Скрывая своё замешательство и давно забытые горестные чувства за несмелой улыбкой и глупыми вопросами об опьянении, Вьялица всё думала о своей прошлой жизни. И смерти. Ей никогда не приходила в голову мысль, что она поступила неправильно. Что она бы всё изменила, будь у неё шанс. Ведь что ей оставалось ещё делать в той ситуации? Её жизнь была перечёркнута. Она вообще была целиком бессмысленна, даже более бессмысленной, чем смерть. А вот смерть... она имела значение. Она имела вес. Словно бы та тихая неприметная служаночка родилась только ради того, чтобы умереть, отжив полагающийся срок. Оставалась до сих пор неясной цель её нынешнего существования, но теперь Калика была почему-то уверена, что этот смысл найдётся, должен найтись. Призраки... самоубийцы... Память тех дней туманна, как и она сама, но короткая вспышка, не света, а тьмы, навечно останется в её разуме той самой зарубкой. Теперь она не умрёт. Нет, это, конечно, звучит глупо: призрак-самоубийца, призрак, который будет сознательно искать того, кто его упокоит. Но не только природные инстинкты останавливали Вьялицу. Было что-то ещё...
Однако сейчас её волновало не собственное понимание смерти, а предшествующая задумчивость Майи. Кажется, она не разделяла точки зрения невидимки, что если жизнь лишилась смысла, то лучше лишиться жизни. Ну конечно же... Как я могла быть такой глупой. Она вампир, а значит, её убили. Отняли жизнь насильно. Наверняка, она до сих пор сожалеет о непрожитых годах, о пьянящих мгновениях настоящего существования, о воздухе и пищи, об обычных людских радостях. И тут перед ней являюсь я, добровольно отдавшая сей "дар", с таким спокойствием и безразличием говорящая об этом. Дура... Дура! Ногти девушки впились в её чувствительные ладони с такой яростью, словно она пыталась их продырявить. Но внешне она старательно сохраняла своё привычное выражение... печальное выражение, чего она не учла. И в ответ на звонкий весёлый смех Майи призрак лишь грустно и подавленно улыбнулся, не в силах сбросить себя в очередной раз накатившую хандру и самоуничижение.
- Я... да... Нет, если ты сама этого не хочешь, я не собираюсь тебя принуждать. Да и так ли это весело - быть пьяным? - зашелестела Вьялица, с усилием оторвав от такого счастливого и прекрасного лица собеседницы взгляд и уставившись на одинокую свечку в углу.
А вампиресса тем временем заговорила о том, что их обеих тревожило, и Калика старательно к ней прислушивалась. Внезапно ей подумалось об убийце Майи. Неужели это был вампир? Хотя иначе, наверное, невозможно. Как это у них происходит? Так страшно, что после в памяти жертвы навсегда остаются ужасающие лица воплотившейся смерти? Или... кого ещё бояться хищнику, кроме как других таких же хищников? Эта мысль показалась ей вполне логичной, и бледная девушка даже повторила её вслух:
- Хищник боится хищника. Понятно.
Ей очень странно было вот так сидеть и разговаривать с той, которая, будь Вьялица жива, уже давно разодрала бы ей глотку, высосав до последней капли. А ещё она сама не решалась спросить вампирессу о смерти, поскольку даже не подозревала, что природа новой знакомой её интересовала не менее, чем Майю - сущность бесплотной фигуры. Ведь она была уверена, что призраки для всех - крайне скучные и безынтересные создания.

Так странно... Теперь, когда они заговорили о страхе, вернее, когда Майя всерьёз принялась раздумывать над её вопросом, Вьялицу снова одолело желание вернуться в свой первозданный и спасительный холод, промёрзнуть насквозь так, чтобы даже её бесплотная оболочка смогла это ощутить - заледенеть душой. Тяжело было существовать в этом мире, где наравне с холодом существует и тепло, которое побуждает тебя отогреваться, чувствовать в сердце оттепель, а после, от одного лёгкого дуновения северного ветра, покрываться коркой вечного льда. И сколько бы на нём не оставляли трещин - оно не оттает.
- Я боюсь... я боюсь всего, - ответила печальная бледная девушка, вспоминая все свои страхи и переживания, даже самые глупые и безосновательные, по любому поводу. - И ничего в то же время, - спокойно добавила она. - Я уже мертва. Мне нельзя причинить хоть сколь-нибудь ощутимый вред. И я видела самое страшное, что только существует в этом мире, по мнению людей, - смерть самоубийц, - последние два слова она произнесла почти неслышно, на одном несуществующем дыхании, вкладывая в них только ей одной понятный смысл.
