Полукровку разрывало противоречиями изнутри. События в страшной пещере, где ее вынудили заглянуть внутрь себя, корежили одними воспоминаниями, отчего хотелось оказаться как можно дальше и от этого места, и от городка, злоключение откуда началось. В то же время Ритца явственно помнила и о возможной погоне с необходимостью постоянно скрываться, таиться и оглядываться назад. Соотнеся два своих стремления: и оказаться подальше, и не раскрыться - тифлинг выбрала следующую точку, где рассчитывала оказаться в безопасности. Леммин.

Добраться туда оказалось несколько сложнее, чем она планировала, но упрямица всегда находила возможности получить желаемое. И вопреки всем прошлым событиям, всё такой же успокаивающий силуэт гор продолжал быть в ее поле зрения, хотя теперь Ритца предпочитала себе не доверять в подобных заверениях родной и ненаглядной интуиции. Да еще раз чтобы ее занесло в подобные приключения... Едко поежившись, тифлинг свернулась на крыше кошкой, настороженно поглядывая вниз. Всё как обычно при ней - и черный потрепанный плащ (сколько она их сменила на своем веку?..), и небольшая кожаная сумка под ним, которая удобно устроилась через плечо, отчего не стоило беспокоиться, что в неподходящий момент ноша соскользнет и потеряется. Ну и само собой, что пустота и в карманах ее одеяния, и той самой сумки - было глупо надеяться, что после десятки проверок там внезапно появится сама собой монетка, хотя бы медная, которую удалось не заметить. Ритца надеялась. А потому периодически рука лениво, по выученному маршруту, прощупывала карман и подкладку плаща, в надежде, что туда что-то могло завалиться через какую дыру, а потом ныряла в суму, всё так же безуспешно.
В общем-то, делать было нечего, покуда тифлинг дожидалась сумерек, сбросив с рогатой и лохматой головы капюшон - кто ее на крыше-то высокой рассмотрит; чаще глядят под ноги, а не на небо. Темнота лениво, но верно наступала, солнце потихоньку укатывалось за горизонт, напоминая блестящую, свежевычеканную монетку - как раз которой очень не хватало в ее руках. Обычно Ритца брезговала что ли, по крайней мере последнее время, выслеживать одиночек и припирать их к стенке с бессмертным девизом "кошелек или жизнь", пользуясь тем, что ночь сглаживает и укрывает своей вуалью все лишние образы; лишь ее глаза неизменно ясные и в темноте, и на свету - не способны предать. Но сегодня, а особенно сейчас ей казался подобный грабеж, пусть столь классически-банальный и лишенный изящества, весьма неплохим способом подправить свое материальное положение. Всего лишь нужно было дождаться ночи, когда каменный город погрузится в темноту. И тогда пойдет весьма интересная игра: не попасться другим хищникам, которые ищут добычу, и отыскать эту самую добычу первой. Ну, и не стоит забывать про стражу... А пока Ритца была вынуждена ждать, но нельзя сказать, что подобное тяготило. То наблюдая за жизнью внизу, то посматривая по сторонам, а то впадая в мысли, она вполне отлично себя чувствовала, продолжая лежать, укрывшись плащом.

В определенный момент Ритца осознала, что провалилась в сон: бесцельно снующие понизу людские силуэты вгоняли в транс, а отсутствие деятельности утомило и навеяло дрему. Ей показалось, что она падает в бездну, внезапно лишившись опоры под всеми конечностями - это и послужило определенным толчком, чтобы проснуться, вскидывая рогатую голову; обведя мутным взглядом и улицы вокруг, едва установившийся покой которых изредка еще нарушался прохожими, и направляя следом взор к небесам - уже потемневшим, не окрашенным цветом угасающего солнца, тифлинг пришла к выводу, что успела подремать, навскидку, около получаса. И вполне могла провести в состоянии сладкой дремы еще столько же. Поскольку действовать было всё так же рано, а ленивая сонливость и расслабленность словно бы укутали.
Опустив ленивый, недовольно-прищуренный взгляд вниз, она уткнулась им прямо в светловолосую женщину, что стояла на балконе напротив, закутавшись в простынь - полукровка отчего-то не сомневалась, что более никакого одеяния не скрывается под белой тканью. Чужое присутствие сразу заставило насторожиться, встревоженно замереть на месте - полумрак уже играл на руку, укрывая от слабовидящих в темноте существ, а черный плащ отлично сочетался с крышей, что ненамного светлее цветом. Пока что наблюдательница рассматривала лишь небесный свод, вероятно любуясь наступающей ночью - на Ритцу она не глядела и имелся некоторый шанс, что хвостатая всё так же была ею не замечена. Еще пару мгновений назад тифлинг вольно крутила головой во все стороны, даже рискнула бесшумно потянуться и зевнуть; теперь же любым излишним движением полукровка опасалась выдать свое присутствие, которое могли бы неверно понять - кто станет в наступающих сумерках, скрываясь в плаще, высиживать на крыше, явно что-то замышляя? Из-под опущенных век, чтобы не выдать себя белоснежным сиянием блестящих глаз, Ритца наблюдала, не сводила пристального взгляда.
И думала.
Нужно было выбрать, как поступить. Имелся некоторый шанс, что потоптавшись на балконе, эта прелестная дамочка уйдет обратно в помещение; однако же, полукровка совершенно не представляла, сколько та уже торчит на балконе и сколько еще может пробыть. При этом же всё так же маячил риск оказаться раскрытой. В какой-то момент Ритца дерзко было вздумала напасть на женщину, но тут же с негодованием отвергла эту мысль - неизвестно одна та была или в комнате находился кто-то еще, а лишний шум и крики могли всё испортить. Решение итогое было относительно нелепым и не очень-то легко осуществимым: скосив глаза совсем вниз, полукровка отметила, что почти прямо под ней - и как следствие напротив светловолосой - находился пустой балкон, на который вполне можно спуститься, если действовать осторожно, плавно и бесшумно. При всём этом ставки шли и на безмятежность вышедшей подышать свежим воздухом, и на ее незнание соседей, и на отсутствие этих самых соседей, которые могли не обрадоваться посторонней и сомнительной личности на своей территории. В общем, сумев осторожно и неспешно перетечь эдакой кляксой, Ритца мягко, по-кошачьи спрыгнула, на мгновение притаилась, присев после прыжка на корточки, а потом осторожно встала на ноги, кладя ладони на ограждение - словно бы тоже вышла погулять, пусть и оказалась на месте как-то незаметно. Расстояние в несколько метров вполне позволяло общаться не на крике - эта улочка была достаточно узкой, что обосновалась понизу.
- Добрый вечер, - не особо дружелюбно буркнула Ритца, напрочь позабыв про капюшон.

Успешно осуществив свои передвижения и операцию по смене местонахождения, Ритца лишь насмешливо фыркнула в мыслях на собственные опасения оказаться некстати замеченной посторонней: девица вовсю была увлечена рассматриванием неба, а ее восхищенный возглас и вовсе заставил нелепо дрогнуть от неожиданности и глупо задрать голову в сторону неба - искать ту самую пресловутую звезду или хотя бы росчерк, что остался от ее пути. Разумеется, что со своего ракурса полукровка ничего не обнаружила интересного, а потому лишь равнодушно пожала плечами, продолжая разыгрывать из себя вышедшую проветриться перед сном одну из жительниц дома, на балконе которого ютилась. Правда сейчас настигла запоздалая мысль, что такое выглядит не очень-то и убедительно при плотно закрытой двери, которая никак не открывалась до того, но... Уже поздно.
Барышня же в простынке оказалась девицей простой, не обремененной какими-то манерами и излишней вежливостью, а потому Ритце в чем-то понравилась. Хотя бы тем, что не начала голосить на всю улицу, призывая стражу или стремясь переполошить истинных хозяев дома, а так же задавать глупые вопросы из категории "кто ты такая и что тут забыла!?". Может та всё же действительно купилась на уловку хвостатой недотепы, которая даже капюшоном голову не укрыла - приняла за свою соседку-подругу или около того. Ведь далеко не все расы способны видеть вопреки темноте - иногда это вылетало из головы в не самые подходящие моменты. Или же зрение их подводило и лишалось той пронзительной резкости, которая присутствовала при дневном освещении. В любом случае, вот теперь ее пытаются рассмотреть, вероятно заметив отсутствие сходства с привычными обитателями дома, а это нехорошо. Быть может, всё таки стоит напасть заранее, прямо сейчас?
Полукровка видимо напряглась, когда заметила выражение явного удивления на миловидном личике своей соседки; руки чесались скорее скрыть свой облик, однако рассудок холодно сообщил, что подобным Ритца лишь выдаст себя саму - тем, что тут ей не место. Улыбаться же и поддерживать диалог тифлинг совершенно не рвалась, белый взгляд с легким волнением ответил на взгляд девушки - та поняла, что имеет дело с существом далеко не человеческой расы, а потому вот теперь могла поднять панику. Но по непонятным мотивам для хвостатой, барышня в простынке внезапно изъявила желание пригласить к себе в гости, озаботившись тем, чтобы Ритцу не обнаружили законные хозяева. Полукровка даже и ответить-то толком не успела, как странная чудачка вернулась обратно к себе, оставив дверь открытой. Подобное пахло ловушкой, такая добродетель вполне относилась к категории бесплатного сыра из мышеловки; вполне логично, что хвостатая совсем не спешила заглянуть в гости, размышляя. Вытянув шею, она попыталась издалека рассмотреть: присутствовал ли некто посторонний в комнате кроме той, с кем она относительно успела познакомиться. Голоса разговоров услышать не довелось - судя по всему, та девушка и правда была одна. Помешкав, полукровка всё-таки одним отточенным пружинистым прыжком преодолела расстояние в несколько метров, мягко приземляясь на балкон напротив и заглядывая внутрь помещения - первым делом она зыркнула по сторонам, явно ожидая кого-то сбоку с тяжелым предметом наперевес, чтобы оглушить и вывести из строя ударом по голове. Или просто прибить - кто знает, что тут происходит.
Не обнаружив видимой для себя угрозы, босоногая тифлинг все-таки решилась войти в помещение полностью, ступая на цыпочках и повиливая хвостом; глаза ее с интересом на мгновение вцепились в ту странную особь, которая невесть зачем позволила войти.
- Храбрая или глупая? - ехидно поинтересовалась Ритца, теперь с любопытством осматриваясь по сторонам -  интерес переключился на интерьер и возможные безделушки, которые можно прикарманить: незаметно или с угрозой расправы.

