Ужасно очнуться на поле боя в окружении одних только лишь трупов. Ни врагов, ни своих – только одни останки, преющих на солнцепеке тел, и не ясно, то ли помер ты, а то ли сдох, и чего теперь делать.
Грохан смотрел на голубое  ясное небо, с порхающими в нем стервятниками, что кругами опускаясь, становились все ближе, ближе и ближе. О том, что вокруг лишь мертвецы, орку намекал соответствующий запах и замогильная тишина, ничем не нарушенная. Но жив ли он сам?
Движение рукой вызвало нестерпимую боль, что вынудила Гору поморщиться. Нет, смерть не несет боли, а значит, он все еще на этом свете, хоть и не совсем здоровый. Испугавшись за то, что возможно его сделали калекой и отрубили руку иль ногу, Грохан вскочил, чувствуя сильнейшую  головную боль, которая все грозила расколоть его череп, но при этом, видя, что все его конечности в относительном здравии и слушаются, успокоился. По крайней мере, худшее было позади. Как он и предполагал, вокруг была тишина и трупы. Вон тому он разбил секирой череп, ударяя по голове плашмя, а вон там он драл сучку, пока другие грабили караван этих несчастных путников. Откуда к ним прибыла подмога – черт его знает, но дюжина появившихся вооруженных людей, сделала бой весьма увлекательным, хоть и тяжелым. Женщина была убита орком самолично, прямо в процессе, и Гора, затянув штаны, снова ринулся крушить все вокруг. Но что-то явно пошло не так… Сам головорез не помнил того постыдного момента, но сейчас он видел причину своей мигрени перед собой – огромный великан под четыре метра ростом валялся со вспоротым брюхом и с гроханским молотом в руках.
- Мразь ты болотная, - сплюнул орк на тушу, которая привела его к тому, что происходило сейчас, вытягивая свое оружие из мертвой хватки жмура, но пальцы слушались скверно, да еще и собственное колено оказалось пробито и наступать на ногу в полной мере оказалось непреодолимо больно.
Обойдя поле брани, собрав свои пожитки и пару ушей с вражьих трупов, Грохан тронулся в путь, намереваясь нагнать своих соплеменников, но уже через час путешествия, орк понял, что идти больше по такой нестерпимой жаре, да с такими ранами, просто невозможно. С нахоженного пути пришлось свернуть, чтобы выйти к шумной реке, укрыться в тени деревьев, напиться воды и промыть раны.

Безмятежно плескаясь в прохладной воде, в реке сидела рыжеволосая дева, приятной наружности, а на берегу мирно покоилась ее одежка. Подойдя ближе, Грохан секирой ткнул в свернутое на земле платье, проверяя, что там может быть под ним. Ничего. Оставив рядом со шмотьем свое оружие и стащив с ног тяжелые сапоги, орк, будто не обращая никакого внимания на саму прелестницу, спустился к реке, зачерпывая ручищей воды и выливая ее себе на шею. И в этот момент не могло быть ничего лучше, чем прохладная вода, льющаяся за шиворот.

Умывшись и напившись, орк выпрямился, замечая, что девка решила по-тихому ретироваться с реки и, вероятнее всего, и с поляны, ведя себя совершенно спокойно и обычно, будто не орк был перед ней, а простой бард-человечишка, или сама она была бессмертной и не боялась здоровенного мужского кулака. Поравнявшись с Гроханом, нимфа постыдно опустила взгляд, но все же поприветствовала матерого вояку, чего головорез ну никак не ожидал услышать и принял это, как оскорбление.
- Стоять, - бросил он Маилике на ее добродушное пожелание, - Я тебя не отпускал.
Зеленошкурый громила утер ладонью свой щетинистый подбородок, смахивая капли воды и размазывая сильнее чью-то кровь по шее, но бежать за нимфой он не собирался, во всяком случае, его слов должно быть достаточно, чтобы девушка поняла, что устраивать побег тут бессмысленно. Если Грохан бросит камень из-под своей ноги и попадет убегающему в голову, то велика вероятность того, что булыжник пробьет череп и засядет где-нибудь в мозгу, и вот тогда, это будет лучшее применение серому веществу за последние минуты.
