Маркиз неспешно перебирал волосы девчушки скорее уже автоматически, чем задумываясь о том, что делает. Взгляд его в который раз прошёлся её по нагому телу, от которого в свете огня было трудно отвести взгляд. Проследив за игрой теней и бликов на бледноватой коже рогатой, Тиль бессмысленно начал блуждать взглядом по комнате. Лишь слова девушки заставили его пальцы на секунду сбиться с ритма, но они практически сразу же продолжили поглаживать светлые пряди. "- Прощение? За что же?"- подумал парень. Хотя, наверное, он за эту ночь допустил столько наглости по отношению к девушке (по её мнению), что ему оставалось, наверное, только слёзно замаливать её. Тиль насмешливо фыркнул себе под нос. Можно было напомнить, кто полез первый, но он не стал этого делать. Как и не стал он смотреть в разноцветные глаза и милое личико. Ван Нормайен уловил, с какой интонацией была произнесена эта фраза. А значит, и выражение на лице разноглазой было соответствующее. Насмешка, ясно дело, не имеющая под собой ничего серьёзного. Но сейчас у парня в душе было... какое-то спокойствие. Страсти улеглись, тело охладилось, мысли пришли в порядок. Парень как будто обрёл внутреннее равновесие, и выходить из него очень не хотелось. Так что можно было оставить эту колкость безо внимания. Тиль засмотрелся на огонь в камине. Однако не удержался и снова взглянул на рогатую, устроившуюся у него на коленях.
Устроилась она, кстати, основательно. Девчушка устала за день и собиралась спать. Как только она произнесла последние слова, она будто пробила невидимые преграды. Тиль сразу же ощутил усталость в теле и сонливость, которые не пропали, как ему думалось, а лишь дожидались своего часа, чтобы наброситься на маркиза.
- Спокойной ночи, - негромко проговорил Тиль. Он будто и не обращался к разноглазой, говоря в пустоту. Но кому ещё могло быть адресовано это пожелание?
Парень убрал руки от посапывающей девушки и отбросил их на спинку дивана. Естественно, рогатая не успела ещё уснуть, но тревожить её просто так ван Нормайен не захотел. Если он правильно предполагал, она утром забросит его в город таким же путём, каким забросила сюда. А дело это, похоже, очень изматывающее. Пусть спит и набирается сил. Но, как назло, спокойно усидеть удалось не долго. Тиль подумал, что поторопился, уложив голову девчушки себе на колени. Холод брал своё, заставив неприятно поёжиться. Штаны штанами, но не помешало бы рубашку накинуть. А то и жакет... Девчушке, видимо, совсем холодно не было, раз она устроилась спать нагишом. Вздохнув, человек всё же решил не валять дурака, изображая из себя неподвижную статую. Вздохнув, он осторожно приподнял голову девушки и уложил её на диван. Сам Тиль встал, разыскивая взглядом одежду. Она обнаружилась недалеко, на полу у кресла. Вновь передёрнув плечами, парень надел рубашку, а следом и жакет. Стало теплее. Поколебавшись немного, Тиль поднял с пола одежду рогатой и положил на стол. Человек ещё какое-то время бесцельно побродил по комнате, стараясь не шуметь, и подкинул ещё поленьев в огонь.
Наконец, он уселся в кресло, принимая наиболее удобное положение, какое только возможно было в такой ситуации. В принципе, он мог улечься на диван вместе с девушкой. Но тогда ей пришлось бы лежать уже на нём самом, а не на обивке. А это было бы... слишком навязчиво, что ли. Человек бросил взгляд на лежащую девчушку. Ну занялись сексом один раз, это же не значит, что следует теперь вечно изображать из себя трогательную пару. Тиль тихо усмехнулся, представив такую картину. Правда, потом ему стало не до улыбок, когда он подумал, как будет болеть и ныть его тело утром, после сна в неудобном сидячем положении. Но делать нечего, маркиз поёрзал в кресле, устраиваясь, и прикрыл глаза, слушая потрескивание дров в камине и шум ветра.