Невероятно, но факт: никто ниоткуда не покусился по ее душу, неведомые силы не скрутили в бараний рог, а дверь сама собой не захлопнулась, чтобы запереть в ловушке. С каким-то подозрением Ритца делала первые шаги в комнату, осматриваясь придирчиво по сторонам - подобно дворовому коту, который сидел себе на заборе и никого не трогал, а потом невесть зачем оказался подозван случайным прохожим: то ли с обещанием покормить, то ли изволили пригладить, а то ли задумали какую-то пакость. Последнее тифлинг предпочитала осуществлять со сменой ролей - выступать инициатором темных делишек и никак иначе. Девица же, позвавшая в дом, была престранная; полукровка, войдя, первоначально искала подвоха и источник проблем, потом бегло и заинтересованно осмотрелась в комнате дабы сделать определенные выводы, что для нее тут представляет интерес и выгоду, и лишь затем уставилась непосредственно на саму хозяйку со смесью интереса и недоумения во взгляде. Сказать по правде, она никак не могла взять в толк для чего ее пригласили и... И где хоть какие-то крупицы разума и здравого смысла у этого существа? Белоснежные глаза сощурились, когда простынка оказалась на кровати, оголяя до того скрывающееся за ней тело - весьма недурно слепленное, соблазнительное; чаще такое увидишь или в приукрашенной живописи или в мраморных статуях - там, где реальность сменяется отточенной, зачастую невозможной прелестностью с целью порадовать взор. Но сколь ни казалось тело под пристальным сияющим взглядом дразнящим, а едва ли тифлинг хоть как-то двинулась в сторону девушки, оставаясь покамест сравнительно неподвижной и на одном месте. Губы скривились в ухмылке, стоило Ритце услышать ответ на свой вопрос. Самоуверенность и поразительно смешила, и настораживала. Однако полукровка ощущала свою власть над ситуацией: ведь она могла и убить, и ограбить, и ядом своим отравить, и, пожалуй, пристать. Разумеется, что до совершения первого пункта. Завернувшаяся в пушистый халат хозяйка и вовсе вызывала порыв смешливого умиления даже у хвостатой - та фыркнула.
- Увидим, - посмеиваясь, отозвалась полудемоница и тут же лукаво склонила голову набок, поняв по-своему реакцию на себя. - Да. Рогатая, зеленая и глазищи с-с-сияют. Ну и хвос-с-ст ес-с-сть, - указанная конечность порывисто вильнула из стороны в сторону в знак подтверждения своего наличия.
Наконец-то Ритца сдвинулась с места; проследовав к стулу, уселась на него, по-хозяйски устроив ногу на ногу и скрестив руки на груди - знатоки телодвижения тут же заявили бы, что полукровка "закрылась" от собеседника и симпатии с доверием не испытывает. С таким, пожалуй, согласиться можно было: происходящее по-своему пока щекотало нервишки, однако всё так же запахом угрозы не веяло, а никаких посторонних шагов вне комнаты не доносилось.
- Мама не учила не общатца с-с-с подозрительными с-с-сущес-с-ствами? - невероятно, но факт дважды: полукровка внезапно решила не распускать лапы на чужое добро и тело, а принялась делиться нравоучениями. - И как ты до с-с-своих лет дожила с-с-с таким-то подходом, - со снисходительной насмешкой добавила Ритца, прищуриваясь в своей обычной хищной манере: не то напасть готовая, не то сходу увильнуть как дело запахнет жареным - типичный охотник-одиночка, предпочитающий взвешивать свои решения и соотносить силы. Пока что, по ее мнению, всё было на стороне полукровки,никак иначе.
- Чего же ты хотела? - наконец-то перешла к делу полукровка, решив узнать главный из волнующих ее вопросов; хвост же нервозно вилял по полу, однако жалом не блистал - козырную свою карту Ритца решила не демонстрировать почем зря и не видела причины.
Она значительно изменилась после их первой и последней на тот момент встречи - заматерела так сказать: стала крепче и телом, и явно духом, глядела с насмешливой уверенностью и некоторой настороженностью, а так же с едва заметной равнодушной усталостью сокрытой где-то в глубине белых глаз; готова была и заранее уступать, и играться словами дабы выкрутиться из проблем, а не со слабоумной отвагой кидаться раз за разом на повторение глупых поступков - хотя отчаяние до подобного может довести даже нынешнюю ее. Впрочем, кто знает какой бы она себя показала сейчас, узнав с кем на самом деле имеет дело?

Всё страньше и страньше происходящее-то. Встретив в своей жизни уйму чудаковатых существ, которые действовали даже с точки зрения тифлинга весьма нелогично, Ритца тем не менее не уставала удивляться их поступкам и мотивам. Вот и сейчас: кем нужно быть, чтобы пустить в свое жилище невесть кого, радушно махнув рукой? Нет, полукровка не добивалась того, чтобы хозяйка осознала нелепость происходящего, переосмыслила ее и выставила обратно вон на улицу. Хвостатая ничего не имела против, чтобы понежиться в тепле дома, чего-то перекусить - в конце концов, разжиться деньгами можно и позднее, куда они убегут? Всегда отыщется тот, кто не уследит за своим кошельком, а щуки бдительны, чтобы караси не дремали. Гораздо больше Ритцу беспокоила возможная угроза. Ее не порывались сдать страже, в доме, кажется, никого больше нет, а сама девушка ведет себя раскованно и слишком самоуверенно. Словно не знает возможностей полукровки или же напротив - прекрасно знает, но не боится в силу каких-то причин. И полукровка не понимала: то ли ее забавляет такая беспечность, то ли пугает. Глядишь, пригласила к себе в гости неведомая колдунья, которой или в жертву срочно нужно кого-то принести во имя Тьмы, или какие-то иные манипуляции желает провести, от которых можно отбросить копыта. В таком случае, расслабляться было слишком рискованно, пусть Ритца и не желала показать себя недоверчивым параноиком. Поразмыслив, она скинула плащ, оставляя его на спинке стула - в таком виде было значительно легче двигаться и меньше шансов, что в ответственный момент она запутается в полах своего одеяния и рухнет. Она осмотрелась вновь вокруг, пытаясь отыскать нечто, что могло бы выдать темную природу девушки, но разумеется, что дом выглядел обычным домом, комната - обычной комнатой и вообще некоторый здравый смысл утверждал, что заниматься такими делами в городе как-то рисково. Если это всё вокруг не иллюзия, конечно. Во внезапную добродетельность и альтруизм тифлинг верила смутно, а потому продолжала держать ухо востро, не зная, что и за ней ведется пристальное наблюдение.
И уж точно Ритце не приходило в голову провести параллель между этим светловолосым нечто и злопакостным хозяином дворца, куда ее угораздило сунуть свой любопытный нос полвека назад. Давно прошли времена, когда любой порыв и свист ветра заставлял напряженно замереть на месте, боясь снова оказаться схваченной воздухом. Осталась лишь некоторая паническая неприязнь к подземельям, которые так и напоминали ту тюремную камеру и пыточный подвал, однако полукровка не особо страдала от несформированной фобии: по таким местам шариться подобно крысе привычки у нее не было.
Не прекращая с любопытством зыркать по сторонам, периодически пристально щурясь на хозяйку, Ритца проследовала за ней, бдительно вслушиваясь в дом. Даже слуг здесь не было, что несколько настораживало - любовь к уединению лишь укрепила подозрения, что что-то нехорошее могут с ней тут сделать. Тифлинг оттого и на мгновение замерла в пути, раздумывая: не послать ли всё к демонам и бежать прочь, покуда не поздно? Ну а реакция девушки даже как-то зацепила. И подозрительной-то не считают, и угрозы совсем не видят. Не Темная ли магичка перед ней, которая привычна и к демонам, и их детям? Потом полудемоница, неохотно, невольно делая шаги бесшумными, двинулась следом, держась на расстоянии. Хвост недовольно гулял из стороны в сторону. Вот спустились вниз, на первый этаж, а дальше-то куда, в какую комнату идут и зачем?
- Зато ты подозрительная, - пробурчала Ритца, угрюмо зыркнув глазищами в сторону девушки: даже жаль, что нет у нее возможности считывать ауры. - Раз позвала - знач чёто хочешь или нужно. - блеснула умением рассуждать логически полукровка.
Помолчала, обводя взглядом кухню, которая и оказалась целью их пути. Фыркнув, скрестив руки на груди и подпирая собой дверной проем - входить следом не стала.
- Или тебе выпить не с-с-с кем? - решила попытаться пошутить полукровка, а потом лениво мотнула головой. - Не пью.

