ATTENTION: Здесь нет строгих рамок и фактов, здесь есть идея.
Будьте готовы додумывать персонажа самостоятельно.

Еще со средней школы Ли Минхек начал подозревать, что он не больно-то лежит душой к девушкам, а то, что друзья называли то цензурно чувством влюбленности, то грубо желанием трахнуть, он чаще чувствовал именно по отношению к этим самым друзьям, что немного травмировало парня, но он был слишком воспитан и в принципе скромен, чтобы на кого-то напирать в то время.

Когда же парень поступил в старшую школу Догсули, все окончательно встало на свои места после встречи Минхека с одной из ярых и недалеких феминисток, которая то ли состояла в соответствующем клубе, то ли нет, но Минхек однозначно понял, что бабское сердце ему не понять и лучше уж он будет любить своих соулмейтов. К счастью парня спустя некоторое время наблюдений за школьной жизнью (а Ли Минхек никогда не отличался глупостью, если исключить моменты, когда он вел себя как дурак из желания повеселиться) он догадался, что он тут такой далеко не один. Обдумав все еще раз, Ли Минхек пришел к выводу, что он готов организовать свой клуб – клуб сексистов.

#DONTMANCRIMINATE

Я не обязан НОСИТЬ СУМКИ Я не обязан ПРИДЕРЖИВАТЬ ДВЕРЬ Я не обязан УСТУПАТЬ МЕСТО Поговорим о сексе. Если я хочу секса, то я ОЗАБОЧЕННЫЙ. Если ты хочешь секса, то ты СЕКСУАЛЬНО РАСКРЕПОЩЕННАЯ. Если мы оба хотим секса, он должен происходить на твоих условиях?

Этот мир принадлежит мужчинам? Б Р Е Д. Я не получаю БЕСПЛАТНЫХ НАПИТКОВ. Я не получаю БЕСПЛАТНЫЙ ПРОХОД. Я не получаю СОЧУВСТВИЯ. Если женщина теряет работу, то ПОТОМУ ЧТО СЕКСИЗМ, если мужчина теряет работу, то ПОТОМУ ЧТО ОН НЕУДАЧНИК

Для низкорослых мужчин не бывает КАБЛУКОВ Для некрасивых – МАКИЯЖА Глупый не может оправдаться тем, что он БЛОНДИН. Когда ты дала мне пощечину Я БЫЛА НЕПРАВА Когда я дал тебе пощечину У МЕНЯ НЕОБОСНОВАННЫЕ ВСПЫШКИ ГНЕВА

Вот он я. Я отдаю тебе половину моих сбережений.
Когда это ты мне ИЗМЕНИЛА.
Когда это ты РАЗБИЛА МОЕ СЕРДЦЕ
Когда это ты ПОДАЛА НА РАЗВОД

В скором времени для тех, кто хоть мало-мальски понимает положение дел в Академии – на своем опыте или наблюдениях – стало понятно, что это не столько клуб сексистов, сколько клуб почти анонимных гомосексуалов, любящих пошутить, что и феминистки все лесбиянки. Разумеется, все это вертится лишь слухами и передается действительно информацией только тем, кому нужно. Совершенно естественно, если ты идешь в клуб кадрить девушку, и совершенно нет, если парня, поэтому иногда бывает полезно знать, с кем ты можешь иметь дело, а с кем нет. Вот так Ли Минхек и стал едва ли не информатором при публичном доме – добрая мамочка решила сделать своим деткам жизнь проще и защищать их в случае чего.

