Немного мутилось перед глазами, а расслабляющиеся мышцы слегка коротило от слабой нервной дрожи. Сознание плыло, таяло, предаваясь довольно забавному состоянию блаженства на грани полной эмоциональной опустошенности. Это сродни длительному взаимодействию с магическим потоком. Еще мгновение назад все чувства и ощущения были обострены до предела, сила переполняла хрупкий сосуд, коим ненароком оказалось тщедушное тело, а теперь… теперь ничего. Просто ничего. Одна лишь безгранично приятная пустота, напрочь убившая все мысли и чувства, а заодно принудившая несколько ослабить свою хватку, неожиданно сильно до этого сжимавшую чужое сознание. Теперь то были не тиски, скорее нечто сродни объятиям. Почти невесомым, мягким и расслабленным, но тем не менее ощутимым, ведь Эйнеке все еще не намеревался отпускать от себя Лану. Она была ему приятная. Несла тепло и удовольствие. Эгоистичная потребность, не считаясь с чужим мнением и желаниями, продлить мгновение блаженства и пребывания где-то в стороне от реальности требовала держать девушку подле себя. Во всех смыслах и планах. Что духовно, что физически. Эйнеке нужно было еще больше, вот он и брал свое. Даже сейчас. Особенно сейчас, когда критически важно понять действительно ли игра стоила свеч, лишний раз убедиться в этом, подпитывая свое весьма занятное состояние дополнительным теплом и негой. Он даже был готов усилить вновь свое влияние на эльфийку, если та вздумает отстраняться от него, ведь звериное еще не успело отдать власть разумному и обдуманному, принуждая продолжать действовать по наитию и в соответствии с инстинктами. Впрочем, кажется, Ланатиэль и не думала этого делать. По крайней мере физически. Девушка позволила полукровке обнять ее, притянув к себе поближе.
Сколько прошло времени в состоянии эдакой невесомости и опустошенности? Наверное, достаточно. Как бы Эйнеке не старался продлить миг блаженства, осознание происходящего стало постепенно возвращаться к нему. Сначала он начал улавливать происходящее, воспринимать телесные ощущения. В том числе и легкую неприятную боль, терзающую спину, и жар уже зудящих от пота отметин. Потом речь. Эйнеке даже уловил волнение и беспокойство Ланы, которая, похоже, несколько раскаивалась в том, что в порыве любовной страсти хорошенько покоцала воспитанника. О том, что ему расцарапали спину, полукровка уже догадался. Не дурак же, болевые ощущения становятся все острее и очевидней, да и обрывки отдельно взятых сцен из недавнего действа все еще скользили перед мысленным взором. Самодовольная улыбка вновь покривила тонкие бледные губы. Тогда Эйнеке почти не ощущал этих царапин, но желал еще немного боли, немного горчинки во всем этом круговороте страстей. Теперь полосы, оставленные чужими ногтями, жгли спину. Все сильней и сильней – странно забавный обезболивающий эффект экстаза отступал. Впрочем… пройдет. Главное заставить себя подняться и промыть раны. Но не сейчас. Сейчас слишком лениво. Сейчас даже говорить невообразимо лениво, не то что двигаться и полоскать содранную кожу водой, али спиртным.
- Ерунда, - сипло протянул юноша, касаясь губами чужого плеча и чуть щуря синие глаза. На спину ложиться он не собирался в ближайшее время. Во-первых, будет невообразимо больно, а боль хороша все же в умеренных дозах и только в определенной ситуации. Во-вторых, не хотелось пачкать чужие простыни. Кровь отстирывается куда хуже пота, от которого взмокла распроклятая материя.
- Ты сорвала голос. Сойдет за равноценный обмен, - Эйнеке хрипло усмехнулся. Мальчишке определенно льстил тот факт, что он не так уж плох в подобного рода делах. Не зря же она так кричала? Ну, по крайней мере, это здорово тешило самолюбие юноши.
http://sh.uploads.ru/Y63U2.jpg

Она пыталась встать. Только пыталась, но Эйнеке воспротивился. Не позволил. Ему было по-прежнему хорошо, тепло и уютно. Он не намеревался лишать себя этих приятных ощущений. Особенно по чужой прихоти и тем более, чувствуя что Лане все же тоже приятны эти объятия, хоть ей и хочется выпить. Сказать честно, Эйнеке и сам был бы не прочь глотнуть чего-нибудь алкогольного, но явно не медовухи. Все же не его это напиток. Медовуха недостаточно утонченна, да и вкус имеет чересчур сладковатый. Плюс у этой явно не тот градус. Полукровка желал чего покрепче. Вино бы подошло. Жаль под рукой его не было. Впрочем, пережить можно. Еще немного поваляются в постели, не давая друг другу остыть после одного развлечения, а там можно добраться и до второго - выпивки. Где он в последний раз видел ту злосчастную фляжку? Ах да, на кресле, кажется. Сознание Ланы, все еще до жути близкое и весьма ощутимое, говорило о том же. Почему Эйнеке не ушел? Не оборвал этот ментальный контакт? Не хотел. Ему оно в какой-то мере нравилось. Забавляло и интересовало одновременно, заставляя продолжать своего рода эксперимент, призванный еще немного изучить возможности подобного слияния душ. Игра стоила свеч. Секс - все же штука действительно скучная и тривиальная. В байках подвыпивших идиотов-однокашников все куда красочней и интересней, а в реальности... пустая трата сил, если не приложить к этому определенную долю фантазии. А с устойчивым и довольно тесным ментальным контактом вышло довольно-таки занимательно. Даже неплохо. Будет о чем подумать на досуге, а сейчас... Сейчас, пожалуй, стоит сразу означить свою позицию, покуда еще не поздно и все не зашло слишком далеко. Ланатиэль, конечно, дама взрослая, но все же дама, а у особей женского пола все не как у людей. Особенно в любовном плане.
- Это ничего не значит. Всего лишь игра. Удачно разыгранная партия, не больше, - размеренно-спокойно произнес юноша, ослабляя свои объятия и позволяя девушке при желании отдалиться. Голос его был удивительно холоден для подобных обстоятельств. Жесток, но тверд. Уверен. Эйнеке не в первый раз говорил подобные слова, да и он в них свято верил, что чувствовалось, - Мне не нужна любовь. И давать ее в ответ я не способен, а потому... ты была и будешь моей наставницей на время уроков. Во внеурочное время захочешь - повторим. И только, - Эйнеке окончательно ослабил хватку, - Пойдешь за выпивкой, меня угости заодно, - протянул он и слегка повел плечами в попытке хоть немного размять затекшие мышцы спины. Многочисленные ссадины тут же отозвались неприятной, назойливой болью, принуждая юного полукровку чуть покривиться.
http://sh.uploads.ru/Y63U2.jpg