Покуда темные и мстительные мыслишки роились в светловолосой голове милой дамочки, совершенно незаметные со стороны, Ритца как назло и некстати все-таки позволила себе успокоиться, уняться и утвердиться в мысли, что перед ней просто дурочка, которая все свои способности здраво мыслить пропила - вон как смакует вино: будучи явно привычная к этому напитку, играючи и разберется с целой бутылкой в одиночку. Полукровка на это лишь плечами повела - ей было тяжело понять такое пристрастие к будоражащим кровь напиткам, поскольку состояние опьянения ей очень не нравилось, пусть в нем и мелькали некоторые сходства с дурманом от ее наркотика.
Между тем взгляд Ритцы, не отыскав ничего для себя особенного или интересного на кухонном помещении, уже гулял по фигуре девицы и едва ли нес хоть грамм скромности - скорее вовсю выдавал недвусмысленные намеки и был откровенно оценивающим: стоит задержаться в расчете на что-нибудь весьма интересное или же лучше убраться прочь, досадуя на потраченное время - как раз ночь уже затемнилась за окнами.
Девица пила безмятежно, ни разу не огорчилась отказу составить ей компанию; даже, быть может обрадовалась. Тифлинг же, облизнув губы, нервозно оттарабанила коготками по дереву двери и проскользнула наконец-то в помещение - бесшумно быстро и неуловимо.
- Я и не планировала к ним забиратца, - проговорила полукровка, остановившись на мгновение напротив окна - бросая взгляд на затихающий на ночь мир за стеклом. - Я была на крыше и не хотела, чтобы ты, увидев меня, попрос-с-сту подняла панику. С-с-спус-с-стилас-с-сь в надежде, что примешь за живущих напротив.
Ритца говорила честно, описав всё как есть. Только вот намеренно предпочла умолчать о цели своего пребывания и стремлении быть незамеченной до того, покуда пряталась на высоте. Да и какое дело этой дамочки каким образом и способами тифлинг находит себе средства на жизнь и развлечения, когда в карманах то зияющая пустота, то на удивление звонкой тяжестью отзываются монеты?
- Значит, с-с-спас-с-сла, - усмехнувшись, не стала спорить полукровка, плавным кошачьим шагом сократив расстояние между пьющей мамзелью и собой, обходя ее со спины; попутно гладко скользнула некогтистой рукой по спине, укрытой пушистым халатом, поднимаясь к плечу и слегка сжимаясь на нем - просто крепко держа и ничего более, без намеков на угрозу или атаку. Можно сказать, что баловалась и прощупывала почву под ногами.
- Звать-то тебя как? - вкрадчиво прошипела-прошептала Ритца на ухо светловолосой, склонившись и мазнув кончиком языка по мочке. Раз ничем не напугалась, то почему и не поиграться?
Знала бы полукровка к кому сейчас руки распускает - в окно бы вышла, даже закрытое. Но у нее не было ни мыслей, ни догадок, ни предположений - только внезапное озорство завлекло за собой, ну и насмешливость по отношению к хозяйке никуда не делась.

Ну разве могла Ритца подумать, что ее всячески науськивают сделать какую-нибудь гадость, чтобы прямо на месте и совершить возмездие? И откуда ей было знать, что она прямо разочаровывает своим в кои-то веки относительно приличным поведением. Но что поделать: свобода выбора в плане проливать кровь или нет внезапно показала, что пусть тифлинг и кровожадна, но не имеет потребности пожирать невинных на завтрак-обед-ужин, принимать кровавые ванны и прерывать жизнь каждого взмахом когтей, кто встретился на ее пути. В общем, могла убивать и из защиты, и напав первой, поскольку не видела для себя в этом проблем, но наслаждалась что ли возможностью так не поступать - разумеется, что минуты отчаянья были исключением как и всегда. Да и стремление поживиться какими-нибудь вещами как-то прошло мимо мыслей - вроде бы и настроилась отобрать у кого-то кошелек, пригрозив снять его с пояса вместе с жизнью, а стянуть что-то при хозяйке - так иногда Ритце казалось, что даже затылком многие смертные способны наблюдать или она сама недостаточно ловкая в таком мастерстве; кроме того плащ остался наверху - спрятать украденное будет некуда. Ну и, само собой, что сейчас она увлеклась делом совсем иного характера. Только забавлялась излишней говорливостью хозяйки - та едва ли не рассказывала, где у нее лежат деньги - какая милая дурочка, чудом, что всё еще жива и при своем имуществе.
- Тебе ли судить о моей логике? - мысленно усмехается полукровка на подобное замечание в свой адрес, но уже предпочитает не вести бесполезные споры, кто из них двоих более странный и в мыслях, и поступках - обе высказали свое мнение, и на том неначавшиеся пререкания можно было завершить. Ритцу забавляло как быстро светловолосая потеряла свою спесь и самоуверенность - явно не ожидавшая подобных игрищ со стороны тифлинга, девушка начала и запинаться, и удлинять паузы между словами. Или же причиной была такая опасная близость и острых когтей, и клыков рядом с шеей? Тифлинг ускользнула за спину девушки.
- Ритца, - скорее промурлыкала в ответ на имя, чем проговорила, опять-таки ехидно мазнув по уху языком, полукровка; уже правая рука, когтистая, подключилась к делу - только отправилась скользящим прикосновением не ко второму плечу, а дерзко направилась к животу, ловко проникла сквозь ткань, касаясь теплой ладонью бархатистой кожи - и надо отдать должное, что ни один из угрожающе длинных-острых когтей не кольнул и не царапнул.
- Да?
Рука же с плеча спустилась пониже - теперь получалось, что стоящая позади и склонившаяся к сидящей тифлинг словно бы приобнимала свою добычу, поддавшись к ней навстречу и оттого прижимаясь плотнее; хвост ее бессовестной змеей вился по обнаженной ноге Флоры. Саму же девушку полукровка едва ощутимо прикусила за мочку, тут же отпуская и теперь переключаясь на шею - не касаясь ее губами, но то и дело щекоча раздвоенным языком - словно любопытное пресмыкающееся изучающе пробовала на "вкус" и запах. По губам Ритцы блуждала тонкая улыбка, а белые глаза щурились - сходу не поймешь, припугивала она такой своеобразной игрой или уже сама втянулась и увлеклась.