Вечная мерзлота... могильный холод. Теперь ей этого не хватало, пока по телу ещё растекалась горячая обжигающая всё нутро жидкость. Вьялица мимолётно вспомнила о своей Госпоже. Как ей было хорошо и уютно в её объятиях... И с сожалением подумала о том, что теперь, будь даже у неё шанс, она не смогла бы вернуться в этот сладостный приют. Она не смогла бы находится рядом с таким живым и тёплым человеком. Будь у неё шанс... она бы не вернула себе жизнь. Навеки призрак - теперь это её суть. Аморфное воплощение озноба и тлена, покоя и умиротворения.
Из-под опущенных ресниц Калика взглянула на стакан в руках Майи, отдалённо чувствуя приторный аромат, и подумала о том, что ненавистный ей при жизни напиток, должно быть... прохладен. Затем она снова перевела взгляд на свою дымящуюся на тумбочке чашку и вдруг откинулась назад, поддавшись неизвестному порыву. Раскинув в стороны руки, наполовину утопнув в старом, но чистом и свежем, тоже прохладном постельном белье, она с непонятным блеском в глазах разглядывала потолок. Сейчас, казалось, её почти ничто не печалило и не омрачало мысли. В её голове крутилась вчерашняя волшебная музыка флейтистки, которая так истинно описывала бескрайние ледяные просторы, убийственную стужу и чарующую метель. Попасть бы туда...
Вьялица немного повернула голову, чтобы встретить взгляд прелестной девушки со стаканом вина в руке, и додумала свою мысль: вдвоём. Она ещё не понимала, но к своей спутнице бесплотная душа тянулась не только из врождённого желания быть под чьей-то опекой, но и по более веской причине, пока ещё не обретшей форму и определение в её голове.

Выражение лица Вьялицы не изменилось, когда их с Майей взгляды пересеклись, и вампирша высказала вслух своё решение, но внутри, призрачная служанка могла поклясться чем угодно, даже своей пока ещё не обесцененной сущностью, она улыбалась. Так открыто и... тепло. Да, как бы ей не хотелось обратного, именно это слово более всего подходило под описание сиюминутного состояния заблудшей и покинутой души. Может, это был всего лишь эффект давно позабытого жара горячего чая. Но как бы то ни было, желаемый ответ был получен, цель достигнута, что невидимке было вдвойне непривычно, поскольку она уже давно смирилась с мыслью, что её желания неисполнимы, и ей под силу лишь раз за разом опускать руки. А что же делать дальше? Как и всегда, по воле привычки, переложить ответственность и выбор пути к следующей цели на чужие плечи и быть ведомой. Так ей привычнее... Слуге не положено принимать решений сложнее, чем какую плюшку подать господину на завтрак, да и то если он сам не соизволил указать это. Хотя однажды... однажды она решила, что для неё больше не имеет смысла жить. И каким бы глупым, безрассудным и отчаянным не был этот шаг, она посмела взять на себя ответственность - за жизнь, которой даже не имела права полноценно распоряжаться. А это ведь уже что-то да значило? Все эти размышления приводили Калику к одному выводу: если в какой-то момент Майя не сможет или её не будет рядом, чтобы поддержать и посоветовать, призрачная девушка не будет являться причиной провала их путешествия. Не в этот раз.
Вампиресса, кажется, готовилась ко сну, и Вьялица легко, будто шёлковая бесплотная материя, скользнула на пол, усевшись спиной к кровати, дабы не мешать. Она прижала колени к груди, робко обхватив их руками, и положила сверху на них подбородок. Взгляд призрака устремился на единственную свечу в комнате, но пустые мёртвые глаза не отражали трепещущего и кажущегося таким живым крохотного огонька в дальнем углу.
И что она хочет обо мне узнать? Призрак и призрак - без жизни, тела, тепла и смысла. Странная...
Мысли в голове Калики вертелись всё медленнее, будто пропитавшись обычной человеческой ленью и сонливостью. Так всегда бывает в ожидании чего-то важного. Ты думаешь только об одном, но на деле уже всё оговорено и выяснено на десятки раз, и летящим потокам разума уже нечего ловить и подхватывать на своих крыльях.
- Подумаешь об этом завтра, - тихим голоском прошептала Вьялица, не поворачивая головы. - А сейчас тебе пора спать, утро скоро... Волшебных тебе снов.
Она молча проглотила обращение, которым всегда прощалась перед сном со своей Госпожой. Хотя оно так и рвалось с бледных губ...