Честно сказать, Эйнеке волей-неволей, но ожидал иной реакции. Совершенно иной. Мужчинам всем свойственно считать себя лучше и успешнее других представителей того же пола и возраста, считать себя более выгодным и желанным для женщин. По крайней мере здоровым и полноценным такое присуще уж точно. Молодой маг, разумеется, считал что своим отказом от чего-то более серьезного если не заденет Лану, то как минимум расстроит, однако та, кажется, даже была рада такому раскладу. Нет, вроде бы это неплохо, одни сплошные плюсы и Эйнеке вполне устраивает, но все равно несколько обидно. Возможно совсем неосознанно, но Ланатиэль задела самолюбие и своего ученика. Впрочем, то было совсем незначительным и некритичным, а может давала знать определенная расслабленность охватившая полуэльфа после всего недавнего обилия действий и бурления страстей. Ему было слишком лень обижаться и остро реагировать на нежелание Ланы рассматривать возможность длительных отношений. Не хочет? Ну и ладно. Не очень-то и самому хотелось. Да и на сегодня свое он получил, так что... нет даже смысла утруждать себя хоть каким-то негативом. Куда проще и разумнее изобразить удовольствие и нечто сродни спокойствия на остроухой физиономии. Он сам этого хотел, сам и получил. В пору даже наслаждаться чужим согласием считать произошедшее всего лишь забавой, не имеющей никакого отношения к учебному процессу. В конце концов, удалось даже сохранить удобный источник знаний под рукой, а это чистой воды выгода. Получил все, фактически ничего не пообещав взамен. Кому как не внуку именитого купца радоваться халяве?
В общем, в ответ на слова Ланы юноша лишь насмешливо хмыкнул, да лениво прикрыл глаза. Впрочем, на короткий поцелуй он все же отозвался, улучив момент слегка погладить девушку по затылку и распущенным волосам. Подниматься следом молодой остроухий явно не собирался. Он остался лежать, дожидаясь эльфийку, но все-таки перевернулся на живот, исключительно из соображений удобства. Правда, лежал Эйнеке так совсем недолго, ведь Лана решила промыть ему раны, прежде чем угощать выпивкой. Мысль хорошая, но садиться и поворачиваться к наставнице спиной тоже оказалось до жути лениво. Пришлось сделать определенное усилие над собой, чтобы подняться, принять сидячее положение и развернуться, выставляя на всеобщее обозрение свежие царапины на собственной шкуре.
- Понежнее, - с явным весельем в голосе мурлыкнул Эйнеке и чуть слышно хохотнул. Вообще-то боли он не боялся, относился к ней довольно легкомысленно. Особенно к столь незначительной. Вечные болезни в детстве, приступы кашля и больное горло приучили его довольно скупо и слабо воспринимать такие ощущения.
http://sh.uploads.ru/Y63U2.jpg

На сегодня игр и развлечений явно хватит - уже успел решить Эйнеке, возвращая бразды правления своим существом разуму и здравому смыслу. Он порядочно вымотался за день, теперь еще и все это небольшое постельное приключение. Неожиданный прилив сил, вызванный чрезмерным возбуждением, постепенно сходил на нет, приводя полукровку к мысли о том, что ему нужно хорошенько отдохнуть, дабы восстановить силы. Продолжения любовных игр он не хотел совершенно. По крайней мере сейчас. Да и с чего бы это? Процесс слишком утомителен, чтобы повторять его из раза в раз, да затрачивать в пустую силы. Лучше чем в первый не будет, а потому... нафиг оно надо. Эйнеке сейчас хотел разве что покурить, выпить и, устроившись на чужой постели, немножко подремать. Впрочем, про первое можно забыть сразу. Стратегический запас табака слишком мал, чтобы позволять себе курить дважды в день, плюс это несомненно отразится на самочувствии. Все же иногда надо знать меру во всех своих пагубных увлечениях, сколь бы приятными они ни были. Второе и третье было же почти обещанной наградой за послушание во время обработки ссадин. Стоило немного потерпеть ради них. Эйнеке терпел, хотя терпел - это громко сказано, ведь по первой и нечего было толком терпеть. Боли он не боялся совершенно, а сознание возможности в ближайшее время получить желаемую выпивку и отдых оказалось достаточным, чтобы не плюхнуться вот так вот прямо сразу лицом в подушку и уснуть. Не долгим было счастье. Ланатиэль от чего-то вздумала опять поиграть. Только вот на этот раз ее ненавязчивые посягательства вызывали не столько желание, сколько легкое раздражение. В конце концов, что эта женщина творит?! Он уже решил, что будет отдыхать, а не предаваться любовным страстям!
Страшно противоречивое чувство, когда твое тело вновь отзывается сладковатой болью и напряжением на чужие прикосновения, а разум отвергает это, искренне возмущаясь подобной легкомысленности и непредусмотрительности. Силы беречь надо, когда их и так не шибко много! На этот раз контролировать себя оказалось куда проще. Первые действия, первый касания Ланы заводили, заставляли невольно подаваться чуть ближе и блаженно щурить глаза, даже думать о возможности того, чтобы вновь все свести в горизонтальную плоскость, забыв про недавнее желание выпить и поспать, но дальше... дальше свое взял рассудок, более не желавший уступать низменному и животному. Настал его черед править балом, так что совсем скоро Эйнеке попросту перестал реагировать на все поглаживания и иные действия эльфийки, сидя с совершенно невозмутимым выражением лица, да лишь легкой насмешливой ухмылкой на губах. Сработала некая подсознательная защитная реакция, которой рассудок решил оградить молодого полукровку от чрезмерного перенапряжения, напрочь отключив в нем все более-менее яркие эмоции и ощущения. Он просто подавил их, сменив на холодные доводы разума и расчет. Потребность заранее продумывать свои действия наперед привела к тому, что Эйнеке попросту решил, что играть в поддавки дальше, сдаваясь под напором желаний и женским обаянием наставницы, выйдет себе дороже. Он вышел из игры. Своевременно забрал выигранные трофеи и вышел, отвечая равнодушием на чужие ласки. Конечно, были реакции инстинктивные, но тут уж дал знать определенный самоконтроль. Эйнеке их игнорировал, а когда действо закончилось, нехотя повел плечами вновь, разгоняя недавние страшно манящие ощущения болью свежих царапин, да прикрыл бедра краем одеяла.
- Ты обещала выпивку, - коротко кивнув в знак благодарности, заметил юноша.
http://sh.uploads.ru/Y63U2.jpg