Ритца увлеклась игрой в любопытную змейку, когда тонкий длинный язык с раздвоенным кончиком щекотал шею и обнажившееся плечо, оставляя неосязаемые блестящие слюдяные дорожки слюны - места этих прикосновений тут же холодил воздух своими зябкими поцелуями. Флоре не было нужды говорить позднее о том, что совсем недавно была близость с тем, кто уже ушел незадолго до их любопытного знакомства - полукровка явно чувствовала грубовато-терпкий запах мужчины, который мешал сфокусироваться на естественном мягком женском аромате; обладая куда более острым в сравнении с людским восприятием, тифлинг отдавала предпочтение представительницам своего пола - их запах казался приятнее, спокойнее, да и порой будоражил значительно сильнее... Как, например, сейчас. Иногда Ритца, как ни странно, реагировала на цвет глаз и их выражение, немного чаще - на звучание голоса и его мелодику. Но, пожалуй, самым сильным и решающим являлся запах, отчего парфюмерные изделия вызывали потаенное негодование, ибо воспринимались как обман и лицемерие.
Прикрыв белые глаза, полукровка шумно вобрала ароматный воздух, слегка коснувшись шеи кончиком носа, а следом выдохнула - протяжно, лаская теплым дыханием мягкую кожу, сопровождая всё приглушенным рычанием - не то раздраженным из-за коктейля запахов, не то напротив, выражая довольство происходящим. Ответный вздох со стороны девушки отозвался внутри приятным теплом, которое едва ли было умиротворяющим.
Рычание приобрело недовольно-капризные нотки, когда Флора внезапно подалась вперед, покидая объятия - хватка на мгновение обернулась требовательным стремлением удержать на месте, но нехотя ослабилась, когда полукровка поняла, что или поспешила, или вообще неуместна с подобным. Даже хвост неохотно, но все-таки освободил ногу, никоим образом на пытаясь повалить или обездвижить добычу.
- Та-а-ак то мужчи-и-ину, - насмешливо протянула Ритца, демонстративно скользнув взглядом снизу вверх по обнаженному телу, покуда оно не оказалось вновь укрыто пушистой тканью халата, и обратно по той же траектории; глаза глядели прищурено-нагло, а по голосу было ясно, что подобной реакции тифлинг совершенно не обиделась, потому что не восприняла это как "нет". Сказать по правде, она и прямой отказ, подкрепленный сопротивлением, могла проигнорировать в стремлении добиться своего - если конечно желание вдруг не покидало по неизвестным причинам, скучающе шепнув, что не так-то и интересно продолжать, легче отставить и не тратить попусту время.
А еще было забавно и любопытно вот что для Ритцы - многие из женщин или девушек от подобных заигрываний были готовы почти что в обморок падать, краснея как помидоры, смущаясь или попросту недоумевая, что так можно и до такого может дойти фантазия или вкус. Флора же, по мнению полукровки, скорее просто не ожидала такого от гостьи, которую абсолютно невесть зачем притащила к себе в дом. Ну а сама полукровка совершенно не собиралась чинно сидеть за столом, травить байки и попивать вино или чай - ее издевательство и простая игра внезапно переросли в, можно сказать, цель.
Так что, кольнув оскорбленно-обиженным взглядом, Ритца двинулась вперед - нет, не ломовым ходом лося, а пластичной текучестью кошки, оказываясь вновь рядом, но уже напротив - вплотную, близко; пристально вглядываясь в глубину светло-серых глаз; рука ее - та, что без когтей - нахально проскользнула по плечу вновь, но выше: зарылась в светлые волосы, дотягиваясь до затылка пальцами - по себе полукровка знала, что там достаточно чувствительно... И порой крайне ярко ощущается прикосновение.
- С-с-совс-с-сем—с-с-совс-с-сем нас-с-сытилас-с-сь? - приглушенно прошипела полукровка, ехидно посмеиваясь - хвост снова вился у ног Флоры, в этот раз уже намереваясь подняться до бедра.

Медленно, но верно упрямым хищником Ритца загоняла свою цель в угол - не в буквальном смысле слова, по крайней мере пока что; она продолжала наступать и немо настаивать, словно бы прощупывая в происходящем бреши, чтобы понять: где стоит нагло переть напрямую, а где - хитрить и виться ужом, ища обходные пути. Сейчас, когда интерес не грозился пропасть в никуда, а напротив - очень ярко разгорался, она уже мнила себя победителем в этой неборьбе, уверенная, что заполучит светловолосую хозяйку в свои хищные лапки, которые вовсе не проливать кровь были готовы на данный момент. Доля демонической крови в ее жилах, которая на уровне интуиции порой заставляла заподозрить очередного встречного в представительстве расы демонов (так, например, случилось впервые во дворце Флёра, в первые секунды встречи) сейчас безнадежно молчала; быть может, взведенная своим же поведением полукровка просто ничего не слышала, не хотела замечать; однако и сама интуиция, и все предчувствия несли тишину, а тифлинг напрочь отмахнулась от прежних предосторожностей и ожиданий угрозы - дом был пуст, сама Флора ничем не вооружена, а в случае чего... Так ведь всегда доводилось выворачиваться живой и целой из любых ситуация: ловкостью или хитростью, едва ли этот случай станет исключением. Разумеется, что про возможные владения волшбой полукровка даже не думала - мир вообще сейчас отдалился подальше от восприятия, была только по-хищному будоражащая игра.
Ритца и впрямь вздумала стать ведущей в этом танце, однако она желала добиться не только снисходительного расположения к себе и позволения действовать, но и взаимности, иначе интерес мог поугаснуть, а потом пропасть вовсе; едва ли что тогда заинтересует полукровку в этом доме, вознамерившуюся уйти прочь на запланированную было охоту - разумеется, что не обременяя себя воспоминаниями об этом вечере вовсе или надолго, если они не окажутся в достаточной степени красочными. И некоторое преимущество, даже значительное, у тифлинга было - прекрасно зная свое тело, которое за десятилетия было эгоистично выдрессировано и выучено получить удовольствие почти в любом случае, она могла манипулировать игриво-дразнящими прикосновениями к наиболее чувствительным местам, добиваясь ответного признания; пусть не на уровне разума или чувств, зато физиологии, которая порой бывала невероятно коварна и умела подставлять.
Хвост, получив преграду в своем пути, неожиданно уступил и увильнул из-под руки, оказываясь на свободе и оставляя свои поползновения по ноге - а потом ушел вниз и куда-то в сторону, пока оставаясь без роли.
Неприятный белоснежный взгляд продлился недолго, компенсируя свою пристальную пронзительность - полуприкрыв глаза, Ритца тонко улыбалась, пока что бездействуя, на деле - размышляя как быть дальше. Вопрос, прямо намекающий на торги, вызвал смешок - мягкий, снисходительный, а раздвоенный язык снова напомнил о себе, мазнув и по воздуху, и по губкам тифлинга.
- О, конечно, что влас-с-сть над миром... Бес-с-с-с-с-смертие... С-с-сокровища... Хватит для начала? - несомненно, что полукровка издевалась: этого не скрывала ни усмешка на устах, ни соответствующий тон; каждое слово отмечалось приближением всё большим, а финальный вопрос пронесся шепотом до прикосновения губ к губам - рука продолжала баловаться с волосами и словно невзначай скользить то по затылку, то за ушком, однако удерживала от попыток извернуться или отстраниться; когтистая же рука бесцеремонно пыталась стащить халат, чтобы он спал с плеч, ну а хвост... Тот внезапно скрутился вокруг лодыжек, стягивая их воедино, а сама тифлинг подалась вперед, по сути укладывая свою добычу на пол - не поваливая, а даже заботливо придерживая - всё это не прерывая поцелуя и нахальной игры язычком.

Ишь какая. Непростая, но оттого интересная, в чем-то - иногда даже желательно подразниться, а не получить сходу то, что хочешь; легкость и доступность не всегда хороши. Даже жаль, что она всего-лишь человек. Впрочем, именно людям, по мнению полукровки, свойственна большая страсть по причине их короткого срока жизни. Их разве что инкубы-суккубы переплюнут... Само собой, что не каждый представитель этой расы - оплот мастерства по искусству любви, иные только по недоразумению жизни не успели стать жертвой бобров; встреча с ними и попытки что-то дать-получить были пустой тратой времени, сил и настроения.
- Тогда... То, что будет приятно вс-с-споминать. - на мгновение оторвавшись от губ, высказала новое предложение Ритца, посмеиваясь с Флориной самоуверенности, которая, оказывается, пусть и отступила, но продолжала быть с девушкой и никуда не делась в целом. Впрочем, полукровка оценила то, что ее мягкую насмешливую издевку подхватили и отразили подобно зеркалу, попутно принимая игру. Какое необычное все-таки завершение у этого дня - он еще не закончился окончательно, только-только начинал дразнить чувственностью, подстегивал фантазию; но, не боясь сглазить, тифлинг уже позволила полностью увериться, что "вечер наш, а вечность - к черту (с)". Она победила: пожелала, спровоцировала... И - получила желаемое. Всё как всегда, уж не пора ли взять девизом где-то услышанное звонкое "пришел-увидел-победил"?
Флора ее приятно удивила, когда обманчивая сдержанность сменилась внезапной сильной страстью, отчего тифлинг ровно на пару десятков учащенных ударов сердца замерла: не то одобрительно смакуя ситуацию на новый вкус, не то просто с неожиданности; на самом деле, вероятно, это был бросок змеи, которая не сводила глаз с бестолковой мышки, что наивно не просто шастала поблизости, но и бесцеремонно лезла к чешуйчатой, таящей ядовитые клыки мордочке, не чуя угрозы. Ритца, заставив девушку показать свой темперамент и истинную суть - так считала она сама - все-таки уступила ей в лидерстве, поддаваясь, рассчитывая в случае чего вернуть инициативу себе: борьба и сопротивление часто распаляли. Кроме того, полукровка, отпустив поводья, наконец-то могла позволить себе перестать удерживать остатки сознания в хладнокровии, отдаваясь происходящему теперь целиком - пропала нужда продумывать стратегию, чтобы добиться ответа. Когда пальцы Флоры прошлись и за остроконечными ушами, и затронули основание рогов, Ритца издала продолжительное тонкое рычание, сменившееся шипением, глаза ее жмурились как у довольной кошки, а сама она едва не замурлыкала.
Позволять себе так одуревать от чужих прикосновений, теряя напрочь все инстинкты самосохранения и бдительность, было крайне неразумно - ведь если бы кто-то возжелал ее убить (а ведь таковых раньше была толпа, лишь сейчас жаждущих поуменьшилось), то это был идеальный способ застать врасплох, чтобы чиркнуть по горлу или просто свернуть шею; очень наивно было думать, что такой момент близости свят для всех, и внезапно появившаяся аура неприкосновенности защищает от темных мыслей посторонних, ха! Как же ей повезло, что прирезать ее пытались в засадах, ночью со спины, но никак не таким подлым образом. Впрочем, это была бы приятная смерть, но очень обидная...
Ритца отвечала с нежной яростью на поцелуй, прикусывая клыками и за язычок, и за губы, но ни единой капли крови так и не пролила; она даже не сразу осознала, что они уже поменялись позициями и сама она теперь поглядывает снизу вверх на девушку, которая избавилась от своего халата, а теперь спешит обнажить и ее от намеков на одежду. Тифлинг и сама прошлась когтями по ткани, вслушиваясь в ее треск - потом она, конечно, озадачится как быть, но... Это будет не сейчас, так к чему портить момент размышлениями о грядущем? Да и мыслить при таких условиях тяжело, почти невозможно. Полукровка бы с радостью сейчас еще ужалила девушку, отдавая самую капельку яда - чтобы вскружить сладостным дурманом голову, но с досадой вспомнила о том, что это бесполезно, когда свистяще вдохнула запах Флоры, содержащий в себе винный привкус - нейтрализатор наркотика. Таким своеобразным подарком она редко одаривала, а сейчас была вполне готова поделиться, но... Увы-увы.
Хвост сейчас судорожно сжался кольцом - кажется, обхватил ножку стола; сама полукровка, вцепившись в запястья, с силой рванула на себя, заставляя фактически улечься сверху - соприкосновение теплой кожей заставило сладко выдохнуть и снова впиться в губы, целуя, крепко-крепко удерживая, а когтистыми пальцами играючи проходя по обнаженной спине покалывающей щекоткой. А какая, кстати, девушка сильная, даже удивительно! Уж на что тифлинг сильнее большинства людей, даже мужчин, а тут... Впрочем, до того ли ей было?

