Предложение о перевязке Рогал просто напросто проигнорировал, хотя склянки, после небольшой паузы, всё-таки принял и поставил их на стол. Рану он считал пустяковой и даже не стал бы о ней вспоминать, если бы не постоянные многозначительные взгляды Асоль на плечо и подошедшую Алерию. Это внимание даже немного раздражало. Словно его считали слабым. И полукровка мог сколько угодно делать ясные выводы об обратном, но человеческие женщины, беспокоящиеся о его пустячных дырках в плече, воспринимались наравне с публичным унижением.
Из-за этого, в ответ на предложение заняться его раной, Рогал лишь тихо рыкнул и отрицательно покачал головой. Ещё чего не хватало. Она бы ещё на людях в него плеваться начала.
- Знаешь, чем опт...  оптемез... - Рогал запнулся, забыв слово, и бросил быстрый взгляд на Алерию, не заметила ли та заминки. Его желтые щёки приобрели едва заметный фиолетовый оттенок.
Полуорк быстро схватил кружку с горячим вином и выпил залпом. Благо, ему не пришлось делать вид, что он поперхнулся, потому что он сделал это на самом деле. Прокашлявшись, он принял суровый и серьезный вид и продолжил:
- Ожидания зачастую отличаются от действительности, Алерия Гибс. Весь лес может быть сплошной ловушкой, из которой мы выбрались совершенно случайно. Я не отговариваю от похода к намеченной цели. Я предлагаю отдохнуть здесь и выступить с рассветом. Может быть к этому времени уляжется метель. Заодно у тебя будет время на подготовку. Огонь может пригодится.
Рогал пытался выглядеть как можно серьёзнее, хотя недавний конфуз заставил его с параноидальной одержимостью искать в чужих глазах насмешку.
- Что до истории, то ты можешь рассказать её перед тем, как мы пойдем спать, - наконец закончил он и подошёл к двери.
Там его ждали доспехи, заляпанные кровью. Самое время заняться чисткой. Полукровка уселся на табурет в углу и принялся оттирать кольчугу и стеганку.

Асоль стояла неподвижно в одной тунике, босая, посреди наполненной ароматным паром комнаты. Кожа на плечах и коленях раскраснелась и саднила от постоянного трения одеждой из грубой ткани. В волосах были колтуны. Пострадавшие в морозе пальцы она опустила в воду, и влага неприятно жгла истончившуюся кожу. Она закрыла глаза и слушала разносившиеся за спиной в гостиной мерные разговоры и тихое пение, пытаясь унять дрожь во всем теле, похожую на болезненный озноб.
Такое бывало с ней в минуты покоя после пережитой опасности. Оставшись наедине с собой, она в полной мере могла осознать произошедшее и не умела себя остановить, когда сознание вперед ее желание дотошно прорисовывало все варианты развития событий не в самых радужных тонах и воскрешало картины минувшего, когда смерть дышала ей в лицо. Порой это обращалось в обмороки и ночные кошмары. Последние отнимали много сил, и, хоть Асоль не давала понять товарищам свое состояние, о ее переживаниях всегда можно было догадаться по осунувшемуся за ночь лицу и темными кругами под глазами. Сейчас ей было дурно и даже зверский голод не мог пересилить тошноты.
Когда к ней зашла Алерия, Веснушка оживилась и начала ходить вокруг лохани якобы в поисках полотенца. Особо притворяться не пришлось. Алхимичка была сама себе командиром и, кажется, очень рьяно исполняла свой же указ о мобилизации. Веснушке нравился ее боевой дух и энергия. Пускай говорили они совершенно о разном, да и за короткое время не было возможности поболтать за жизнь, но Асоль была расположена к их негласному лидеру команды. После шустрого вторжения юной Гибс Асоль скинула с себя лишний груз переживаний и погрузилась в воду, смыв заодно присутствие смерти и налет враждебных чар. Волосы она мыть не стала, но тщательно расчесала их и обтерла влажной тряпкой.