Что же связало красавца нетрадиционной ориентации Ли Минхека и натурального во всех отношениях Чон Ильхуна? Чон  был не менее сообразителен и в конце концов понял, что может использовать клуб и для своих целей. Не подозревая о грандиозном фиаско, юные девицы все так же текут по оппам, надеясь на общее с ним будущее, но когда мечты рушатся, появляется Чон Ильхун, и каждая слышала о его похождениях среди девиц. На безрыбье и рак рыба, и даже если ранее дама спешила отвернуть носик от слишком озабоченного Чона, то теперь мир смыкался на нем одном.
Ли Минхек, принявший Чона в свои ряды, сперва не догадывался о его мотивах, но когда понял, посчитал необходимым открыть парнишке глаза на правду жизни, что девушки просто используют его и стоит ли тратить время на это. Одно доказательство за другим, и Ли Минхек понял, что он, создавший клуб сексистов, эту тайную подорганизацию ненатуралов, всю эту систему «поиска» лишь бы не просесть на тех, кто все же предпочитал традицию, безнадежно влюбился в Чон Ильхуна. И Чон Ильхун знает. Знает он и то, что Ли Минхек прекрасно понимает, что не справляется в своих убеждениях, и Ильхун все так же любит девиц, но все же и он дал слабину в доверии. Он не любит чужие касания, тем более мужские, но сам же любит кого-либо трогать, и Ли Минхек умело подловил его на этом. В итоге Ли единственный, кто может без лишнего отвращения на лице Ильхуна обнять его, потрогать, осмотреть, потому что Чон все знает, и честность важнейший для него фактор. И он доверяет Ли Минхеку, который не напирает, не переступает границы, со временем заражаясь беспорядочными связями от Чон Ильхуна, развлекаясь среди клуба, но платонически трагически отдаваясь Чону, то надевая женский парик, то обманом заставляя это сделать самого Ильхуна, с призказкой «ну вот, теперь же все нормально, парень-девушка», и прочими юморными, прямыми и явно безнадежными уловками.

Вам решать: в чьей семье и какого достатка родился Ли Минхек, сколько братьев/сестер Вам нужно, поступил Ли в Догсули за знания или за деньги, какие у Ли увлечения кроме «информаторства», какие еще особенности характера у него есть и прочее. Я мыслями упирался в образ айдола Ли Минхека, и грех пропускать такое - не отправить Ли в спорт. По жизненной цели (подробности - жизненная цель) я вижу или Всезнайку, или Мастера спорта, но это, конечно, исключительно Ваш индивидуальный выбор и зависит от целого образа, что Вы оформите.

Немного о технической части. Было получено одобрение администрации на написание заявки на основателя клуба, которого еще нет. Поэтому, соответственно, открывать клуб придется уже после принятия (в темеклубы и кружки). Если хотите написать о клубе в анкете – пожалуйста, но лучше сделать акцент на характер и биографию до поступления в старшую школу.

Название сексистского клуба:  Born to Be Boys – сокращается до аббревиатуры BBB. В дальнейшем среди участников и прочих появляются вариации с пропущенным «to» - BtoBB, появляются феминистические шутки, что «пф, они рождены только для того, чтобы быть и большего недостойны» – Born to Be, или BTOB, позже появляется вариант Born to Ban – «Рождены быть закрытыми». Среди самих участников эти феминистические волнения были встречены шутливым ответом Born to Bang – «Рождены трахаться».

Итак, что же я могу от Вас требовать? Да ничего особенного. Быть готовым любить очень странного мистика Чон Ильхуна, который в свою очередь любит женщин. Естественно, такое безответное посвящение всего себя не может быть просто так принято, поэтому не исключены и споры, драмы, драки. Я хочу лишь качественной игры, чтобы вы любили Минхека и не бросали его. Ниже вместо целого поста я привел сбор из нескольких, что в целом хорошо даст понять, кто такой Чон Ильхун.
Так же обращаю внимание на то, что всевозможные обещания игры, которые я мог бы привести, могут быть весьма неактуальны, если уровень нашей игры не совпадет с моим, или Вы будете писать ну крайне неинтересно и шаблонно. Вероятно, многие читая этот момент подумают, что "пф, я ужасно пишу, нет, куда", но это как всегда вечная проблема, когда люди думают, что пишут плохо, когда на самом деле все отлично. Я не знаю как с этим быть, но посмотрите ниже на "Пост заявителя", сравните, подумайте, и поймите, что в случае очень сильных отличий в уровне и идейности, мне попросту будет неинтересно с Вами играть )

ATTENTION: 18+. Внешность обговариваемо меняема, но на тот же типаж. Здесь нет строгих рамок и фактов, здесь есть идея.
Будьте готовы додумывать персонажа самостоятельно.

Сложно сказать, что я хочу от Хери, потому что это в принципе сложные отношения. Это можно назвать чувствами, а можно соперничеством, потому что Хери – такой же игрок, как и Чон Ильхун. Последний гонится за своей мечтой, за девушкой-идеалом, охаживая каждую, доводя все до кроватных крайностей и едва ли не продавая себя в чужую постель, а Хери по своей причине любит будоражить мужские сердца, распускать руки, дарить поцелуи, оставаясь все же неприступной, травя мальчишек академии и заставляя их кусать себе локти, и в отличие от Чон Ильхуна, посвящающего себя всем, Ли Хери знает себе цену, выбирая лишь целые чайные листья из пыли.

