Чем ниже спускалась нимфа, тем более густым и плотным становился дым, сильнее резало глаза и хуже были видны те, кому это все ни на грош не мешало. “Плохо дело… так и без глаз можно остаться, а там и без жизни…” Только эта мысль закралась ей в голову, как взгляд зацепил и дроу. Жив. Уже хорошо, уже маленькая радость. “Жив... да...” Она запустила вокруг себя последний шипованый шар. Он летал вокруг неё и все набирал и набирал скорость, служа каким-то подобием щита. Медленно принялась нимфа ткать новую сеть, чтобы прибить едкий мерзкий дым, но тут совсем недалеко раздалось другое заклинание. “Прекрасно… и как тебя не разорвало... о… ух ты… это ещё что?” Воздух словно замер, по нему что-то разливалось, как разливается масло по столу из перевернутой крынки. Это что-то было густым как бывает, когда в воздухе витает слишком много магии. “Как в школе… в школе так же бывало, но тут… Эта магия другая... эта не текуча и легка как туман над рекой, она... подобна масляной и пыльной взвеси... тягуча как смола и тяжела как камень… давит… угнетет.... нет нет… быть не может… Неужели не просто магия? Неужели... Этим дышать нельзя!!” Осознание этого полыхнуло яростно и бросив мысленно сеть, нимфа быстро быстро принялась переделывать её в тонкие полоски. Что-то громко хрустнуло и она огланулась. Ледяная сфера раскрошила череп скелета и тот рассыпался, невольно приметив как медленно но верно собираются другие кости в старую форму. “Мамочка моя травка зелёная! Они же...  Проклятье!” Быстро, одной лишь рукой перенаправив почти разбитую сферу в другую черпуху, ту, к которой подтягивались кости и как только её раскрошила ледышка, косточки перестали к ней катиться. “Они не могут собраться заново, если нет черепа… целого черепа, но собираются, если им отломать череп от тела, оторвать конечности… ну вот же!! Вот он ответ!”
Всё смолкло и почему-то от этой тишины, от этой крупицы тишины у нимфы побежали по спине холодные мурашки. Неоконченная водяная лента повязки в руках начала испаряться, а взгляд её обернулся куда-то на ту сторону ущелья. Она не ошиблась и это печально. Рассветное небо стало черным от взметнувшихся стрел и она тут же, забыв о том, что на спине доспех проломлен, отвернулась от стрел, пряча голову. Это было ошибкой. Да, не все стрелы были направлены верно, но никто прицельно и не стрелял. Одно было совершенно точно - доспех поймал одну из двух стрел. Вторая, как на зло, попала как раз туда, куда уже прилетал снаряд нечисти. Доспех не выдержал. Её пригвоздило как бабочку тонкой иголкой. Смолкли звуки, погас свет и лишь тот самый непонятный амулет на груди яростно полыхнул, испортив доспех, оборачивая её в кокон пламени, поднялся столбом вверх и соткался в грозный лик за несколько мгновений. Метнулся по небольшому кругу, раскидывая тех, кому стрелы были не страшны и тут же потух. Ещё несколько долгих секунд и кто-то споткнулся о неё. Судя по отборным матам, что доносились до неё как через пушистую подушку, это был Готрек. И она не ошиблась, когда открыла глаза, слух её не подвел. А вот подняться удалось не с первого раза. Опереться на левую руку не получилось, но опять же помог гном, благо в нем сил было на троих. Кажется ему ничего не стоило поднять мелкую девчонку с земли, словно пушинку с плеча сдул. Дыхание отдавалось болью и появилось то самое, давно уже забытое ощущение - захотелось кашлять, взгляд поймал поводья, легшие в руку и собственно саму руку - её прошило насквозь стрела, не спас наруч. “Видать упала после того как я... Надо кинуть им эту… как её...” она хлопнула ослика по заднице здоровой рукой, нашарила сумку и вернулась к тому, чем занималась. Облачко легкого пара, разгонявшего пыль, нагнало Готрека почти сразу, прилепилось к нему и принялось быстро быстро окутывать его. Легкий, невидимый пар, разгонял пыль, сводил на нет ту едкую неприятную гарь, она больше не резала глаза, в этом облачке было легче дышать.
- Разломанные черепа не создают скелетов, Готрек. - Крикнула она вслед уходящему гному и что-то знакомое колыхнулось в памяти. Она не узнала своего голоса. Против тихого и журчащего он стал подобным стали и не принимающим никаких отклонений и возражений. - Только раскрошенные черепа не создают скелетов. Не рубите конечности - бесполезно! Надо бить черепа.
Кусочек легкого тумана зацепился за рукав Грина и принялся обволакивать его, подобно Готреку, ей не надо было видать, она всем телом чувствовала, как эта маленькая хитрая туманная субстанция приумножает себя - ей это стоило сильнейшей пульсирующей боли в груди и простреленной руке из которой теперь тонкой струйкой по пальцам на землю сочилась кровь. Перехватив край плаща, она плотно обернула его поверх руки и пристально уставилась на тело, болтавшееся поперек ослика впереди. Она развернулась. Молча, резко, словно её развернуло неведомой силой. И развернуло очень вовремя, взгляд выцепил хромающего дроу и того, кто готовился прыгнуть на него со скалы, набирая разбег. “Паскуда!” Флягу сорвало с пояса, бросило на землю и чуть не разорвало вовсе от вылетевшего из неё потока на ходу формирующегося в  шар, тут же ещё один и ещё. Только один достиг действительно важной цели, а не сбил в полете. Разломаная на треть черепуха с глухим стуком покатилась по скале, окутанная легким ледяным узором, оставшимся от магии. Кусочек её собрался в мышку и быстрыми перебежками кинулся к дроу, принявшись обволакивать его словно в кокон.
Рада оглянулась на осла, что всё с той же непоколебимой уверенностью поднимался по скале и приобняла камушек. Рубашка, да и курта были насквозь мокрые. Ниже правой ключицы торчал наконечник стрелы, самым кончиком своим прорвав куртку. “Какая я… красивая должно быть на спине... Как только лопатка уцелела... ведь тогда бы вообще руку не могла поднять, не то, что шары ей метать.”

