Когда тебе чуть ли не впихивают ключи от твоего, внезапно, нового дома, который хозяйка уступает за весьма маленькую сумму для такой прелести, в голове прорезается тоненький голосок, шепчущий: "Че-то все это подозрительно!". Только этот голосок заглушает нахлынувшая радость и счастье от того, что в руках находится заветный ключик от не менее заветного дома, а сама счастливая обладательница готова чуть ли не мурлыкать от удачного приобретения.
Элеонора, правда, долго не могла поверить, что теперь имеет свой собственный дом, хоть и в Аримане, который ей не особо-то и нравился. Но это было неважно, важно, что теперь было место, куда можно было вернуться после трудового дня, после поездки в другой город; место, где можно было с удовольствием упасть в кресло перед камином и попить чай. Где не было, черт возьми, звуков и запахов таверны! Это ли не прекрасно? Конечно, подозрительное поведение прошлой хозяйки дома, золотоволосой Тайи, которая была несказанно счастлива избавиться от такого превосходного жилища, настораживало, и в первые дни, когда утихла радость, Эл строила предположения насчет того, что могло так напугать Тайю. Может, тут обитали призраки? Но нет, за несколько ночей ни одного намека на присутствие привидений не появилось. А может, хозяйка просто хотела побыстрее уехать по личным причинам? Мало ли, может, у нее троюродная сестра мужа бабушки заболела. А потом думать об этом Аморе надоело, и она просто начала обживать домик.

Вот и сегодня все шло спокойно. Торговля на рынке Аримана удалась, да еще и осталась сумма с выполненного совсем недавно заказа. Сумму эту северянка считала более-менее приличной. Она, собственно, не была богачкой, да и вообще не представляла, как эти люди живут с ощущением вечно полных карманов. Ни в чем себе не отказывать - это вообще девушке было трудно представить. Ей частенько приходилось хоть в чем-нибудь, но отказать себе и своему назойливому "хочу это". С одной стороны, это было несомненно печально, но с другой выходило так, что останется больше средств обмена на дальнейшее существование. Все и везде упиралось, к сожалению, в деньги, но что поделать? Такова жизнь.
День плавно перетек в вечер, а вечер порадовал крайне приятной прогулкой по Ариману в компании с очаровательной скромницей по имени Мари, которая зарабатывала на жизнь песнями на главной площади города. Странно, что в присутствии Элеоноры она так стеснялась быть откровенной и вообще быть собой, весь ее задор куда-то девался, и почти все время Мари смущенно улыбалась, пряча очаровательную улыбку за локонами русых волос, глядела на свою попутчицу искоса и с непонятными искорками в глазах, говорила тихо и почти не смеялась, хотя голосок у нее был великолепный. Впрочем, вдаваться в странности Мари Эл не хотела, лишь провожая ее до таверны, где девушка временно остановилась. Ариман был лишь остановкой на долгом пути девушки, и северянка из-за этого частенько проводила меж ними параллели, ведь она тоже так жила. Раньше жила.
Вернувшись в дом ("Свой дом..."), Элеонора повесила плащ на крючок в коридоре и прошла в гостиную, где с наслаждением уселась в кресло, на пару мгновений закрывая глаза и вслушиваясь в тишину, по праву царящую в доме. Ей было абсолютно комфортно в этом месте, где хоть ненадолго можно было отдохнуть от суеты улиц и шума общественных заведений. Здесь, наедине с собой, можно было расслабиться. Думать только о своем... Ну или хотя бы чаю сходить попить.
Вечер прошел чуть скучнее, чем обычно, но за день торговка так вымоталась и решила, что лечь сегодня спать пораньше - не такая уж плохая идея. Отсутствие в доме посторонних позволяло творить все, что вздумается, поэтому на постель Элеонора завалилась без ночной рубашки - так, почти полностью обнаженная, аргументируя... Нет, ничем не аргументируя. "Какая кому разница, как я сплю в своей постели?" - подумала девушка, прежде чем завернуться в одеяло и уютно устроиться на кровати, почти что сворачиваясь в клубочек.

Сон тянулся и тянулся и был про что-то светлое... Не про бабочек на лугу, конечно, но все равно оказаться за гранью реальности в таком сне было очень приятно, если учесть, что мир зачастую был не таким светлым и милым. И ведь никогда же не подумаешь, что тебя из этого воображаемого мира могут вырвать, заставить проснуться, чтобы узреть едва-едва различимые силуэты мебели в полутьме комнаты.
Вот и сейчас Элеонора сквозь сон вроде бы услышала какой-то щелчок, а вроде и не услышала... В любом случае, девушка лишь лениво приоткрыла глаза, затем снова их закрыла и, перевернувшись на другой бок, тут же снова погрузилась в царство Морфея, укутывающее ее сознание плотной пеленой отчуждения от происходящего вокруг, шепчущего, что Эл слишком устала и не досмотрела свой милый и долгожданный сон. Но все же тишину в доме что-то прерывало, и это заставляло напрягаться, но долго бороться с усталостью Аморе не смогла, вновь непозволительно расслабляясь. Оказывается, зря...
Когда она уже и вправду услышала приближающиеся к спальне шаги, северянка была готова вскочить с постели и храбро обороняться. Правда, обороняться с почти полностью обнаженным телом немного бессмысленно, но это сейчас мало кого волновало. "Бежать на улицу в таком виде тоже бессмысленно..." - пронеслось в голове полусонной Элеоноры, прежде чем та услышала шаги уже в спальне. Мозг лихорадочно генерировал идеи, кем мог быть полуночный гость. Вор? Вполне себе. Убийца? Э-э, версия была не очень веселой. А может, любовник бывшей хозяйки дома? Ну это вообще выйдет весело, однозначно веселее, чем предыдущая версия, где Эл убивают. Развлекаться ночью с кем-то, когда надо спать... "А этот кто-то, если он любовник, не убежит, узнав, что тут и не Тайя вовсе?" - подумала девушка, прежде чем вновь образовавшуюся в доме тишину прервал незнакомый голос.
- Тайя, радос-сть моя, - вошедший тянул букву С, но непонятно, намеренно ли или же он так говорил всегда. Точнее... она? Голос ночного посетителя был подозрительно похож на женский.
Аморе нехотя разлепила глаза, поморгала пару раз, а затем подняла голову, все еще сонно глядя на пришедшего. Не привыкшие к темноте глаза девушки не сразу различили силуэт, который был почти незаметен на темном полотне, видневшемся в дверном проеме. Собственно, гостья (силуэт оказался женским), видимо, рассчитывала увидеть в постели Тайю, потому как вроде бы собиралась совершить прыжок в длину с расчетом приземлиться прямо на кровать, словно кошка. Еще через пару мгновений Элеонора поняла, что видит у гостьи хвост, и тут уже сон как рукой сняло.
- Какого хрена... - хрипло бросила в темноту Эл, садясь на постели и подтягивая одеяло к обнаженной груди. Уже и спать перехотелось, и сон свой досмотреть, каким бы хорошим он ни был. Хотелось только разобраться в том, что происходит в этом чертовом доме и почему в дверном проеме стоит девушка с хвостом. И почему она приперлась ночью? Северянке осталось лишь плечами пожать: видимо, незнакомка с Тайей были любовницами или что-то типа того. Но надо признаться, что выбор у Тайи был странный, ведь человекоподобных созданий с хвостами называли тифлингами. Полукровки, проще говоря, ребенок, появившийся на свет от союза демона и представителя какой-нибудь другой расы. А тифлинги славились своим далеко не кротким нравом, чаще всего были агрессивны, в общем, характер им достается от родителя-демона. И если Тайя игралась по ночам с такой вот полукровкой и ее это забавляло (или забавляло ее подружку), то сейчас вся эта ситуация Элеонору не веселила вообще. Как от стоящей там, в темноте, гостьи отбиваться, чем и будет ли это под силу Аморе, которая явно в несколько раз слабее тифлинга. Сердце в груди забилось чаще, от испуга будто бы пытаясь выпрыгнуть вон; девушка нервно облизнула пересохшие вдруг губы. Все мысли из головы выветрились и никак не желали возвращаться назад, когда были так необходимы. Единственное, что пришло на ум торговке - сохранять спокойствие и прикинуться глупенькой, коими частенько считали всех светловолосых девушек, авось сработает! Нервно сглотнув и пытаясь унять дрожь и в теле, и в голосе, Элеонора обратилась к полукровке: - А... А вы кто? Я вообще могу вам чем-то помочь? - улыбнуться не вышло бы, поэтому девушка и не попыталась это сделать, поджав колени к груди и убирая светлые локоны волос назад, за спину, чтобы не мешались и не лезли в глаза, чувствуя напряжение по всему своему телу. К сожалению, клинки были далеко, очень далеко, она не успеет... Оставалось лишь сидеть и ждать.