И все же кто-то что-то явно имел против того, чтобы Эйнеке смог нормально отдохнуть. Женщины - самые неугомонные и негуманные существа Альмарена. Ни минуты покоя. Правда, осознал это юноша не сразу, а с некоторой задержкой. Подвох он почувствовал когда зазвучало это "мой господин", что попросту не могло не вызвать либо скепсис, либо крайнюю степень удивления на грани откровенного подозрения. Поцелуй у плеча лишь укрепил Эйнеке в мысли о том, что Лана что-то задумала. Слишком наигранными были ее действия. Возможно, обычный подросток того бы не заметил, восприняв все за чистую монету и даже больше, принял как должное и нечто само собой разумеющееся, но Эйнеке... нет, слишком уж часто он притворялся сам, чтобы не почувствовать чужого притворства. Зачем Ланатиэль это делает оставалось для юноши пока загадкой, как и то, что именно задумала девушка. Будет ли это приятным, или напротив нежелательным тоже хороший вопрос. Несколько прокрутив в голове все предыдущие события, Эйнеке пришел к выводу, что все-таки мог обидеть Лану. Особого отклика в душе это не вызвало, лишь некоторое недоумение, сменившееся настороженностью. Юноша продолжал делать вид, будто все нормально и ничего особого не произошло, хотя и определенное напряжение и раздражение из-за слабостей своего тела, инстинктивно отозвавшегося на чужие ласки, порядком отвлекало.
Когда Ланатиэль вернулась и протянула ему бутыль с неким напитком, Эйнеке чуть покривил губы, затем принюхался к содержимому. Короткий взгляд в глаза напротив и мальчишка без лишних раздумий сделал глоток прямо и горла. Огнем полоснуло по глотке, глаза пришлось чуть зажмурить. Молодой маг не любил крепкого алкоголя, да и пил его тогда совсем нечасто, но дурманящее тепло, разлившееся по телу, компенсировало не слишком приятный и недостаточно утонченный вкус напитка. Сильно по голове выпивка не стукнула, хоть и в те годы Эйнеке был куда более подвержен алкогольному опьянению, однако вовремя среагировать на следующий выпад наставницы молодой полуэльф не успел. Краткий миг растерянности сменился новой порцией огня. На этот раз он обжег спину, и причиной возникновения подобного ощущения была отнюдь не крепкая настойка, а боль. Боль от ссадин и царапин на спине. Что-то вцепилось в сознание, сжимая и сковывая его. Раздраженное шипение сорвалось с губ. Эффект неожиданности взял свое - Эйнеке даже несколько испугался. Несколько мгновений он пребывал в смятении, лишь инстинктивно отзываясь на манипуляции Ланы. Поцелуи, касания, проклятая настойка... молодой чародей не сопротивлялся. Пока не опомнился. Пока страх не сменился злостью. Ему помешали отдыхать, не дали как следует напиться, сведя все в этот фарс, а теперь еще и принуждают покориться?
Недобрый огонек мелькнул в синих глазах. Сознание Эйнеке до сего податливое и послушное, стало активно сопротивляться чужому влиянию. Да, в ментальном плане Ланатиэль куда сильнее его, но так просто сдаваться и уступать полукровка не любил и не умел, вот и вел себя соответствующе. Физически... тут, пожалуй, преимущество все же было на стороне Эйнеке. Хотя бы просто потому, что из-за легкого перепуга в кровь ударил адреналин, заставляя вроде бы тщедушную тушку выдавать свой предел возможного. Он все еще позволял себя целовать, позволял против собственной воли продолжать движение - тривиально простое, но ощутимо приятное. Однако лишь потому, что искал точку опоры и более подходящий момент для контратаки. Положив руку на чужой затылок, путаясь пальцами в распущенных волосах, Эйнеке второй обхватил девичью талию, после весьма незамысловатый маневр и, опрокинув эльфийку в сторону, юноша чуть надавил плечом - заставил перевернуться на спину. Теперь Лана была внизу, он же подмял ее под себя, слегка давя локтем у яремный ямы. Эффект удушья, что несомненно сопровождал этот номер, не был силен. Эйнеке не желал причинить вреда, лишь удержать девушку в одном положении.
- Знай свое место, моя девочка, - довольно жестким тоном произнес полуэльф, напоминая Лане, что сейчас она не наставница ему и ее положение в их дуэте отнюдь не главенствующее, затем уже продолжил вновь начатое девушкой. Неторопливо, нарочито медленно и с легкой усмешкой на губах. Явно подтрунивал, попутно сберегая силы и дыхание.
http://sh.uploads.ru/Y63U2.jpg

Сила - это власть. Эйнеке всегда нравилась власть над другими существами. Особенно над сильными и разумными. Почти равными ему. Эйнеке нравилось манипулировать, используя хитрость и ум, но куда больше юноше нравилось пользоваться тем, что он никогда не имел - грубой физической силу. Моменты ее демонстрации были редки, как и сами ситуации, когда Эйнеке оказывался первым и сильнейшим, зато он их редко упускал, отрываясь по полной. Впрочем, надо отдать юноше должное. Он слишком часто и долго был слабым. Собственная слабость учит милосердию. При определенном наличии ума и моральных принципов, конечно. Показав свое главенство, подкрепив его самым веским своим аргументом - умением это главенство отстоять и удержать за собой - Эйнеке заглянул в глаза Ланы. Ровно до того момента, пока она сама не отвела взгляд. Он чувствовал ее страх. Не только благодаря телепатической связи. Такое были слишком трудно скрыть, в принципе. Слишком уж явными оказались проявления чужого испуга. Это тоже понравилось юноше, но он смягчился, перестал давить, убрав локоть и позволяя эльфийке вновь дышать полной грудью. Эйнеке и перестал слишком активно сопротивляться на ментальном плане. Он лишь сделал своего рода шаг вперед, давая их сознаниям слиться воедино, он больше не удерживал девушку и тут, стискивая ее душу железной хваткой, только слегка касался, обнимая и делясь куда более теплыми и успокаивающими импульсами. Все же слишком уж сильно запугивать Ланатиэль у него желания не было, как и принуждать ее пребывать в этом состоянии слишком долго. Она совершила поступок, что не понравился Эйнеке, встретилась с его последствиями и все.
Урок, вестимо, выучен. Чего зазря тиранить эльфийку? Это даже противоречило соображениями выгоды. Юный маг желал сохранить относительно нейтральные или близкие к приятельским отношения с наставницей, не хотел терять источник знаний, удобный и доступный. Вряд ли этому бы поспособствовала жесткость и грубость, а уж тем более откровенное насилие. Вдобавок, полукровка тогда был еще очень и очень молод. Он не был ребенком, ведь именно детям свойственна порой просто поражающая рассудок жестокость - дети не знают цену жизни, и рассуждал уже по большей части как взрослый человек (что характерно, именно человек, воспитали-то люди). Боль будущих потерь, бесконечные драки, кровь и убийства наемничьей жизни еще не коснулись Эйнеке. Он мог издеваться над окружающими морально, помыкать ими, подтрунивать, однако пределы этого, условные границы все еще были четки и явны, они не сильно отличались от общепринятых. Эйнеке не был пока столь... испорчен и изуродован духовно. Возможно, даже он был куда человечней и мягче подавляющего большинства окружающих. Возможно.
Осторожный поцелуй у основания шеи. Ласковые прикосновения. Чуть более сильные и настойчивые движения, однако в меру осторожные. Эйнеке переменился. Переменилась и его линия поведения. Он был едва ли не нежен, но вместе с тем не заискивал, не искал прощения, пытаясь вернуть расположение Ланы, а сохранял достоинство и определенную дистанцию (в моральном плане, в физическом о подобном говорить как-то не приходилось), подчеркивающую его лидерство. Останавливаться было глупо, хотя и особого желания продолжать у Эйнеке не имелось. Да, он был возбужден, заинтригован, но нынче балом правили не столько чувства, эмоции и тупые животные инстинкты, сколько разум. Юноша просто брал свое, понимая всю бессмысленность идти на попятную. Так было проще и сподручнее, не более.
http://sh.uploads.ru/Y63U2.jpg

