Отсутствие проводника обеспокоило людей, оставшихся на ночь в лагере. Задача следопыта заключалась в том, чтобы прокладывать безопасный маршрут, работая в тандеме с картографом, который хорошо знал местность и особенности сурового, горного климата. Каждый считал Вана и Мартина незаменимыми, и когда одно звено из этой цепи пропало, то разговоры о сомнительности подобной перевозки начинали прорастать на почве тревог, давая плоды опасений за собственные жизни. Момент, когда торговцы начинают трястись за собственную шкуру сильнее, чем за прибыль, означал присутствие серьёзной проблемы.
Госпоже Арфлин сложившиеся обстоятельства не играли на руку. Авторитет, завоёванный железным кулаком и громкими речами, и так был довольно шаток. Осиротевшая стража пусть и обрела нового начальника, обещающего золотые горы и море перспектив, но не потеряла трезвость рассудка. Вместе с Вацлавом они прошли долгий путь плечом к плечу, сквозь сталь и кровь, непогоды и опасности. Вдруг как боевой, старший брат сбегает сверкая пятками, плюнув на рыцарскую честь и честное слово с высокой колокольни, прикрываясь недостатком финансовых средств. Стража поглядывала на Нину косо, то и дело обсуждая приказы громогласной леди прямо за её спиной. Некоторые были уверенны, что именно она повлияла на Клауса негативно, а может быть даже тайком устранила его, дабы получить в распоряжение вооружённых людей. Солдат, поклявшихся защищать мирный люд ценой собственной жизни, она грозила наказать монетой, коли те ослушаются её приказа. Недовольства служивых росли, как их и их подозрения. Неизвестно, что могло вылиться из этой истории, если бы Малрик и Милена задержались ещё на один день.
Торговцы часто говорят, мол время – деньги. Порой ресурс, вечно находящийся в нехватке, был эквивалентен не только золоту, но и человеческим жизням, и работники торговой гильдии прониклись обострённым чувством того, что времени опять не хватает. Народу оставалось лишь догадываться, где они понесут убытки на этот раз. 
С возвращением пропащего следопыта в лагере воцарилась суматоха. Люди сильно торопились, и Малрик, наблюдая за подобной спешкой, ужасался последствиям, которые она могла вызвать. Пока охотник созерцал картину того, как извозчики и стражники суетились, он заметил Бехайма, слоняющегося без дела. Как неприкаянный он крутился вокруг телег, нервно раскуривая табак в своей резной трубке. Некогда весёлый и жизнерадостный господин картограф сливался с пейзажем скорой спешки, пополняя ряды серой массы. Седой старичок в шапероне по какой-то причине был бледен как поганка. Его некогда вальяжными движениями овладел тремор, а чинный вид, который подчёркивал мужчину как человека статусного, пропал вовсе. Ван окликнул его, и тот растерянно зашагал навстречу товарищу.
- Что с тобой? – поинтересовался Кроули, и Бехайм попытался натянуть улыбку.
- Ничего. Просто мы все сильно за тебя волновались, Ван. Что случилось с теми беднягами?
- Долгая история. – не желая ворошить лишнее открестился следопыт – Лучше расскажи, что происходило пока меня не было? Это Нина из тебя всё настроение вытрясла?
В ответ Мартин лишь махнул рукой, судорожно вытряхивая пепел из своей трубки. Кроули догадался, что некая тревога закралась в сердце товарища, впившись в него острыми когтями.
- Госпожа Арфлин требует срезать маршрут, чтобы нагнать время. – роптал Бехайм, наблюдая за спешкой в лагере – Опасно там, Ван. Я тебе врать не буду, друг, но Нину переубедить я не смог. Она знала, что ты будешь против.
Охотник кивнул, положив руку на плечо терзающего себя думами старика. Невольно проснулась жалость к седому господину, выбравшего стезю путешественника. Бехайма ждала дома жена, дети… А он был вынужден выслушивать ту дурь, что лилась ручьями из уст поручителя заказчика и наблюдать за её действиями, вызывающими лишь тревогу и опасение.
- Не волнуйся, Мартин, – охотник улыбнулся и слега потряс друга за плечо – Мы обязательно что-нибудь придумаем. Если путь действительно опасен, то я ни за что не поведу людей на гибель.
- Знаю, но не то меня тревожит... – помрачневший морской волк бросил усталый взгляд на проводника и досадно выдохнул – ...Меня тревожит то, что Арфлин думает совершенно иначе.
Спустя некоторое время шеренга выстроилась тем же образом, как и вышла из врат столицы Гресского герцогства. Ведущие впереди колонны встретились верхом на лошадях, ожидая команды от поручителя заказчика на отправление. Охотник, заприметив Милену в добром здравии верхом на роскошной лошади отсалютовал ей, сняв треуголку и любезно склонив голову.
- Ну что, в добрый путь, госпожа?
- В добрый, в добрый! – подхватил Бехайм, добродушно улыбнувшись даме. Господин картограф неустанно чтил кредо путешественников, требовавшее отправляться в путь лишь в приподнятом расположении духа – А где госпожа Арфлин?
Охотник оглянулся и также её не заприметил. Казалось бы, какой пустяк – задержалась, проверяя ящики с товаром или выписывая очередной нагоняй грузчикам или извозчикам, но предчувствия Вана намекали, что её отсутствие - весьма недобрый знак. Стоило охотнику спешится, как один из стражников прискакал с места, где всадники замыкали вереницу каравана.
- Госпожа Кушнер! – неожиданно для всех обратился ратник к лекарю. Голос служивого дрожал, а в его глазах таился ужас – Там Арфлин, она... она… - стражник не мог найти слов, дабы описать увиденное. Кроули оглянулся на Милену, и кивнув ей в сторону замыкающих колонну направился именно туда.
Вокруг последней крытой телеги собралась толпа. Тот самый стражник, чей голос дрожал как осиновый лист, открыл перед охотником и стоящей рядом с ним целительницей занавес из плотной ткани, закрывающий находящийся в телеге груз.
Кроули, как и все присутствующие, на мгновение потерял дар речи – посреди наложенных друг на друга ящиков восседало золотое изваяние, отражая проникающие в телегу солнечные лучи. Силуэт принадлежал госпоже Арфлин – склонив голову подобно лебедю, она держалась за сердце, плотно прижав руки к груди. Вот только теперь некогда громогласная барышня была безмолвна, застыв и покрывшись металлическим панцирем. Народ тут же припомнил сказки рябого мальчугана, доказывающего, что Нина одним касанием превратила его чашку в драгоценный метал, за который кесари реками проливали кровь.
- Рилдир меня подери! Что за лихо?! – выругался кто-то из толпы – Что же нам теперь делать? – подхватил следующий и так по нарастающей, пока вокруг места происшествия не началась паника.
- Не поминать имя спящего всуе. – вдруг заговорил Малрик, якобы не своими устами. Народ устремил свой взгляд на проводника и затих – Поедем дальше, как и полагалось.
Стоило ему закончить молвить, как отражающая блеск рыжего солнца золотая кожа начала трескаться, как яичная скорлупа. Вскоре силуэт Арфлин покрылся ими полностью, начав рассыпаться на мелкие песчинки, как кулич на палящем солнце. Через несколько мгновений на месте золотого изваяния осталась лишь гора обыкновенного песка, на который устремили взгляды удивлённые работники торговой гильдии. Этим утром путь госпожи Нины Арфлин был окончен.

Отредактировано Малрик Ван Кроули (30-01-2020 19:32:51)

Сложна стезя странствующих по свету. Ни одна книга не способна передать те эмоции, которые испытывает человек находясь в походе. Путешествия - это не только посиделки у костров на свежем воздухе, созерцание красот природы, рассветов и закатов. Были у жизни в пути и негативные стороны, свои лишения и минусы.
Охотник знал о них не понаслышке. Отсутствие каких-либо удобств или банальных условий комфорта – лишь верхушка айсберга. Дороги Альмарена столь же бесчисленны и длинны, как и опасны. Никогда не знаешь, какой сюрприз уготовила судьба за тем или иным поворотом. А походы в свою очередь требуют тщательной подготовки. Но как подготовиться к неизвестности, что кроется на пути? Ответ на этот вопрос и был венцом осознания того, каким образом действительно протекает жизнь отпетых путешественников.
В этом нет никаких секретов – подобная юдоль сравнима с игрой в кости. Вот так и бросаешь кубики, искренне надеясь, что не выпадут змеиные глаза. Кто же мог подумать, что на этот раз две единицы уготованы по душу госпожи Нины Арфлин?
Поручителя заказчика не стало в одно мгновение. Жизнь отрезала её от каравана, как лекарь, ампутирующий загнивающую конечность – одним резким и выверенным движением. Без неё стало спокойнее и тише, однако рассыпавшись в прах, золотое изваяние оставило на душе охотника странное, довольно мерзкое чувство. Следопыт не мог понять, почему он чувствует вину из-за произошедшего. Все вокруг уверенно твердили о том, что это не убийство, а суицид, но легче от этого никому не становилось. Ничего хорошего в её смерти нет, и она сулила одни лишь неприятности.
Кроули попытался отложить все эмоции на задний план, благо, поступать таким образом приходилось не впервой. Нужно сконцентрироваться, собрать волю в кулак и сосредоточиться на дороге. Остальные люди всё ещё были живы, и охотник поставил перед собой задачу во что бы то не стало довести их до Аримана целыми и невредимыми. Партия ещё не окончена, несмотря на то, что судьба уже переиграла добрую часть игроков, рискнувших поставить на кон свою жизнь.
Когда караван проезжал равнину с зелёными лугами, горящими в лучах солнца изумрудным блеском, охотник полностью отдался работе. Хмурый мужчина в треугольной шляпе ни с кем не беседовал, не отрывая взгляда от земли под копытами вороного коня, лишь изредка осматриваясь по сторонам. Природа с присущей ей изящностью писала столь завораживающие дух пейзажи, что перехватывало дыхание, но Кроули совсем не обращал на них внимание. Дуновения аквилона оставляли на поверхности небольших озёр ряб, а птицы, привыкшие к отсутствию чужаков, взмывали в воздух, давая сигналы предупреждения своим сородичам. А вокруг зелень травы, серые скалы безмолвных стражей и бесконечная, глубокая лазурь над головой.
Несколькими часами ранее водоёмы радовали глаз, но теперь, когда их приходилось объезжать довольно большими крюками, искренне вызывали у проводника злобу и раздражение. Идущие впереди колонны могли услышать, как следопыт то и дело бранился себе под нос, решая повернуть караван в сторону. Так продолжалось до тех пор, пока одна из проталин снова не оказалась прямо на пути. На этот раз глубокая дыра в земле не собрала в себе отражающую небесную синеву воду, а представляла необычайно глубокую яму.
Проводник подал сигнал колонне и телеги вместе с сопровождающими их стражниками остановились, ожидая дальнейших указаний. Охотник спешился. Осторожным шагом, присущим профессиональному следопыту, он медленно сближался с зияющей в земле дырой. Грунт под сапогами ловчего оказался намного мягче, складывалось ощущение, что между смесью из горных пород, земли и песка образовалась воздушная подушка. Оказавшись на самом краю, бастард взглянул во тьму, затаившуюся в глубоком туннеле. Определить насколько глубока яма не представлялось возможным. Исходя из мер безопасности, охотник не стал определять её глубину, бросая на дно камень или слушая, как эхо отражается от спрессованного грунта.
В глазах человека, умеющего читать следы, обыкновенная с первого взгляда проталина вызывала любопытство. Разметанная в стороны свежая земля и камни намекали проводнику, что яму вырыли изнутри. Ван убедился, что глубокая пропасть появилась тут совсем недавно – примерно несколько часов назад. Когда Малрик едва наклонился, дабы разглядеть во тьме хоть что-либо, он почувствовал запах свежей, сырой земли и смрад разлагающейся плоти. Дурной знак. А пробежавшись взглядом по краям отверстия в земле, охотнику на глаза попался клок серой шерсти, запутавшегося в корнях. Осторожно отцепив его от корешков, он покрутил его в руках и пристально осмотрел. На ощупь шерсть была колкой и ломкой, как щетина. Наверняка отверстия в земле дело лап какого-то диковинного зверя, и судя по размеру тоннелей, он был довольно крупным.
Возвращаясь обратно к ведущим вереницы, он был несколько встревожен и всё также недоволен сложившимися обстоятельствами.
- Похоже, что это поляну облюбовал какой-то зверь, – делился наблюдениями охотник, переводя взгляд то на картографа, наблюдающего за его действиями с недоумением, то на Милену, не проронившую ни слова с момента обнаружения того, что осталось от госпожи Арфлин.
- Эта тварь копает норы в земле, как крот, и у меня складывается впечатление, что питается она далеко не корешками и жучками.
- Подожди, Ван, о какой такой твари идёт речь? – всё с тем же недоумением переспросил Мартин – Обычно в этих краях только муфлоны да бараны водятся.
- Бараны не копают ям, Мартин. – недовольно бросил охотник, осматриваясь по сторонам. Никаких муфлонов в округе Ван не заметил, предполагая, что они-то как раз и стали повседневным рационом подземного хищника. Опасаясь скептичных пояснений от картографа, проводник продемонстрировал ему найденный клочок жёсткой шерсти.
- Коли так, что ты предлагаешь? Хочешь сделать из этого крота-переростка чучело? Не обессудь, Ван, но нам же ехать надо.
- Вот именно, что надо. Где гарантия, что эта тварь не решит полакомиться нашими лошадьми или нами?
Мужчина в шапероне лишь махнул рукой, но не потому, что не верил опытному охотнику, а по причине большого отставания в дороге. Мартин не был глупцом и прекрасно понимал, что коллега предлагает сделать ещё более длинный крюк, а следственно потратить больше времени.
- Отстаём мы знатно, – недовольно буркнул картограф, сверяясь с картой – Нам на дорогу осталось дней десять, а ты предлагаешь пойти окольными путями. Заказчик с нас три шкуры спустит.
Слова Бехайма никак не подействовали на Кроули, и он приказал колонне сворачивать в очередной раз. Малрик намеревался объезжать озёра, так как считал, что и они когда-то были норами. Видимо грунтовые воды и осадки затопили их, а стало быть и зверя в них больше не было, что давало призрачную гарантию транзита грузов и их сопровождающих. Опять же, Ван взял кости и бросил их, надеясь на удачу.
- Нам за одного лишь Вацлава грозит такое, что госпоже Арфлин позавидуешь. Всыпят сначала в Аримане, а ежели унесём – так ещё и в Грессе добавят. Хоть сам в яму щучкой ныряй, честное слово…– нагнетал Бехайм, а проводник старался его не слушать. Поникнув, охотник продолжил вести людей в южную столицу.
Целый день пришлось петлять вокруг озёр, оползая их берега подобно змее. К счастью ничего более не выдавало присутствия подземного хищника. Ведомые следили за путём, стражники бранились между собой, а извозчики перешёптывались о уготованных им санкциям в обоих городах. Когда людям приходиться несладко, не все берут пример с молчаливого следопыта, предпочитая делится своими тревогами. Тут уж боги им судьи и даже на недовольные беседы Кроули закрывал глаза. Может быть Арфлин в данный момент предпочла бы рявкнуть и угомонить всех ворчунов, но охотник предпочёл бездействовать, выполняя свои прямые обязанности. Даже когда пришлось разбивать лагерь на каменном плато посреди многочисленных озёр впереди, ловчий не проронил ни слова.
Солнце спешило закатиться за горизонт, а утомлённые дорогой путники снова принялись разбивать лагерь. Люди поставили палатки, разложили заготовленный заранее хворост, выкатили бочки с водой. На этот раз полных фауны лесов вокруг не оказалось и пришлось использовать припасы из резерва. Порядком подуставшие извозчики и солдаты собрались всей гурьбой, отправившись к госпоже Кушнер, прося её сготовить ужин из солдатских пайков и припасов вяленого мяса, сухарей и овощей. Собравшееся столпотворение, подобно детям, отправившимся в первый поход за городские стены, роилось вокруг Милены с мешками круп, овощей и фруктов.
- Что здесь за балаган? – возмутился охотник, оказавшись в толпе – Мужики, вам не стыдно? Здоровые лбы, а всё ждете, покуда вам пожрать приготовят? Дайте госпоже Кушнер продохнуть, она вам не кухарка и вообще… - охотник замолк на полуслове, поймав на себе множество недоумевающих взглядов. Сейчас бастард в треугольной шляпе молвил точь-в-точь также, как и покойный поручитель заказчика, а люди, стоящие вокруг него, смотрели на него как на громогласную, вечно недовольную леди. Кроули на мгновение опешил и притупил взгляд. Услышав себя со стороны ему самому стало неприятно и тошно, поэтому он поспешил поскорее избавиться от мерзкого чувства.
- ...Я сам всё приготовлю. – глухо вымолвил он, спрятав стыд под бортами шляпы. Люди лишь пожали плечами и махнули рукой, отправившись вслед за охотником к лагерному огню готовить пищу.
Остаток вечера Ван провёл за бурлящим котлом. Бесчисленное количество луковиц и ломтей вяленого мяса были нарезаны так быстро и беспощадно, якобы являясь виновниками всех сегодняшних невзгод. Пока Кроули стучал лезвием по дощечке, добавляя в кипящую воду очередную партию нашинкованных продуктов, никто не осмеливался подойти к нему с каким-либо разговором или душевной беседой, якобы опасаясь попасть под горячую руку. Ван был не в духе, и окружающие не просто это видели, но и чувствовали, находясь от следопыта на большом расстоянии.

Отредактировано Малрик Ван Кроули (07-02-2020 00:13:16)

Она пришла, несмотря на то, что не была обязана. Милена могла потратить это время на себя, стараясь оправиться от потрясений, оставшись наедине с собой. После того, как ловчий увидел блеск хрустальных глаз, созерцающих ужасную картину превращения золота в прах, он был уверен, что госпоже Кушнер нужно время, дабы прийти в себя. Лекарю было нелегко в дороге, возможно даже намного тяжелее, чем всем остальным. Но в одном охотник ошибался – для того, чтобы вернуться в нужное русло, женщине не требовалось одиночество, уединение с сущностью, которое скрывалось за хозяйственностью и женственностью, силой тела и духа. К слову, тет-а-тет со своими демонами не шёл на пользу и самому охотнику – тем самым Кроули делал только хуже для себя самого, закрываясь в футляре, скрываясь от сурового мира под панцирем, состоявшим целиком и полностью из собственных заблуждений.
Лекарь, травница, путешественница, оборотень… Для Кроули она была женщиной в первую очередь. Как и диктовала природа, она подобно цветку, тянувшемуся к небесной синеве и сияющему солнцу, стремилась быть рядом с человеком, который отрыл свою душу и познал её внутренний мир. А этот человек снова потерялся в себе, комкая, разжёвывая, глотая горечь эмоций. И лишь попавшие под нож луковицы были в состоянии вытянуть из холодных глаз бастарда слёзы, украшая вечернюю готовку мимолётным моментом слабости. По крайней мере охотник хотел верить, что именно слезоточивый овощ был тому виной.
Ван снова увидел свойственную Милене черту, заставляющую его восторгаться – решительность. Что в тот случай с каменным гигантом, что сейчас, она просто уверенно пришла делать своё дело, пока остальные оставались безучастны. Иногда труд оказывался не источником стрессов, а наоборот – лучшим средством от них. Выполняя столь творческий процесс, как готовка, они медленно, но верно возвращали былое спокойствие, прогоняя тревоги как ссор из избы. А Ван продолжал любоваться, как простые походные продукты превращались в руках заботливой и хозяйственной Милены в нечто особенное. Получившееся в итоге блюдо под её чутким руководством язык не поворачивался назвать обыкновенной похлёбкой – специи и травы, что добавлялись в процессе приготовления, придали блюду пряный запах и яркий вкус, а бульон приобрёл золотистый, аппетитный оттенок.
Однако скорбь по утрате поручителя заказчика всё же закралась в сердца люда, собравшегося вкусить ужин под открытым небом. Бархатная вуаль наступающей ночи скрывала лазурь за горизонт, зажигались созвездия, а за редкими, пушистыми облачками скрылся бледный лик луны. Со стороны скал веяло прохладой, но сильные порывы ветра, поднимающиеся с низин противоположной стороны долины, не могли преодолеть природные препятствия в виде утёсов, отчего те томно гудели, обдувая замшелые камни. Отдыхающие от дорожных дел работники торговой гильдии наслаждались вечерней свежестью и любовались звёздами, а стражники, оставшиеся на ночь в карауле, остались наедине с собой и завораживающим пейзажем изумрудной долины, залитой светом луны.
После ужина целительница настояла на проведении процедур, требующихся для восстановления здоровья. Охотник не мог ей отказать – уж слишком тяжела ответственность, возложенная им же на свои плечи, слишком приятны прикосновения мягких как шёлк ладоней опытного врачевателя, слишком волнителен момент уединения с тем человеком, чей внутренний мир так прекрасен, как и он сам. Выпив терпкий отвар из целебных трав, Кроули присел на скамью, стоящую в выгруженной телеге, а светловолосая дама опустила на испещрённые шрамами плечи свои нежные руки.
С её уст сорвалась молва, такая же тёплая и нежная, как её прикосновения. Сначала Кроули наслаждался мягкостью её рук, а сейчас, когда Милена заговорила, её слова ласкали его слух и будоражили дух. Сердце забилось быстро, а в душе загорелся настоящий пожар. Милена пророчила события, которые должны были произойти, когда вереница из телег достигнет стен Аримана. Судьба разделит их, разбросает по миру и цикл, который охотник избрал как свой единственный путь, начнётся вновь.
Он останется один со своими демонами, вольный идти туда, куда глядят глаза. Скитаясь по миру, бастард искал своё место и однажды нашёл его средь многовековых древ эльфийского царства, рядом со своим родителем, проживающим в прекрасном, волшебном городе. Но установленные порядки древних обитателей окутанного туманом леса встали на пути его желаний, и оставляя частицу себя, отрывая от материнского тепла и заботы снова, ему пришлось уйти.
Левианна сказала своему сыну, что это место – не конец пути, как и любое другое, которое он волен избрать. То место, которое станет для него в итоге новой родиной, являлось продолжением дороги. Остановка не знаменовала конец.
Воцарилось молчание. Кроули вздохнул и накрыл ладонь целительницы, неспешно оборачиваясь, желая снова увидеть своё отражение в зеркалах её души. Но средь танцующих огней вокруг своего образа он разглядел гораздо больше. Увиденное поразило его настолько, что на мгновение следопыт потерял дар речи от изумления. В глазах, сияющих как чистый, горный хрусталь, он мог прочитать свою судьбу.
Жизнь слишком коротка и несправедлива, чтобы существовать так, как это делал охотник. Сжигая за собою мосты и заметая следы своего присутствия, он загонял себя в ловушку одиночества, наступая на те же грабли снова и снова, прокручивая цикл за циклом, опять и опять. Охотник устал от череды событий, ведущих к одному и тому же результату, решив в итоге делать то, что хочет сердце, а не беспокойный разум.
Заключение Милены в объятия стало первым сбывшимся желанием в его новой жизни, начавшейся в разгруженной телеге. Долгое время охотник просто молчал, прижимая к себе женщину, чья искренность разрушила футляр, в котором Малрик прятал свои эмоции.
- Когда пропоют первые метели и на Хиану опустятся снега, - едва дрожащим голосом твердил Кроули чуть отпрянув от объятий так, чтобы видеть глаза Милены - Когда белая, зимняя скатерть захрустит под моими сапогами на ступенях деревянного крыльца, – Кроули улыбнулся, как не улыбался никогда в жизни – Порог этого уютного дома я миную с тобою на своих руках.