Ей не нужно кому-то доказывать, что она лучше, лезть ради этого из кожи вон – все покажет время и вдохновленная толпа, и она не обращает внимания на речи вокруг нее, в отличие от Чон Ильхуна, болезненного нарцисса, болезненно агрессивно реагирующего на упреки в его сторону.

Она могла бы достичь чего бы ни захотела, могла бы пойти по головам, если бы ей нравились грязные методы, но Ли Хери играет честно, строго и размеренно идя к цели, в отличие от Чон Ильхуна, что извивается и пытается добиться своего хоть каким-нибудь из множества припасенных способов.

Ли Хери играет честно, но хитро. Она может найти слабые места, уловки, и это лишь использование преимуществ, которые она открывает своим острым взором, но не обман. Она подобно лисе охаживает добычу, совершая мелкие броски, учащая их и, наконец,  бросаясь в длинном прыжке, в отличие от Чон Ильхуна, предпочитающего медленно сжимать змеиные кольца вокруг. 

Хери знает, что должна быть в курсе того, о чем говорят парни, и потому не брезгует играть в чисто «пацанские» игры, и, что важно – не заставляя себя, в отличие от Чон Ильхуна, что пару лет назад через силу пытался упомнить все тонкости характеров по звездному гороскопу, чья таинственность так привлекает девушек.

А главное, перед Ли Хери нет розовых очков и она не суть романтична, не пытается найти свой идеал, зная, что он недостижим, в отличие от Чон Ильхуна, убежденного романтика в том, что он будет в этом нелегком деле первым, потому что он не останавливается.

И, как уже ясно, первым он не будет.

Несмотря на все эти, казалось бы, отличия, они все же одинаковы. Они любят противоположный пол, себя, внимание к себе, движение к собственной цели. Ли Хери любит быть в центре, но так же и устает от этой суматохи, изредка предпочитая оставаться наедине с собой и накопившимися делами. Ли Хери может быть милой, корча рожицы, пытаясь так завладеть чьим-либо вниманием, но так же легко выражает гримасой и недовольство. Ли Хери верна своим принципам, и неверна увлечениям. И так же как Чон Ильхун она не знает, что именно ей нравится из всего того, что она выстроила вокруг себя всем театром и постановкой.

#О_ГРЯДУЩЕМ

В итоге Чон Ильхун, ведомый своей целью, своим поиском, нарвется и на Ли Хери, и ранее он всегда встречался с недоумением, со скромницами, не спешившими понимать сказанное мальчишкой как способ приударить, но Хери встретила его не менее раскрепощено, и это было для него ударом. Будто бы уверенный в беззащитности крепости гарнизон внезапно встретил контратаку, и его атака захлебнулась. Она начала играть с ним, но он опомнился, снова вступив в игру, желая уже не столько довести ее до кровати, чем обычно были заняты мысли Ильхуна, сколько сломить, стереть ухмылку с ее лица и остаться при ней одному. Но проходит время и уже снова выигрыш он видит лишь в том, чтобы добиться ее – ранее никому неприступную, с цепкими когтями и острыми зубами.

Все дальше они сцепляются, но в этом нет ни капли ненависти, только лишь восхищение. Она позволяла ему распускать руки, потому что распускала их и сама. Она позволяла ему вольные поцелуи, потому что сама осыпала его с хитрым прищуром поцелуями. Они оба стали зависимы от этой свободы, что давали друг другу, потому что они обменивались не только касаниями – они действительно понимали друг друга, делились рассказами о событиях, заключая друг друга в объятиях, больше напоминающих прелюдию, нежели рядовую нежность, давая друг другу саркастичные советы и смеясь над чужими неудачами.