Элеонора заметно дрогнула, когда с полуночной гостьи слетел ее плащ, оставляя ее лишь в странном подобии одежды, которое составляли лишь тряпки. Как они там держались - последнее, о чем надо было сейчас думать. В голове северянки крутился рой мыслей о том, как бы остаться после такой внезапной встречи живой и что будет, если она прямо сейчас кинет в тифлинга чем-то увесистым... "А чем кидать-то?!" - провизжал в истерике дотошный внутренний голос, а внутренняя богиня артистично грохнулась в обморок. Эл нервно сглотнула, внимательно следя за тем, как незнакомка мягко и плавно подходит к постели, смотря на ее абсолютно белые глаза, на закругленные рога на голове, на длинный хвост... Аморе боялась сделать лишнее движение, дабы не спровоцировать полукровку на какие-то активные действия, поэтому девушке оставалось лишь спокойно сидеть и наблюдать за тем, как гостья присаживается на краешек постели. Торговка лишь поджала губы в ответ на фразу, обозначавшую то, что сопротивляться бесполезно. "Да и не очень-то и хотелось..." - подумала девушка, комкая в руке одеяло.
- Можешь, дорогуша, можешь. Например, кто ты такая и где Тайя? В шкафу, нет? - раздался в глухой ночной тишине комнаты вопрос, с ответом на который Элеонора даже не сразу нашлась.
Сперва, конечно, она тоже перевела взгляд на шкаф, как и тифлинг перед ней. Однако, мозг стал соображать чуточку получше, и до северянки дошло, что Тайя-то уехала. Интересно, почему все ищут любовников именно в шкафу? Почему не под кроватью, не на балконе, если он есть? А если шкафа нормального нет? Хотелось усмехнуться своим мыслям, но присутствие в доме незнакомой личности, весьма ясно показывающей то, что она привыкла быть главной, что она сильная, не давало это сделать. Решив не слишком тянуть с ответом, Элеонора неуверенно начала:
- Тайя... Уехала. В спешке. Куда - понятия не имею, - Эл внимательно посмотрела на полукровку, обдумывая ответ на вопрос о том, кем она является. Полностью представляться не имело смысла, да и когда это Аморе называла незнакомцам свою фамилию? Мысли вдруг полностью выветрились из головы, даже не удосужившись подсказать северянке, у которой внезапно обнаружился склероз, собственное имя. Элеонора незаметно облизнула пересохшие от волнения губы и, набрав в грудь побольше воздуха, осторожно продолжила, тщательно выбирая слова и говоря с расстановкой: - Меня зовут Элеонора. Тайя продала мне этот дом. И уехала. Я больше не видела ее, - Аморе все-таки решила шевельнуться, опуская ноги, некогда поджатые к груди, на постель, и получше подхватывая одеяло. Теперь преградой между обнаженным телом Элеоноры и внимательным взглядом белых глаз полукровки было лишь это самое одеялко, на которое торговка возлагала большие надежды. Она до сих пор не могла точно определить намерения тифлинга. Были ли они приличными или же нет - черт знает. Тут и спросить-то побоишься... А вот на хвост Эл заинтересованно смотрела в течение примерно полминуты, разглядывая его и борясь с дурацким желанием за него дернуть. "Она меня потом за голову дернет", - мрачно заключила Аморе, между тем все так же осторожно вопрошая у сидящей напротив нее гостьи: - А с кем я имею честь говорить? - манеры иногда спасали. А иногда - нет. Какой же тут случай? Ответит ли полукровка или же продолжит держать свое имя в секрете? И что будет делать дальше?
Девушка тихо, но судорожно выдохнула. Страх закрадывался в самые потаенные уголки души и тела, сковывая конечности и создавая эффект того, что ты не можешь пошевелиться. Признаться, Аморе, наверное, ни разу так не боялась, как сейчас. Это как ходить по доске над бездонной пропастью. Один неправильный шаг - и ты падаешь в пустоту, а пустота сжирает тебя, не оставляя ничего. Элеонора боялась сделать этот неправильный шаг в разговоре с тифлингом и в своем поведении в данный момент, поэтому лучшим выходом из ситуации видела спокойное восседание на уютной постели в обнимку с одеялом и практически полное бездействие. Если ночная гостья спросит - она ответит. А если начнет действовать... Эл поежилась - а тогда что? "Не думать о плохом, не думать, не думать..."