- Зайди в воду.
Откровенно говоря, Грохан был изнурен сегодняшним насыщенным днем, теперь еще и девчонка, которая никак не входила в орочьи планы, но которую теперь приходилось в них вписывать, действуя по обстоятельствам. Гора не собирался ее отпускать, хоть и угрозы в этой особе не чувствовал, но и пленить нимфу и тащиться по жаре с ней казалось еще сложнее, чем выстоять пару грандиозных битв.
Отстегнув боевой наплечник и плотную тряпичную повязку с бедра, оставив их на берегу, Грохан побрел в реку, морщась от неприятной зудящий боли в местах, где холодная вода соприкасалась с ранами. Течение медленно сносило кровавую воду в сторону, вымывая ошметки чужой и собственной плоти из глубоких порезов. Крупные рыбы, плавающие вокруг всполошились, почуяв свежее мясо, но вряд ли орк окажется им по зубам и им придется довольствоваться только лишь тем, что воин отдавал реке. Постепенно силы возвращались Грохану, а окунувшись с головой прояснился и разум, однако прохладная вода сводила суставы и колено вовсе перестало слушаться.
- Чего отворачиваешься? – все шло хорошо и Гора не мог не нарушить идиллию, оскалившись на нимфу, - Рожа не нравится? А-ну смотри на меня!
В спине что-то защемило и Грохан понял, что ему еще и поворачиваться больно. Видимо, удача сегодня была на стороне траволюба, а орк оставался не у дел. По крайней мере, вид у Горы был по-прежнему страшОн, а голосина хриплым рокотом отдавала по округе, а значит, еще не все потеряно.

Вооот. Вот так-то было лучше. Испуганный и смущенный взгляд девушки – и Грохан был собой доволен, но достаточно ли она его боится сейчас? Здоровяк сощурил свои глаза, внимательно наблюдая за тем, как нимфа пыталась подобрать правильные слова, но никакие фразы и умные замечания не станут гарантией ее безопасности, ведь Гора не был заинтересован в мирном исходе «беседы», а значит, Маилика могла только лишь отсрочить свою казнь, ну или надоумить орка использовать девушку в любых других годных целях, отказываясь от ее убийства хотя бы на время.
- Да че ты мямлишь?! – Грохан последний раз окунулся в реку с головой, и вынырнул, тряхонув башкой, разбрызгивая капли по сторонам, - Где ты видишь, чтобы я был ранен?!
Гора приблизился к девушке так близко, что она могла почувствовать зловонную вонь из его пасти, в полной мере ощутив на себе то, что ощущают жертвы орка перед тем, как Грох решит откусить им нос. Схватив Маилику за грудки, сжав в кулак ее мокрое платье, воин встряхнул свою жертву, но не навредил пленнице, разве что морально. Не отпуская ее, орк хотел дать нимфе пинка, но даже в воде ему оказалось проблематично стоять на одной ноге и оба чуть не нахлебались воды, когда Грохан начал падать. Это все равно не ослабило хватки громилы, который все ж не позволил своей пленницы утонуть и, вынув ее из реки, повел (читать как «потащил») к берегу.
- Сиськи маленькие… Хммм… Кожа хорошая, - рассуждал орк, осматривая свой улов, периодически ощупывая пойманный экземпляр, - Ты вообще кто такая? Откуда будешь? Голову оторву, если надумаешь бежать от меня.
Как бы в доказательство своих серьезных намерений, Грохан сильнее встряхнул Маилику и отбросил ее на землю. Позиции были, наконец-то,  определены и можно было немного передохнуть и осмотреть свои «нераненые» раны, если нимфа, конечно, не решит устроить спринтерский забег и не рванет в ближайшие кусты.
- Ты хилая, - головорез уселся на траву, положив поудобнее свою раненую ногу, достал нож и принялся ковырять в порезе, проверяя ее глубину и болезненность, - Че ты умеешь? Песни петь? – заржал.