#О_ВОЗМОЖНОМ_ГРЯДУЩЕМ

Чон Ильхун начинает меняться. Он понимает, что Хери не дает ему зайти дальше, как он, не скрывая, хотел зайти при их первых встречах, и провокационно рассказывает ей о том, кого в этот раз он подстерег в клубе, как та девица стонала, а Хери отказывается от такого счастья. Но Хери ему дает то, что было ему необходимо, что он не учитывал, когда рыскал свой идеал – она дает ему сопротивление, и эта раскрепощенная в общении, движении и касаниях, но держащая себя на расстоянии девушка все больше пленяет его своей сложностью. Он перестает увиливать за любой, что ему приглянулась, и лишь ходит по клубам или старым подругам, чтобы сбросить напряжение, которое уже именно Хери побуждала в нем. Он все меньше рассказывает ей про походы в клуб, все меньше зарекается про постель, а в страстные и безразборные его касания добавляется нежность, и, в конце концов, он и вовсе перестает посещать клубы с той низменной целью, что руководила им раньше. Теперь он лишь остается один на один на танцполе, может быть и с какой-то пьяной девицей, кричит в толпу, но его крик заглушается, а девица рядом неизменно становится в его мыслях самой Хери, которой он так отчаянно хочет посвятить себя. На место вечной для Чон Ильхуна влюбленности, с которой он цеплялся за каждую возможность, приходит одержимость, что называется любовью.

Ли Хери тоже начинает меняться. Она тоже очарована им, их близостью, но все еще боится оказаться порочной школьницей, вот так просто отдавшейся тому, кто намял тело не одной глупышке. В конце концов, они неминуемо идут дальше,  и Хери позволяет это, в какой-то момент останавливаясь. Не по воле Хери, но по воле Ильхуна, потому что он уважает ее, любит, и уже давно не стремится любой ценой заняться с ней сексом. Их отношения останавливаются на уровне, схожем с парой Кевина и Вики из киноленты «Американский пирог» - они настолько близки и доверяют друг другу, что доставляют друг другу удовольствие ласками, не покушаясь на невинность девушки. В конечном счете, когда они оба будут готовы, они переступят и эту грань, найдя идеал друг в друге. Он раскрепостил ее, а она его усмирила.

Вам решать: в чьей семье и какого достатка родилась Ли Хери, сколько братьев/сестер Вам нужно, поступила Ли в Догсули за знания или за деньги, какие у нее увлечения, какие еще особенности характера у нее есть и прочее. Так же стоит упомянуть, что Ильхун для того, чтобы очаровывать девушек, подался в эзотерики. Не думаю, что Хери будет одной из тех, кто купился бы на все это, но, тем не менее, она занимает скорее позицию агностика, чем атеиста – допускает возможность, что мистический мир существует, но не стремится в этом разбираться. Поэтому ей это будет интересно скорее как возможность узнать что-то новое и ей неизвестное, чему в школе не учат, но это не будет фактором, который бы сыграл что-то особенное в их отношениях, а все попытки пикапа мистическим будут явно извращаться ею в сарказм.

Все приведенное выше касательно отношений – перспектива скорее на будущее. К моменту основной игры мне бы хотелось (то есть по тому, что сейчас происходит с персонажем, только это и возможно) той стадии отношений, когда между ними только начинается бешеная игра, когда Чон все еще хвастается своими походами в клуб и только-только начинается проваливаться в настоящие чувства, а Хери держит его на расстоянии, несмотря на физическую близость.

Еще один факт из событий начала сентября 2011 года: поймавшись на "уловку" в виде Хери, Чон Ильхун в итоге был уличен за изменой на тот момент еще его девушкой Ким Чжису, в результате чего последовал их разрыв отношений в течении всего сентября (заявка пишется во время, когда основная игра на дате 30.09.2011). Весь месяц Ильхун естественно проводил с Хери и еще кем-то. Будущее мы не загадываем и пока находимся в этом подвешенном состоянии, то есть или реализуется вариант, который "возможно грядущее", или Ильхун вновь сойдется с Ким Чжису. Таким образом, нужно будет выбрать - Хери захочет побороться за Ильхуна, или второй вариант, который мне больше по душе - она подтолкнет его на осознание того, что он поступает как тот еще идиот, привыкший за три года перебиваться от девушки к девушке, но пора взрослеть. То есть, грубо говоря, Хери будет чем-то вроде хостессы-кисэн, с которой можно все, кроме того что переспать. Но кисэн мудрые женщины, и лиса Хери непрямыми речами и при помощи тактики ведения переговоров поможет Ильхуну понять, что он поступает неверно и в общем-то не так, как сам хочет.