Девушка молча наблюдала за задумавшейся над чем-то полукровкой, по возможности стараясь меньше шевелиться и слушая, как полудемоница слегка шипит, рассматривая ее закрученные рога будто бы без дельного интереса. На самом деле, любопытство подстегивало и требовало теперь потрогать еще и рожки на голове тифлинга, не забывая и о хвосте. Впрочем, то, как пристально и придирчиво скользил по ней самой взгляд белых глаз, Элеоноре хоть и не нравилось, но она молчала. По иронии судьбы, та, кто имела дело с товаром, сама сейчас оказалась на месте этого самого товара. Который обязательно надо пощупать, оглядеть, а после решить, нужен он или не нужен совсем... И вот это решение потенциального покупателя решало сейчас все: жить Эл или не жить.
- Элеонора... Нет. Долго. Леора. Так лучше, - вот на это заявление от полуночной гостьи Аморе хотела было уже возмутиться, но вовремя вспомнила, что лучше держать язык за зубами. Леора так Леора, не очень-то и хотелось, чтобы ее называли полным именем, да... - Я? Зверитца, как называют. Может, с-слышала. Но тебя не трону, наверное. Я за другим пришла. Ну, и получу с-свое.
Фраза "Я тебя не трону" прозвучала очень успокаивающе, будто бы камень с души свалился. Не убьет - уже хорошо, а что именно Зверица планирует с северянкой делать - другой разговор. В общем, девушке оставалось радоваться тому, что она останется жива. Поразмыслив, торговка решила, что тифлинг шла сюда с целью, которая несла интимный характер. Иначе зачем было пробираться в дом под покровом ночи и даже ничего не утащить из дома ценного? Видимо, первоначальные догадки Элеоноры о связи между Тайей и Зверицей оказались верны. Вот только Тайи нет, а в ее постели сейчас сидит Элеонора... Логическая цепочка выстроилась в голове девушке на удивление быстро для того, кто проснулся всего минут пять назад, а может, и меньше, но невольный страх перед полукровкой отрезвлял и заставлял проснуться полусонное сознание не хуже ушата ледяной воды.
За своими мыслями северянка и не заметила, что снова пялится на хвост полукровки, скользящий по простыне и неустанно напоминающий ей хвост змеи. Да и сама Зверица почему-то напоминала змею, но не столько своей кожей, имеющей, оказывается, зеленый цвет. Змеиная кожа имеет множество вариаций окраски, но все змеи одинаково грациозны, быстры, все имеют клыки и раздвоенный язык, но далеко не каждая змея имеет яд. Все змеи - хищники. "И Зверица тоже хищница", - подумала Элеонора, переводя взгляд на лицо тифлинга, которое слегка озарила улыбка с ясной демонстрацией клыков. На вопрос о том, интересен ли ей хвост, девушка предпочла не отвечать, да и не успела бы, потому что он в следующее мгновение уже оказался на обнаженном плече Эл, заставив ту откровенно вздрогнуть. Вот только манипуляции хвоста сидящей напротив нее полукровки с одеялом, в которое она так вцепилась, Аморе не слишком уж и поняла, в любом случае прижимая одеяло поближе к себе. Любопытство и безрассудство взяли над торговкой верх, и она решилась все-таки не просто пошевелиться, а протянуть руку и дотронуться до змеинообразного хвоста Зверя, мягко отодвигая его в сторонку от себя и напоследок пробегаясь по мягкой его поверхности пальцами.
"Что меня погубит - так это любопытство", - пронеслось в мыслях Эл, прежде чем она убрала руку прочь, вновь поднимая глаза на тифлинга, которая внимательно следила за ней, улыбаясь несколько рассеянно. Быть может, Зверица думала о чем-то своем. В любом случае, пробраться в ее мысли Аморе не могла, поэтому просто начала оглядывать полукровку с головы до... хвоста? Девушка незаметно улыбнулась своим мыслям, но вслух не сказала ничего, боясь разгневать свою любезную гостью.

К удивлению Элеоноры, Зверица не кинулась на нее за то, что девушка посмела прикоснуться к хвосту и воспротивиться его действию. Гостья продолжила сидеть... До какого-то времени. В какой-то момент полукровка сдвинулась со своего места на краешке кровати, подсаживаясь чуть ближе. Эл с трудом удержалась от того, чтобы не слететь с кровати и не ускакать, аки горная козочка, прочь от опасной полуночной гостьи, но все же осталась сидеть на месте, слегка испуганно поглядывая на Зверя. Ее хвост снова взметнулся к плечу северянки, и та уже напряглась, ожидая дальнейших своеобразных приставаний, однако теперь он направился не вниз, как ожидалось, а горизонтально, от плеча к шее. Аккуратные и плавные движения заставили торговку вздрогнуть, а вот последовавшая за этим боль и вовсе осталась почти незамеченной. Это и вправду было похоже на укус комара, а кусают они, заразы, незаметно, да и почти не больно. О последствиях, конечно, известно всем, но это другой разговор.
Среагировав на какой-то крохотный отголосок боли, Аморе хотела было поднять руку и проверить, что за чертовщина творится на ее шее, но вовремя удержала себя от таких поспешных действий. Близость Зверя призывала быть осторожнее в своих движениях и желаниях. Например, она может запросто обойтись без того, чтобы дотронуться до изящных закрученных рогов, венчавших голову тифлинга. Лучше все-таки не рисковать и не проверять, может ли полукровка отгрызть Элеоноре руку, имея в своем распоряжении поистине звериные клыки.
Девушка скользнула языком по пересохшим губам, после чего в своем обыкновении закусила нижнюю, настороженно следя за тем, как ее дорогая гостья тянет свою руку к плечу северянки и касается его как-то подозрительно осторожно, словно дотрагиваясь до хрупкой игрушки, которая могла в любой момент сломаться. "А я не игрушка для нее?" - невесело усмехнулась Эл, уже откровенно, однако, наслаждаясь мерными поглаживаниями хвоста тифлинга своей спины. Это было очень необычно, а потому интересно. И за этими мыслями то, что вколотый ей наркотик, о котором торговка даже не подозревала, начинает действовать, Аморе даже и не сразу заметила. Это было схоже с тем, как наступает опьянение: плавно и ненавязчиво, но все-таки окружающая их со Зверицей темень и без того смутные силуэты мебели сперва подернулись, будто внезапно у Элеоноры заслезились глаза. Но, конечно, никаких слез и в помине не было, а следом за помутнением взора пришла и полнейшая расслабленность, которая отодвинула все существующие проблемы на второй план. Не было никакого желания напрягаться ни по какому поводу, даже куда-то пропало желание бежать от тифлинга прочь. Зачем, если для этого надо было вставать и куда-то идти?..
Увы, но бороться с этим состоянием оказалось совершенно нереально. Да и хотелось ли? Нет, вряд ли. Мысли смешались в единый клубок, и лишь одна из них выбивалась из общего потока - мысль о сидевшей совсем рядышком ночной гостье, именуемой себя непонятно за какие заслуги Зверицей. Может, она и вправду зверем была, вот только за какие заслуги - непонятно. Да и важно ли? У нее вон хво-о-остик... Ми-и-иленький... И потрогать-то так хочется снова, что уже не в силах сопротивляться Эл снова сама коснулась скользившего по ее спине хвоста, скользнув по нему пальцами, будто бы намереваясь добраться до самого основания.
- Какая... прелес-сть... - подражая Зверице, проговорила Элеонора, помутненным взглядом глядя на лицо улыбавшейся насмешливо в это время полукровки. Другая рука, выпустив из своего плена одеяла и дав ему упасть на колени, поднялась, касаясь рогов на голове тифлинга, а затем скользнула вниз по волосам, от них спустившись к плечу и далее уже к спине. Чуть шатнувшись в сторону, Аморе опустила взгляд на губы Зверицы и как-то тяжело выдохнула. Последним криком из так быстро уползающей адекватной реальности были мысли: "Какого черта... происходит?.."

