиняться чужому мнению, прогибаясь как тростник под порывом сильного ветра. То есть увильнуть, закапризничать и попытаться отложить поход не удастся, и оттого такие мысли полукровке даже не приходили в голову.
Обрадовало ее и то, что Флёр никоим образом не стал вникать и тем более придираться к очередной путанице слов Ритцы, отвечая поверхностным "ладно". Девчонка наградила мужчину испытывающим долгим взглядом, будто рассчитывала по глазам прочитать все молчаливые размышления касательно ее высказываний, если таковые имеются. Но вскоре тифлинг отвлеклась, вспомнив, что не задала значимый для нее вопрос остроухим, и, обернувшись, с сожалением поняла, что те уже скрылись из виду, и ей остается лишь надеяться на лучшее.
- Ну вот, - огорченно проговорила Ритца, - а я узнать забыла... казнили они Тигра или еще нет.
Сдавленно выдохнув, полукровка оправила сумку, вслушиваясь в шелест фантиков. Ее одновременно и удивляло, и восхищало то, что вес сумки согласно объему запихнутых внутрь вещей (с конфетами и еще некоторыми мелочами вроде одежды и прочих полезностей) должен и обязан быть неподъемным, однако непосильной для себя тяжести девчонка не чувствовала. Конечно, что с таким грузом она бойкой белочкой не сможет легко и изящно забраться в считанные секунды на вершину дерева, но сумеет, пусть и не без помощи более высокой по сравнению с людской выносливостью, пройти достаточно внушительное расстояние за раз, не валясь с ног.
Кстати, о белочках.
Переход в этот раз из одной области в другую нанес массовый удар по восприятию. Резкая свежесть и типичный хвойный дух полоснули по обонянию, на мгновение заставив задержать дыхание, а неприятная прохлада вынудила поежиться, переступая на месте подобно застоявшейся лошади. Шумно фыркнув, Ритца подскочила и дернулась в сторону, когда невесть что хлопнуло по макушке. Взгляд сфокусировался на шишке, потом метнулся выше - уже вслед прыгающей по ветвям белке, и девчонка хмуро насупилась, поджав губы.
- Ага, идем, - без особого ажиотажа согласилась тифлинг, тоже спеша извлечь из сумки утепленное одеяние. Правда для начала пришлось сдвигать в сторону покрывающий вещи слой конфет, после - еще один, и лишь после всех своих действий, что сопровождались шуршанием оберток всевозможных сластей, девчонка разжилась плащом, спеша закутаться в него. Определенные сомнения у нее были по поводу обуви. Да, какая-то там ей альтернатива от эльфов была получена - вроде бы мягкая, изящная, вместе с тем прочная и достаточно теплая, не должна причинить мучения ее ножкам, но пока Ритца решила идти как есть. Вообразив, что дальше будет только хуже и холоднее, она поежилась. Да, ей доводилось уже невесть зачем добираться почти что до Агарды, где и познакомилась с тем вивенди, но верхом же путешествовать было значительно удобнее... Полукровка снова переступила на месте, вильнув хвостом, прислушиваясь к своим ощущениям и состоянию. Кажется, стало лучше. Может быть ей просто не нравилось в эльфийских лесах, а нынешняя свежесть позволила взбодриться? Тифлинг с охотой уцепилась за этот вариант, откладывая задумку рассказать Флёру о своих подозрениях вместе с опасениями на очередное потом. И, вздохнув, уже задумчиво перекатывая на языке округлый леденчик, скомкала фантик, бросила на землю и поспешила нагнать демона легкой трусцой, вновь оправляя сумку на плече.

Задумчиво-спокойное настроение демона - по крайней мере, таковым оно казалось со стороны - передалось и Ритце, которая ступала молчаливо рядышком, будучи погруженной в свои мысли. Конфетными обертками она продолжала шуршать, машинально смакуя неповторимой вкусности сласти, однако это удовольствие отзывалось приятностью будто бы издалека. Ну а то, что Флёр обделен лакомством - его вина, ведь если бы захотел, то или попросил бы, или, что вероятнее, сам взял, а предложить ему угощение девчонке просто не приходило в голову, настолько она отошла от реальности.