Кому как не охотнику знать, что природа скрывает множество тайн? Загадки таились повсюду: в пении птиц, заливающихся хором поутру, в рассветах и закатах, в серебряном свете луны, в звуках барабанящего по листьям дождя. Всё то сакральное, о котором ведал обычный охотник, но не замечал кто-то иной, было также одновременно близко от понимания, как и далеко. Что уж тут молвить о женщинах? Их души воистину следует считать главной загадкой бескрайних вселенных. Однако, чтобы получить расположение той или иной дамы вовсе не следует пытаться их разгадать, а вовсе наоборот – смириться с сокрытым в них таинством, заложенном богами и природой. Не одному мудрецу на свете не грозит познать их полностью вдоль и поперёк, так как ни конца, ни краях в них не было.
Мы сами того не замечаем, как безвольно пытаемся погрузиться в этот глубокий омут, захлёбываясь от избытка вопросов, ответов на которые просто не существовало. Таков он, внутренний мир “слабого пола”. Сунувшись в воду, как говориться, не знаю броду, уже нет пути назад, и всё – наслаждайся бесконечным погружением в бездонную пропасть.
Именно это и произошло с прозревшим ловчим, разглядевшим свою судьбу в отражениях зеркал души. Само воплощение женственности и безграничной нежности коснулось его губ, разжигая огонь на давно тлеющем пожарище психеи. Казалось бы, осталось только поддаться, дать слабину, как тебя унесёт этим бурным течением, но Милена отстранилась и пожелала, чтобы одежда Кроули вернулась на своё законное место, аргументируя своё решение опасениями простуды. Когда лекарь пожелал следопыту приятных сновидений и покинул выгруженную повозку, Ван ещё какое-то время стоял со своей рубашкой в руках и когнитивным диссонансом, устроившим пикник в его черепной коробке. Привыкший прислушиваться к логике и знакам, сокрытых во всём материальном, глупец видел лишь полное противоречие увиденного с происходящим, с чувствами госпожи Кушнер, которые передавались её грацией и кокетливым взглядом. Да, неизвестность воистину пугает, и коснувшись загадки без ответа, бастард из Элл-Тейна не на шутку оторопел, будто случайно угодив в берлогу зимующего медведя. Кроули собирал осколки разбившейся вдребезги логики вещей так долго, что он действительно мог простудиться, несмотря на то, что он был полуэльфом и практически никакая зараза к нему с роду не липла.
Однако последовав своему решению прислушиваться чаще к сердцу, нежели к разуму, искажённому образом его жизни и множеством других факторов, гоняющая по телу кровь мышца подсказывала своему хозяину то, что именно так всё и должно быть. То тепло, что передалось от жарких прикосновений ведуньи, никуда не ушло и пустило корни в теле и ларах, даруя необъяснимую отраду. Одевшись и выйдя на свежий воздух, Малрик отправился выполнять свои обязанности, правда с куда более задумчивым видом и неестественной, даже чужеродной улыбкой на лице. В каком-то смысле некогда вечно серый и замкнутый полуэльф оказался сведён с ума, познав толику сакрального.
Ему следовало проведать караульных, дабы напомнить ещё раз о том, что покидать границы лагеря опасно. Неизвестно, в какое время суток охотился подземный хищник, однако выяснять это Малрику вовсе не хотелось. Некоторое время назад солдаты относились к советам проводника небрежно, но теперь, когда строй командиров изрядно поредел в короткий промежуток времени, бывалые служаки поняли, что порой ворчливые замечания человека в треугольной шляпе могли быть не просто полезны, а необходимы для сохранения собственной шкуры.
Организационные вопросы также свалились на плечи Кроули – от обязанностей начальника охраны Бехайм отмахнулся, так как никогда и не служил, стало быть, бразды правления стоило принять сквайру в отставке. Повидавшие всякого вояки возражений по этому поводу уже не имели, поэтому всё довольно скоро встало на круги своя.
Найти общий язык с охранниками каравана стало простой задачей для когда-то служившего Малрика. Да, некоторые из них могли похвастаться присущим военным бойким характером, однако людьми по своей природе они являлись простыми, честными и дисциплинированными, считая поступки куда-более большей ценностью, чем громкие слова. Наёмные ратники не имели рыцарского статуса, представляя из себя запасные гарнизоны герцогства – любой из них был готов взяться за оружие и отстаивать интересы родного города. Это не только дело правое, но и хороший способ заработать, что неудивительно, ведь война всегда считалось делом прибыльным.
Коли есть взаимопонимание, то и дело скоро делается – караул получил инструкции и продолжил нести службу, охраняя границы лагеря и контролируя происходящее в зоне видимости. Отправляться спать в данной ситуации Ван посчитал поступком несколько неправильным с этической точки зрения, но ему было важно набраться сил на следующий день.
Но беспокойный разум не давал сомкнуть глаз, пока в голове роились мысли. Так и получилось, что охотник вплоть до утра ворочался, пытаясь угадать удобное положение для встречи запоздавшего сна с багажом сновидений. Желанный гость так и не нагрянул, а из-за горизонта неохотно выползли первые солнечные лучи, знаменуя начало нового дня. Совсем скоро придётся снова отправляться в путь, но сначала требовалось плотно позавтракать.

Отредактировано Малрик Ван Кроули (17-02-2020 18:16:04)

Дневной зной сменялся свежестью ночной прохлады. Луна и солнце чередовали место на небесном троне, а высокие, бескрайние небеса красовались бесчисленными нарядами. В богатом гардеробе небосвода путники наблюдали шёлковую лазурь, чистую и лёгкую, как дыхание свободного ветра, бархат вороного крыла, усыпанный множеством переливающихся блёсток, залитый диффузией тёплых и холодных оттенков кашемир. Взору открывались просторы Альмарена, воистину величественные и живописные, отчего казалось, что конца да края им нет. В бездну спешку – жизнь слишком хороша, дабы торопиться изжить себя и перегореть подобно промасленной тряпке факела, поэтому дотошный проводник закрыл глаза на отклонения от графика, любезно расписанного вплоть до минут торговой гильдией Гресского герцогства. Были на то причины, уважительные и не очень.
Милена являлась одной из этих причин – охотнику совсем не хотелось с ней расставаться. Следопыт в треугольной шляпе прикипел душой к заботливому лекарю, отчего беседы их стали происходить намного чаще, а темы, которые те затрагивали, были куда откровеннее. Внимать речам нравственной особы оказалось для бастарда особенно волнительным – со словами, что ласкали его острых слух подобно нежным прикосновениям травницы, разглаживающей рубцы и шрамы на его коже, передавались чистые, тёплые, искренние эмоции. Ван не переставал поражаться, ведь с каждой новой беседой, с каждым пойманным мимолётным взглядом таящая в ларах облик зверя открывалась в новом свете, но не переставала оставаться загадкой.
О нет, госпожа Кушнер и некие понятия обыкновений не могли сопоставляться друг с другом. Однажды, расположившись около прогорающей нодьи после сытного ужина, наслаждаясь морозным дыханием наступающих сумерек, у охотника и лекаря состоялся разговор о тайнах природы, поражающих глаз и захватывающих дух. Мужчина поделился своими наблюдениями и впечатлениями от увиденного, хвастаясь, что за свои годы узрел немало. Чуткая и внимательная собеседница тепло улыбнувшись кивнула, после чего молвила сама. Да так лихо, красиво и мудро, что слушатель дивился и лишь робко покачивал головой. Из-за особого взгляда на мир прекрасной душой и телом женщины природа вещей открывалась ей в ином свете, отчего описанное казалось охотнику настолько уникальным и необычным, что невольно казалось, будто становление божеских порядков происходило прямо на её глазах.
Всё зашло настолько далеко, что Малрику начинало чудиться, будто Милена с каждым днём преображалась не только статью внутренней, но и внешней. Отправляясь тем утром в путь с просторов равнин с зеркальными озёрами, ставшими пристанищем загадочного подземного хищника, ловчий заглянул к лекарю пожелать доброго утра и поинтересоваться, спокойной-ли была ночь. Отпрянувшая ото сна с первыми лучами солнца краса, озарённая утренним червонном, предстала перед ним во всём своём великолепии, отчего следопыт ахнул и на мгновение потерял дар речи, пряча заливающееся румяном лицо под широким бортом треуголки. Это явно была какая-то таинственная магия, по крайней мере, так думал охотник. Бехайм же в свою очередь утверждал, мол, местный климат идёт всем на пользу. И Малрик не казался таким бледным и усталым, и госпожа Кушнер распустилась как цветок многолетник. Весна она такая - отогревает не только скованную льдом землю, наряжает деревья в изумрудные платья и засеивает поля, но и касается людских сердец. Пора восхода, пора нового начала…
Пока усталым путникам освещал дорогу ясный день, проводник щепетильно прокладывал маршрут, консультируясь с Мартином. В этот своего рода творческий процесс со временем была втянута и госпожа Кушнер. В итоге получалось, что седовласые мужи рассказывали знахарке о разных премудростях тонкого дела, об интересных местах, находящихся неподалёку, о старых путях, по которым ходили ещё до того, как Арисфей окутал туман. Тогда пусть и не всем, но многим торговым трактам, находящимся в соседстве с великим царством эльфов, суждено было стать заброшенными – теперь по тем пыльным дорогам с разбитыми колеями ходили лишь призраки давно прошедших дней.
Миновав очередной крутой холм, ощетинившийся колкой травкой, перед путниками открылись малахитовые дали. Простирающиеся нивы были настолько огромными, что напоминали море, упирающиеся в горизонт и редкие скалы. Прямо по курсу величественно возвышались мощные стены форта, одиноко расположившегося на одной из застывших, зелёных волн. Серый страж даже имел высокий донжон, отчего ещё больше походил на маяк посреди раздолья. Утомлённые походной романтикой люди с радостью встретили осколок цивилизации, грезя о том, что сегодняшняя ночь может пройти в расписных стенах, а не в выгоревших на солнце тентах и разгруженных телегах. Не стоить винить людей за тягу к уюту, очагу и тёплым постелям, однако подобные желания склоняют к совершению поспешных выводов, лишней спешке и даже разногласиям.
В этой ситуации всё именно так и произошло. Мечтавшие провести ночь под крышей над головой и надёжной защитой каменных стен столкнулись со скепсисом со стороны проводника. Завязался спор. Расспросив Бехайма о том, кому принадлежало одинокое укрепление, охотник сделал вывод, что картограф о его хозяине толком ничего и не знает, однако также надеялся на гостеприимство со стороны владельца маяка малахитового моря.
- Люди устали, Ван. – утверждал Мартин – К тому же, было бы неплохо пополнить припасы. Сама судьба даёт нам шанс, а ты хочешь повернуться к госпоже фортуне спиной? Почему?
В ответ лишь молчание. Ожидающий неприятных сюрпризов Кроули рассматривал замшелые стены форта через позаимствованную у картографа подзорную трубу. Не было видно на них ни знамён, ни флагштоков, отчего старое укрепление выглядело заброшенным. Однако у самых ворот суетились люди, на стенах и башне бродила стража, а по близлежащей дороге, ведущей из редкого подлеска напротив, медленно ползли телеги.
- Не нравится мне это место. Хочешь верь, а хочешь нет, но я сердцем чую, что местный хозяин нам скорее выделит казематы и стальные цепи. Мы не на прогулку вышли, знаешь ли. За людей беспокоюсь, да за товар наш “особый”.
Скептик протёр блестящую на солнце линзу перчаткой и передал инструмент госпоже Кушнер, которая стояла напротив, удерживая за поводья бьющую по траве копытцем лошадь.
- Особый? – с недоумением переспросил картограф – Что же в нём такого особого?
- А хрен его знает, - выругался Ван, недовольно взглянув на картографа – Везём кота в мешке, получается.
- Это нас не касается, – махнул рукой морской волк, отвернувшись от холодного взгляда товарища – Я правда пытался разговорить Нину, но сам понимаешь… - досадно выдохнул он, пожимая плечами. После себя покойная госпожа Арфлин оставила свою лошадь и личные вещи, в которых опосля нашлись документы с печатками торговой гильдии и подписями самого Гуслава Гога. В них фигурировали лишь сухие цифры, описывающие общее количество заколоченных и опломбированных сургучом ящиков и сундуков. Якобы специально об их содержимом канцелярия написать “забыла”. Бывалые извозчики на ряду с Мартином твердили, что случается подобное довольно редко. Средь торговцев пошла молва, что якобы и путь через глушь был выбран для того, чтобы объехать крупные населённые пункты, собирающие плату за провоз груза по своей территории. Торговая гильдия – это не шайка вольных купцов, поэтому товары, как и документы на них, тщательно проверялись. То есть в случае обнаружения контрабанды откупиться парой серебряных от дотошных блюстителей порядка не представлялось возможным. Вскрылись эти тревожные подробности как всегда слишком поздно, отчего совершающим транзит людям ничего не оставалось, окромя выполнения прямых обязанностей.
…Нету больше её, как и Вацлава. Тяжко нам приходится. Люди-то и так все как на иголках, а ты предлагаешь их лишить заслуженного отдыха? Услышь себя, Ван! Мир полон негодяев, согласен, но отчего ты так на местного виконта взъелся?
- Работа есть работа. Осторожность нам не помешает, поэтому объедем его владения стороной от греха подальше. – Кроули вытянул руку и указал картографу в сторону уходящей в еловые чащи дороги – Туда и двинем, чтобы местным глаза не мозолить.
Пусть Мартин и понимал, что Кроули отчасти рассуждает верно, однако некая обида от его решения в сердце картографа всё-таки закралась. Ясное дело, людям такой расклад по душе не пришёлся, но опять же, как подсказывал опыт, на решения проводника можно было положиться, поэтому закатывать скандалов никто не стал. Да, поругают за глаза, поворчат, но зато останутся целы и невредимы.
Путь до подлеска оказался недалек и в скором времени вереница достигла его границ. Прямая просёлочная дорога вела прямо через тенистые еловые чащи, вдоль серых булыжников и зарослей густых кустов. Проводник подал знак для остановки и спешился, оглядываясь по сторонам. Над макушками голубых елей шелестя ветвями гулял ветер, донося до стоящих у границ путников опьяняющий запах хвои. Лес завораживал охотника своими видами, царящей безмятежностью и редкими отголосками лесных обитателей. Где-то неподалёку трудился дятел, считала циклы кукушка, выводил журчащую трель свиристель. Благодать одним словом! Вся суету будто сдуло ветром, и ловчий какое-то время просто стоял и слушал, как с ним разговаривал лес, пока рутина и торговцы оставались позади, терпеливо ожидая дальнейших указаний.
Сзади послышались шаги и звонкий лязг кольчуги. Мартин и один коренастый мужичок из охранников каравана с алебардой на плече поравнялись с охотником. Уподобившись полуэльфу, они также принялись всматриваться в уходящую в лес дорогу и прислушиваться к трелям птиц.
- Может быть уже поедем? – нетерпеливо спросил ратник. Охотник лишь утомлённо вздохнул, улавливая глухую песнь пёстрой птички с веерообразным хохолком на голове.
- Удод. – невзначай пояснил Кроули, повернувшись к стражнику. Под бортом блестящей шапели скривилась недовольная гримаса.
- Это птица такая... – уточнил Мартин, пытаясь усмирить нарастающий пыл наёмника. В ответ тот кивнул, добродушно улыбнувшись и снова устремляя взгляд к макушкам деревьев, якобы пытаясь найти птицу, имеющую столь одиозное прозвище.
- Поехали. – вымолвил заветные слова Малрик – Только спешится придётся - тропа не больно широкая.
Посему компания топала рядом с телегами на своих двоих, тягая за поводья лошадок, то и дело норовящих свернуть с тропы, дабы пощипать травы. Также поступил и проводник, пристально вглядываясь в окутанные тенью заросли. До выезда из леса оставались буквально десятки метров, как вдруг кусты, облепившие тропу со всех сторон, синхронно зашуршали. Поднялся шум и гам, невнятные крики. С веток сорвались птицы, а из чащобы на телеги и их сопровождающих посыпались стрелы, копья и топоры. Вскоре показались и их владельцы, чьи намерения явно носили негативный характер. Ван спохватился и приказал Мартину и Милене взбираться на коней, мчатся прочь к стенам форта и ожидать караван в безопасном месте. За эти несколько мгновений сидящие в засаде негодяи успели завязать бой с наёмниками, успевшими вовремя перегруппироваться и схватиться за оружие. Для удалых ратников неспешная прогулка обернулась рабочим буднем, а Малрику выпала возможность вспомнить далёкие, лихие времена службы при баннерете.