Когда она вышла, чертовка уже свалилась спать, а запасы еды на столе заметно истощились. Асоль не стала усаживаться одна. Есть ей по-прежнему не хотелось, но она заставила себя взять тарелку с горячим, отломила краюху хлеба и прихватила яблоко. В комнате она подыскала для себя теплый, кажется, мужской кожух и вопреки всем соображениям смотрелось в нем совсем маленькой.
- Так а как твое имя?
Она говорила тихо и мягко, чтобы не разбудить Алерию, когда садилась во второе кресло по соседству с чародейкой. Она опустила ложку в гуляш, но так и не прикасалась к нему, лишь по чуть чуть отщипывала от горбушки.
- И раз уж такие терки, разве ты сама не направлялась в башню чародея?

Тихое потрескивание огня на какое-то время немного успокоило Эгле, удобно устроившуюся рядом с камином. На ногах красовались довольно поношеные, но всё таки сухие носки из бараньей шерсти, которые девушка постоянно таскала с собой. Азари не была любительницей холода, поэтому в её котомке всегда находилась пара теплых вещей... «Которые бы следовало обновить уже в ближайшем будущем»- подумала про себя девушка, оценивая степень поношенности своей временной обуви. Оленьи сапоги промокли насквозь, но маг очень надеялась на то, что к утру, если судьба будет действительно милосердна, те полностью высохнут сами. Азари очень не хотелось просить отдолжения у эльфа, который довольно неплохо владел магией воздуха и за считанные секунды мог спасти её сапоги. Тот то и дело поглядывал в её сторону, явно изучая и что-то для себя оценивая. Девушке это уже успело поднадоеть и она подумывала последовать примеру Асоль, как та разместилась рядом с ней возле камина. Только сейчас маг поняла насколько она сама была грязной. От рыжей пахло травами и мылом, а вот от Азари, гетры которой ей так и не удалось отчистить от коричневой жижи, особой свежестью не отличалась. Рыженькая явно хотела что-то разузнать, иначе бы не села рядом с угрюмой Эгле, которая ещё часом ранее развела словестную перепалку с её подругой.
Маг долго не отвечала. Оценивая насколько можно было довериться новой знакомой, девушка напряженно крутила посох в своих тонких пальцах. С другой стороны, вопрос был довольно простой и логичный, да и сама Азари тоже бы захотела узнать хоть что-нибудь о своей новой спутнице.
- Эгле,- наконец медленно произнесла маг. Как буд-то пережевывая в голове каждое слово прежде чем сказать его, девушка нервно заёрзала в своём стуле. Такой, можно сказать, светской беседы у неё не было уже давно. Ищя некий подвох в глазах своей собеседницы девушка, однако, ничего сверхъестественного или подозрительного ни в её вопросе, ни в её поведении так и не нашла. Дело было даже не в вопросе Асоль, а скорее в тоне, в котором он был произнесён. Повседневный и спокойный, словно обе девушки действительно вели заурядную беседу за кружкой чая.
- Направлялась,- осторожно произнесла Эгле, начав издалека. –По просьбе ректора школы магии Греса,- маг бросила короткий взгляд на девушку, явно ожидая реакции. Впрочем, школа магии могла быть ей совсем неизвестна. -В Гресе ведется некий...реестр магии и её носителей,- Азари почесала пальцем висок, - Если маг когда-либо числился в Гресе...он обязан переодически, скажем, подавать признаки жизни. Особенно люди,- Эгле издала что-то на подобие горького смешка. – Наш колдун тоже относился к оным и уже более 30 лет не высовывался из башни. Многие пришли к выводу, что он умер,- девушка покосилась на спящую травницу,- Однако в Гресе существует иное на этот счёт мнение. Дело в том, что до исчезновения мага этой дряни в лесу не было и я абсолютно уверена, что он жив...Ну в какой-то мере конечно. Мне было велено «проведать» старика по-тихому- если тут происходит действительно то, о чём я думаю, то эта дрянь, если её разбудить, может распространиться намного дальше чем этот лес... А тебе тоже нужны книги?- Эгле довольно резко поменяла тему, вопросительно уставившись на Асоль. У мага уже давно крутился на языке этот вопрос- такие понятия как дружба и преданность были чужды Азари, которая с трудом могла поверить, что вся свита травницы, за исключением эльфа, разумеется, сопровождает её по доброй воле.

