Ритцу проигнорировали вновь, будь ситуация более мягкой и не такой острой - за такое стоило бы вмазать в морду. Кулаком, в челюсть. Мрачно обдумывая это и даже украдкой мечтая, полукровка стояла в сторонке, наблюдая за происходящим. Уперлась о ствол в дерево, руки скрестила на груди, одну ногу поджала, упираясь в тот же ствол. По-хозяйски так стоит, глядит задумчиво, не пытается ни отговорить, ни оттащить от одного из недобитых. Взгляд равнодушно дотрагивался до медальона, которым все так же светил гном, потом поспешно уходил в сторону, чтобы не привлечь подозрений.
В общем-то, исход Ритца предчувствовала. И, наверное, даже была рада, что не от ее когтей дедушке будет суждено помереть, хотя вспорола бы его горло она всё с тем же выражением лица без эмоций. Привыкла. К слову, она даже иногда задумалась, кого больше было в ее жизни - партнеров в постели или жертв, у который была отнята жизнь? И как быть с теми, кто попадал в обе категории? (вначале в первую, лишь потом - во вторую, никаких излишних мыслей!) Тифлингу было проще в расчетах. Большие числа были слишком абстрактные для нее, а считала она... Не очень хорошо, пусть и умела. Главное, что она понимала - полтысячи золотых монеток за дело такое нормальная цена. Быть может, даже завышенная, потому что отобрать медальон даже у беснующегося жителя подземелий горных - сложнее немногим, чем отобрать конфетку у ребенка. Правда, детей Ритца любила больше, чем конфетки. Хищный оскал скрасил розоватые губки.
Разговор она слышала. И - слушала, но краем остроконечного ушка. Сейчас пленнику тактично объясняли, что обзывать ее, Ритцу, шалавой - очень нехорошо. Полукровка бы могла вмешаться снова, даже добавить, что своя истина в словах паренька есть, но молчала, всё так же прислонившись к дереву. Только теперь задумчиво крайний локон теребила, продолжая глядеть на спектакль.
А потом гном заговорил с кем-то... Не с ней, точно, и уж точно не с пареньком, который лежал перед ним. Или, правильнее сказать, что под ним?
А потом коротышка словно пошатнулся, и его добыча воспользовалась заминкой. Ритца закатила глаза. Более идиотского общения с пленником тифлинг представить... Разумеется, что могла, но не видела смысла, потому и этот способ прекрасно попадал в вышеуказанную категорию. Горевать и плакать, когда беднягу чем-то пырнули она не собиралась. Жалость не свойственна хищникам ее сути, скорбеть можно только об утраченных драгоценностях. Или - о своей смерти. Потому что мало кто сделает это за тебя, если идешь по такому пути и посыпаешь дорогу под ногами не лепестками роз, а кровью врагов или невиновных. И второе - чаще.
Ритца стояла неподвижно, когда парень помчался от нее на всех парах, аж спотыкаясь. Задумчиво повернула рогатую голову в его сторону.
Раз - тело наконец-то двинулось, вставая на все ноги и отстраняясь от древесного ствола.
Два - потянулось и выгнулось, в ленивой разминке.
Три - хищница бесшумно двинулась следом. Нагоняя. Один прыжок - один метр, который так старательно нанизывала на нить расстояния между ними бегущая жертва. Кровь вскипела от азарта, едва сдерживается Ритца, чтобы не бежать на всех четырех лапах до жертвы... Какие лапы еще, - головой мотает рогатая, кое-как пытаясь вернуть рассудок. И, уколов взглядом, мельтешащую спину впереди, резко подается вперед боком. Хвост хлыстом скрутил ноги парня, с приглушенным вскриком заставляя того рухнуть на землю.
Неспешно, нарочно растягивая страх жертвы, подошла тифлинг, за горло внезапно с нечеловеческой силой поднимая на ноги. Маленькая, хрупкая, а как пушинку схватила. И стрелка хвоста, мягко покачивающаяся около плеча ее, вдруг рванула вперед. Прямо в раскрытый рот, хлопающий на манер рыбы, которую извлекли из воды. Глаза человека расширились, потому что хвост продолжал проникать в нутро, словно желал оказаться там весь, всей длиной.
- У меня еще жало ес-с-сть, - туманно протянула Ритца. И приглушенный вскрик подтвердил, что еще как есть. И что сейчас оно изнутри раздирает какую-то очередную мягкую ткань чьего-то органа.
Полукровка, потерзав вора несколько очень мучительных минуток, наконец извлекла свое грозное оружие, поморщилась от крови и непонятной жижи на нем, склонилась и тщательно начала одеждой уже умершего оттирать всю грязь. И лишь потом подняла с земли медальон, который откатился недалеко и продолжал словно наблюдать за битвой за владениее им. Подкинув в воздух и тут же поймав его, тифлинг напялила украшение на шею за неимением сумки, куда можно было бы убрать. Украшение покоилось непривычной тяжестью.
Теперь нужно было возвращаться назад, а это путь на несколько дней. Тем более, что хочется ей пойти обратно иной дорогой, не по своим же следам. Этому предчувствию хищника Ритца предпочитала доверять. Вытянувшись во весь свой, к досаде, невысокий рост, она задумчиво оглядывала лесок, выбирая направление.
Шрифт:
#main-reply, .punbb .post-content { font-size: ${value}px; }