Свеча уже давно потухла, задутая случайно и нагло ворвавшимся в комнату сквозняком. И некому было позаботится о ней, потому до вечера Вьялица пребывала в рассеянном дневном сумраке затенённого помещения, не меняя позы и уже не сохраняя материальности - не для кого было. Её едва видимый силуэт ясно просвечивал сползший с кровати угол белой простыни, словно и не было здесь второй девушки, смирно сидящей подле кровати. Но в этот день время пронеслось как-то на удивление незаметно. Калика привыкла коротать свои бесконечные часы за чтением или размышлениями, но на сей раз ничего подобного... Однако же рассвет так быстро сменился закатом, что можно было подумать, будто и призрачная девушка заснула. Впрочем, возможно, она всего лишь слишком глубоко погрузилась в себя. Ведь сновидения не являлись к ней. Она уже почти забыла, каково это - видеть сны.
Внезапно Майя, так мирно спавшая за её спиной, подскочила и принялась носиться в каких-то сборах в бурном темпе. Куда она так спешит? Невидимка растерянно отступила в угол, наблюдая оттуда за метаниями вампирессы, и усердно вспоминала весь вчерашний разговор, в котором мог быть ключ к сей неожиданной спешке. Но додумать ей не удалось. Вьялица едва успела сообразить, что дверь пустой комнаты уже закрывается, и полетела следом, на ходу - безлюдной, к счастью, лестнице - обретая свою бледную телесность. Спрашивать было некогда, да и в их опаздывающем беге - крайне неудобно, ведь медлительная, да ещё и путающаяся в собственных ногах и длинной юбке призрачная девушка еле поспевала за своей проводницей.
И когда на них напали, Калика совсем была к этому не готова... Огромными от изумления глазами она смотрела на верзил и силилась понять, что им потребовалось от вампира и призрака. Хотя откуда же они могли узнать? Молчаливо Вьялица следила за всем происходящим, словно бы её и не было здесь или она, как раньше, оставалась бесплотной. Она вполне осознавала, кому под силу причинить ей вред, даже до сих пор помнила то ощущение парализующего сверхъестественного страха, и эти парни явно не имели к нему никакого отношения. А потому она просто не представляла себе, как должна реагировать. Майя... С запозданием призрачная дева вспомнила о своей напарнице. Но она ведь тоже мертва и, более того, крайне опасный хищник, охотящийся на таких, как вы. Вы не причините ей вреда... Однако вампиресса медлила. Флейта! Но предпринять Калика ничего не успела, её крепко сжали в грубой хватке - один из этих странных людей. Бледная хрупкая девушка не сопротивлялась и оставалась безмолвной. Она не сводила теперь глаз с Майи. Однако лицо мужчины над её макушкой, его огромные руки на её груди вдруг стали спешно терять цвет и через минуту-другую так ослабли, что повисли сами собой, непроизвольно выпуская молчунью, после чего незаметно лишённое жизни тело с гулким грохотом повалилось на землю. Двое его напарников с недоумением обернулись. Один зарычал, другой перехватил Вьялицу, больно сжимая её плечи, но держа на расстоянии вытянутых рук. Этот уже был готов в любой момент свернуть ей шею, как только почувствует что-то не то. Нежелательное препятствие... Взгляд призрака оставался всё таким же печально-пустым и безжизненным. Никто из оставшейся рядом с ней пары не понимал причины сей явной апатии ко всему происходящему, и поэтому теперь они держались настороже.
Майя! Кажется, в глазах Калики появился какой-то блеск... Или это был всего лишь блик, отбрасываемый уличным фонарём на той стороне переулка? Как он смеет прикасаться к её прекрасному телу?! Желание убить... месть... Нет, она всего лишь пыталась раззадорить себя, чтобы вопреки этим загораживающим ей дорогу к милой Майе мужланам рвануть вперёд, спасти её. Но чтобы разжечь огонь стремления в душе, нужно иметь хотя бы искру - искру, которая превратится в бушующее и сжирающее всё пламя; искру, которой в ледяном создании никогда не существовало и не могло существовать. Вьялица ощущала себя ничтожеством, впрочем, это чувство было уже сроднившейся частью её сути. Мне не под силу ничего изменить. Я никто. Мне...
Майя.