Зверица теперь больше напоминала кошку, нежели змею, разве что не мурлыкала и не подставляла голову под ладонь на предмет погладиться. Впрочем, погладить тифлинга по головке Элеонора уже не успела, оказываясь поваленной на мягкие белые простыни. Бедное одеялко белой бабочкой спорхнуло куда-то на пол, упав туда почти что не слышно. Полукровка, опускаясь сверху, умело дразнила северянку, не удостаивая ее чести получить поцелуй, почему-то именно сейчас ставший таким желанным, будто бы величайшей наградой. А награду надо было заслужить, приласкав и злую и ужасную Зверицу, как и она сейчас ласкает слегка подрагивающее тело Эл.
Слегка дернув плечом и дрогнув от прикосновения к коже когтей, девушка едва ли не разочарованно вздохнула, когда ее ночная гостья так и не тронула губ, опускаясь к шее. Чувствуя влажные прикосновения раздвоенного языка, торговка лишь с усилием сглотнула, подумывая о том, что все-таки лежать и изображать латентное бревно в такой ситуации не подобает. Пару минут назад было видно, что Зверица совсем не против телесного контакта и позволит прикасаться ко всем своим интересным и совершенно нечеловеческим частям тел, а потому Аморе хоть и несмело, но подняла руку вверх, скользнув кончиками пальцев сначала по спутанным темным волосам тифлинга, затем по ушкам. Подобравшись же к рогам, Элеонора на миг замерла, а затем более решительно, чем пару мгновений ранее, коснулась и их, сначала чертя на одном из рогов одним пальцем какие-то незамысловатые узоры и медленно спускаясь к самому основанию. Ох, какая-то прекрасная пташка давненько уже напела, что основание рогов у тифлингов и демонов - очень интересная зона, прикосновения к которой дают прекрасный возбуждающий эффект, но так это или нет - Эл в любом случае не знала. Ей до этого момента спать с демоном или тифлингом как-то не удавалось. А вот сейчас, хоть и при стечении совершенно случайных обстоятельств, она лежит на постели под прекрасным представителем демонической расы. А тяга-то к экспериментам порой затмевала собой чувство самосохранения и здравый смысл, поэтому Аморе, руководствуясь исключительно тем, что "ну мне же интересно!", слегка сжала рог у самого его основания, а затем расслабила руку, мягко поглаживая предполагаемую очень чувствительную зону.
До хвоста сейчас, к сожалению, было не добраться (очень хотелось), но решив побаловаться со змеиноподобной конечностью немножко позже, девушка на миг прикрыла глаза, облизывая вновь пересохшие губы и закусывая нижнюю. Дразнящая игра Зверицы раззадоривала, разжигала как живой интерес, так и потихоньку возбуждение, накрывавшее мягкой волной, заставлявшее вздрагивать и сладко будоражащее воображение.
Судорожно выдохнув, Элеонора открыла глаза, наблюдая за тифлингом, что-то оценивая, прикидывая. Мозг медленно, но все-таки генерировал идеи о возможных действиях со стороны северянки, но для претворения одной идеи в жизнь надо было бы, конечно, оценить силу свою собственную и силу навалившейся сверху полукровки. Но делать это было некогда, поэтому Эл медленно и аккуратно, будто боясь спровоцировать опасного хищника, закинула ногу за спину Зверицы, затем вторую. Слегка помедлив, северянка с трудом, но все-таки практически сгребла тифлинга в охапку и перевернулась, оказавшись сверху. Такое положение давало больше места для действий; Аморе опустилась вниз, попутно убирая прядь волос за ухо, касаясь губами шеи полукровки и слегка прикусывая кожу в этом месте, после скользнув по месту укуса языком, оставляя на шее Зверицы влажный след. Проложив такую дорожку поцелуев-укусов до уровня ключиц, девушка замерла, выпрямляясь и усаживаясь поудобнее на бедрах тифлинга. Ее, с позволения сказать, одежда ("Черт, нет, это простые тряпки") слегка мешала, но пытаться сорвать тряпочки с полукровки и обнажить ее тело Элеонора не решалась. Нет, ну а вдруг за руку цапнет?

Заминку Зверица не простила, рыкнув, переворачиваясь и вновь вжимая Элеонору в белые простыни. Та на миг зажмурилась, когда послышался треск буквально разрываемой ткани, а затем снова открыла глаза. Тянуло спросить, в чем тифлинг пойдет назад, туда, откуда свалилась на голову северянки в эту ночь, вот только лишний раз рот раскрывать девушка не стремилась. Впрочем, внимание, даже слегка рассеянное, полностью сосредоточилось на разглядывании обнажившегося тела полукровки; сладкое опьянение будто бы советовало протянуть руки, потрогать, прижать Зверя поближе к себе.
Полукровка склонилась, даря такой долгожданный поцелуй и не стесняясь запустить раздвоенный язык лежащей под ней Эл в рот. Та с наслаждением прикрыла глаза, растягивая желанные мгновения и обнимая свою ночную гостью, гладя ее спинку, покрытую такой же зеленоватой кожей, что и все тело. Коснувшись кончиком языка сначала язычка Зверицы, Аморе затем скользнула языком по клыкам тифлинга, мысленно вздрагивая. Она боялась. Это был реальный страх того, что полукровка может запросто с ней разделаться, а не наигранные глупости. Между тем, этот страх лишь добавлял остроты в мешанину будоражащих ощущений, которая толкала на весьма странные поступки и велела наслаждаться каждым действием со стороны Зверицы. Это было интересно. Это была игра, вот только затуманенный наркотиком разум не совсем понимал правила этой игры и что нужно сделать для победы. Или побеждать вообще не нужно?..
Разочарованно выдохнув, так и не дождавшись ласки от тифлинга, девушка враз напряглась, почувствовав, как смыкаются клыки полукровки в опасной близости от сонной артерии. Достаточно ее разодрать, и для человека все кончено, и именно это напрягало. Хищница, большая опасная кошка, Зверица заставляла томиться в неприятном ожидании, распаляла боязнь за свою собственную жизнь, биться маленькой пташкой в хватке острых когтей. Когда же ухо Элеоноры опалил горячий шепот, а следом до него коснулся язык тифлинга, она заметно дрогнула, но больше никак не пошевелилась, все еще слегка рассеянно поглаживая спину полукровки.
Внезапно у северянки словно второе дыхание открылось, и это можно было отнести абсолютно ко всему. Вспыхнувший с новой внутри огонек возбуждения приказывал действовать, а ответ на насмешку со стороны полукровки пришел в форме старенькой песни. Оттолкнувшись от постели, Аморе вновь перевернулась, во второй раз оказываясь сверху. Кровать жалостливо скрипнула, но больше никак свое неудовольствие не выразила. Девушка склонилась к тифлингу, даря ей короткий поцелуй в губы и почти сразу же спускаясь от губ к шее. В то же время тишину в комнате разрушил шепот откровенно наслаждавшейся ситуацией Элеоноры.
- Расскажи мне о смерти, мой маленький принц, - горячее дыхание опалило шею Зверицы, а губы плотно прижались к гладкой коже, оставляя легкий поцелуй. Эл чуть ли не мурлыкала знакомую ей мелодию себе под нос, цепочкой поцелуев спускаясь от шеи к ключицам, где девушка позволила себе ощутимо прикусить кожу, оставляя след от зубов. - Или будем молчать... - тонкие пальцы скользнули от шеи тифлинга до ее груди; ладонь мягко опустилась на грудь полукровки, сжимая ее сначала легонько, а потом уже более ощутимо. Опустив голову, Аморе пробежалась язычком по ложбинке меж грудей, а ее рука оставила грудь тифлинга в покое; девушка возобновила поцелуи, спускаясь мокрой дорожкой к животику Зверицы, дразня ее то прикосновениями языка, то ничего не значащими касаниями губ. -..всю ночь до утра? - дыхание коснулось уже живота ее ночной гостьи. - Скрой меня навеки, темная вода... - будто бы мольба в пустоту, которая не услышит, не ответит, не нарушит их уединение. Будто бы вызов, брошенный полукровке посредством вырисовывания на ее животе кончиком языка каких-то узоров. Желание овладеть ее телом почему-то разгорелось в разы больше. Аморе прикрыла глаза, продолжая медленно подбираться к низу живота Зверицы и продолжая петь песню, но уже мысленно.