Спустя какие-то мгновения безмятежные звуки леса заглушила песнь битвы. Невнятные крики, лязг стали, свист стрел... До боли знакомая служивому Вану какофония не поменяла своих незамысловатых мотивов даже спустя столько времени. Снова настал тот час, когда приходиться взяться за оружие и собрать волю в кулак, дабы защитить своих товарищей и собственную шкуру.
Они появились прямо перед носом у каравана, якобы материализовавшись в тенях густых зарослей кустарников и голубых елей, стремительно ринувшись на застигнутых врасплох торговцев и немногочисленную охрану. Кем были эти облачённые в рвань и обноски дикари, прятавшие свои обветренные лица и оголённые торсы за слоем тёмно-зелёной краски, уже стало совсем неважно. Совсем не о том думаешь, когда разъярённая толпа с топорами и дубинами несётся прямо на тебя, сверкая звериным оскалом и блестя яростью в залитых кровью глазах.
В момент, когда на дорогу градом обрушились метательные топоры и копья, наёмники плотно прижались к бортам телег, выставив перед собой алебарды и пики, а извозчики, перепугавшись не на шутку, вовсе попрятались в транспорте за ящиками, сундуками и бочками. Были среди купцов и смельчаки, готовые встретиться с опасностью лицом к лицу. Дело правое, да и не в первой им нарываться на тех, кто положил глаз на лёгкую с первого взгляда наживу.
Подобно бурлящей яростью волне свирепые тени леса бросились прямо на рожон, верно полагая, что сумеют пробить брешь в строю охранников. В итоге первые ступившие на дорогу дикари нарвались на острую сталь и шквал точных уколов древкового оружия. Захлёбывающиеся в собственной крови убиенные разбойники падали наземь, а ещё оставшаяся в живых братия прокладывала путь до защитников каравана прямо по их телам, не ведая страха. Вторая попытка проделать подобный манёвр частично увенчалась успехом. Раненные, но ещё способные сражаться, они подобрались меж пик и настигали ратников. Некоторые солдаты были вынуждены бросить громоздкие, вкусившие вкус плоти и крови алебарды, приготовившись к близкому знакомству с неустрашимыми работниками ножа и топора. Тут уже пошли в ход палицы, короткие мечи и кинжалы. Необузданной волне ярости и кровожадности предстояло встретиться с холодным расчётом и навыком ведения боя в строю, что обернулось для дикарей весьма плачевно.
Пока солдаты отрабатывали на местных негодяях приёмы рукопашного боя и фехтования, холоднокровный охотник предпочёл встречать незваных гостей меткими выстрелами из лука. Находясь в момент нападение впереди каравана, Ван был отрезан от солдат, а следовательно - не мог рассчитывать на их поддержку. В таких делах помощь дорогого стоит, к такому выводу приходишь невольно, созерцая, как несколько дикарей несутся прямо на тебя. У Кроули хватило навыка и твёрдости руки для того, чтобы свалить трёх негодяев наповал, одного за другим, пока те выпрыгивали из зарослей с флангов. Ещё одного кровожадного головореза удалось утихомирить в нескольких шагах от себя, загнав острый наконечник стрелы прямо ему промеж глаз. Следопыт был вынужден пятится назад и отстреливаться до тех пор, пока тот не упёрся спиной в борт телеги. В отличии от снарядов в колчане, нападавшие не кончались, появляясь из кустов снова и снова.
Когда меткий лучник приготовил к выстрелу последнюю стрелу, перед ним уже успели выскочить пара дикарей, настигающих жертву с неумолимой скорость. Плечи лука выпрямились, и тетива с характерным хлёстом отправила снаряд в полёт. Однако стрела настигла совсем не ту цель, в которую проводник целился. Она вонзилась в загривок здоровенного, чёрного волка, также выпрыгнувшего на дорогу из густых зарослей, примяв под массивными лапами негодяев, вонзая в них острые как бритвы когти. Жёлтые глаза сверкнули на мохнатой морде и зверь прорычал так громко, что с ветвей соседних деревьев разлетелись птицы. Завидев столь гигантского монстра, демонстрирующего оскал с рядами клыков, Ван на мгновение оторопел, а нападающие, услышав раздавшийся рык, поспешили убраться прочь. Охранники снова вжались к телеге, выставив перед собой алебарды. Но зверь даже ухом не повёл в их сторону – пронзающий душу взгляд горящих глаз был устремлён на охотника. Волк прогнулся, собираясь сделать рывок в сторону стрелка, а тот в спешке потянулся за поломанным шкурником на поясе. В одно мгновение зверь сорвался с места, угрожающе открыв пасть и охотник, перехватив рукоять ножа в руке, полоснул волку вдоль горла, окропляя пыльную дорогу алой, горячей кровью разъярённого зверя.

Бросившийся волк пошатнулся, неестественно широко раскрыв паст и выгибая шею, открывая тем самым свежую рану. Однако несмотря на то, что в большинстве случаев подобные повреждения фатальны для обычных существ, огромный зверь нашёл силы не только для того, чтобы крепко стоять на земле, но и для мощного, размашистого удара обратной стороной лапы, сметая охотника прочь подобно хлебной крошке с обеденного стола. Удар оказался столь мощным, что полуэльфа отбросило в сторону кустов, а его треуголка слетела с макушки и упала наземь. Готовясь к худшему охранники каравана отступили на несколько шагов, но к счастью раненный зверь поспешил скрыться в зарослях, хрипло скуля от боли.
Очнулся проводник уже находясь в телеге, в окружении нескольких стражников, пытающихся привести бастарда в чувства. Прокряхтев от тупой боли в области затылка, Кроули попытался подняться, держась ладонью за гудящую голову.
- О, живой! – радостно вымолвил один из стражников, помогая помятому следопыту сесть. Знающей толк в делах лечебных госпожи Кушнер в данный момент поблизости не было, поэтому ратники практиковали свои методики приведения пострадавших в чувство. Удивительно, но порой крепкий алкоголь, табак и чёрный юмор вполне могли поставить на ноги, если конечно те у пациента ещё остались.
- Раненные, убитые есть? - пробурчал охотник, морщась от резкого запаха настойки из лесных ягод, которую ему любезно совали прямо в нос охранники каравана. Несмотря на неприятные сюрпризы, преподнесённые судьбой в качестве подарка заскучавшим в пути купцам, солдаты предпочитали оставаться в хорошем расположении духа, что собственно совсем не удивительно. Удалым воякам приходилось видать вещи и пострашнее, чем разукрашенные дикари и волки-переростки, ведь им даже было невдомёк, что на самом деле перед ними явил себя во всей красе владелец “проклятой” крови.
- Ребят помяли, – отрапортовал стражник – Без работёнки госпожа Кушнер точно не останется. До торговцев эти крашенные болваны не добрались – не успели. Видать испугались зверя и унеслись, сверкая пятками. В остальном все живы-здоровы.
Кроули попытался подняться с разложенных ящиков, играющих роль импровизированной лежанки. Не самое удобное место для отдыха, но уж лучше на ящике, чем внутри него. Голова полуэльфа кружилась, а приближающаяся к форту телега покачивалась, скрепя рессорами. Осмотревшись, охотник заприметил свою подобранную охранной каравана треуголку. Тщательно осмотрев её и отряхнув от пыли, Малрик водрузил её на голову, за которую, кажется, волновался куда меньше, чем за собственную шляпу.
- Вацлав гордился бы вами. Жизни людей в надёжных руках – вы это доказали.

Транспорт встал в шеренгу на мосту через ров, источающий зловоние цветущих, застоялых вод, некогда находящихся в нём. Охотник спустился с телеги в компании бравых солдат, уверенно шагающих к арке из потрескавшегося, выцветшего на солнце, замшелого камня. Подобно больному зверю, чья шкура сползала от старости или хвори, каменный форт с возвышающимся на его территории донжоном распахнул перед незваными гостями стальную пасть с рядом проржавевших зубьев. Туннель изрыгнул из своих недр фигуру, неспешно волочащуюся за порог, позвякивая пряжками, застёжками и элементами обмундирования.
- Вы ещё кто такие? – недовольно прикрикнул сторож, демонстрируя прибывшим свой хриплый голос с ноткой горького как дёготь панибратства. Его некогда ярый пыл, присущий самоуверенному, раздутому индюку, волей судьбы вынужденному прозябать в карауле, порядком поугас, когда служивый заприметил хмурых “коллег” c испачканными алой кровью древковыми орудиями. Защитники каравана в данный момент выглядели угрожающе - утомлённые дорогой и жаркой битвой, мрачные, как туча над сечей. Однако далеко не “рабочие моменты” заставили солдат нахмуриться, сколько удручающее состояние форта, смрад выгребной ямы под мостом и перегородивший дорогу горлопан, который в свою очередь едва попятился назад, заприметив, какой пронзительный взгляд устремили на него наёмники.
- Торговцы мы, – буркнул Кроули, выходя из окружения охраны. Страж ворот переместил пристальный взор на высокого человека в походном плаще и треугольной шляпе с пышным плюмажем. Любопытно разглядывая разодетого не по местной моде пришельца низкий по сравнению с охотником мужичок ехидно усмехнулся;
- Ехали себе мимо, да на засаду в лесу нарвались.
- Вот незадача, а! – наигранно изумился сторож, уткнув руки в боки, отчего стал похож на разбухшую амфору – Так ехали бы себе мимо дальше, на кой ляд дорогу перегородили?
Охотник утомлённо выдохнул, помотав головой. Редко от него стоит ожидать более экспрессивных жестов, посему и выглядело всё настолько невинно, что списать подобную реакцию было возможно на обыкновенную усталость. На самом же деле следопыт чувствовал нутром то, что перед ним хитрый и скупой человек, расчётливый и возможно в своём роде коварный. Тяжёлый и мутный тип, проще говоря. От таких людей слова доброго не жди, а дела – уж подавно. Несколько мгновений охотник стоял перед сторожем подбирая слова и внимательно осматривая внешние стены укрепления.
- Утомились мы, – кивнул Ван в сторону стоящих за спиной товарищей – Думали, мол, хозяин щедрых гостей любит.
- Щедрых? – зацепился за слово караульный, поглядывая на вереницу телег на мосту – А что это вы везёте?
- Да так, всего по мелочи… - якобы по секрету делился тайнами проводник, доставая табакерку из внутреннего кармана плаща и вручая ее служивому – Табачок вот, например. Вина где-то пара бочек завалялось.
Получив небольшой презент из рук незнакомца угрюмая моська в разномастных латах оживились, хитро улыбаясь щедрому гостю. Взял, стало быть уже не прогонит, а коли мало – спросит, чего ему для полного счастья не хватает. Именно так взяточник и показал охотнику, насколько недалёк полет фантазии у некоторых скупых людей.
- А баб вы случаем не развозите? – жадно оскалился он, хрипло посмеиваясь. Всеми силами пытаясь скрыть своё омерзение проводник натянул улыбку в ответ;
- А ты сходи да взгляни, – тихо вымолвил следопыт, хитро прищурившись. Теперь его речь подавалась как откровенная угроза, и охранник, понимая то, что начинает бессовестно наглеть, несколько поник, довольствуясь тем, что уже успел заиметь;
- Найдёшь - твоё.
- Складно поёшь, медоуст – наконец сдался упрямец – Бес с вами, заезжайте. Кстати, а барышня с мужиками стало быть тоже от вас? Коли да, то дуй сразу к башне - барон не любит ждать. 
- С какими такими мужиками?
- Один с тряпкой на голове, другой в чём мать родила, тоже кстати с тряпкой. Но уже на поясе. А ты что, не помнишь кого за подмогой посылал? – хмыкнул охранник – Да, видать годики-то своё берут. Дома с такой памятью надо сидеть, а не по лесам шастать.
- Спасибо. – сдержано кивнул проводник, спрятав своё недовольство под бортом треуголки. Однако далеко не хамство сторожа вызвало подобное раздражение, сколь новости об нежданных попутчиках. Понемногу картина происходящего стала складываться – учитывая появление оборотня в лесу, у Кроули не было сомнений, что тем “лишним” мужичком в поясной подвязке мог оказаться одним из братьев, повстречавшихся у разбитой эльфийской колонны. Оставалось выяснить: зачем братцы прибились к торговцам, а главное по какой причине покушались на жизнь проводника, который избавил пленника от зачарованных оков.
Границу ворот форта охотник миновал отягощённым думами. Появление “проклятых”, которые судя по всему продолжали своё тайное преследование за торговым караваном, встревожило его, как и факт того, что один из них явно явился к месту завязавшейся стычки с недобрыми намерениями. Взвешивая риски, утомлённый Малрик озирал местное обустройство, которое не пестрило красками и аккуратностью западных столиц. Местные обитатели ютились здесь довольно давно, облагораживая некогда покинутый, разрушенный форт. Об этом говорили множество пристроек, залатанные стены и беспорядок, бросающийся в глаза. Нагромождение лачуг и лавок, будок и разномастных домиков с выгоревшей на солнце черепицей образовывали тесные улицы, на которых тут и там можно было встретить местных жителей, занимающихся повседневной рутиной. Над всем этим муравейником, скроенным будто из обломков некогда построенных здесь строений, величественно возвышался донжон, в котором скорее всего и предпочитал обитать местный барон и его свита.
Ещё несколько часов бравым наёмникам пришлось остаться в карауле, дабы посторожить выстроенные на въезде торговые телеги с товаром и извозчиками. Проводник уповал на их долготерпение. К счастью охрана отнеслась к его просьбе с пониманием, но как известно - терпение шаткий, непостоянный ресурс, отчего охотник посчитал нужным поторопиться найти прибывших ранее участников похода и отправиться на переговоры с хозяином серой башни. Следуя совету стража врат, гость из далёких земель побрёл вдоль улиц ко двору при донжоне, собирая на себе любопытные взгляды зевак. Странная одежда, оружие и походная сумка выдавали в нём чужака - охотник просто не вписывался в местные пейзажи, сильно выделяясь на фоне построек, запутанных улочек и обитателей каменного муравейника.
Охотник хромая забрёл во двор перед маяком изумрудного моря, устало и безрадостно. Бастард на дух не переносил города, столпотворение сплетников, шепчущихся прямо за спиной и сюрпризы, которые частенько оказывались далеко не приятными. Поэтому он и казался хмурым и через чур серьёзным. Одно радовало – на территории двора его ждали знакомые лица.
- Ван! – спохватился картограф, наблюдая знакомую фигуру на подходах к обители барона. Присущей для него не по годам резвой походкой он направился навстречу мужчине с треуголкой на голове чуть-ли не с распростёртыми объятиями;
- Слава богам, цел и невредим!
- Солдат благодари, Мартин. – товарищи улыбнулись друг-другу, радуясь встрече – Если бы не они, то быть беде. Вацлав может ими гордиться.
При упоминании товарища Бехайм опустил взгляд, помрачнев прямо на глазах у следопыта.
- Ну, - боднул в плечо охотник - Ты чего нос повесил?
- Умер Вацлав, Ван. Там, ещё в Миттенвельде. – Кроули аж побледнел от этой новости. Своими глазами он видел письмо, в котором начальник охраны объяснял причину своего отбытия обратно в столицу. Отбытия, а не кончины. Не пишут писем мертвецы живым с того света и будем честными, пусть так оно при своём и останется;
- Прибился тут один… - замялся картограф, начиная нервно тараторить - …Фролом кличут. Он оборотень, Ван, представляешь? Следует за нами по пятам от самого Греса. Странный тип. Этот безумец мне и рассказал, что мол Тадефи Берч на самом деле ведьма, а семья её, что нас ужином кормила – призраки. Они-то и утащили Вацлава за тяжкие грехи, а мы…
- Бехайм, успокойся! – следопыт вцепился другу в плечи, начиная вытряхивать из него дурь. Картограф замолчал, мотая головой, якобы не веря ни рассказу оборотня, ни самому себе;
- Обещаю, вечером мы обо всём поговорим и расспросим Фрола. Сейчас же мне нужно, чтобы ты собрался духом и пошёл со мной к барону. Справишься?
Оправившийся от нахлынувших эмоций бывалый путешественник кивнул, собирая волю в кулак – так, как и подобает мужчине в ответственный момент. Охотник пристально осмотрел Милену, находящуюся чуть дальше вместе с навязавшимся попутчиком. Она была спокойна и собрана, как и всегда. Стало быть, появление оборотня имело веские причины, и госпожа Кушнер это знала, коли вела себя таким образом. Кроули уверенно кивнул, когда поймал от неё взгляд, говорящий сам за себя. Теперь им не нужно было слов, чтобы понимать друг друга.
- Что же, наведаемся к чину. А то молвят, что он не из самых терпеливых.
Прямо перед ними со скрипом распахнулась тяжёлая дверь. Во двор пожаловала высокая, стройная, остроухая особа в сопровождении нескольких стражей. Строгий, оценочный взгляд горящих блеском росы на соцветиях лаванды очей был дарован гостям от светловолосой незнакомки в одёжах, намекающих на её принадлежности к ратному делу. Стёганка, облегающие штаны со множеством ремней для крепления обмундирования и высокие ездовые сапоги казались на ней чужеродными, не под стать подогнанными под эльфа, олицетворяющего своим видом изящество и грациозность обитателя лесного царства. Охотнику дама сразу не приглянулась и показалась странной – в неказистом людском поселении присутствие эльфа, одетого в одежды “местной моды”, Кроули сравнивал с нахождением ощипанного лебедя в курятнике, которого хозяин извалял в куриных перьях, дабы тот больше походил на своего среди чужих.
- По чьей воле судьба несёт своих гонцов? – скрестив руки вымолвила она, изящно приподнимая голову –  Зачем вы пожаловали?
- Судьба несёт гонцов по воле случая. – уверенно ответил охотник, снимая шляпу и любезно склоняя голову в поклоне - Мы торговцы, намеревались проехать через ваши земли, чтобы провести товары в Ариман. К несчастью на нашем пути встали варвары, которые на них позарились…
- Ни слова более. – остановила речь господина в треуголке эльфийка, не переставая взирать на него с любопытством – Господину Корго известны порядки, по которым следует обращаться с купцами. Пройдёмте – вам следует предстать перед ним лично. Всем.

Совместно с Миленой.

Сколько на свете людей, столько и мнений. Калька, начавшая далёкий путь по Альмарену откуда-то с востока, затрагивала в том числе и эльфов. Малрик мог представить, что так изумило резко сменившую здоровое любопытство к чужестранцу на настороженность, граничащую с презрением. У множества обладателей острых ушей, живущих в многочисленных графствах Арисфея, идея смешения кровей с родом человеческим приравнивается к вещам из ряда вон выходящих за рамки не только приличия, но логики. Именно поэтому она испытала отвращение к полукровке в треугольной шляпе, что на самом деле не сильно задевало охотника, но оставляло на душе неприятный осадок якобы заклеймённого изгоя среди народа, чья кровь текла в его жилах. Встретиться с подобным явлением проводнику посчастливилось в самый деликатный момент – тогда, когда он отправился на поиски своей матери в окутанный волшебным смогом лес и нашёл её, представ перед составом своей многочисленной родни хранителей секретов прошлого, то бишь летописцев. Впрочем, это совсем другая история.
Факт присутствия подобного отношения конкретно у этой особы выглядел как минимум забавно, учитывая то, что якобы одеваясь в обычные одёжи и проживая в городе людском она пыталась им уподобиться, а тут – вот тебе раз и такая бурная реакция. Видимо, этой даме удавалось перешагнуть через свои принципы, но не через все.
- Д-довольно! – взмахнула дланью она, загремев многочисленными застёжками и крючками на одежде, якобы прогоняя прочь лишние разговоры подобно витающим в воздухе частичкам пыли. И без того высокий голос отдался от холодных стен писклявым эхом, напоминающим назойливое чирикание какой-нибудь сверх меры громкой, надоедливой, утренней птички, прыгающей по подоконнику под распахнутыми окнами спальни;
- Господину Корго и лично мне не интересны ТАКИЕ подробности ваших скитаний по миру. Постарайтесь говорить по делу – это полезная черта, которую стоит в себе развить.
Так-то оно так, но коли уж сама спросила, то получите-распишитесь. Указывать любопытной даме на длину её носа никто не стал окромя наречённого блаженным Фрола, но стоило ему открыть рот, как охотник повернулся к нему с недовольным взглядом из-под борта шляпы, намекающим заступнику держать язык за зубами.
Поручик поспешил завершить обернувшийся неловкой беседой поход, торопливо ускорив шаг. Гости направились за ним, пока не прибыли к тяжёлой, дубовой двери, за которой и находился барон. Когда дверь распахнулась, то взору гостей открылось довольно тесное помещение, переоборудованное в некое подобие рабочего кабинета. На фоне несвойственно широкого для фортификационных укреплений окна, наполняющего тесное помещение обилием солнечного света, стоял вполне обычный стол из лиственницы, стул, неподходящий по фасону под остальной скудный набор интерьера, несколько шкафов с немногочисленным набором книг и пожелтевших пергаментов. Холодный, каменный пол был укрыт расписным ковром с красивым переплетением узоров. Видимо дарующий тепло и уют элемент роскоши находился на этом месте довольно давно, так как краски материи успели выгореть на солнечных лучах, пробивающихся сквозь огромное окно с деревянными створами.
Как это часто бывает, правитель оказался похож на город, которым он правил. Хотя носящего баронский титул человека обычно представляют совершенно иначе. Дикан Корго походил скорее на высокооплачиваемого наёмника. Но Милена смотрела не на него, а на человека, стоявшего за стулом барона. Это был крепким мужчина, от природы наделённый широкими плечами и самостоятельно наживший изрядное брюшко, впрочем, едва ли мешавшее ему управляться с мечом. Крупные черты лица, ореховые с проседью волосы и борода. Ничего примечательного, за исключением одной мелочи. На правой руке он носил латную перчатку, а на левой обычную кожаную.
Звали бородача Дереком. Милена познакомилась с ним, когда вместе с последователями секты Нового Солнца покидала Ариман. Этот человек служил одному из них. До тех пор, пока год назад не лишился правой кисти. Лена выходила его и нашла мастера-кузнеца, который помог ей изготовить и зачаровать новую руку для бедолаги. Но и это ещё не всё. Именно тогда, во время остановки в придорожной корчме, она и стала оборотнем. Потом пыталась снять проклятие, не смогла, и Дерек стал свидетелем её первого обращения. Придя в себя поутру и не найдя попутчика, Милена решила, что убила его. А теперь вот так неожиданно убедилась в обратном.
Конечно, ведунья догадывалась, что возвращение в родные края принесёт ей много встреч со старыми знакомыми. Но она и помыслить не могла, с какими именно знакомыми судьба вздумает свести её первым делом. Дерек был жив и по тому, как железные пальцы сомкнулись на рукояти клинка, стало очевидно, что Милену он прекрасно помнит. Ещё бы, ведь для него с их последней встречи прошёл всего лишь год. И он запомнил её, как огромную, непомнящую себя, чешуйчатую зверюгу. Да уж, есть от чего схватиться за оружие. Хотя вынимать его из ножен, как и предупреждать своего нового господина мечник не спешил. Видимо, и добро он тоже помнил.
Стряхнув первую растерянность, Милена улыбнулась ему и чуть склонила голову в приветственном жесте. Она сожалела о том, что могла причинить ему вред, но, едва ступив на путь зверя, ничего не могла с собою поделать. А сейчас ей отчего-то было неимоверно приятно встретить человека, для которого не существовало всех этих бесконечных тысячелетий, а она оставалась своенравной, шальной волчицей.
Хорошо бы улучить минутку и перекинуться с ним словечком, но это потом, а пока её взгляд вновь обратился на барона Корго.