Ей, кажется, сейчас было неплохо. Может быть, даже хорошо. Свежему чистому воздуху тело благостно откликалось, и вроде бы схожая прозрачность уже близка воцариться в мыслях, изгоняя прежнюю ломающую едкую муть. А еще никаких разборок, никаких выяснений отношений, никаких попыток отыскать компромиссы и что-то разрешить - никакой нервотрепки в целом, сплошная идиллия, и это ли не красота? Ритца, успевшая за какое-то время частично вкусить спокойное и в некоторой степени безмятежное существование, когда поблизости нет тех, кто желает ее смерти или попросту нетолерантный к потомкам демонов, теперь могла оценить такую тишину. Быть может, что именно редкость подобных моментов делала их наиболее ценными и предпочтительными, ведь сама по себе полукровка была чрезмерно активна и вполне бы могла затосковать, заскучать спустя какое-то время безопасной жизни. В тот момент ей это казалось совершенно невозможным.
Тифлинг в очередной раз облизнула сладкие губы, довольно выдохнув. Прохлада если и подтачивала выносливость и холодоустойчивость девчонки, то пока делала это достаточно незаметно, и Ритца ощущала себя комфортно. Украдкой иногда косилась на мужчину и не без растерянности находила внутри себя потайную и тихую радость, что он сейчас рядом и, что главное, этим можно наслаждаться, а не судорожно прикидывать попытки выкрутиться и объясниться так, чтобы не лишиться последних частей тела, которые как минимум ей дороги в качестве памяти.
И вот словно сглазила своим сдержанным восторгом, потому что последовал провокационный вопрос, что заставил девчонку ощутимо напрячься и практически занервничать.
- Главное, чтобы правильно и качес-ственно убили, - пробубнила тифлинг, вновь облизнувшись, - он очень живучий гад... оказалс-ся.
Тут она насторожилась, бросая беглый взгляд в сторону демона.
- Ты говорил с-с ним? - осторожно спросила полукровка, и ее волнение выглядело подозрительным, словно Ритце и впрямь было что скрывать. Что-то, чего Флеурису совершенно не следует знать. - Он... что-то про меня говорил?
- Мы... мы говорили... Я хотела понять, почему он пыталс-ся убить меня. Почему, как и ос-стальные, возненавидел меня и захотел мс-стить, а не принял с-свободу... Он кричал, что я предатель, с-слабая и трус-сливая, убила с-свою с-семью, и это моя благодарнос-сть им. А я... пыталас-сь доказать, что это не так. Что побег требовал... очень много чего. Потому что я тогда каждую с-секунду ждала, что или мне яд подадут, или с-сдадут лидеру, или облаве помогут, или... или прос-сто бы ос-ставили с-спать там, под ос-станками с-сгоревшего дома. Кажис-сь, - она приглушенно фыркнула, - каждый из нас-с ос-сталс-ся при с-своем. Он не хотел и не с-смог понять, что мне было... - Ритца умолкла, подбирая верное слово, - ...было горько убивать тех, кто помог и не выдал тогда при побеге, но они бы убили меня при той вс-стрече, я лишь защищалас-сь. И мне было горько, что я платила с-свободой за с-свободу, а они... они не понимали этого! Я не знаю, что он хотел тебе с-сказать. Наверное, о том, что делали в банде, как... жили... играли... чему учили и зачем... Но и он был далеким от невиннос-сти, - глухо договорила тифлинг и умолкла. Ненадолго, впрочем. - Три года ведь прошло где-то, - пробормотала полукровка, - только три года. Я с-смогла захотеть с-сбежать и с-сделала это тогда... Неужели три года - так много? Ведь будь тогда они такими, какими я их вс-стретила не так давно, то меня бы порвали с-стаей живьем, и не с-стали бы помогать...
"А еще, будь я правда такой, какой пытался или хотел попытаться выставить меня Тигр - не стала бы сбегать, совсем не стала", - подумала, уже не став озвучивать, Ритца. Но почему-то эти слова прозвучали не слишком утешительно, и она на секунду приуныла, вспомнив о тьме, что следовала по пятам. И снова будто бы начала капельку кружиться голова, а по телу пробежался неприятный лихорадочный озноб. Интересно, как Флёр воспримет просьбу девчонки связать ее на ночь, чтобы никуда не делась и ничего не натворила?.. Полукровка невесело хмыкнула, представив этот разговор и его взгляд.