Отредактировано Ритца (26-03-2015 00:39:16)

Тело откликалось: пыхало живым жаром, то пытаясь словно бы увильнуть от сводящих с ума прикосновений, то напротив - подаваясь к ним навстречу, не желая ничего упустить; сердце заходилось стуком, а дыхание сбилось на прерывистые жадные вдохи-выдохи. Похоть была уже неотделимым элементом сути полудемоницы, но искусственно выращенным: пришлось учить себя желать этого, смаковать и наслаждаться, изгоняя до последней капельки какое-то стеснение или скованность; только-только вливаясь в несовершенный мир, с опаской пробуя отхватить и себе лакомый кусок с местом под солнцем, тифлинг столкнулась с тем, что или она всего лишь терпит, отдаваясь целиком телом и позволяя делать с собой почти что угодно за деньги, или же дрессирует себя получать наслаждение в практически любых условиях, взращивая эгоизм и прикармливая ненасытность, чтобы перекроить свои восприятия и желания.
За искренность, честную и яркую страсть без фальши платили больше, а еще в таком исходе было не так гадко и отвратительно внутри, меньше страдалось, а значит выбор был сделан крайне быстро. Нельзя сказать, что перелепливать себя ей было очень сложно, демоническая кровь, казалось, только оценила подобное. Теперь, спустя много-много лет и еще больше партнеров-партнерш, Ритца едва ли бы отказалась от такой... привычки? не видя в ней ничего противоестественного или порочащего - сладкое удовольствие и прекрасный способ заработать. В некоторых случаях, втиснуться в доверие или задобрить; правила этого мира - пусть и обратной его стороны - давно были приняты, усвоены, хотя до сих пор иногда желалось переиграть всё по-своему и схитрить.
Сейчас ей должно бы насторожиться, вдуматься в происходящее, но Ритца слишком одурела в буквальном смысле слова - белая колючая снежность глаз давно сменилась расплывчатой густотой тумана, в котором нельзя было разобрать и увидеть ничего разумного. Потом, задним как говорится умом, можно будет осознать, что людским самкам такая сила несвойственна - полукровку из людей мог побороть лишь качок, состоящий из горы мышц, а уже обычному мужчине пришлось бы постараться, что же тут говорить про женщину? Можно будет припомнить то, что слишком легко и послушно поддалась одежда, когда обе руки девушки были заняты - одна мертвой хваткой удерживала оба запястья, а вторая вцепилась в рог, вынуждая запрокинуть голову и подставиться обнаженной кожей. Ощущение беззащитности и заводило, и самую каплю отрезвляло: даже какой-то неясный крик с улицы издалека вышло разобрать, услышав непонятное "Давайте разденем его!". Впрочем, очень скоро и на улицу, и на дом, и на весь мир сразу же стало наплевать, когда всё так же обездвиженная, подчиненная в некоторой степени Ритца мутным взором обнаружила перед собой те самые серо-голубые глаза, в которых тоже видела искрящую страсть. Как ни странно, но не настолько была эгоистично настроена полукровка, чтобы лишь принимать ласку, ничего не даря в ответ - ее внезапная ограниченность в действиях истязала, заставляя то рычать, то всхлипывать, то блаженно-тихо шипеть.
Неясно тонко скульнув, тифлинг прикрыла веки, подаваясь навстречу в стремлении вновь слиться поцелуем - соприкосновение жарких обнаженных тел заставляло дрожать, напрочь позабыв о жесткости пола под собой; хвост, высвободив ножку стола, с шуршанием метался в судороге по доскам - даже возжелай сейчас как-то управляться им, полукровка бы не сумела ничего сделать, сведенная с ума желанием, теплотой живого огня и бурлящей жизнью: именно в подобные моменты она как нельзя лучше осознавала и чувствовала себя живой. Кажется, одеждой она теперь не обременена как и Флора.
- РРрррр, пус-сти, - взведенно прошипела-прорычала Ритца, когда подавленное крепкой хваткой рук желание обнять, прижать к себе, игриво гладить и царапать перетекло в настоящую пытку от невозможности это сделать. Она попыталась развести руки, высвободиться, заелозив под Флорой как змеюка.

Такое могло стать только или сюжетом для кошмарного сна где просыпаешься с испуганным воплем, или комедийной игрой на сцене, срывающей аплодисменты на браво-бис. Всё так же обездвиженная руками слишком сильной девушки, Ритца уже не пыталась как-то извернуться, расслабившись и, как говорится, теперь попросту получая удовольствие. В конце концов, она искренне хотела отплатить той же монетой, совсем не являясь готовой стать беззащитной игрушкой; впрочем, и в этом своем положении она обнаружила массу плюсов, воспринимая лишь как игру, которая дразнит и разжигает пламя пуще прежнего. Полукровка была уверена, что в таком положении ей недолго пробыть, стоит Флоре устать или дать слабину - тифлинг перехватит инициативу. И тогда уже девушка будет уложена на лопатки, а сама полудемоница отомстит, в хорошем смысле слова. И нет, ее так и не смутило или насторожило, что даже спустя столько времени ее удерживают всё так же легко и как бы между прочим, не давая оказаться на свободе, словно ни разу не устав.
Осознание, что сама полукровка сейчас во власти хищника, начало приходить запоздало, медленно, то и дело отступая назад; Флора была слишком напориста; тифлингу невольно провелось сравнение с проковырянной плотиной, когда тонкий убегающий из неволи ручеек, разрушив барьер, сменяется ревущей волной цунами, накрывающей с головой. Несформулированное в слова осознание, что что-то тут не то, заставило вновь попытаться выпутать свои руки, которые начинали затекать в таком положении; но пышущее жаром тело, череда манящих прикосновений к нему заставляли снова отстраниться от мыслей, поддаваясь блаженству, отвечая рычащим шипением на каждый жест. Глядя в глаза, ощущая, как рука дразняще проскальзывает всё ниже пояса и дальше, Ритца вдруг ощутила на сердце непонятный сдавленный комок опасности; так слишком поздно самоуверенный ягненок, плещущийся в воде, любующийся отражением и играющийся, замечает пристальный немигающий взгляд крокодила за мгновение до мертвой хватки зубастыми челюстями. Не зная, что сейчас будет и всеми фибрами души не желая этого знать, полукровка подалась назад, прекращая тянуться за поцелуем... Мертвый и скользкий холод страха сковывал изнутри, выступая ярым контрастом с жаром тела, глаза тифлинга расширились, а сама она жалобно не то взвизгнула, не то скульнула, заелозив пуще прежнего под своим врагом - разумеется, что безуспешно. Сейчас-то она и последними словами материла себя, что не увидела сходства между именами, не сумела прочесть скрытой угрозы во всем этом и повела себя как истинная дура, добровольно забравшись в его логово!
- Не... - Ритца успела что-то вякнуть до того, как мужчина прильнул к ее губам с прежней страстью, которая словно никуда не делась. Полукровка как могла пыталась увернуться от поцелуя, который волшебным образом стал нежеланным; ситуация несколько перекликалась с той, полвека назад, когда это она свалилась на него и нагло впилась в губы, чтобы отвлечь от удара когтями по шее. Она давно уже перестала вспоминать о Флёре, вычеркнула из своей жизни как кошмар, не веря в такие шутки судьбы. Сейчас-то, конечно, можно поразиться тому, что он скрывался под женской личиной, а так же находился не в своем дворце, но до того ли сейчас было полукровке, цвет кожи которой аж серый оттенок приобрел от ужаса?
- Нужно что-то делать, - в лютой панике металась среди мыслей тифлинг, продолжая пытаться отбиться от поцелуя и уж никоим образом не отвечая на него. Впрочем, это было сложно, учитывая, что она могла лишь как-то мотать головой и продолжать елозить; попутно она пыталась как можно плотнее сжать ноги, чтобы Флёр убрал руку - такая уязвимость перед ним вызывала отторопь. - Нужно... Что я могу сделать? Убивать его безумие, он только разозлится. И он был бессмертный... Нужно сказать какую-то чушь, которая его удивит, а пока он будет удивляться, то я убегу. Ведь убегу же? Только что сказать? Ты пленил меня своей красотой? Я так мечтала снова встретиться с тобой? Любовь моей жизни, как я тебе рада?
Ничего умного, из такого, что прямо огорошит в голову не приходило. Случилась и другая пакость: телу, в общем-то, было плевать, кому отдаться и кто сейчас перед ней - мужчина или женщина. Девушка переменила облик? Так тем лучше, тем интереснее, тем желаннее. Ритце стоило больших трудов осаживать саму себя, напоминать, что она с врагом и должна что-то сделать. В конце концов, она не готова умирать даже такой смертью, во время сладкого телесного слияния. Даже обратиться к яду не было возможности из-за вина, которое пил... пила... Флора... Флёр?