Вот и состоялась встреча с человеком, под чьим руководством находился возведённый из руин городок. Да, худо-бедно и неказисто, однако фундамент уже был заложен. Когда поручик отворил дверь и впустил народ в рабочий кабинет хозяина, тот был занят ознакомлением карты местности с ратником. Владелец тесного помещения и стоящий над ним солдат подняли взгляды, рассматривая вошедших с неподдельным любопытством, полностью игнорируя эльфийку, обходящую стол господина и становящуюся чуть подаль от простенького на вид стола.
- Кто эти люди? – с недоумением поинтересовался мужчина за картой, повернувшись к остроухой, а солдат позади и вовсе потянулся к рукояти меча в ножнах. Охотник насторожился на мгновение, однако за зря – видимо, подобная реакция была издержкой его профессии, ведь поручик переступил порог кабинета без стука и лишних разговоров. Стало быть, телохранитель, или какой-либо ратный начальник, отвечающий за безопасность.
- Это торговцы, мой господин. – с почтением клонив голову вымолвила она, а барон вновь забегал взглядом, любуясь причудливо разодетыми гостями – На их караван напали, когда те пересекали южный переезд. Теперь они просят вашего великодушия.
Внешне на правителя он не походил, но вёл себя, как правитель, с достоинством поприветствовав склонивших головы гостей. Милена попыталась припомнить, был ли и он среди последователей Нового Солнца. Но то ли это было слишком давно, то ли она впервые видела этого человека.
После обычных для такого случая представлений и короткого рассказа о том, откуда и куда направляются представители Гресской гильдии торговцев, барон Корго выглядел куда более заинтересованным.
- Так значит вы в наших краях лишь проездом? Очень жаль. – Он задумчиво соединил кончики пальцев перед собой, слегка постукивая указательными друг об друга, и взглянул на эльфийку. — Мы хорошо заплатили бы за железо и ткани.
Казалось бы, чем эти люди могут заплатить? Но Милена и Мартин уже расспросили мальчишек и точно знали, что могут. Место для постройки города, как оказалось, было выбрано не случайно. Совсем недалеко отсюда находилась шахта с весьма ценным по меркам современного мира ресурсом – солью. Работали в шахте гоблины. Естественно, не по доброй воле. А дракон, оказывается, действительно когда-то существовал. И так повелось ещё со времени его правления. Ведунья очень сомневалась, что дракона бы заинтересовался добычей соли. Но, вероятно, и её здесь тоже добывали.
- Всё верно. – подтвердил слова барона Малрик, шагнув вперёд – Мы не собираемся долго задерживаться – лишь переждать ночь в форте. Людям нужно набраться сил, дабы отправится дальше.
- Это приемлемо. – Кивнул драконоборец – К тому же, ваше прибытие я нахожу весьма выгодным. До нас редко добираются купцы, как и товары с большой земли. Думаю, вместе мы сможем это уладить. Кстати, а что за товары вы везёте?
Картограф и следопыт переглянулись, находя иронию в столь закономерном вопросе, адресованному купцам. Забавно, а ведь они и сами не знали, что находится в запечатанных ящиках и сундуках.
- Боюсь, что это коммерческая тайна, господин барон. – молниеносно смекнул Мартин. Корго лишь с недоумением приподнял бровь, взглянув на остроухого поручика.
- Элен, что это значит? – эльфийка опустилась над ухом господина и начала нашёптывать ему разъяснение.
Милена слушала мужской разговор и понимала, что он идёт не совсем в то русло, которое понравилось бы обеим сторонам. Корго был бы не прочь обзавестись постоянными связями с торговой гильдией, но сейчас пред ним стояли не те люди, с которыми нужно об этом договариваться. Но и разочаровывать хозяина им тоже не хотелось. Милена улучила момент в разговоре, когда возникла пауза, и спросила невпопад:
— А вы, действительно, одолели дракона?
— Именно так, – кивнул Корго после недолгого молчания.
По едва уловимым нюансам мимики и интонаций Лена видела, что она, как и Малрик, вызывает у него замешательство. По её внешнему виду нельзя было однозначно судить ни о социальном статусе, ни о возрасте, ни даже о принадлежности к тому или иному народу, что часто заставляет собеседника чувствовать себя неуютно.
Крой одежды был слишком усреднён, чтобы соотнести его с какой-то конкретной местностью. Так могли одеваться две трети женщин Альмарена. Стоимость наряда явно говорила о том, что его обладательница не боится быть прирезанной в подворотне за пару серебряных пуговиц. Видимо, дама считает, что вполне в состоянии за себя постоять. В то же время у неё отсутствовало оружие, что оставляло открытым вопрос о том, как она собирается это делать. Тёмные пряди в волосах и такие же брови явно говорили о том, что она не блондинка от рождения. В сочетании с молодым лицом и человеческой формой ушей это ещё больше вводило в замешательство. И Милена вовсе не собиралась развеивать его сомнения.
— Как же вам удалось с ним справиться? – вместо этого продолжила она, глядя на мужчину с искренним интересом.
— Хитростью, разумеется. И только хитростью. Любой, кто скажет вам, что убил дракона в честном поединке, либо могущественный маг, либо пустозвон. Но второе куда более вероятнее первого. Обращаясь в людей, эти твари становятся уязвимы. Главное, правильно выбрать место и оружие. Чтобы он не успел снова изменить облик.
— "Теперь ты дракон"… – внезапно вспомнилось Милене и, кажется, она произнесла это вслух. — Это легенда, – смутившись, пояснила ведунья. — О том, как людьми правил жестокий дракон и один юноша отправился во дворец, чтобы избавить народ от его гнёта. Он сразился с правителем и победил. А перед смертью тот произнёс эту фразу. Сначала юноша не понял, что это значит, но потом вошёл в сокровищницу…
Лена умолкла на полуслове. В легенде храбрый юноша победил и дракона алчности тоже, но реальный прототип этого героя оказался не так чист в намерениях и силён духом. Ведунье не хотелось обманывать и она оставила каждому возможность самому додумать финал истории.
— Честь вам и хвала, господин барон.

Вести переговоры – целое искусство. Не зря дипломаты считались людьми мудрыми, а их услуги востребованными. Умение подобрать нужное слово, направить беседу в другое русло или же привести весомый аргумент - это важная и неотъемлемая часть столь тонкого искусства. Такого же тонкого, как грань, пересечение которой знаменует неминуемое поражение в словесной схватке. Выходило так, что люди, умеющие ощущать границы, за которые переступать не стоит, достигали мастерства и владели словом в совершенстве, подобно опытному ремесленнику, ведавшему какой инструмент следует использовать в той или иной ситуации.
В этой “дуэли” называть барона фаворитом удавалось с трудом, скорее ситуация и его положение даровало господину преимущество. Когда щекотливый вопрос был оглашён, а купцы подобно ящерице попытались отбросить хвост, увильнув от ответа, Корго стал подозревать что-то неладное. Малрик с лёгкостью распознал недоверие в  выражении его лица. Такими же чувствами прониклась и Элен, правая рука Барона – аки зеркальное отражение своего хозяина остроухая впилась взглядом в Бехайма с прищуром. Следопыт подумал, что следующее слова, произнесённые в кабинете устами купцов, решали их судьбу и в каком-то смысле был прав. Стоит только подобрать нужную фразу, поднажать интонацией и барон, может быть, слегка потеряет бдительность..
Госпожа Кушнер вставила свои слова как никогда вовремя. Дёрнув за струну его самолюбия, Корго запел о былых подвигах ярко и красноречиво, как лютня в руках менестреля. В своей “песне” особую роль барон уделял хитрости, чем насторожил Кроули ещё больше. Непонятно, почему этот тип казался следопыту тем человеком, в шкафу которого не просто находилось пара скелетов, а целый фамильный склеп. Так или иначе, Милене удалось отвлечь барона от темы и тем самым выиграть ценное время для размышлений.

Отредактировано Малрик Ван Кроули (27-03-2020 18:52:02)

Малрик был одним из тех людей, которым покой лишь только снился. Казалось бы, что беседа с местным бароном завершилась успешно, однако отъявленный скептик чувствовал подвох даже в радушном гостеприимстве. Какое-то странное чувство не покидало охотника с того момента, как он оказался за стенами возводящегося из руин города, а разговор с обитателями серого маяка лишь усугублял необъяснимое ощущение тревоги. Ко всему прочему настроение подпортили и другие подарки судьбы, такие как: нападение свирепого оборотня, пугающая новость о смерти Вацлава, неожиданное появление двух братцев из эльфийского дилижанса и неприятный осадок от знакомства с остроухой Элен, которая всеми способами пыталась показать бастарду своё негативное отношение к грязнокровкам. Все эти факторы ясной погоды не делали, однако, пожалуй, Кроули не привыкать. Мужчина был убеждён в том, что давать слабину из-за навалившихся невзгод не просто глупая затея, а опасная, учитывая ту ответственность, которую он нёс на своих плечах за людей из торговой гильдии. Молчаливый ловчий как всегда собрался с мыслями, отбросил все сомнения и взялся за свои обязанности, вопреки всему.
Некоторое время спустя Ван принялся искать положительные моменты в череде событий. Хорошенько взвесив всё произошедшее, он пришёл к выводу, что на самом деле всё было не так уж и плохо. Барон согласился впустить путешественников на ночлег, опытные солдаты из охраны каравана отбили нападение свирепых дикарей, отделавшись несерьёзными ранами и попорченным обмундированием, а товар, вместе с извозчиками и лошадьми, остался цел и невредим. Ещё до прибытия полукровка беспокоился за Мартина и Милену, которых отправил в форт за подмогой, но встретив их во дворе донжона в добром здравии эта тревога бесследно испарилась, как роса поутру.
Опытного путешественника и выдающегося картографа по совместительству тоже стоило считать обладателем стальных нервов. Да, новость о смерти давнего друга Вацлава расстроила и сбили с толку Бехайма, но после тревожное известие встретилось с отрицанием произошедшего. Фрол показался морскому волку странным типом, а факт того, что он ко всему ещё являлся оборотнем, заставлял Мартина ставить под сомнение сказанные им слова. Надежда умирает последней, и седовласый мореплаватель всё ещё тешил себя надеждой на то, что Вацлав действительно вернулся в Грес.
За состояние госпожи Кушнер и вовсе стоило волноваться меньше всего, однако Малрик испытывал тяжёлое чувство досады за то, что женщине приходилось переживать подобные потрясения. Без сомнений, она казалась охотнику мудрым человеком с сильным характером и невозмутимым спокойствием. Правда, после частого и откровенного общения с лекарем, Кроули всё больше убеждался, что спокойствие, царящее на аристократических чертах её лица, отнюдь не отображало покой на сердце врачевателя. Конечно она переживала за людей и самого охотника, и проводник это чувствовал. Желание утешить и вселить покой в её сердце росло, но делать это следовало не только словами, но и делом. Поэтому Ван посчитал, что сначала нужно обеспечить людям надлежащие условия для комфортного ночлега и лишь потом побеседовать с дамой по душам. Что уж тут скрывать, сопереживающему господину в треуголке хотелось проделать весь алгоритм в обратном порядке, ведь он ощущал, как ему не хватает её приятной компании, безмятежных разговоров за ужином под открытым небом, её выразительного, тёплого взгляда и мягкого голоса. Такого же мягкого, как длани заботливого целителя.
Следопыт покинул тёмные залы донжона с навязчивой идеей скорейшего решения организационных вопросов и ничуть не скрывал этого от попутчиков. Как только путешественники снова оказались во дворе, оставляя позади серые стены маяка малахитового моря, Малрик принялся строго распределять обязанности. Мартину следовало отправиться с Элен в кварталы барона, где последний пообещал пришельцам выделить место для ночлега. Также Кроули поручил Бехайму подготовить список необходимой в походе провизии. Госпожа Кушнер тоже не стала обделена заботами – ей предстояло заняться раненными солдатами, коих было немало. По словам защитников каравана их раны были пустяковыми и не нуждались в особом внимании со стороны целителя, однако зная тенденцию матёрых вояк принижать свои болячки, охотник хотел чтобы в этом убедилась Милена лично. Получилось так, что и Фролу для сохранения репертуара блаженного пришлось отправиться вместе с Миленой в казармы, якобы для того, чтобы он оставался под её присмотром. Ну а проводник решил проконтролировать транспортировку телег с товарами к стенам у кварталов Дикана и поставить в караул охранников, если конечно состояние здоровья наёмников позволит им заступить на ночное дежурство.
Таким образом собравшаяся в кабинете Корго делегация торговцев разделилась. Охотник того было решил полностью отдаться делам насущным, как госпожа Кушнер напомнила, что здоровье превыше всего. Она настояла на том, что осмотрит шрамы проводника в первую очередь и он не смел ей возражать, так как полностью разделял позицию лекаря. К тому же, очередной осмотр знаменовал проведение полюбившихся полуэльфу процедур массажа. Даже такой ярый адепт культа “сделавших дело и гуляющих смело” как Малрик порою делал паузу.
Когда руки Милены вновь опустились на поникшие от усталости плечи провожатого, он чувствовал, что окружён заботой. Глаза Вана невольно закрылись, разум очистился от мыслей и уподобился белому холсту. За посеревшем от пыли оконцем казарм открывался вид на улицы города, по которому широким шагом шествовала весна. И только на сердце охотника зима не сдавала позиций, заморозки которой отдавались тупой болью необъяснимой тревоги. Одним богам была известна причина томных переживаний. Находясь в состоянии, подобном глубокому трансу, охотник не замечал ни суматохи, связанной с переселением охраны на новое место, ни ревнивых взглядов Фрола. Время как будто остановило свой ход, сохраняя момент приятных прикосновений тёплых рук, огибающих рубцы и глубокие шрамы. Но ничего не длится вечно, посему и приятным мгновениям было суждено подойти к концу. Длани знахарки приняли прежнее положение на плечах охотника. Он открыл очи и медленно обернулся. Зацепившись за взгляд, в котором горел пожар противоречивых мыслей, Малрик улыбнулся и кивнул головой в знак благодарности, погладив творящие чудеса руки. Не проронив ни слова, пациент поднялся и побрёл к выходу, покуда наблюдающий за идиллией одноглазый оборотень сверлил его спину пристальным взором вслед.
Охотник снял свою треуголку с прибитого в дверной косяк гвоздика, отворил дверь и растворился в кипящем котле суеты. Оповестив ратников о предстоящем осмотре, он покинул порог казармы с курительной трубкой в зубах. Похлопав по карманам потёртого, походного плаща, проводник вспомнил, что отдал свою табакерку сторожу на воротах в качестве пропуска на въезд и досадно выдохнул, засунув руки в пустые карманы. Сзади послышался скрип петель. Обернувшись, расстроенный отсутствием курева Кроули наблюдал, как из дверного проёма неохотно шагал Фрол, пристально щурясь единственным глазом на охотника.
- Где мой брат? – буркнул оборотень, подобно старому, сторожевому псу, лающему на нарушителя покоев хозяина. Взлохмаченный и облезлый, ослабший, он скитался по двору без цепи, а от былой свирепости и остроты слуха остались лишь воспоминания. Они более не сковывали его, то ли из-за милости, то ли из-за ненадобности, однако скалится и огрызаться проклятый от этого меньше не стал. В ответ охотник пожал плечами, убирая резную трубку обратно в карман.
- Откуда мне знать? У вашего брата нюх поострее будет.
- Ёрничаешь? – угрожающе вспылил Фрол, обходя Малрика вокруг. Даже в неспешной беседе он оставался похожим на волка, кружащегося вокруг своей жертвы. Гордый, злой и самоуверенный. Охотнику знаком этот взгляд, и мужчина чувствовал, что произошедший разговор отнюдь не случаен. Голубые глаза полуэльфа следовали за хищником до тех пор, пока тот не зашёл ему за спину;
- Я чувствую его кровь на твоих руках.
- Твой брат напал на меня. Он…
- Замолчи! –  перебив следопыта на полуслове Фрол громко вскрикнул на всю улицу, заставляя зевак уставиться на его изувеченное шрамами лицо – Твои солдаты убили его?
- Нет. – не мешкая ни на мгновения чётко ответил Кроули, на что в ответ кружащий вокруг блаженный хрипло засмеялся;
- Я уже знаю, насколько знатный ты лжец. От того и понять не могу, врёшь ты или нет. Но ложь всегда всплывает, и когда она окажется на поверхности, знай – я порву тебя на куски.