А еще любопытно вот что - долгий путь впереди, и опасности... ну, какие могут быть опасности по дороге с Флёром? Хищников и разбойников бояться точно не стоит, равно как и непогоды... наверное. Поди, что куда большую угрозу представляет из себя его переменчивое настроение. И вряд ли им обоим удастся хранить торжественное молчание, нарушаемое лишь обрывочными фразами, на протяжении всего путешествия. Тифлинг поймала себя на мысли, что чувствует предпочтение в сторону роли слушателя, а не рассказчика. Это упоминание о Тигре встревожило ее, и слишком много беспокойных мыслей заворошилось в голове. Почему-то у девчонки не было сомнений, что за всю свою жизнь она сотворила целый список поступков, которые вызвали бы у демона гримасу отвращения или презрения. И вот как раз это... это почему-то прямо когтистой лапкой гуляло по душе. Не хотелось ей раскрываться и что-то рассказывать из своей жизни.

- Надо, чтобы хорошо убили, - встревоженно заявила Ритца в ответ, - я... я не помню... бок ему тогда вырвала... горло ему прокус-сили... - тифлинг тактично не стала уточнять, чьи клыки вонзились тогда в шею противника, - и с-с выс-соты рухнул! И пришел за мной через пару неделек выходит... Выживет - придет опять. А я... я больше не хочу убивать, - несмелым шепотом, колеблясь между "не хочу" и "не могу" проговорила полукровка, расправившись с очередной конфетой. Оставалось лишь радоваться, что эльфийские сласти не вызывали обычно лютую жажду, а то девчонка бы извелась, вначале опустошая запасы воды, а потом деловито отходя к каждым встречным кустам.
Главное, что расспрашивать не стал и глубоко копать, ограничился ее общим ответом, который едва ли хоть сколько-то раскрывал пестроту красок прошлой жизни Ритцы. Хотя о какой пестроте идет речь, если цвет фигурировал всегда неизменно один - кроваво-красный? Тифлинг разве что успокоилась, что демон, по всей видимости, не стал общаться с ее противником, а значит, что и неприятные тайны остались при ней. Полукровка на мгновение озлобленно подумала, что вот прямо сейчас объявись перед ней живой собрат, и в этот раз ее когти с охотой бы пронзили чужое сердце...
- Нет, - повела плечами девчонка, - до этого. Я во с-сне нашла их и вышла к ним... она вышла. Невес-село было, когда очнулас-сь... Окружена, взяли в кольтцо на притцел... И лидер передо мной, предлагает вернутца. Мне повезло только потому, что их было мало уже... и не ожидали, чего будет дальше.

Дождь вызвал уныние, и тифлинг не без опаски покосилась на демона, ожидая, что тому всё нипочем и потому накажет следовать дальше даже вопреки непогоде. Как всегда Ритца ошиблась, и промелькнула насмешливая мысль, что таким образом уже можно предсказывать действия Флёра - в точности до наоборот поступит, ломая все ее подозрения в свою сторону. Спрыгнув следом вниз, уже ступив под навес природного укрытия, полукровка встряхнулась на манер псины, выбравшейся из озера после купания, и опасливо сделала несколько шагов вперед на цыпочках, вытянувшись во весь рост.
- Там никого нет, - выдав свой вердикт, девчонка сразу успокоилась и уже бойко юркнула было совсем вглубь, но...
Промокнуть снова по своей воле все-таки пришлось, чтобы сбегать за лапником и даже подобрать пару бревнышек, оставив свои вещи в сухом укрытии. Совершив несколько таких набегов, которые принесли достаточно добычи, тифлинг вернулась окончательно, недовольно фыркая и мелко дрожа от холода. Дальнейшие действа по сушке топлива и розжигу костра она торжественно уступила Флёру.