Взгляд помутневших глаз опустился, но одновременно с тем подчёркнуто-медленно поднялась её ладонь и почти неощутимо легла на запястье держащего её бандита. Тот вдруг выпустил её, отшатнулся и сел прямо на землю, прислонившись спиной к стене, с отсутствующим выражением лица. Второй с крайним недоумением и замешательством следил за ним, на секунду забыв о жертве, а Вьялица, удивлённая такому эффекту её прикосновения не меньше, всё же отринулась от своих чувств и одним лёгким шагом, используя частично невидимость, очутилась рядом с вампирессой, ожидая её указаний, что им делать дальше. На людей она больше не обращала внимания.

[Чтобы лишить жизни, нужно время, но коротким прикосновением можно лишить воли, что произошло в последнем случае.]

Вьялица снова обрела своё тело, дабы при необходимости оттащить Майю, правда она слабо себе представляла, как это сделает, однако девушка раньше пришла в себя и показала, наконец, негодяям, кто есть кто. Калика испытала облегчение и отошла на шаг, давая дорогу разъярённому вампиру, и в тот же момент наткнулась спиной на серебряное лезвие. Последний из покусившейся на призрака троицы, который единственный оставался до сих пор живым и в сознании, видимо решил попытаться преломить ход битвы всё же в сторону людей, вытащив нож и стены и проткнув им нежить... Не ту нежить. На призраков к его сожалению сей благородный метал не действовал, однако в чреве Вьялицы теперь ясно зияла дыра с торчащей из неё рукой бандита и туманной бахромой по краям. С неотделимой от своего существа заторможенностью "продырявленная" девушка растерянно созерцала свой отсутствующий живот, когда отчаявшийся человек быстро вытащил нож и воткнул его в шею, разделяя мёртвый позвоночник. Смертельная рана тут же лишила нежить жизни - всех жизненных сил, что она успела насобирать к этому моменту. Теперь они улетучились в пространство, в свой круговорот энергии, а перед ошалевшим от всего происходящего мужчиной предстал нагой призрак - бесплотный и совсем прозрачный, оборачивающийся с пугающей медлительностью и тянущий к нему свои бледные безжизненные руки.
- Рилдировы ошмётки!
С остервенением отбросив от себя бесполезное оружие, которое со звонким лязгом ударилось о камни, преступник попятился, оглядел всю свою поверженную компанию, двух мёртвых девушек, спокойно стоящих перед ним, и что было духу припустил из подворотни. Вьялице он мгновенно стал безынтересен, и она с искренним беспокойством во взгляде обернулась к своей спутнице:
- Как ты? Они ничего тебе не сделали?
Теперь, когда уже всё завершилось, Калика отчаянно винила себя, что не смогла защитить и уберечь Майю, что эти ужасные люди посмели прикасаться к ней и причинять боль, которую призрачная дева ясно видела в глазах вампирессы за секунду до того, как она показала им клыки. Перехватив локоть другой рукой и опустив бесконечно опечаленное лицо, невидимка медленно и плавно осела на землю в расстелившемся по ней кругом подоле своего платья, напоминающем бутон раскрывшейся лилии на воде с абсолютно прозрачными лепестками.
- Я не достойна быть рядом с тобой! - в сердцах воскликнула Вьялица, пускай и шёпотом.
Да, она не нанималась телохранителем, но именно она уговорила вампирессу отправиться в невероятно опасное путешествие, убеждённая, что им под силу справиться с любыми неприятностями... Ну, или почти любыми. А на деле оказалось, что для них угрозу представляет даже жалкая шайка бандитов. Да ещё и эта странная сила. Девушка поднесла к лицу свою бесплотную ладонь, вспоминая о второй жертве, которая до сих пор сидела и страдала в уголке. В то время как попытка поразить этим же способом человека с ножом не принесла никаких плодов - он просто сбежал.

Из лелеяния собственного бессилия и никчёмности призрака вырвал ласкающий слух мелодичный голос Майи и произнесённые ею фразы.
- Что значит "свободна"? - Вьялица от изумления даже подняла на вампирессу глаза, - Тебя кто-то сдерживал?
Вновь заволновавшись, она уже обдумывала всевозможные варианты с артефактами, что угнетают вампирские силы. На её взгляд этим же можно было объяснить первоначальное бездействие хищницы, когда в воображении служанки она должна была сразу же кинуться на опрометчивых людей и совершить с ними то, что сделала лишь несколько секунд назад. А мысль, что сила заключена в оставленной в таверне флейте, казалось какой-то слишком наивной. Скорее, это просто источник её уверенности в себе и... весьма полезная штучка. Как бы то ни было, мы должны вернуть сей дивный музыкальный инструмент как можно быстрее.