Последние несколько дел отделяли охотника от заслуженного отдыха, и помощь извозчикам с транспортировкой товара была одним из них. По велению Дикана телеги следовало разместить около замшелых стен форта, возвышающихся над личными кварталами драконоборца. Это место выбрано не случайно – соседствующие друг с другом башни, с которых дозорные наблюдали за порядком на улицах и за пределами городка, гарантировали то, что чужое имущество будет находиться под строгим надзором. Да и конюшни располагались неподалёку, а значит и о лошадях имеется возможность позаботиться.
Неряшливость в восстановлении разрушенных строений, а в итоге и безвкусица, которая становилась итогом сих деяний, лишь вызывала иллюзию царящего хаоса над былыми руинами. Несмотря на небрежность горе-реставраторов и архитекторов с дурным вкусом (если последние вообще присутствовали в данном населённом пункте), стратегическое расположение объектов было грамотным. Видимо, подобный диссонанс вызывало то, что военное укрепление пытались облагородить на манер города, обнесённого высокими стенами.
К очередному распоряжению проводника работники торговой гильдии отнеслись холодно. Люди устали и нуждались в отдыхе. Нехотя и медлительно, они всё же сделали то, о чём их просили. Однако, былой энтузиазм в их глазах порядком угасал. Каждый извозчик помнил об обещаниях Кроули о том, что сегодня им удастся поесть плотнее и уснуть в тёплой кровати, а не на подстилке, укрывающую холодную землю. Не в тенте и не в повозке, расположившись на ящиках или бочках. Вот только одних обещаний, порой, становится мало – рано или поздно приходит момент, когда нужно действовать. Когда же переезд к стене за кварталом Корго был осуществлён, Ван поспешил проводить трудяг в казармы, где все обещанные блага дожидались незваных гостей крепости победителя драконов.
Куда сложнее было объяснить охранникам, что и эта ночь сулит им внеочередной караул. Не то, чтобы бравые наёмники являлись глупцами, которые не понимали того, что товар необходимо стеречь при любой ситуации. Просто охотнику становилось зазорным просить и без того утомлённых дорогой и стычкой с дикарями солдат выполнить его приказ. Но служба есть служба. Абсолютно все, от обыкновенного городского стража до знатного рыцаря, имевшего право вести людей под собственным гербом, прекрасно знали, что превозмогать лишения службы не только долг, но и огромная честь. Поэтому Малрику, как бы того не хотелось, пришлось приказывать, а не обращаться к служивым с просьбой. Как и подобает, обсуждать указания никто не стал, но это отнюдь не делало вояк довольными.
Усиленной охраны периметра в городе не требовалось, поэтому и количество людей, которым следовало заступить в ночное дежурство, было гораздо меньшим – пяти человек по расчётам сквайра в отставке хватало за глаза. Примерно стольким же охранникам посчастливилось остаться целёхонькими или отделаться царапинами. Жребий тянуть служивым не пришлось – именно эти удалые счастливчики и получили в качестве награды увлекательное времяпрепровождение в компании гружённых телег, на свежем воздухе да под открытым небом. Поворчав на тему того, какая же всё-таки благодать снизошла на их головы, ратники повставали с коек казармы, побросали недожёванный хлеб с напитками и неохотно побрели на пост.
Наконец Ван вздохнул с облегчением. Бастард позволил сделать себе небольшой перерыв, устало опустившись на низенькую скамеечку около дубовой двери, за которой доселе искусная врачевательница проводила осмотр. Он слегка откинулся, упираясь спиной на холодную, каменную стену, серую, как будний день придворного писца. Закрыв глаза, он просидел так несколько минут, а опосля поднялся, кряхтя как старик. Продрав очи потянулся, широко раскинув руки в стороны, и устало побрёл к двери. Как и положено, перед тем, как войти, охотник постучался. Тишина. Должно быть, лекарь настолько погрузился в процесс, что вовсе не примечал посторонних шумов, норовящих отвлечь от работы. Теперь посетитель стучал немного более громко, всё так же терпеливо ожидая, пока ему позволят переступить порог. Но вместо этого за дверью глухо доносились шаги. Дверь со скрипом отворилась, и в дверном проёме показалось недовольная, отёкшая физиономия Фрола с перемотанным глазом.
- Ты уверен, что у тебя в роду эльфы, а не дятлы? – оскалился пациент, упираясь плечом о дверной косяк. Скрестив руки, он продолжал сверлить проводника взором единственного глаза.
- И тебе не хворать. – Малрик якобы пропустил мимо ушей дерзость, пытаясь заглянуть за перегородившего проход оборотня. В комнате царила кромешная тьма – свечи не горели, створы закрыты;
- Где госпожа Кушнер?
Фрол усмехнулся и помотал головой, намереваясь закрыть дверь. Охотник подставил нос сапога под косяк, препятствуя выполнению нехитрого манёвра. Пациент с подбитым глазом снова сверкнул сердитым взглядом, на этот раз куда более злобно и раздражительно, но Кроули был полностью спокоен. Это выводило Фрола из себя больше всего. Стало понятно, что настырный следопыт не оставит его в покое.
- Ушла она, - фыркнул он – А куда не знаю.
- Хм, что же, – досадно молвил полуэльф, убирая сапожок – Извини, если побеспокоил.
Посетитель развернулся и поспешил избавить Фрола от своей компании, но почему-то оборотень не торопился закрывать дверь, провожая следопыта ехидной улыбкой;
- Проводник! – окликнул тот вслед, заставив охотника снова обернуться – Ты заходи, если что.
Вытянуть что-либо из Фрола не представлялось возможным. Видимо, оборотень ещё злился на Вана за то, что тот посмел поднять руку на его братца. Нарываться на “любезности” обладатель треугольной шляпы не хотел, поэтому решил положиться в поисках Милены лишь на себя самого. Малрик думал, что скорее всего она закончила дела и отправилась в кварталы Дикана отдыхать. Посему, продолжить свои поиски он решил именно там.
Пока охотник варился в рутинном котле, уже успело свечереть. Ослепляющая, небесная лазурь была смыта мутной, рыжей кляксой заходящего солнца, неспешно закатывающегося за далёкий горизонт. Народу на улицах поубавилось и стало гораздо тише. Лишь где-то в глубине кварталов доносился глухой лай собак. В окнах каменного муравейника зажигались огни, а из дымоходов заструился сизый дымок. Погода ещё одаривала края ночной прохладой, а ветер приносил с далёких, заснеженных пиков дыхание ушедшей зимы.
Путь до кварталов Корго был не далёким. Они представляли из себя нагромождение переоборудованных складских строений и деревянных пристроек, опять же, не пестрящих особой роскошью. Не назывались бы они кварталами самого драконоборца, то вполне сошли бы за обыкновенную, невзрачную громаду теснившихся друг к другу зданий. Единственное, что отличало комплекс от остальных построек, это большой двор, крытый каменной кладкой, с пожелтевшим, нефункционирующим фонтаном посредине, наполненным зацветшей водой и парой одиноких кувшинок. На одной из них расположилась ядовито-зелёная лягушка, изредка напоминая окружающим о своём существовании звонким кваканьем.
Выглядело всё это дело неряшливо, не бог весть как роскошно. Однако, компенсировалась невзрачность пёстрым разнообразием. Тут тебе и купальни, чистые и опрятные внутри, и просторные залы таверны под названием “Голова ящерицы”, игральный дом. Особенно выделялись коллаборация медоваров и музыкантов “Спиртуозы”, практикующие медоварение под весёлые мотивы разнообразных музыкальных инструментов (мол, так получалось вкуснее) и библиотека, хозяйкой которой выступала лично Элен, десница барона. Интересный факт: для обычного люда заведения открывали свои двери только по праздникам. Во все остальные дни на территории кварталов могли находится лишь приближённые Дикана. Как правило, здесь и размещались их личные покои.
Найти госпожу Кушнер оказалось не так-то уж просто, ведь по сути она могла быть где угодно. Пришлось наводить справки. Поиски привели охотника на пороги таверны, дверь которой была открыта нараспашку. Убранства внутри выглядели опрятно – полы, стены и мебель выполнены из сортов красного дерева, а в самом конце просторного зала красовался камин из гладкого, белого камня, с ветвистыми рогами оленя на трубе над топкой. В стенах уютного заведения звенела тишина, а число посетителей было равно нулю. Даже за стойкой корчмаря никого не оказалось, отчего Малрик несколько растерянно принялся разглядывать интерьеры. Вскоре показалась владелица – миловидная женщина со звонким голосом и добродушной улыбкой. Приходом незнакомца она удивлена не стала – ей успели доложить, что в скором времени в стенах её корчмы разместят приезжих торговцев. Посетитель в чудном наряде и забавной шляпой на седой голове поинтересовался у неё о Милене, на что хозяйка с недоумением развела руками. Кроме господина преклонного возраста с пышной бородкой и завязанным шапероном никто ещё не пожаловал. Мартин уже успел пообедать, посетить купальни и отправиться отдыхать в свою комнату на втором этаже. Держатель таверны заверял Кроули, что поиски – пустая трата времени. Лекарь, в конечном итоге, должен был заглянуть сюда, так как это единственное заведение, где её согласятся обслуживать – чужаки в этом городе были огромной редкостью и доверия у местного населения отнюдь не вызывали. Из небольшого кармашка на фартуке кремового цвета с незатейливыми кружевами женщина извлекла порядком почерневший ключ от третьей комнаты слева, посоветовав охотнику отдохнуть, а после спуститься к ужину. Задумчиво покрутив железку в руках Ван решил отправиться наверх, но от самой идеи поисков он ещё не был готов отказаться. Кто знает, может быть, к моменту, когда он спуститься вниз, госпожу Кушнер и получиться застать?
- Третья комната слева. – отсчитав нужную дверь, ключик опускается в замочную скважину. Повернув его, щёлкающий замок отворился, впуская хозяина в просторное, едва освещённое помещение. Вот только посетитель не торопился ступать за порог, так как сразу приметил, что за круглым столом, окружённым несколькими резными табуретами, восседал сам поручик владельца громкого статуса победителя драконов. Элен медленно подняла усталый взгляд от страниц раскрытой перед ней книги, взирая на бастарда с присущей ею толикой тщеславия. Малрик удивлённо мотнул головой и с любопытством уставился на железный прутик с несколькими симметричными зазубринами.
- Похоже корчмарь подсунул мне скелетный ключ. – отшучивался он, пытаясь нейтрализовать неловкость сложившейся ситуации.
- Комнатой вы не ошиблись. – закрывая книгу заверила эльфийка, указывая раскрытой ладонью на табурет, стоящий напротив – Присаживайтесь.
Так повелось, что чаще всего люди не любили всё осложнять, особенно разного рода неясности. С эльфами получалось всё в точности да наоборот. Обобщать, конечно, не стоило, но в данный момент Малрику это казалось аксиомой. Уповая на скорые объяснения, он принял приглашение в собственную комнату и с явным недоумением присел за один стол с поручиком. Остроухая недовольно покосилась на не закрытую Кроули дверь. Эльфийка щёлкнула тонкими пальчиками. Дверная коробка резко захлопнулась, поднимая сквозняк и звонко гремя фурнитурой. Охотник от неожиданности чуть подпрыгнул на месте и резко обернулся.
Прошлое всегда преследует нас. Воспоминания, старые знакомые, места, по которым мы когда-то ходили, вещи, принадлежащие нам – всё это неустанные гонцы прошедшего времени, отправленные минувшим для того, дабы напомнить человеку о сгоревших мостах, оставшихся за плечами. От прошлого невозможно сбежать или скрыться, как от самого себя. В чём таинственный замысел воли случая? Навеять ностальгией? Или же предостеречь нас от опасности, напоминая о былых ошибках? Так или иначе, этот инструмент в руках судьбы делал своё дело, порою и без нашего ведома и чёткого осознания. Вот и сейчас фатум весьма экстравагантно подавал охотнику недобрый знак.
Элен вальяжно извлекла из-под наброшенной на изящные плечи накидки потёртый пергамент, демонстрируя его своему собеседнику с ехидной улыбкой и усмешкой в глазах.

- А вы, господин Кроули, оказывается любитель путешествовать? Наверняка Кельмир навсегда останется в вашей памяти. Может быть расскажите, как так получилось, что за вашу голову назначена столь кругленькая сумма?
- Откуда это у вас? – не скрывая своего неприятного удивления Ван потерял присущее ему спокойствие. В ответ остроухая, хмыкнув под нос, тихонько усмехнулась;
- Птичка на хвосте принесла. Не волнуйтесь, Ван, я не буду заставлять вас оправдываться и скажу всё сама – вы убили полурослика, дочь пиратского барона Блоффа. Вот только ума не приложу, зачем? Испытываете ненависть ко всем, кто порядком ниже вас ростом?
- Мне не за что оправдываться. Всё, что произошло в Кельмире – огромное недоразумение.
- Которое стоило вам двадцати пяти тысяч золотых монет. – досадно покачав головой подхватил поручик – От таких недоразумений нужно избавляться. К счастью, я знаю, как это можно сделать.
- Не думай, что я буду плясать под твою дудку.
- Будешь, как миленький! Вот ведь Корго обрадуется, когда узнает, что он стал богаче на двадцать пять тысяч золотых. Теперь я стану ежом в твоём ботинке, проводник.
- Скорее занозой в заднице. – огрызнулся охотник, грозно уставившись на Элен – Ежи довольно милые и безобидные зверьки. У тебя нет с ними ничего общего.
- Шутки в сторону, господин Кроули. Либо будешь сотрудничать, либо торговой гильдии придётся нанимать нового проводника.
- Что тебе от меня нужно? Товар?
- Отнюдь. Завтра Дикан венчается со мной. В мои планы это не входит. Завтра ты со своими людьми останешься в городе и будешь действовать так, как я тебе велю. На кону стоит не только твоя шкура, проводник. Дикан намеревается конфисковать твой груз под предлогом обнаружения контрабанды – он уже отдал мне приказ проверить повозки.
- И где гарантии того, что моя помощь окупится?
- Помниться, как ты красноречиво пояснял Корго о рисках. Что же, придётся тебе рискнуть и поверить мне на слово, если конечно хочешь уйти отсюда живым. Пораскинь мозгами – ты поможешь мне, а я решу твоё недоразумение, сохраню товар и жизнь твоим людям.
Элен посчитала, что приведённые ею аргументы неоспоримы. Дожидаться положительного ответа казалось ей бессмысленным, ведь он вполне очевиден. Грациозно поднявшись с табурета, она обогнула столик и направилась к выходу.
- Пожалуй, для всех будет лучше, если ты останешься в комнате. Отдыхай, а завтра тебя ожидают великие дела.

Совместно с Миленой.
С уходом Элен в комнате воцарилась звенящая тишина, зловещая и угнетающая. Ещё какое-то время охотник оставался неподвижен, сидя на деревянном табурете за столом, с ветром в голове и горечью в сердце. Даже спустя столько времени, находясь на другом краю мира, длинные лапы прошлого вновь дотянулись до Малрика, дабы оставить на его шкуре очередную рану.
Принесённые десницей барона известия всё ещё не укладывались в голове Кроули – произошедшее скорее походило на ночной кошмар, глубокий дурной сон, из объятий которого невозможно было вырваться, невзирая на острое желание проснуться и смахнуть со лба холодный пот. К сожалению, это была реальность – суровая и беспощадная, требующая действий, а не эмоций, кои роились в душе проводника.
Даже железным нервам порой свойственно давать слабину. Озлобленный на судьбу-злодейку бастард собрал всю злобу в кулак и вдарил им по столу, нервно выругавшись себе под нос. Когда грохот подобно раскатам грома отразился от стен помещения, всё вновь затихло, но ненадолго.
Ван услышал, как кто-то постучал в двери его комнаты. Якобы пытаясь выпустить злобу прочь, бастард сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.
Спокойствие, только спокойствие.
- Открыто, войдите. – недовольно буркнул ловчий. Уставившись на дверь, он размышлял о том, кто мог за нею находится.
И Милена вошла. Взгляд ведуньи метнулся к огоньку настольной ламы – единственному яркому пятну в комнате – скользнул по тёмным углам и остановился на лице Малрика.
— Что-то случилось… Опять.
Она не спрашивала, а утверждала. Тот факт, что произошло нечто неприятное, и без того казался очевидным. Не спуская глаз с охотника, Лена бесшумно прикрыла дверь за своей спиной.
— Сегодня целый день что-то случается.
Это утомляло, но ведунья отчего-то не чувствовала усталости. Она подошла ближе и, опершись бедром о стол, взяла Кроули за руку. Его пальцы всё ещё были напряжены, её же напротив оказались тёплыми и расслабленными. Что-то случилось и надо было бы разузнать, что именно. Если, конечно, Малрик захочет с нею поделиться. Но это могло подождать. А пока Милена поднесла его ладонь к губам, ощутив тот самый запах удачи и леса.
— Я соскучилась.
Хватка потемневших от зелий пальцев стала крепче, поднимая охотника с табурета. Лена стояла спиной к свету и всё же глаза её странным образом блестели. Они оказались лицом к лицу. Ведунья сдвинула мешающий шейный платок и, вместо того, чтобы расспрашивать Кроули, поцеловала его.
Сегодня выдался хлопотный и опасный день и, возможно, в будущем путникам судьбой уготованы ещё большие испытания. Но, что бы там ни было, вместе они с этим обязательно справятся.
Когда госпожа Кушнер переступила порог комнаты, Малрик завороженно замер, прикипев взглядом к желанной гостье. Присущий Милене спокойный, слегка утомлённый тон, грация плавных движений и невероятная проницательность заставляли охотника восторгаться. Так усердно пытаясь найти врачевателя, она сама нашла Кроули, тогда, когда это действительно было необходимо.
Лена воистину была искусным целителем. Если доселе ей удалось излечить шрамы и раны на теле пациента, то теперь, одним лишь взглядом и мимолётным прикосновением она прогнала прочь все тревоги, которые бушевали на душе как шторм в открытом море.
Обычные с первого взгляда слова, порой, трогают за сердце сокрытой в них искренностью и теплом. Посему, пораженный тем, как приятно звучала травница из Аримана, охотник был лишен дара речи. Внутренний голос гласил, кричал о том, что он тоже соскучился, но уста, скрытые за платком, отказывались двигаться. Стоило дамским пальцам опустить ткань и открыть лицо, как оно тут же залилось румянцем – суровый мужчина покраснел как мальчишка, как тогда, когда заслужил первый поцелуй от девочки, которая ему нравилась в далёкой юности. Но даже ему не сравниться с тем поцелуем, что даровала Милена. Это воистину новое для Кроули чувство, тёплое и нежное, как запах цветущих трав и деревьев по весне, разносящийся по округе лёгкими дуновениями зефира.
Слова больше не нужны. Откровенно, желанно ответив на поцелуй, полуэльф делился всеми чувствами, которые Милена читала в его голубых глазах. Понимая, каким глупцом он был, намереваясь найти её сегодня и сказать всё, что думает и чувствует, он усмехнулся про себя. Глупец! Нет на свете столь хитрых сплетений звуков, способных передать искренние чувства. У природы, заложенной в каждом существе, для этого иные механизмы, сакральные и одновременно явные, простые, но сложные.
С трудом оторвавшись, Малрик слегка отпрянул, дабы снова сгореть в пожаре, горящем в глазах оборотня. Хаотичный танец света заставил бастарда впервые за долгое время искренне улыбнуться. Проведя пальцем в кожаной перчатке по уголкам губ воплощению субтильности, которая была заключена в объятия, проводник неохотно отвёл взгляд на менее яркий огонёк, покачивающийся вокруг фитиля свечи. Блеклый источник света погас, когда пальцы охотника попытались поймать язык пламени. В комнате воцарился мрак. Тьма – безмолвный наблюдатель. Первородной доверяли свои секреты хищники, охотники, убийцы и любовники. Вездесуща, но безмолвна хранительница таинств.
Когда свет ушёл, и осталось пара мерцающих во тьме глаз, сотворилось волшебство. Одна душа открылась другой в первозданном виде, став по своей сути открытыми книгами друг для друга. Теперь читателям были не чужды красивые обложки – только упоительный текст душ, хранящийся за ними. Казалось, что даже безжалостное время остановило свой ход, растягивая мгновения в долгие часы. Позже оно ускользнёт сквозь пальцы, но останется в памяти до тех пор, пока в закрытые двери не постучит костлявый кулак старухи с косой.
После бурного единения душ Милена с новой силой ощутила, что голодна. И в кои-то веки голод оказался приятным чувством. Когда всего в избытке, жизнь только поначалу кажется прекрасной и восхитительной. На самом деле, когда всё есть, это очень быстро становится поперёк горла. Так что иногда стоит как следует проголодаться, чтобы потом поесть действительно с удовольствием.
— Идём ужинать? – просто предложила она Малрику, оставив при себе восторги его тактом и мужественностью. — А заодно может расскажешь мне последние новости? У меня такое ощущение, что я многое пропустила.
Очень часто те, кто родился людьми, но в силу обстоятельств стал кем-то другим, стараются сохранить в себе человека. Милена к таковым не принадлежала. Ей тяжело было принять факт проклятия, но когда это всё-таки случилось, она стала оборотнем целиком и полностью, без поправок и оговорок. Потому что "человек" это далеко не всегда звучит гордо и далеко не за все их качества стоит держаться. Но сейчас ведунье очень хотелось поступить по-человечески. Побыть эгоисткой, пойти по кратчайшему пути и просто откусить голову очередному источнику неприятностей. Фролу, Элен, Дереку, да хоть самому барону – не важно.
Но Кроули ей этого, конечно же, не позволит. Милена ещё не до конца была в нём уверена. В глубине души она до сих пор опасалась, что однажды он может исчезнуть из её жизни так же внезапно, как появился. Слишком многих ей пришлось отпустить, слишком часто прощаться, чтобы сразу и безоговорочно поверить в возможность свалившегося из ниоткуда счастья.
Но в том, что Малрик не допустит жертв ради сиюминутной выгоды, ведунья не сомневалась. Он охотник, а не убийца и не бандит. А вот волчице простой путь казался вполне приемлемым. Охотник и волчица… Кто бы мог такое представить? Впрочем, представить можно очень многое. Но за успех этих отношений едва ли кто-то рискнёт поручиться. Пока не рискнула бы даже сама Милена.