Парень и сам не заметил, когда уснул. Но усталость и некая вымотанность, не смотря на неудобную позу, взяла своё довольно быстро. Открыл глаза Тиль уже утром. Огонь в камине погас, помещение слегка промёрзло. Но тусклого света с улицы хватало. Человек с трудом повернул затёкшую шею и посмотрел в окно. Похоже, утро было уже не такое раннее, раз уж небо посветлело. Непогода за ночь улеглась, оставив после себя огромные сугробы. Ван Нормайен очень надеялся, что ему не придётся тащиться через них, грозя заработать обморожение. Поняв, что он больше не заснёт, парень поднялся. Точнее, попытался это сделать. Сон в такой позе оставил свой след. Тиль с тихим каким-то кряхтением встал на ноги, ощущая ужасную ломоту во всём теле. Всё, что могло двигаться, затекло, поэтому Тиль потратил какое-то время просто стоя и разрабатывая суставы. Маркиз бросил взгляд на диван. Рогатая ещё спала или тщательно делала вид. Парень зацепился взглядом за все аппетитные округлости, которые только могло предоставить тело девушки. Почувствовав легкое возбуждение, Тиль поспешил отвести взгляд и тихо походил по комнате, всё ещё борясь с последствиями сна. Остановившись возле окна, он тщательно закрутил головой, положив руку на шею сзади. Он мог пойти и разбудить девчушку, но не думал, что это будет хорошей идеей. С неё станется обидеться и бросить его тут или отправить в город пешком. Через занесённый снегом лес. Человеку не нравилось отдавать себя в руки фактически случаю и настроению рогатой, но делать было нечего.

Картина за окном была довольно умиротворённой. Нетронутая снежная целина навевала детские воспоминания. Захотелось, как в малом возрасте, выскочить на улицу и ворваться в снежные сугробы, нарушив их покой и порядок. Губ человека коснулась лёгкая улыбка. Но задержалась она не долго, у маркиза было не так уж много по настоящему счастливых детских воспоминаний. Его взгляд перешёл на тёмную стену голых деревьев. Она заставляла немного волноваться, ведь человек не представлял, где находится. И куда идти, в случае чего, тоже не представлял. Но думать об этом пока что не очень хотелось. Всё зависело от рогатой. Вот после того, как она проснётся и выскажется, тогда уже и надо решать, что и как делать. Ведь всё равно именно за ней последнее слово.
Была ещё одна причина, по которой Тиль ждал, когда девушка встанет. Ему было очень любопытно, как она себя поведёт. Обещала-то она одно, но та нота, на которой закончился вчерашний день, обнадёживала. И человеку очень хотелось бы, чтобы то оставшееся время, что они проведут вместе до расставания, пройдёт на той же волне. Но с равной долей вероятности на девчушку могло с утра накатить желание язвить и насмехаться. Поэтому парень слегка встрепенулся, услышав шум за спиной. Заскрипел диван. Либо она ворочалась во сне, либо уже проснулась. Но чтобы уточнить это Тиль не стал оборачиваться. Всё равно сейчас всё прояснится. После скрипов деревянной мебели всё стихло, и он подумал, что девчушка всё же просто перевернулась на другой бок. Но тут бледноватые руки обвили его талию, а к спине прижалась девушка. Ван Нормайен сначала удивился и слегка вздрогнул от неожиданности, но удивление быстро сошло с его лица. Его губы вновь растянулись в лёгкой улыбке.  Парень подивился, насколько  ему стало приятно от этого простого действия. Приятно и... уютно как-то. Тиль радовался такой перемене настроя девушки, но... Он не то чтобы не знал, как ему на это реагировать. Он скорее боялся сбить этот её настрой неверным словом или жестом. В то же время ему надоело чувствовать себя скованно в общении с ней. Тиль вдруг от чего-то разозлился на себя сейчас. За то, что парится над тем, как вести себя с ней. В конце концов, какая ему разница, с каким настроем будет рогатая? Изменять своим привычкам в общении ради неё не хотелось, как не хотелось подстраиваться под каждый её заскок или смену настроения. Поэтому Тиль решил вести себя так, как сам того хочет.