- Ну почему, - горестно взвыла в мыслях полукровка. - Почему слишком поздно, почему здесь, почему я и почему опять ты!? Ее везение и невезение иногда зашкаливали до фантастических уровней, словно кто-то сверху сидел, наблюдал за ней одной и писал сценарий, впутывая ее в донельзя нелепые и комичные ситуации, изредка попахивающее слишком опасными проблемами. Ритца, наверное, именно из-за неприязни к таким фантазиям мнила себя этим... аутистом... аметистом... а! атеистом! Хотя как-то подсознательно порой олицетворяла стихийные и погодные явления в живых героев. Без фанатизма, конечно. Гроза оставалась грозой - с ливнем, молниями и громом, а не проявлением гнева очередного божка. Наверное. Или все-таки несла в себе определенные знаки?
Как ни странно, а она, именно она, начала себя снова пытать - бесполезными ожиданиями подвохов, жуткой боли, каких-нибудь проклятий и обещаний пыток - даже несколько содрогнулась, когда воспоминания накладывались на реальность; Флёр же как назло не сделал сейчас ничего такого, чтобы подпитать ее страхи. Поэтому в определенный момент она словно вернулась в прошлое, когда там отчаялась выбраться из дворца-ловушки, вроде бы доверилась судьбе, пусть и жадно выискивая любой шанс совершить отчаянный рывок прочь, получая за это по рогам. Сопротивление с попытками извернуться от поцелуя скоро перетекли в смиренную покорность, мол, я помню, что ты - такой весь из себя сильный, и я ничего не могу сделать с тобой. Потом полукровка внезапно увлеклась и робко стала отвечать, словно неопытная целомудренная дева, злясь на саму себя за такую скромность. И, тут же испугавшись такой отваги, сходу же поспешила снова мотнуть головой в надежде отбиться от ласк страшного ей существа - как будто ждала от него какую-то подлость, хотя бы больно укушенный язык или губу.
Узнала ли она его? Ха! Такого не забудешь при всем желании. Нет, он ей снился всего пару раз; содержание снов в основном перекликивалось с произошедшим. Никаких угроз и преследований в своих сновидениях она не видела, хотя просыпалась после очередной встречи с Флёром во сне в холодном поту. Она могла забыть имя любовника, с которым провела ночь накануне, могла утратить из воспоминаний образ того, с кем ей было неплохо или весело... Полукровка не обладала абсолютной памятью демона или какого-нибудь дракона, многими вещами предпочитала себя не обременять в сохранении образов. Но стоило ли говорить, что слишком ярко впечатлившие ее когда-то эпизоды всплывали перед глазами достаточно легко, пусть в чем-то и успели расплыться?
Она подчинилась снова, отставляя попытки извернуться и покорно замирая неподвижно, поскольку не желала оказаться успокоенной силой - как-то внезапно отчетливо припомнилось как воздух ожил, сковывая ее в своей хватке. Зажав уши, тифлинг наблюдала из-под полуприкрытых глаз за Флёром, дыша коротко и часто - точь-в-точь пойманный зайчик, схваченный лисой, что неспешно обнюхивает и словно размышляет - сожрать или поиграться.
- Узнала, - коротко выдохнула Ритца, тихонько дрогнув голосом. Шепот вызывал мурашки по всему телу, заставляя дрожать. И неясно ведь еще от чего: присутствие врага так рядом, с которым совместно еще мгновения назад страстно распаляли друг друга, то ли заводило, то ли вызывало священный трепет. - Ритца, - повторила она еще тише, жмурясь.
В какой-то момент внутри вдруг зародилась безумная, как и большая часть всего, что она могла придумать, мысль. Она видела его мужчиной, видела тогда... Этим... Псиной трехголовой. Видела женщиной. Видела ветром. Это не оборотень, он точно вивенди, но вивенди непростой! Наверное, это иллюзии. Точно, очень сильные иллюзии, ведь не могли они просто так пересечься, это... Это было слишком невозможно, зачем ему покидать свой роскошный дворец?
Но тогда... Белые глаза внезапно резко раскрылись; освобожденные руки поспешили устроиться вдоль боков, пальцы нервно пробежались по дереву, выстукивая какой-то ритм; удары коготков с правой стороны прозвучали четче. Не обнимать же, в конце концов?
- Зачем? Зачем так? - пылко заговорила она, убежденная в своей правоте, что наконец-то раскрыла его и все козыри в рукавах. - С-столько лет... Почему, ведь гуманнее убить с-сразу! Неужели это ты был вс-семи ими или они были миражами? Мы с-сейчас-с где? В подвале, да? Или... В той комнате? Зачем тратить так долго с-силы на иллюзии, зачем играть, чего добивалс-ся? И плен у пиратов, и кладбище, и кровь, и бои - это... Это вс-сё морок, да?
В ушах и груди звенела пустота.

Отредактировано Ритца (30-03-2015 23:47:48)

Ритца молчала, захлебываясь пустым звоном изнутри, который распространялся, вытеснял мысли, звуки и образы, отдаваясь какой-то непонятной тонкой вибрацией в чувствах.