Его больше не боялись. По крайней мере Эйнеке не чувствовал явного страха, но ощущал как тот отступает, сменяясь иными и более приятными эмоциями. Почему она не противилась? Почему испугалась? Этого мальчишка не мог знать наверняка, хотя и догадывался. Не обошлось тут и без слияния сознаний. Благодаря ему не столь уж трудно было интуитивно уловить причину такого испуга. Вероятно, она заключалась в том чужаке, мужчине по имени Эльрат, встреченном раннее на ярмарке. Чего бы он не делал с Ланатиэль в свое время, каким бы именно путем не зародил в ее душе такой страх, он уже обречен. Просто теперь появилась еще одна веская причина рассказать дедушке об этом небольшом конфликте, зная что за ним не заржавеет дать команду "Фас!" парочке профессиональных головорезов. Эльрат теперь немного подзадержавшийся на этом свете мертвец - факт. Впрочем, сейчас было не до него. Успокоить Лану удалось, а посему довольно скоро она вновь стала отзываться на движения его тела, поддаваться ближе и ближе. Процесс почти не увлекал Эйнеке. Слишком рано. Да и он не хотел, его принудили. Хотя это был самый простой и сподручный способ сбросить определенное, но все же нежелательное физическое напряжение. Попытки переключиться на чувства и ощущения, вызванные очередным раундом любовных игрищ не увенчались успехом. Разум сознавал все слишком ясно и четко, сдерживая все существо полуэльфа в пределах заранее очерченных границ. Минимум усилий, максимум результата. Когда думаешь об этом, слишком трудно начать получать удовольствия хоть от чего-то. Впрочем, не сказать, чтобы юноша уж был слишком недоволен. Ему было по большей части все равно. Он думал и высчитывал необходимое количество вздохов и рывков вперед, чтобы банально сэкономить силы, но не оставить Лану без желаемого. Непростая задачка, знаете ли. Другое дело, что гордость просто не позволяла, получив свое, бесцеремонно откинуться назад, да забыть про случайную (впрочем, такую ли случайную?) любовницу и ее желания.
Вообще, это был бы самый разумный выход из ситуации, но Эйнеке продолжал начатое, проявляя все-таки некоторую хм... старательность. Ровно столько, сколько смог. Усталость и относительно небольшой временной интервал перед предыдущим разом давали знать. Он выдал свой максимум, а большее просить от измотанного откровенно затянувшейся постельной возней организма было бы глупо. Тяжело дыша, в попытках поскорее восстановить дыхание, юноша оперся локтем о кровать, затем прикрыл глаза, сдерживая легкое головокружение, вызванное весьма прозаичной реакцией собственного тела на подобного рода действа, затем все-таки отдалился, ложась чуть в стороне. Спина горела болью свежих царапин, но Эйнеке игнорировал эту боль. Просто заставил себя не обращать на нее внимания. Прижимать к себе эльфийку юноша не стал, оставляя перед ней выбор или встать, или самой прильнуть ближе. В чем-либо попрекать ее он тоже не торопился. В конце концов, не дура и сама все поняла. Наверное. Хотелось то надеяться, позволяя себе думать о ближнем своем чуть лучше, чем оно того возможно стоило.
http://sh.uploads.ru/Y63U2.jpg

Лень сковывала, порождая в мозгу самое обыкновенное нежелание двигаться. Просто лежать на спине и покорно ждать, когда сон заберет в свои объятия, позволяя телу вновь набраться сил. Было жарко. Немного даже душно, но Эйнеке знал что это явление временное, скоро пройдет, а потому следовало бы озаботиться хоть каким одеялом. Впрочем, опять же лень. Юноша с чистой совестью переложил обязанность ухаживать за ним на Ланатиэль, да лишь устроился поудобнее, ложась так, чтобы ни в коем случае не начали затекать мышцы. Ну или начали, но не скоро. Лишний раз ворочаться ему тоже было ужасно лень. Эйнеке чувствовал, как ускользает ниточка ментальной связи, как ее мягко вытягивают у него из пальцев. Не сопротивлялся, воспринимая как должное и не спрашивая причин. Это слияние душ не могло длиться слишком долго, а потому... что ж, хорошо что она покинула его первой, возвращая отчетливое понимание границ собственного сознания. Конечно, видеть общие сны это довольно забавно, возможно даже стоило как-нибудь попробовать, но явно не сейчас. Сейчас было категорически важно вновь почувствовать себя существом самостоятельным и обособленным в ментальном плане, не делиться ни с кем живым своими слабыми отголосками мыслей и желаний. По-настоящему отдохнуть, предаваясь блаженству обыкновеннейшей лени. Впрочем, похоже Ланатиэль имела на сей счет свое мнение.
"У-у-у, шутишь что ли?" - молодой маг чуть приоткрыл глаза и покосился на эльфийку. Она отвернулась от него, явно не желая говорить. Эйнеке тяжело вздохнул и повел рукой по лбу, убирая прочь мокрые от пота пряди волос. Он не привык надолго оставаться с любовницами, да еще и на их территории. Это заставляло чувствовать себя чем-то обязанным, прирученным. Эйнеке подобное не нравилось. Не нравилось ему и то, что его сейчас фактически выгнали. Это уязвляло, но не злило. Даже если бы ситуация сложилась иначе, если бы Эйнеке не терзала попросту нечеловеческая лень, он бы все равно не накричал и не ударил эту женщину. Это было бы глупо, нелепо и низко. Хотя бы просто потому, что молодой полуэльф чтил чужое личное пространство и право на некоторую свободу. Настаивать он бы не стал. Но уходить ему все равно не хотелось, как и не хотелось двигаться. Будучи эгоистом каких поискать, Эйнеке естественно ставил на первое место свои интересы и потребности, а как результат лишь коротко хмыкнул, да решив слегка поступиться своими принципами, промурлыкал сквозь сон:
- Останусь до утра. Я устал, - Эйнеке лишь поднырнул под одеяло, устроившись рядом. Тон его голоса, хоть и сохранял поразительное спокойствие, но все еще отдавал определенной властностью, о возражениях речи быть не могло, - Думаю, мои родители знают, что если мальчик после прогулки с девочкой не приходит домой на ночь, то все абсолютно нормально.
http://sh.uploads.ru/Y63U2.jpg