Грохан хмурился и морщился, рассматривая свое кровавое колено, на котором он сейчас намеренно резал плоть, выпускал кровь, хоть и не знал, зачем это делается, но тем самым вымывал заражение из, начинающей загнивать, раны. Дела обстояли скверно, но орк не считал эту «царапину» важной причиной, чтобы паниковать, во всяком случае сейчас, пока нога двигалась и слушалась орка. Что же касается порезов – на теле Горы их было более, чем много, зарубцевавшиеся, они сплошь покрывали зеленошкурое тело головореза, храня на орке его историю побед. Через плечо и грудь проходили два самых глубоких уродливых шрама, оставленные мантикорой, на виске осталась старинная вмятина на черепе, а ноги… Ноги у гиганта были изувечены больше всего, ведь любой недоброжелатель первым делом (если у него есть разум и хоть какой-то опыт) норовит обездвижить громилу и лишить его способности подняться. Сейчас Маилике повезло, что Грохан был пред ней в штанах. Вдвойне повезло.

- Из города… - задумчиво повторил орк слова девушки, вспоминая свое географическое положение (ориентироваться по местности он хорошо умел, хоть этим был не обделен), - Это не из того, что за холмом? Давно туда надо наведаться… Золото, поди, есть? Прячете под половиками…
Грохан уже представлял, как он вламывается в одну из хат и, пригвоздив хозяина дома секирой к полу, запугав женщину и слезливых детей, что прятались за материнской спиной, устраивает погром. Для пущего устрашения убивает младшего сынишку, и мать, уже давно доставшая из-под половика мешочек с золотыми, протягивает его убийце и молит о пощаде. Но Грохан милосердный (!!!), он знает, что без денег, без мужчины в доме, они умрут к зиме, поэтому молот достигает своих целей, а орк, получив желанное, отправляется в соседнюю лачугу.
- Да… навестим… - задумчивость сменило серьезное выражение лица, - Нимфа? Ниииимфааа… Это те, кто по лесам голыми ходят? Я встречал одну такую. А ты почему в одежке? Снимай, раз нимфа. Или я сам это сделаю.
Орк не терпел непослушания, Маилика уже это знала, и, должно быть, догадывалась, что последует, если она надумает отказаться, ведь это было самое легкое испытание из тех, которые нимфе предстояло бы выполнить, будь она непокорной и дерзкой, себе на уме.
- Лечишь, значит... Иди сюда. Еще ближе. Что ты можешь сделать с этим? - орк тыкнул пальцем себе в раненое колено, - Чтобы кровь не шла и нога не болела.
Говорить о том, что из-за этого ранения он и ходил с очень большим трудом, Грохан тактично промолчал. Не хватало еще, чтобы нимфа прознала о его медлительности. А вот если не будет хотя бы боли, то так и бегать можно, как когда-то давно, при встрече с драконом, когда магическая ящерица полностью сняла все его боли, хоть и не излечив от ран, но дав возможность сражаться, не обращая внимание на свое состояние. А чего же умеет нимфа?
Гора растянулся на траве, выставив свою ногу Маилике. Девушка сама напросилась лечить, что с ее стороны было очень необдуманно, как могло показаться на первый взгляд, очень опасно, если орку вдруг не понравится ее работа, но это давало ей больше шансов, при удачном стечении обстоятельств, что в тяжелое рабство она не попадет, и что ее не будут ежедневно насиловать и заставлять делать ужасные вещи, потешаться над нимфой и избивать ее. Хороший лекарь всегда в цене, даже орк не посмеет тронуть целителя просто так. Но по статусу Маилика пока все еще была рабыней Гроха и тот мог с ней делать все, что ему заблагорассудится.

Девчушка захлопотала вокруг громилы, увлеченная своим любимым делом, которое знала совсем не дурно, судя по скорым и отточенным действиям, а Грохану ничего не оставалось, как терпеть и смотреть, как от резких движений прыгают ее груди. Время от времени нимфа вспоминала о своей наготе, стыдливо прикрывалась руками и отводила взгляд, но орку это нравилось еще больше, чем в очередной раз лицезреть раздетую женскую особь, коих он за свою жизнь повидал вдоволь.