Ой, все!

Отредактировано Элеонора Аморе (27-05-2015 17:13:52)

Да я на тебя в суд подам и никакой авокадо не спасет тебя!!!11

А вот уже в третий раз снова оказываться снизу - печально. Но спорить со Зверицей Элеонора не стала, вздохнув разочарованно и послушно оказавшись внизу, в цепкой хватке тифлинга, словно маленькая беззащитная пташка, так тщетно пытающаяся вырваться на волю или хотя бы прекратить мучительные игры с хищницей, посягнувшей на ее хрупкое тельце, прижимающей крылышки к земле и не дававшей вырваться. Или хотя бы насладиться тем, что происходит...
Полукровка играла. Играла по своим правилам, развлекалась с добычей, которую потом вольна либо отпустить, либо лишить жизни, забрызгав белоснежные простыни алой кровью. Вот стерва вообще. Простыни же жалко!
Зверь не давала насладиться своими действиями полностью, заставляя девушку то вздрогнуть испуганно от прикосновения острых когтей, то нервно выдохнуть от ласк. Уж сколько раз светловолосая тянулась за желанным поцелуем, желая коснуться своими губами губ тифлинга, но не получала от игривой хищницы ничего. Приходилось лишь в очередной раз давить вздох, полный разочарования, чтобы потом сразу же едва-едва сдержать сладкий стон, который вызывали умелые, надо сказать, ласки со стороны полукровки. Аккуратно запустив в черные волосы Зверицы тонкие пальцы, слегка подрагивающие от все нарастающего возбуждения, Аморе позволила себе прикрыть глаза, чтобы хоть на миг ощутить себя за гранью каких-то людских проблем, полностью отдаваясь удовольствию, тем самым все больше и больше раскрываясь тифлингу.
В какой-то момент ночная гостья северянки, полностью показавшая себя в качестве лидера в этой ситуации, издеваться все-таки прекратила, но вот доводить девушку до смеси негромких и протяжных стонов и частых-частых вдохов не перестала, что не могло не радовать. Непрошеная, нежданная, наглая, Зверица совершенно незаметно для почти потерявшей голову и почти полностью провалившейся в удовольствие Элеоноры спустилась непозволительно, казалось бы, ниже. В любой другой ситуации торговка бы не позволила никому таких откровенных вольностей, но сейчас совсем не смогла сопротивляться, даже больше не сдерживая стонов, ставших громкими и свидетельствовавших о том, что все действия полукровки буквально сводят девушку с ума. Слегка нервно облизывая губы, она зажмурилась, делая тяжелый вздох и откровенно наслаждаясь ласками, что приносил удивительный раздвоенный язычок тифлинга. Тот, находясь внутри девушки, своими движениями, которые умело контролировала зеленокожая хищница, заставлял Эл даже слегка нервно вцепилась в простыни, сжимая те в ладонях, выгибая при этом спину и запрокидывая голову.
Оргазм же, подобно морской волне с венчавшим ее белоснежным гребнем, накрыл северянку буквально с головой; по всему ее телу пробежала крупная дрожь, а все мышцы на миг сократились лишь для того, чтобы прийти в расслабленное состояние. Пьянящий наркотик, все еще остававшийся в крови, привел Элеонору в слегка рассеянно-усталое состояние, но с приятным послевкусием. Это была сладкая усталость, от которой хотелось довольно жмуриться, словно кошка, и отдохнуть. Слова Зверицы Аморе уловила краем уха, приоткрыв глаза и косясь на растянувшуюся рядышком полукровку. Эл не хотелось думать. Не хотелось открывать рот и еле-еле шевелить губами, пытаясь что-то сказать. Но... Надо, наверное? Девушка прикрыла глаза, пытаясь восстановить сбитое дыхание.
- А ты боишься смерти? - прозвучал в повисшей тишине хриплый голос девушки, которая уже кончиками пальцев нащупала елозивший по простыне хвост тифлинга. Хвост тут же подвергся слегка растерянным поглаживаниям и скольжением по своей теплой поверхности пальцами. Аморе улыбнулась: все-таки, он ей безумно нравился. - Спасибо. Ты прямо... мастерица, - какой-то весьма сомнительный комплимент, но уж лучше так, чем совсем оставлять полукровку без словесных благодарностей.

я пытался

Как-то лениво моргнув и снова оглядев Зверицу с головы до кончика хвоста, Элеонора блаженно прикрыла глаза. Слегка опрометчивый поступок, когда рядом с тобой лежит та, кто обладает оружием для убийства, которое не нужно выхватывать из ножен, чтобы использовать по назначению. Тифлингу достаточно было лишь дернуться в сторону девушки, чтобы вцепиться в любую часть обнаженного тела девушки, так расслабленно лежащей рядышком.
Она выслушала ее ответы на свой вопрос. Она их поняла. И, кажется, даже не сомневалась, что полукровка даст именно такие ответы. Зверица не была похожа на ту, кого волновали чужие смерти, напоминая внешне беспощадную убийцу, которую опьяняли запах крови и борьба, которую веселил страх, огромным костром вспыхивающий в душе ее жертв. Ей наверняка доставляло удовольствие преследовать или выслеживать тех, чью жизнь должна оборвать именно она. Но за такой внешней оболочкой часто скрывалась довольно ранимая личность, которая в прошлом многое пережила, что ожесточило ее. Так может, и тифлинг была той, кто пытался теперь дать вечный отпор жестокой реальности? Вот только спрашивать ее об этом Аморе совсем не тянуло - кто знал, как может отреагировать полукровка?
Впрочем, спросить северянке вряд ли бы удалось, потому что явно заскучавшая в такой спокойной обстановке ночная посетительница махнула хвостом, звонко хлестнув им по белой простыне, которую так и не залила кровь выжившей (пока что) торговки. Ее голос, который звучал хрипло и был похож на сотню иголок, что враз кольнули в каком-то одном месте на теле, проникая глубоко под кожу, поведал о том, чем же хочется заняться Зверице. Условия такой импровизированной игры в прятки заставили Элеонору сначала в непонимании открыть глаза и попытаться понять, что сейчас было сказано, а потом в вернувшемся ужасе вздрогнуть. Страх за свою жизнь снова птичкой забился в душе, словно в клетке, пытаясь вырваться наружу, но ему этого не позволили.
Девушка пыталась быстро сообразить, куда прятаться, но в глубине души понимала, что ни одно место не годится - тифлинг найдет ее и выпустит кишки наружу. Элеонора закусила губу чуть ли не до крови; страх потихоньку парализовал не только тело, которое перестало слушаться совсем, но и поток мыслей, совсем останавливая его. В голове медленно, но верно образовывалась пустота, которая предотвращала все попытки как-то додуматься до того, куда же можно было сбежать от вездесущей Зверицы, просто поглощая абсолютно все мысли. "Я же не спрячусь", - промелькнуло в голове Аморе, прежде чем вакуум не без помощи вещества, введенного ей в кровь, полностью заполнил ее голову.
И будто в тумане, опьяненная ужасом за свою жизнь и подчиненная затуманившему  разум наркотику, который лениво плыл по крови, Элеонора перевернулась, захватывая тифлинга в аккуратные объятия, будто та была хрупкой статуэткой, и утыкаясь той носом в шею. С трудом уняв дрожь в руках и в голосе, торговка аккуратно начала:
- Это же неинтересно, не?.. - девушка прикрыла глаза, вдыхая запах, которым была пропитана полукровка с ног до головы. Она пахла жаждой страстей и убийств, и этот запах четко отпечатался в голове северянки. - Ты меня найдешь. В любом случае. Куда бы я ни спряталась, - Эл шумно выдохнула прямо Зверице в шею, все еще не открывая глаза и не до конца веря в свои слова. - Так может, прятаться будешь ты? Уверена, ты знаешь этот дом гораздо лучше меня. Не найду - убивай, все мои внутренности твои...