Милена отшутилась. Схлопотав комплимент, охотник хмыкнул и мотнул головой, даже не столь от того, что шутка показалась ему забавной и трогательной, сколь от умения госпожи Кушнер оставаться спокойной и рассудительной при любой ситуации. По какой-то из причин Кроули ценил столь редкие у людей черты.
- Да, определённо. – уверенно согласился Ван не скрывая улыбки – Как и тот факт, что эта привлекательная голова ещё держится на плечах.
Не удивительно, что беседа ладилась. Конечно, Лена и Малрик понимали друг друга без слов, однако у обоих персон всегда найдётся что сказать друг-другу. Пускай завтрашний день таил в себе множество неприятных сюрпризов, подобно жухлой траве, скрывающей проржавевшие от осенней сырости стальные челюсти капканов, диалог продолжился легко и непринуждённо, подкрепляясь логическими рассуждениями знахарки из Аримана. Следопыт негласно согласился – какой бы большой шишкой из себя не строила остроухая вертихвостка Элен, она все ещё сильно зависела от барона и ряда других факторов, связанных с занимаемой ею должностью.
Множество процессов, доставляющих удовольствие, начинались с предвкушения. Художник, собирающийся изобразить пейзаж или портрет, наслаждался бескрайними просторами белого холста, чистого и нетронутого, любовные пары с трепетом ожидали волнующего момента уединения, а любители вкусно и сытно покушать терпеливо собирались вокруг обеденного стола с заранее заготовленными столовыми приборами, улавливая доносящиеся с кухни ароматы блюд и аперитивов. Подобные ароматы как раз заполнили пустые залы корчмы.
Сибилла подходила к организации застолий ответственно. Появившись в помещении, в котором беседовали путешественники из далёких краёв, она поторопилась угостить гостей яствами. Несмотря на то, что хозяйка была преклонного возраста, невысокой ростом и щуплой на вид, будучи груженной деревянными подносами с блюдами она ловко миновала несколько столов и лавочек, быстро перебирая ножками и выстукивая каблуками сапожков по идеально вычищенному от сора полу. Ужин был подан, а вместе с ним пожелание приятного аппетита и широкая, добродушная улыбка заботливой хозяйки.
Ужин радовал не только обилием ароматов, но и аппетитным внешним видом и оригинальной сервировкой блюд. Подобно красавице весне Сибилла озеленила белоснежную скатерть. Зелень горела изумрудом, точно океан, разлитый вокруг маяка-донжона. Благоухающие свежестью листья выглядели так, будто бы их бережно собрали прямо к застолью. Промытая ключевой водой, она сверкала редкими каплями, словно трава в поле поутру, переливаясь и играя в свете огней камина и потолочных фонариков. Главным блюдом же следовало считать запечённого кролика. Длинноухий пухлик сменил шубку на золотистую корочку и предпочитал нынче прятаться от голодных взглядов не в высокой траве, а в луковых кольцах, набухших от обилия золотистого сока. Воистину щедрое угощение! Ван не часто ел кроликов, так как эти пушистые зверьки почти не водились в краях Элл-Тейна. С зайцами же кролики в никакое сравнение не шли – у косых гораздо более жесткое мясо. Даже вполне привычный фрукт подавался здесь в экстравагантном виде и назывался «пьяным». Готовилось лакомство путём кипячения груши в вине с добавлением корицы (которая в свою очередь была очень дорогим удовольствием и на стол простолюдина никоим образом попасть не могла), мёда, гвоздики и цедрой редких в западных краях цитрусовых – лимона и апельсина. В итоге груша приобретала алый винный оттенок и пряный аромат, задаривая рецепторы ненавязчивой сладостью, мимолётной и ничуть не приторной, несмотря на участие в процессе готовки мёда.
Аппетит разыгрался не на шутку, и странствующие торговцы приступили к ужину с огромным удовольствием, буквально сметая угощения одно за другим. Отведав зелени, гости угостились нежным, тающем во рту мясом кролика вприкуску со свежими, ещё горячими лепёшками. Усладой для глаз следопыту оказалось то с каким аппетитом кушала Милена, как аккуратно та объедала косточки и с присущей дамским пальчикам грацией откладывала их в тарелку перед собой, то и дело утирая уголки губ и закусывая зеленью или выпечкой. Наблюдая сие великолепие охотник просто не мог не улыбаться, посматривая на соседку по обеденному столу с искоркой во взгляде.
- Спасибо. – наконец вымолвил охотник, когда от ужина остались одни воспоминания и приятное послевкусие – Я очень рад, что судьба познакомила нас в той таверне в Элл-Тейне.
Охотник слегка откинулся на лавочке и вздохнул, проникаясь трепетом произнесённых слов и усыпляющим чувством сытости;
- А кажется, словно вчера я прихрамывая спешил к Гуславу, дабы передать ему письмо госпожи Кушнер. Быстро время летит. Моргнуть не успеем, как ты окажешься дома. Ведь ты так этого хотела…
Охотник вновь накрыл длань Лены и собирался что-то сказать, но по воли случая не успел. Отворилась дверь. Через порог спешно ввалился картограф, сразу же заприметив восседающих за столом товарищей. Мартин направился к ним, поздоровался с Кроули по-простецки, а вот к попутчице обратился учтиво склонив голову в поклоне, будучи уверенным в том, что Милена принадлежит к знатному роду.
- Мартин? – удивился следопыт – Я думал, что ты отдыхаешь у себя в комнате.
- Да, с вами отдохнёшь. – усмехнулся Бехайм, почесав бороду и оглядевшись по сторонам, якобы с украдкой – Караул нужно было сменить, а то ребята Вацлава уже от скуки на луну выли. Непорядок, проще говоря.
Коллега Бехайма переглянулся с травницей из Аримана с прищуром, ощущая некий подвох в столь неожиданной встрече. Что-то Мартин темнил, что собственно для него являлось чертой не свойственной.
- Ага! – вскликнул он, заприметив, как Лена потянулась за стеблем зелени – Хозяйка и вас этой травой изволит угощать? Ну что за дела, а? Я вот, представьте, её спрашиваю – что мы вам, козлы какие-то?
- Почему сразу козлы? – наиграно обиженно переспросил Ван, уподобившись врачевателю и принявшись жевать хрустящий стебель;
- Скажи лучше, старый ослик, с каких это пор ты начал делами караульными заниматься?
- Пуще тебе, Ван-кролик. – шутливо брызнул обладатель пышной бородки – С тех самых пор, как решил проверить наш товар. Я же не просто так по темноте шляюсь, знаешь ли!
Картограф запустил морщинистую руку в карман заплечной сумки. Убедившись, что хозяйка возиться на кухне, а в зале никого окромя товарищей не находилось, он извлёк чудаковатую, пузатую склянку размером пол-ладони, плотно закупоренной пробкой. На крышке нарочито выжжен узор – рунический символ – охотник сразу его узнал, так как имел честь наблюдать, как подобные узоры выводила лично Лена. Внутри же склянки находился махонький клочок пушистого мха, который в свою очередь имел несвойственный растению тёмно-синий оттенок.
- Что это?
- Не скажу, так как не знаю. Но вот что точно скажу, так это где я его взял. Ван, я посмел вскрыть один из ящиков, - Бехайм сбавил голоса и заговорил полушёпотом, продолжая крутить в руках склянку с растением внутри – Всё бы ничего, коли бы эта штучка лежала прямо под крышкой. У наших сундучков, оказывается, двойное дно. Скрытый отсек разбит на соты, ну ровно те, что у пчёл, и в каждой из них по такой вот занятной скляночке. Короче, Малрик, надобно узнать, что это вообще такое. Вот я и смекнул спросить у госпожи Кушнер, ведь она знатный травник. Есть идеи, что это, госпожа? Возьмите!

Отредактировано Малрик Ван Кроули (04-07-2020 09:12:21)

Совместно с Миленой.

- Забирайте. – не скрывая брезгливости к обыкновенной с первого взгляда склянке отмахнулся Мартин. С предметом он расстался легко, однако остался всё таким же на редкость хмурым и настороженным. Оглянувшись ещё раз, дабы убедиться в том, что трапезный зал таверны пуст и никто не подслушивает их беседы после сытного ужина, он вновь прошептал;
- Мне с этой штукой под боком совсем не по себе. Уж пусть лучше у вас и останется.
- Мартин, - вклинился в разговор Кроули, не переставая наблюдать с каким интересом Милена крутила в руках загадочную баночку с синеватым мхом – А что торговцы делали, когда выяснялось, что на борту контрабанда?
- А что тут поделаешь? – усмехнулся Бехайм совсем не весело, помрачнев ещё пуще – Молчишь громче и везёшь дальше. Но то-то и оно, что Гуслав никогда пропагандой не промышлял. Посему я на него и работаю, так как на дух не переношу всей этой кутерьмы с неведомыми товарами.
- Неудачный опыт?
- Был бы неудачным, то сейчас не сидел бы здесь рядом с вами. Перевозка котов в мешках – акция сомнительная и крайне опасная. Выяснись где-нибудь под Каридом, что ты дурманы в телегах или трюмах катаешь, так заказчики потеряют прибыль, а перевозчики – головы. Думайте что хотите, друзья, но эта хрень точно не просто какая-то алхимическая дрянь.
- К тому же зачарованная. – с прищуром покосился Малрик на госпожу Кушнер, почёсывая подбородок – Что бы это ни было, Элен и Дикану лучше ничего не знать. Ворочайся обратно и прикажи охранникам по ночи вытащить все склянки на самое видно место, а двойное дно пущай соломой набьют. На нас зачарование, судя по всему, не действует. Иначе бы ты эту склянку сюда не приволок. А коли в обозы сунется посторонние, то они мигом станут неприметными вещами. Думаю, что если заказчик решил защитить свой товар таким образом, то и расколдовать его сумеет. Главное довезти.
- Вот это ты здорово придумал! – оживился Бехайм, лихо вскочив с лавки – Так и сделаем. Сумею проскочить, они ещё охрану разводят. Наверняка ещё не успели.
Откланявшись женщине за столом, картограф поторопился выполнить поручение. Удивительно наблюдать, как мужчина в возрасте резво и энергично топал к выходу из уютного зала. Да, Мартин состарился, обзавёлся сединой и морщинами, однако силу духа и юношеский энтузиазм не растерял даже спустя столько времени. Старика ещё звала дорога приключений, а ветер авантюризма дул ему в спину. Дело воистину красит человека, и Бехайм отличный тому пример.
- Гильдия магов говоришь? – пробормотал Ван, провожая картографа взглядом – Я догадывался, что ты не простая травница – ещё тогда, когда ты забралась каменному гиганту на спину. Ох уж эта ворожба…
Охотник досадно вздохнул – ничего он не понимал в столь тонком, завязанном на самом мироздании деле. Не довелось Кроули обучаться в гильдиях, держать в руках заумные книги, а выпускать брошюры с советами самоучкам искусные чародеи не торопились на горе простолюдинов. Не найти в обычной библиотеке тома “Ворожба для чайников”, но оно, пожалуй, и к лучшему.
- Что-то ты совсем хмурая стала. – подметил Ван невзначай – Может быть выпьем? У Корго тут медоварня недалеко, наверняка у хозяйки есть что-нибудь забористое.
— Давай лучше что-нибудь вкусное, - внесла небольшую поправку Милена. – Медовый хмель коварен. Пьёшь, вроде, пряную, сладенькую водичку, а потом ни с того ни с сего раз и встать не можешь. Обычно мне удавалось устоять, но на этот раз я за это не поручусь. Ведь одно дело пьянеть от медовухи, а другое – добавить её к тому, что уже шумит в голове.
Сегодня ведунья не пила ничего, кроме воды, но причин, чтобы голова шла кругом, у неё хватало, и самая главная – голубоглазая – сейчас сидела напротив. Милена не могла видеть себя со стороны, но по ощущениям зрачки у неё были такие огромные, что в них запросто можно было утонуть. Чудо, что занятый своими мыслями картограф ничего не заметил.
Впрочем, ничто не мешало им попросить разные напитки и Милена предпочла подогретое со специями вино. Оно согревало изнутри и помогало пищеварению. А напоить оборотня всё одно дело безнадёжное.
— Было время, когда я почти два месяца делила дорогу с бродячими артистами, — издалека начала она. – Занятные люди, уверенные, что у каждого есть свой талант, которым можно поразить публику. У них в труппе был маг и волшебник, являвший чудеса со сцены. Однажды артисты чем-то не угодили городской страже и их пригрозили арестовать. А перед этим велели сдать всё имущество, что при них имелось. Вещи сложили в кучу, но, прежде чем погрузить в повозку, к ним подошёл тот маг, воздел руки к небу, произнёс нечто загадочное и весь скарб неожиданно начал светиться. Маг пригрозил, что если кто-нибудь возьмёт что-то из их имущества без спросу, то на него падёт проклятие Далкайта. Когда он вернулся назад, я спросила, что это за заклинание такое. Он сказал, что заклятие работает приблизительно, как головы этих стражников, и показал ладонь, на которой остались следы от светящегося порошка. Как оказалось, он никакой не чародей, просто фокусник. Ловкость рук и никакого мошенничества. А позже выяснилось, что проклятие Далкайта это икота. Один из актёров обидел какую-то девицу и та вернула ему должок таким замысловатым способом. Бедолаге пришлось искать помощи в святилище. Как раз тогда наш маг-чародей и нахватался таких умных слов.
Черты ведуньи вновь сделались мягче, а мысли её, кажется, витали далеко-далеко. Может в прошлом, а может и в будущем, о котором Милена несмотря на все неурядицы, похоже, совершенно не беспокоилась. Водилась за ней такая черта, не переживать о том, что ещё не случилось. То ли от уверенности в себе, то ли от некоего неизбежного жреческого фатализма, то ли просто из практичности, но, даже не имея понятия, что должно произойти, она всегда была уверена в наличии возможности с этим справиться и обратить себе на пользу.
— Это я к тому, что не всё в действительности является тем, чем кажется поначалу, – пояснила ведунья, пригубив вина. – Гильдия магов, в которой я состою, не совсем гильдия и не только магов. Она носит громкое название "Дети Проклятого Бога", но прошу, не суди по названию. Говорят, начиналось всё с того, что несколько людей и нелюдей, сосланных на каторгу за то, что им не повезло родиться с недопустимым, по мнению общества, даром или от неподходящих родителей, объединились, чтобы бежать. Не знаю, так ли это на самом деле, но история, безусловно, правдоподобная, ибо объединены мы именно по этому признаку. Я вступила в организацию уже научившись жить со своим проклятием. Помощь мне была не нужна, но я знаю, как оборотню бывает тяжело, и считала, что смогу помочь кому-то ещё. В какой-то мере это удалось. Но, как и любое благое дело, это постепенно обросло множеством… не столь благих. Члены братства разбросаны по всему миру. У них своя жизнь, свои цели. Смелые, честолюбивые, амбициозные. А зачастую и противозаконные или даже кровожадные, ведь люди не просто так нас сторонятся. Поэтому я не обрадовалась, увидев знакомый символ, и в какой-то момент даже хотела ничего не говорить. Ты всё равно узнал бы когда-нибудь, но позже. Не сейчас, когда эти совпадения выглядят так подозрительно. Будто я сама их и подстроила. – Склонившись к охотнику, Милена понизила голос и едва заметно улыбнулась: — Не то чтобы я совсем не умею хитрить. Умею, конечно. Вот, например, прямо сейчас я думаю, что бы такого сделать, чтобы остаться с тобой на всю ночь. Но закрутить такой водоворот событий мне не под силу. На подобное способна только судьба.

Отредактировано Малрик Ван Кроули (20-06-2020 20:51:20)

Совместно с Миленой.

Стоило Сибилле покинуть рабочее место, как двери таверны отворились. Помимо горного свежего воздуха опустившихся на город Дикана сумерек, через порог ступила пара ратников. Оглядев пустующий трапезный зал, один из солдат коротко кивнул силуэту, находившемуся на улице, якобы подавая сигнал, что тот может войти.
Фигура в длинной рясе с запрокинутым на лицо капюшоном миновала порог, немедля направившись к единственным постояльцам. Плавная походка и грациозная поступь обладателя темного одеяния показались Малрику знакомыми, а предчувствие подсказывало следопыту, кто на самом деле скрывал лицо за плотной тканью. Когда сквозь рукава показались женские руки, тянущиеся к колпаку дабы стянуть его, Кроули уже был уверен на все сто процентов, что трапезу соизволила прервать сама десница барона.
Процесс избавления от маскировки (которая к слову бросалась в глаза также, как серебряная монетка под гнездом жадной сороки) можно сравнить с превращением гусеницы в бабочку. Тяжёлый матерчатый кокон сполз с тонких женских плеч и был небрежно брошен в сторону, прямо на пол. Восторг от наблюдения чудес метаморфозы в этом случае был нагло подменён врезающимся в глаза пафосом.
Желваки на лице Малрика пустились в пляс столь броско, что он пожалел о забытой в своей комнате шляпе – скрыть эмоции под широкими бортами причудливой треуголки не представлялось возможным. Остроухая гостья почуяла, насколько её рады видеть и упиваясь злорадством молча присела напротив завершающих трапезу гостей, пытаясь нарисовать на лице невинную улыбку. Что же, художник из Элен в этом плане был, мягко говоря, хреновый – каждая возникающая эмоция оказывалась здраво приправлена натурально эльфийским высокомерием. Чего греха таить – буквально все движения, взгляды и речи представительницы царства туманных лесов и опушек пропитались этим разящим наповал ядом, подобно обеду графа, который экономил на придворных дегустаторах. Вальяжно закинув ногу на ногу и откинувшись на спинку лавки, поручик положил на стол книгу, демонстративно облизнул палец и принялся шелестеть пожелтевшими страницами. Добравшись до закладки дамские пальцы зацепили пергамент также резко и беспощадно, как клюв цапли, поймавший лягушку. Молча протягивая записку охотнику, Элен томно выдохнула, якобы ожидая от Кроули какой-либо реакции.
- Что это? – принимать записку из рук поручика Ван не торопился, предпочитая изображать образец безразличия.
- Это письмо, которое написал Дикан для Дерека – начальника гарнизона. Проще говоря, это ваш билет в казематы.
- Я этого не заказывал. – буркнул охотник и недовольно уставился Элен прямо в глаза. Оценив шутку остроухая звонко засмеялась, продолжая всучивать записку следопыту под нос;
- Опять ерничаешь, о результат порочного союза? Думаю, что я заслуживаю слов благодарности.
- Хочешь сказать, что своим появлением делаешь нам услугу? Если все эльфы выражают свою заботу в подобном ключе, то я вовсе на жалею, что моя мать меня оставила.
Острый на язык гонец расхохотался так искренне, что заслужил от Малрика взгляд полный недоумения. Ценитель черного юмора даже утёр выступившую слезу;
- Я обязательно расскажу Левианне эту шутку при встрече. – прекратив извергать мерзкий для слуха ловчего хохот, подстегнула Элен, отчего бастарду стало совсем не до смеха. Услышав имя своего родителя тот аж вскочил с лавки, не веря своим ушам;
- Откуда ты знаешь её имя? Как?!
- Успокойся, Ван. Я всё знаю. – вновь улыбнулась Элен, застучав ноготками по кожаной обложке загадочной литературы. Переведя взгляд на госпожу Кушнер она добавила;
- И не только про тебя.
Особа, кажущаяся немногословной, всё равно создавала впечатление дурного собеседника. Справедливости ради стоит добавить, что там, где есть минусы, прятались и плюсы, пускай, не будучи подавляющим большинством, но они были. Вместо того чтобы тратить время на сотрясание воздуха, десница барона предпочитала давать ответы делом. Бережно подняв со стола книгу, она поднесла её к устам и едва уловимо прошептала полное имя выходца из Элл-Тейна. Раскрыв обложку, Элен передала книгу Милене. Желтые страницы (которые в свою очередь первое время оказались абсолютно пустыми) постепенно выдавливали на своей поверхности канавки от острия невидимого пера. Свежие раны на поверхности пергамента заполнились душистыми чернилами, черными, как густой сумрак за окнами таверны.
- Читайте, - с приторной любезностью указала эльфийка – Читайте вслух, громко и чётко, Ашен. Это конечно не такое захватывающее чтиво, как например, история одной травницы, но интересные моменты могут найтись. Это у него семейное.
Заблаговременно убрав подальше магическую склянку, которую оставил ей Мартин, Милена наблюдала за своей почти тёзкой молча и с долей неловкости за то, что дожила до времён, когда злобный оборотень, не приемлющий ничего из разумного, доброго, вечного учения светлых богов, стал вести себя более по-эльфийски, чем сами эльфы. И это притом, что у ведуньи никогда не было иллюзий насчёт остроухого народа.
Да, нынешние эльфы даже убивать стараются милосердно. И пусть милосердие это в большой степени формально, но всё же, всё же. И Элен, несмотря на всю свою спесь, не просто так носила людское имя и одежду. Значит, тесно ей было с таким нравом в Арисфее.
На самом деле, нынешние эльфы, относящиеся к своим предкам с огромным почтением, в то же время хотели оказаться от них как можно дальше. Ничего удивительного. Кому понравится происходить из того же народа, из которого вышли дроу и сумеречные эльфы, а помимо них первые оборотни, вампиры и личи? Уж точно не нынешним обитателям магической чащи. А ведунья запомнила их именно такими. И надо сказать, гордыня нынешних представителей остроухого племени не шла ни в какое сравнение с той, которой обладали их предки – первенцы богов.
Пока эльфийка упивалась своей важностью, Милена прикидывала, что она может знать на самом деле. Вероятно, не больше, чем была в состоянии подслушать или выспросить у Дерека. То есть не всё. И даже не десятую часть от всего. Но тут выяснилось, что источник информации у поручика гораздо более надёжный. Милена приняла артефакт из её рук и бережно погладила страницу со строками, повествующими о жизни Малрика Ван Кроули.

