Большим облегчением для Мерифил было вновь услышать голос собрата, и радость, которая засветилась на ее лице, стоило Брену открыть глаза, шла из самого сердца эльфийки. Концом своего плаща она отерла остатки влаги на губах Айвэ, и помогла ему приподняться настолько, насколько благородному мужу позволяли его раны. Острая гримаса боли на мгновение исказила тонкие черты, но Селебрен нашел в себе силы поинтересоваться самочувствием самой Мерифил.
- Всех нас рано или поздно приберет земля, - усмехнулась следопытша. – Но мой час, похоже, еще не пришел.
В этот миг меж холмов ярким белым пятном заблистала грива эльфийского рысака. Прекрасный конь спешной рысью приближался к измученным авантюристам. Мерифил поняла, что наступило время расставания.
“Какое странное чувство, - подумала сребролунница, отворачиваясь и пряча задумчивый взгляд от старшего эльфа. – Наша встреча была так внезапна, но за это время, помогая и поддерживая друг друга, я могла бы сказать, что мы стали хорошими товарищами”.
Она тряхнула головой, рассыпая вороные локоны по плечам. Такова была доля свободных, как ветер, рейнджеров: нигде не задерживаться дольше, чем того требовало дело, и не вести близких знакомств, даже с собратьями из других деревень. На первом месте всегда стояло благополучие собственного клана. Мерифил не могла сорваться и последовать за своим соратником по велению одного только сердца; равно как и он, наверняка, не мог пренебречь своей службой.
- В двух днях пути отсюда есть лагерь лесных стражей, - подала, наконец, эльфийка голос. Пытаясь перебороть сожаление, она обратилась к Селебрену с подчеркнутой почтительностью – как и положено было в ее юном возрасте. – Верхом вы доберетесь туда не позднее, чем разродится полная луна. Мои братья окажут вам необходимую помощь, heruamin.
Тут взгляд ее устремился обратно, на запад, и сребролунница добавила:
- Мне же предстоит обратный путь в деревню. Остается лишь надеяться, что младшие следопыты, с которыми я начинала этот путь, добрались благополучно…
Очередной, самый последний взор на обрушившуюся скалу, и погребенное под ней зло, - слишком ненадежно запертое в этом каменном гробу, чтобы надеяться, что однажды оно не попытается вновь вырваться на свободу, - и Мерифил, без прежней легкости, подобному старому солдату, у которого бока ломит, кое-как поднялась на ноги.
- Теперь же позвольте мне помочь вам забраться на вашего верного скакуна, - предложила она, протянув Айвэ руку.

Мерифил еще раз внимательно оглядела статную фигуру Селебрена, восседавшего на прекрасном белоснежном жеребце. Стойкости молодого мужа можно было только дивиться; однако проницательный взгляд следопытши подмечал тревожные признаки: эльф сидел слегка подбоченившись, едва заметно накреняясь в одну сторону, очевидно, страдая от серьезных ран, полученных в бою. Его предложение о том, чтобы вместе добраться до поселения Серебряной Луны, было, безусловно, вызвано благородством натуры. И хотя Мерифил сама в глубине души не желала расставаться с нежданно обретенным другом, она все же понимала, что дальняя дорога окажется тяжела для изнуренного сражением воина.
“К тому же нетрудно представить, как неверно истолкует матушка мое появление в компании благородного мужа. Одна мысль о том, что придется выслушивать наставления леди Уладриэль, страшит сильней чем черный бог и все его приспешники вместе взятые”.
Воспоминания о доме вызывали невольную улыбку, и дочь леса украдкой бросила нетерпеливый взгляд туда, где разливалась изумрудная кромка леса.
- Вы добры, мой лорд, - уклонилась от согласия сребролунница, - однако разум велит мне поставить ваше здравие превыше прочего. Прошу вас, последуйте тому пути, который я указала, и очень скоро вы окажетесь в заботливых руках моих братьев и сестер. Обо мне же не… беспокойтесь, - запнулась она вдруг, не слишком уверенная, что следовало бы рассчитывать на беспокойство касательно своей непритязательной персоны со стороны старшего эльфа. – Я знаю эти чащи, как слепой крот – свою нору. Филин еще трижды не ухнет, как  я уже буду рассказывать об этом дивном приключении у общего костра… Забавная ведь выйдет история? Кто знает, может статься, о наших подвигах еще сложат песнь!
Впервые, казалось, за долгое время Мерифил позволила себе легко и открыто рассмеяться. Затем, напоследок, она отвесила легкий поклон, и сказала уже более серьезно со всей присущей эльфам высокопарностью:
- Да прославят деяния наши род эльфийский, во славную память предков, и да послужат в назидание потомкам! Отныне луки наши да поют в унисон, поражая врагов и преследуя всякую несправедливость. Знайте, что биться с вами плечом к плечу было делом чести.
Тут в боку кольнуло, и Мерифил вспомнила, что они все так же голодны, уставши и не здоровы, а  долгие речи бывают весьма утомительны, когда они не к месту.
- Aa’ menealle nauva calen ar’ malta [Пусть ваши пути будут зелены и золоты], - попрощалась эльфийка с Айвэ. Она скинула лук с плеча и пустила в небо всего одну стрелу, которая затерялась в глубокой синеве. – Мудрые говорят: стрела, пущенная в пустоту, всегда настигает цель.
В этот миг глубоко и сердито ухнул филин, и следопытша снова усмехнулась. Дорога домой предстояла длинной, однако победы ее и соратника над злом еще долго должны были согревать юное сердце.