Хвала небесам, Зверица хотя бы без гнева отреагировала на такое предложение, хоть оно и оказалось провальным. Эл слегка нервно дрогнула, почувствовав, как касаются ее плеча острые клыки полукровки, как скользит по обнаженной бледной коже язык, как обжигает ее горячее дыхание новой знакомой. Она замерла вместе с тифлингом, когда та подняла голову к ее уху, шумно втягивая в себя воздух, в котором для нее, наверное, витали непередаваемые ароматы, которые девушка при всем желании не смогла бы учуять. Тем временем, сердце Элеоноры трепетало, как птичка: быстро и так оглушительно громко, что казалось, будто бы лежащая рядом Зверица могла не просто почувствовать, но и ясно услышать этот стук.
Но даже лежа в постоянном напряжении и ожидании, что вот сейчас полукровка должна что-то сделать, северянка все равно не успела опомниться, как вновь оказалась подмята тифлингом под себя, лишь протестующе что-то пискнув. И глядя в ее глаза, белые, словно молоко, и холодные, будто колючие снежинки, бьющие в лицо зимней вьюгой, она уже окончательно перестала противиться всему, что могло и еще может с ней случиться. Ее судьба в руках опасной хищницы, которая может враз поменять свое решение и больше не мучить, не оставлять свою игрушку в живых. Зачем? Она найдет сотни таких же. Аморе - одна из этого множества.
Лишь прикрыв глаза, когда Зверь соизволила пройтись раздвоенным язычком по ее губам, блондинка не посмела открыть глаза, чувствуя, как тифлинг садится на ее бедрах, внимательно вслушиваясь в ее хриплый голос и пытаясь найти в ее предложениях какой-то подвох, но увы, такового различить не смогла. А может - Элеонора пошевелилась, открывая голубые глаза и устремляя их взгляд на полукровку, мазнув по ее обнаженным плечам, груди, бедрам - нежданная ночная гостья и не собиралась пока причинять ей вреда?
"Уговорить не играть..." - повторила про себя девушка, слегка прищурившись. Размышлять над тем, чего же хочет тифлинг, долго и не надо было. Она здесь с одной целью - ради удовольствия. Плюс она, вроде как, гостья, а желания гостей надо учитывать... И северянка села, мягко смещая Зверицу со своих бедер чуть ниже, при это слегка приподняв колени, чтобы зафиксировать полукровку в удобном для себя положении. Она подняла на ту, в чьих жилах текла горячая демоническая кровь, взглянув на полукровку с долей какого-то непонятного обожания, а затем все так же мягко прильнула губами к ее губам. Впрочем, мягкость и показушная робость были всего лишь обманом - выяснив, что Зверю такое не по нраву, Эл хоть и не сразу, но сделала поцелуй более глубоким, приправив его разгорающейся страстью и скользнув своим языком в рот сидевшей на ней девушки, игриво проводя его кончиком по острым клыкам. Оставив одну руку придерживать тифлинга за талию, другой же торговка скользнула вверх, пробегаясь пальцами по обнаженной спине, по плечу, погладила волосы и, наконец, добралась до одного из рогов, что венчали голову полукровки, как корона по праву венчает голову королевы. Дотрагиваясь до основания рога, Аморе оторвалась от губ Зверицы, опустив голову и прильнув уже к ее шее, опаляя ту горячим дыханием и покрывая беспорядочными поцелуями, одновременно с этим слегка нажимая и обводя основание рога по кругу.
В какой-то момент, почти добравшись вереницей поцелуев до груди полудемоницы, блондинка позволила себе отстраниться и едва слышно шепнуть:
- Тебя так уговаривать? - поглаживая сидящую на ней девушку по спине, северянка замерла в ожидании ответа, одновременно вдыхая в себя запах кожи тифлинга.

Нет, Эл не ждала от Зверицы ни стонов, ни других звуков, которые издают люди в порыве возбуждения, отдаваясь страсти. Потому что она - не человек, а значит, и о своем удовольствии будет извещать по-своему. Поэтому девушка с каким-то удовольствием вслушалась в не грозное теперь рычание, которое издавала полукровка, с наслаждением вдыхая ее запах и оставляя на коже новые и новые поцелуи. Смакуя моменты, когда тифлинг целовала ее в ответ, Элеонора сладко жмурилась от чувств, переполнявших ее изнутри, изредка сама как-то с хрипотцой втягивала в себя воздух и выдыхала прямо на разгоряченное тело сидевшей на ней девушки.
Возобновив некогда прерванную цепочку поцелуев, северянка-таки добралась до вздымающейся и опускающейся, в соответствии с дыханием Зверицы, груди. Одна из грудей была сжата одной рукой, другая же рука Аморе скользнула по боку к бедру, пока что там и останавливаясь. До самого сладкого она всегда успеет добраться, а пока девушка продолжила баловаться с грудью полудемоницы, то сжимая ее, то осыпая рваными поцелуями, то лаская ртом. Она не знала, сможет ли утолить жажду страсти тифлинга, но торговка хотя бы старалась это сделать, попутно наслаждаясь происходящим и сама.
Только-только Элеонора успела отстраниться от груди полукровки с желанием спуститься еще ниже, к животу, а оттуда уже и к низинам женского тела, как ее ухо обжег разгоряченный шепот, больше напоминающий собой шипение кошки. Предложение Зверицы поставило девушку в тупик, так что та подняла голову, порастеряв свой пыл, и слегка непонимающе заглянула прямо в холодные белые глаза полукровки, которые были похожи на белую пустоту из-за отсутствия зрачков. Она с пару мгновений не решалась что-то произнести, растерянно поглаживая сидящую на ней тифлинга по бедру. Затем северянка все же спросила:
- Куда - с вами? И с кем? - шепот был хриплым, но Аморе откашлялась, чтобы сделать свой голос нормальным. Торговка следом обвела стены дома, словно не решаясь еще один вопрос, который взволновал ее не меньше, чем заставили взбудоражиться остальные. Но все же голос подать вновь девушка решилась: - И... как же я брошу дом? - она вновь взглянула Зверице в глаза, слегка склонив голову набок, при этом легко-легко, почти неощутимо продолжая гладить бедро тифлинга, потихоньку перемещая руку ближе к его внутренней стороне. Ей было жаль прерывать все это действо, но вопросы полукровки оказались слишком... неожиданными, чтобы так их оставить. Элеонора надеялась, что она все же сможет вернуться к тому, что делала только что, бродя взглядом по обнаженному телу полудемоницы, почти что пожирая его взглядом.