Парень накрыл руки девушки своей. Он и не думал, что рогатая способна на такие проявления... Чего? Нежности? Внимания? Или это её очередная блажь? Однако сейчас она напоминала кошку. Своей беззвучной походкой, тем, как она потёрлась о него. Только вот у этой кошки были рога, что ткнулись в спину. Но это от чего-то не портило картину для маркиза.
- Ну... кто тебя знает. Ты кусала и за меньшее, нет?, - отозвался он. По телу пробежали мурашки, когда девушка дотронулась своими холодными пальцами до тёплой кожи. Парень повернулся всем телом к девчушке, стараясь при этом не нарушить её объятий. Парень поспешил стереть в лица чрезмерное проявление удовольствия, чтобы лишний раз не тешить самолюбие разноглазой. Тиль посчитал странные слова чем-то вроде приветствия, поэтому ответил тем же, только на человеческом языке: - С добрым утром. Он наклонил голову, смотря на девушку. Та всё ещё была нагой, и Тиль лишний раз убедился, что холод ей особо не страшен. Маркиз приобнял девчушку за плечи, проведя рукой по её светлой копне волос. - Луговые цветы зимой? Может, ты передала мне часть своего запаха?- спросил он, вскинув бровь. Как будто желая в этом убедиться, Тиль склонился к рогатой, вбирая в себя запах её волос.

О, первые несколько минут были просто идеальными. Просто стоять, обнявшись, вне времени, забыв обо всём… Возможно, это было даже чем-то «над» по сравнению с тем, что произошло вечером. Сейчас это было не просто слепое следование желаниям тела или похоти, не помутнение рассудка – это было проявление настоящих чувств. Во всяком случае, Тиль очень надеялся на это. Ведь всё это описание относилось не к нему. Ему, человеку, было не привыкать к простым человеческим чувствам, уж простите за тавтологию, но вот та, которая была сейчас с ним… Литая маска холода и пренебрежения пошла трещинами. Всё это могло оказаться большим заблуждением наивного маркиза, но он старался гнать от себя такие мысли. Тем более что в руках у него находилось та, что заслуживала много внимания. К сожалению, находилась очень недолго.
Разноглазая резко отстранилась, разрывая объятия, и разбивая на мелкие осколки всю волшебность момента. Тиль не был разочарован, он знал, что долго так продолжаться не могло. Маска вновь собралась воедино, и во взгляде разноцветных глаз больше не читалось ничего, кроме презрения. Но ван Нормайена это больше не сильно цепляло. Теперь он знал, что подо льдом всё же что-то есть, до чего можно достучаться. А значит,  это можно считать локальной победой. Тиль улыбнулся. Мужчина не отказал себе в удовольствии насладиться открывшимся ему видам, пока блондинка не спеша одевалась. Маркиз откинулся назад, прислонившись спиной к промёрзшим стёклам окна.
На вопрос девушки мужчина лишь утвердительно склонил голову. Он следил за всеми её движениями, понимая, что совсем скоро всё закончится. Следовало признаться себе, тилю этого не хотелось. Однако и дураком не следовало быть – бесполезно было как-то пытаться её задержать. Тиль поймал свою одежду и принялся натягивать её на себя, всё так же молча. Наверное, следовало что-нибудь сказать. Но как раз этого сейчас хотелось как можно меньше всего. К тому же, притаившаяся на время гордость давала о себе знать. Да и что говорить? Стандартные фразы, предшествующие расставанию, совершенно не подходили. Не стоило и считать рогатую глупой. Всё, что она могла услышать, она с равным успехом могла бы и прочитать по объятиям, жестам, по глазам Тиля.