Хижина словно обладала какой-то волшебной сонной аурой, которая заставила всех путников наконец заснуть. Рогал отложил свои отчищенные от крови доспехи и взял другую тряпку, немногим чище. Ваннам он предпочитал открытую воду, самыми совершенными считая холоднющие горные ручьи.
В почти полной тишине, которую нарушало лишь потрескивание костра да чье-то тихое похрапывание (Рогал из вежливости решил не выяснять чье именно, хотя подозревал Алерию), полукровка отчистил себя от лишней грязи, закинулся парочкой картошин да вышел на улицу, бысто закрывая за собой дверь, чтоб не впускать внутрь холод. Метель, кажется, уже немного стихла. Колючие льдинки налетали на одетого в одни штаны Рогала, но сквозь грубую кожу он этого даже не чувствовал.
Пузырь, окружающий небольшой домик, был едва заметен, но его присутствие не успокоило полуорка. Он простоял так с десяток минут, напряженно вглядываясь в темноту, прежде чем сделал несколько шагов в сторону. Разметка границ магической защиты заняла немного времени, но теперь он четко знал, сколько метров у них "в запасе". Прошёл мимо конюшни, мельком заглянул внутрь. Или обитатель тоже спал, или решил не здороваться. В любом случае обход можно было назвать успешным и можно было спокойно заходить назад.
Вернувшись в тепло, Рогал тихо переставил пень, служивший ему стулом, к двери и уселся поудобнее. Сидеть ему предстояло долго. Он вытащил из сумки деревянный брусок, снял с пояса нож и принялся его обстругивать, иногда что-то бормоча себе под нос. Впереди была целая ночь, а спать он не собирался.

К тому времени, когда в голове Алерии видимо начали настырно пусть и с запозданием кукарекать первые петухи, Асоль уже успела позавтракать, расчесать свою вечно спутанную по утрам великолепную шевелюру, полностью укомплектовать свою котомку и подготовить запас на остаток пути, порадоваться прекрасной солнечной погоде, целым конечностям и возможности пошаманить над головой задремавшего полуорка. На последнее она, надо сказать, так и не решилась, но была весьма удивлена, что в не слишком знакомой, а какое-то время назад даже враждебной обстановке Рогал все же нет-нет да и провалился в чуткий сон. Асоль стало спокойно и хорошо от мысли, что нынешний расклад так благотворно повлиял на вечно готового к худшему и напряженного товарища. Вообще она расценивала Рогала, как свой дорожный талисман, и даже научилась ориентироваться по его поведению, как некоторые иногда смотрят на повадки животных в доме, чтобы загодя распознать беду. Она разбила целый ворох его причуд и привычек на приметы, по которым иной раз могла определить, какая погода будет завтра и что съесть на завтрак - пирожки или перловку. Впрочем дальше невинной забавы это не заходило. Не стоит думать, что вокруг своего желтокожего товарища девушка воздвигала культ и не смела ступить без оглядки на полуорка и шагу. Отнюдь, с утра да пораньше она метушилась, как бешеная мышь, и, к слову говоря, на завтрак с удовольствием навернула и пирожки и кашу.
Каждый выдох рождал густое и облако пара, что не стремилось расплываться по безветренному морозному воздуху. Асоль недалеко отошла от порога, но уже едва ли не лбом упиралась в охранный барьер вокруг хижины. Мерцающая паутина магической материи добавляла очарования утреннему пейзажу, и Асоль не стремилась возвращаться в хижину, а все стояла неподвижно, любовалась.
Только когда из дома стали доноситься звуки оживления и потянуло ароматом травяного настоя, Асоль наконец бросила уже почти растаявший снежок в тонкую пленку барьера и пошла по рыхлому белому настилу обратно в тепло и уют.
Снежный шарик растворился в воздухе, так и не долетев до другой стороны барьера.