Совместно с Миленой.

Придвинув книгу к себе, Элен поводила указательным пальцем по обложке, изображая наигранную досаду. Сложно судить, что стало виной мимолётного жеста – факт того, что в её навыках и способностях усомнились или же предостережение госпожи Кушнер. Так или иначе, эльфийка о чём-то задумалась, продолжая вальяжно восседать на лавке, откинувшись на её спинке и широко расставив руки на бортах простенького предмета мебели.
Малрику довелось за свою жизнь насмотреться на представителей лесного царства, но, пожалуй, никто из них не сравниться с Элен в столь дотошно скопированных замашках, присущих скорее баронессам или жёнам знатных господ. Отвались одним прекрасным днём длинные, острые уши, загореть мраморной коже, а глазам приобрести стандартный оттенок, то не отличить бы десницу барона от обычного человека. Однако, о подобном Малрик в данный момент не рассуждал – уж очень много сторонних проблем, требующих его внимания. Да и Элен он, всё-таки, знал очень плохо, посему не принимался судить по тому, что по сути являлось лишь верхушкой айсберга.
- Я очень давно владею этой книгой, Милена, – дама за несколько мгновений будто бы зарядилась новой порцией самоуверенности, что не могло не отразиться на выражении её лица;
- И должна отметить, что владею довольно искусно. Создание столь комплексного, сложного инструмента стоило множества лет кропотливой работы… - Элен, кажется, ударилась в воспоминания, отчего глаза её заблестели, улыбка смягчилась, а жесты обрели иную, приятную глазу грацию. Сначала тёплого взгляда удостоилась книга, а после – охотник, в очах которого читались обратно противоположные чувства.
- …И не только моей. Только благодаря глубоким познаниям моей родной сестры работа была почти завершена. Сначала задумывалось, что книга будет описывать не только прошлое, но и пророчить будущее. Так бы оно и произошло, но у сестрёнки нашлось занятие гораздо важнее, чем волшебные артефакты.
Наверняка зоркий взгляд Лены заметил, что от слов Элен следопыту стало не по себе, ровно как и от взгляда остроухой. Переглянувшись с госпожой Кушнер, Ван отстранился от трапезного стола, якобы намереваясь уйти из-за него, лишь бы не продолжать внимать речам поручика. Кажется, Кроули вынес из её слов некий вывод, который заранее ему не понравился.
- Как думаешь, Ван, что помешало моей сестре закончить работу? Что заставило выдающегося мастера, пусть и ненадолго, зарыть свой талант? Отказаться от всех привилегий?
Охотник упорно молчал, отводя взгляд куда-то в сторону. Столовый нож в ловких пальцах ловчего крутился, отражая свет горящий фонариков и танцующего в камине пламени.
- А вы, госпожа Ашен, как думаете?
После пережитого удивления Милене было сложно сосредоточиться, но игривый монолог эльфийки подарил ей достаточно времени на это. Ещё несколько мгновений ведунья внимательно смотрела на неё и, когда картина наконец сложилась полностью, негромко рассмеялась.
— Прости, – провинилась она за своё веселье перед охотником, накрыв его руку своей. – Но это действительно забавно. – Милена повернулась к Элен и, всё ещё улыбаясь, произнесла:
– Полагаю, что мы с вами не только почти тёзки, но и почти родственницы. - Конечно, высказывая это умозаключение, Милена опиралась на множество допущений. Тут следовало принять за аксиому и что она верно поняла намёки эльфийки, и что намерения Малрика в отношении их совместного будущего серьёзны. Но отчего бы это и не допустить?
— И ещё, пожалуй, нужно признать тот факт, что мужчины семейства Ван Кроули обладают какой-то особенной привлекательностью, раз уж такое вообще стало возможным.
К тому же, было вполне очевидно, что Элен всё-таки прибегала к гаданию. Может быть не с помощью книги, но без этого шансы вот так оказаться на пути Малрика у неё были не слишком велики. Замечательная получается семейка, что и говорить.
Внезапное обретение остроухих родственников Милену ничуть не смущало. Их не выбирают, как известно. Если бы она немного отвлеклась от своих нынешних переживаний и задумалась о последствиях, то и сама, без сомнения, догадалась бы об этом. К тому же для семейств оборотней характерна простая и довольно жёсткая иерархия, где каждый знает своё место, а с зарвавшейся роднёй разговор короткий. Не могло не радовать и то, что сама Элен воспринимает ситуацию с юмором. А то глава какого-нибудь арисфейского клана, запросто и налысо мог обриться от таких новостей.
— Так что мы будем делать? Отпразднуем ваше супружество и воссоединение семьи или в планах есть ещё что-то?

Как только Малрик сказал, что они уходят, Милена отодвинула стакан и поднялась со скамьи. Наедине волки могут выяснять отношения как угодно, хоть в драке, хоть в постели, хоть монетку подбрасывая, но при посторонних они всегда действуют, как один. Равно как и в воспитании детей не бывает так, что один родитель что-то запретил, а другой это тут же позволил. Впрочем, нельзя сказать, что Малрик не оставил Милене выбора. Скорее, выбор этот был не слишком-то ей нужен. Хотя кое-какие выводы ведунья из этой беседы сделала.
Прежде всего, раньше она считала, что дракон, державший в рабстве малый народец, вряд ли может быть светлым созданием. Но за такого точно не стала бы хлопотать арисфейская остроухая братия. Вероятно, гоблины были совсем не в рабстве, а просто поклонялись огромному ящеру по примеру своих дальних родичей кобольдов. Для них, наверняка, было лучше отдавать половину вырытого из-под земли ему в обмен на защиту, чем быть с этой земли согнанными.
Но в истории Элен всё-таки многое не складывалось. Свет совсем не равен Добру, как и Тьма не есть абсолютное Зло, и драконы, какими бы светлыми они ни были, всё равно остаются драконами.
— Вы полагаете, если голодный дракон вырвется из заточения и встретится со своими пленителями, удастся избежать трупов, крови и пожарищ? Тогда у меня для вас не очень хорошие новости относительно этих существ.
Лена ещё не решила, как они покинут город, но она знала точно, что если какой-то вариант кажется единственным, то это показатель узости мышления, а вовсе не тяжёлого стечения обстоятельств. Когда людей много, они порой способны вести себя очень глупо, искренне считая это храбростью, так что она вполне допускала, что большой странный зверь не произведёт на ополчение барона должного впечатления. Но вторая ипостась и не была её основным козырем.
Можно попытаться наложить на обоз ауру страха. Это поможет выйти из города. Заблокировать ворота древесной печатью тоже не так уж сложно. А дикарей она просто съест. Ну, нужно же хоть кого-то съесть в назидание этим наглецам! Вот где вторая ипостась придётся очень даже к месту. Хотя, и их тоже можно будет просто разогнать. Если они вообще рискнут напасть ещё раз без поддержки гарнизона.
— Вам дела нет до людей. – Спокойный голос ведуньи неожиданно прозвучал хлёсткой пощёчиной. — Когда эльф без поддержки клана идёт на такие жертвы, чтобы кого-нибудь спасти, это без сомнения что-то личное. И не думаю, что причина в бароне. Разделаться с ним можно много проще. Значит дракон. Друг, любовник или наставник? А может враг, убийство которого кем-то другим вы не можете допустить? Вы… что? Читали свою книгу, надумали познакомиться с племянником, заглянули немного вперёд, но ошиблись в сроках? Вместо человеческого города тут оказалось драконье логово. А драконы могут быть весьма приятными собеседниками, не так ли? Потом появились беженцы. И вы не стали им мешать, потому что будущее это всегда лишь вероятность, а тогда не сложилась бы нужная вам последовательность событий.
Эльфы всегда эльфы. Планы внутри планов. Милена слишком долго жила среди них, чтобы не знать этого. Она не ждала, что Элен вывалит ей всё как на духу, и не надеялась, что угадала слишком много. А вот Малрика она прекрасно понимала. Родство и на её взгляд не было достаточным поводом, чтобы превращаться в жаркое.
— Что бы тут у вас ни произошло, но жителям города появление дракона на пользу пойдёт едва ли. Он просто выжжет их из своего логова, как паразитов. И с нами, наверное, обойдётся не лучше. – Она вопросительно взглянула на охотника: — Видимо, не суждено нам сегодня выспаться. Давайте, я сейчас возьму письмо, отнесу его Дереку и попрошу повременить пару часов с исполнением приказа. Вы с Мартином подготовите повозки, а госпожа Элен позаботится о страже на воротах. Вижу, у неё есть здесь верные люди, а устроить внеочередную смену караула труда не составит. Это позволит обойтись без жертв. После мы двинемся в сторону шахт. Говорят, это где-то на северо-востоке. Нам как раз почти туда и нужно. – Точного направления Милена не знала, но она была уверена, что его знает эльфийка, да и дорога там наверняка есть. — Спрячем обоз с охраной, а сами сходим и поговорим с рабами. Гоблины, быть может, не слагают баллад о звёздах, но свои норы знают великолепно. Расспросим у них о драконе и, если повезёт, найдём проводника. Ещё одного, только по подземельям. Вот там, на месте и посмотрим, что мы имеем и как быть дальше. Хорошо? Возможно… Только возможно! Освобождение дракона, действительно может иметь смысл. В этом случае барону точно будет не до погони. Но жертвовать ради этого целым городом чересчур, по-моему. Тут многое будет зависеть от дракона. А если не выйдет с ним, то мы и сами сможем создать Корго достаточно неприятностей, чтобы занять его на некоторое время. С помощью тех же гоблинов, например.

Совместно с Миленой.

— Довольно сложно искать решение задачи, не имея полного представления об условии, — негромко заметила Милена.
Остроухая особа порядком надоела волчице со своими секретами. Ей доводилось решать и не такое, но Элен вряд ли понравится результат, да и сам процесс. Самое главное эльфийка сказала – Корго задумал недоброе. А дальше они уж как-нибудь разберутся. Разве что дракону не помогут. Но что поделать? Не повезло ему с союзницей. Не умеет она договариваться.
Как бы то ни было, слова Элен ведунью совершенно не убедили. Ни одно двуногое создание не может поручиться за дракона. Тем более, когда речь идёт не только об огромном голодном хищнике, а ещё и об обманутой женщине, что стократ опаснее.
— Мне доводилось слышать, что эльфы считают себя потомками Играсиль, — улыбнулась ведунья, присев рядом с Малриком. – Выходит, ты внук богини. Но с нынешними затруднениями это нам никак не поможет. Честно говоря, я бы воспользовалась сонным заклятием и отдохнула до утра вместе со всем гарнизоном, но это было бы уже откровенным издевательством над бароном. Хотя… может он и заслужил. Не люблю вмешиваться в чужие семейные дела, но, признаться, совершенно не понимаю, что в нём могла найти драконица.
Не то чтобы Милене так уж претила мысль лезть в чужой подвал и освобождать пленницу. Она просто не очень понимала, зачем это делать. Если бы тот же барон Аримана, окажись он человеком семейным, запер в подземелье свою жену или, не ровен час, даже казнить её решил, так никто б и не подумал вмешаться. Такая уж у баронессы доля – с одной стороны вроде бы прекрасная дама, которой все рыцари баронства служить готовы, а с другой собственный муж в любой момент без зубов оставить может. И никого это не удивляет, ведь жёны рыцарей, да и все другие знатные женщины ровно на том же положении.
Дракон это, конечно, дело несколько иное. Она себе мужчину наверняка сама выбирала, а не по отцову велению под венец пошла. Ну, так тем более тогда, нечего в их отношения посторонним лезть. И Элен не дала им ни единого факта в пользу бедняжки. Участь её незавидна, спору нет. Но далеко не всякий узник оказывается в казематах безвинно. Милена не считала себя в праве судить, не имея на руках хоть сколько-нибудь достоверных сведений.
Элен, прямо скажем, оказалась особой не самой приятной. Может и первая женщина барона была не лучше. Ну, не везёт человеку в любви. Что ж его теперь убивать за это? Нет, конечно! За это – нет. Но вот если он решится воплотить свой план по захвату обоза в реальность, тогда ведунья не исключала такого исхода. И уж кому-кому, а ей было всё равно бежать или оставаться. Точно так же её не беспокоило и количество смертей, которые могут сопровождать отбытие каравана. Главное, чтобы это были не смерти караванщиков. Если они столкнутся с честными вояками, то можно будет всё объяснить и разойтись миром, а если гарнизон действительно привык наживаться на грабеже проезжающих торговцев, то они ничем не отличаются от воров и разбойников и вполне заслуживают такой участи.
— Мы уходим сейчас или дождёмся Дерека и солдат? – посерьёзнела она. — По наши души пошлют около трёх десятков, ещё стража на воротах и возможная погоня. Будет непросто, но попробовать можно. Два оборотня в отряде это внушительная сила. Фрол не станет тебе подчиняться, но ему точно не захочется оставаться здесь одному. Значит, хотя бы до ворот он с нами, а дальше придётся действовать по обстоятельствам. Или можем поговорить с Дереком и остальными. Он обязан мне, но не думаю, что это станет достаточно веским аргументом, чтобы ослушаться баронского приказа.

Наполненный ехидством, отражающий укоризненный посыл взгляд в купе с надменным упоминанием родства из уст эльфа заставил охотника вздрогнуть. По спине пробежал табун мурашек. Ван даже с облегчением выдохнул, когда Элен наконец соизволила избавить гостей от её компании. Дело запахло парами горючих жидкостей и охотник быстро смекнул, что медлить сейчас себе дороже.
В это мгновение Милена подмечала, что искать решение задачи, упираясь на догадки и призрачные доводы, затея, мягко говоря, глупая. Особенно если одним из условий задачи является спасение из плена дракона. Остальные вопросы, например, каким образом барону, владеющим трещащим по швам и разваливающимся по кускам фортом и кучкой разномастной солдатни удалось заточить могучего покорителя небесных высот в казематах донжона, освещены поручиком не были. Почему последний предпочитал оставаться в плену, будучи существом, обладающим нечеловеческой силой, острым умом и владением тем или иным магическим искусством, тоже не было ясно. Воображение Кроули рисовало довольно забавные картины: он представлял огромную пещеру прямо под тесными залами донжона, тёмную, сырую, с нависшими сталактитами. Пока ретивые слуги бегают по коврам, занимаясь повседневными обязанностями, а стражники мирно похрапывают в обнимку с рогатинами на постах, свернувшийся калачиком дракон льёт горькие слёзы, проклиная судьбу-злодейку и стены своего заключения. Эдакая сказка наизнанку – разве что дракон не заменил принцессу в башне, а очутился в подземелье. И какой с сего прок, какая выгода? Так или иначе, охотник был уверен, что без ворожбы тут явно не обошлось.
- Пожалуй, достаточно родственничков на сегодня! – отнёсся с опаской к словам госпожи Кушнер он, когда та упомянула почитаемое остроухой братией божество. На рассуждения Милены он ответил усмешкой в голубых очах, стараясь поддерживать серьёзное выражение лица. Их ведь собирались посадить на цепи как-никак, какое тут дело до смеха? Однако, волнения сами собой бежали прочь от рассудительной речи травницы, даруя ловчему ощущение безопасности и полного контроля ситуации;
- Ну, или дракона… - смело предположил он, резво поднимаясь со скамьи – Не хочу обвинить уважаемого барона в мужеложстве, но боги и так над ним зло подшутили. Думаю, просто господин Корго крайне неразборчив. Да и ящер, видимо, тоже.

Совместно с Миленой.

-Облезлый хвост паршивого, драного утконоса… - пролепетал Ван дрожащими от ярости устами, медленно настигая хитрого лжеца, он закатывал рукав походного плаща, хрустя суставами пальцев, крепко сжимающихся в кулаках;
- Этими руками! – воскликнул он, демонстрируя длани пятившемуся назад эльфу – Этими руками я душил диких волков и сворачивал шеи зайцам. Этими руками я сдирал шкуры оленей и ощипывал фазанов. Этими руками я тебя и убью!
Быть беде, если бы стража не подоспела. Три десятка бравых солдат под главенством железного кулака (в прямом и переносном  смысле) – начальника охраны Дерека – окружили беседующих у корчмы.
- Что тут происходит? – громогласно возгласил обладатель стальной перчатки. Голос его так же звенел нотками звенящих в пылу боя клинков, отражаясь эхом по пустынной площади с фонтаном по центру. Будто бы услыхав властный рык царя зверей, лягушки в фонтанах начали громко квакать. Выражение лица командира отражала посыл отнюдь не благой для охотника, но оно поменялось на печать недоумения, завидев рядом с будущим пленником саму десницу барона;
- А вы что тут делаете?!
С губ поручика сорвалось заклинание. Дерек потянулся к эфесу меча на поясе, обхватил его стальным хватом и… свалился вместе с подчинёнными на брусчатку, громыхая звеньями кольчуги и остальным обмундированием. Вскоре вокруг троицы образовалось кольцо бравых ратников, объятых плотным одеянием грёз. Кажется, кто-то из охранников даже захрапел. Фатум недвусмысленно намекал охотнику, что с расправой над лгуньей придётся повременить, а то и вовсе прогнать дурную мысль из головы, как сор из избы. А тем временем с порога открывшейся двери, подобно взъерошенному нахохлившемуся воробью с жердочки, спрыгнул довольный Мартин, удерживая в руках тюк с личными вещами. Тот увесистый груз вывалился из его рук, когда владелец багажа заприметил отряд сладко дремавших стражников вокруг своих товарищей. Остроухая повторила заклятие и изумлённый картограф стремительно полетел навстречу брусчатке лицом вниз. Благо Ван успел подхватить несчастного, дабы тот не расквасил в кровь свой нос.