Эйнеке ожидал сопротивления. Даже не сомневался в том, что оно будет, несмотря на все недавние потрясения, постигшие Ланатиэль. Он почти физически ощутил ее неудовольствие, испытав от того чувство в корне противоположное. Юноше это понравилось. Понравилось продолжать демонстрировать свою силу и превосходство, в меру осторожно и твердо принуждая взрослую девушку подчиняться ему. Еще Эйнеке было интересно как поступит Лана, заслышав его слова. Проявит твердость характера или же смутится и спасует? Очередной раз за сегодня игра стоит свеч. Эйнеке ни капельки не сожалел о том, что предпочел немного поступиться своими принципами и правилами, оставшись на ночь в чужой постели, да еще и бок о бок с недавней любовницей. Мысленно полукровка уже делал определенный расчет, рассуждал и подводил итоги, пытаясь предсказать реакцию девушки. Глаз он так и не открывал, но ото сна удерживали мысли, роящиеся в голове. Эйнеке ждал ответ, окончательное решение Ланы. Он попросту не мог уснуть, позволив себе этим хоть и закрепить свою победу, но не получить вдоволь удовольствия от ситуации, да и вскипевший в крови азарт не давал толком успокоиться. Ответа Эйнеке дождался. И он ему понравился. Чужое послушание сорвало легкую полуулыбку с его губ, заставило тихонько замурлыкать от удовольствия. Тепло и объятия послужили своего рода приятным дополнением к очередной маленькой победе. Полуэльф одной рукой сгреб Ланатиэль в ответных объятиях, а вторую устроил на изгибе ее бедра, ласково поводя ладонью. Эти неторопливые и размеренные движения, поглаживания, успокаивали, помогали ему самому ускользнуть в сон.
"Интересно, а завтрак будет?" - последняя мысль проскользнула в засыпающем мозгу.

Спустя три года.

Сколь сильно изменился Эйнеке за эти три года? Не слишком значительно. Или даже скорее совсем незначительно. Эльфийская кровь с каждым годом все сильней и сильней проявлялась в юноше, внешне оставляя его именно юношей, но никак не взрослым мужчиной. Все те же черные кудри, бледное лицо с тонкими и острыми чертами, да высокими скулами. Пронзительный взгляд синих глаз. Тогда еще живой и весьма выразительный. Как изменились отношения юного мага и его наставницы? Разительно. И удивительно. Хотя и в определенной мере ожидаемо. На одной лишь ночи, маленькой интрижке дело так и не закончилось. В юности ко всему относишься куда проще, умеешь увлекаться по-настоящему и переставать отчаянно цепляться за течение реальности. Эйнеке и сам не понимал как так все закрутилось, как он смог привязаться к этой девушке, позволив ей запасть в душу. Желание быть рядом иногда изводило его изнутри, а отупляющая радость встреч продолжала пьянить из года в год. Впрочем, гордость не позволяла признать и свои непозволительно нежные чувства к эльфийке, и тот факт, что их отношения с Ланатиэль уже вполне себе тянут на полноценный роман. Эйнеке по-прежнему не желал быть кому-то обязанным, как вместе с тем не желал и уступать внезапный предмет воздыханий любому другому мужчине. Впрочем, сейчас не о том.
Дивная погода: тепло, солнце и слабый ветерок, разгоняющий жару. Самое время для прогулки или свидания, но юноша шел на урок, жертвуя страстями в пользу знаний и возможности в очередной раз отточить свои умения под руководством наставницы. Вот дерево - привычное место их встреч - и девушка, вызывающая до одури забавный трепет внутри. И как только Эйнеке хватало самоконтроля скрывать это волнение? Коротко осмотрев Лану, юноша чуть усмехнулся, да скользнул в тень, отбрасываемую разросшимся дубом. Он сел аккурат напротив Ланатиэль и, кивнув в знак приветствия, заговорил:
- Hael, Ланатиэль, - вполне официально, как и полагается ученику, поздоровался юноша.

Hael - здравствуй.
http://sh.uploads.ru/Y63U2.jpg

Он был рад. Рад, как и при всех прошлых их встречах. Ничего не могло омрачить и оттенить это чувство, пускай и сокрытое от лишних глаз, даже от Ланы, но все же столь явное и ощутимое, что от него чуть кружилась голова. Разум пасовал перед ним, позволял смаковать и наслаждаться, не напитывая нездоровой тонной цинизма и ехидства. Впрочем, слишком увлекаться не стоило. В конце концов, впереди еще урок ментальной магии. Эйнеке не хотел, чтобы его восторги мешали его же обучению, да и не хотел он, чтобы о них хоть кто-то узнал. Предпочел оставить при себе, с поразительной тщательностью скрывая и само это чувство, и то, что породило его. Умение контролировать себя в том деле было как никогда кстати. Впрочем, кстати оно было всегда в общении с Ланой на публике. Нельзя выдавать подругу и наставницу излишне нежными взглядами, нельзя выдавать ее слабыми покровительственными улыбками и тем более нельзя выдавать ее ласковыми и откровенными словами и прикосновениями.
- Я готов к началу урока, - спокойно заметил юноша, позволив себе лишь один лукавый взгляд на наставницу, да чуть улыбнулся вновь, ощутив легкое касание знакомой души к своим мыслям, - "Нужно немного помочь дедушке. Он желает чтобы я присутствовал на очередных переговорах с покупателем. Не думаю, что это надолго. Зайду вечером, да," - немного поразмыслив, отозвался Эйнеке. Вполне искренне и честно. Все-таки у сыновей и внуков тех или иных влиятельных людей не так уж много времени. Их готовят к тому, что они рано или поздно заменят собой стариков, натаскивают на работу в рамках семейного дела. В этом купцы сродни знати и правителям. Просто кто-то правит, а кто-то торгует.
- Угу, - а вот тут Эйнеке лишь кивнул головой, старательно играя роль ученика. Сосредоточенного и увлеченного исключительно будущим уроком ученика. Это было даже забавно. Забавно изображать для видимости одно, но прятать за этой маской совершенно иное, вместе с тем осознавая, что есть как минимум одно живое существо помимо тебя, которое прекрасно знает что это всего лишь игра. Игра на публику. Чувство опасности, страх быть раскрытым и нежелание выдавать своим провалом Лану лишь усиливали ощущения. Слушая невинную болтовню Ланатиэль в своих мыслях, юный полуэльф отвечал ей лишь теплом и безмолвным согласием, попутно обдумывая как лучше всего провернуть эту вылазку, а заодно что именно с собой следует взять для пущего удобства во время прогулки. Впрочем, как только настала пора переходить непосредственно к занятию, Эйнеке довольно скоро смог "переключиться".
"Я сам украду твой поцелуй," - прозвучала последняя его мысль-фраза, щедро приправленная добродушной насмешкой, а после юноша сконцентрировался, возводя в своем сознании защитные барьеры, призванные сокрыть его от чужого ментального вмешательства.
- Готов, - сообщил Эйнеке, дополнив свои слова и соответствующим жестом руки.
http://sh.uploads.ru/Y63U2.jpg