Снова оказавшись поваленной на постель, Эл уже даже не удивилась, просто слегка расстроилась, что это опять произошло. В любом случае, отступать уже было некуда. Очередную "ласку" со стороны тифлинга с использованием ее коготков девушка приняла более-менее спокойно, лишь слегка вздрогнув, будучи оцарапанной одним из когтей, но не произнеся ни слова. Когда же Зверица глухо, но все-таки зарычала, северянка лишь внимательней взглянула ей в лицо, пытаясь приметить хоть какие-то эмоции, но увы, не смогла увидеть абсолютно ничего.
Ее вопросы казались вполне логичными. Что дадут имена тех, кого ты, по всей видимости, никогда не видела? А если они такие же, как новая знакомая - одержимые кровью и желанием убивать все, что движется, - то стоило ли вообще давать согласие? Правда, в глубине души Элеонора понимала, что от ее согласия или несогласия ничего не изменится. Полукровка, что была сильней торговки во многие разы, может просто оглушить последнюю и утащить ее в самые дебри мира, который по уши увяз в насилии, похоти и спонтанных желаниях - в общество убийц, воров и всех им подобных. Все-таки, как ни крути, а Аморе все еще была своеобразной "добычей" Зверицы, а хищник волен делать с добычей все, что ему заблагорассудится.
Услышав откровенный смех со стороны тифлинга на свой вопрос о доме, блондинка ощутимо дрогнула. "Что тебе дом?" - от этого вопроса из уст неумолимой и беспощадной полукровки по телу предательски шла дрожь. Элеонора сомневалась, что сможет ответить честно, высказав все, что у нее на душе по этому поводу. Конечно, той, кого все боятся и, возможно, за которой периодически устраивают абсолютно бесполезную охоту, кто хочет оставаться в тени, восхваляя царицу Ночь, не нужно место, куда можно было бы вернуться и где можно было бы забыться, отгораживаясь от реального мира. Той, кто считает весь мир своим домом, не нужно ничего подобного.
"А мне разве нужно?" - внезапно спросила себя Эл, обводя спальню глазами, на миг оторвавшись от созерцания нависшей над ней Зверицы. Истина слов полудемоницы дошла до нее, больно вдарив в мозг волной осознания. Дом... Что ей дом, когда она несколько лет привыкла считать своей крышей небо, а стенами - бесконечные леса? А нахождение в помещении давило на голову, на сознание, на тело, привыкшее к бесконечным странствиям по миру. Именно в эту секунду девушка поняла, что внутри нее пылает желание поскорее вскочить в седло и уехать... Но, получается, что она все это время обманывала себя мыслями, что с мыслями о том, что у нее есть дом, станет легче?
От этих мыслей на душе стало противно и горько. С мелькнувшим в глазах отвращением Элеонора снова устремила взгляд на возлежавшую на ней Зверицу. Из ее груди вырвался вздох, но не более того; заговорить она решилась лишь после минуты молчания.
- Да, ты... права. Права, - словно пробуя это слово на вкус, северянка чуть прищурилась, не отрывая взгляда от белоснежных глаз полукровки. - Я его продам... - голос Аморе дрогнул, и она затихла, обдумывая все еще раз.

На некоторое время Зверица скинула с себя эту маску гнева, озлобленности на весь мир и желания получить все, что только захочется. Пока Эл говорила, она смотрела ей прямо в глаза - на секунду будто бы дыхнуло морозным ветром от белоснежных глаз - и молчала. А блондинка, лежа рядом, украдкой думала, что вот оно, ее настоящее лицо - подлинное равнодушие, присущее той, кто видел в жизни уже так много, которую уже, казалось, ничем не удивить. Тифлинг очевидно знала себе цену и знала, как удовлетворить все свои потребности... Да мало ли чего она еще могла знать?
Краем глаза Элеонора позволила себе еще раз оглядеть обнаженную полудемоницу, скользя взглядом по изгибам пластичного тела. На какой-то миг ей захотелось прикрыть глаза и зарыться носом в темные волосы Зверицы, мягко и ненавязчиво к ней прижаться и провалиться в объятия сна, но увы, реальность слишком жестока - за такое торговке точно не жить, а ее органы рискуют оказаться не внутри нее, а снаружи. Да и простыни белые жалко, вряд ли полукровка будет церемониться или стараться вырвать девичье сердечко из груди так, чтобы не запачкать ничего.
Из раздумий блондинку вывел голос гостящей в ее доме и на ее кровати опасной хищницы. Она говорила как ей и присуще - с неприкрытой насмешкой, но тоном, не терпящим возражений. Когда речь зашла о "чем-то любопытном", Аморе заинтересованно глянула на тифлинга, прищурив глаза и словно раздумывая, а не придумывает ли та что-то на ходу, но быстро отсекла эти мысли. Если они с Тайей были неоднозначно близки, значит, полукровка достаточно побывала в этом доме, чтобы узнать кое-какие его секреты и грязные тайны. И раз она хочет поделиться этими знаниями...
Особого приглашения девушке не требовалось. Эл села на постели и, коснувшись ногами прохладного пола, встала, набрасывая на обнаженное тело халатик, заботливо кинутый на стул подле кровати. Ограничившись лишь этим - завязывать та-ак долго - и не став больше медлить, торговка покорно направилась следом за Зверицей, позволяя ей направлять ее, вести по ставшему внезапно таким чужим и незнакомым дому, молчаливо дав добро на раскрытие тех секретов, о которых тифлинг сама решит ей рассказать.