Вокруг назревали серьёзнейшие неприятности, а настроение Милены отчего-то становилось всё более и более приподнятым. Наверное, причина крылась всё же не в неприятностях. Кому в здравом уме они могут понравиться? Или всё же в них? Имир вложил в свои творения желание размеренности, преемственности и спокойствия. Они видят в этом гармонию и красоту, в то время как рилдировым тварям в подобном образе жизни видятся застой и скука. Осознанно или не очень, их всегда тянет померяться силой, испытать себя. Соперничество у них в крови и с этим ничего не поделаешь. Хотя, казалось бы, Милене-то уже давно не с кем было соперничать. А может быть, дело было в Малрике, который чертовски возбуждающе злился. Или во всём этом сразу.
Но вот увидев Элен снова так скоро, ведунья совсем не обрадовалась. Воистину, о таких говорят – врёт, как дышит. Кому и зачем она заговаривала зубы было не вполне понятно. Впрочем, поступки этой особы вообще ясностью не отличались и очень скоро эльфика запросто могла быть послана в такие глубины и дали, о которых многие слышали, но никому так и не довелось там побывать. Но на её счастье перед таверной появился Дерек с отрядом стражи.
Волчица напряглась. Она ожидала встретиться с ними позже. И потому чуть не пропустила тот момент, когда Элен вздумалось воспользоваться магией. Короткое заклятье. Что-то из школы разума, кажется. Напоминающее об ариманской темнице и баронских дознавателях. В те давние и одновременно такие близкие времена Милена могла противопоставить им лишь простенькие уловки, но сейчас между Элен и ею с Малриком на мгновение будто загустел сам воздух, издавая при этом низкое неприятное жужжание где-то на грани слышимости.
Завершив защитный знак, ведунья сжала кулак, явно собираясь спросить с Элен за происходящее. Но меры предосторожности оказались преждевременны и потому напрасны. Очередное заклинание предназначалось не ей и даже не охотнику, а Мартину. Следующее же за ним отправилось уже в эльфийку. Тоже короткое и простое, как все боевые формулы, оно принадлежало к школе крови и предназначалось для убийства, но сделанное вполсилы должно было лишь лишить сознания. И… не сработало.
Видимо, Элен носила какой-то защитный артефакт. Для того, кто избрал своей профессией войну это обычное явление. Но и Милене не составило труда повторить ещё раз, только вложив в чародейство втрое больше сил. Это был риск. Слишком мало – и вновь не будет никакого эффекта, слишком много – и Малрик раз и навсегда лишится только что обретённой родственницы.
Самый лучший защитный амулет, что доводилось видеть Милене, выдерживал до девяти ударов. Прекрасная и очень дорогая вещь, которой были бы рады в любом правящем доме. Но она едва ли могла попасть в руки обычной эльфийке, пусть даже мага и близкой подруги правителя целого человеческого поселения. Потому в своих расчётах Милена исходила из приблизительных средних значений.
И не прогадала. Защитный артефакт, что бы это ни было, выгорел, и женщина потеряла сознание. Правда это был не чародейский сон, какой позволяет творить ментальная магия, а обычный обморок, вызванный внезапнным оттоком крови от головы. Откат пришёл мгновенно, у Милены застучало в висках. Она поняла, что всё сработало как надо и поспешила к Мартину.
— Элен скоро очнётся, — на ходу пояснила ведунья, склоняясь над картографом. – Но слабость будет испытывать ещё несколько часов. Пока не поест и не отдохнёт, по крайней мере. В общем, ходить сможет, а вот колдовать – вряд ли. Мне показалось, что нам обоим так будет спокойнее.
Школа разума имеет много полезных приёмов, среди которых и перемещение предметов, и чтение мыслей, и внушение, и даже управление телом другого живого существа. С такими вещами лучше не шутить. К тому же, всем и каждому давно известно, что нет противника страшнее, чем союзник идиот. Не то чтобы Элен казалась Милене глупой, но по её мнению лучше было не добавлять неизвестных в и без того сложную ситуацию и обойтись без эльфийских тайн и интриг.
Снимать неизвестные чары гораздо сложнее, чем свои. Одно дело, когда плетение тебе хорошо знакомо и достаточно лишь оборвать пару нитей, чтоб оно потеряло силу, и совсем другое, когда видишь только последствия и не знаешь, с какого конца к ним подступиться. Милена колебалась с диагнозом и потому остановилась на универсальном очищающем средстве, отнимающем немало сил, но зато и действующем наверняка.
Нанесённый на лоб Бехайма знак заставил её пошатнуться, но зато картограф быстро пришёл в себя. Лёгким касанием уняв ему кровь, ведунья слишком резко выпрямилась, да так и осталась, пережидая, пока перед глазами перестанут плясать цветные пятна. Три заклинания подряд привели к чересчур быстрой потере сил, но сытому оборотню ничего не стоило с этим справиться. Через полминуты всё прошло и она вернулась Малрику.
— Теперь у Корго и его людей возникнет масса вопросов к твоей тётушке. Можно взять её с собой. Но с другой стороны… это будет выглядеть, как похищение десницы барона. Даже не знаю, как тут быть. И я, наверное, разбужу Дерека. Если он нам поможет и это откроется, то быть ему без тёпленького местечка, а то и без головы, потому настаивать я не стану, но и не попробовать не могу, ведь он знает здесь каждый камешек и действительно может посоветовать что-нибудь толковое

Дерек вызывал у Малрика смешанные чувства. Некоторые выдвигаемые им тезисы были знакомы охотнику, даже можно сказать, родны.  Бастард также прозябал на службе напыщенного сноба, чьи безграничные амбиции могли посоперничать лишь с собственной высокомерностью. Десять долгих лет пришлось любоваться изнанкой понятий о доблестном рыцарстве, чести и долге. Там, где побывал Кроули, не нашлось места идеализированным понятиям, кои совсем не странным образом прилипли к облику знатного воина и его подчинённых, выполняющих грязную работу за своего шевалье.
На этом их сходства с Дереком кончались. В отличии от последнего, Ван сумел понять, что тратит себя и драгоценные годы жизни, являясь по сути ничем иным, как инструментом исполнения чужой воли, инструментом, чьи рабочие кромки покрылись ржавчиной и кровью, коя никак не могла остыть на металле некогда железной воли – от неё остались лишь изъеденные коррозией дыры. Однако, судьба подвластна своему владельцу. Её тоже можно ковать на свой лад, а не просто выбрасывать в горнило естественного течения времени, приговаривая как заклятие «будь что будет». Человек сам себе кузнец, сам себе господин.
Посему, когда Милена взяла охотника за руку, тот слегка подался вперёд, опустив длань на плечо глаголящей устами истины женщины.
- Мы оба знаем госпожу Кушнер, - начал свою речь охотник, и то было отнюдь не догадка или предположение, а железный факт. Подтверждением тому стало отношение врачевателя к начальнику охраны, их взгляды и речи. Такие тонкости улавливают не только острый слух, но и чуткое сердце;
- И ведаем, что она не даёт вредных советов. – Он повернулся к ней и с теплотой во взоре слегка потрепал женщину за плечо, якобы унимая некую печаль – Мы не воры и не от кого не бежим. А вот ты бежишь от себя, что собственно тщетно.
Малрик оглянулся на охранников, сваленных чарами крепкого сна. Нейтрализованные и беззащитные, они более не представляли опасности для торговой гильдии, чьи люди подоспели к месту развернувшихся событий вместе с Бехаймом. Он явно запыхался в пути, подгоняя и себя, и полусонных солдат из казарм. Стражников каравана охватило смятение, и какое-то время они не понимали: зачем их подняли в самую темень, сняли с караулов и привели на площадь, на которой сладко спали коллеги из форта прямо на холодной брусчатке? Среди них даже послышались завистливые возгласы, мол, хоть кто-то в этой чёртовой дыре может позволить себе нормально выспаться.
- По-моему, выбор очевиден. – с усмешкой и без единой толики укора кивнул Малрик в сторону ратников, стоящих все как один на подбор, выделяющихся удалью на контрасте похрапывающих людей Дикана;
- Ты верно заметил, что годы идут и время не щадит нас. Может быть, пора задуматься о том, чтобы жить для себя, а не для своего господина? Поверь, на свете есть вещи гораздо дороже. – И рука на плече потянула Лену ближе к охотнику. Это произошло спонтанно – человеческая природа трактует держать родственную душу под самым сердцем.
А между тем в душу Дерека закрались сомнения. Зеркала психеи чётко отражали их холодный блеск, и Кроули заприметил его, не сумев спутать сие явление ни с чем иным. Сомнения – это плод мышления. Значит, некий анализ произнесённых слов Дерек производил, а не просто пропустил мимо ушей, загораживаясь высокими порогами принципов, как например, та же Элен. Эльфийской гордостью он похвастаться не мог, однако это скорее плюс, чем минус, ведь разум не был искажён этой кривой призмой. Однако, порой человеку нужна рука помощи, и Ван с удовольствием её протянул начальнику охраны в прямом и переносном смысле.
- Ну что, готов выкупить себя у своего господина? Цена – верность своему делу.
Сомнения рассеялись, и взор человека стал ясным. Улыбка обрамила его щетинистое лицо. Эту цену Дерек был готов заплатить, ведь платит самому себе. Теперь он сам себе господин. Железная длань сомкнулась с крепким хватом ловчего. Они кивнули друг другу, не желая сорить словами попросту, как и подобает мужчинам, делающим дела, а не державшим их на языке.

Усыплённых вояк Дикана было решено разоружить от греха подальше. Как уже отмечал Малрик, представители торговой гильдии не были ворами и не собирались присваивать чужое имущество, которое к слову, и так было разграблено у караванов, чьи дороги легли близь серого маяка изумрудного моря и загребущих рук всепожирающей алчности его обитателей. Пришлось работать по принципу «ни себе, ни людям» - древки орудий стали жертвой вынужденного вандализма со стороны охраны каравана. Клевцы и рубила, острия и обухи здраво усеяли площадь с фонтаном по центру, бок о бок со своими хозяевами. Теперь складывающаяся картина походила на результат стычки, обернувшийся для защитников города и жадных собирателей дани весьма плачевно.
Однако главное оружие – знание – принявшее в данный момент облик толстой книги с тугим переплетом, Ван решил вернуть законному владельцу. Так подсказывал не только холодный расчёт, но и необъяснимое чувство долга. Вещь, которую довелось держать бастарду в руках, по той или иной причине была якобы заклеймена судьбой, давая кровным узам знать о законности владения сием чудом и проклятием проницательности, комбинированных в одном простом с первого взгляда предмете. Подложив результат кропотливых трудов матери и её сестры под самое сердце последней, Кроули обхватил обмякшую длань остроухой тетушки и водрузил на обложку. Элен дёрнулась сквозь сон, поморщилась, и рефлекторно прижала возвращенное имущество к своему скованному мороком телу. Взглянув с некой грустью на эту идиллию, охотник мысленно попрощался с родственницей и приказал людям возвращаться к каравану. Ноги несли седого ловчего вслед за своим же наставлением, но мысленно он ещё оставался на площади, задавая Элен и её всезнающей книге бесконечное множество волнующих его вопросов, но к сожалению ответам суждено остаться ничем иным, как догадками.
Под покровом звенящей тишины и вуалью мрака вереница телег ползла по узким улочкам спящего города, подобно змее, выбравшейся на охоту из своей норы в студёную ночь. Без предварительных уговоров, люди сохраняли молчание, вступив в противостояние со своим терпением и тревогами о предстоящем. Сложность ситуации осознавали все, и казалось, лишь чудо способно даровать узникам замшелых стен столь желанную как глоток ключевой воды в знойный день свободу, опьяняющую и безграничную, как сам белый свет.
Именно погибающая последней надежда на помощь свыше заставила торговцев, погонщиков, охранников, проводника и картографа устремить взор вслед госпоже Кушнер, намеревающейся даровать жаждущим вырваться из фантомных цепей заточения драгоценный шанс избавления. С каким же восторгом, с каким преждевременным ликованием на устах и в сердцах они взирали на то, как тёмные, могучие щупальца разрастающегося древа бесстрашно вздымались по стенам, устремляясь сквозь парапеты, проникая в стоящие друг напротив друга башни, минуя ступень за ступенью, зал за залом, покуда не продрались до самого боевого хода. Венцом могущества сил ворожбы стало созерцание того, как некогда маленькие веточки с едва салатовой шкуркой обвивали кованую решётку ворот, разбухая как на дрожжах, покрываясь толстым слоем заскорузлой коры. Но взору остались недоступны другие деяния волшебного растения, призванные ради спасения людей. Не смог зазвенеть колокол, стратегически важные проходы к оружейным и соседним выходам к стенам оказались заблокированы, а те, кому не посчастливилось задремать на посту этой хладной ночью, предстояла встреча с крепкими объятиями выжимающих живой дух лиан. Однако, Гресские торговцы не учли, что суматоха может быть громче звона набата, отлитого из чистого как слеза младенца серебра. Сначала трещала древесина, потом сдающее позиции железо, повидавшее доселе немало других напастей, природных и рукотворных, а после – кажущийся гениально простым план травницы из Аримана, ставший в одночасье для караванщиков чем-то вроде посланного судьбой благодетеля, настоящим благословением одного из богов во плоти.
Врата открыты, и лучи свободы так маняще играли в конце каменного тоннеля. Казалось, что стоит отдать команду, погнать лошадей и умчаться прочь так быстро, что уже к утру окажешься достаточно далеко от форта. Далеко настолько, чтобы забыть город и его сладкоречивого затворника-хозяина как страшный сон. Даже уста волшебницы глаголили всеединым желанием поскорее вырваться на волю. Сердца прониклись томительным волнением – погонщики нервно ёрзали на телегах, солдаты переглядывались и крепко сжимали рукояти и древки, картограф неустанно заправлял пояс и утирал со лба холодный пот рукавом, небрежно и нервно, забыв в одночасье о важности сохранения лица опытного учёного мужа. Но желанного призыва к действию со стороны проводника не раздалось – охотник лишь с прищуром глядел на изумрудный океан, чьи волны ходили мягкими гребнями по поверхности шелковой травы прохладными дуновениями ветра. Казалось, что миновав крутой покатый помост, можно было утонут в этих бескрайних просторах – настолько глубинны и желанны казались мысли о свободе, находящейся на расстоянии вытянутой руки. Но охотник громко молчал и усердно думал о чём-то, якобы что-то прикидывая.
- Нам нужно занять ворота. – сорвался с его уст приказ, как гром средь ясного неба. В его голосе слышался звон разбитого вдребезги медного щита нелегкого решения, встретившегося с закаленной сталью досады и разочарования. Абсолютно все были готовы провалиться под землю от столь неожиданного и кажущегося безумием наставления. Люди задались вопросом – почему они не могут просто проехать, коли врата уже открыты стараниями госпожи Кушнер? Ведь вот она, свобода, хватай и беги! Ответ буквально витал в воздухе приторным смрадом сажи, копоти и тлеющей древесины.
Тем временем на высоте боевого хода кипела суматоха и заранее заготовленное масло в почерневших от языков пламени котлах, ожидавших отбытия гостей. Застигнутые врасплох охранники, те, кто сумел улизнуть от цепких щупалец ползущего древа, всеми силами пытались поднять тревогу, поспешно разрубая проходы к оружейным, освобождая набат от тесных оков якобы окаменевших кореньев, прутьев и веток, сцепивших колокол и массивный молот. Эта ничтожная горстка ратников кричала и маялась, пытаясь обратить внимание братьев по оружию с соседних башен. Дурные вести путешествуют быстро, и вскоре тревожные известия дошли до самого барона. Градоначальник бросил все свои дела, приказал мобилизовать кавалерию вдогонку мерзавцам, решившим рвать когти из расставленных сетей лжи.
Действовать следовало молниеносно, и охотник пошёл на риск – оставил караван ожидать некого сигнала для отбытия, который должен был последовать с занятой стратегически важной позиции – с самых высот стен над воротами. Полный состав охраны торговой гильдии последовал за следопытом, возомнившим себя в одночасье мудрым полководцем, опосля разделившись на две группы. Вооружившись тем, чем было сподручнее вести бой в тесных коридорах и лестничных пролётах башен-близнецов, солдаты ринулись ввысь, выломав двери в укрепления. Одна из групп поднималась по левой башне, вторая – по правой. К большому счастью для стражников каравана они не встретили на своём пути сопротивления. Оно было подавлено волшебным трюком врачевателя. Если бы не эта хитрая задумка, то взять боевой ход было бы практически невозможно – фортификационные укрепления строились таким образом, что являлись по своей сути надёжной крепостью и удобной позицией обороны для своих хозяев, а для посягающих на владения – смертельной ловушкой.
Первой крови суждено было пролится лишь на самом верху, там, где были сконцентрированы силы охраны ворот. Эффект неожиданности частенько имеет послевкусие субстанции, которая течёт по нашим жилам. Застигнутые врасплох караульные едва успели взяться за оружие, заприметив вылетевших гурьбой коллег, свирепо кричащих, угрожающе выставляющих перед собой острые клинки, увесистые топоры и шипастые шестоперы.
Читая книги писателей, вдохновлённых подвигами выдающихся рыцарей на стезе обмана, нередко можно наткнуться на завораживающие дух и сердце описания затяжных схваток пеших воинов. На самом же деле никаким хвалёным художественным умыслом многочасовых сечь с фехтованием, парированием голым клинком и другой ерундой не находилось места в суровой реальности – исход боя открывался за считанные секунды. Уж кто-кто, а вступившие в бой за укрепление узнали о том не понаслышке. Зажатие в капкан войны пали всего за несколько минут. Силы оказались не равны, а исход боя очевиден. Кавалеристы Гресского герцогства ликовали, вкусив сладкий дух победы, растворенный в воздухе вместе с адреналином, смрадом свежей пролитой крови и всё тем же запахом кипящего в котлах варева. Осталось подать сигнал каравану о том, что путь на свободу наконец открыт. Солдаты решили поджечь реющий над воротами флаг и сбросить выгоревшую на солнце ткань вниз. Купцы сумели разглядеть в его неспешном падении сокрытый смысл послания и вскоре покинули окружение замшелых стен, вырвавшись в чистое поле. Кони неслись, колёса крутились, стучали по брусчатой дороге и шуршали в траве, а  ум торговцев не покидала мысль о дальнейшей судьбе отчаянных воителей, оставшихся на вершине боевого хода.
К тому моменту барон и его мобильный отряд резвой конницы подъезжал к воротам. К удивлению для ратников, Ван выдал не менее странный приказ – колотить в связанный ветвями колокол оружием и неустанно кричать о том, что торговцы уходят. Таким образом Дикан был обведен вокруг пальца – барон, заслышав поднимающий тревогу звон колокола решил, что на воротах находятся никто иной, как его люди. Гордый и статный муж на белоснежном скакуне громко свистнул, крутанул древко копья за пазуху и полетел на крыльях возмездия вслед за уходящей добычей. Воодушевленные его удалью соратники впились в шкуры лошадей шпорами, и те подобно ветру помчались сквозь выломанные древом ворота, не подозревая, что помчались навстречу верной гибели.
Капкан охотника захлопнулся, убив тем самым нескольких зайцев сразу. Ван и его люди находились в засаде, терпеливо выжидая. Охота поощряет терпение, хитрость и холодный расчёт. И вот, кончик копья барона миновал невидимую линию, разделяющую арку ворот и дорогу на покатый каменный мост. Именно в этот момент вылетающие из длинного тоннеля всадники почувствовали, что запахло жареным в прямом и переносном смысле. Над их макушками что-то зашипело, упало градом на лошадей и броню. Заготовленное для гостей масло было пролито за шиворот щедрого хозяина и его подчинённых.
Гениальный план блистает до тех пор, пока не будет воплощён в жизнь. Не подумайте – всего, чего хотел достичь Кроули своей хитростью он добился, но результат поразил умы занявших ворота солдат в обратную сторону. Это было воистину ужасное зрелище – горящие кони и всадники, облитые тягучей смесью вылетали из ворот один за другим. Подогнав лошадей так резво, они были не способны остановится. Люди изрыгали вопли агонии, падали с лошадей и тщетно пытались кататься на земле, сгорая заживо. Белоснежный скакун барона и вовсе побагровел, покрылся пузырями, а после вспыхнул как факел вместе с градоначальником в седле. Бедное животное ослепло и влетело в ограждение моста, сломало себе ноги и выкинуло Дикана прочь из седла – кричащий от пронизывающей до костей боли барон угодил прямо в ров, а после в мгновение утих. Жизнь Корго была окончена громким хлопком – то был не звук удара тела о земную твердь, то стал взрыв его раздутого шара самомнения.
Казалось, что этот кошмар никогда не закончится – масло продолжало литься, а всадники вылетали из тоннеля как разъяренные посягательством на улей пчёлы. И всех их ждал один печальный исход. Малрик и солдаты на над аркой замерли, безмолвно созерцая, какую жестокую расправу они избрали для своего обидчика. Солдатам доводилось видеть много вещей, заставляющих неподготовленный разум содрогнуться и рассыпаться песчаным столбом, но то, что им пришлось лицезреть с высоты занятой стены, не входило с тем пережитым в никакое сравнение. Ликовать после такого мог лишь настоящий монстр.
Таким образом выход на свободу оказался омрачён следствием произведённых действий. Малрику и его людям предстояло пройти по мосту и разглядеть эту мерзкую и пугающую картинку. Оказалось, что остались «счастливчики» - некоторые из всадников обварились до такой степени, что кожа и плоть начала сползать со своих хозяев как гнилая кожура почерневшей на солнце груши или яблока. Но они ещё дышали. Хватаясь за ускользающую нить между жизнью и смертью, они мучились, стонали и даже рыдали. Над залитым маслом мостом стоял отвратительный смрад и оглушающая какофония из молитв о помощи, мычания и фырканья лошадей.
Кроули смотрел на всё это обезумевшим взглядом, полным холодного ужаса. Некогда крепкими руками овладел тремор, а по коже табунами бежали мурашки. Смрад заставлял пустой желудок выкручиваться узлом, а на глаза выступили слёзы.
- Нам нужно добить их. – сумел всё же вымолвить кто-то из солдат то, что вертелось у всех на языке – Добить, чтобы не мучились.
Следопыта будто ударило током. Он вздрогнул, повернулся лицом к людям и те увидели его мраморно белое лицо и блеск застеленных пеленой ужаса глаз. Он будто пытался что-то вымолвить, но после отводил взгляд куда-то в даль, удерживая в грудной клетке тяжёлый вздох. Казалось, что рассудок покинул его седую голову, и фарфоровая кукла в треугольной шляпе подошла к одному из солдат и выхватила клинок из его ножен.
- Ступайте, я сам. – глухо буркнул он, сжимая рукоять меча трясущимися руками. Военные не могли поверить своим ушам, ведь по сути никто из них не решался на сей поступок лишь потому, что был не вправе даровать милосердие своему противнику. Почему же лишенный рыцарских привилегий бастард берёт на свою душу столь тяжёлый камень?
- Вон! Уходите! – яростно выкрикнул Малрик, и солдаты неохотно зашагали в виднеющемуся в дали каравану, оставляя стервятника в гордом одиночестве.