Вновь настроившись на деловой лад и уйдя от темы самобичевания, невидимка с удивлением ощутила нежное прикосновение пальцев Майи к своей бесплотной сути. Не считая тех бандитов, что пытались её убить, редко кто отваживается дотронуться до призрака. Как будто эфемерная материя выглядит даже противнее слизняка. Или это всего лишь подсознательный инстинкт самозащиты? Быстро захлопав ресницами, словно пытаясь сдержать несуществующие слёзы, сидящая на земле девушка пристально посмотрела в уже давно и неотвратимо очаровавшие её глаза и не раздумывая кивнула. Я пойду. Вот только выбора у меня нет, но ей об этом знать необязательно.
Осторожно вложив полупрозрачную ладонь в протянутую ей руку, Вьялица неспешно и с долей неприсущей ей в телесном облике грациозностью поднялась на ноги и лёгким взмахом оправила своё платье. Лишь когда она вновь посмотрела на лицо флейтистки и заметила на нём выражение смешанных чувств, призрачная дева снова забеспокоилась:
- Мы опоздали, да? Из-за меня, - смутившись, Калика тут же прикрыла рот и опустила голову, - Прости.
В этот момент она краем глаза заметила пускавшего слюну мужчину в углу и несколько трупов вокруг.
- А с ними будем что-нибудь делать?
В голове вертелись мысли, что такой большой шайке крайне сложно скрываться от охраны, а значит, скорее всего им покровительствовали. И если стражники ещё могут порадоваться избавлению от лишней головной боли, то более влиятельные лица... На нежить могут устроить облаву, а им сейчас это совсем не с руки. И одного они упустили...
- Наверное, уже поздно дёргаться, - обречённо ответила она самой себе.
Вот уж точно не задалась ночка. Только несчастная неупокоенная душа может обладать такой впечатляющей аурой невезения.

К удивлению Вьялицы, на лице Майи не было и следа отчаяния. Наоборот, она с каждой фразой улыбалась всё шире, загадочней и... коварнее. Впрочем, призрачная девушка прекрасно знала, что кровавые планы вампирессы к ней не имеют никакого отношения, а потому позволила себе, позабыв обо всех проблемах, просто потихоньку любоваться из-под полуопущенных ресниц этой чарующей улыбкой. Однако, умиротворение длилось не долго, Калика даже не успела толком прийти в себя и успокоиться, как Майя, выдав напоследок ценные указания, уже унеслась куда-то в темноту, оставив недоумевающего призрака наедине с трупами и, кажется, сошедшим с ума бедолагой. Последний Вьялицу не смущал, ибо к умалишённым у неё было отношение особое, трепетное и даже в чём-то жалостливое, так как себя она полагала очень близкой к ним, особенно при жизни, а вот мёртвые тела... Нет, разумеется, неупокоенную душу не пугали такие же мертвецы, как она сама, скорее, её озадачила фраза подруги, в которой она просила приглядеть за шайкой во множественном числе.
Она их кусала? А что, если они восстанут?!
Недостаток знаний по теме кровопийц ясно давал о себе знать, и Калика теперь судорожно металась взглядом с одного убитого на другого, ожидая, что вот-вот один из них пошевелится и уставится на неё жуткими ненавидящими глазами. Но опять же, чего так бояться, коли ни один вампир не сможет причинить бесплотному созданию вреда? Просто было неприятно от самого осознания, что ещё, возможно, ничего не кончено...
Где же ты? Возвращайся быстрее!
Полный обречённости взгляд был обращён в пустоту темнеющего переулка, но оттуда не доносилось ни шороха, возвещавшего о возвращении спасительницы. Напрочь позабыв о том, что гораздо большую опасность для них сейчас могут представлять живые, бестелесная материя принялась слоняться кругами по свободному пространству меж домов и тихонько подвывать себе под нос. Сунувшаяся было в подворотню дворняга (на запах крови, вестимо), застав призрака за сим очаровательным занятием, тут же с визгом ускакала куда-то, а Вьялица была резко вырвана из собственных тягостных размышлений.
На её счастье никто кроме блохастой зверушки сюда больше не заглядывал, а вскоре к вящей радости невидимки появилась и Майя, ведя под руку последнего оставшегося невредимым бандита. Калике хотелось броситься девушке на шею и больше никуда не отпускать, так она перепугалась и соскучилась за несколько минут, но останавливал угрюмый субъект, что взирал на призрака ещё похуже мертвяков.
Легонько кивнув в ответ на слова вампирессы, Вьялица всё ещё не могла понять её задумку, а потому предпочла промолчать, лишь покосившись на сидящего у стены мужчину, полагая его возможным источником сил, если возникнет нужда опять воплощаться.