Отредактировано Рада (18-06-2017 17:55:28)

Нимфа не была уверена сколько времени она провела, обняв камушек и переводя дух, унимая эту пульсирующую боль в груди точно там, где торчала стрела, четко видела, как пропитывается кровью плащ, которым она наскоро обернула руку. Почему-то именно сейчас она всем своим существом чувствовала то, что не посещало её в городе, она чувствовала мир вокруг. Огромный, бесконечный мир, сотканный из сотен незримых лент, нитей, лоскутов энергии, чувствовала себя в этом мире той самой одной из тонких ниточек, каждого, кто был рядом... Именно сейчас, она совершенно отчетливо прочувствовала свою природу, задушенную, задавленную, закрытую в стенах города куда более насущными человеческими делами. Сейчас весь мир, все это бескрайнее полотно дрожало, дрожало и она готова была поклясться, что на самом деле слышала треск разрываемой ткани природы, разрываемой самой смертью. Увы, не той, что является закономерным завершением жизни, другой. Смертью, поставленной на служение, смертью порабощенной, а потому безумной, жестокой и злой, смертью обманутой  и жаждущей скинуть оковы, алкающей мести и возмездия, а пока мечущейся в искусно расставленной ловушке безумцев. И словно из неведомой дали до неё донесся знакомый смех, тон голоса, неясные слова на чужом языке, смысл которых, однако, был понятен и без конкретного знания слов, приближающийся дробный топот ног. Гном не врал, действительно за ними шла конница и от того было не легче, ведь он был, скорее всего, всё ещё там. Она поднялась и направилась дальше, вон из проклятого ущелья, вон оттуда, где безумие взяло верх над всеми мыслимыми и немыслимыми законами порядка мира. Слуха коснулись звуки первых покатившихся камней. “Обвал? Как? Какими силами, ведь всё уже взорвано... ” Она обернулась, не желая даже думать о том, кто мог быть там, но упорно сознание называло только одно имя, рисовало только одно лицо и, черт бы его побрал, оно не ошиблось. Аметистовый взгляд лишь на долю секунды поймал метнувшуюся стрелу и эта секунда стала вечностью, бесконечно долгой и мучительной. Развернувшееся под её воздействием тело дроу, скрылось под осыпью камней. “... нет...” Дрожь камней, под копытами коней, дрожь от осыпающиеся валунов горной породы поднялась по её ногам и она упала на колени, схватившись за голову. “...Я проклинаю тебя. Однажды ты приведешь прямо ко мне тех, кто тебе доверится более других… … …  - Что это ты от меня прячешь, Вилл? Что это за заклинание? - Древняя магия, не нужно тебе это. - Так что же мне не нужно? - Магия вечных льдов. - И что же в ней такого стра… - Смерть. Ты этого не видела. Забудь. … ... Проклятье… он мог быть жив… если бы не ты...”
- Они знали на что шли. Мы все знали на что шли. Уходим к лошадям. Погибших оплачем потом, Грин и Шейден задержат их кавалерию, с теми что останутся разберёмся при отходя. Бегом, бегом
Ночь ушла, ушли и другие… их не было рядом, не было ей даже оглядываться не было нужды, она чувствовала их присутствие, слышала биение их сердец, как если бы каждого из них коснулась на груди у самого сердца. “glacies captivitatem… … glacies… captivitatem...”
- Et recordabor.
Тихо шепнула она, поцеловав пальцы и положив их на камни. Те озарились тонким рисунком льда на долю секунды. Нимфа поднялась и направилась прочь. Она шла совершенно спокойно, на лице не было ни единой эмоции, взгляд был ровен и безучастен. Не мешала ни стрела, размотался с руки плащ, она же шла так, словно вышла только что из дома. Её не было. Было только её биологическое тело.