Повторение - мать учения. Ну, а в случае ментальной магии и блоков еще и отличный способ посредством тренировок их укрепить, улучшить свою обороноспособность, так сказать. В конце концов, только при частых и более-менее активных атаках со стороны можно и понять, как именно стоит лучше всего удерживать барьеры, в какой миг именно следует их укрепить, а когда ослабить, экономя силы для длительной обороны собственного сознания. Как казалось Эйнеке, в жизни всякого знатока ментальной магии рано или поздно случается такая ситуация, когда стычка на уровне подсознания затягивается и переходит в настоящее противостояние, эдакую многоходовку, в которой выиграет только тот, кто сможет подобрать верную тактику, просчитать все ходу и оставить за собой как можно больший резерв сил. Подобная игра требовала осторожности. Впрочем, ладе тренировка требует ее. Хотя бы просто потому, что юный маг никак не желал ударить в грязь лицом перед Ланой. Да, она по-прежнему сильнее его в ментальном плане. Да, она пока лучшая из них двоих. Но Эйнеке ее ученик. Как наставника могут не радовать успехи ученика? И как ученика может не радовать его собственный талант и умение. Пускай пока еще не слишком-то значительные, но... все только впереди, в будущем. Это был своего рода взаимовыгодный обмен. Эйнеке получал знания и удовольствия от сознания своих успехов, Ланатиэль же могла гордится не только воспитанником, но и собой, как наставником. Наверное, для недавней практикантке, фактически ученицы, подобное значит немало. Впрочем, не суть важно. Размышлять о подобном стало некогда, ибо Эйнеке ощутил прикосновение к возведенным им щитам. Он без труда узнал это прикосновение и чуть покривился в ухмылке, усиливая оборону в местах этих и всех последующих касаний. Готовился подросток и к более затяжной или мощной атаке, но ни того, ни того не последовало. Краткий ментальный контакт прервался, позволяя полукровке вновь ослабить щиты и спокойно перевести дух. Это было только начало их тренировки, а потому следовало постепенно готовиться к следующему раунду.
- Хорошо, - послушно кивнул Эйнеке и вновь улыбнулся, довольствуясь и своим успехом, и беззвучным замечанием Ланы, - "Ради прогулки по руинам и обещанного поцелуя стоит немного потерпеть мигрень... или побыть чуточку более осторожным," - - немного подтрунивая над подругой, отозвался юноша, ненавязчиво касаясь чужого разума и чуть слышно посмеиваясь, -Готов. Продолжаем, - спустя несколько минут заявил молодой маг и вновь возвел защитный барьер, готовясь к атаке.
http://sh.uploads.ru/Y63U2.jpg

Наверное, стоило сразу предположить чем все дело кончится. Предположить и попросить небольшую паузу, чтобы немного успокоиться и придти в себя. Но все случилось так, как случилось. Никак иначе. Но обо всем по порядку. Мыслей Эйнеке коснулся образ, посланный Ланой. Это было забавно. Мило и забавно. Странно, но раньше у Эйнеке подобное бы не вызвало особого отклика в душе, теперь... теперь взволновало. Он слишком привязался к этой девушке и позволил мыслям о ней стать неотъемлемой частью своих размышлений. Ему нравилось иногда погружаться в грезы, планируя очередную вылазку тайком ото всех, вспоминая предыдущие и прокручивая в крайне живом воображении мгновения прикосновений и ласк. Охотно Эйнеке и отзывался на подобные фантазии, показанные украдкой Ланой. Они подпитывали его собственные, вызывая приятное тепло на душе. Что ж, всегда радует сознание наличия единомышленника в шаговой доступности. Сейчас ситуация не слишком-то располагала к грезам, хоть Эйнеке и хотелось обратного. Он возвел блоки, подпитывая и поддерживая их, но вместе с тем волей-неволей продолжая думать уже никак не об уроке. Вряд ли Ланатиэль делала это специально. Скорее все это было нелепой случайностью, обернувшейся против молодого мага. Сначала все эти ненавязчивые образы, проскальзывающие в его сознание, незримое прикосновение к щеке, заменившее поцелуй, а тут еще и все эти движения. Манящие, интригующе. Все до нелепого смешно, но до жути маняще. После Эйнеке будет искренне недоумевать как так получилось и почему. Станет винить себя в мимолетной сласти. Стало слишком трудно концентрироваться на ментальных барьерах. Мысли вновь и вновь утекали не в ту сторону, концентрировались вокруг образа эльфийки. Следовало контратаковать, повинуясь мимолетной вспышке страсти, притянуть к себе девушку, поцеловать ее всем назло. Только вот как это бы выглядело со стороны? Новая порция мыслей. Мыслей совершенно не о том...
Эйнеке упустил момент. Момент для возможного выпада со своей стороны, да и не имел он на него права. Просто не мог подставить своим поведением наставницу. В конце концов, зря что ли они столько скрывались, ну? Чужое сознание уже ощупывало созданную его разумом преграду. Эйнеке, про себя и совершенно беззвучно ругнувшись, попытался укрепить защиту, но... недостаточно. Снаружи сразу и не поймешь, но изнутри... Эйнеке знал насколько тонка и неустойчива сотворенная им преграда. Он вложил все силы, чтобы удержать первый удар. Он не прошел, только с силой стукнулся об барьер, но второй... второй пронзил его насквозь, вклиниваясь в биение совершенно излишних и недопустимых мыслей. Ланатиэль могла читать его сознание точно открытую книгу, чувствовать все то, что он никогда не показывал ей и даже не упоминал в беседе, тщательно скрывая и тая все в себе. В своей душе.
http://sh.uploads.ru/Y63U2.jpg