Долго лежать Гора, впрочем, не смог, любопытство пересилило просьбы Маилики оставаться в покое и отдыхать, и орк уселся, чтобы поближе рассмотреть, что за такая вонючая кашица толстым слоем ложится на его колено. Но вот когда девушка прижала к ране свои ладони и стала читать какое-то заклинание, Грохан, было, напрягся и хотел уже ударить нимфу по лицу за использование непонятной ему магии, но вдруг почувствовал, как боль и правда уходит, и заметил в придачу, что порез больше не кровоточит. Что ж, ей повезло, нога слушалась и не болела больше, травница постаралась на славу.
- Она же не отсохнет на следующий день, ведьма? – проговорил мужчина, но все же хотел верить, что магия такого светлого создания не может быть во вред.
Грохан потыкал пальцем в забинтованную рану, чтобы наверняка убедиться, что все с ней в порядке. Добро. Не болело, но и чувствительность не пропала, а значит – не простое онемение конечности.
Вот же ж гадкая нимфа! И не было ведь причин наругать ее, девчонка все сделала верно, не прекословила и вела себя подобающим образом. Но Гора все же для приличия оскалился, вперив взгляд на обнаженную Маилику, своим «поганым» взором осматривая ее тело, заставляя лесную красотку смутиться и покраснеть.
- Так пойдешь со мной, - кряхтя, громила поднялся с земли и шлепнул ручищей нимфу по заду, оставив красную отметину на нежной коже.
Отдыхать Грохан был не намерен, тем более после того, как боль ушла и он стал чувствовать себя лучше, ничего не могло задержать зеленошкурого в этом «приторно»-живописном месте. Хотелось скорее на орочьи просторы, в родные поля, леса и видеть суровые северные реки, а не эту скудную речушку. Вернув свои вещи на прежнее место на своем теле, Гора прихватил и платья своей пленницы, сунув легкое шмотье себе за пояс, даже сумку ей не оставил, и теперь, девушке придется идти совсем налегке.
- Иди, ведунья, пока не ударил, - Грох почесал свой щетинистый подбородок и вздохнул, - Идти далеко.

Мысли нимфы были верными и Грохан сам не смог бы сказать об орках лучше, чем это сделала девушка в своей голове, логично обосновав образ жизни зеленошкурых. Правда, представители воинствующей расы редко задумывались о своей кровожадности, предпочитая просто делать и вести себя так, как привыкли и как делали их предки, и вряд ли кто-то придумывал причины, чтобы аргументировать свои злодейства и грубость.
Грохан шел не спеша, тяжело ступая, и с виду казалось, что гигант походит на неповоротливую тушу зеленого мяса, лишенную проворства и всякой ловкости. Но этот вид – только для отвода глаз и экономии собственной энергии. Орк сохранял свои силы, не растрачивая их на быструю ходьбу и горделивую походку.
- В клане меня зовут Горой, - нахмурился воин, не привыкший к тому, что раб интересуется его именем, и сделал только поблажку Маилике за то, что ее новый «статус» вырос от простой безвольной рабыни к безвольной врачевательнице, а это, как ни крути – по-престижнее будет.
Однако расслабляться нимфе было нельзя, и чтобы девушка не забывала с кем она находится и кто она есть, Грохан, в поддержку своего положения, толкнул красавицу в спину, умышленно роняя обнаженную невольницу на землю.
- Много говоришь, девчонка, - рявкнул бугай, останавливаясь перед ней, дожидаясь, когда Маилика поднимется на ноги, - Быстрей! Или я ударю тебя еще раз, - ноздри орка широко раздувались от нетерпения и недовольства, но если бы он хотел убить нимфу, то сделал бы это уже давно и не нянчился с э «лесной феей», - Мы идем в лагерь. Там на тебя оденут цепи и ты будешь лечить раненых, - Гора скептически осмотрел свою «добычу», - А может и без цепей обойдешься.