Ведь это был самый обычный день, с серым привкусом плесневелой рутины, который был разбавлен сладким туманным осознанием, что сейчас ей ничто не грозит и вообще можно начать многие вещи, даже практически всю жизнь, сначала - с чистого листа. Да, в карманах зияла пустота, а еще никто больше не укроет крылом, отгоняя всех недоброжелателей, чтобы потом пожурить ее один на один за совершенные промахи; зато сама она просто млела от возможности самостоятельно решать всё, всё и еще раз всё. Ограничивалась ее свобода исключительно собственными возможностями, фантазией и некоторыми факторами, которые в большинстве случаев разрешались, пусть и не очень законно. В общем, даже еще несколько часов назад тифлинг считала себя счастливой и вольной пташкой, которая никому ничего не должна и никому неизвестна - нажить себе определенную славу всяко-разными деяниями после "смерти" Зверицы не успелось.
Зато вечерок просто поражает ярким контрастом. Вначале странное и нелепое приглашение проследовать в дом, потом насмешливая игра с целью всего-то осадить самоуверенность девицы, что затем внезапно увлекла и саму полукровку, овеяв пеленой страсти, потом неожиданный и жутковатый сюрприз... И вот теперь она лежит фактически под своим врагом, а оба они разгоряченные и взведенные. А еще нельзя сказать, что она желает логичного продолжения прелюдии, которое было начато еще с женским обликом этого треклятого Флёра. Ритца действительно очень нелепо надеялась, что открыв глаза вновь уже не увидит этого нечеловека перед собой: или вернется Флора, или она найдет себя в пустой комнате - что угодно, но только не происходящее. Голова противно кружилась, так что стоило радоваться, что сейчас она лежит на жестком полу. Нет, в обморок тифлинг падать не собиралась; пусть ей было весьма дурно после всего этого (вопрос, что еще впереди?), однако она даже могла относительно трезво соображать, а перед глазами никакими пестрыми пятнами не мельтешило, что обычно было верным признаком грядущей утраты реальности сознанием.
А поразмыслить стоило над многим: во-первых ее дико испугало собственное предположение о том, что большая часть жизни, которую она добросовестно прожила, копила опыт, совершала ошибки и уйму раз рисковала этой самой жизни лишиться - доброкачественная иллюзия и морок, который ей невесть зачем внушили, на деле упрятав ее тело невесть куда, хотя бы в тот же подвал. Тифлинг зябко вздрогнула от такого пугающего на ее взгляд обращения, в котором явственно сквозили нотки собственничества, и попыталась пожать плечами, что в таком положении было не особо удобно.
- Гарема, как же. То есть, я не одна такая? Хм, а ведь та рыжая... Или не рыжая? Я не помню ее имя... Даже лицо мутно вспоминается, хах. А ведь именно ей я обязана своей свободой. Как забавно, что я прекрасно запомнила своего мучителя, позабыв избавительницу. Точно, что гарем. А может нас и не двое, а трое? Или больше? Как там в какой-то балладе или песне говорилось про султана или халифа, демоны их разберут... И тройной красотой был бы окружен?  - мысли скакали блохами, мелькали обрывками фраз, на которые тратились усилия, чтобы воссоединить хоть в какой-то смысловой текст. Ритца сейчас старалась почти не двигаться, чтобы не спровоцировать каким-то лишним движением на невесть что. А еще она очень-очень жаждала услышать, что ошибается в своих худших ожиданиях. Пусть посмеется, грубо подшутит - что угодно, только бы развеял страшные мысли!
Искрой промелькнула радостная надежда в ее глазах, стоило ей услышать, что Флёр обозвал фантазеркой с усмешкой, до того изобразив искренние удивление на лице. Тонкая жалкая улыбка скользнула по губам, когда она успокоилась, что жизни ничто не грозит, по крайней мере сейчас... Если он не врёт.
И так проявилась следом обескураженность на всей ее мордашке, сменяясь каким-то тоскливым отчаянием. Нет, тифлинг не думала зареветь горькими слезами, кричать, что как так всё сложилось несправедливо и подло. Внутри всё словно инеем покрылось, тяжело и непонятно ворочалось, отзываясь колющей болью. Однако сконцентрироваться полностью на своих страданиях, что её жизнью просто игрались, она не успела: последовало очередное событие, вызвавшее оторопевший мутный взор, коим только баран мог уставиться на пресловутые новые ворота. Моргнув, Ритца ошарашенно вперилась взглядом на Флёра, ища в его словах, тоне и выражении глаз хоть толику разумности, логики или насмешки. Разумеется, что полукровка запаниковала, приняв подобные откровения в итоге за чистую монету; едва ли хоть какие-то симпатии она испытывала в ответ. Да эта серия реплик от него была ушатом ледяной воды на загривок, начисто лишив способности хоть как-то разумно рассуждать. Всё, что могла сейчас тифлинг - недоуменно хлопать широко раскрытыми глазищами, тщетно пытаясь что-то сказать и на деле попросту как рыба то раскрывая рот, то снова смыкая губки. Сказать-то и правда было нечего на такое.
Не будь она сейчас в шоковом состоянии, то на Флёра точно бы посыпался поток сквернословия, который охарактеризовал бы его со всех сторон, но Ритца даже разозлиться толком не могла, ничего не понимая и даже не зная как быть.
Через мгновение она внезапно обнаружила, что почему-то отвечает взаимностью на очередную ласку со стороны мужчины: руки скользят по его спине, сама она целует в ответ, стремясь поймать поцелуй в губы, а еще она попыталась прогнуться ему навстречу. Словно тело, воспользовавшись заминкой разума, решило пойти по желанному для себя сценарию, которому учили и тренировали его не один год - тем более, что жар и взведенное желание вопреки промелькнувшей паузе никуда не подевались. Только все действия не несли в себе ни уж какого-то проявления душевной симпатии и чувственности, ни каких-то признаков влюбленности. Исключительно отточенные за десятилетия движения и прикосновения, которые должны быть приятны партнеру, что не столь заинтересован в искренних чувствах - ну прямо на уровне рефлекса.

Отредактировано Ритца (02-04-2015 01:31:25)

Как легко усомниться в собственной нормальности... Всего лишь чья-то злая шутка со стороны, затрагивающая глубину души, где сидят на цепи личные страхи и фобии, про которые самой бы позабыть. Поступок, который не укладывается в рамки обыденности, обрушивается снегом на голову в самый неожиданный момент, кажущийся невозможным. И разумеется, последующее в буквальном смысле растворение всего, что было доказательством произошедшего. Горьким добивающим десертом выступает реакция окружающих, которые искренне не понимают, что тут стряслось. В общем, свести с ума гораздо легче, чем думается; или как минимум пошатнуть гармонию и уверенность в окружающем мире.

Полукровка даже и не знала как относиться к странным признаниям. Нет, она, конечно, слышала нелепые истории, что находились те, кто не просто влюблялся, а конкретно ехал крышей от кипящих чувств. И отношение к пассии оттого было фанатично-обезумевшим с желанием удержать и овладеть любой ценой. Даже бывало до готовности убить напрочь с потрясающим девизом "так не доставайся же ты никому!". В общем, на своем веку демоны и боги миловали встретиться с такими очаровашками, до сегодняшнего момента.
И, наверное, в ее внезапной поддатливости и взаимности в ласках сквозила опаска по этим самым причинам: уж как ни обещали ее не убивать, а всё равно перестраховаться не мешает. Ну и отдельно стоило признать, что Флёр был действительно хорош и вел себя так, словно знал ее не один десяток лет, метко подмечая на какое прикосновение и где она реагирует наиболее остро. А потому с некоторой досадой - соображалось как-то мутно, смиренно и словно бы издалека - тифлинг отметила, что притворяться равнодушно-сдержанной, механически отвечая тем же, у нее долго не получается; вздохи против воли стали вновь порывистыми и жадными, несколько раз с губ сорвалось несдерживаемое приглушенное мычание, а сама полукровка прикрыла глаза в который раз. И даже факт раздвоенности языка у Флёра, подобно ей, был воспринят равнодушно и никаким тревожным колокольчиком внутри не отозвался, а ведь практически все демоны да тифлинг обладали подобным признаком, прямо почти визитная карточка. Да и какая разница кому она сейчас вот-вот будет принадлежать, если половина ее жизни была придумана и внушена. Она-то, получается, подобна певчей пташке счастливая летала, пела, встречала рассветы-закаты заливистой трелью, а в жизни - скакала по жердочкам в золоченой клетке с отуманенным дурной магией взглядом. Подобное как-то напрочь в один миг укротило Ритцу, это тогда она так рвалась на свободу и прочь из дворца. Ведь воля была перед ее глазами. Да, казалось невозможным вырваться, нужно было переступить через свои возможности, но она... Она вроде и убежала, а вроде и оставалась в плену - по крайней мере, теперь тифлинг в это верила. И коли уж так всё сложилось, что сама клетка гораздо сложнее, хитрее и ненавистные прутья повсюду, то стоит поддаться этому хозяину-хранителю ключика от ее оков. Впрочем, даже какие-то жалкие планы и надежды выкрутиться тут же растворялись: ведь всё происходило в ее жизни не по-настоящему.
Полукровка ощутила как поцелуями Флёр уходит ниже, это вызвало прилив беспокойства; сейчас, когда он не удерживал ее так и не придавливал собой, у нее были шансы отстраниться и вырваться, но она лишь попыталась увернуться от слишком откровенной ласки снизу, для которой совершенно ему не доверяла и в чем-то боялась, продолжала трепетать.
Но ее выбор оказался небогатым, так что через мгновение она снова смирилась с происходящим, а после и выпала из всех своих мыслей и реальности в целом; не сдержавшись не один раз от сдавленных вскриков, она мелко дрожала, тщетно пытаясь себя как-то сдерживать, а после выгнулась дугой, на мгновение совсем уж померкнув восприятием мира. Этого момента как раз оказалось достаточно, чтобы Флёр успел пропасть, прихватив халат, который был стянут с Флоры...