Наверное, действительно стоило злиться и сопротивляться до последнего, а вместо этого он просто испуганно замер, ощущая как в его мысли вклинивается чужое сознание. Как непозволительно нежные чувства топят и его в своем омуте. Точнее ее. Это же было сознание Ланы, Рилдир побери! Пожалуй, после не было бы так больно, досадно и обидно, если бы Эйнеке сплоховал подобным образом перед любым другим учителем. Да, если бы юноша прямо посреди урока грезил о Ланатиэль, он бы ее в какой-то мере выдал (в конце концов, не стали бы серьезно относится к фантазиям юнца, этим каждый второй в его возрасте грешит), и да, подобные мысли полны эгоизма, но... честное слово, так было бы куда проще! И легче в моральном плане. Тогда, три года назад, он первым же отказывался от возможности продолжения, утверждал что в принципе не способен испытывать столь нежных чувств, а теперь... в пору считать себя не просто болваном, но болваном, который прилюдно сознался в собственной глупости, лишний раз замарав свое имя позором. Его гордость еще не знавала подобных поражений. А ведь уязвляло Эйнеке отнюдь не то, что он отвлекся и проявил слабость, а то, что проявил он ее на глазах у той, которой хотел казаться много сильней и лучше чем есть на самом деле. Несколько мучительно долгих мгновений юноша провел в явном замешательстве, даже не находя в себе сил толком осознать произошедшее, после он переменился в лице. Резко побледнел, став едва ли не белее полотна, нахмурился и посмурнел. Поджав губы, он зажмурился, сдерживая клокочущий в горле рык, затем тряхнул головой. Странно, но это совершенно неуместное и резкое движение было своего рода попыткой выкинуть из головы навязчивые эмоции, не просто подставившие его, но и выдавшие с потрохами. Крайне нелепой и нелогичной попыткой, должно сказать, однако Ланатиэль сама покинула его разум. Пускай не сразу, но все же.
Эйнеке не желал теперь смотреть на нее, отчего-то ожидая град насмешек и чужое торжество. Его это пугало. Боги, теперь он по-настоящему испугался! Только вот понять никак не мог чего же именно. То ли действительно насмешки, то ли жалости, что вероятно будет вызвана его столь очевидным испугом. Он чувствовал ее прикосновение. Даже не сопротивлялся. Пока не сопротивлялся. Увы, но это был лишь вопрос времени. Все зависело от того, когда только спадет ступор и свое возьмет разбушевавшаяся гордыня. Понимаете, Эйнеке попросту не мог признать своего поражения? Не мог оказаться влюбленным, как всякий бестолковый мальчишка. Он сказал когда-то что не способен на подобную нелепицу, а значит так и есть...
- Не тронь меня... - тихо прорычал он, совершенно дико оскалившись и распахнув глаза. Смесь страха и откровенной ярости во взгляде синих глаз не заметил бы только слепой. Резко выхватив свою ладонь из чужой, юноша аж взвился вверх. Несколько мгновений он молчал, борясь с собой и рвущимися наружу словами (должно сказать что не с самыми лестными), а после просто развернулся и едва ли не бегом двинулся прочь.
http://sh.uploads.ru/Y63U2.jpg

Стрессовая ситуация все дела... Ну да, это только отмазки, попытки хоть как-то оправдать свой страх и поступок им продиктованный. Эйнеке попросту сбежал, стремительным шагом покидая и Ланатиэль, и территорию Академии, которую в мыслях уже крыл последними словами, как место проклятое и обреченное притягивать к его персоне одни лишь только неудачи. Об оставленной за спиной эльфийке Эйнеке и вовсе старался не думать. Просто потому, что это заставило его бы сдаться, смягчиться, резко вернувшись назад и попытавшись оправдаться в ее глазах. Бушующая внутри гордыня попросту не позволяла этого делать. Вопила о том, что совершенно недопустимо так поступать, нельзя подпитывать собственную слабость по отношению к этому существу. Иначе этой слабостью воспользуются, обратят в оружие и используют против самого Эйнеке. Нет, все-таки страх быть подвергнутым чужим насмешкам был все еще слишком силен в душе полуэльфа, а уязвленное самолюбие лишь играло ему на руку. Нужно хоть немного времени наедине с собой и в тишине, прежде чем начать хоть как-то оценивать произошедшее, пытаться понять что делать и как быть, насколько верным был этот его поступок. Что ж, Эйнеке уже сейчас сомневался в правильности своего решения, в необходимости бегства с "поля боя". Трусость - еще большая слабость чем любовь. По крайней мере, в глазах большинства. Не то, что бы Эйнеке слишком уж прислушивался к этому самому мнению большинства, но все же иногда с ним считался, находил в нем определенный смысл. Сейчас особенно. Возможно даже эдакое единодушие с мнением общественности и было кстати. Позволяло несмотря на вопли гордости признать за собой очередной косяк.
Остаток времени, отведенного на занятие с Ланатиэль, Эйнеке провел шатаясь по городским улицам. Он шел точно в тумане или скорее во сне, чувствуя себя чертовым лунатиком, что вроде и проснулся, а вроде и нет, продолжает плыть по течению своего странно абсурдного кошмара. Мотаясь туда-сюда по улицам, подросток скоротал те два часа, что отводились на его дополнительные занятия. Почему он не пошел домой сразу? Да хотя бы просто потому, что не желал долго разъяснять матери что случилось. Эйнеке всей душой желал избежать расспросов со стороны родни, да вот только то было почти невозможно. Хотя бы просто потому, что ему следовало присутствовать на заключении очередной сделки своего деда, а от Эвана Вейнса едва ли что-то могло скрыться. Этот мужчина привык контролировать свою семью от и до. Разумеется, он сразу понял, что внук, мягко говоря, не в состоянии, но не стал расспрашивать. Купец и без того понял к кому в таком случае следует обратиться. Эйнеке и не подозревал о том, куда направился его дедушка после сделки. Юноша остался дома. Впрочем, ненадолго. Совсем скоро ярость и смущение прошли, уступив место более рациональному. В конце концов, а что такого в том, что он все-таки полюбил хоть кого-то? И почему бы не допустить хоть одну несчастную попытку признаться во всем честно и прямо? Так, как и полагается... Эйнеке принял решение. Принял и, выскользнув из окна своей спальни прямиком в соседский сад, отправился исполнять его. В конце концов, когда ты относительно неплохо научился владеть телекинезом, не такая уж проблема осторожно слевитировать вниз, аккурат к розовому кусту. У соседей росли дивные нежно-розовые розы. Если пропадет одна, никому хуже не станет. Примерно так рассудил Эйнеке, а посему уже спустя некоторое время с одной злосчастной розой в зубах и порядочно так исколотыми во время борьбы с кустом руками лез в окно второго этажа постоялого двора, где снимала комнату его наставница. Окно благо все это время оставалось открытым. Юноша беспардонно залез внутрь, да уселся на подоконнике, оглядываясь по сторонам. Ланатиэль в комнате не обнаружилось. Значит будет сюрприз.
http://sh.uploads.ru/Y63U2.jpg