Так же хотелось бы ответить, что я хочу видеть Хери в образе с короткими волосами, или же с длинными, а после в рамках какого-либо сюжета извернем, что она сменит образ. Для вдохновения или саунд персонажа - Lim Kim - Awoo (рус. саб) 

Мои требования не то, что бы скромные, но и не невозможные. Возможно описанное кажется таким уж диким, но я сам не сторонник игры явного рейтинга NC, я больше люблю скромность и факты, через красивые слова. В принципе я хочу лишь качественной игры, чтобы Вы любили Хери и не бросали ее. Ниже вместо целого поста я привел сбор из нескольких, что в целом хорошо даст понять, кто такой Чон Ильхун (и уровень, каким описаны постельные сцены. Возможно, при необходимости и будет большая откровенность, но я все же буду придерживаться рамок, когда понимаешь, что происходит, когда это прямо не написано).

Так же обращаю внимание на то, что всевозможные обещания игры, которые я мог бы привести, могут быть весьма неактуальны, если уровень нашей игры не совпадет с моим, или Вы будете писать ну крайне неинтересно и шаблонно. Вероятно, многие читая этот момент подумают, что "пф, я ужасно пишу, нет, куда", но это как всегда вечная проблема, когда люди думают, что пишут плохо, когда на самом деле все отлично. Я не знаю как с этим быть, но посмотрите ниже на "Пост заявителя", сравните, подумайте, и поймите, что в случае очень сильных отличий в уровне и идейности, мне попросту будет неинтересно с Вами играть )

HYUNA – Roll Deep

Hey, Hey, Hey!

Биты отрывно звучат в голове и тело все исходит дикой вибрацией от этих звуков, заставляя раствориться и утонуть в толпе, без того едва отличимой в мерцающем свете. Картины перед глазами слишком быстро меняются, лишая возможности уследить за движением, но в итоге ты можешь чувствовать лишь свое тело и чужие изгибы, совершенно естественно вливаясь в чужой танец. Ловишь в очередной вспышке если не взгляд, то улыбку, а рука скользит кольцом по талии в непрерывном  клубном ритме танца.

Hey, Hey, Hey!

Соленая кожа шеи, открытая под короткой стрижкой, неумолимо манит к себе, и ты наклоняешься, заставляя выгнуться партнершу под тобой. Ладони сжимают упругие бедра, едва укрытые короткой юбкой, губы ее доносят до твоего уха сбивчивое дыхание, на которое ты соблазнительно отвлекаешься, проявляешь слабость, и инициатива уходит к ней. Рука обвивает шею и спустя секунду вы уже лицом к лицу друг к другу, и пока руки ее соблазнительно смыкаются кольцом позади шеи, твои руки уже мягко идут от поясницы ниже и, словно не торопя события в опасении спугнуть, соскальзывают обратно на пояс.

Hey, Hey, Hey!

Ее пальцы бережно обхватывают твою ладонь, позволительно опуская ее ниже, пока тело прижимается плотнее. В череде световых бликов ты различаешь огонь в глазах напротив и понимаешь, что не ошибся. После пары коктейлей или целенаправленно пришедших – желание всегда можно увидеть в диком движении толпы, и теперь без капли сомнения ты склоняешься к ее шее, осторожно прикусывая влажную от нескончаемого танца и возбуждения кожу, чувствуешь, как пальцы ее сжимаются на ткани твоей футболки спустя мгновение уже забираясь под нее.

Hey, Hey, Hey!

Незаметно для вас обоих вы движетесь в сторону выхода, что сквозь темноту светит знаком над дверью. Когда она замечает это, то резво впивается в твои губы, а ты не можешь это проигнорировать. Спустя какое-то время животный инстинкт дает слабину инстинкту самосохранения, давая перевести дыхание. Она навязчиво тянет тебя куда-то и ты проклинаешь ее, потому что с расстояния в шаг ты не можешь коснуться ее тела, хоть стремительно пытаешься поймать. Когда она натыкается в толпе на кого-то по пути, ты, наконец, прижимаешься к ней всем телом, обхватывая кольцом вокруг пояса. Поймал. Но это еще больше распаляет ее, и скоро ты понимаешь, к какой двери она тебя вела. Не к выходу. К уборной. В этом зверинце, кажется, всем было плевать, для кого она предназначена. Приглушенный лишенный мерцания свет становится спасением глазам, а она – спасением телу. Опутанный руками, ты следом заходишь в кабинку, едва успевая прикрыть дверь до того, как она с силой вжимает тебя в железную стену. Вне толпы ты наконец чувствуешь и примерно оцениваешь, сколько она выпила, но знаешь, что моральные принципы редко когда взыграют перед инстинктами в отношении незнакомки, и потому легко переходишь к активным действиям, не гнушаясь даже места. Спустя минуту на твоей рубашке уже нет двух пуговиц, а ее маленькое платье поясом собралось на талии. Вжав ее лицом в стену, ты тяжело дышишь над ее шеей, руки сжимают грудь сквозь бра, и она уже чувствует силу твоего возбуждения. Дальше ты уже не думаешь. Ни за нее, ни за себя. Для вас есть только вы двое. Только дикий инстинкт и возбуждение.