Мысль о том, что нимфа может сбежать, стали появляться в голове головореза все реже, по всей видимости, она никуда не спешила и самое главное для нее было – остаться в живых любыми средствами. Что ж, заручившись поддержкой Грохана, оказавшись для него полезной, ее жизни ничего не угрожало в ближайшее время, хотя, кто знает, как отреагируют на девушку соплеменники орка.
Но вдруг взгляд орка что-то заприметил в траве и гигант, оставив молот на земле, направился туда, где в жухлой зелени краснели какие-то ягоды. В травах Грохан никогда не разбирался, но есть сладкие плоды любил, а эти выглядели очень аппетитными и усеян ими был целый куст. Не задумываясь о последствиях, зеленошкурый принялся потреблять сочные ягоды, которые по первому впечатлению казались очень недурными. Пару горстей он так же ссыпал в сумку нимфы, чтобы полакомиться после и даже предложил деве отведать угощение, не подозревая о том, что ягодки обладают галлюциногенными и еще, невесть какими, свойствами.
- Хавай, ну! – протянул он нимфе ладонь с «отравой».
Теперь у Маилики появился прекрасный шанс дождаться, когда орк съест достаточное количество ягод, и спокойно сбежать. Но в ее ли это характере?

На свою беду Маилика не дождалась, когда Грохан получит передозировку, отключится, или и вовсе – отбросит копыта, а встряла со своим предупреждением, предотвращая печальные последствия для орка и, вместе с тем, спасение для себя. Гора на мгновение замешкал, пристально всматриваясь в дерзкую раныню, что отказалась принять от него угощение, да еще и повысила голос на своего господина, удумав решать, чего ему можно, а чего нельзя.
- Ну не вякай! – в очередной раз взбесился орк, и собирался уже замахнуться, чтобы ударить Маилику, но перед глазами вдруг резко потемнело. Рыкнув, испуганно отшатнувшись от нимфы, Грохан взмахнул молотом, в надежде развеять тьму, но его верное оружие не помогло ему в этот раз. Подходить к громиле в этот момент было опасно, но успев в своем буйстве сломать одно лишь дерево, зрение к воину вновь стало возвращаться, вот только изменилось что-то в этом мире. Цвета сделались ярче, свет – светлее, а его пленница больше не казалось такой уж уродиной (прекрасное орка никак не привлекало обычно). Собственный молот вдруг сделался невероятно тяжелым и его пришлось опустить на землю, да и сам Гора почувствовал в своем теле предательскую слабость и расслабленность. Жестокий воин менялся прямо на глазах, под действием галлюциногенных ягод, убить нимфу он больше не хотел, не помнил он и то, куда они шли, но, определенно, Грохану стало легче и лучше, чем было. Оно и не удивительно, ведь у него не было никаких забот.
- Ты красивая, - выпалил вдруг головорез, прижимая маленькую нимфу к себе, - Ты напоминаешь мне мою дочь, - всмотрелся внимательнее, - Нет. Жену. А что ты здесь делаешь?
Мысли путались в орочьей голове, Гора будто видел сон, хотя и понимал, что не спит. Чувства были похожие на те, когда шаманы раскуривали свои некоторые травы, чтобы войти в транс, но Грохану было до этого далеко, хотя время от времени перед глазами возникали образы, которых здесь и быть не должно. После радости от увиденной в Маилике схожести со своей покойной супругой, орк загрустил. Он молча сел на землю и уставился в одну невидимую точку перед собой. Потерялся в действительности. Мысли роились в голове и сложно было ухватиться за какую-нибудь одну, потому что следом лезла друга, а за ней еще одна, и еще, и еще… Но спустя время зеленошкурый смог собраться и выделил интересующую себя тему.
- Я думал, что никогда тебя не увижу больше, - Гора фыркнул, через раздутые ноздри, отгоняя прочь скорбное наваждение, но оно никак не отступало, - Как так случилось? Почему это произошло?
Убийца поднял свои печальные глаза на нимфу, видя в ней свою уже позабытую (как считал он сам) любимую.