С огнем стало веселее, и рокот грома снаружи пускай всякий раз заставлял содрогнуться, но пугал уже не так сильно. Стряхнув накануне с себя весь сор и растянувшись на постеленном покрывале, глядя на потрескивающее пламя, полукровка разобралась с еще одной конфетой, облизываясь. И, чувствуя себя вполне так неплохо, а значит и будучи при соответствующем настроении, полукровка задумчиво глянула на Флёра.
- А вот от меня ты требуешь доверия, - протянула Ритца, - но с-сам-то поди... - она красноречиво хмыкнула, не продолжая фразу, а потом соскочила на иную, - вот ведь не с-сможешь же, к примеру... - приумолкнув на секунду, девчонка бойко продолжила, словно прямо-таки провоцируя демона доказать обратное ей, - завязав глаза, доверитца мне полнос-стью, ничего не делая и не мешая.
И пусть в голосе промелькнула лукавая игривость, однако сама полукровка была слегка настороже, памятуя о переменчивом настроении Флеуриса. В одном случае он мог с ажиотажем согласиться на такую... маленькую игру, условия которой тифлинг уже обозначила, однако слишком всё остается быть расплывчатым. Что Ритца собирается делать, каким образом испытывать и проверять доверие к ней, если таковое имеется... И, главное, какие ставки для победителя?
А она, лениво повиливая хвостом, уже молчит, подкинув пищу для размышлений, и словно бы в равнодушном очаровании наблюдает то за огнем, то за пляшущими тенями на земляной стене.

Такие слова слегка осадили. Охладили пыл. Сбавили ажиотаж, заставив где-то внутри едко поежиться, вновь почему-то ощущая вину перед Флёром. Это чувство, за последнее время почему-то зачастившее в гости к Ритце, было неприятным и вызывало злость в некоторые моменты - к счастью, не сейчас. Тифлинг была готова отступить со своим предложением своеобразной игры, однако если Флёр на словах отказался или около того, - так показалось девчонке - то его действия говорили об обратном. Несколько секунд она пребывала в неподвижном состоянии, размышляя и набираясь уверенности, которой резко поубавилось после ответа демона, потом - бесшумно приблизилась практически вплотную.
- Не гляди магией, - в полумраке пещерки и темноте, в которой оказался Флеурис, ее голос звучал так тихо, но обязательно доходил до сознания. Ритца старалась, чтобы условия не звучали приказами, которые едва ли мужчина оценит. - Не с-сопротивляйс-ся... Не мешай... И ничего не говори. Или, - ее губы тронула легкая улыбка, оставшись незаметной для демона, - ты проиграл.
Как жаль, что никаких интригующих ставок и призов для победителей. Это было бы интереснее, азартнее, но тифлинг уже не думала о том. Осторожно и замедленно, раскрыв пальцы веером, она дотронулась ладонями до его плечей, словно пробуя реакцию на прикосновения и таким незатейливым образом "предупреждая", чтобы не дергался попусту. Пристально и внимательно полукровка глядела на лицо, прищурив белые глазищи. Хорошо. Несмелость касаний начала отступать, и руки то поглаживали, то чуть сжимались - небольно, вестимо, скорее приятно, будто упрашивая расслабиться.
В тот момент девчонка больше пыталась совладать с собой, сбросить эту дурацкую неуверенность и прекратить опасаться, думать о всяком лишнем. И надо сказать, что это ей удавалось, пускай слишком постепенно.
А Флёр... Он ведь тащил сумку, и вдвоем они прошли достаточно долго. Значит, на такой незатейливый массаж его тело - плечи в данном случае - должно отзываться, и Ритца бессовестно этим пользовалась. Она, к сожалению, не могла сравниться своими умениями с наложницами того же гарема или прислужницами, которых этому специально учили, но и интуиция, и какие-то там приобретенные практическим образом знания за все годы жизни тоже позволяли доставлять приятность и бессовестным образом усыплять бдительность. Тифлинг в мыслях хмыкнула, поймав себя на том, что скорее обидится, если мужчина растечется сонным котом прямо на руках и уснет - для недоверчивого, пускай и бессмертного существа не очень убедительно.