И доносящиеся из зала клубные басы.

Hey, Hey, Hey!

Ильхун среди ночи исчез из клуба так же незаметно, как и попал туда (нет, его нисколько не терзала вина или же чувство ответственности), нелегально проникнув по воле работающего там старшего хена, не больно опасающегося за наказание за подобное нарушение от начальства. Это не был клуб в самом центре Сеула и сюда не бежала вся городская элита – более-менее считавшие себя достойными лучшего обходили этот подвал стороной, но безбашенной толпе молодежи, которым так хотелось культурно отрываться после пьянок в парках, было уже все равно, в каком подвале трахаться. Ильхуну, которому хотелось, было все равно, кого.

Доплутав по ночным улицам до вокзала, парень с рассветом сел на электричку, возвращаясь ровно к началу учебного дня (или точнее открытию общежития) в академию из, так называемой, «поездки по семейным обстоятельствам», ради которой он пожертвовал сном. Так она звалась для хоть кого-то, связанного со школой, ведь посвящать в свои тайны кого-то из одноклассников Ильхун не спешил – слишком опасная карта в чужих руках, достаточно и того, что без того известно большей или меньшей части академий. Большей женской, меньшей мужской. В любом случае, поутру объявившись в своей комнате мальчишка принял душ, разбудил Минки просто потому, что каждый раз было забавно с легкостью уклоняться от сонных ударов, и пошел на свои занятия, предвещая «какой-нибудь тест». В конце-то концов, это конец первого семестра.

- - -

Чон Ильхуну было некомфортно. Сорвавшись на монолог о китайском и явно выдав ленивую и сонную интонацию в речи обреченного сидеть здесь, вместо того, чтобы покойно лежать в кровати, он столкнулся едва ли не с маской безразличия напротив. Ильхун знал, что по большинству это было частью профессиональной этики и психологам было необходимо держать себя в узде, но утешать себя так он не спешил. Вопреки всей той дружелюбности Пак ранее, Чон Ильхун наконец понял, что он все же находится у психолога. Что прямо сейчас она смотрит на него, анализирует и пытается понять, выпытать из него признание на этом допросе под видом непринужденного диалога, хотя и вынужденного волей старшего педагога. Чон Ильхун, конечно, был проблемным ребенком, но только для себя самого. За время средней школы родители оказывались перед классным руководителем только по двум причинам – или Чон Ильхун получил отличные итоговые оценки и если так будет и дальше, то стоит подумать о поступлении в школу высокого уровня, или Чон Ильхун подсматривал за девочками в раздевалке. Первое несказанно радовало матушку, что несколько лет летала с мыслью о дочери, закончившей Хвансе, и сыне, закончившем Догсули, а второе – отца, что добродушно выводил все в шутку, мол «настоящий пацан растет». И он продолжает расти, продолжая гоняться за девушками, догонять, а после бросать позади. Хотя на самом деле Чон Ильхун понимает, что чаще именно женщины бросают его, оставляют, как продукт потребления гедонистического образа жизни, и он лишь спокойно принимает это, потому что именно так и поставил себя в определенном кругу лиц, потому что снова без лишних волнений ищет ту, кому в этот день нужна мужская компания. И Чон не понимает, что из его образа сейчас есть нужное ему, что ему нравится, а что стало лишь дурной или не очень привычкой, он не может отсеять часть себя, что тянет его на дно, а теперь это пытается сделать кто-то, вытягивая слово за слово, стараясь вытянуть что-то сокровенное, что сам Чон Ильхун не в силах принять, и потому он закрывается, захлопывает все двери, и прежде чем Пак Чоа примется подбирать к ним полученные ключи, меняет все замки. Все те эмоции, весь огонь, что выплеснулся минутой назад в его речи и действиях, слишком активных и резких для того, кто не спал сутки, затух в один миг, оставив точно такое же каменное лицо зеркальной маской. Дернув головой в сторону и поморщившись от досады, Ильхун стиснул зубы и принялся за до омерзения противный кофе, теперь идеально отражавший его внутреннее состояние, подумав, что этому месту хороший кофе не нужен.