Отредактировано Рада (20-06-2017 14:47:16)

Дварф погрузился в плотный дым, когда его настиг поток воздуха, чуть не сбивший с ног и придавший ускорение. Выругавшись на бездарного магика, Гурниссон остановился прокашляться, в который раз, и осмотреться. Дым действительно начал отходить, обнажая происходящее.
К этому добавился какой-то странный пар. Дварфу некогда было удивляться или уделять внимание этим странным метаморфозам вокруг него, сейчас его мыли были заняты слишком многим - мертвецы, дракон, и остаки отряда где-то там.

Среди разошедшейся завесы дыма Гурниссон узрел дракона, издавшего последний отчаянный рев и завалившегося на бок. А на его фоне - ба, да это же Эреб. Готрек заторопился было к нему. Да он ранен. Вот же ж идиот, полез сюда сразу же после того, как его принесли в отключке. Мало было что ли?
- Эй, элги!
От дракона показалась кавалерия. Десятков пять, не менее. Дварф ускорился. Эльф вяло ковылял прочь. Что возиться, олух? Ухватив топор для удобного замаха, Готрек уже бежал, но он был слишком далеко, чтобы на своих коротких ногах успеть. Кавалерия настигла Эреба, и промчалась мимо. Ну же, есть шанс. Маленький, но тем не менее. Значит, он им не интересен.
- Вы, рыбьи потроха! Сюда, давай! На меня!
Значит, план такой - со всего разбега врезаемся в них, врубаемся, и пробившись спешим к эльфу...стрелы? Стрелы! Плохо, очень плохо! О Грунгни и Гримнир! Нет, нет, нет...
Стрелы настигли худое тело. Он покачнулся, но остался стоять. А затем вытянул руку. Сама земля задрожала, завибрировала и начала оползать. Второй обвал, начавшийся прямо под копытами кавалерии. Гора стала повторно сползать, погребая под собой нежить, отсекая её прочь и сокращая в количестве. Но Гурниссон догадался что Эреб задумал.
- Идиот! Ты же умрешь!
Но оползень уже набирал скороть и достиг Эреба, сбив его сног и погребая под собой. Дварф ринулся вперед, упав грудью на острый выступ. Прямо перед ним земля уходила вниз, забирая с собой так и не достигшую их кавалерию. И где-то там, далеко внизу, под толстым слоем камней остался лежать неблагодарный тупой элги. Единственный из дроу, кто решился пожертвовать своей жизнью ради других. Такого не было с давних времен, с тех незапамятных, когда высшие, ещё даже не темные, эльфы были дружны с дварфами и связанны многими клятвами. Такого никогда не было среди самих дроу, предателей, убийц, законченных и проженных интриганов. Такого не было доселе.
Гурниссон не хотел уходить. Эреб смог своими действиями отрезать пути наступления нежити, но это не означало, что это остановило бы взбесившегося дварфа. Кхас и Ривка буквально были вынужденны тащить дварфа под руки, покад он вырывался, размахивая топором и требовал, чтобы его отпустили для свершения мести. Лишь оказавшись позади Грина и Щейдена, Гурниссон немного пришёл в себя.
Мрачно насупившись, он спешно побрел следом за остальными, закинув свой топор себе на спину, лишь на одном скальном выступе обернувшись на огромную могилу дракона и дрону, созданную обвалом. Только теперь он осознал, что ничего толком не знал про дроу, и даже не мог воспеть его в своих песнях, так как не знал его полного имени. Зло насупившись, кряхтя от начавших теперь брать своё многочисленных ран, он пошел следом за остальными. Одно немного утешало Гурниссона - лишь немногочисленные влеикие герои удостаивались столько роскошной могилы, построенной из горной тверди и драконьего тела, с украшениями из тел врагов. Спи спокойно, Эреб-Ворон, дроу, переступивший саму свою природу.
Гурниссон посмотрел куда-то на небо.
- Думаю, ему это там зачтется, - сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь, поле чего опять поправил топор на плече, и заторопился за остальными, по неровной горной тропинке.