Ритца, успокоившись и расхрабрившись, подсела чуть ближе, устроившись перед демоном на коленях. Тактильный контакт через ткань был не совсем тем, что ей хотелось оформить, а в их норке достаточно тепло и сухо, чтобы не замерзнуть без одежды... Нет, рано. Пальцы, разминавшие до того плечи, поднялись, скользнув по шее, выше, зарывшись уже в темные волосы мужчины. За собой тифлинг знала такую особенность, что при всяких поглаживаниях по волосам и прочих ласках неинтимного рода может запросто впасть в дрему, едва ли не мурлыкая, зажмурившись. Может быть, она не одна такая? Заводить и возбуждать полукровка сейчас не пыталась, а за блаженную улыбку или просто выражение довольства на лице Флёра была готова отдать многое. Хвост нагло пробрался под тунику, скользя теплой и подвижной лианой по мужской спине, пока пальцы пробегались по затылку, за ушами, могли мимолетно спуститься к шее, разминая ее...
В итоге все-таки Ритца дозрела, чтобы бессовестным образом раздеть мужчину. Одна ладонь без всяких похабных намеков снова скользнула по плечу ниже, к животу, пока второй тифлинг с мысленным матом возилась со шнуровкой туники, а после - ремнем. Стащив ее и устроив рядышком на пледе, она - так же не прибегая к словам, словно запрет на слова распространился и на нее - прикосновениями вынудила, попросила (а может и приказала дерзким образом) улечься Флёра, заполучая в свое распоряжение его оголенную спину. Теперь, беспардонно усевшись сверху, она и вовсе дала волю рукам, чередуя массаж с простыми поглаживаниями и, кажется, не обделяя ни один участок тела касаниями пальцев. Иногда полукровка капельку покалывала его коготками или просто едва ощутимо проводила остриями по коже, будто напоминала о том, что в ее силах пусть не убить, но причинить сильную боль.
О, Флёр мог вечность гадать о мотивах девчонки, и с какой стати вдруг та поддалась желанию безвозмездно одаривать приятностями такого рода, несвойственными для нее. И Ритца, размышляя об этом, от души усмехалась.
Потом она уже заставила всё так же молча, лишь указывая прикосновениями, перевернуться на спину, всё так же издеваясь над ним этой бессмысленной и странной игрой. То разминает мышцы рук, то просто гладит, то едва едва касается кончиками пальцев - едва предскажешь, когда, как и где окажутся в следующий раз ее ладони.
Тифлинг с подозрением глянула на лицо Флёра - не уснул ли еще? А то кто его знает. И вот теперь промелькнула единственная шалость за всё время - рука скользнула ниже живота, пальцы вроде бы провокационно оттянули ремень штанов, будто собираясь проникнуть под одежду с самыми, что ни на есть темными намерениями... И будто бы раздумали, а девчонка как ни в чем не бывало уже переключилась на ноги, уходя вниз к стопам. Складывалось такое ощущение, что решила его всего облапать, целиком и полностью. Она его даже от обуви уже избавила, разминая теперь стопы! Подлизывалась, ласкалась, пыталась доказать что-то - демон, если еще задремал, мог гадать вечность.
А Ритца уже, честно говоря, чувствовала усталость. Пускай опасливое напряжение отступило прочь, однако так или иначе, а приходилось что-то там обдумывать, планировать в мыслях, зачастую поддаваясь импровизации. "Сейчас я сделаю так, а потом так или эдак" - подобных обрывков в голове было достаточно. Поднявшись обратно выше, - естественно, продолжая всё так же непредсказуема гладить, бесцеремонно лапать, осторожно касаться и прочее - она, насмешливо прищурившись, откровенно начала возиться с ремнем на штанах, делая это неспешно и нарочито растянуто. Ну хоть сейчас-то остановит, а? Почти расстегнула...

Как забавно, ведь Ритца думала, что ей станет обидно, усни Флёр в процессе этого неспешного "приручения", но настоящее недовольство тифлинг ощутила, когда столь оживленная реакция стала ответом на ее... ну, наверное, шалость. Сама вот для себя полукровка еще не определилась точно, что будет делать дальше, хотя тоже могла позволить себе немного подразнить демона и поиграться с ним, как он много раз поступал с ней. И демонстративная возня с поясом была провокацией, на которую Флеурис так активно отозвался.