Тут не бывает хорошо.

- - -

— Порчи захотел?! – вскакивая так, что стул откидывается и ударяется о позади стоящую парту, выкрикивает Ильхун, в общем-то осознающий, что нашел кому угрожать. В действительности против Намджуна была бы вполне разумной угроза физическая – уж в этом у Ильхуна были шансы, но Хуни было в общем-то ни к чему сцепляться с хеном из своего клуба.

— Эй! Не переводи тему так быстро, я к тебе обращаюсь! – ага, хен. Тот самый хен, который никогда не будет пользоваться уважением у Ильхуна, но зато тот с радостью использует его странности как пиар клуба паранормальных явлений. Вот уж действительно, там собрался слишком разный конгломерат учеников, что не знаешь, чего от этой толпы из ведьм, духов, магов, похищенных инопланетянами детей и вовсе ожидать. Ильхун, недовольный подобным игнорированием его величества, ногой ударяет по ножке стула, возвращая его в нормальное положение, и оседает на него, деловито вытянув ноги.

— Absit omen*, - бросает себе под нос Ильхун, скрещивая ноги. Парень не отрицал, что знал куда меньше, нежели этот с пеленок эзотеричный ребенок, но в то же время ему в действительности не нужно было знать столько. Для его низменных целей познания единого достаточно и этого, а остальное духовное просвещение он должен черпать из других областей, и поэтому ему есть что защищать в своей голове. Но даже не это суть начертанной на лбу руны, а Ильхун все равно мысленно желает великому духу пройтись по всем десяти сефиротам и вернуться на дно. 

- - -

   Пересекая территорию Академии по небольшому парку, прорезанному чередой извилистых тротуаров и тропинок, под крики учителей вытоптанных теми, кто слишком спешил в общежитие, Чон Ильхун не задумывался, не осматривался – как всегда слушал музыку и безэмоционально смотрел прямо перед собой, осознавая, как круто он выглядит со стороны. Особенно его скулы. Любовно дотронувшись до лучшего в его теле – острого угла челюсти, которым можно резать все, что угодно, Чон Ильхун усмехается и заворачивает. И упирается взглядом за держащуюся за руки парочку. На половине шага запнувшись мальчишка встал, губы его приоткрылись, словно он хотел что-то сказать, но тут же передумал. Руки медленно вытащили наушники из каждого уха, пока глаза его кидались с девушки на парня и обратно. Задрав подбородок, Ильхун показательно резко сматывает провод и, резко куда-то в сторону усмехаясь, забрасывает моток в рюкзак, закидывая лямку выше к шее. Снова смотрит на них и снова задирает подбородок, словно бы мог так дотянуться до парня, что был рядом с ней.

— Эй, Со Миджон, - наконец подает он голос, игнорируя присутствие парня вовсе, - Я же просил тебе написать мне, когда ты освободишься, - буквально просияв в улыбке проговорил парень, подходя ближе к девушке. И будто бы не было тех усмешек, того показательно дерзкого поведения, нет. Показалось. Подойдя, Ильхун будто бы невзначай встревает между парочкой, оттесняя парня, и приобнимает девушку за плечо, делая с ней шаг вперед, искренне желая оставить того позади.

— Ильхун-а! – девушка одергивает плечами, сбрасывая его руку, - Я писала тебе неделю назад! Ты написал мне, что утонул! – возмущается Миджон так, как это свойственно только девушкам, но милая улыбка, натренированная годами, никуда не исчезает, лишь приправляется неловким смехом смущающегося влюбленного парня.

— Ах… Правда?.. Айщ, - отмахивается он, - Должно быть отправил, не дописав до конца. Ты же помнишь, у меня часто так бывает, - смеется он над своей ошибкой и берет ее за руку. – Я хотел написать, что утонул в любви. – лучезарно заканчивает он, снова приобнимая ее и жестом приглашая сделать шаг, забыв о третьей паре глаз. Забыв о самом раздражающем в Академии человеке. Забыв о своем старшем брате – Ен Чунхене.