Вот, в мгновение ока, девушка вновь оказалась рядом. Её пальцы требовательно обвили пальцы маркиза, взгляд снизу-вверх, язвительный голос...
«- Горбатого могила исправит» , - с усмешкой подумал Тиль, обводя избушку взглядом в последний  раз и закрывая глаза. Вновь мимолётное чувство лёгкости и невесомости, и когда мужчина открыл глаза, они уже были посреди занесённой снегом дороги. Невольно ван Номрайен прищурился, белый снег слепил глаза, буквально искрясь в лучах холодного зимнего солнца. Под куртку сразу же запустил свои пальцы ветер, и человек слегка поёжился. Всё же странно было так резко оказаться среди сугробов после помещения. Тиль поймал себя на мысли, что с этими «прыжками» он не сможет, если что, отыскать эту хижину в лесу. Зачем? – Не понятно, но мало ли…
Маркиз повернулся лицом к девушке, которая уже успела отпустить его руку. Днём, на фоне снега, она сама словно состояла из миллионов снежинок – белые волосы, белая мраморная кожа… Лишь разноцветные глаза самоцветами блестели на лице, да рога с металлическими серьгами ломали весь образ.
—Доберешься сам. Мне дальше нельзя.
«- Конец.»
- Спасибо. Прощай, - голос Тиля звучал буднично и непринуждённо, но только Боги знают,  чего это ему стоило. Он не отводил взгляда, но так и не понял, в какой именно момент девушка исчезла. Маркиз сначала растерялся и стал осматриваться по сторонам, чувствуя, как совершенно неуместный поток тёплого воздуха касается его лица. Возможно, ван Нормайену просто причудилось, или он действительно увидел мелькнувшую белую копну волос среди деревьев? Тиль раздражённо одернул себя. Хватит страдать бредом и пытаться рассмотреть то, чего нет. Мужчина резко повернулся в ту сторону, где должен был находиться город. Теперь, когда рогатой не было рядом, он посмотрел произошедшие с ним события несколько в другом ключе.
- Демоница, сущая демоница…, - сокрушённо покачал головой Тиль. - Господи, Тиль, что ты творишь со своей жизнью? Хорош, нечего сказать, - прошептал маркиз и накинул капюшон на голову. Но, несмотря на собственные замечания, если бы кто-нибудь смог сейчас заглянуть под капюшон Тилю, он бы увидел, что мужчина улыбается.
Ван Нормайен зашагал по дороге по аккомпанемент хрустящего снега, обдумывая сумасшедшие события последних часов. Случившееся с Тилем казалось  ему сном, наваждением, но никак не реальностью.  И как любой другой сон, этот ждала схожая судьба – быть забытым спустя какое-то время, оказаться замурованным за тоннами насущных дел и мыслей, понятных, ежедневных, и ужасно обычных. Сначала картинка будет почти целой, со всеми подробностями. Первыми начнут пропадать как раз таки детали – запахи, жесты, слова. Потом сон начнёт «оплывать», терять форму и последовательность, затем - распадаться целыми кусками, останётся только «основной сюжет» и несколько особо запомнившихся моментов. Пока, в конечном итоге, он окончательно не сотрётся из памяти, освободив место для своего приемника, которого будет ждать точно такая же участь. В конце концов, он даже не знает её имя…
Тогда Тиль ещё не понимал, насколько он заблуждался.
А пока… Пока оставалось только идти. Сзади послышался шум, ржание лошадей и перезвон колокольчиков. Ван Нормайен обернулся и замахал руками, привлекая внимание возницы. Экипаж остановился.
- До Леммина подбросишь? Я заплачу.
Дверца экипажа хлопнула, когда маркиз забрался внутрь. Возница отдал команду лошадям, и тройка весело понеслась к городу.