Девчонка всё так же оставалась в одежде, лишь давно скинула с себя плащ, и прикосновение Флёра оказалось не таким чувственным, будучи слегка "приугашенным" тканью поверх ее кожи. Складывалось впечатление, что это только устраивает полукровку, которая пускай неравнодушна к происходящему, однако не испытывает вожделения, и оттого относительно трезво мыслит. Ритца замерла, прищурившись, на мгновение: ей показалось или в кои-то веки по губам мужчины скользнула улыбка? Рилдир подери... Она из кожи вон лезла, действительно заботясь в кои-то веки о чьем-то удовольствии и при этом вычеркнув себя, а не просто поставив на второе место! Хотя тифлинг подозревала, что и ей было бы приятно от осознания, что Флёру хорошо, но убедиться в этом не удалось. Этот... этот... этот типичнейший самец не оценил ее стараний, зато встрепенулся, когда ему в штаны сейчас вот-вот залезут - по крайней мере производило всё такое впечатление. Как хорошо, что он с завязанными глазами не видел ее лица в тот момент. Не мог созерцать поджатые губы, колкий и нахмуренный белый взгляд. Ритца подавила искушение демонстративно отпрянуть от руки, дотянувшейся до ее лица. Потом туда же отправила желание потереться щекой о ладонь, отводя глаза от манящих губ Флёра.
Помедлив, полукровка выставила хвост горизонтальной преградой между ними и им же с мягкой настойчивостью надавила на грудь мужчины, призывая лечь обратно на спину. Украдкой выдохнула, чувствуя, что сердце почему-то участило стучать, хотя возбужденной и мечтающей отдаться Флеурису тифлинг себя не ощущала в тот момент. Склонившись над демоном, она прижала его запястья к покрывалу, словно распяла свою жертву, но ни силы, ни фанатизма в этом давлении не наблюдалось как в прошлый момент их страстной близости, скорее просьба - лежи, ничего не делай, не мешай мне. Расстегнутые штаны девчонка даже не стала спускать, и наверняка для Флёра стало неожиданностью, что полукровка проникла туда хвостом под ткань... Нет-нет, самый кончик этой плети заканчивался стрелкой, которая была несколько жестче и грубее, а потому этим касаться столь чувственных и нежных мест никоим образом нельзя, и ею Ритца ушла куда-то там глубже в штанину, стараясь не поцарапать. Зато остальная часть хвоста гладкая, теплая, и его кожа не отличается от кожи на той же руке, спине или животе... И таким образом вполне можно поглаживать бедро или осторожно... елозить? тереться? как бы выразиться не пошло... уже прямо между ног, в то время как пальцы поглаживают руки Флеуриса.
Изначально тифлинг делала всё, чтобы мужчина расслабился, доверился ей, отдалившись от напряженного состояния. Теперь же разительным контрастом пришла в игру стадия "пробуждения". Она бесшумно выдохнула, нависая над Флёром, и облизнулась. Однако если тот и ожидал от нее ласки с обилием поцелуев, то... просчитался. Ритца склонялась к нему ровно настолько, чтобы достать кончиком раздвоенного язычка. Вот такое мимолетное прикосновение досталось кончику ушка, шее... плечам, которым она уделила до того столько внимания, массажируя... Теперь полукровка снова ушла выше от плеч, но упрямо избегала касаться губами его кожи - снова знак на что-то?
Девчонка старалась растормошить, завести мужчину, однако делала это чрезвычайно неспешно, будто тянула время для чего-то. Быть может боролась с сомнениями или пыталась что-то определить для себя? Пальцы, мягко сжавшись, настойчиво потянули его руки за собой, когда тифлинг все-таки пошла в такой однообразной ласке ниже по телу демона, играясь языком. Хвост осторожно выбрался наружу, и теперь словно всё поменялось ролями - он слегка оплел запястья, соединяя их, но выступал очень символичными оковами, скорее теми же напоминаем с просьбой лежать, не мешая. А вот пальчики - это которые без когтей - юркнули на его место, принося куда более яркие и чувственные прикосновения в своем подвижном озорстве.
Сейчас игра явно шла не на доверие, а на терпение, которое Ритца искушала и проверяла. Жаркие губы наконец-то прильнули к коже живота, целуя.