Куда она шла, зачем, что хотела показать - вопросы, которые на первое время остались без ответа. Да и стоило ли спрашивать, получила бы Эл ответы на них раньше времени? Что-то ей подсказывало, что нет. Наверное, логика. Да, скорее всего, именно она.
Зверица же не оборачивалась, уверенно и неслышно скользя по коридорам и лестнице. У Элеоноры внутри поселилось чувство, что она вообще ничего об этом доме не знает, чего нельзя сказать о тифлинге, которая передвигалась по помещениям с завидной целеустремленностью, да еще и умудряясь ни на что не наткнуться в темноте. Девушке же приходилось следовать за гостьей (хотя гостьей Аморе сейчас ощущала себя), передвигаясь по дому на ощупь, и, увы, не обошлось и без незначительных ушибов. На лестнице же северянка вообще от полукровки отстала; та ускакала вперед, аки горный козлик, а торговка, ругаясь про себя, поползла по лестнице, стараясь не упасть и не сильно уж пародировать недееспособную улитку. По лестнице все-таки получилось спуститься, не расквасив себе нос и не сломав позвоночник посредством падения вниз, и на первом этаже блондинка почувствовала себя более уверенно, чем еще полминуты назад чувствовала себя, судорожно цепляясь за перила.
Шум из кухни дал понять, что тифлинг там и занята чем-то, хозяйничает, так сказать; Элеоноре ничего не осталось, как проследовать туда. Но едва она сунулась в помещение, как ей в нос ударил жуткий, зловонный запах разложения, падали, гнили, ну как это еще можно описать? Оторопев на пару мгновений, девушка резко рванулась назад в коридор, в неподдельном ужасе закрывая нос тыльной стороной ладони. Зверицу это, кажется, тоже не порадовало - рогатая, судя по звукам, металась по кухне некоторое время, а затем открыла окно. О, свежего воздуха сейчас глотнула бы и торговка, если бы была достаточно смела для того, чтобы выбежать из дома в одном лишь распахнутом халате. Едва-едва справляясь с тошнотой, стараясь не дышать и вытирая проступившие на глазах слезы от зловония, Аморе пересилила себя и шагнула к кухне, останавливаясь в дверном проеме. Вовремя, потому что полукровка, стоя у окна, начала говорить.
- Вот оно как. Она вс-се же не выпус-стила девчонку, хотя та даже с-с теми ранами могла бы еще выжить.
"Дев... Девчонку? Она ее что, пытала?" От потока новой информации вкупе со смрадом, которым разило из раскрытой открытой крышки люка, ведущего хрен знает куда ("Я не думаю, что хочу это знать"), начинала кружиться голова; блондинка прислонилась к дверному косяку плечом и, все еще не в силах сказать ни слова, прикрыла глаза. Последующие слова тифлинга, где она даже не пыталась прятать насмешку, она слышала словно сквозь вату и так же не отвечала ей. Эл стало... Страшно. Страшно не от того, что под ее кухней покоился труп, а от того, что этот дом утаил от нее еще множество грязных секретов, которые, может, были еще даже хуже этого. Она вдруг ощутила себя заплутавшей путницей, нашедшей ночлег, гостьей в доме, который вроде как принадлежал ей.
- Ес-сли продашь, то можешь получить много претензий с-со с-стороны тех, кто обнаружит такую мелочь.
Ну, она хотя бы закрыла люк, может, запах станет как-то терпимее и его будет меньше. Вновь распахнув глаза, девчонка коротко взглянула на Зверицу, едва заметно мотнув головой. Вариант о продаже этого дома отпадал чуть больше, чем целиком и полностью. А что с ним тогда делать? "Сжечь? Буду сидеть на крыше дома напротив и смотреть, как горят мои деньги..." - попытки шутить были попытками спастись от реальности. А полукровка, кажется, и вовсе собралась уходить, оставляя Эл наедине с открытием и с мыслями о том, куда теперь девать этот дом.
- У тебя ес-сть нормальная одежда? Нормальная, а не вс-сякие платья. Штаны и кофта.
- У меня их вообще нет, - после почти минутной паузы ответила ей Аморе. Затем она будто бы недовольно поморщилась, глухо добавив: - Ну, платьев, в смысле. Штаны с кофтой есть... Наверху, подожди... - скользнув в темноту коридора, которую в скором времени должен был разрезать рассвет, Эл быстро удалилась на верхний этаж и лишь в спальне смогла нормально вздохнуть, чувствуя себя в сомнительной, но безопасности. Словно полусонная, она подплыла к шкафу, открывая его; глаза ее затуманили раздумья, одежду для своей гостьи она искала вслепую, на ощупь перебирая небольшую стопку вещей. Выудив же оттуда то, что и требовала Зверица, девушка все в таком же состоянии поплелась опять-таки вниз. Ей стоило больших трудов пересилить себя и войти на кухню, а еще больших усилий потребовалось для того, чтобы не уткнуться в эти самые вещи в своих руках лицом, лишь бы не ощущать царившую в комнате вонь. - Держи.

- Тебя за с-смертью только пос-сылать.
- Ага, - легко согласилась все еще не отошедшая от шока Элеонора, даже не предпринимая никаких попыток спорить с тифлингом. Во-первых, опять же, она все еще была немного не в себе после увиденного, а во-вторых, может быть, Зверица была права - девушка не засекала время, которое потребовалось ей, чтобы дойти до шкафа, взять оттуда интересующую полукровку одежду и вернуться обратно, а если учесть, что сосредоточиться на чем-то после немаленького ошеломления ей было трудно, то весь этот путь до верха и назад словно в тумане мог затянуться... Надолго.
Девчонка молча наблюдала за тем, как стоявшая перед ней тифлинг надевает одежду: натягивает белую рубашку, темные штаны. Она не сомневалась, что дерзкая несносная Зверица может обойтись вообще без одежды, но не делала она этого только по ей известным причинам. Да и приняло бы общество разгуливающую по улицам нагую полудемоницу? Нет. Скорее всего, нет. Но едва гостья начала говорить, терпеливо, медленно, обращаясь к Аморе словно к маленькому ребенку, который мало чего понимает, девушка подняла на нее взгляд. Голубые глаза блондинки были затуманены раздумьями, но она заставила себя немножко приостановить мыслительный процесс, дабы выслушать то, что хочет ей сказать Зверица. При словах, что та сейчас никуда ее с собой не возьмет, северянка дрогнула, глупо пару раз поморгав. Она и думать забыла, что была удостоена чести быть приглашенной следовать за полукровкой и ее... бандой? Ну а сейчас, несмотря на то, что ответа, ни положительного, ни отрицательного, Элеонора на это приглашение не давала, все сводилось к тому, что торговка пойдет и точка. Никаких отказов. Да и разве можно было отказать этой очаровательной рогатой девушке, которая, в случае подбора в разговоре неверных слов, разорвет тебе горло, а твои кишки намотает себе на шею вместо бус, аки светская красавица?
"Она придет ночью..." - пронесся в голове отголосок речи тифлинга; Эл едва заметно дрогнула, не показывая нарастающего волнения. И страха. Поцелуй, оказавшийся грубым и ставящим точку во всяких между ними нежностях, девчонка приняла смиренно, не сопротивляясь, позволяя рогатой делать то, что она пожелает. Пусть. Только бы она поскорее ушла, унеся за собой воспоминания об этой ночи, которые пугающим туманом витали в воздухе. И Зверица все-таки тенью рванулась в коридор, оставив уже откровенно дрожащую девушку стоять посреди кухни, раз за разом вдыхая смрад давно разложившейся плоти.
Ее окутал страх, сковывая движения, вызывая предательскую дрожь по всему телу. Она познала то, какой безжалостной и хладнокровной может быть эта полукровка, и теперь в голове блондинки крутился вопрос: а что же она может сделать с ней? Не слишком ли опасно будет подвергать свою жизнь постоянному нахождению в таком обществе, идти за ней в качестве домашнего питомца без собственной воли и желаний? Всю жизнь сидеть на коротком поводке... у убийцы.
"Нет. Видят творцы, не бывать этому"
В сонной утренней тишине дома, наконец, раздались шаги - Аморе взлетела на второй этаж по лестнице с пугающей для нее скоростью, метнулась в спальню, не обращая внимания на разметавшиеся полы халата. Ее движениями руководил все тот же самый страх, животный страх за собственную шкуру, и нежелание и далее оставаться в доме, полном кровавых тайн. Она собиралась в спешке, в суматохе, кидая все вещи в одну сумку и даже не удосуживаясь их сложить так, чтобы те меньше помялись. Сердце бешено билось, норовя выпрыгнуть из груди; в краткие сроки Элеонора собралась и переоделась, приведя себя в порядок, а затем все так же быстро спустилась вниз. Плащ она надевала уже на улице, с третьей попытки накинув на голову капюшон, а дом так и вообще еле как закрыла - руки дрожали, ключ в замок не попадал. Зачем закрывала? А хрен знает. Но после этого ключик от злополучного места был успешно выкинут.

Сонный город из окон домов наблюдает за тем, как пустые улицы бороздит одинокая девчачья фигурка; как девчонка, испуганная, побледневшая, берет коня и вскакивает тому на спину. Конь гарцует, ржет и бьет копытом, стук подкованного копыта глухим эхом отскакивает от стен домов и разносится по городу; блондинка бьет жеребца по бокам, посылая того вперед галопом, в спешке покидая Ариман. Город провожает ее нагнетающим молчанием, покорно оставляя все свои секреты гнить и дальше. До следующего раза.