Долго себя ждать Ланатиэль не заставила или скорее это просто Эйнеке так удачно и вовремя пришел. Юноша не успел толком ни заскучать, ни переволноваться. Он лишь быстро оглянул комнату, да решил что девушка вышла и вышла явно ненадолго, потому как иначе бы закрыла окно. Хотя бы просто из соображений о том, что туда может залезть в поисках добычи какой воришка. В конце концов, всего лишь второй этаж, и с этой задачей без особого труда справится и простой человек, не владеющий ни телекинезом, ни магией Воздуха. Поудобнее устроившись на подоконнике, Эйнеке принялся ждать, попутно думая о том, что следовало бы срезать на розе все шипы, а то паскудное, но такое красивое растение совсем его искололо. Ну, по крайней мере руки, теперь щедро украшенные багровыми полосками царапин и мелкими ссадинами.
Явилась Ланатиэль. Расстроенная. И... совсем необычная. Эйнеке почти с минуту разглядывал ее несколько удивленным взглядом, пытаясь свыкнуться с переменой относительно цвета волос. Он слишком сильно привык к ее экспериментам с шевелюрой, что как-то даже не ожидал увидеть ее естественный окрас. После Эйнеке уже обратил внимание на явно заплаканные глаза девушки. Ну, тут удивляться было нечему. Не слишком-то он красиво себя повел на их незадавшемся уроке, да и особям женского пола свойственно расстраиваться и из-за меньшего. Совесть больно кольнула под ребро, но Эйнеке остался невозмутим. Ему иначе было уже нельзя. Это бы привело к очередному провалу, который он допустить не мог. В конце концов, зря что ли лез в окно и драл соседские розы, нещадно раня чувствительные и мягкие руки?
- Через окно зашел, - переложив цветок в ладонь, Эйнеке попытался улыбнуться как ни в чем не бывало. Девушка была не одета. Его это как ни странно почти не смущало, скорее даже забавляло, ведь Ланатиэль пыталась прикрыться. Только вот зачем? Он ее и более раздетой видел, да только не суть. Нельзя опошлять момент, так сказать. В конце концов, молодой полукровка за свои годы ничего еще подобного не делал ради женщины, пускай и своей. Хотя в том, что если Лана в подобном виде есть и свои определенные плюсы. Если все пойдет как надо, если ему не откажут, значит придется избавляться от чуть меньшего количества одежды, чем обычно.
- Я... гм... я вел себя неправильно. Прости, - немного неуверенно начал Эйнеке, соскочив с подоконника и протянув эльфийке принесенный цветок. Смешно подумать, но он раньше даже толком не извинялся ни перед кем, а потому слова складывались в предложения крайне неохотно и неуклюже, - Это тебе, - мальчишка указал взглядом на предложенную розу, совершенно не обращая никакого внимания на собственные исцарапанные руки, - Мне, пожалуй, стоит встать на одно колено? - юноша тихо усмехнулся и сделал пару шагов, подходя к Ланатиэль почти вплотную, а после, склонившись над ее ухом совершенно ровным тоном произнес:
- Essea eaminne te, mо feorh.

Essea eaminne te, mо feorh - я люблю тебя, душа моя.
http://sh.uploads.ru/Y63U2.jpg

Как бы аристократия не противилась этому, купечество было невообразимо на нее похоже. Ни один ребенок или внук зажиточного торговца, имеющего явное влияние в городе, не мог рассчитывать на брак по любви. Любовь не стоила и гроша, а каждый потомок рассматривался как товар для заключения особенно выгодной сделки, эдакого союза, что призван существенно увеличить благосостояние семейства и дать ему новых потомков. Многие из таких вот детишек уже с малых лет стараниями родных были обещаны в жены или мужья кому-то из столь же успешного рода. Эйнеке, хоть толком и не подозревал об этом, не был исключением. О том, кто станет его супругой знал Эван Вейнс, давно желавший буквально купить своему семейству дворянский титул. Общий сын Эйнеке и присмотренной ему невесты должен был наследовать и титул, и замок, и земли, прилегающие к нему. Единственная дочь одного из многих вассалов герцога Греса была куда более выгодной партией для младшего из близнецов, нежели какая-то приблудная эльфийка - наставница ментальной магии. Эван Вейнс не мог рисковать, а посему и постарался привычными ему методами устранить помеху, не шибко-то считаясь с интересами и желаниями внука, которого ждало сегодня очередное потрясение. Глава торгового дома Вейнсов намеревался объявить о скорой помолвке Эйнеке с присмотренной ему девицей. А пока... пока Эйнеке даже и не думал о том, что ждет его по возвращении домой, он лишь с замиранием сердца ждал ответа Ланатиэль, упрямо и откровенно нетерпеливо глядя ей исключительно в глаза. Никогда прежде он никому ничего такого не говорил, а теперь... теперь от слов и поступков девушки зависело слишком многое. Как минимум скажет ли юный маг хоть когда-нибудь кому-нибудь нечто подобное.
И он дождался ответа. Первая реплика, сорвавшаяся с губы эльфийки, вызывала в юноше столь яркую и всеохватывающую волну радости, что он буквально засиял от самой искренней и теплой улыбки на которую был только способен. Эйнеке едва не упустил одно только это маленькое "но", вставшее между таким казалось бы близким счастьем и крахом всего. Всех нелепых мальчишечьих надежд и ожиданий. Одно маленькое "но" навсегда врезавшееся в память стальной иглой и напрочь убившее в душе полуэльфа всякое желание поддаваться и идти навстречу, любить и открыто говорить об этом, веря в возможность существования подобных чувств, веря и во взаимность. Все сказанное после оказалось сродни приговору. Да, Ланатиэль говорила мягко, старалась свести на нет удар, что волей-неволей нанесла своему ученику, теперь уже, похоже, бывшему ученику. Эйнеке слушал ее молча, все еще питая надежду, что все обойдется, но последние несколько слов убили и это светлое, но столь обманчивое чувство. Понимая к чему клонит Лана, юноша лишь поджал губы. Честно сказать, обидно было до слез, до желания вцепиться себе в ладонь зубами, стараясь болью заглушить рвущийся наружу стон. И самым обидным был далеко не отказ, а ложь. Ложь, которую чувствовал Эйнеке в чужих словах. Ланатиэль не желала говорить ему что-то, а он уже не желал ничего просить или спрашивать. Он даже не находил в себе силы, чтобы вновь вспыхнуть и закатить скандал.
- Никому и никогда больше я не скажу такого, - устало молвил юноша, воспринимая сказанное никак не меньше, чем за клятву, - Моя любовь с тобой. Ты забрала ее всю и без остатка, - а это сошло и за прощание. Эйнеке попросту развернулся и вышел. Благо что на этот раз через дверь. После он шел домой, чувствуя на щеках едва сдерживаемые слезы. Он плакал. Глупо, гадко и нелепо. Эйнеке многое отдал бы за то, чтобы никогда больше не ощущать вкуса собственных слез.
http://sh.uploads.ru/Y63U2.jpg