Ритца хлопала глазами, недоуменно, растерянно, собираясь воедино из росплеска клочьев эмоций, страсти и безумств чувств. В тот же миг она почти сходу попыталась свернуться в клубок, устраиваясь на боку; белый взгляд тупо уставился на стоящую в дверях девушку, лицо которой выражало самое что ни на есть удивление. Тифлинг недоуменно моргнула как сова, пытаясь понять на кой ляд Флёр вновь обернулся женщиной, почему уходил и когда успел одеться. А чему вообще он... она дивится?
- Ч...Что? - заплетающимся языком, который едва двигался после всего пережитого, напрягая пересушенное горло, спросила полукровка, ничего не понимая - это уже стало обычным состоянием в этот вечер. Она удивленно уставилась на бутылку и бокалы, перевела взгляд на себя, разбросанную одежду. Моргнула еще раз, переосмысливая.
Мир пошатнулся, Ритца вскочила на ноги поспешно, покачиваясь на дрожащих ногах. Безумным взглядом она пробежалась по кухне, где всё случилось: тифлинг была готова поклясться, что всё еще чувствует коктейль сплетенных их запахов с приправой страсти, что витал в помещении, но недоуменное смущение Флоры выбило ее из прежней уверенности.
Полукровка поспешно прокручивала в памяти то, что еще было свежими и жаркими воспоминаниями, еще отдавало жизнью. И лишь больше путалась, не смея верить в то, что ей привиделось такое. Она, будучи обладательницей наркотика, представляла, что галлюцинации откликаются на мысли или какие-то навязчивые желания, страхи - считала, что достаточно про это знает. Про Флёра она помнила, но... Затруднялась ответить когда до второй встречи (если это правда она) последний раз о нем вспоминала. В то же время последующие слова девушки...
Ритца медленно схватилась за голову, взъерошивая черные волосы. Мутно глянув на свою одежду вновь, она как-то замедленно приступила к одеванию, тщетно надеясь отыскать доказательства того, что ей ничто не привиделось.
- Но... Флёр... Ты... Здес-сь, мы... - сформулировать ничего не получалось, вперемежку с каким-то испуганным меканьем тифлинг выдавала бессвязные слова, пребывая в полном исступлении. Она, всё так же двигаясь в какой-то будто бы накатившей замедлявшей ее сонливости, уставилась на стол, возле которого стояла. Недоуменно ткнула хвостом, натыкаясь на твердую материальность.
- Нас-стоящий, - всхлипнула Ритца. То ли с какой-то безнадежностью, то ли напротив - радостью. Тут же задумчиво растерялась. - Или нет?..
Она прошлась рукой по стене, прикрыв глаза. Коснулась кувшина, топнула ногой по полу. И то и дело слышался непонятный от нее вопрос, отправленный никому: Нас-стоящее? Или нет?
В какой-то момент полукровка не выдержала своих непонятных со стороны исследований: закрыв лицо руками, она рванулась в сторону двери, сметая с пути Флору; несясь как полоумная зеленая молния, она влетела в какую-то комнату, нелепо врезаясь в стул и сваливаясь от неожиданности, кувыркнувшись вперед.
- Нас-стоящий? Нет?..
В любом случае, боль была вполне очень даже истинная и такая же неприятная. Ритца между тем, вскочив снова на ноги, силилась вспомнить, как выглядели помещения дворца, где она была полжизни назад и как выбраться. Игривый тон демона, которым были нашептаны ей признания, эхом отдавался в мыслях, а кожа словно горела, вспоминая прикосновения губ и раздвоенного языка. Стоп.
- Язык... Язык! Он же демон, да! - приглушенно бормотала себе под нос полукровка, отчего лишь больше походила на слабоумную. Истерично хихикнув, она обвела взглядом комнату, в которую вломилась: она уже напрочь забыла, что плащ ее лежит наверху, там, где расположен балкон.
- Флёр, да... Заколдовала? Нет... Безуметц! Иллюзии... Точно... С-сбежать не выйдет... Он везде, он... Это я у него... Попрос-сить позвать за с-собой? Бежать... Как? Не выйдет...

Где тонко - там и рвется - так гласит великая истина, так она воплотилась в жизни сейчас. Не то чтобы Ритца была такой уязвимой в плане психики, просто всё сложилось настолько неудачно, что такая шуточка стала последней капелькой, переполнившей чашу, последней соломинкой, что сломала спину верблюда, ну и тому подобным. Наивно было полагать, что спустя два десятка лет жизни в крайне нестабильном состоянии, граничащем на безумии и боли, полукровка способна реагировать на всё хладнокровно, тем более на такие достаточно шокирующие события. Подливало масла в огонь и недавнее злоключение в пещере, где невесть что пыталось ее заставить заглянуть внутрь себя, сталкивая наедине с потаенными страхами, что неизбежно причиняли страдания. Кто знает, что случилось бы, если тифлинг прошла испытания до конца, но Ритца не была из тех, кто слеплен из камня и металла, а потому ничего не боится и готов оставить все до единого кошмара за своей спиной. Уж скорее она была крыской, которая первая побежит с корабля, обнаружив течь...
Спустя какое-то время, выплеснув в таком яром сумасшествии то, что накопилось внутри, полукровка скорее всего очнется, вернется к голосу разума и придет к выводу, что всё это скорее шутка или просто чушь собачья, но никак не то, что нарисовала фантазия. Фантазия у нее вообще была редкостной сволочью, ибо вякала некстати, пугающие картины воссоздавала в мыслях не вовремя, зато что-то помочь приврать, когда так надо - фиг вам, как говорится. Но всё это обещало быть впереди, а пока... Пока Ритца панически металась по комнате, убежденная, что стены и мебель вокруг - фальшь, за которой кроется совсем другая реальность. И как до этой реальности доскрестись - демоны одни и ведают. Флора сейчас могла говорить и делать что угодно, хоть рядом кружить с приглушенным бормотанием: тифлинг бы не среагировала и даже не заметила бы толком. Сейчас сама она на мгновение замерла около какой-то картины, мутно-бездумно уставилась на нее. А потом внезапно как-то четко и ясно заявив:
- Иллюзорная безвкус-ситца!
Кинулась прочь из комнаты, хаотично виляя хвостом из стороны в сторону, вновь схватившись руками за голову и глядя себе под ноги. Чего Ритца искала, да и искала ли оставалось неясным даже для нее самой. А самое веселое знаете что? Если сейчас она попытается поднять в воспоминаниях любое приключение, то найдет тысячу и одну причину по которой оно является внушенным ей. Там, например, как-то нелогично сказали, а вот тут точно не может так лежать предмет в жизни! В общем, надумает уйму чего и лишь утвердится в мысли, что всё - тлен. Дай небеса, чтобы не попыталась проверки ради с высоты шагнуть, уверовав, что Флёр всегда рядом и откинуть ей копыта не позволит. Это, кстати, могло бы стать отличным способом узнать правду и расставить точки над i... Вся досада в том, что такое сработает один раз, и сделать последующие выводы будет попросту некому. Так что всё складывалось наилучшим образом, что сейчас тифлинг сравнительно спокойно себя вела, всего лишь истерично металась и бормотала свое неизменное "Нас-стоящее? Нет?"
Неведомо как оказавшись снова на кухне, она какое-то время мялась на пороге, потом робко проскользнула в помещение, оглядываясь затравленно и испуганно, продолжая непонятно почему будто бы не замечать Флору, хотя та в ее галлюцинациях или истинности напрямую была связана с Флёром. Видимо, это только что начало доходить до рогатой головы, потому полукровка в тот же миг неясно как-то подпрыгнула на месте, в прыжке поворачиваясь к девушке и обличительно указала на ту пальцем.
- Ты!.. - впрочем, безумно-угрожающий тон тут же сник и как-то поутих, - Флёр... Я... Не надо... Пус-сти... Не буду...Не колдовала...

Иллюзии угнетали подобно стенкам гроба, где внезапно обнаружил себя заживо погребенный после того как очнулся: давили со всех сторон, пугали и заставляли метаться. Даже то, что она сама элементарно заплутав в доме, вновь возвратилась на кухню, воспринималось как враждебное волшебство, от которого даже жизненно необходимый воздух казался горькой отравой, постепенно сводящей с ума. Яркий фейерверк эмоций вволю ослепил, а потом угас, унося с собой силы на продолжение буйствования. Ритца не то чтобы успокаивалась, но переходила в какое-то исступление, прекращая хаотично бормотать бред, обследовать мир вокруг и метаться как зверь в клетке. Оказавшись снова в том же помещении, где всё случилось, она нарочито стремилась держаться подальше от места, где лежала, придавленная своим врагом, а после они взаимно слегка соприкоснулись в зове страсти. Разумеется, что сейчас полукровке было совершенно не до плотских утех, а тело ее если и было разгорячено, то лишь стремительным бегом из комнаты в комнату в поисках неведомо чего. Сейчас тифлинг, отступив спиной назад, в кухню, с какой-то жалобной надеждой всматривалась в глаза Флоры, надеясь получить ответы на вопросы, объяснения, подтверждения тому, что всё было, а не приснилось.
- Флёр, - словно не слыша внушительных объяснений кто есть кто накануне, тянет Ритца, переступая на месте и виляя хвостом. - Не надо. Пус-сти. Не надо.
Но в ответ всё то же непонимание происходящего, которое заставляет растерянно и кротко всхлипнуть. Она прокручивает в мыслях то, что было; всё, что говорил ей Флёр, пытается зацепиться, выудить хоть что-то, что может вернуть ей уверенность. Одна фраза вспыхивает ярче других, заставляя тихо ее пробормотать вслух:
- Позови меня с-с с-собой...
Но никакой светлой магии в этих словах не оказалось, ничто не изменилось, Флёр волшебным образом не появился из ниоткуда, не перетек из женского образа в мужской. Не то чтобы так уж Ритца жаждала ответить ему взаимностью, просто рассчитывала этими словами... приманить? Вызвать? Убедиться...
Она внезапно разозлилась, топнула ногой, с рыком вскинув рогатую голову. Хлыстнув хвостом, угрюмо зыркнула на пол, учащенно засопев.
- Да ложила я на вас-с! - непонятно к чему рявкнула Ритца отчетливо вслух, потом задумалась, основательно; злобливость на лице перетекла в недоумение, так что последующая фраза, состоящая из одного слова, прозвучало совсем иным тоном, словно бы извинением, - Клала...
В тот же миг тифлинг сорвалась с места снова, просвистев мимо Флоры; в этот раз ей посчастливилось не заблуждать в лабиринте комнат, а успешно добраться до той самой, где был оставлен плащ. Одёжка, впрочем, так и осталась сиротливо висеть на спинке кресла, а занавески открытого балкона всколыхнулись призраками от потока воздуха, когда Ритца так на скорости и выскочила на улицу, скрываясь в ночи.